Текст книги "Убийца по имени Ной"

Автор книги: Наталья Горбачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

V

В тот раз Виктор все-таки напился. Это был единственный способ избавиться от гнетущего напряжения. Избавляться от напряжения было трудно, потому что по мере избавления развязывался язык. Виктор понял, что весь этот пир тоже был неспроста. Кротов ждал, что он проболтается. И тогда – конец.

Виктор дал себе установку говорить только на политические темы: тут можно болтать сколько хочешь и не согрешишь…

Утром Виктор проснулся в своей комнате. Он спал на кровати раздетый и особого похмелья не было – что значит качественные напитки и хорошая закуска. И здоровый организм…

Далее наступила полоса «прекрасного ничегонеделанья». За завтраком с Кротовым интимно вспоминали вчерашнее возлияние. Виктор, кстати, спросил, что делать с образованием, – ведь он не защитил диплом. Кротов ответил, что проблем нет: нарисуют любой диплом. О делах Кротов принципиально говорить отказывался. Виктор понял, что это – особая тактика, целью которой было окончательно приручить его, постепенно привить вкус к богатой, комфортной жизни будущего политика международного класса.

В доме весь нижний этаж был приспособлен под спортзал, бассейн и сауну. Виктор с удовольствием размялся, как следует вымылся, потому что не делал этого несколько месяцев. Распаренное тело помассировал дюжий молодец, так что каждый мускул заиграл и очухался. Потом – обед. На сладкое Кротов предложил оттянуться с красоткой. Виктор сказал, что за последнее время привык спать один и не хочет менять привычки, которая экономит много энергии. После полуденного сна его прекрасно постригли в небольшом парикмахерском салоне.

Вечером – прогулка по окрестностям. Виктор пошел один в надежде сделать разведку. Через каждые пять минут натыкался на охранника, но его пропускали. Местность была однообразно одинакова: куда ни посмотри – лес. В конце концов он наткнулся на ограждение из колючей проволоки высотой метра полтора. По проволоке был пущен ток. Виктор еще и еще раз удивился размаху вложенных в «швейцарский домик» средств. Как борзо должны были вкалывать нижние чины этой пирамиды под названием «церковь Апокалипсиса», чтобы ее верхушка купалась в роскоши и ни в чем себе не отказывала.

Сначала «учителя» запудривают мозги своим учением, потом внушают, что жизнь в грешном мире больше невозможна, дальше – дело техники. Под разными предлогами несчастного оболваненного заставляют продать собственность, которая, естественно, для спасения не нужна. Деньги нужны для «перспективных проектов»… Подобно Буратино, который поверил лисе Алисе и коту Базилио и зарыл свои денежки на поле чудес в ожидании золотых плодов, человеки находят своих котов и лис, толкующих о том же самом поле чудес. Но Буратино – безмозглая деревяшка, а люди имеют разум… Или уже не имеют? Пропили, прокурили.

Да, есть о чем подумать: вот серьезная тема для диплома гуманитария, человека, занимающегося общественными науками. Как дошли до такой жизни – вот это тема!

Виктор, сам того не заметив, стал намечать план диссертации.

Кротов за ужином предупредил: Виктор обязан подчиняться дисциплине. Кротов снова и снова втолковывал, что церковь Апокалипсиса – прежде всего железная дисциплина и подчиненность младших старшим.

– Но я ведь почти уже министр, – наивно возразил Виктор.

– Тем более должен подавать пример дисциплины. И, например, охрана – в твоих же интересах, – строго ответил Кротов.

– Значит, и на воле за мной будут следить?

– На воле… по твоему неудачному выражению, тебя будут охранять, – объяснил Кротов. – Ты даже не заметишь этого, так что необходимая предосторожность тебя совершенно не будет обременять.

Виктор уже был знаком с подобным методом, Кротов только подтвердил его догадки. Ну что ж – нет ничего тайного, что не стало бы явным! Так или иначе, Кротов все более и более вводил Виктора в курс дела.

Виктор был доволен результатами многомесячного своего расследования. Начиная его, он ставил другую цель, но так уж вышло… Нельзя отчаиваться: все его ошибки обернулись постижением все новых и новых секретов тайной организации, погубивших уже огромное количество людей. И началом всему была пропажа Ольги. Сердце все еще не забыло ее. Да, это правда, он еще верит в радость – в этой вере он до сих пор черпает силы. Без этой веры все бессмысленно. Тогда нужно лечь и умереть. Или сказать Кротову, что ни в какие посулы он не верит и не хочет становиться политиком международного класса – он просто притворяется. Кротов найдет способ, как от него избавиться.

– Хрен тебе! – мысленно воскликнул Он.

Несколько дней Виктор провел в том же режиме: сон, еда, массаж, сауна, разговоры с Кротовым. Эти разговоры так надоели Виктору, что он слушал их вполуха. Все одно и то же: ты должен подчиняться, слушаться, советоваться и т. д. Кротов гипнотизировал Виктора, закладывал в подкорку код поведения, очень старался, часто повторяя, видимо, какие-то ключевые фразы, на которые нужно было подсознательно реагировать. Виктор слышал, что человека можно так зомбировать, что если он услышит по радио или телевидению эту самую ключевую фразу, то пойдет делать, что приказано: убивать, грабить, насиловать. Раньше он не придавал значения подобным сообщениям, относя их к области научной фантастики.

Вот и досталось за неверие.

Виктор долго был примерным учеником, ни разу не выдав себя, – это было трудно, невыносимо трудно. И капля камень точит: Кротов наконец призвал его в свой кабинет для серьезного разговора.

– Вот что, сынок, – начал он ласково. – Мы будем признательны, если ты изложишь свой взгляд на то, почему в Новоспасске не удалась акция нашей церкви. Мы тянули не потому, что не доверяли тебе… – Кротов говорил о себе во множественном числе, Виктор уже привык. – Мы доверяем тебе во всем. Мы хотели сами разобраться и найти причину неудач, но… увы! Дела пошли еще хуже. Мы не понимаем почему… Мы бросили в этот городишко лучшие свои силы, но безрезультатно. Мы обеспокоились, потому что наши экстрасенсы не смогли изменить ситуацию к лучшему. Что скажешь?

Виктор готовил эту фразу больше недели: подбирал слова, интонацию, выражение лица, чтобы сказать наверняка.

– Дело в том… дело в том, что… Дело в том, что местный священник служит молебны против секты и это лишает нашу церковь сил!

– Бред! – стукнул кулаком по столу Кротов. – Такого быть не может. Я запрещаю тебе так говорить о нашей церкви – никто не может лишить ее сил! Наш покровитель гораздо могущественней их Бога.

– Я не знаю, – пожал плечами Виктор, огорчившись, что не так сказал или не то… – Но я случайно познакомился в Новоспасске с несколькими верующими; они в один голос заявили, что это именно так. Их местный священник так боролся и с «Белым братством»…

– Так, тихо… – Кротов помолчал и через некоторое время сказал: – Это похоже на правду… Это правда. Там действительно существует восстановленный монастырь, и наглый поп запросто может наколдовать. Ух, как я ненавижу этих обжор и пьяниц – вот где они у меня сидят… – Кротов полоснул ладонью по горлу. – Православной церкви приходит конец: она выдохлась за две тысячи лет, только обманом она привлекает еще к себе людей. Есть еще, конечно, отдельно взятые сильные личности и среди всякого сброда. Возможно, этот местный поп – из тех…

– Его надо изолировать, – подсказал выход Виктор.

– Его надо просто уничтожить, чтобы никогда больше не вонял! – с дикой злобой прокричал Кротов.

– Я сделаю это, – твердо сказал Виктор.

– Молокосос! – рявкнул Кротов. – Что ты о себе думаешь! Этих упырей… Смерть упырям! Уничтожить такого – целое дело!

– Я знаю как! Наверняка! – воскликнул Виктор, безумно рискуя. Больше он не мог ничего сделать: от ужасного открытия в горле пересохло, язык прилип к нёбу. Вот, оказывается, кто упырь. Мантра – ключевая фраза. Уже существуют сотни, а может, тысячи людей, которые готовы устроить избиение.

– Мы подумаем над твоим предложением – нам надо подумать, – кровожадно сказал Кротов. – Я сообщу тебе.

Эта фраза означала, что необходимо покинуть кабинет.

Глава девятая
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА

I

Еще несколько дней Виктора не трогали. Кротова он не видел, продолжались массажи, сауны и бассейны. Виктор был уверен, что Кротов не совещается с советом – он сам и есть этот совет. Выказанная им ненависть к православным священникам могла излиться в черной мессе, в которой, к большому несчастью, однажды пришлось участвовать и ему, Виктору.

С тех пор как Виктор ввязался во всю эту историю, у него было много напряженных до предела часов и дней. Но самые последние из них, после того как он «подкинул идею» Кротову, оказались архинапряженными. Казалось, человеку этого просто не выдержать. Виктор ожидал и боялся, что его вновь притащат на эту мессу и теперь-то заставят проглотить «причастие». И тогда он окончательно свихнется.

Только бы день простоять да ночь продержаться – привязались к нему слова Мальчиша-Кибальчиша, словно мантра: день простоять, ночь продержаться… Вроде и правильная мысль, но если бесконечно повторять ее – крыша поедет.

Мантра к этому и призвана. В молитве к Богу обращаешься, а в мантре – неизвестно к кому. Хотя почему неизвестно? Теперь известно – к дьяволу!

– Господи, выведи меня отсюда! – взмолился Виктор. – Сам я только еще в худшие дебри влезу.

Наконец появился Кротов и вызвал в свой кабинет Виктора. Он шел по однообразно красивым коридорам, как преступник на оглашение приговора суда: казнить или помиловать, казнить или помиловать?

С этой фразой он и вошел в кабинет.

– Казнить или помиловать? – устремил Виктор внимательный взгляд на смурного Кротова.

– Казнить, – смурно ответил он.

– Казнить? – переспросил Виктор.

– Не слышал, что ли?! – грубо выкрикнул Кротов.

– Слышал, слышал, – кивнул Виктор и возликовал: победа!

– Вот так-то, сынок… – Кротов повел безумным взглядом. – Моисей повелел.

– Кому поручил? – осторожно спросил Виктор.

– Тебе, сынок, тебе! Это будет твое боевое крещение.

Дальше будто бы отматывали назад прокрученную пленку. Виктору завязали глаза, вывели из дома, довели до вертолета, помогли сесть и во время всего полета он не представлял, с кем имеет честь… Когда вертолет приземлился, его пересадили в машину и везли несколько часов…

Наконец машина остановилась, и ему сняли повязку.

– Это ты, Ной! – радостно воскликнул Виктор. – Я всегда чувствовал именно твою поддержку. Я так и думал, что это ты меня сопровождаешь.

– Радоваться будешь потом, – оборвал тот его. – На задание тебе дается ровно три дня, начиная с завтрашнего утра. Сегодня пятница, утром во вторник ты должен быть на этом же месте – в ста метрах от дорожного указателя «Новоспасск». Вот этим ножом ты совершишь казнь. – Ной показал длинное блестящее лезвие широкого ножа. – Оставишь его на месте казни.

– А можно… каким-нибудь другим способом? – нерешительно спросил Виктор.

– Нет, – отрезал Ной. – Только в самом крайнем случае… А как ты еще можешь?

– Как? – задумался Виктор. – Пожалуй, больше никак… Хорошо, спасибо за совет. – Прозвучало, конечно, глупо, но главное – правдиво.

– И запомни: предательство тебе больше не простится. Ты знаешь: мы тебя из-под земли достанем, – спокойно сказал Ной.

– Когда это я кого предал? – рассердился Виктор совершенно натурально. – Надо было мне сразу все сказать как есть, а то за нос водили-водили…

– Заткнись! – презрительно оборвал Ной. – Твое дело – исполнять, а думать, как надо, будут другие.

Виктор понял, что его презрение – бессилие поверженного и обойденного. Кротов, верховное божество, не его, а Виктора приблизил к себе. Ной, наверно, сто раз уже пожалел, что не убил своего соперника раньше, когда столько было возможностей.

– Жди повышения, Ной, – спокойно ответил Виктор. – Моисей расспрашивал меня о тебе. Я дал ему самые лестные рекомендации.

– Заткнись! – не сдержался Ной во второй раз. – Исполняй, что приказано!

– Хорошо, а где мне жить эти три дня? – поинтересовался Виктор.

– Где хочешь! У тебя не будет времени на «жить»: три дня – маленький срок. Не уложишься – пеняй на себя. Выходи из машины и иди не оборачиваясь, – приказал Ной и отдал Виктору сумку с ножом. – Тут доллары, можешь подкупить ими упыря, втереться к нему в доверие или найди другого исполнителя – только чтобы он был казнен этим ножом! Пошел!

– До свидания, Ной…

– Пошел, тебе говорят! Запомни: из-под земли достанем!

Виктор вылез из машины и зашагал не оборачиваясь.

Можно было, конечно, сразу попытаться бежать, но тогда история навсегда останется незаконченной… В милицию он уже обращался – спасибо, не надо. Оставалось одно – идти к священнику. Во-первых, его надо предупредить об опасности, которую сам же и навлек на него. Во-вторых… надо же хоть кому-нибудь рассказать, что с ним было, и спросить, что теперь с ним будет. О собственной безопасности Виктор не думал больше – как-нибудь!

Так он шел, не разбирая дороги, только перед знакомым зданием милиции вдруг остановился и вспомнил об опасности: если сейчас его увидит капитан или майор… «Какой же я все-таки болван! Ну так же нельзя!» – обругал себя Виктор. Надо идти к той старушке дворничихе, только вот… как бы не засекли ее деятели из секты – наверняка сейчас следят за ним.

Чувство обретенной – хотя бы и на три дня – свободы опьяняло. «Да пошли они все! – решил Виктор. – Сейчас такую гонку устрою – голова закружится у сектантиков…»

И он пошел куролесить: из улочки в улочку, через дворы, ни на кого не обращая внимания и не останавливаясь ни перед одним забором – посетил местный музей, втерся в доверие к пацанятам гуляющего детсада, постоял у пивного ларька. Соглядатаев не обнаружил. В конце концов он выбрел на дорогу на окраине города. Его заинтересовали старушки в платочках, группками куда-то уходившие по этой дороге.

– Куда путь держим, бабушки? – спросил он.

– В церкву, милый, – отвечали ему.

– Это к отцу Вадиму, что ли?

– К нему, милый, к нему… – поднимали к высокому Виктору глаза старушки.

– А что, служба когда окончится?

– А пойдем с нами – сам узнаешь! Завтра праздник престольный наш – Преображение, Спас!

– Нет, не могу, – промямлил Виктор; ноги его сделались как ватные. – Я потом… А служба что – всю ночь будет?

– Да нет, куда! Да восьми…

Издалека донесся удар колокола и затих. И так – три раза, три мерных удара. Старушки заторопились, оставили Виктора посреди дороги. Стоял он, как колосс на глиняных ногах: ударь по ним – рухнет на землю.

Нет, надо к дворничихе идти, пусть представит священнику – самому страшно, а то опять вляпаешься во что-нибудь…

Он побрел назад, в город. Опять надо прятаться и вместе с тем искать выход… Как давит на психику этот нескончаемый поток проблем! И конца им не видно. Отчаяние вливалось в душу. Ноги отказывали, не хотели двигаться. Виктор прислонился к забору и закрыл глаза.

Вдруг его точно обожгло, он отпрянул и повернулся к забору лицом: на него смотрела Ольга… Да, это, несомненно, она, ее фото красовалось на афише…

Неужели все-таки жива? У Виктора даже дух захватило от подобного открытия! Пусть хоть кто – лишь бы жива была, – сразу всплыла в памяти неизвестная мать убитой Надежды. Виктор смотрел на любимое лицо и никак не мог справиться со слезами, а потому не в состоянии был прочесть афишу…

«Кто с Господом в душе и мукой в сердце, приди ко мне!» – было написано над ее портретом. Потом жирно: провидица Ольга, Внизу – форменная галиматья: «После встречи с провидицей Ольгой отступят сердечные заболевания, неврозы, восстановятся зрение, слух, выйдут камни из почек, желчного пузыря, наступит избавление от одиночества, вновь восстановятся семьи. Массовые сеансы: вторник, четверг, суббота в 18 часов. Вход бесплатный. Приходите в Дом культуры железнодорожников. Индивидуальные беседы и пророчества: понедельник, среда, пятница в бывшем красном уголке ДЖ. Билеты у входа».

«Да, – вздохнул тяжко Виктор, – незавидная роль у этой артистки!» Но ее заставили – в этом нет теперь никакого сомнения. Сегодня – пятница, индивидуальный прием. Сердце стучало.

Странно устроен человек: вот он стоит у цели своего долгого, изнурительного, опасного поиска – и не рад, что поиск этот наконец увенчался успехом. Но, может, утешал себя Виктор, дело в том, что искал-то он одно, а обнаружил совсем другое… Надо испить чашу до дна, чтобы потом не кусать локти: мол, был рядом, а не зашел.

Найти Дом культуры железнодорожников было не трудно. У входа – та же самая афиша, только большая, выполненная рукой художника. Виктор твердой походкой вошел в фойе.

На столике у кассирши стояла табличка: «На сегодня все билеты проданы». У дверей стояла очередь. Но вот уж чудо так чудо: Виктор присмотрелся к кассирше и вдруг узнал ее: дежурная из гостиницы «Молодежная»…

– Анна… Григорьевна, вы меня помните? Я Виктор – помните?

– А? Ты кто? – строго спросила она и тут даже в лице переменилась: испугалась и обрадовалась одновременно. – Виктор, ты? Вы?.. Какими судьбами, благодетель ты мой?..

Она привстала из-за стола, готовая броситься целоваться.

– Тихо! – приказал он. – Без эмоций – строгая конспирация. Сейчас проведете меня к Ольге – только чтобы народ не шумел.

– А как же! Да ваше слово – закон… – лебезила она. – Товарищ Ной так помог мне, так помог! И экстрасенс теперь знакомый есть: чуть чего – к ней. Все правильно говорит, все правильно. Мне – бесплатно. Витюша… Вот ведь как обернулось, а то хоть караул кричи, с сумой по свету… А Оленька, провидица наша…

Бывшая дежурная провела Виктора к боковой двери. И настала минута, когда он увидел Ольгу. Она сидела в удобном кресле, рядом стояло другое. В небольшой, убранной живыми цветами комнате звучала тихая, умиротворяющая музыка.

– Оля! – позвал Виктор. – Я нашел тебя!

– Пожалуйста, сядьте в кресло, – ответила она спокойным голосом. – Займите удобную позу, расслабьтесь, – произнесла заученные фразы. – Подумайте минутку и четко сформулируйте, что вас интересует. Пожалуйста… Из прошлого, настоящего или будущего.

Виктор сел. Кресла стояли так, что был виден только ее профиль. Ольга находилась в оцепенении: казалось, ей трудно было даже повернуть голову. Лицо ее стало бледным и осунувшимся. Жалость к ней залила все существо Виктора. Он достаточно насмотрелся на такие бесцветные и безжизненные лица в обоих лагерях. Но то были незнакомые люди, а тут – родной человек. Они сидят почти рядом, но между ними непреодолимая преграда. И он ничего не может сделать… Ни-че-го! Он может ее только любить. Любить на расстоянии – в надежде, что когда-нибудь разрушатся чары и она очнется, как царевна в сказке о спящей красавице. Весь вопрос в том, сможет ли он так любить ее? Он попробует – наверно, сможет. Вот сейчас он увидел ее и понял, как ему не хватает ее.

– Пожалуйста, я слушаю вас!

– Оля… – сказал он и замолчал, потому что перехватило дыхание. – Как же так все случилось? Оля, неужели ты не узнаешь меня?

– Вашу жену зовут Оля, – ровным голосом ответила она. – Вы хотите знать, где она и что с ней…

– Да! – обрадовался Виктор.

– Забудьте о ней, – не поворачиваясь, сказала Оля. – Найдите себе другую жену. Возвращайтесь к себе домой. Больше ничего не могу вам сказать… Ваше положение ложно. Теперь уходите.

– Оля, посмотри на меня! Это я, Виктор!

– Вам нужно немедленно ехать домой: ваша мать в опасности.

– Что ей угрожает?

– Смерть.

Виктор вскочил с кресла.

– Оля, родная! – Он схватил ее за плечи, стал трясти, потом поднял ладонями ее лицо. – Я увезу тебя отсюда, Оля! Мы уедем далеко-далеко – нас никто не найдет. У меня есть деньги!

– Деньги фальшивые, не надейтесь на них, – бесчувственно выдавала информацию Оля.

– Почему моей матери грозит смерть? Говори, Ольга!

– Вам нужно спрятать ее – через три дня будет поздно, – сказала она и замолчала, углубившись в себя. Она действительно не узнавала Виктора – так искусно притворяться было невозможно!

– Что случилось с твоим отцом? Его убили?

– Сядьте в кресло, я теряю нить разговора. Или уходите.

Виктор вновь сел в кресло, и тогда она сказала:

– Он наказан справедливо.

– За что он наказан?

– Он нарушил договор.

– Какой договор? Кто убил его?

– Он не стал распространять эликсир жизни для спасения всей планеты. Такие люди не могут жить, – сказала она.

Он, не оглядываясь, выбежал из комнаты. Опомнился уже на улице. Гнев душил его, он не знал, как с ним справиться. Спасло то, что он увидел колонку. Виктор подбежал к ней, нажал на рычаг и, извернувшись, сунул голову под струю ледяной воды.

Мокрый и взъерошенный, он вернулся к кассирше.

– Что с вами, миленький вы мой?! Сейчас тряпочку вот дам, она чистая… Что? Предсказала чего-то? – Кассирша протянула ему старенькое полотенце, заглядывая в глаза с нескрываемым любопытством. – Как скажет – так и будет!

– Как там она – ничего? – в свою очередь спросил Виктор.

– Нормально… – удивилась она. – А что случилось-то?

– Вот вам… – Виктор сунул ей в руку несколько долларовых купюр. – Никому – слышите?! Никому не говорите, что я был у нее!

Анна Григорьевна глянула и обалдела: пятьсот долларов! Она быстро сунула их в карман и сделала руками жест: мол, могила! От привалившего счастья она и говорить не могла…

Виктор шел по городу, не разбирая дороги, и думал о том, что еще одно звено цепи восстановлено. Вадим Ильич, отец Ольги, занимался поставкой лекарств. Видимо, с Кротовым он был знаком давно и они сотрудничали. Потом почему-то повздорили… Дальше Кротов занялся Ольгой: оторвал ее от дома; наверно, шантажировал Вадима Ильича, но тот не сдавался. Тогда они его убили. Да, это очень правдоподобная версия. Может, наоборот? Сначала в их сети попалась Ольга, от нее узнали про отца-бизнесмена. Он оказался необходимым в их хозяйстве, как посредник. Стали его шантажировать. Далее – по схеме.