Текст книги "Североморье (СИ)"
Автор книги: Наталья Подлужная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
Теранто.... Любопытство вспыхнуло во мне с новой силой – 'Вэй, расскажи, что было, когда меня увезли в повозке?'. 'Ничего...'. 'А поподробнее...'
'Ну, я страшно испугалась, когда на тебя накинулись, бросилась на стражника, но не добежала. Теранто... он сгреб меня в охапку, отнес в сторону...От тебя стражников отогнал... Потом подошел и усмехнувшись сказал, что когда нас увидел, сердце у него болеть начало. Никогда не болело, а тут вдруг заболело...'. 'Ну, вполне естественно' – негромко проронила Аравела. 'Что естественно?' – уставились мы на нее. 'Естественно, что заболело. Сердце, плененное черной магией, при освобождении начинает болеть, оно начинает чувствовать, оживают эмоции...'. 'Чего? При освобождении? Аравела, объясните наконец нормально'. 'Елена, наберись терпения. Скоро все узнаешь, обещаю'...
'Вэй!' – она посапывала, уткнувшись головой в колени. Мои глаза вмиг отяжелели; и тут острый локоть в бок и шипение в ухо: 'Ну, слушать будешь'. 'Ты же спишь...' – с трудом выдавила я. 'Не сплю я, думаю все... Слушай, он сказал про сердце и посмотрел так...ну, прям замерла я. Нахмурился потом, сказал, чтоб я с места не сходила, и ушел. Лошадку привел, хорошую... Я сказала, что мне в Алонр надо, позарез. Потом охранные отряды приехали, разобрали людей, страшно было, кричали все. Их били, связывали руки-ноги, и вперед, в колонну. Я смотрела на его непроницаемое лицо, холодные окаменевшие глаза, скрещенные руки на груди, действительно не понимая, как так можно, спокойно, без эмоций, стоять и ждать, пока разберут людей! Он будто льдом стоял закованный! И вдруг обернулся – а на лице гримаса боли, понимаешь, впервые я увидела страдание!' – Вэй притихла, глядя в темноту....
'Вот и думаю я над словами Аравелы' – напряженно зазвучал ее голос, – 'может, правда, раньше он словно заколдованный был, как слепой, не чувствовал ничего, ужаса не видел. А я ...короче, чем больше смотрела, переживала, тем больше...тем больше, не знаю, как объяснить, сердце в общем стучать начало... Потом доскакали до Алонра, он помог с лошади спуститься, и как-то так получилось, что к себе прижал... Сердце у него тяжело молотило так, будто кровью обливалось... Сказать что-то хотел, но промолчал...Спросил лишь напоследок: 'Охрану тебе оставить?'. Я отказалась. А через пару минут с ног сшибают, в лицо кричат: 'Дьяволица!'; волокут по земле, пинают, пыталась я объяснить, крикнуть, а они по ребрам, боль полыхнула огненная, лежала в повозке, скрюченная, дышала...с трудом. Ни мыслей, ни чувств. А на площади так жутко стало, так плохо...Животный страх скрутил всю, выть лишь могла. И выла. Как на постамент затащили, не помню. В голове туман и ужас, ноги не держат, слезы текут... Не сразу, не сразу потом дошло, что тебя вдруг увидела...Спасибо тебе. Знаешь, Еле, послана ты мне была...' – и замолчала; потом взглянув на меня, с осторожной улыбкой спросила: 'Правда, считаешь, что выберемся? Что справимся?' – и надеждой осветилось ее лицо. Что я могла ответить ей?
Чуть сжав ей руку, я повернулась к настоятельнице. 'Аравела, а союзница Гонда – кто она?' – и замерла, с изумлением вдруг увидев на ее лице страх... У Аравелы страх?? Не веря глазам, всмотрелась внимательнее... 'Ох...Не задавала бы ты мне таких вопросов...на которые я не знаю, что ответить... Поспите лучше, отдохните, скоро вам силы понадобятся' – и взглянув на нас, как-то виновато улыбнувшись, она прошептала: 'Я рядом буду, всем, чем смогу, помогу! А сейчас поспите, правда, поспите, пока есть возможность!' – и горестно вздохнув, Аравела закрыла глаза. Озадаченно хмыкнув, с удивлением поняла, что ответа я так и не дождалась...Не много ли тайн и загадок на наши головы?...
Тяжко вздохнув, я последовала ее примеру – закрыла глаза...Все мои помыслы, все желания и мысли, помимо воли, вмиг рванули к Джону, к девочкам... Зажмурившись, пыталась понять одно – почему? Почему все так произошло и происходит? Почему мое желание оказаться в Хайтенгелле настолько трудновыполнимо? Почему, несмотря на все мои трепыхания, я не приближаюсь к цели?! И сердце сдавило, поток слез готов был хлынуть из глаз. Мне нужно...подумать о чем-нибудь другом, пока не разревелась на всю повозку! И стиснув зубы, я дышала, вытирая глаза рукавом...
Не сразу я услышала тихий голос Вэй: 'Еле!'. 'Что?' – взглянув на нее, наткнулась на побледневшее лицо с закушенной в отчаянии губой... 'Помнишь, я говорила о старцах, которые были со мной...' – но ее неожиданно прервал горячий шепот Аравелы: 'Прости, Вэй, что перебиваю, но...послушайте, я старалась неукоснительно следовать пророчеству! Я знаю, что ты, Вэй, должна была появиться с Сэрок, и только тогда я могла бы... безбоязненно, не страшась за твою жизнь, все рассказать! Но ты появилась с Еленой,...и она ЗНАЕТ Сэрок! Сэрок спасла ее, значит, по-другому было нельзя, значит, она приняла именно то решение, благодаря которому будущее возможно! Сэрок приняла решение, решение настолько важное, что ей пришлось нарушить правила, оказаться вне закона, и сейчас ее нет рядом с вами просто потому, что она... Ох, но почему умные, разумные мысли приходят в мою голову с таким опозданием...Простите меня, но лучше поздно, чем никак! Она всегда будет рядом с вами, вы под ее защитой, и это не изменить! Вэй, Елена, вы и есть...' – повозку тряхнуло с такой силой, что повалившись вперед, Вэй локтем 'заехала' мне по ребрам, ох..., Аравелу отбросило назад, на монахинь, под их испуганные возгласы...
А через миг, барахтаясь в людской куче, мы услышали резкий возглас стражника: 'Повозка застряла, дальше не поедет! Дорогу размыло! Выходи по одной!'. У края повозки, стражники, хватая нас за руки, сдергивали вниз...Все жались к друг дружке, темень стояла кромешная, ночная прохлада, пробираясь под одежду, вызывала приступы сильной дрожи... 'Недалеко тут, потопали, святоши' И тут ярко, до боли в глазах, рядом вспыхнул факел. Впереди смутно, с трудом, просматривался неясный вход...Куда? Приблизившись, увидели небольшой пригорок, в основании которого виднелся широкий, темный проход; подгоняемые арбалетами и пинками в спину, мы попали внутрь...
Факелы осветили длинный узкий подземный ход, со свисающими переплетенными кореньями растений. Под ногами зашуршало, поеживаясь, я брела в неизвестность; какая-то мелкая пакость пробежала по моим башмакам. 'Вперед, вперед, чего встали?! Двигаемся, пока вас здесь не прибили!' – вопль стражников сдвинул монахинь с места. Оглядываясь в поисках Вэй, наткнулась на ее скрученную фигуру с перекошенным лицом. Пробираясь к ней, услышала злобный крик: 'Куда лезешь?! Вперед давай иди!'. 'Сам иди! Моей подруге плохо, ей помочь надо, будь ты человеком!'. 'Я сказал...' – с угрозой прозвучавший голос вдруг оказался практически за моей спиной. 'Слушай, ну неужели сложно...' – обернувшись, я забыла, что порывалась сказать – описывая дугу, плетка едва меня не задела... 'Ты больной! На всю голову!' – и с чистой совестью, со всей силы, от всей души врезала в пах. Охнув, согнувшись, через мгновение он повалился наземь. А я бегом пробралась к Вэй...
'Что с тобой? Что случилось?'. 'Еле, я была здесь...'. 'Ты уверена? Скорее всего, ты ошибаешься'. 'Нет, через метров десять поворот направо, потом по-моему, прямо и налево...' 'И...куда мы попадем?' – задала я, как мне казалось, бессмысленный вопрос. Но ее реакция напугала меня; зажав рот рукой, она вдруг стала раскачиваться из стороны в сторону. 'Да что с тобой?'. 'Мы от кого-то бежали, спасались, впереди тоже кто-то бежал, не помню...Было очень страшно, крики усиливались, я быстро устала, и меня взяли на руки. Еле, мне страшно...'. 'Мне тоже, но надо идти. Другого пути нет'. 'А где Аравела?' – вдруг тихо, с нескрываемой дрожью в голосе, прошептала Вэй.
Оглянувшись – я приметила стражника, зыркающего по сторонам, бредущих монахинь с отрешенными лицами, пришедшего в себя товарища, пытающегося подняться; но Аравелы нигде не было... Глаза мои непроизвольно вернулись к стражнику, стоящему уже на коленях и мотающему головой. С настоятельницей разберемся позже, а вот со стражником могут возникнуть проблемы! Так...Пора линять... И приобняв Вэй за плечи, мы двинули вслед за монахинями. Однако, не прошли мы и двух шагов, как со всхлипами Вэй стала заваливаться вбок...Я не смогла сдержать волну раздражения: 'Вэй, что опять?'. 'Я вспомнила! Камнепад, я лежала между вывороченными камнями, не могла пошевелиться, и вдруг услышала тихий, словно из-под земли, шепот: 'Если хочешь жить, то ты Вэй, Вэй...Запомни, Вэй. Старцы затихли навеки, а я стала Вэй. Сколько я сидела над мертвыми телами, не знаю, потом на меня наткнулся дед-отшельник, и почти уже на руках донес до своего жилища. Так я у него и оказалась. Потом к Аравеле привел, потрепал по плечу и ушел. И я его больше не видела...'. 'И как твое имя? Ты вспомнила?'. 'Вроде,...я могу ошибаться, конечно, но по-моему, Вэйлори...Как-то так. Ладно, пошли. Деваться все равно некуда' – и она, пошатываясь, с больными измученными глазами, обхватив себя руками, словно защищаясь от враждебного мира, тихо побрела вперед. Я же осталась на месте...Что со мной? Почему я в ступоре? Почему имя Вэйлори так болезненно резануло по сердцу?! В напряжении я стояла в темном, отдающем сыростью, подземном ходе, и пыталась понять...Это имя я раньше не слышала, точно; тогда почему такой отклик внутри?! И в полном замешательстве я стала догонять подругу...
Поворот направо...Направо?! Тихо идущие монахини с четками в руках, Вэй с лицом, ждущим разгадку...На ее лице вдруг явственно проступило нетерпение – будто с каждым новым шагом ей открывалось что-то новое...А на меня навалилась пустота, неимоверная усталость организма, когда человек устает от всего, и хочет лишь одного – покоя. Наверное, я могла бы понять нетерпение Вэй, ведь она начала вспоминать свое прошлое; монахини беззвучно шептали молитвы, стражники уже ограничивались подзатыльниками, Аравелы и след простыл, и одна я шла на последнем издыхании. Ни сил, ни надежды, ни желания... Закружилась голова, с трудом уже переставляя ноги, сжав зубы, боясь банально разреветься, неожиданно мелькнула странная мысль – взять в руки кулон... И я ухватилась за него...Тепло, разлившееся от кулона, отдалось в сердце какой-то пульсирующей волной – потерпи чуть-чуть, Еле! И тут до меня медленно дошло, что начинается поворот налево! То есть, Вэй не ошиблась...
Она оглянулась, и увидев меня, мотнула головой: 'Еле, ты где запропастилась?'. 'Тут я, тут' – пробормотав себе под нос, стала пробираться к Вэй, или как ее там, Вэйлори, через монахинь... 'Уже скоро, скоро будет темноватая комната, типа чулана! Я точно помню!' – вымученно ей улыбнувшись, с горечью признала, что у самой ни одного воспоминания прошлого так и не появилось...Стало светлее; через несколько метров перед носом возникла деревянная, обшитая железом, дверь...Первыми вошли монахини, следом мы...С открытым ртом обозревала плетеные корзины, кадку с утрамбованными опилками, пучки трав, развешанных по потолку, засушенные листья растений, собранные в чашках...Канделябры со свечами располагались на противоположной стене, рядом с дверью, к которой мы и направились. 'Что дальше будет, Вэй?'. 'Мне кажется, подсобка кухни...и дальше попадаем,...нет, не помню...Слушай, меня уже трясет всю, как будто вот сейчас, в эту минуту произойдет что-то! И назад пути не будет'. 'Вэй, пути назад давно нет. Это нам вечно кажется, что у нас есть выбор пути, а за нас уже все решили...'. 'Почему ты так считаешь?'. 'Вэй, всю дорогу я желала лишь одного – добраться до дома, до Хайтенгелла, что из этого вышло, ты сама видишь!'. 'Еле, наверное, ты здесь важнее! Значит, ты нужна была здесь! Ведь Аравела что-то хотела важное нам сказать, нам, понимаешь – не мне одной, а нам! Но не успела... Где она сейчас? Душа болит за нее, кабы беды не случилось'. И крепко взяв меня за руку, Вэй прошептала одними губами: 'Надо быть вместе. Помнишь слова настоятельницы...'. Подсобку мы, подгоняемые стражниками, прошли быстро; и минуя длинную, холодную комнату с грязным, заброшенным камином, со столом посередине и лавками у стен, попали в...зал. Да, зал...
Но не обстановка приковала наше внимание, а ...настоятельница Аравела, с рассеченной губой, с залитой кровью порванной блузой, стоящая на коленях перед троном. Ее держали двое гадов; спустившийся с трона лысеющий человек, с жестоким, тонким лицом, надев на руку громадный перстень, полыхнувший яростным, свирепым, кровавым светом, наотмашь ударил ее по лицу... Вздрогнули все; я же с тоской вспомнила об оружии, оставленном в доме Аравелы. Не о шпаге сожалела, нет, о кинжале... Он остался бы незамеченным. Эх, что ж я вовремя не среагировала то, что ж сплоховала... 'Так будет с каждой из вас, кто посмеет мне воспротивится! Каждую из вас будут пытать, начиная с иголочек под пальчики и заканчивая раскаленным железом...Я знаю, что объединившись с вашей дурой-настоятельницей, вам откроется местоположение Лучезарных, и лишь в этом случае вам сохранят жизнь. Итак, Аравела, не будем терять время – кто достоин великой чести быть рядом с тобой!' – и вновь удар, от которого Аравела падает без чувств. Ее обливают водой, бьют по щекам. Холод, обступивший меня со всех сторон, морозит разум; сердце, бешено стучащее, не может вырваться из ледяного плена, опутавшего меня всю...
Вэй в ужасе сжимает рот рукой, и вдруг плача, с криком: 'Отпустите ее, сволочи!', бросается на них; и страшно отшвырнутая в сторону, она врезается в статую. И сердце мое вздрогнуло от неминуемого...Продвигаясь к ней, напряженно наблюдала, как Вэй, держась за статую, пытается подняться. Лицо у нее побелело – в глазах мука вперемежку с дикой болью, и меня саму едва не скручивает...Стражники наместника подошли к нам, и выдернув из кучки людей трех монахинь, потащили к Аравеле...
Я же тихо пробиралась к подруге, не сводя с нее глаз, одновременно пытаясь осмотреть зал в поисках любого предмета, который можно было бы использовать разящей, ударной силой... Находила, но вне моей досягаемости! Черт!! Поднявшись с пола, пошатываясь, Вэйлори замерла – и я поняла, почему. Она увидела Теранто, стоящего в тени трона и не сводящего с нее глаз. Серая форма стражника неожиданно подчеркнула серую бледность лица и замученный вид...
И раздался истошный крик; наместник с какой-то слащавой улыбочкой смотрел на истязание бедных женщин... Меня пробрала дрожь. И стражники разделились – одни схватили оставшихся монахинь, два других – один, похлопывая рукой по эфесу шпаги, направился ко мне; второй шел к Вэй. Приблизившись, он протянул руку, чтоб меня схватить – на интуитивном уровне, моментом присев, правой врезала в пах... В уши врезался визг наместника: 'Убить ее!' – и на меня с каменными лицами бросается стража. Крик Вэй: 'Не трогайте ее!' – переходит в сдавленный писк; Теранто, каким-то образом оказавшийся вблизи от нее, толкает ее назад, под занавесь, находящуюся за статуями. И я чуть не падаю – опять, опять все замедлилось! И воздух плывет перед глазами, еще секунду обозреваю стражников с искаженными ненавистью лицами, красными глазами, очень медленно достающими шпаги...Вэй рвется ко мне, но наталкивается на непреодолимую преграду в виде плеча капитана. И словно опять слышу ее голос: 'Надо быть вместе. Помнишь слова настоятельницы'; и бросаясь к ней со всех ног, через какой-то миг, почти добежав, не выдерживаю, моргаю, и все приходит в движение. Твою мать! Меня заваливают; ногами нанося по ним удары, все же смогла вырваться...Но что мои руки и ноги в сравнении с их шпагами? 'Кинжал, Еле, держи!' – слышу крик Вэй; бросая мне длинный кинжал, вытащенный похоже, из сапога капитана, она не удерживается на ногах, и махая руками, падает назад...на эту занавесь, с треском через миг обрушивающуюся вниз тяжелой, удушливой, пыльной массой. Меня зажимают между двумя статуями; прячась от ударов шпаг, орудуя кинжалом, делая выпады, на миг выглянула – прижатая к белоснежной, с инкрустациями, двери, Вэй в отчаянии схватилась за ручку... И что-то вдруг произошло, что-то настолько невероятное, что-то такое непостижимое – что бой прекратился. Все вдруг замерли, лица стражников стали напоминать восковые маски; и разрывая повисшую мертвую тишину, раздался неестественный истерический вопль наместника Гонда: 'Убить мерзавку, убить, убить немедленно!!'.
Вэй открыла дверь... 'Еле, быстрее!' – рванув между статуями, с перехваченным дыханием, через пару мгновений я почувствовала, как ее рука практически намертво вцепляется в мое плечо. Мы бежим по какому-то коридору, у меня полная дезориентация: мелькают картины, какие-то двери, панно с цветами – и в одном из коридоров, нас окликает очень, ну очень старый старичок, с седой длинной бородой. 'Сюда, дамы, сюда!'. Картину со скрипом сдвигают, и обнаруживается потайной ход, ведущий вниз. 'Вэй! Вэй! Что происходит?! Ты смогла открыть дверь! Это значит...что ты...'. 'Лучезарная, Еле. Знаешь, пока там были, воспоминания массой накатили, а схватилась за ручку двери, и будто в колодец нырнула, холодный, глубокий...Короче, вспомнила я все!'. 'Я рада за тебя'. 'Я тоже рада, за тебя'. 'За меня?'. 'Ну да, здорово сестру иметь!'. 'Сестру? – я остановилась в недоумении, и ничего не понимая, уставилась на Вэй, – какую сестру?'. 'Родную, Еле, и поторопись, за нами вообще-то погоня!'. 'Вэй, твою мать! Какая сестра? Объясни толком!'. 'Ох, что за характер. Дай руки, и помолчи, ладно' – улыбнувшись, она взяла мои руки; ее синие, почти фиалковые глаза, вдруг сделались огромными, глубокими, словно колодец. Дыхание мое перехватило, в голову вдарило с такой силой, что не удержавшись на ногах, я стала падать...
Боже, неожиданно...возник вращающийся шар, в котором я!! Вижу замок на возвышении! Я знаю его, точно знаю! Большая светлая комната – много кукол, большой корабль, лошадка-качалка, черт, всегда хотела покататься первой, а Вэйлори успевала раньше, так как была старше и быстрее; а я обижалась... ЧТО??!!
И все закрутилось в бешеном вихре... Я увидела себя, да, себя с сестрой! Вот мы бегаем по комнатам, и старый Освальд, точно Освальд! пытается нас остановить, и сильно ругается. А мы дразнимся и прячемся от него за какими-то тяжелыми, огромными полотнами с изображенными на них людьми... Вот и папа с мамой! И сердце сейчас не выдержит, и крик боли рвется изнутри – родные мои, родные!!
Спрятавшись, хихикая и щекоча друг дружку, мы замерли – до нас донесся встревоженный разговор родителей и нашей Сэрок, рыжеволосой воительницы, ее настоятельная просьба спрятать...девочек. Не понимая, мы переглядываемся – нас, что ли...
'ЧЕРНАЯ КОРОЛЕВА ПОЯВИЛАСЬ...Ее подчерк. Злобный и смертельный. На границе с Северным Королевством обнаружен склеп, внутри тела пропавших магов, в застывших неестественных позах и окровавленной грудной клеткой. Сердца магов исчезли; она забрала их мощь, сердца служат проводниками к Высшим силам, если ими воспользоваться, то ей будет несложно преодолеть защитный барьер из магических заклинаний и ритуалов, и оказаться в Лучезарном! Остановить ее будет невозможно, она разрушит все, что вам дорого...Она уничтожит мир как таковой и начнется хаос!'. 'Постой, друг мой Сэрок, но это прежде всего старая, старая легенда, и нет никакой опасности! Ты рядом с девочками, просто по традиции, раньше ты также сопровождала Гортензию. Зачем на нас нападать?! Объясни, ради Бога!' – отцовский голос чуть дрогнул... 'Королева Гортензия является лучезарной, и она и ваши дети – первые враги Черной. Она прямой потомок первомагов, отвечающих за гармонию во вселенной. За хрупкий баланс сил – всего должно быть примерно одинаково, тогда мир удержится сам. В привычном для всех состоянии – жизнь для всех, без исключения, с шансом изменить судьбу...Как когда-то сказала Верховная Хранительница – 'не вы дали жизнь, не вам ее отнимать'. Но...со временем возникло много нюансов, один из которых – свита Черной Королевы и она сама. Созданная из магии уничтоженных магов, она воплощение зла, помыслы ее черны...Единственное, что сдерживает ее разрушающую силу – это светлая, защитная магия Лучезарных, и королева Гортензия одна из магов. Дочери ваши полностью унаследовали силу Лучезарных. Если она сможет погубить их и получить вашу магию, то с ней уже не справиться. Никому...Поможет лишь вмешательство Верховной Хранительницы, но она спасет от гибели мир, но не нас. Мы ей неинтересны, она в ответе за вселенную...Поэтому, я прошу вас поторопиться, времени в обрез!' – и помолчав, чуть слышно добавила: "Гортензия, мне жаль"...
"Но, Сэрок, разве ты не в ответе за моих дочерей? Ты спасешь их, ты же телохранитель!". "Все верно, Ваше Величество, но с одним но – уровень не мой... Я справлюсь с целой сворой ее псов, с ее мерзкими тварями, но не с ней...К сожалению, вынуждена констатировать, что она существо высшего порядка; ее магия сильнее моей". "Значит, спасения нет?! И мы что, обречены?". "Нет, вовсе нет! Мы отразим ее атаку, по крайней мере, попытаемся! Но надо спрятать девочек, обезопасить их – сейчас они открыты для удара, уязвимы! Гортензия, ты не хуже меня знаешь, основной защитный дар Лучезарных проявляется только в пятнадцать лет; в возрасте, когда подросший, достаточно окрепший организм справится с мощной Силой Лучезарных...А сейчас они как...как слепые котята, их надо защитить!".
"Ну, хорошо, что ты предлагаешь?" – обреченно звучит голос отца. "Вывезти их за пределы Лучезарного, с верными людьми. Вне Лучезарного их не найти! Сияния магии еще нет, они чисты, их не найдут! Надо, просто надо выиграть время!". "Сколько, Сэрок?! Сколько нам быть в разлуке?". "Я не знаю...В утешение могу сказать – возрастают их шансы на спасение! Многократно! И это самое важное...".
"Ваше Величество – слышу голос, бьющий по сознанию и врезающийся в сердце, – Боже мой, это дед! – извините за вмешательство, но Черная стала неимоверно сильна! Боюсь, мне предстоит просить вас о практически невозможном!". "Я слушаю тебя, Илларий...". "Вам быть может и незаметно, но простому люду в глаза точно бросится! И кто знает... В общем, когда девочки вместе, они словно лучики, понимаете... Внимание привлечь могут, а это опасно! Очень". "Что скажешь, Сэрок?". "Старец Илларий дело говорит. Об этом я не подумала. Да, боюсь, вопросы могут возникнуть, народ разный по земле ходит...Придется ...прятать по отдельности". "Нет, исключено! Вы с ума сошли! Мало того, что детей дома лишить, так еще друг с другом разлучить! Не бывать этому! Вон отсюда, с глаз долой!" – и тихий мамин голос, полный слез: "Бедные мои девочки...За что им такое?"...
...Вижу наши торопливые сборы; решение, которое трудно дается родителям – нас разделить... Старец Илларий (раньше я думала, что это дед!), уверяет, что Черная очень сильна и маленьких Лучезарных найти окажется несложно! А вот по одной нам действительно будет легче затеряться по всему Североморью, и остаться, главное, в живых! Уходить решено в мирные договорные дни – дни, когда запрещено использовать магию, и следовательно, Черная не нападет, не проследит... Уходить через горы, разными тропами; старец Илларий уходит со мной и белой колдуньей Алирой; с Вэйлори уходят старцы Адлин и Кэмилл.
Правда, всех немного напрягает отсутствие Сэрок – в эти два дня она не может быть рядом. В эти дни – никакой магии, никаких магических действий; мир очищается, отдыхает...Сэрок уверяет – ничего произойти не может; договорные дни для всех едины – за любое, самое незначительное магическое действие следует наказание. Так заведено издревле, нарушений не бывало...
Взявшись за руки, мы прошли подсобные помещения дворца. Нас поторапливали. Откуда-то сверху донесся непонятный шум, сильно встревоживший взрослых...И вдруг что-то произошло! Что-то страшное! Крики боли, потонувшие под древними сводами дворца, заставили всех вздрогнуть. Подгоняемые взрослыми, мы слышали нарастающий шум яростной бойни... Схваченная в охапку старцем, сквозь льющиеся потоком слезы, я смотрела на сестру. Я звала ее по имени, но она не слышала...
Крики усиливались. На меня сверху накинули темный платок; и я заревела от ужаса, до изнеможения... Уже в горах нас настиг взбешенный удар Черной: мы ускользнули из ее лап, но не смогли избежать удара. Я увидела страшный камнепад; потом увидела старца Иллария, несущего маленькую девочку. И сердце забилось от бесконечной нежности и к нему, и к Алире, бредущей за ним следом...Боже мой, мне удалось выжить только благодаря им – Илларию, ставшему дедом и белой колдунье Алире, ставшей мне бабушкой. И они бедные, ждали моего пятнадцатилетия! Ждали возраста, когда дар просыпается – способность защищаться от темных, злых сил. Ведь скажи они раньше, они вернули бы мне память, но и сделали бы уязвимой для удара Черной Королевы и ее свиты, и спасти меня было бы практически невозможно!!....
Моя сестра – Вэйлори Лучезарная, я вспомнила! Мои родители – Лучезарные король Флориан и королева Гортензия. Я знаю, кто я. Елена Лучезарная...
Судорожно сглотнув, я вернулась в реальность; перед глазами плыло, ком подкатил к горлу, не давая дышать... 'Эй, ты в порядке? Нам надо торопиться! Ты меня слышишь?!' – нетерпеливый обеспокоенный голос сестры; я киваю, на миг сладостно замерев. Голос сестры...Я не одна, я больше в этом мире не одна!! Как же здорово! Но как всегда, нет времени для слез и объятий, и простого осознания, кто мы и что мы... Ну, вроде теперь я в порядке; конечно же, в порядке. Хотя я вру, самой себе... Я не в порядке, я далеко не в порядке! Черт, какого черта молчали Аравела, Сэрок?! И бабушка с дедушкой – они вовсе не... Стоп, Еле, хватит! Хватит...В каком-то непонятном тихом бешенстве, вытерев слезы рукавом рубахи, я пыталась вздохнуть...и вздрогнула, уловив чью-то тень...
Уже оборачиваясь, поняла, кто почтил меня своим присутствием. На меня с ожиданием, с легкой улыбкой смотрела Сэрок. Такая же красивая и ярко рыжеволосая. И меня прорвало, с горечью и яростью: 'Боже, Сэрок, какая неожиданность! Ты все-таки соизволила показаться мне на глаза?! Можно узнать, какого черта ты молчала, а?! Ты могла спокойно мне все рассказать! Просто рассказать!'. 'Вот те раз, вот те два. И это твоя благодарность, принцесса? Ну, если все же попробовать ответить на твой глупый вопрос – то поверь, эффекта бы не было! Память не вернулась бы. Ты бы послушала, удивилась, послала бы меня подальше, а через минуту вспомнила бы, что ты стражница, и на этом все! Память могли тебе вернуть только твои родные, или кого ты таковыми считала. Больше никто...Поверь мне! Слушай – она подняла руку, предотвращая мой очередной, слетающий с губ вопрос, – у тебя еще много вопросов, я признаю – но не сейчас! Надо спешить' – с этими словами она стремительно прошла мимо меня. 'Еле! Не спи, замерзнешь! Идем!'...
Но я не шелохнулась, хоть и слышала нарастающий топот сапог стражников Гонда. Я не могла...Замерев, с болью в сердце, я вспоминала – нежный цвет маминых платьев, ее летящую походку, тихий укоризненный голос: 'Ну не ссорься ты с сестрой, вы же самые родные. Не надо, не дуйся на нее', а я взбираюсь на ее колени, совсем как маленькая...А папа держит корабль, ему осталось приделать лишь мачту...И строгость в голосе, и нежность, глубоко спрятанная в глазах: 'Опять у мамы на руках. С Вэй, что ли, поцапалась? Ох, девчонки...'. И тяжелая, душная волна слез поднимается изнутри, тяжко колотится сердце, все сжимается от боли за родных... И ведь ничего нельзя исправить, изменить. Ничего!! Обхватив себя ледяными руками и прислонившись к стене, я дрожала... Помнить и любить – то единственное, что мне, что нам осталось. Помнить о наших родителях – Флориане и Гортензии Лучезарных...
И в тот момент, в ту секунду, как это четко отпечаталось в моем сердце, в моей голове, в моем сознании – что-то резко, искрой вспыхнуло на лбу! Боже мой... Но страха нет, чутье подсказывает: сейчас что-то произойдет. С трудом делаю следующий вдох – сияние, нежное и теплое, коснулось моей кожи. Не мигая, зачарованно я смотрела на ладони – по ним словно пронеслись лучи солнца, наполнив их изнутри светом. И вдруг перед глазами закружился непонятный вихрь, и я в изумлении открыла рот – моя одежда изменилась!! На воздушное, легкое, переливающееся платье, из нежно-голубого в розовый цвета. Не знаю, как выглядела я – бледная, с абсолютно ошарашенным, диким лицом – но я знаю, как изменилось лицо Сэрок, в раздражении вернувшейся за мной...С дрогнувшим лицом, опустившись на одно колено, она негромко, четко произнесла: 'С возвращением, Елена Лучезарная!'. Поднявшись, тихо добавила: 'На маму ты похожа. Вэйлори, та больше на отца...– и чуть усмехнувшись, – стражники по всему замку бегают, им полезно. А нам пора. До храма власти надо добраться...' – и неожиданно замолчав, Сэрок чуть отвернулась, к чему-то прислушиваясь... И вновь посмотрела на меня, с необъяснимым выражением лица. 'Сэрок, что? Что случилось?' 'Черт, Аравела не смогла выбраться...Ее и монахинь потащили к подземному ходу, похоже, убивать. Твою сестру сопровождает маг Лоис, они уже далеко. В общем, жди здесь, я скоро...'. 'Я с тобой!'. 'Елена, ты будешь только мешать! Одна я справлюсь быстрее'. 'Не спорю, но я с тобой' – хмуро и упрямо я взирала на Сэрок; протяжно то ли вздохнув, то ли простонав, она проворчала: 'Только не ныть...и не жаловаться! Ясно?'. Вроде, да...
Впившись в меня своими зелеными глазищами, она протянула руку.... И вот дальше...смысл сказанного Сэрок дошел вмиг – мощные волны воздуха, подбросив меня как пылинку, скрутили из меня 'восьмерку', и вышвырнули с грохотом в неизвестность. Или это загрохотало в моей голове?...Вцепившись руками в каменный, сырой пол, замечая все трещины, из которых вопреки всему, торчали тонкие зеленые стебли, я банально пыталась вздохнуть. Просто вздохнуть. Внутри разгоралось пламя; закусив губу, старалась подавить стон... Почти удалось. Над головой раздался голос: 'Если пришла в себя, то идем'. Кое-как поднявшись на ноги, качаясь из стороны в сторону, выдавила из стиснутого судорогой рта: 'Что эээто было?'. 'В первые разы всегда так, потом привыкнешь. Объяснить ощущения до перемещения невозможно. Сейчас слушай – в момент, когда волна воздуха тебя подбрасывает, а навстречу несется другая, сделай над собой усилие – расслабься. Не возводи барьер, позволь стихии слиться с тобой. Ну, и не бойся... На этом пока все, идем'.
