Текст книги "Убийца по имени Ной"
Автор книги: Наталья Горбачева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
II
Виктора душила злоба.
Он был зол на всех. Никто, никто не хотел ему помочь! Предал даже Александр Борисович, его юношеский идеал благородного, умного и справедливого героя. По злобе Виктор обрушил на дядю Сашу миллион обвинений, как на заклятого врага. Кто-то подзуживал Виктора, сам бы он так не распалился! Ах вон что! Это же он с чужим голосом в себе разговаривает, образ врага вместе с ним создает!
– Заткнись, сволочь! – выругался он вслух.
На него оглянулись, а один мужик у виска покрутил. Оно и понятно: идет парень и сам с собою разговаривает.
«Ну что ж ты замолчал, гад? Что мне дальше делать? Дрянь всякую ты горазд предлагать, но что делать? Скажи, что делать? Что же ты молчишь? – спросил про себя Виктор и даже остановился, чтобы ответ поймать, не пропустить, не прослушать. – Говори, гад, не то я тебя уничтожу».
«В институт иди», – огрызнулся чужой.
«Что?» – переспросил Виктор, испугавшись, что неправильно понял. Ответа не было, но он действительно направился в институт. В самом деле, надо же наконец с руководителем диплома объясниться, а то передумают на кафедре оставлять. «Ну передумают – и передумают, – тут же решил Виктор, – напрашиваться не буду…»
Он поднялся на второй этаж и невольно оглянулся на доску объявлений. Там по-прежнему висело красочное объявление с названием «Искусственный интеллект». И манило к себе чем-то экзотическим, как ананас на базарном прилавке рядом с соленой капустой…
Виктор несколько раз прочел объявление, не в состоянии понять, к кому оно относится. Какой-то семинар интенсивного обучения с практическими занятиями. «Возможности человеческого интеллекта в свете последних достижений научного прогресса». Занятия каждую среду.
– Эй, Гамаюнов! – услышал он сзади. – Опоздал ты. Там все набраны. Группа пятнадцать человек; я тоже хотел, да тесты не прошел, – поделился неудачей парень из параллельной группы.
«А я пойду! – подумал вдруг Виктор. – Эй ты, гад! Пойти, что ли?»
Гад молчал: знал, наверно, что колесо судьбы уже повернулось.
Подошел к означенной аудитории Виктор вовремя: только-только собирались отобранные слушатели. Ждали маэстро.
Наконец он появился – немного нервный, взвинченный; объяснил благодарным своим единомышленникам, что долго не мог поймать машину, чтобы доехать до института. Его собственная сломалась. Сразу несколько студентов вызвались помочь с ремонтом. Маэстро окинул добровольцев одобрительным взглядом, задержавшись на каждом – как бы внутренне фотографируя, – и великодушно отказался от помощи. Он заметил сидящего в аудитории Виктора и уже несколько раз взглядывал на него в упор, но минут пять ушло на разговоры о его сломанной машине, и развязка отодвигалась. Виктор за эти пять минут понял, что все здесь непросто. Маэстро бьет в самое яблочко: у него нет ни одного непродуманного слова или жеста.
– У нас новенький? – спросил вдруг он. – Как вас зовут?
– Виктор.
– Виктор? О! Победитель! – значительно сказал маэстро. – А что же вас привело ко мне, Виктор?
– Сам не знаю. Любопытство.
– Я уже набрал группу. Мы занимаемся месяц, так что – сами понимаете… – мягко сказал маэстро, помолчав.
– А почему объявление висит? Я пойду сниму его, – встал из-за стола Виктор. – Извините за беспокойство.
– Ничего, вам простительно. Вы – победитель… Вы – победитель! – значительно повторил маэстро. – Не забывайте, что Виктор – победитель.
– Очень ценное напоминание, спасибо, – пятился к двери Виктор. – Все-таки извините.
– Подождите! – властно остановил маэстро. – Я не разрешаю вам снимать объявление. Вы должны подождать, пока закончится моя лекция. Я с вами поговорю. Мы ближе узнаем друг друга. А теперь идите. На лекции сейчас вы присутствовать не можете. Вы должны ждать, – ровным, усыпляющим, но властным голосом проговорил маэстро. – Вы должны ждать.
– Хорошо, – согласился Виктор и закрыл за собой дверь.
Он почувствовал, что хочет заснуть и забыться, отдаться чьей-либо воле, чтобы она провела его сквозь взбунтовавшееся житейское море. Те два часа, которые он провел в коридоре около аудитории маэстро, были, кажется, самыми спокойными и приятными за всю его жизнь. Такого покоя, ясности, уверенности в себе, а главное – ощущения важности происходящего никогда не было в душе Виктора.
Наконец дверь аудитории открылась, слушатели семинара один за другим – чинно, с достоинством – вышли в коридор. Последний из них попросил Виктора зайти к маэстро. Виктор вошел, несколько копируя походку слушателей.
– Проходите, не стесняйтесь, – сказал маэстро. – Садитесь. – Он указал на стул напротив себя. – Итак, что случилось?
– Необъяснимое…
– Вы попали точно по адресу, – широко улыбнулся маэстро. – Вам повезло. Я занимаюсь аномальными явлениями в жизни человека. Вы понимаете меня?
– Нет, – замотал головой Виктор. – Я не понимаю.
– Вы не понимаете слово «аномальный»? Это значит «отклоняющийся от нормы, неправильный, необычный». Расскажите мне, что такого необычного случилось у вас, – вкрадчиво попросил маэстро. – Доверьтесь мне. Я заведующий лабораторией искусственного интеллекта в Институте мозга. Кротов Феликс… Родионович. Как ваша фамилия?
– Гамаюнов.
Кротов достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и записал что-то. Потом встал, подошел к окну и молча сделал несколько пассов руками.
– У меня пропала невеста, – неожиданно для себя тихо сказал Виктор. – Вдруг – ни с того ни с сего.
– Вы обращались в милицию?
– Нет.
– А родители невесты ищут ее?
– Не знаю.
– Как зовут вашу невесту? – быстро произносил, как на допросе, Кротов.
– Оля.
– И вы совершенно не представляете, где она может быть?
– Представляю. Говорят, что она попала в какую-то секту.
– О, это очень интересно! А что еще вы знаете?
– Меня избили, – запинаясь, начал Виктор и, уже не обращая внимания на последовательность событий, рассказал все, что случилось с ним с тех пор, как пропала Оля. Все домыслы, догадки, предположения родителей Оли, Майи, Александра Борисовича, дворника были извлечены на свет Божий и предложены чуткому слуху Феликса Родионовича Кротова. Властное лицо маэстро во время этого рассказа казалось каменным, Виктор не мог оторвать от него взгляда.
– Значит, в милицию вы не обращались, – подвел итог Кротов. – Зря, конечно, но теперь поздно. Я помогу вам. – Его голос вновь стал вкрадчивым и властным одновременно. – Я помогу, будьте уверены. Я помогу вам.
III
На следующий день, как договорились, Виктор ждал Кротова у своего подъезда. Кротов должен был заехать за ним к девяти, а уже двадцать минут десятого. Еще через десять минут Виктор решил, что Кротов забыл о нем. Какое, в конце концов, этому Кротову до него дело?! А он, Виктор, форменный идиот, что поверил в сочувствие постороннего человека, когда близкие – самые близкие – люди отказали ему в участии. Чудес не бывает!
– Виктор! – услышал он знакомый голос и обернулся.
Кротов махал рукой из салона иномарки – кажется, «шевроле». Виктор так обрадовался, что побежал вприпрыжку.
– Садись, поедем! – кивнул Кротов. – Я договорился в одном месте, чтобы тебя обследовали: энцефалограмма, внутричерепное давление, УЗИ и еще кое-что…
– Хорошо, – не понимая, зачем это нужно, согласился Виктор.
Кротов оказался лихим водителем, но к светофору подгадывал подъезжать на зеленый. Всегда на зеленый…
– Вы так странно сказали про обследование… А зачем оно мне? – сказал Виктор после большой паузы. – Я, наверно, большая обуза для вас.
– Нет. Если будешь меня слушать, то не будешь обузой, – четко произнес Кротов. – Для меня вообще не существует проблем – запомни. И не задавай никаких вопросов. Я все понял про тебя и знаю, как тебе помочь. Делай то, что говорю. Ты же сам этого хотел?
– Да… Да…
«Шевроле» уже катил по окраине города и вскоре выехал на шоссе. Дорожные указатели направляли к Москве, до которой было каких-нибудь семьсот километров.
IV
Ехали в молчании. Коричневый «шевроле» мчался среди полей. Жалкие рощицы начинали зеленеть, небо было ярко-голубым от края и до края. «Господи, хорошо-то как!» – подумал Виктор. А вслух произнес:
– Мне один знакомый сказал, что сейчас Великий пост идет, а через неделю будет Пасха. Теперь уже через несколько дней. Я на Пасху в церковь пойду. В этом году ранняя Пасха. Я, правда, не знаю, что это значит, но говорят, что к ранней весне. И правда… Весна ранняя.
Он осторожно посмотрел на Кротова. Увидел четко обрисованный неподвижный профиль. Кротов не отвечал, и Виктор продолжил:
– Сегодня среда? Нет, сегодня четверг на Страстной неделе. А в среду Христа распяли.
– На тебе есть крест? – вдруг спросил Виктора Кротов.
– Есть. Раньше не носил, а тут надел, – словно оправдываясь, сказал Виктор. – Дядя Саша, мой крестный отец, дал мне.
– Надо снять, – не поворачиваясь, сказал Кротов. – Хорошо, что ты напомнил. Сейчас будут такие обследования, что ничего металлического на теле не должно быть. Дай-ка сюда его, а то потом забудем. Давай-давай, подъезжаем. – Только тут он посмотрел на Виктора и протянул руку. Сопротивляться было глупо и бессмысленно: всю жизнь не носил креста, а тут на пару часов просят снять ради дела. Виктор отдал крест.
Впереди возник поселок из дорогих современных коттеджей. Именно к нему и подрулил Кротов.
Сторож открыл ворота и подобострастно поклонился водителю.
– Приехали! – подмигнул Кротов. – Сейчас кофейку попьем… Ох, как хочется чашечку крепенького. Любишь кофе?
– Люблю. На нем только и выжил.
– Сейчас, сейчас…
Коттеджей оказалось не больше двух десятков. Вокруг каждого был разбит палисадничек с молодыми деревьями.
«Шевроле», прошуршав по гравию, подкатил к воротам гаража. Когда вошли внутрь коттеджа, показалось, что он гораздо просторнее, чем выглядит снаружи.
Первый этаж был похож на офис. Элегантная секретарша встретила приехавших. Кротов попросил принести кофе и повел Виктора в свой кабинет, обставленный удобной стильной мебелью. Он пристально следил за каждым движением своего гостя.
Виктору все здесь очень понравилось.
– Это моя лаборатория, – объяснил Кротов.
В кабинет вошла секретарша.
– Светлана, предупредите, что мы сейчас придем. Пусть запускают весь комплекс, – распорядился Кротов. – Мы будем через двадцать минут. Кофе с сахаром?
– С сахаром, – кивнула она и перемигнулась с шефом.
Кофе был необыкновенным. Его аромат и вкус, а также тонкий фарфор антикварной чашечки в атмосфере делового уюта кабинета – все слилось воедино в растревоженном сознании Виктора. Феликс Родионович Кротов не пускал пыль в глаза, как любитель ночной жизни Пашка, или богатые, но жестокие родители Оли, или как искренний фанатик одной идеи, но бессильный когда-либо воплотить ее в жизнь, друг отца дядя Саша – просто Кротов на самом деле был хозяином жизни. Виктор ощутил нескончаемое блаженство, не передаваемую словами тихую радость.
– Как хорошо в вашем саду… – еле выговорил он.
– А где сад? – спросил Кротов.
– Сад везде… Деревья растут прямо на глазах…
– Сорви мне яблоко.
Виктор протянул руку, отломил невидимый плод, протянул Кротову.
Тот передумал:
– Съешь его сам. Будешь как Бог. Съешь, не бойся.
Виктор стал откусывать, жевать, двигать челюстями, глотать – и все с наслаждением и живостью.
– Я твой повелитель, – продолжал Кротов. – Ты всегда теперь будешь меня слушаться. Выбрось огрызок.
Виктор замахнулся и кинул, отряхнул руки.
– Деревья так быстро растут…
– Ты заблудился. Это дремучий лес, ты заблудился, – методично повторял Кротов. – Тебе страшно…
– Я в саду, – огляделся по сторонам Виктор.
– Тебе страшно, – выразительно сказал Кротов.
Виктор вдруг переменился, вжался в глубокое кресло, в котором до сих пор сидел, и закрылся руками.
– Выведите меня отсюда. – Он задрожал всем телом.
Кротов еще некоторое время «водил» Виктора по глухому лесу, где выли волки и медведи, каркали неведомые птицы, шипели змеи. Виктор в страхе искал, куда спрятаться, наконец узрел пещеру и залез под стол – под ноги Кротову, развалившемуся в своем кресле.
В пещере Виктор понемногу успокоился и никак не хотел покидать ее. Тогда Кротов нажал на кнопку переговорного устройства и пригласил кого-то войти.
Спустя минуту в кабинет вошла Светлана – совершенно голая, с длинными, до пояса, волосами и села в кресло Виктора, раздвинув ноги.
– Ева, вот твоя Ева, смотри! Она спасет тебя, – последовал навязчивый комментарий Кротова. – Смотри, она встала, идет к тебе! Протяни руки, открой ей свои объятия – она спасет тебя!
Самозваная Ева манила Виктора к себе, но он сиднем сидел под столом и не мог видеть, как возбудился сам Кротов. Тот перестал делать свои пассы над столом, схватил секретаршу за руку и повалил прямо на рабочий стол…
– Он не видел? – единственное, что спросила секретарша, поднимаясь.
– Черт с ним! – пробормотал Кротов. – Крепкий орешек, ему же хуже. Ну иди… – удовлетворенно вздохнул он. – Хорошо с тобой, умеешь… Девку накачай как следует.
Светлана мигом исчезла за дверью. Кротов привел себя в порядок, несколько минут расслабленно посидел в кресле, собрался с мыслями и ласково спросил:
– Адам, где ты? Выходи, почему ты не выходишь?
– Я боюсь, – послышалось из-под стола.
– Адам, скоро ночь, а ты все спишь! Просыпайся! Просыпайся, просыпайся. – Обошел стол и протянул Виктору руку. – Я твой повелитель – пойдем, пойдем.
Кротову удалось вызволить Виктора из-под стола и усадить в кресло. После этого Кротов вернулся на место и несколько минут сидел неподвижно, наблюдая за Виктором. Наконец произошло то, чего ждал Кротов: Виктор закрыл глаза, как спящий, а через несколько секунд открыл их. Он еще немного напоминал сомнамбулу, но заговорил вполне разумно и адекватно:
– Я, кажется, заснул?
– Было немного, – согласился Кротов. – Я не стал тебя будить: смотрю – замучился парень, устал. Отдохнул теперь?
– Да, только какой-то дурной сон снился.
– Какой? Расскажи, – попросил Кротов – весь внимание и любезность.
– Да ничего интересного, – отмахнулся было Виктор, но наткнулся на пронизывающий кротовский взгляд, требующий исполнения ласкового приказа. – В общем, сад был… нет, лес… дремучий лес со зверями. А потом вдруг… какая-то женщина… как змея извивалась, хотела меня ужалить… – Он замолчал.
– Какая женщина: молодая, старая? Как хотела ужалить, куда? Может, все-таки она не ужалить хотела? Говори, говори, пожалуйста, – это все очень важно, – сказал Кротов и даже открыл блокнот для записей.
– Ну… молодая была, красивая, – замялся Виктор. – Она хотела, в общем… соблазнить, потому что была совсем голая.
– Как Ева? – уточнил Кротов.
– Ну, наверное… Ее, кажется, так и звали… Кто-то сказал…
– Нуте-с, батенька, тут махровым Фрейдом попахивает. Женщина голая была, говоришь?
– Голая, – сознался, как в постыдном проступке, Виктор.
Кротов долго писал. Виктору стало отчего-то дурно, душно.
– Я открою окно? – спросил Кротова. Тот будто не слышал.
– Так ты мне скажи, у вас с ней все-таки было это?
– Это? В смысле – спали? Нет… Вообще-то не знаю… не понял, – замялся Виктор. – Какая разница, в конце концов!
– Как – какая? Надо же знать, как тебя лечить?
– Меня лечить? – удивился Виктор. – Я просил вас помочь найти мою невесту, Олю…
– Олю? А ты уверен, что она была? Твой сон говорит о том, что у тебя психический сдвиг на сексуальной почве. А Оля – это воплощение твоих сексуальных притязаний, – убедительно сказал Кротов. – Подумай, ведь это так. Оли реально не существует.
– Ну как же… – обалдело посмотрел на Кротова Виктор, уже сомневаясь в своих словах. – Она была. А потом… кажется… пропала…
– Хорошо. Мы сейчас выясним это научным методом. Приборы не соврут. Идем. Заодно проверим, какой у тебя коэффициент интеллекта… – Он улыбнулся. – Посмотрим, голова ты у нас или не голова…
Виктор пошел за Кротовым, как телец на заклание.
V
Лаборатория находилась в противоположном крыле коттеджа. Кротов надел белый халат, вымыл руки, сделал профессиональные распоряжения двум Своим ассистентам – людям средних лет с очень располагающей наружностью. Они делали все сосредоточенно, несуетливо, без лишних разговоров.
Чтобы определить КИ – коэффициент интеллекта, нужно было отвечать на разнообразные вопросы, достраивать заковыристые рисунки, определять необходимые слова в текстах – и все это бесконечно. И отвлекаться нельзя. Виктор чувствовал себя как марафонец, приближающийся к финишу: умри, но доползи. В общем, до финиша Виктор дошел.
Ему уже и не важно было, сколько очков набрал: главное – он победил.
А когда победил, то вспомнил об имени своем, которое по-латыни означает «победитель»; потом приплелись похвалы Кротова, который с начала их знакомства несколько раз красноречиво акцентировал это обстоятельство, что Виктор – именно победитель.
– Не может быть! – вдруг услышал он удивленный возглас Кротова. – Надо проверить.
– Давайте проверим, – корректно согласились оба ассистента и стали просматривать всю программу теста с самого начала. На это ушло минут пятнадцать.
В голове Виктора, в его усталых мозгах, вдруг появилось расслабляющее ощущение физического блаженства – как после вкусного обеда. В такие минуты притупляется бдительность, жгучие проблемы уходят на задний план – человек просто доволен.
Доволен и не бдителен. Не бдителен, а значит, может даже подписать себе приговор. Виктор смог переварить сложнейший американский тест и был теперь собою очень доволен.
– Невероятно! – воскликнул Кротов.
– Да, очень интересно, – подтвердили ассистенты.
Кротов развернулся к подопытному и сделал театральный реверанс в его сторону.
– Ты феномен, мальчик мой! Ты невероятно феноменальный человек. Твой КИ – 145!
– Это много или мало? – поинтересовался Виктор, хотя уже понимал, что это не важно: главное – он стал значим в глазах этих замечательных людей.
– Максимально можно набрать 160, но к этому и близко на моей памяти никто не подходил. У меня КИ – 130. Голова! Ты у нас голова… Нет, ты знаешь кто? Необработанный бриллиант. Тебя надо вставить в оправу, и ты засверкаешь, как «Голубой карбункул». Люди с таким КИ – исторические личности. Это я тебе говорю, – понизил голос Кротов. – Это судьба. Это просто невероятное стечение обстоятельств, что ты попал ко мне. Хотя… все не без причины. Мы должны были встретиться.
– Как хорошо… – улыбнулся Виктор от наплыва комплиментов.
– Теперь важно направить твой интеллект в нужное русло. Многие ведь имеют приличный ум, но распыляются, понимаешь? Сколько таких ранних гениев исчезает бесследно. Был, был вундеркинд, газеты о нем писали, телевидение снимало, а теперь – покажите мне этого вундеркинда! – распалялся от какого-то внутреннего беспокойства Кротов.
Он говорил сейчас несвойственным ему тоном – слишком возбужденным и в то же время испуганным – во всяком случае, говорил он не совсем обдуманно, как раньше.
– В общем, мы займемся тобой. Предстоит еще, конечно, много исследований. Но тут уж ничего не поделаешь! В нашей лаборатории – новейшее оборудование. Только две недели назад смонтировали одну штуку за полмиллиона долларов. Вот как тебе повезло!
– Спасибо, конечно… Но Оля… – слабо напомнил Виктор.
– Я не забыл. – Кротов перестал улыбаться. – Более того, теперь я точно знаю, как ее отыскать, – в прежнем режиме строгости и покровительства заговорил он. – Сейчас ассистенты проведут с тобой ряд экспериментов, а я подготовлюсь к последнему этапу.
Это был приказ, не подчиниться которому было невозможно.
Виктора усадили в специальное кресло, конструкция которого предполагала, что у сидящего в нем расслабляются все до малейшего мускулы. В таком кресле через пять минут сон приходит сам собой, но ассистенты, зная это свойство, просили Виктора сну не поддаваться ни под каким видом, а, наоборот, сосредоточиться. На него надели наушники, подключили провода и – понеслось. Свет в лаборатории то загорался, то гас, мигали лампочки, особенно раздражали красные – как в фотолаборатории, появлялись навязчивые звуки…
Сколько времени прошло – неизвестно. Тело не подчинялось, язык, может, что-то и говорил, но в наушниках ему самому это было не слышно. Кончилось тем, что Виктор просто потерял сознание.
– Просыпайся! Просыпайся! – откуда-то издалека услышал Виктор, и будто бы зазвонил будильник. По звону будильника он открыл глаза, надеясь, что несносный треск прекратится.
Будильника наяву не существовало. Виктор открыл глаза и увидел склоненного над собой Кротова. Виктор лежал на кушетке, в окно пробивался последний луч заходящего солнца.
– Где я?
– Ты у друзей, – ласково ответил Кротов. – Поднимайся! Все эксперименты окончены.
– Эксперименты? – задумался Виктор. – А Оля?
– Оля здесь…
– Где? Неужели вы…
– Нет, это не мы – ты сам. Ты привел нас к ней сам, – на одной ноте проговорил Кротов.
Виктор оглянулся: ассистенты исчезли, комната была другой, пейзаж за окном новый – густой лес. Такой начинается только километров за двести от его родного города.
– Где мы?
– Там, куда ты привел нас.
– Как? – протер глаза Виктор.
– Мы ввели тебя в состояние гипнотического транса, раскрыли подсознание. На подсознательном уровне, который в обычной жизни задавлен впечатлениями жизни, каждый человек вмещает всю Вселенную. Он знает все о каждом. Это теория. Но практически невозможно добраться до глубин подсознания. Во-первых, не позволяет малая мощность современных приборов, во-вторых… очень мало таких людей – медиумов, интеллект которых позволяет весь хаос внешних впечатлений привести в подсознании к общему знаменателю. А ты, Виктор, именно такой человек – ты уникальный человек! – с пафосом закончил Кротов.
– Я хочу ее видеть. После того как я ее увижу, я готов сделать для вас еще массу открытий! – смело сказал Виктор. – Я хочу ее видеть немедленно.
– Чуть позже! Она столько всего перенесла – сейчас встреча с тобой непосильна для нее. Потерпи… Совсем недолго. Тебе надо поесть – с утра ведь ничего не ел, – сказал Кротов. – Она в полном здравии. Она готова с тобой идти на край света, еще дальше, чем забрела сейчас. И она совершенно не жалеет о случившемся – хочет, чтобы ты знал это, – уверял Кротов.
– Но все-таки как вы… или я… нашли ее? – недоумевал Виктор.
– Потом, все потом. Сейчас ты уже больше не вынесешь: твой мозг устал. Поверь мне, победитель!
Виктор подошел к окну, присмотрелся: елки и сосны – густой лес. Господи, вздохнул он про себя, и вдруг на мгновение как будто спала пелена с глаз и он увидел прежний пейзаж. Виктор даже вздрогнул от неожиданности и тут же услышал ласковый, обаятельный голос Кротова, которому невозможно не подчиниться:
– Пойдем, дорогой мой победитель! От голода у тебя могут начаться галлюцинации. Тебе нужно усиленное питание!
И Виктор снова пошел за ним как привязанный. Он только чувствовал, что привязанность эта крепла и заполняла каждую его клеточку, словно Виктор был уже не Виктор, а двойник Кротова.
Они поели в незнакомой комнате за большим овальным столом: еда уже стояла на нем в ожидании их прихода, была вкусной и горячей. Снова пили кофе; Кротов расхваливал его достоинства, а Виктор, вполуха слушая его, пытался вспомнить, где он пил точно такой же густой ароматный кофе… И никак не мог вспомнить.
А потом и вовсе все забыл, потому что произошла смена декораций. Он как сидел за столом, так и оказался вдруг вместе с ним вверженным в какую-то жуткую катастрофу – наподобие крушения поезда. Какие-то люди вынесли его с места катастрофы и принесли в больницу, положили на низкую кровать лицом вниз. Виктору казалось, что от его тела ничего не осталось – только скелет…
Спасатели сказали, что сейчас будут его лечить, и брызнули на него из пульверизатора, отчего тело потеряло чувствительность, как при наркозе. После этого острыми ножами они стали срезать с его спины длинными ремнями кожу, мясо… Виктор лежал и только удивленно думал, где они нашли столько мяса на голых костях…
Спасатели вдруг удалились, а когда снова вернулись, то в категорической форме объявили, что сейчас Виктор умрет. Он пытался сказать им, что ему совсем не больно – зачем же умирать?! Но спасатели были неумолимы: они снова обильно побрызгали на Виктора из новой банки; наркоз был злее и активней, и уже через мгновение Виктор перестал ощущать свое тело, кости, даже мысли – только ужас, как если бы его – живого человека – зарыли в могилу…
Подобный ужас можно терпеть не больше мгновения. Когда оно прошло, Виктор попытался понять, жив он или нет. И на каком он свете: на этом или на том…
Наконец как бы луч света блеснул среди мрака, принеся с собой несказанную радость: жив, жив, жив и еще на этом свете, еще здесь нужен… И голос… Неземной сладостный голос сказал что-то ободряющее. Виктор слышал, но быстро забыл, что именно, потому что в этот момент отделил этот ангельский голос от чужого. Два голоса было в нем, и чужой был побежден – он и пикнуть не смел. Виктор вдруг уяснил, что чужой желал ему смерти. Спасатели чужим голосом говорили ему о смерти. Они говорили, а он, Виктор, даже не видел их лиц – теперь он не узнает их…
