Текст книги "Североморье (СИ)"
Автор книги: Наталья Подлужная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Зажав руками бока, тихо хихикнула, на большее пока не хватает, и пыталась вспомнить – Мартин... что-то же я хотела узнать такое... А-а.... 'Кстати, Мели, а что ты ему тогда сказала? Ну, Мартину, в шатре?' 'Ну, вас, отстаньте! Мне еще сапоги сушить! Черт! Бестия хвостатая'. 'Мели, ну расскажи, что ты ему сказала?' 'Отстань. Нехорошее'. 'Ну, Мел, поделись' 'Отвали, пожалуйста, отвали. Я ему сказала плохие слова....Достаточно'. 'Нет – ко мне присоединилась Инель, обмахиваясь платком – тебе, что жалко? Жаба душит?' 'Да отстаньте вы от меня. Ясно сказала, не скажу!' – не оглядываясь, Донован быстрым шагом направилась к валявшимся в сторонке сапогам. 'Мел, мы не отстанем! Бежать бесполезно! Сдавайся!' Она обернулась; очень злая и очень симпатичная. Щеки раскраснелись, серые глаза от возмущения раскрыты, темные волосы разметались....Ну, душечка, одним словом! Ну, разве может этот ангел сказать что-то такое, отчего помощник доктора – Мартин, замолчал бы и вышел из шатра?....'Ну чего вы докопались?! Скучно жить?' 'Ага' – Инель кровожадно улыбается и встает с бревна, показывая всем своим видом, что сейчас она от Мел ну ни в жизнь не отстанет. 'Заколебали!' 'Закалебанная наша Мели, – сочувственно тянет Лори, – ну что ты Мартину, голубчику сказала?' 'Да... Да вы меня.... Да сказала я ему, что яйца оторву! Довольны!!'. Мы пытаемся сохранить достойные лица, потому что в этот уникальный момент из шатра вышла Ее высочество, в окружении фрейлин, одна из них декламировала поэму о древнем герое, сразившемся за любимую с драконом; чуть дальше стражники пытаются сделать вид, что их здесь нет, ну, то есть вообще нет, ну, и главный герой Мартин, минуту назад получивший свои панталоны, а сейчас улепетывающий от нас подальше так, что только пятки сверкают... Бедная принцесса под все более расползающиеся от улыбок лица пытается решить главную задачу: просто наказать обнаглевшую стражницу Донован, или попытаться разобраться в причинах невоспитанного поведения. Устав от этой дилеммы, юная принцесса сделала вид, что чрезвычайно заинтересовалась поэмой, и предложила почитать еще, а мы облегченно вздохнули. А еще через миг на нас набросилась Мели: 'Да я вас сейчас по стенке размажу!'. И вмиг кинулась за девчонками: Инель и Лори....
Спустя какое-то время в отдалении послышался стук копыт... Все похватали мечи, арбалеты – но, услышав издали пароль, бросились навстречу приближающемуся отряду...Тут же произошла куча мала из собравшихся стражников – как кто доехал, как дорога, как Амарин...Один из них, поклонившись сэру Ганту, вместе с ним прошел в апартаменты к принцессе Виолетте....Но по походной резиденции разнеслось: 'Собираться в путь!'.
Добравшись до крыльца и прислонившись к перилам, я смотрела как собираются девочки, как погрустнела Лори, как фрейлины, сталкиваясь между собой, носятся в поисках платочков, каких-то брошек, ароматических подушечек...Вдали увидела барона, отдающего распоряжения части стражникам – несколько человек, вскочив на лошадей, скрылись из виду....
Мне надо подойди к барону Корду и... и просто сказать спасибо, это же не сложно... Ну же, смелее... Привстав на крыльце и сморщившись от занывших ребер, я спустилась вниз; вдоль дома, держась за стену, тихо продолжила свой путь. 'Барон! – окликнув его, я собиралась поблагодарить его, и пойти назад. Не получилось. Один из стражников вдоль дома тащил большой мешок и задел меня... Резкая боль пронзила все мое существо; нелепо, как птица, взмахнув руками, я стала оседать куда-то в пространство. И была подхвачена чьими-то жесткими руками – медленно приоткрыв глаза, увидела встревоженное и побледневшее лицо Корда. В это время меня куда-то усадили, вроде на сено; сбоку увидела лошадок – а надо мной возвышался, рукой уперевшись в дерево, хмурый и мрачный барон... Ну, хотела выразить благодарность – выражай... Черт...
'Барон... я, – и все, язык не повинуется, комок встал в горле – я посмотрела на него... И мыслей нет, время остановилось... Сурово смотрит, хмурая складка между бровями, в черных мрачных глазах полыхает огонь, рот стиснут, выступившая щетина вдруг сделала его похожим на морского разбойника. С трудом, через силу отвела глаза, и тут по дереву ударил его огромный кулак; я, едва не подпрыгнув, услышала: 'Ховард, вы начинаете нервировать меня... С вашей головой все нормально?! Хотя, сотрясение мозга вы получить не могли – для этого он должен быть в наличии. А у вас полное его отсутствие!! Вы должны быть в кровати, вам док прописал полный покой, постельный режим, или я ошибаюсь?!'. 'Я просто хотела...'. 'Что вы, черт возьми, хотели?! Заставить доктора, Ганта, своих подруг опять переживать за вас? Не устали быть героиней? Слава разум не затуманила?!'. 'Барон, просто позвольте выразить вам благодарность...' 'Зачем мне ваша благодарность? Что я, барон Джон Корд, буду с ней делать, с вашей благодарностью? И учтите, я не изменил своего мнения, достойны ли вы быть стражницей Ее высочества? Как я считаю, ответ очевиден!'. Сердце бешено колотилось в груди, рискуя с каждым следующим ударом выскочить наружу, слез нет, нет боли в ребрах – есть одна, жуткая до одури боль в душе; я поняла, я понятливая, правда... ничего не изменилось, и никогда не изменится....
Сбоку легкие шаги, барон посторонился, и мои плечи сжимает Лори... Внимательно посмотрев на меня, ей что-то сильно не нравится... 'Барон Корд, что вы такое говорите! Она нам жизнь спасла, мне спасла! Как вы можете? Вы же сами ее ...перевязывали, за доктором Илинором ездили'. Усмехнувшись, он не сводит с меня глаз, рассматривая в упор: 'Да, сударыня Ховард, умеете вы людей беспокоить... Надеюсь, до моего отъезда вас я больше не увижу, и прошу вас, учитесь отвечать сами, а не надеяться на подруг!' – и, пригвоздив меня злющим, нетерпимым, полным какой-то непонятной боли и тоски, взглядом, отчего я почти окаменела, ушел.
Лори смотрит на меня, на удаляющегося барона Корда, вновь в том же порядке, и лишь потом выдает: 'Не поняла... Можно повторить...'. У нее растерянная мордашка, а темно-карие глаза суживаются, становясь злыми. По-прежнему, более машинально, чем осознанно, придерживая меня за плечи, и помогая мне дойти до сваленного бревна, молчит. Молчит зло, напряженно... 'Еле, может, я вправду что-то недопоняла, так ты объясни! Я подойду, извинюсь, не обижайтесь мол, на темную девицу, а?'. Подспудно ожидая похожего вопроса, я все же растерялась. 'Лори, ты не причем... просто... у нас сложные отношения...'. Хмыкнув в ответ, она протянула: 'Это заметно... Но все же, так странно, правда странно – он... как будто два разных человека, первый тебя защищает в минуты опасности, спасает, а второй грызет до боли...' – и замолчала, видя, что я на грани...
Практически на ней повиснув, я добрела до комнаты; встреча с Кордом вышибла из меня дух. Ничего, сейчас полегчает, знаем... А слезы столпились, и рот кривится... и сдержаться сил нет – и уткнувшись лицом в подушку, я заревела; и вспомнилась гибель родных, и смерть Витольда Корда, и мучительная сейчас встреча с бароном... И так жалко себя стало, что взобравшись на кровать, зарыдала пуще прежнего...
Снаружи доносился шум, слышались крики – прижав к себе одеяло, я судорожно всхлипывала, и не сразу услышала осторожный стук в дверь... 'Ты нормально? Мы в курсе, Лори рассказала... А сырость чего развела? Ой, будто раньше он прям миловался с тобой... Ты чего в самом деле? – недовольно покосившись, Мел присела рядом. 'Мы вещи собрали, Гант уже объявил, кто за кем едет... Вы тут это, ну,... ведите себя прилично, к кровати сильно не привыкай. Я тут подумала, тебе же должен кто-то перевязку делать – зачем тебе чужих людей напрягать, пусть тебе Лори ее делает... Поговори с отцом Овидием, а то он хочет ее в деревню увезти, в Тенару, а тебя со своей дочерью оставить, Софьей. Кстати, Гант просил передать, что какой отряд сюда первым поедет, тот тебя и заберет. И строго наказал, мол, без самодеятельности, ясно? Что-то неспокойно мне... Слушай, дружеский совет – сгоняй Лори, пусть лошадку в конюшне проверит, оружие тебе принесет, проверишь его... Мало ли что... Стражники тут говорили, что от деревни проселочная дорога выходит на большой сельский тракт. По нему часто военные патрули ездят, отряды стражников... короче, ладно, это я так... А я ... ладно, посмотрим...' – внезапно умолкнув, Мел молча сидит, потом вскакивает, на миг прижимает меня к себе, и подмигнув, уходит... Тихо, держась за стену, вышла из комнаты, прошла коридор, и в самых дверях столкнулась с Инель. Просто постояли, обнявшись... А сэр Гант кричит: 'По коням! В путь!'. Инель садится верхом, рядом Мел; впереди всадники с Гантом тронулись в путь, затем девочки одновременно с повозкой, и замыкает усиленная группа стражников с бароном. Им машут платочками дочери отца Овидия и Лори...
Тем же вечером состоялся мой с ним разговор. Или я оказалась убедительной, говоря про дружбу, про возможность научиться Лори делать перевязки, что на меня не будут отвлекаться его дочери, или что-то еще – но им было принято решение: до моего полного выздоровления Лори будет у них. Три дня прошли незаметно; как-то вечером он сказал, что место здесь чистое, намоленное веками; что таких мест в Североморье несколько, и как гласят седые легенды, в пору древней страшной войны прятались здесь от зла и темных сил... Я очень хотела послушать, но сорванец Лори, извиняясь, перебила отца Овидия с просьбой показать ей вышивальные книги... Одновременно подруга училась на кухне у Софьи, помогала по хозяйству Марии, и перевязывала меня. Руки, поначалу дрожавшие, вскоре неплохо справлялись с бинтами и лоскутами ткани... А потом....
Был светлый пригожий, теплый день. Солнце ласково припекало, Мари и Софья, обе светловолосые, круглолицые, розовощекие, с ямочками на щеках, и в одинаковых передниках, работали в огороде... В дом вбежала Лори... указывая пальцем куда-то в сторону, с хрипом бормотала: 'Там!....Там!'. Рассматривая вышивку, неохотно спросила: 'Ты о чем?' 'Еле, там... там они!!'. Я наконец взглянула на подругу, ...белая, без кровинки на лице, с безумным блеском в глазах... Боже... что случилось? 'Лори, спокойно, кто они, где там?'. 'У реки, Еле, черные... – и рухнула на пол; зажав рот рукой, девочка дрожала... А я старалась дышать, глубоко, про себя считая до десяти... В голове теснился хаос мыслей.... Паника – страшное слово, едва не овладела мной. Но, взглянув на Лори, сидящую на полу, поняла одно: нельзя, нельзя расслабляться, нужно все выяснить, пока есть время. А оно есть?....
Нагнувшись к подполу, позвала священника Овидия и племянника его Масея, перебирающих картошку, открыв окошко, позвала девушек... Парнишку отправили к реке, тихо прояснить ситуацию. 'Лори, переоденься, быстро... Лори! Двигайся!' – будто очнувшись, она кивнула головой и скрылась за дверью. Тут уже вернулся племяш. 'На том берегу, двое, в черных плащах, жуткие типы,...морды звериные носят, ей-богу, не вру! А что делают там, не знаю! Рыщут, вроде как нашли что-то...'. 'Значит так, никакой паники, страха, мы люди мирные, никого не трогаем, ни с кем не воюем. Ясно?' – отец Овидий внимательно посмотрел на каждого из нас. Да, ясно, конечно, но я не согласна... 'Отец Овидий, простите, но от греха подальше уехать надо... Не забывайте, береженого Бог бережет'. 'Ты не веришь в это место? Я же рассказывал, это святое место, намоленное, здесь не может быть ничего такого!' 'Я верю вам, верю в это место, но давайте уедем!'. 'Вы можете ехать, в конюшне возьмите двух лошадей. А мы останемся, это наш дом, наша крепость'...
И что нам теперь делать? Чувствуя полное бессилие, готова скрежетать зубами... Уговорить священника Овидия не удалось – в своем решении остаться он был тверд. Лори приволокла меч – но... черт, как там ругалась Мел, 'ёшкин потрох!', я поднять его толком не смогла!! Пришлось вложить его в ножны, до лучших времен. И что же делать?! Уходить вдвоем... плохо это, нехорошо... А оставаться – боюсь, еще хуже... Пока я в смятении искала выход, подруга крепко перебинтовала меня; плотная светлая рубаха, камзол стражи Ее королевского высочества, штаны с защитными наколенниками; сапоги – это отдельная история, пока их одевала, вспомнила все выражения Мели... Из седельной сумки Лори достала плечевую перевязь, помогла надеть на рубаху, шпага оказалась на левом бедре. В комнату заглянули бледные, испуганные дочери священника... 'Отец наказал вас до деревни проводить, Масей тут остается, а мы проводим вас и вернемся'. 'А сам отец Овидий здесь будет?'. 'Да, вы же поняли его характер. И вера его непоколебима, ее ничто не сломит... А вам здесь находиться опасно... Вы стражницы, этим все сказано'. Глянув на Лори, и убедившись в полной ее готовности, медлила... На душе было муторно, худо...
Отец Овидий стоял перед ликами святых... 'Может, звучит глупо, но не могу уйти без вас! Я прошу вас, отец Овидий, ну, пожалуйста...'. 'Вы хорошая девушка, Елена, не медлите, отправляйтесь в деревню, предупредите там о незваных гостях, пусть приготовятся на всякий случай... А я должен быть здесь... С вами пойдут мои дочери, помогайте друг дружке, не бросайте...'. И забежал Масей, глаза круглые, дышит отрывисто, по лицу румянец лихорадочный... 'Еще всадники прискакали! Быстрее, они реку переходят, уходите! Вы же стражница, присмотрите за сестрами, глупые они, наивные!'. Сжав зубы, по коридору, мимо чулана, через черный ход, забитый плетеными корзинами, ведрами вышли на зады конюшни...Все ждут меня, а я, с жутко колотящимся сердцем, в насквозь мокрой рубахе, еле выползла... 'Садиться вам придется, на лошадку вашу... Иначе не успеем! Потихоньку, пожалуйста!'. Дурно мне, шатается все, плывет перед глазами... Масей, подсадив меня, дал в руки поводья... Лишь бы не упасть, не свалиться... Руками вцепилась до ломоты... Проехали площадку, и углубились в лес... Страшно признаться, что мне страшно!! Усилием воли концентрируюсь на деревьях, проплывающих мимо; попадающиеся кочки, низменности, да и сам ход кобылки чувствую так остро, что хоть волком вой. Красоту окружающей нас природы я при всем желании оценить бы не смогла, не до того...
'Быстрее, уже близко!' – воскликнула Мари, показывая куда-то рукой... И погнали лошадку. Точно, в просвете густой зеленой листвы увидели забор, за которым виднелись дворовые постройки. Ну,... наверное, мы немного напугали местных жителей – крестьян, когда с криком 'Убивают!', в крайний дом вбежали девушки... Все три... На крыльцо в одних подштанниках выскочил мужичок; узрев мою измученную физиономию и флегматично жующего сено, коня, заголосил: 'Общий сбор! Жители Тенары! Беда!'... Сбежался народ, со всех сторон. Софья взахлеб описывала жутких врагов – тут стала видна работа Лори... От мужичонки посыпались приказы, как из рога изобилия: этим притащить вилы, топоры, ножи; другим увезти детей, женщин, стариков; третьим расставить посты... Возле Лори остановилась невысокая стройная полноватая женщина; ее черные вьющиеся волосы густой волной прикрывали плечи; в голубых глазах читалось неприкрытое любопытство. 'Аза, не стой, не мешай, беги к Андрону, он женщин уводит. Что ты стоишь?'. 'Нестор, не вопи мне в ухо. Когда будет нужно, я уйду... Сейчас я здесь побуду, интересно мне...', и обращаясь к нам: 'Пойдемте ко мне в дом'. Поймав растерянный взгляд Лори, лишь пожала плечами. 'Давай, подмогу. Не бойся, я крепкая, опирайся' – Аза уже стояла возле меня и очень внимательно рассматривала мою одежду. Она правда оказалась сильной – подхватить меня, рухнувшую с лошади и практически донести до дома. Мне было дурно....
Придя в себя на полатях, услышала голос Азы: 'Ты, Лори, не бойся... Подлечим подругу твою. А тебе сказать хочу, здесь останешься – жизнь спокойная будет, замуж выйдешь, муж конечно иногда поколачивать будет, но это ничего, детки пойдут...А с ней уедешь, спокойной жизнь не будет, тяжеловато придется,... подруг потеряешь, переживать сильно будешь, в горе проживешь, в тюрьме... Постой, что это? Возврат какой-то будет, изменение, вернется все... Наладится жизнь твоя... В первый раз не понимаю, правда... Лори, я не знаю...честно' И повернувшись ко мне, улыбнувшись, сказала: 'Ну, что, поправим здоровьишко? А?'. Стащив меня на скамью, зажгла свечку, что-то быстро бормоча, стала водить ею вокруг моего лица, тела....Потом дала напиток: 'Пей. Все, до дна'. Ох, что ж горький то такой? 'Сразу улучшения не будет... Не жди... Хочешь, тебе посмотрю, подруге твоей уже сказала... о будущем... Что решила, Лори?'. 'Я с Еле, здесь и решать нечего'. 'Да, так я и думала... Ну, Еле, давай тебя посмотрю...' – и глянула на руки, нахмурилась; в деревянную миску воды налила, вгляделась и отшатнулась!....
'Как твое полное имя?'. 'Елена Ховард'. 'Запомни, Елена Ховард, никогда и никому не давай смотреть свои руки... Разный люд по земле бродит, всяко может случиться. Увидела я мало – дорогу дальнюю, опасность смертельную... И все... Будущее твое мне неведомо, информация закрыта. Такого у меня не было... еще'. 'Аза, что значит – информация закрыта? Ну, хоть что-то сказать можешь?'. 'Прости, Елена. Нормально объяснить не смогу... Впереди дорога дальняя, дальше мрак увидела, туман....белый, плотный. Будто рано еще, время еще не подошло, что ли...'. В дверь застучали так, что едва не снесли с петель. 'Аза, открывай!'. 'Что случилось?'. 'На краю деревни появились всадники! В черном! Мы задержим их, мужики готовы, на стреме, а ты с девицами бегом за Андроном, спрячьтесь!' 'Подожди....Дай минутку... – закрыв глаза, Аза пальцами терла виски, – а потом тихо сказала: 'Они следы читать умеют. Второй отряд ищут, по их следу к реке вышли. У реки они какую-то цепь с наконечником нашли, в крови всю....Так, кто сможет, бегом к дому священника, плох Овидий, били его. Масея не вижу, но жив он, точно говорю. Вокруг дома они осмотрели все, сейчас в душе злоба горит, ищут военных или стражников....Натоптали служивые, ох, натоптали... Всю деревню здесь проищут, девиц найдут, вычислят, узнают как-то...'. И посмотрев на нас: 'Уезжайте...Шанс есть...'
'Шанс?! Какой к черту шанс?!' – в моей душе росла паника!!...Только я собралась воззвать к разуму присутствующих, как мне почти в зубы всунули деревянную кружку и Аза скороговоркой проговорила: 'Пей, это отвар воина... Хватает на день. Убирает всю боль, блокирует все ощущения, придает силы! Пей!' – глотаю, почти давясь, а меня уже тащат в другую комнату, в узенький маленький чуланчик, перед дверью Аза крепко обняла нас, и прошептав: 'Не бойся, шанс есть', открыла ее, и мы вслед за Андроном шмыгнули в зеленые кусты. Ползком, петляя между разросшимся кустарником, прижимаясь к земле, поминутно смахивая с лица паутину, добрались-таки до забора... Лори хочет мне что-то сказать, но женские крики, разнесшиеся по деревне и мольба не трогать детишек, сжала наши души и ускорила нас, молча... 'Слышь сюда...– прохрипел Андрон, – доберетесь до крайнего дома, в сарае стоит ваша лошадь. Поедете прямо, не сворачивая, будет сторожка лесника! Попросите у него вторую, скажите, что от Нестора.... Ну, в путь!' – и не успели мы и рта раскрыть, как среди кустов мелькнули и исчезли его штаны... 'Еле, и что теперь?'... 'Ну, вперед...'.
Ох... На лицо подруги мне лучше не смотреть – нехорошая бледность и слезы в глазах решимости не прибавляют... К своим ощущениям прислушиваться некогда, лишь чувствую, что ничего не чувствую... так вроде и должно быть, Аза что-то такое говорила... Глубоко вздохнув, начинаю исследовать забор – и обнаруживаю, что одна часть забора просто вплотную прислонена к другой... И как это сдвинуть? Оказалось, просто. Подползя, потихоньку, где плечом, где руками, сдвигаю, при этом продвигаюсь дальше. Выползла, угодив в колючие заросли осоки, и зажала рот, крик 'А-аа' – пришлось глотать с порцией воздуха...Следом показалась Лори, ткнув ей пальцем в сие безобразие, упорно двигаю вперед. Забор, заросли, большие кусты с резными листьями, вперемежку с низкими сильно разросшимися деревьями...и усиливающиеся плач и крики...Внутри все дрожит, забор этот никак не заканчивается, а воздух вокруг будто пропитывается страхом, жутким и сильным....
Обернувшись, увидела до смерти перепуганную подругу. Черт, только этого мне не хватало... Почти рванув ее на себя, мы наконец-то преодолели последние метры до крайнего дома... Оставив ее в высокой траве, неожиданно поняла, что счет пошел на секунды – будто гнать меня кто-то начал, и, перемахнув через какую-то кадку, рванула к примыкающему к дому сараю....
Дверь противно скрипнула – опасливо заглянув внутрь, увидала нашу оседланную лошадь, беспокойно шевелящую ушами. Позвала Лори. Подсадив ее в седло, вскочив сама, не теряя времени, мы тихо выехали из сарая, и, проскакав вдоль забора с растущим страхом – что вот-вот увидят, домчались до спасительной тени деревьев....
Скоро начнет темнеть – солнце уже садиться, подсвечивая верхушки деревьев золотисто-красным огнем. А нам ехать прямо... Черт, а сколько ехать то? А про ориентиры, что не спросила? Эх, Ховард... Хорошая мысля, как известно, приходит поздно... Злясь на саму себя, не сразу услышала Лори: 'Сторожка! Смотри!'. И правда, маленькая хибарка, бревенчатая, с крохотным окошком...
Постучав несколько раз, и уже пробарабанив, воскликнула: 'Да что ж такое?! Где он?'. 'Я слушаю вас, юные дамы...'. Обернулись; я чувствую, как краска начинает заливать меня всю – на нас, усмехаясь, стоит и смотрит крепкий, бородатый, подпоясанный широким ремнем, с воткнутым за него охотничьим ножом, в темных штанах, заправленных в мягкие, выдолбленные из кожи, сапоги, лесник. 'Мы из деревни... Нестор сказал, чтобы мы попросили у вас лошадь'. 'Черные всадники, не вас ли ищут?'. Переглянувшись, мы промолчали... А лесник, пожевав губы, продолжил: 'Далеко сейчас не уедете, темнеет быстро, заплутаете...Ночевать будете в сарае...В доме волчица раненая, не могу вас в дом...Пошли'.
Внутри оказалось тепло и стоял запах скошенной травы... 'Утром, как рассветет, я подниму вас. Возьмете Бурю и сразу в путь. Может, и проскочите... Дай Бог'. Он ушел, а мы повалились на пахучее сено; от ароматов немного кружилась голова... 'Он с ума сошел, что ли? Как мы можем уснуть в такой обстановке? А если они сейчас прискачут?'. 'А куда ехать, ты знаешь? По темноте, по лесу...' Замолчали обе...Я с интересом прислушивалась к себе – Аза не обманула, боли не было, точнее, не было ничего...
'Просыпайтесь, дамы, пора в путь!' – ворвался в сознание густой, звучный голос лесника. Едва не столкнувшись лбами, скатились с примятого за ночь, сена. Умылись холодной водой; я пошла смотреть Бурю, а возле нашей лошади увидела лесника, сидящего на корточках. 'Что случилось?'. 'Лошадь надо подковать, не выдержит она дорогу. Оставляй. Возьми Бурю и Юрошку, хорошие кони'. 'Спасибо за все'. 'Сейчас вдоль оврага, держите путь вон, на ту сосну, высоченную, видишь? От нее озерцо близко, проедите его, направо завернете, и мчите на большую проселочную дорогу... А вам куда надобно то?'. 'В Амарин. Знаете дорогу?'. ' Доскачите до развилки...Там пост должен быть, дорогу и спросишь' Я вывела Бурю и Юрошку, Лори проверила оружие...Мы еще раз поблагодарили лесника, и тронулись в путь!! С Богом....
Мы скакали по лесу, глухо ударялись копыта лошадей по настилу из опавшей хвои и листвы, проплывали мимо сосны и березы. Овраг порос кустарником, по дну его бежал тонкий ручей, окруженный зарослями ивняка. Вот и сосна...ой, здесь она еще выше, неужели в природе бывают такие громадины? Голова, занятая столь важным вопросом, едва не пропустила появление озера с неподвижной гладью воды. 'Давай остановимся, передохнем, а?'. Я огляделась – было по утреннему свежо и тихо... Что ж, чуть-чуть можно отдохнуть и подышать; воздух, казалось, был напоен ароматом сосен... Лори спрыгнула с лошади и подбежала к берегу, протягивая руку, чтоб сорвать тростник, растущий на берегу...
Стоп!! Мне кажется.... или там правда, вдали мелькают черные, как крылья летучих мышей, плащи?! Твою мать! 'Назад, Лори! На лошадь! Живо!' – заорав, я, пришпоривая Бурю, успела заметить, что Лори, с белым лицом и стиснутым ртом уже вскочила на Юрошку и ринулась за мной. Боже, помоги! Направо, по-моему, надо направо...
Мы несемся прочь от озера, не разбирая дороги, сжав зубы, молясь и чертыхаясь, с жутко колотящимся сердцем, с постоянным оглядыванием, и растущим страхом, что их лошади сильнее и они нас догоняют... Прижавшись к холке Юрошки, рядом со мной мчится Лори, сквозь шум в ушах слышу: 'Твой камзол! Стражи! Они узнали камзол!'. Если так – то дело дрянь... Уворачиваясь от сосновых веток, мы не заметили, как вылетели из леса на проселочную, разбитую, в ухабах, дорогу....Где развилка, черт ее дери?! Она нужна нам! Позарез... Лесник говорил про пост на этой самой развилке!....
Мы несемся, едва дыша.... Лори молодец, не отстает, но я чувствую, как она устала. Лошади мчатся на пределе сил. Меня нервирует ровная, пологая местность, по которой скачем. Простор, блин. Вдали виднеется поворот, но до него еще надо добраться! Ребра дали о себе знать – ноют, но жить можно... Оборачиваюсь назад и вижу ненавистные черные развевающиеся одежды... Они уже близко.... Что б вас.... Бросаю взгляд на подругу: Лори с отчаянием вглядывается вперед, она бледна, губа закушена – мы верхом, и нас преследуют, а это выматывает неслабо... В какой-то миг на нее наваливается безысходность, слышу хриплый прорывающийся плач.... 'Лори, держись! Давай, так надо!' – и мы поворачиваем; лошади хрипят на подъеме, они крепятся, но у каждого существа свой предел терпения – Буря и Юрошка выдохлись... Это конец...
Не сразу мы сообразили, что и вправду конец! Конец этой бешеной выматывающей скачке – три маленьких домика, вооруженные люди в форме, пост!... 'Наемники в черных одеждах...' хрипло выкрикнула Лори и мы сползли с лошадей, не веря своему счастью... Вмиг на конях оказалась половина поста. И куда девалась нарочитая медлительность и сонность? Отряд скрылся за поворотом, и вот уже ветер донес до нас стремительную яростную схватку... 'На вас форма....' Отряхнув камзол, поправив поднадоевшую перевязь со шпагой, я представилась: 'Я стражница Ее Королевского Высочества принцессы Виолетты, Елена Ховард – из-под подкладки вытащила бумаги на свое имя, – по причине ранения была оставлена в доме священника Овидия... Старший охраны, сэр Вист Гант, я у него в подчинении... А это... моя ученица'. 'Куда путь держите?' спросил стражник, возвращая бумаги с гербом Хайтенгелла. 'В Амарин... Подскажите дорогу?' 'Да, конечно... Но, быть может, вам стоит передохнуть? Или вы торопитесь?'. Он не услышал наш ответ, как впрочем, и мы не успели ответить ему – на пост, подняв тьму пыли, прибыл отряд стражников. Из разговоров стало ясно – происходит усиление постов на всех дорогах, не только отрядами стражников, но и частями регулярной армии, до этого расквартированной в казармах Южного замка и домах жителей близлежащих селений...
Наконец из-за поворота показался отряд; мы услышали о трех погибших стражниках, волоком протащили двух крепко связанных наемников....Пока мы раздумывали об ужасной участи, миновавшей нас, у проходивших мимо нас стражников услышали: 'Смотри, девки. Одна в форме стражников'. 'Да какая разница, какая форма? Пока здесь, надо пользоваться моментом. Подходим, а дальше видно будет'. Вздохнув и переглянувшись с Лори, поняли, что наш отдых закончен... Пора нам...
Возле лошадей нас окликнул стражник: 'Собрались в дорогу?'. 'Да, надо ехать. Дорогу в Амарин подскажите?'. 'Сейчас прямо... Чуть дальше начинается большой сельский тракт, вам надо будет направо завернуть и прямо ехать. А лошадей оставьте.... Пусть отдохнут... Возьмите вон Шэра и Тауру, домчат вас в два счета'. 'Буря и Юрошка – лошади лесника, который недалеко от деревни Тенары живет. Знаете его?'. 'Знаем. Ничего мужик. Ладно, мы это дело обмозгуем... Подумаем'. 'Лори – я взглянула на подругу, – как, выдержишь?'. 'Должна. Чай, не сахарная....Тихонько поедем, да?'. Почти уже заученным движением Лори перетащила меч, и мы еще раз уточняем дорогу...
Сев на Тауру, неожиданно обратила внимание на изучающие взгляды стражников, недовольный вид старшего и его наше поторапливание....Вновь в путь... Проехав пост, поначалу мы скакали по равнине, кое-где заросшей мелким кустарником; затем начался пролесок тонких берез и осин... Небольшой подъемчик и перед нами открылся большой Сельский тракт. Добротная, широкая дорога; развилка из нескольких направлений; почтовые повозки, телеги потихоньку движутся, между возницами мелькают босоногие пацаны, предлагая свистульки и всякую всячину... Мы повернули направо...
Достаточно быстро мы доехали до Шанта, поселения ремесленников и кузнечных дел мастеров... За надобностью воды решили заехать. Главные ворота были свежевыкрашенны и в некоторых местах наглухо заделаны, ввиду ясного дня и бойкой торговли, открыты. Мы, проехав по улице, мощенной камнями, с крепкими сколоченными двухэтажными домами, остановились на постоялом дворе... Вышел хозяин. 'Издалека путь держите?...А...служивые' – взглянув на мою форму, он спросил: 'Что желают дамы?'. 'Лошадям воды...Сколько мы должны?'. Тот махнул рукой: 'Заезжайте в конюшню....'.
'До Амарина сейчас прямо?'. 'Да. Сейчас за ворота и прямо, никуда не сворачивая, и доберетесь до Амарина... Простите, ваш главный.... сэр Гант?'. Ответить я не успела – крик Лори сорвал меня с места. А где она? Выбежав из конюшни, и оказавшись во дворе, на миг потеряла дар речи: на ступеньках крыльца находился по виду, наемник, а по сути, кажется бандит, удерживающий незнакомую черноволосую девушку, брыкающуюся и извивающуюся изо всех сил – но ее усилия пропадали впустую... Еще один ножом вырезал какие-то фигурки на деревянном крыльце, а после подошел и рванул на незнакомке платье... Послышался звук рвущейся материи и вопль Лори: 'Отпустите нас, гады!'. А ее в углу зажал третий участник, пытаясь справиться с моей разъяренной подругой, беспрестанно выкрикивающей проклятья и угрозы... Отчаянный крик Лори: 'Отпустите девчонку!' – перерос в крик боли от выкрученных наемником рук...
И его сдавленный удивленный возглас, когда острие моей шпаги оказалось у основания шеи. 'Руки убрал! Быстро! Кому сказала...' – и чуть надавила, из порезанной кожи показалась капля крови... На постоялом дворе воцарилась гнетущая тишина... Юркнув за мою спину, Лори быстро прошептала: 'Давай ей поможем, пожалуйста'. Ответить я не успела; услышав издевательское: 'Девочек прибавилось? Гуляем! Девок на всех хватит!' – и в развалку, отшвырнув черноволосую куда-то в сторону, светловолосый гад со шрамом на пол-лица, пошел на меня; кривой оскал, плевок в сторону – и я, встающая в боевую стойку....Их это очень рассмешило; мерзко ухмыльнувшись, он вытащил ятаган и, махая перед нами, уточнил: 'Дама желает развлечься? Все, что хотите – к вашим услугам. А потом я с удовольствием развлекусь тобой' – и замахал кинжалом. 'Лори, живо к лошади! В Амарин!' – прошептала в надежде, что пока заняты мной – подруга успеет, должна успеть уехать! Ребра недовольно поныли, но приумолкли, видя мою мрачную решимость. Первый удар – я парировала, тяжеловато, чуть больно, ничего, я потерплю; нанесла свой, и он без остановки завертел оружием, выписывая 'восьмерки'. Уклоняясь от ударов, чуть отступая, ушла в глухую оборону....Будем держаться – другого пути нет....
