Текст книги "Мой личный враг (СИ)"

Автор книги: Настя Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

24

– Это женский туалет, – когда шок от бесцеремонного вторжения Благова проходит, а неконтролируемую радость я умудряюсь подавить титаническим усилием воли, произношу первое, что приходит мне в голову.

Молчать больше не могу. Мы с ним две минуты воинственно пялимся друг на друга, причем он с такой откровенной похотью облизывает взглядом мое декольте, что мне становится не по себе. Лифчика на мне, как обычно, нет, – платье не позволяет. Грудь у меня маленькая и аккуратная – до поездки в Сочи никогда проблем не возникало. Знала бы, что встречусь с этим хамом, обязательно надела бы какую-нибудь хитрую кружевную броню с прозрачными лямками.

– Ты похудела, – игнорируя мое замечание, внезапно бросает Благов. – Мне не нравится.

От этой вопиющей наглости у меня не то, что слова, даже дыхание в горле застревает. Ему не нравится? Совсем обалдел мне такие вещи говорить после месячного молчания.

– Пять баллов за комплимент, – огрызаюсь я, вздергивая подбородок.

Внутри все кипит, плавится. Эмоциональная слабость, которую я ощущала с момента нашей встречи, бесследно растворяется в водовороте ярости, вызванной его вызывающим поведением. И это прекрасно. Негодование, злость, ярость – мое единственное спасение от дурманящей голову токсичности Благова, которая уже начала свое разлагающее действие на мой мозг. Например, мне очень хочется провести ладонью по его подбородку, покрытому двухдневной щетиной, или запустить пальцы в жесткие волосы на затылке. Непозволительные глупости.

– Комплименты тебе пусть Ковальчук отвешивает, – говорит он, презрительно скаля зубы.

От его слов у меня так чешутся ладони, что я даже не знаю, как сдерживаюсь, чтобы не пройтись пощечиной по наглому лицу.

– Ревнуешь, малыш? – произношу насмешливо.

И плевать, что Сашу я не видела уже месяц с того последнего раза в кафе, я скорее язык себе откушу, чем признаюсь в этом Благову.

– Жалею беднягу. Он, наверное, не в курсе, что ты ночь провела в моей постели, – мстительно цедит он, раздевая меня глазами.

– О, он в курсе, за нас не беспокойся, – улыбаюсь самой сладкой из своих улыбок и добавляю: – Я обычно не лгу людям, которые мне дороги.

Синие глаза Благова темнеют, как море в грозу, губы сжимаются в тонкую линию, на резко очерченных скулах проявляются красные пятна – он в ярости, и это завораживающее зрелище.

– Сука! – рычит он. Прежде чем я успеваю что-либо сообразить, он хватает меня за руку и рывком дергает к себе. – Значит мне ты врала?

– Ты путаешь меня с одной из своих подружек! – возражаю с жаром. – Чтобы врать, я должна была тебе что-то обещать, а я этого не делала.

Дергаюсь в попытке вырваться из его захвата, но он не отпускает. Напряженное лицо словно маска, только глаза полыхают диким огнем. Кажется, что он борется с собой и своими желаниями. Что ж, он тут не один такой. Ответная страсть с привкусом безумства топит и меня. Не помогает и то, что я нахожусь в опасной близости от него: через шелковую ткань платья ощущаю жар крепкого тела и вибрирующие волны ярости.

А еще он такой одуряюще красивый. Вглядываюсь в его лицо и с удивлением отмечаю, что он тоже похудел, как-то осунулся. Это не делает его менее привлекательным в моих глазах – я просто констатирую факт.

Пока я пускаю слюни на его внешность, в глубине души обрадованная этой нежданной близостью, Благов наклоняется ко мне, обдавая жаром своего дыхания мою шею. Кожа на моей спине натягивается, а волоски на затылке встают дыбом – это плохой знак. Знак возбуждения. Поэтому я инстинктивно отступаю назад в попытке сохранить между нами хоть какую-то дистанцию.

Благов неумолим. Руку не выпускает и на каждый мой шаг от него делает два ко мне, пока мои бедра и низ спины не впечатывается в холодный мраморный умывальник.

Моя рука свободна, но моя радость длится лишь мгновение. Благов упирается руками в раковину по обе стороны от меня, запирая в импровизированную клетку своим мощным телом.

– Пусти, – выдыхаю глухо, облизывая кончиком языка внезапно пересохшие губы.

Одно долгое мгновение он сверлит меня тяжелым взглядом. Вместо ответа одна его рука ложится мне на талию, а вторая перемещается на затылок.

– Ты сама этого не хочешь, – надменно заявляет он, придвигая меня ближе.

– Самоуверенный, наглый… – его тон меня бесит, раззадоривает. Я никогда не была жестокой, но сейчас хочу обидеть его, наказать, сделать больно.

– Сука, – шепчет он, когда мои ногти вонзаются в его затылок. Он тяжело дышит мне в ухо, но не делает попытки освободиться, так что я сильнее впиваюсь ногтями в податливую кожу.

Тонкая грань между яростью и похотью становится едва различимой. Затуманенным желанием мозгом понимаю, что язык Благова обводит контур моего уха. Когда острые зубы прикусывают мочку, я не могу сдержать стон удовольствия. Он тут же отстраняется и с победным блеском в глазах изучает мое лицо.

– С ним ты также быстро заводишься?

– А ты со своими подружками? – приподнимаю брови и выразительно смотрю вниз, где мне в бедро упирается наглядное свидетельство его возбуждения.

– Ни одна из них не уходит из моей постели под покровом ночи как шлюха, – парирует Благов тяжело дыша.

В этот раз я не сдерживаюсь. Моя ладонь со звоном соприкасается с его щекой, на которой через мгновение проявляется сначала белый, а потом краснеющий отпечаток.

– Так все это потому, что я ранила твою нежную гордость? – если бы я не была настолько злой на него, я бы рассмеялась.

– Это все потому, что от меня ты ушла к нему! – шипит он, стискивая пальцы на моей талии.

– Наверняка твои бесчисленные подружки быстро утешили тебя.

– Я бы переспал с каждой из них в возрасте от восемнадцати до тридцати, только чтобы выкинуть тебя из головы, – бросает он. – Но ты как заноза, которая ноет и не дает мне нормально существовать. Надо было взять тебя еще той ночью в моем доме. Гарантирую, это бы понравилось нам обоим.

И опять эта дерзкая, непозволительная наглость!

– Размечтался.

Благов улыбается.

От его улыбки у меня холодок бежит по позвоночнику, и, прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, он с голодным остервенением впивается в мои губы, разжигая огонь, затмевающий собою здравый смысл.

Он действует как ураган, сметающий все на своем пути. Его движения порывистые, но расчетливые – я ощущаю его губы и пальцы именно там, где сильнее всего жажду прикосновений. Горячий язык жадно врывается в рот и отступает, имитируя самый интимный акт. Дыхание опаляет.

Его руки сжимают ягодицы и приподнимают меня, усаживая на гладкую поверхность столешницы умывальника. Он толкается в меня бедрами, и я послушно развожу колени в стороны, чтобы он устроился между моих ног и еще теснее прижал к себе.

О, Господи.

От избытка чувств закатываю глаза. Темнота под прикрытыми веками расцветает тысячами цветных узоров. В животе растет лихорадочное напряжение. В груди все дребезжит. Каждый нерв, каждая клеточка оголена. Ощущение собственного тела настолько реально, насколько бестелесна способность соображать.

– Займись со мной сексом, – выдыхает он мне в рот.

– Ты с ума сошел? – у меня едва язык ворочается от избытка эмоций, но его бесстыдное предложение проникает сквозь дурман возбуждения, вызывая во мне отторжение. Он так просто произносит эти порочные слова, словно речь идет о заказе еды в ресторане.

Или шлюхе.

Он ведь так назвал меня?

– Сошел, – соглашается Благов, тяжело дыша. – Ты в этом виновата.

Он вновь тянется к моим губам с явным намерением поцеловать, но я откидываю голову, чтобы уклониться от этого прикосновения.

– Не надо. Не так, – на этот раз я прошу его.

Моя рука ложится на лацкан дорогого пиджака в тщетной попытке оттолкнуть его. Отчетливо понимаю, что на протяжении всей этой драматической сцены держалась только на адреналине, вызванном новой встречей с Благовым, а теперь всплеск энергии сменился страшной опустошенностью.

– Тебе нужны удобства? – он неверно истолковывает мой отказ.

Я мотаю головой, чувствуя как к глазам подступают слезы. Я месяц жила в ожидании, что он появится, а теперь не могу дождаться, чтобы он ушел и оставил меня зализывать новые раны, которые он играючи нанес.

– Жертвы мне не нужны, – он выпускает меня из объятий, и я поспешно поправляю свое платье. – Ты сама этого хочешь несмотря на игры в любовь с Ковальчуком.

Я вздрагиваю от осознания, что он уже составил свое мнение обо мне. Совсем нелестное. В этот момент меня обуревает такой нестерпимый стыд за свою несдержанность, что хочется плакать.

Ну почему с ним всегда так? Стоит ему захотеть, и я лужицей растекаюсь у его ног, хотя знаю, что потом тысячу раз пожалею об этом.

– Я с Сашей порвала как только мы в Москву вернулись. А теперь уходи, – несмотря на то, что внутри у меня все дрожит, голос звучит почти спокойно. Почти. Потому что если я пробуду еще хоть минуту в компании Благова, то сотворю что-нибудь непростительное.

– Мира…

Его вытянутое лицо и растерянное выражение в глазах – слабое утешение.

– Уходи! – кричу я. – Дай мне привести себя в порядок.

Его ищущий взгляд мечется по моему лицу, но лишь мгновение.

Даниил покорно кивает и уходит.

И когда за ним, наконец, закрывается дверь, по моим щекам начинают течь обидные слезы.

25

Позволив себе мгновение слабости, я стираю с щек слезы, заново закручиваю узел на затылке, в котором совсем недавно хозяйничали пальцы Благова, поправляю макияж. На то, чтобы привести себя в порядок, у меня уходит десять минут. В конце концов выдают меня разве что глаза – почти черные от расширенных зрачков и немного дикие, с запрятанными в их глубине отголосками бешеной вспышки возбуждения.

Когда я, наконец, выхожу из туалета, Благов ждет меня снаружи. Стоит, небрежно прислонившись плечом к стене, и мрачно смотрит прямо на меня. Женщины вокруг него в возрасте от пятнадцати до пятидесяти очевидно пребывают в состоянии близком к оргазму – глазеют на него, словно он древнегреческое божество. Видимо, именно в этом кроется причина, почему за все десять минут никто ни разу не пытался вломиться ко мне в туалет – девчонки терпеливо ждут своей очереди, бросая жадные взгляды на Благова. Наивные, не знают, какой он мудак.

Я собираюсь сделать вид, что его тут нет, но он легко отталкивается от стены и преграждает мне дорогу. Сбежать я не могу – единственный выход в его стороне, так что мое желание больше никогда в жизни не разговаривать с этим человеком заранее обречено на провал.

– Дай мне пройти, – враждебно произношу я, избегая смотреть ему в лицо.

– Мне нужно поговорить с тобой, но здесь не время и не место, – нагло заявляет он. – Я хочу увидеть тебя завтра.

Так просто: я хочу, мне нужно, дай мне. В какой вселенной живет этот человек? К отказам он явно не привык, так что его ждет большой сюрприз. Я с ним встречаться не планирую ни завтра, ни в какое другое время – открою ему глаза на то, как живется простым смертным.

– Дай. Мне. Пройти, – с расстановкой говорю я, полностью игнорируя его слова.

– Не усложняй, – Благов стискивает челюсти и обдает меня раздраженным взглядом из под длинных ресниц. – Нам нужно поговорить.

– Я уже все тебе сказала.

– А я нет.

– Мне неинтересно, – упрямо возражаю я.

У меня возникает стойкое ощущение дежавю, словно все это между нами уже было, но я отмахиваюсь от него, не желая предаваться воспоминаниям.

– Мирослава… – в его голосе звучит предупреждение.

Нет, а чего он хотел? Я месяц его ждала, как верная наложница, хотя он мне ничего не обещал. И с парнем рассталась, хотя мы были вместе больше четырех лет. Больше не хочу страдать. Громова я в конце концов или нет?

– Оставь меня в покое, – говорю тише, потому что наш содержательный разговор и так уже привлек массу любопытных зрителей. Последнее, что мне сейчас нужно – публичный скандал с этим невозможным человеком.

– Оставил бы, если бы мог, – выдыхает Благов наклоняясь ближе, обдавая меня мятной свежестью своего дыхания. Впервые за все время, что я его знаю, его голос звучит почти… почти устало.

Внутри меня что-то немеет, а в груди болезненно тянет. Я словно замечаю в нем проблеск чего-то настоящего. Не игры. Если так пойдет и дальше, я начну подозревать, что у него даже сердце имеется.

– Пропусти меня, – с этими словами обхожу его мощную фигуру стороной, надеясь, что он не будет меня задерживать, и в то же время, вопреки здравому смыслу, желая, чтобы он остановил. Когда он этого не делает, с удивлением обнаруживаю, что испытываю самое настоящее разочарование. Чертовщина какая-то.

– Завтра, Мирослава. Я позвоню тебе, – все же бросает Благов мне вслед.

Позволяю ему оставить последнее слово за собой и гордо удаляюсь, чувствуя жжение в районе лопаток. Он смотрит, поэтому я расправляю плечи и вздергиваю подбородок. Надо не забыть отключить на весь день телефон.

После туалетного рандеву Благов больше ко мне не приближался. Я вижу его еще два раза в радиусе пятидесяти метров в компании мужчин и матрон почтенного возраста, но на меня он даже не смотрит, а потом и вовсе исчезает.

В раздражении думаю, что он, наверное, пошел свое возбуждение лечить в другом месте. Не хочется в этом признаваться, но мне физически больно от мысли, что он спит с другой. С другими, точнее. Радуюсь только, что фактически я в этот список так и не попала, иначе бы просто с ума сошла. Хороший у меня ангел-хранитель. Да. Почему же это меня совсем не радует?

26

Новый день я встречаю с ужасной головной болью и опухшим лицом. А ведь я не пила накануне и не позволила себе больше и слезинки проронить из-за Благова. Домой мы с папой вернулись за полночь, но я порой позже ложусь спать, засидевшись за учебниками или интересным фильмом. Так что в своем нетоварном виде виню волнующие воспоминания о вчерашнем вечере, которые не давали мне уснуть до самого утра, и сексуального Благова.

Ненавижу.

Сегодня воскресенье, а с понедельника у меня начинается новый семестр, и я очень жду его, надеясь, что учеба поможет загрузить голову чем-то помимо любовных переживаний. Мне это сейчас жизненно необходимо.

Пока я умываюсь, чищу зубы и одеваюсь, подсознательно помню про обещание Благова позвонить. Но первый звонок с неизвестного номера настигает меня только около обеда. Пару секунд пялюсь на экран, чувствуя, как тяжелеет в желудке, пока не осознаю, что это точно не он – вряд ли его номер начинается на «8 800».

Вопреки моему вчерашнему желанию отключить телефон на весь день, сделать этого не могу. На выходные в Москву прилетели Лена с Костей, и вчера у меня просто из головы вылетело, что я договорилась встретиться с подругой за поздним обедом. После вчерашнего настроения на дружеские посиделки у меня поубавилось, но я знаю, что должна пойти. Лена – моя лучшая подруга, а я весь последний месяц вела себя с ней непростительно.

Когда я собираюсь на встречу, решая, какую пару джинсов сегодня выгулять, снизу раздается звонок домофона. Я слышу голос отца, хлопок двери и топот ног.

– Мира, – папа стучит в дверь, и ждет, когда я отвечу, что он может войти. – Тебе привезли.

В распахнутой двери я сначала вижу самый красивый букет пионов, который я когда-либо видела в жизни, а потом уже самого папу в домашней одежде.

– Мне? – в замешательстве спрашиваю я.

– Ну, курьер назвал твое имя, – не скрывая улыбки отвечает папа. – Там карточка есть.

Медленно подхожу к отцу и вынимаю из букета конверт, но прежде, чем распечатать его, наклоняю голову и медленно вдыхаю тягучий аромат любимых цветов.

Пока я вожусь с карточкой, на моем лице все еще блуждает довольная улыбка, но когда взгляд падает на короткую фразу, написанную красивым размашистым почерком, мне хочется кого-нибудь убить.

«До встречи. Д»

Первый порыв – выбросить букет, но я так и не решаюсь это сделать. Мне не хочется оставлять их, но, в конце концов, я люблю пионы и цветы не виноваты в том, что за них заплатил Даниил Благов.

– Мира, все нормально? – папа с любопытством следит за игрой эмоций на моем лице.

– Не спрашивай! – прошу я, водружая букет на стол. Знал бы он, от кого цветы, сам бы не раздумывая выкинул их в мусорку.

***

С подругой мы встречаемся в уютной кофейне в центре. С нашей последней встречи прошло не так уж много времени, но кажется, что мы не виделись вечность, столько всего я успела наворотить в своей жизни.

Крепко обнимаю Лену, которая поднимается мне навстречу, и усаживаюсь за столик.

– Как концерт? – спрашиваю непринужденно.

– Однозначно стоил того, чтобы приехать в Москву. Костя в восторге, – довольно улыбается подруга, а потом с извиняющимся видом смотрит в свою тарелку: – Извини, я начала есть без тебя. Мы опоздали на завтрак в отеле.

– Брось, – отмахиваюсь я. – Я сейчас быстро догоню. Тоже не успела позавтракать.

Когда появляется официант, я заказываю суп и салат, и откладываю меню. Лена жует веточку рукколы и выжидающе смотрит на меня.

– Что? – вопросительно поднимаю брови. – У меня еще один глаз вырос?

Подруга корчит забавную рожицу и отправляет в рот еще одну порцию травы.

– Как твои дела?

Я равнодушно пожимаю плечами.

– Сессию закрыла на отлично. Весь месяц с Андрюшей возилась.

– И каково это – быть старшей сестрой? – спрашивает Лена с улыбкой.

– Идеально, – признаюсь я.

– Я всегда мечтала иметь маленькую сестру, которую могла бы качать и наряжать в платья, – мечтательно произносит подруга.

– Ну, я немного выросла из возраста «Дочки-матери», – замечаю я.

– Ты права, – подруга смеется, а потом ставит на стол небольшую коробку. – Это для Андрюши. Передай маме мои искренние поздравления. Жаль, что не могу передать лично.

– О, Лен, спасибо, – я тронута вниманием подруги. – Маме будет так приятно. Она часто про тебя спрашивает.

– Моя мама тоже о тебе регулярно справляется, – говорит Ленка. – Это же мамы.

С внезапной грустью я вспоминаю свою жизнь в Ростове. Наши мамы не раз вызволяли нас из переделок и находились друг с другом в прекрасных отношениях. Как просто все тогда было.

– Я с Сашей рассталась, – неожиданно признаюсь я.

Не то, чтобы я планировала скрывать это, просто не знала, как сказать, а сейчас слова сами вылетели.

На лице подруги нет и тени удивления.

– Я знаю. Костя мне сказал. Сашка с ним не разговаривает больше, считает что мы виноваты… – она на секунду замолкает. – Ну, что привели Даню в компанию.

– Ты меня осуждаешь? – спрашиваю я.

– Нет, конечно, – протестует подруга. – С чего вдруг?

В этот момент мой телефон, который я положила рядом с тарелкой, начинает вибрировать, а экран вспыхивает. Незнакомый номер.

Секунду смотрю на него, не замечая, что до боли закусила губу, а потом отключаю и бросаю в сумку.

– А что между тобой и Даниилом? – осторожно интересуется Лена.

– Ничего. Мы не общаемся, – как можно спокойнее произношу я, полируя глазами поверхность стола. – Я ему даром не нужна.

– Мира, это не так, – с жаром возражает она. – Костя говорит, что Даня психует и девок на метр к себе не подпускает. Поверь мне, для него это нетипичное поведение.

– Со мной оно никак не связано.

– Ну-ну. Ты с Сашей рассталась, и это никак с Даней не связано. Даня девок отшивает, и это никак с тобой не связано. Вы вдвоем прям образец равнодушия.

– Я соглашусь, что было время, когда он немного заинтересовал меня, но это уже в прошлом.

– Неужели?

– Да.

– Ты знаешь, что я терпеть не могу ходить вокруг да около, – заявляет подруга. – И извини, что я так прямо скажу, но по-моему ты крепко влипла. Для меня это было очевидно еще в Сочи.

– Влипла? – переспрашиваю я.

– Как в болото. Когда ты говоришь о Дане, у тебя глаза горят и вся ты вспыхиваешь. С Сашей я тебя такой никогда не видела, а я, как ты помнишь, была рядом все время с момента вашего знакомства. Вы были хорошей парой, но не более.

– Лен, мы можем тему сменить? – прошу я, механически помешивая в тарелке остатки супа. – Мне этот разговор неприятен.

– Можем, – соглашается подруга. – Но только я тебе еще вот что скажу. Если Даня тебя обидит, я его убью. И Костю заставлю его убить. Но почему-то я уверена, что он не обидит. Я не очень хорошо его знаю, но то, что знаю, и то, что говорит о нем Костя, заставляет меня думать, что он хороший человек. И ты ему действительно понравилась.

Не знаю, смеяться мне от слов подруги или плакать. Лена порой до ужаса наивная.

В этот момент на телефон подруги приходит сообщение.

– Извини, – бурчит она.

Я вижу, что она открывает чат, хмурится, потом что-то быстро печатает. Когда она откладывает телефон в сторону и смотрит на меня, что-то в выражении ее лица заставляет меня насторожиться. Но я не успеваю понять что именно, как она произносит:

– Костя скоро за мной приедет. У нас обратный самолет через четыре часа.

Я киваю. Лена отводит глаза, делает большой глоток кофе и, как ни в чем ни бывало, заводит разговор про весенние каникулы, которые они с Костей собираются провести в Праге. Я рада, что она с пониманием отнеслась к моей просьбе не углубляться в мои сложные отношения с некоторыми личностями, но когда через пятнадцать минут в кофейню заходит Костя, а следом за ним пружинистой походкой идет Благов, я понимаю причину ее капитуляции.

Предательница!

Очнувшись от секундного оцепенения с укором смотрю на подругу.

– Прости меня, – быстро произносит она одними губами. – Он очень просил.

Наивная Лена. Я злюсь на нее. И одновременно не могу злиться. Всегда загнала, что она неисправимый романтик. И почему-то она решила, что я и Благов – это одна из запутанных историй с ее книжной полки, которые не обойдутся без вмешательства Купидона. Но ведь это совсем не так.

Пока Костя и Даниил идут к нам, я некстати думаю о том, что совсем ненакрашена, а волосы собраны в лохматый хвост на затылке. По сравнению с вчерашним вечером я выгляжу как тыква после двенадцати. Ну и плевать. Какая разница, что подумает Благов. Производить на него впечатление вообще не входит в мои планы.

– Привет, Мира.

Костя наклоняется ко мне и легко касается своей щекой моей щеки.

– Привет, – произношу натянуто, избегая смотреть на Благова, который стоит за его спиной.

– Как тебе концерт? – говорю просто чтобы поддержать беседу.

– Отлично зажгли, – искренне улыбается он, опускаясь на диван рядом с Леной.

– Здравствуй, Мирослава, – моя кожа покрывается мурашками, когда я слышу глубокий и густой голос совсем рядом.

Встречаюсь глазами с мерцающим синим взглядом и упрямо молчу. Благов насмешливо улыбается и лениво усаживается в кресло рядом со мной, не обращая внимания на мое растущее негодование.

– У тебя что-то с телефоном, – нагло заявляет он. И хотя до этого момента я тысячу раз твердила себе, что рядом с ним я должна оставаться абсолютно спокойна, чувствую, как превращаюсь в напряженный сгусток нервов.

– Он с встроенной функцией игнорирования нежелательных звонков, – огрызаюсь я, взбешенная, что он обсуждает это при Лене и Косте. Не хватало еще, чтобы они неправильно истолковали наши отношения.

– Понравились цветы? – не унимается он.

– У меня аллергия на цветы, – отрезаю холодно.

– Неправда, – в глазах Благова вспыхивает огонек удовольствия. Очевидно, что он всем этим наслаждается! Ублюдок.

– У меня аллергия на тебя!

На этот раз он не улыбается. Он откидывает голову назад и заразительно смеется.

Лена напротив охает, ее рот открывается в изумлении, а глаза любопытно бегают от меня к Благову и обратно.

– Нам пора, – разряжает обстановку Костя. – На Ленинградке пробки. Опоздаем.

Он встает, тянет за собой Лену и жестом подзывает официанта, чтобы оплатить счет.

– Кость, я закрою, – говорит Благов.

– Я тоже ухожу, – делаю попытку встать с места, но цепкие пальцы хватают меня за локоть.

– А ты останешься, – бесцеремонно заявляет он.

Я, конечно, могу устроить сцену. И в первую секунду именно так и собираюсь поступить. Но потом соображаю, что первая неудача вряд ли остановит Благова. Лучше уж выяснить все раз и навсегда и закончить эту историю, чем постоянно бегать от него.

Когда ребята скованно прощаются и уходят, оставив нас с Благовым наедине, я холодно бросаю:

– Можно побыстрее и покороче?

Вместо ответа он наклоняется ко мне. Штормовые синие глаза сверкают совсем близко, так что волна совершенно неуместного возбуждения охватывает все мое тело. Но Благов не унимается. Он протягивает руку и заправляет мне за ухо выбившуюся из моего хвоста прядь.

Я сглатываю и пытаюсь дышать. Сердце бухает в груди с такой бешеной частотой, что не хватило бы никакой шкалы Рихтера, чтобы ее измерить.

– Куда спешить. У нас куча времени впереди.