Текст книги "Убийца по имени Ной"

Автор книги: Наталья Горбачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Наталья Горбачева
Убийца по имени Ной

Глава первая
ЧУЖОЙ ГОЛОС

I

Около четырех часов Виктор должен был встретиться с Олей у памятника Горькому – это было излюбленное место их свиданий. Там они и встретились случайно год назад. Теперь дело шло к свадьбе: документы в загс поданы, день назначен, приличный костюм куплен, осталось найти платье для невесты. Так приятно искать платье невесте: обсуждать фасончик, рюшечки, плечики, в которых мужчины ничего не понимают, но с интересом толкуют об этом. Виктор предлагал за платьем ехать в Москву: из родного Сосновска – всего-то ночь на поезде, зато как символично… поцеловаться у столичного памятника пролетарскому писателю, который, можно сказать, соединил сердца двух влюбленных. Оля наотрез отказалась, заявив, что это блажь, только перевод денег. «Она, конечно, права», – улыбнулся своим мыслям Виктор.

Времени оставалось в обрез. Когда стал закрывать дверь, послышался далекий – в недрах запертой квартиры – телефонный звонок. Решил уж не подходить, но вдруг вернулся и поднял трубку.

– Але! Не приходи сюда! Я сама к тебе приеду… – И короткие гудки.

Хорошее настроение как рукой сняло. Оля так никогда не разговаривала. Что-то случилось… Что же делать и когда она приедет?

Виктор, не раздеваясь, опустился в кресло. Под рукой оказался пульт – включил телевизор, поперебирал программы. Везде было одно и то же: или обсуждали предвыборную платформу партийные функционеры, или вертели задами полуголые девицы. Интересно, берут ли таких замуж, а если берут, надолго ли? Хотя кому что нравится! Он вот в Олю влюбился, а почему – неизвестно.

Наконец затренькал звонок.

Она вошла хмурая и неулыбчивая, не поздоровалась, не смотрела на него, прошла на кухню, уперлась лбом в оконное стекло. Виктор тихо обнял ее за талию, положил голову на плечо.

Она резко повернулась и сказала, как отрезала:

– Наш брак будет несчастным. Нам нельзя жениться. Все!

– Ты не заболела? Ну-ка, как у тебя с температурой? – Виктор попытался обратить все в шутку.

– Мы должны расстаться.

– Вот так, прямо перед свадьбой? Нормально.

– Лучше перед свадьбой, чем… чем… – Оля вздохнула, – чем когда уже будет поздно.

Она по-прежнему не смотрела на него.

– Так. Ну-ка пойдем сядем, ты мне спокойно все объяснишь. Я сегодня из-за твоего платья очень нужную встречу отменил. С руководителем дипломного проекта, между прочим. Теперь придется за ним побегать!

Но Оля словно застыла.

– Не трогай меня. Мы чужие люди.

– Да? Интересно… А что же ты делаешь в моей квартире? Чужая?!

– Я пришла проститься с тобой, – сказала холодно. – Мы страдаем за грехи наших родителей. Счастья не будет. Больше я тебе ничего не скажу. Я ухожу, – и рванулась к двери.

Виктор грубо схватил ее за воротник пальто.

– Я сейчас психушку вызову! Что за фокусы? Оля! Что с тобой случилось, где ты была? Откуда весь этот бред? Ну где ты была? – Виктор тряс ее за плечи. – Мы неделю не виделись, где ты была? Почему ты так смотришь на меня?

Она внимательно выслушала, глядя ему прямо в глаза ледяным, пронзительным взглядом – не вырывалась, не противоречила. Актерски выдержав паузу, твердо сказала:

– Ты ничего не понимаешь. Ты на дурном пути. Тебя нужно вылечить. Я займусь этим, когда ты будешь готов. Сейчас ты покрыт грехами, как коростой. Убери руки!

– На каком еще дурном пути? Я что – наркоман, пьяница, голубой?

– Хуже.

– Чего хуже? – разъярился он и вдруг отпустил ее пальто и, сам не зная как, с размаху залепил ей пощечину. Она только пошатнулась немного, не выдав боли, а может, и не чувствуя ее, отчужденно произнесла:

– Я действительно права. Прощай!

– Прости, Оля! – закричал Виктор. – Я не хотел! Прости, пожалуйста! Я сейчас тебе компресс сделаю. Подожди!

Он бросился за бинтом, а когда вернулся на кухню – обнаружил, что Оли нет.

Наваждение. Или, может быть, розыгрыш?.. Розыгрыш или наваждение? Да и она ли это была? Тело вроде ее, ее голос, ее запах. Но была ли это она? Виктор захохотал.

Конечно, это розыгрыш. Актриса, вот так актриса! Странно, что в ГИТИС не попала! Вечером он позвонит ей – и все выяснится. Стало быть, решено – розыгрыш.

В марте темнеет уже после пяти. В это время он и позвонил первый раз. Олина мама вежливо ответила, что дочери дома нет. Виктор звонил еще несколько раз за вечер: подходили к телефону разные люди и все отвечали одно и то же: Оли нет. В телефон лезли громкая музыка, шумные голоса – это означало, что в доме вечеринка. Тоже ничего странного: родители еще молодые, Олин отец – бизнесмен, денег куры не клюют. Виктор решил больше не надоедать. В конце концов, ночует Оля всегда дома.

С утра Виктор поехал в институт. Там, в фойе второго этажа, увидел красочное объявление: и не захочешь, а в глаза бросится… Подошел и с удивлением прочитал: «Искусственный интеллект», «Знаем мы эти штучки!» – скептически заметил он про себя…

II

Вернувшись домой, Виктор опять позвонил Оле. Занято. Стал набирать непрерывно: занято. Потом сообразил, что, может, она к нему прозванивается. И от одной этой мысли стало радостно… Он и хотел бы разозлиться на нее за вчерашнюю проказу, за долгое отсутствие, но не мог! Не мог!

Когда зазвонил телефон, он благостно отозвался:

– Але!

– Витечка, где Оля? – с надрывом спросила Олина мама.

– А в чем дело? – напрягся Виктор. – Разве ее нет?

– Ой, нет, Витечка, – всхлипнула та. – Мы надеялись, что она у тебя. – Сказала и бросила трубку.

Виктор тут же вновь набрал номер, но было уже занято. Надо немедленно ехать.

Долго не подходил автобус, быстрее было добежать, но ноги отказывались повиноваться, словно предчувствие беды парализовало. Не может быть, не может быть, повторял он про себя, но сердце подсказывало совсем другое: может, может, именно может. И уже эта беда случилась – проморгал ты, братец, недоглядел… Самое невыносимое было то, что Виктор не представлял, что произошло.

В Олином доме встретили неласково. Мама Оли была заплакана, но держалась молодцом, по-светски предложила Виктору кофе, как это всегда и бывало. Чувствовалось, что она совершенно не намерена посвящать его ни в какие подробности.

– Витечка, давай пока, как вы это говорите, не будем гнать волну… Все образуется. Вадим Ильич принял все меры. Ты его знаешь, он сделает невозможное…

– Алла Петровна, вы просто обязаны мне все сказать. Вы, кажется, собирались отдавать за меня свою дочь… Я ее будущий муж…

– А! – махнула она рукой. – Кто там знает, что у нас в будущем…

– Алла! – услышал Виктор сзади себя строгий голос. – Хватит истерик. Выйди отсюда.

Вадим Ильич, отец Оли, сел за стол напротив. Он никогда не курил, так как был в прошлом спортсменом. Теперь он неумело пытался воспользоваться зажигалкой жены.

– Она мертва? – еле выговорил Виктор.

– Ну почему же мертва… – спокойно сказал Вадим Ильич. – Жива, только неизвестно где. Она не пришла домой ночевать. Дальше так. Сегодня утром позвонил какой-то гад и сказал, что мы ее больше не увидим – чтобы не разыскивали.

– Он назвался?

– Нет. И Алла сделала непростительную глупость: выдернула телефонный шнур – споткнулась, номер телефона сбился. Правда, она поняла, что звонили из автомата.

– И что же теперь? – обреченно спросил Виктор.

– Теперь надо ждать. Я думаю, они скоро позвонят и потребуют выкуп. Мы уже собираем деньги. Это рэкет.

– Рэкет? – обрадовался Виктор. – Но они ее не убьют?

– Да не должны… – задумчиво произнес Вадим Ильич. – Но странно…

– Вы сообщили в милицию?

– Виктор, давай поговорим с тобой по-мужски. Я могу понять твои чувства, но мы с Аллой решили пока не обращаться… И прошу тебя как будущего… родственника, – запнулся Вадим Ильич. – Родственника, понимаешь? Подождем несколько дней. Там будет видно. Сейчас скандал ни к чему, надо все сделать тихо, понимаешь?

– Не знаю! – Виктор недоверчиво покачал головой. – Надо что-то делать, время уйдет!

– Я делаю. Милиция все равно больше моего не сможет. И ты тоже – только усугубишь. Прошу тебя, Виктор, даже не говори об этом никому – так будет лучше. Ты не веришь, что мне родная дочь ближе, чем тебе? Ты еще не муж.

– Свадьба через месяц… – напомнил Виктор.

– Свадьбу можно отложить, еще ничего не закуплено. Виктор, я могу на тебя надеяться? – серьезно спросил Вадим Ильич.

– Вчера она приходила ко мне, вела себя очень странно. – Виктор сбивчиво рассказал о последней встрече с Олей.

– Понятно, – констатировал Вадим Ильич. – Тем более. Я думаю, моя версия верна. Они просто накачали ее наркотиком.

– А зачем ко мне ее пустили? Странно!

– Странно, – согласился Вадим Ильич. – Но это и радует. Значит, рэкетиры какие-то неумелые, быстро попадутся. Не переживай, – повеселел он. – Дело нескольких дней. Иди сейчас домой. И прошу тебя – никому ни слова и нам не звони: мы сами тебе позвоним.

На том дело и кончилось. Виктор вышел из дома будущих своих родственников точно оплеванный. Он представил, что все время будет так: ему ничего не позволят делать самостоятельно, каждый шаг будет под контролем клана. Виктор часто думал раньше, почему богатые родители Оли согласились на их брак, неравный по всем статьям: отца у Виктора нет, мать больна и бедна, живет по нескольку месяцев у каждого из четверых своих детей, разъехавшихся по разным городам. Вероятно, потому, что он, Виктор, очень покладистый. Уготована, видимо, ему уже определенная стезя. Ему про нее пока открыто не говорят, но намекают, что постепенно введут в дело – после свадьбы. Виктор никогда не воспринимал этого всерьез, потому что собирался жить самостоятельно, занимаясь любимым делом.

Что это – его любимое дело, он долго не мог определить. Виктор с десяти лет занимался бегом и прыжками в высоту, даже стал перворазрядником. Но потом у них в Сосновске открыли филиал педагогического института, и Виктор после окончания школы перестал регулярно тренироваться, решив посвятить себя педагогике. После защиты диплома ему предложили остаться на кафедре – деньги небольшие, но можно будет взять учеников…

Вернувшись домой, Виктор свет не включил, в темноте все думал и думал. Додумался уже до того, что, если с Олей что-то случится, он никогда не женится.

Именно в этот момент позвонил Вадим Ильич и бодрым голосом спросил:

– Ну ты как, мужик?

– Бдю, – усмехнулся Виктор.

– Ну, бди, бди, – довольно отозвался будущий тесть.

– Что-то узнали?

– Пока нет, но нащупываю концы, не переживай! Посиди эти дни дома, ладно?

– У меня диплом, с руководителем встретиться надо…

– Договоримся, не бери в голову, – перебил Вадим Ильич. – Тут знаешь какие силы подключились! Да и Алла позвонила экстрасенсу. Экстрасенс сказал, что Оля жива, не переживай! И тетка в Варнавино помолится своему Богу, свечку поставит.

– Что за нее молиться – она же некрещеная! – вырвалось у Виктора.

– Да какая разница – крещеная, некрещеная, – спокойно ответил Вадим Ильич. – Мне попы не нужны, сам кого хочешь окрещу! А вы, молодежь, давайте! Может, еще и повенчаетесь. А что? Сейчас все…

– Ладно! – угрюмо перебил Виктор. – Я устал. Позвоните, если что. Я буду ждать только три дня. Не больше.

– Виктор, у нас уговор.

– Три дня, – повторил Виктор и положил трубку.

III

Три дня Виктор был верен слову: в институт не ходил, ни с кем не говорил, сидел дома, писал диплом, стараясь сосредоточиться на нем. И даже совершил прорыв в работе – оказывается, плодотворны чрезвычайные обстоятельства…

Три дня никто не звонил, он тоже не беспокоил Олиных родителей. Надо было что-то делать, но идеи отсутствовали…

Сообщить в милицию? Нанять сыщика? Виктор всеми силами гнал от себя мысли о том, что могли сделать с его невестой. Результатом этих трех сумрачных, проклятых дней явилось твердое решение бороться до конца. Срок соглашения истек.

Ближе к ночи Виктор позвонил Майе, Олиной близкой подруге – они дружили с детства. Долго никто не подходил, потом трубку взяла мать. Усталым голосом сказала, что Майи нет, не вдаваясь в подробности.

Это было странно: обычно Вера Ивановна разговаривала не меньше часа – пока не обсудит всех политиков, цены и выплаты, облигации и курс доллара.

Через некоторое время раздался телефонный звонок – первый за три дня. Виктор схватил трубку и сразу не узнал: кто-то рыдал в ухо и бормотал бессвязные слова.

– Кто это? – рявкнул Виктор.

– Витя, это я… – всхлипнула Вера Ивановна. – Витя, ты знаешь?.. Они обе пропали, Витя…

– Когда?

– Третий день как, Витя! У отца давление, в больницу не хочет, подкосило его. Вот они, дети! Витя, ты только не говори, что я тебе звонила… Даст Бог, все устроится.

– Кому не говорить-то?! Пусть пропадают, что ли?! – заорал Виктор. – Вот они, родители…

– Витя, не сердись, милый! Вадим Ильич приказали, – по-деревенски сказала она. – Ему виднее, милый, он понимает в этом, а мы – чего ж? Спутались с какой-то компанией девки – теперь ищи ветра в поле.

– С какой компанией? – быстро спросил Виктор.

– Не знаю ничего, не знаю, милый! Витя, ты меня уж не подводи, а то, если Вадим Ильич откажется искать, нам не потянуть. Как в воду канули, наркоманками еще станут, до беды недалеко. Ладно?

– Ладно, – прекратил разговор Виктор.

Только он положил трубку, как раздался новый звонок.

– Виктор? – спросил Вадим Ильич. – С кем ты разговаривал?

– Ни с кем, – спокойно ответил Виктор.

– У тебя целый час было занято.

– Телефон отключал.

– Когда отключают – длинные гудки.

– Это допрос? – спросил Виктор. – У вас уже есть ордер?

– Ладно пустозвонить. Собирайся и приезжай к нам сейчас же!

– Есть новости?

– Есть кое-какие. Бери такси, я заплачу.

– Нашлась? – с надеждой спросил Виктор.

– Приезжай.

У подъезда драил до зеркального блеска свою «вольво» Пашка, парень без определенных занятий. Где он зарабатывал деньги – особенно не распространялся, но тратить их умел с шиком. Очень любил ночную жизнь: все бары, ночные рестораны, казино знал наперечет и гордился, что везде его считали своим, завсегдатаем. Когда он спал – неизвестно, но рожа у него была всегда круглая, лоснящаяся и довольная.

– Витек, хошь прокачу?

– Валяй! – обрадовался Виктор. – До Советской.

Пашка был влюблен в свой автомобиль, как в женщину: все рассказывал про легкость старта и бесподобную управляемость, потом вдруг про телок, которых так удобно трахать на заднем сиденье. Виктор не понимал, где речь про его ночных бабочек, а где – про машину. Сейчас он только думал про Пашку: мне бы его заботы.

Лихо проскочив на красный, Пашка победно посмотрел на Виктора:

– А мы вот так: ночью все наоборот! Ха-ха-ха!

– А вдруг авто свистнут – что делать будешь?

– Новую куплю, – не задумываясь, ответил Пашка и добавил; – Не, не свистнут.

– А вдруг?

– Не, я добрый! Всем помогаю. Вчера с Толиком «Индезит» купили, еле вперли в машину-то. Ну ничего, довезли. Бабка моя, царство ей небесное, как учила? Ты, говорила, внучок, добро людям делай, а Бог тебя больше наградит. Все точно, я тебе скажу! Ты к родственникам, что ль? Ольгу давно не видно…

– Работает. Тормози! Ну все, бывай! Ты мне, может, тоже скоро понадобишься! – вдруг сказал Виктор.

– Свистнешь – без проблем! – кивнул Пашка. – Только грязные и длинные вещи в салон не разрешаю, а так – все можно! Ольге привет!

– Мертвецов тоже возишь?

– Я ж тебе сказал: чтоб не грязный! – по-деловому сказал Пашка и укатил.

Неприятный все-таки дом: еще когда окна горят – ничего, а ночью, без света – как замок среди хрущоб. Одно слово – бывший доходный дом. В огромных подъездах воняет, стены обшарпаны; правда, двери все приличные – бронированные. Нет, все-таки богатые тоже плачут: тяжело им, бедолагам, сокровища при себе удержать…

Виктор был уверен, что Оля уже дома, – сердце чувствовало. Интуиция его никогда до сих пор не подводила.

Он не успел позвонить, дверь открыли – видимо, дожидались. Вадим Ильич махнул рукой в недра квартиры – мол, проходи. Алла Петровна стояла тенью в проеме Олиной спальни.

– Где она была? – вырвалось у Виктора.

– Проходи на кухню, – приказал Вадим Ильич.

На кухне молча сидел незнакомый мужчина, курил «Мальборо». При появлении Виктора он профессиональным взглядом оценил новопришедшего.

– Садись, – сказал Вадим Ильич.

– Где Оля? – спросил Виктор.

– Это ты у кого спрашиваешь? – сурово спросил Вадим Ильич. – Может быть, ты сам знаешь, где она?

– Так вы не нашли? – упавшим голосом произнес Виктор. – Зачем же звали? Ночью…

Он оглядел присутствующих: двое мужчин не спускали с него глаз, изучали, следили.

– В чем дело? – спросил Виктор.

– Из дома исчезли деньги и золото, – глядя в упор на Виктора, сообщил Вадим Ильич. – Ты не знаешь, кто мог быть вором?

Виктор оторопел.

– А при чем тут я?

– Получается, что ты последний видел Ольгу… После встречи с тобой она исчезла… А потом пропали деньги! – объяснил Вадим Ильич. – Ключи были только у дочери, жены и у меня.

– Так вы что – меня подозреваете? – взвился Виктор.

– Я только констатирую факты. Давай спокойно разберемся. В конце концов, ты скоро войдешь в нашу семью, и между нами не должно быть никаких недомолвок.

Да, дела были совсем никудышными: пропала Ольга. Мало того: рушились все представления, связи, отношения. Земля уходила из-под ног, мир перевернулся.

– Ты погоди, не нервничай, – словно сквозь туман услышал Виктор голос незнакомого мужчины. – Давай познакомимся. Я – Воронов Василий Львович. Полковник Воронов.

– Виктор, – механически сказал Виктор. – Гамаюнов.

– Ты понимаешь, какое дело, Виктор Гамаюнов, – из города стали исчезать молодые ребята и девушки. Мы этим заинтересовались – и вот, видишь, я к Вадиму Ильичу пришел, хотя он, кажется, не очень и рад моему приходу.

– Дочь я сам найду – я уже вам говорил, – досадливо произнес отец Ольги. – Меня волнует только пропажа ценностей, и об этом я готов сделать официальное заявление.

– Эх, вы! – со вздохом сказал полковник. – «Сам», «сам», а потом плачетесь. ФСБ, дескать, плохо борется с организованной преступностью! Что мы можем без помощи населения?

– Я лично готов вам помочь! – встрепенулся Виктор. – Что надо делать?

– Когда надо будет, я тебе скажу. – Видно было, что полковник говорит вполне серьезно. – Мы еще встретимся.

IV

До утра Виктор бродил по городу, заблудился и на каком-то пустыре грелся у костра с бомжами. Потом он долго шел по ночному проспекту и хотел одного: чтобы его сбила машина. Мертвый ночной город, мертвая душа, мертвый свет светильников. Теперь все казалось мертвым, казалось, что и Ольга мертва.

Виктор медленно шел по мосту. Можно было сейчас перемахнуть через парапет и – сразу затрет льдинами. Ледоход начался.

Виктор все никак не мог прийти в себя после допроса – не он ли, видите ли, убил собственную невесту, чтобы завладеть ключами, а потом похитить из квартиры всю наличную валюту, золото и бриллианты?! Сумма, вероятно, кругленькая исчезла…

Стой! – приказал себе Виктор. Мысли вдруг прояснились. Выходит, только Оля могла вынести из квартиры деньги. Она всегда говорила: у них такие замки, что воры могут и не пробовать – бесполезно. Система запоров такая сложная, что легче взорвать дверь, – иначе в квартиру не попадешь! Ключи имелись только у Оли, Аллы Петровны и Вадима Ильича. У него, Виктора, ключей никогда не было – значит… Значит, вчера Оля была в доме… Вот ведь кретины родители: только про пропавшие деньги долдонили, а что из вещей ее пропало – не сообщили, а может, просто не заметили! Ну уж теперь, понял Виктор, у них нечего выяснять.

Вернувшись домой, он свалился на диван, попытался заснуть – не смог. Виктор почувствовал себя беспомощным и никому не нужным; такого никогда в жизни не случалось – за все неполные его четверть века. Не это ли настоящее уныние, когда и глаза открывать не хочется?

В расслабленном состоянии он провалялся на диване целые сутки, не отвечая на звонки.

На второе утро Виктор выбрался на улицу. Дворник сбивал лед с водосточной трубы.

– Папаша, который час? – спросил Виктор. – Я что-то выпал из реальности.

– Из чего выпал? – не понял мужичок. – А, без разницы! Слышал, у вас вчера парня в подъезде избили чуть не до смерти? Говорят, с кем-то перепутали. Ты того, осторожней. Говорят, сектанты; обряд у них какой-то, во как…

– Да слушай больше – народ такого наговорит! Ну, прощай, папаша… – Виктор пошел было прочь, но вернулся и сказал: – Ты знаешь, а у меня невеста пропала!

– Во-во! – с жаром подхватил дворник. – К сектантам ушла.

– К каким еще сектантам?!

– Ты че, не знаешь? Секта у нас новая объявилась, народ прямо валом повалил туда.

– А! – махнул рукой Виктор. – Туда только чокнутые попадают…

– Не скажи, – перебил дворник. – Вон у меня у кумы дочь наслушалась всякого такого… Они ведь, сектанты, поначалу шабаши всякие устраивают. Считай, три недели по воскресеньям собирали народ в бывшем Политпросвете. Народ пер, как к Мавзолею Ленина. У них угощение бесплатное!

– Да в Политпросвете какие же сектанты? Там целители какие-то собирались. Нетрадиционная медицина – при чем здесь сектанты? – заспорил Виктор.

– Э, паря! – досадливо сказал дворник. – Ты, гляжу, не понимаешь: все это дела не Божьи. Все они сектанты. Дочка-то кумы что делает? Когда домой-то является, мать с отцом начинает проклинать, говорит: вы меня в грехе зачали, отрекаюсь от вас…

– Дура!

– Дура не дура, а вот отбилось дитя от рук… Матери-то какая немощь и расстройство, вот… – вздохнул дворник. – Так что ты молодой еще… судить об этом! Вот так…

Дворник развел руками, поднял с земли свой лом и пошел восвояси.

Виктора знобило, на языке вертелся вопрос, который он пытался сформулировать и не мог, хотя твердо, безоговорочно знал, что его нужно задать случайному человеку – к примеру, этому дворнику в кожаной старой ушанке.

– Эй, отец, погоди! – крикнул Виктор. – Ту дочку твоей кумы как зовут?

– Майкой! – ответил дворник, остановившись. – Имя-то вишь какое басурманское – чего от такого имени ждать…

– Почему же басурманское?.. – машинально возразил Виктор. – А куму твою как зовут?

– Куму зовут Вера. Вот по вере ей и случилось. А басурманское, потому что в святцах нет.

– А тебя как звать?

– Меня?.. Фадеичем зови. Все так зовут.

– Ну тогда прощай, Фадеич!

– Прощай или не прощай – Бог рассудит. А тебе мое почтение и до свидания.