Текст книги "Мой личный враг (СИ)"

Автор книги: Настя Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

33

Этот день не задается с самого утра. Накануне я полночи провожу в видеочате с Даниилом, поэтому утром механически отключаю будильник и сладко сплю всю первую пару. Но, что гораздо важнее, не успеваю вовремя спуститься к завтраку и вновь теряю шанс увидеть отца до того, как он уезжает на работу.

Считается, что если ты действительно чего-то хочешь, нужно брать и делать. И я хочу, я правда хочу рассказать папе о том, что уже две недели встречаюсь с Даниилом Благовым, но мое желание преследует злой рок. Кажется, мы с отцом просто не в состоянии состыковать свободное для обоих время для разговора. В последние недели я вижу его лишь урывками: погруженный в питерский проект он уходит на работу раньше меня, приходит тоже раньше, чтобы перед тем, как засесть с бумагами в кабинете, провести время с мамой и малышом, а я свои вечера целиком и полностью посвящаю Дане. В тот единственный день, когда я решаю остаться ужинать дома, чтобы поговорить с ним, он уезжает в незапланированную командировку, а я вновь остаюсь один на один со своей тайной.

Вчера я, окончательно измотанная необходимостью обманывать близких людей, прождала папу в гостиной до глубокой ночи, но когда он, наконец, пришел домой, на него было грустно смотреть – он выглядел настолько опустошенным физически и морально, что я так и не решилась ему признаться в том, что только сильнее расстроило бы его.

Несмотря на то, что Даня больше не заводит разговор о том, чтобы придать наши отношения огласке, я знаю, что его раздражает ситуация в которой мы оказались. Да и я, при всей сентиментальной любви к его квартире и машине, очень хочу без тайн и опаски сходить с ним в клуб или ресторан, поцеловать его прямо посреди улицы и ничего не опасаясь привести к себе домой.

– Мы сегодня с ребятами из группы в кино собираемся. Пойдешь? – вопрос Карины, которая за две недели не оставила попытки вернуть меня в лоно студенческой жизни, заставляет меня отвлечься от грустных мыслей.

– А какой фильм? – интересуюсь равнодушно, хотя почти уверена, что никуда не пойду несмотря на то, что вечер у меня абсолютно свободен.

У родителей Даниила сегодня двадцатипятилетний юбилей свадьбы, так что свой вечер он проведет развлекая гостей на торжественном приеме по этому случаю. Я же планирую провести его дома с мамой и Андрюшей и, если удасться, наконец, поговорить с папой.

– Новые «Мстители», – с готовностью отвечает Карина, доставая из сумки глянцевый журнал. – Рейтинги у фильма отличные.

– Я подумаю, – обещаю я.

Демонстративный вздох Карины лучше слов говорит мне о том, что она прекрасно понимает, чем закончится мое «подумаю», а я не вижу смысла ее переубеждать.

Сейчас у нас большая перемена. Мы уже съели по сандвичу в кафетерии и теперь сидим в полупустом лектории в ожидании следующей пары. Карина без особого интереса листает журнал, я рассеянно смотрю ленту в Instagram.

– О, смотри-ка, самые завидные холостяки страны! – с энтузиазмом произносит она, тыча пальцем в пеструю страницу. – Ты у нас занятая, а мне вот очень актуально.

Заинтригованная неподдельным интересом в ее голосе, перевожу взгляд с экрана своего телефона на журнал и застываю. Фотография Даниила, моего Даниила, красуется на первом же развороте прямо под словом «Холостяки».

Жадно двигаю журнал к себе и читаю

«Даниил Благов, 20

К двадцати годам этот синеглазый красавчик из семьи потомственных девелоперов разбил немало романтических надежд, но говорят, что сердце самого героя давно несвободно. Последний Новый год Даниил встретил в компании дочери сенатора Вениамина Смирнова Веры, с которой его связывают романтические отношения длиною в год. По сообщению источника, близкого к обоим семьям, Благов старший выбор сына одобряет. Скоро ли мы услышим свадебные колокола?»

В замешательстве таращусь на короткий текст все еще пытаясь уложить в голове его смысл. В желудке неприятно сосет, а в душе зреет что-то отдаленно напоминающее панику.

Я стараюсь успокоиться. У меня ведь нет причин не доверять Дане. С момента, как мы начали встречаться, он ведет себя безукоризненно. Идея держать наши отношения в секрете принадлежит мне, а сам он много раз говорил, что его не заботит мнение окружающих и он готов заявить о том, что мы пара, в любой момент. И еще он хотел, чтобы я к нему переехала.

В этой цепочке я не могу найти место для Веры, но и просто проигнорировать то, что прочитала, я тоже не в состоянии.

Знает ли Даниил об этой статье? Правда ли, что он год встречался с Верой? Петр Благов действительно хочет породниться со Смирновыми?

– Присмотрела кого-то? – вопросительно приподняв брови спрашивает Карина.

– Знакомого увидела, – говорю коротко и возвращаю журнал.

Последнюю пару отсиживаю как в тумане. Никак не могу сосредоточиться на предмете, а голос преподавателя звучит лишь фоном к моим мыслям, которые вертятся вокруг человека, которого я считаю своим парнем, и Веры Смирновой. Когда занятия заканчиваются, я отказываюсь от похода в кино и сразу еду домой.

Несмотря на то, что мне не терпится во всем разобраться, Дане я не пишу и не звоню. Жду, что он сам объявится, но этого не происходит ни в четыре, ни в шесть, ни в десять вечера. В конце концов я делаю то, что зарекалась делать когда-либо: захожу в Instagram, чтобы провести собственное расследование.

Дани в этой соцсети нет, а поиск по Vera Smirnova выдает сотню профилей ни один из которых не связан с персоной, которая меня интересует. Не долго думая, иду в аккаунт к Ленке и нажимаю на список ее друзей. Их у нее больше пятисот, но мне не составляет труда найти девушку с ником V.Smirnoff.

За момент до того, как я нажимаю на иконку с ее фотографией, я зажмуриваюсь и даю себе шанс остановиться. Потом резко открываю глаза и чувствую, как внутри у меня все обрывается, а в висках начинает глухо стучать кровь.

Свой последний пост Вера выложила всего сорок минут назад. Она в вечернем платье и выглядит ослепительно, а геолокация дорогого ресторана и хэштег #25yearsoflove не оставляет сомнений в том, где она находится в этот момент. На вечеринке Благовых. Рядом с Даней.

В волнении я даже не замечаю, что до боли кусаю губы. Знаю, что нужно закрыть телефон и идти спать, но я уже не могу остановиться. Я листаю ленту вниз и своими глазами вижу подтверждение всему, о чем говорилось в короткой «холостяцкой» заметке в Tatler.

Вера и Даня в лыжных костюмах 26 декабря, за день до того, как в Сочи приехала я с Сашей. Вера и Даня на отдыхе в Испании. Вера и Даня в ночном клубе. Мне физически больно, когда я вижу, как его рука на одном фото обнимает ее за талию, а на другом небрежно лежит на коленке. Год назад они тоже были в Сочи в том самом особняке Благовых. Вот Вера лежит в джинсах и коротком топе на том самом диване в гостиной, на котором я целовалась с Даней. И пусть на фото она одна, по томной улыбке на ее губах мне не составляет труда понять, кому она позирует.

Мне больно до тошноты. В висках пульсирует. Тело покрылось испариной. В груди болезненно тесно.

Закрываю Instagram, пытаясь понять, что мне делать дальше. Открыто мы с Даниилом еще не говорили о своих чувствах, но мучительная боль, которая пронзает сердце от мысли, что он мне изменяет, не оставляет сомнений в том, что я люблю его.

Люблю безрассудно. Пылко. И очень-очень глупо.

Когда часы показывают без четверти одиннадцать я слышу шум в прихожей. Мельком взглянув на циферблат, с удивлением понимаю, что просидела в оцепенении больше получаса.

Поворачиваю голову к входу и прямо встречаю удивленный взгляд папы, за улыбкой скрывая горечь и чувство отверженности, которые испытываю в этот миг. Он улыбается мне в ответ, ставит на пол сумку с ноутбуком и говорит:

– Думал все уже спят. Ты почему тут одна сидишь?

– Я фильм смотрела, а потом залипла в телефоне, – признаюсь честно.

Папа опускается на диван рядом со мной и с довольным стоном вытягивает ноги.

– Устал? – спрашиваю осторожно.

– Не представляешь как, – отвечает он глухо.

С минуту мы сидим в молчании, потом папа поворачивает ко мне голову и спрашивает:

– Как твои дела, Мира? Давно нам не удавалось поговорить по душам.

Мне хочется истерически рассмеяться. Поговорить по душам. Это именно то, чего я хотела долгие две недели. Но сейчас я смотрю на свои пальцы, сжимающие телефон, и думаю о статье, о фотографиях, о том, что в этот самый момент Даниил, возможно, рядом с Верой, и понимаю, что сегодня ничего не расскажу папе. И может быть, даже хорошо, что ничего не рассказала раньше.

– У меня все хорошо, пап, – говорю тихо, избегая его взгляда. – И с учебой все отлично.

– А с Сашей? – внезапно спрашивает он. – С ним общаешься?

– Нет, пап. С ним не общаюсь.

– Ты знаешь, он звонил мне пару дней назад, – папа протягивает руку и гладит меня по волосам. – Спрашивал про тебя. Встречаешься ли ты с кем-нибудь.

– Зачем он тебе звонил? – недоуменно восклицаю я.

– Он хороший парень, Мира, – говорит папа с нескрываемой симпатией в голосе. – Забыть тебя не может, а давить не хочет. Надеется, что ты к нему сама вернешься. Может вам стоит встретиться, поговорить, решить все свои разногласия? Я же вижу, что эти месяцы после поездки ты тоже неспокойна.

Я отрицательно качаю головой и опускаю глаза. О, папа, если бы ты только знал о причине моего беспокойства…

– К Саше я точно не вернусь, – говорю твердо, чтобы папа даже не думал питать иллюзии на наш счет. – Не после того, что было.

– А что же было? – цепляется он за неосторожно оброненную фразу.

– Я, пап, другого человека люблю, – признаюсь я в волнении сжимая и разжимая пальцы.

– И кто этот человек?

– Это не имеет значения, – говорю с грустной улыбкой. – Там все слишком запутанно и рискованно.

– Эх, малышка, – папа вздыхает и прижимает меня к себе. – Но ведь любовь – это всегда риск. И чем сильнее любовь, тем больше риск. Но, честно, по опыту отношений с твоей мамой, могу сказать, что эта игра стоит свеч.

Ниже опускаю голову, чтобы скрыть непрошеные слезы. Сама не ожидала, что от искренних слов папы так заноет душа.

Удобнее устраиваю голову у него на плече, наслаждаясь этой внезапной близостью, и вспоминаю то время, когда я без стеснения выговаривала ему все свои проблемы и тревоги, а он внимательно слушал и никогда не осуждал.

Мы долго сидим молча, погруженные каждый в свои мысли, а потом мой телефон начинает подавать признаки жизни. Я смотрю на экран и вижу на нем заглавную «Д».

– Не возьмешь? – интересуется папа и проницательно замечает: – В такое время может звонить только тот, кто уверен, что ты ждешь этого звонка.

– Не сейчас, – заставляю себя улыбнуться и сбросить вызов. – Лучше расскажи, как твои дела. Мы действительно давно не проводили время вместе, а я так соскучилась.

34

Я не перезваниваю Даниилу. Ни ночью, ни утром. Маюсь, нервничаю, несколько раз беру в руки телефон, но так и не набираю нужный номер. Мне до боли хочется услышать его голос, но впервые за две недели я не знаю, что ему сказать. Делать вид, что ничего не случилось я не смогу, а обсуждать Веру и их отношения по телефону я считаю ниже своего достоинства. Когда буду выдавливать терзающие меня вопросы, предпочитаю смотреть ему прямо в глаза.

Первое сообщение от Дани приходит, когда я сосредоточенно конспектирую лекцию по социологии.

«Привет. У тебя все в порядке? Ты пропала, и я волнуюсь».

Откладываю ручку, мгновенно позабыв о влиянии мировой культуры на мировоззрение молодежи, и смотрю на экран. Я все еще в смятении, но беспокойство Даниила согревает меня.

Долго раздумываю над ответом. Мне столько хочется написать, но в итоге я набираю лишь короткое:

«Все в порядке. У меня пары».

«Я заберу тебя после третьей».

«Не нужно. Вечером встретимся», – предлагаю я, надеясь, что за выигранное время придумаю, как лучше вести себя в этой щекотливой ситуации.

«Вечером у меня дела», – скупая фраза бьет меня наотмашь своей безапелляционностью.

Оставив сообщение без ответа, бросаю телефон в рюкзак. Пытаюсь сосредоточится на речи преподавателя, но голова занята предположениями о характере дел Даниила. Что если этим вечером он встречается с Верой? Призываю на помощь весь свой здравый смысл, стараюсь размышлять логически, но меня захлестывают чувства: подозрения кислотой выжигают душу, грудь сковывает свинцовой тяжестью, а мысли скачут одна с другой, лишь усиливая смятение, обрушившееся на меня прошлой ночью.

Универ я покидаю не спеша. Планов у меня нет – зато есть время погулять и как следует проветрить голову. Но не успеваю я пройти и сотню метров, как сталкиваюсь лицом к лицу с предметом своих душевных терзаний.

– П-привет, – говорю растерянно, чувствуя, как от присутствия Дани слабеют колени. Застигнутое врасплох сердце бешено бьется, и мне приходится бороться с собой, чтобы привычно не обвить руками его шею.

Даниил разглядывает меня в упор, и чем дольше смотрит, тем сильнее мрачнеет его лицо. Отстраненно думаю, что он наверняка замечает синеву под глазами и бледность, вызванные длинной ночью без сна.

– Выкладывай, Мира, что произошло, – с внезапной мягкостью, которая не вяжется с суровым выражением его лица, произносит он.

– Хочешь выяснять это прямо посреди улицы? – интересуюсь тихо.

Он демонстративно вздыхает, берет меня под локоть и ведет к уже знакомой парковке. Пока я усаживаюсь в его машину, он не произносит ни слова. Потом садится сам, разворачивается всем телом и выжидающе смотрит.

– Начинай.

Встретив его взгляд я задерживаю дыхание, а потом выпаливаю:

– Ты встречаешься с Верой?

На лице Дани отражается такое искреннее недоумение, что после мгновенной вспышки облегчения, я начинаю чувствовать себя идиоткой.

– Она-то тут причем? – спрашивает он сухо. – Я с тобой встречаюсь. Зачем мне кто-то еще?

– Она была на празднике твоих родителей, – говорю тихо, задыхаясь от смущения.

Почему-то сейчас, когда Даня так пристально смотрит на меня своими гипнотическими синими глазами, все мои подозрения кажутся мне смехотворными и глупыми.

– Да, и? – спрашивает он, разводя руками. – На празднике моих родителей была сотня гостей.

– Но ты ведь с ней встречался?

– А ты встречалась с Ковальчуком, – тут же парирует он. – У каждого из нас есть прошлое. А с Верой я расстался еще осенью, и между нами никогда не было ничего серьезного.

– Очевидно, она так не считает, – бормочу я, разглядывая свои сцепленные пальцы. – И твои родители хотят, чтобы вы были вместе.

Я слышу раздраженный вздох Дани. Он обхватывает меня за руки чуть ниже плеч и встряхивает.

– Мира, объясни мне, где ты набралась этой чуши? – спрашивает он с нажимом.

– В Tatler про тебя статья. Там написано, что вы год встречались, а твой отец одобряет этот выбор. Там даже недвусмысленный намек на свадьбу есть, – успеваю пискнуть прежде, чем Даня разражается потоком ругательств.

– Узнаю, кто эту херню сочинил, придушу собственными руками, – негодует он. – И ты поверила?

– Во что именно? – интересуюсь я.

– Во все это дерьмо.

– У Веры в Instagram десятка два твоих фотографий, – упрямо говорю я.

– Как и у многих других приятелей из моей компании, – заявляет он.

– Вряд ли кто-то из твоих приятелей фотографировался в гостиной твоего дома в Сочи в лифчике, – замечаю я, отчаянно стараясь сохранить лицо.

Даня отпускает мои плечи, рваным жестом ерошит волосы, отчего одна прядь живописно падает ему на лоб, вызывая во мне острое желание ее пригладить. Тревога и волнение, светившиеся до этого в его глазах, прямо передо мной преображаются в нечто другое – обиду и разочарование. И мне хочется провалится сквозь землю от осознания, что это все – моя вина.

– Знаешь, в чем наша главная проблема, Мира? – говорит он, наконец, когда напряжение в замкнутом пространстве достигает апогея. – Ты мне не доверяешь. Отсюда эти дурацкие сомнения в моей верности. Отсюда же твое нежелание рассказывать о нас своей семье.

– Это не так, – возражаю я.

– Это именно так! – взрывается он, в сердцах опуская кулак на приборную панель автомобиля. – Ты сама не веришь в то, что между нами все серьезно.

Он откидывается на спинку сидения и закрывает глаза. Отгораживается от меня – я это чувствую. Мне хочется извиниться, но слова застревают в горле.

– Даня…

– Тебя домой отвезти? – спрашивает он, а потом с коротким смешком поправляет себя: – Нет, конечно, не домой. Высажу тебя за квартал, чтобы никто меня не увидел.

– Дань, ну зачем ты так… – начинаю я, но останавливаюсь на полуслове, когда он устало вздыхает.

– Я, Мира, правда, устал, – говорит он отстраненно. – У меня проблем с отцом и с работой столько, что на год вперед хватит. Голова раскалывается после вчерашнего праздника. Я думал, что с тобой случилось что-то, поэтому примчал, но оправдываться в том, чего я даже не делал, у меня сейчас нет никакого желания.

От его слов в горле встает горький ком, который никак не получается сглотнуть.

– Ты… ты хочешь расстаться? – мой голос дрожит, а глаза начинает жечь от слез, которые я отчаянно пытаюсь сдержать.

Он резко поворачивает голову и вновь смотрит на меня так, словно я лишилась рассудка.

– Уму непостижимо, что в твоей голове происходит, – говорит он с тяжелым вздохом. – Разумеется, я не хочу расставаться.

– Я просто подумала… – лепечу расстроено. – Что ты…

– И это опять приводит нас к вопросу доверия, – перебивает Даня. – Неужели ты настолько не уверена во мне, что можешь предположить, что эта глупость может стать причиной нашего разрыва?

Он берет меня за руку и подносит ладонь к своим губам. Кожи касается сначала его дыхание, затем губы.

– Прости, – выдыхаю я, чувствуя, как сжатая внутри пружина постепенно расслабляется.

– Мира, давай сразу расставим точки на i, – предлагает он. – Я не обманываю тебя и не планирую делать это в будущем – это раз. В моем прошлом, разумеется, были девушки, и я не гарантирую, что смогу полностью оградить тебя от сплетен, которые меня сопровождают – это два. Наши родители могут думать о чем угодно, но это наша с тобой жизнь, и я не собираюсь за счет наших отношений удовлетворять чужие мечты – это три, – произносит он с волнующей искренностью, а потом прикусывает зубами кончик моего указательного пальца, посылая электрические импульсы по всему телу. – И последнее по очереди, но не по значению: я прошу, чтобы ты мне верила, ведь я верю тебе.

– Я верю тебе.

Он улыбается, но улыбка его выходит грустной и такой вымученной, что мне хочется обнять его и прижать к груди, чтобы он не расстраивался.

– Пока еще нет, – тем временем говорит Даня. – Но я надеюсь со временем это исправить.

Он заводит мотор, и машина плавно трогается с места. Мне не хочется расставаться, но Даня не предлагает побыть вместе, а вечером у него дела, поэтому я ничего ему не говорю.

Он тоже молчит, но когда я внимательно рассматриваю его, вижу, что его плечи устало опущены, а лоб пересекает полоса.

Автомобиль тормозит недалеко от моего дома, я протягиваю руку и провожу ей по его лбу:

– Болит? – спрашиваю ласково.

Он морщится и кивает.

– Совсем забыла, у меня есть «Нурофен», – бормочу я и лезу в рюкзак, чтобы найти блистер.

Даня послушно принимает из моих рук таблетку и запивает ее водой из бутылки, которую находит в углублении в дверце. Сочувствие к нему вытесняет все другие недостойные мысли из моей головы. Все, чего мне сейчас хочется, это пригладить его темные волосы, положить его усталую голову к себе на плечо и молчать.

– Поезжай, отдохни, – говорю я тихо. – Извини меня.

Даня несколько секунд рассматривает меня с непроницаемым выражением на лице, потом говорит:

– Сегодня вечером у моего близкого друга день рождения. Праздник будет в доме за городом. Поедешь со мной?

Я открываю рот, потом закрываю его, не вымолвив ни слова.

– Будут только знакомые, – добавляет он. – Человек восемь-десять. Я обещаю, что все, что там произойдет, не выйдет за рамки этой компании.

Я знаю, что не планировала афишировать наши отношения до признания родителям, но сейчас для меня это теряет всякий смысл. Я чувствую, что в этой ситуации для нас с Даниилом сегодняшний вечер – нечто большее, чем просто день рождения его друга. Он просит меня ему доверится и после всего, что случилось сегодня, это для меня поразительно легко.

Набираю воздух в легкие и решительно обвиваю пальцами его ладонь.

– Да, – говорю, глядя ему в глаза. – Я поеду с тобой.

35

Машина мчится по шоссе за город. Откинувшись на сидении, я рассеянно смотрю на мелькающие на фоне темнеющегося неба пейзажи, но не могу на них сосредоточиться.

– Волнуешься? – спрашивает Даня.

Одной рукой он уверенно держит руль, а второй внезапно накрывает мою ладонь, неторопливо проглаживая кожу от основания большого пальца до запястья.

– Немного, – признаюсь я.

– Это лишнее. Все будет хорошо.

Несмотря на его уверенность, я действительно нервничаю. Впервые в жизни я собираюсь провести вечер в совершенно незнакомой мне компании. То, что в ней присутствует сын топа из Forbes и несколько self-made долларовых миллионеров, поднявшихся на IT, только усиливает мое волнение.

– А девочек не будет? – внезапно спрашиваю я, в который раз прокручивая в голове список гостей и то, что Даня рассказал мне о каждом из них.

На секунду он отводит глаза от дороги и ловит мой взгляд. Его губы складываются в кривую улыбку, которая делает его лицо особенно привлекательным.

– Вечер задумывался как мальчишник, – коротко отвечает он.

От удивления я резко приподнимаюсь в кресле, чувствуя как ремень безопасности врезается в грудь.

– Зачем меня взял?

– Потому что хотел, – он даже не собирается оправдываться.

– Вряд ли твои друзья будут в восторге от моего бесцеремонного вторжения, – говорю я напряженно.

Тревога, что я буду не к месту на празднике, сдавливает мне грудь, за считанные секунды вырастая в сто раз.

– Кирилла я предупредил, – замечает Даня совершенно спокойно. – Ты будешь со мной. Прекращай паниковать.

Когда через несколько минут автомобиль тормозит возле высоких кованных ворот, моя нервозность достигает апогея.

– Расслабься, тебя тут не съедят, – шепчет Даня мне на ухо, пока мы идем к огромному особняку по вымощенной брусчаткой дорожке.

– Тебе легко говорить, – огрызаюсь я. – Не я же привела тебя на девичник.

– О! – он довольно цокает языком. – Я отлично чувствую себя в окружении девчонок.

Успеваю ткнуть его локтем под ребра, прежде чем он останавливается, опускает ладони на мои плечи, пригвождая к месту, и резко притягивает к себе. Мой возмущенный вскрик он заглушает своим поцелуем, таким неистовым, что любые связные мысли, в том числе волнение, отступают под натиском примитивного желания. Мои губы раскрываются навстречу его настойчивому языку, руки обвивают шею в попытке прижаться к нему крепче.

Еще до того, как все прекращается, я слышу протяжное «Ууууууу». Даня с самодовольной улыбкой отпускает меня, продолжая поддерживать за плечи, а я ощущаю, как щеки заливает яркая краска смущения.

– Привет, бро, – приятным баритоном произносит симпатичный парень в дверях, протягивая руку.

– Кир, с днем рождения! – ребята обмениваются сначала рукопожатием, а потом крепким мужским объятием. – Познакомься с моей Мирославой.

«Моя Мирослава».

Я все еще пытаюсь прийти в себя после внезапной эротической атаки, но эти простые слова наполняют меня теплом, заставляя улыбнуться.

– Привет, – Кирилл подмигивает мне. – Все-таки у паршивца отличный вкус.

– Здравствуй, Кирилл, – говорю смущенно. – С днем рождения!

Вместо ответа он шире распахивает входную дверь, приглашая нас в дом.

В прихожей Даня помогает мне снять пуховик. Ощущаю мимолетное прикосновение его теплых губ к своей шее прежде чем он переплетает наши пальцы и ведет за собой в глубь особняка.

Наш приход не остается незамеченным: стоит нам оказаться в гостиной, к нам оказывается приковано внимание всех, кто здесь находится. Несмотря на огромное открытое пространство с бильярдом, баром и выходом на террасу, откуда уже доносятся запахи жареного мяса, уровень тестостерона в помещении зашкаливает. Мне не привыкать к скоплению парней в одной комнате – в конце концов, мой бывший был хоккеистом, но здесь, в этом доме, все ощущается иначе.

Ловлю на себе оценивающие взгляды и робею. Первый порыв – теснее прижаться к Дане, но я сдерживаюсь. Вместо этого крепче сжимаю его пальцы, выше вздергиваю подбородок и возвращаю такие же оценивающие взгляды каждому, кто на меня смотрит.

– А ты боевая, Мирослава, – с надменной полуулыбкой комментирует симпатичный парень в дальнем углу комнаты.

Даня звонко целует меня в макушку.

– Да, Дим, ты слюни-то подбери, – советует он со смешком. – У тебя тут никаких шансов.

Парень показывает ему средний палец. Даня отвечает тем же.

– Так вот ты какая, Мира, – слышу сзади мелодичный женский голос и оборачиваюсь.

В этот момент все внимание переключается с нас с Даней на лестницу по которой грациозно спускается длинноногая блондинка в легкой тенниске, натянутой на груди, и короткой юбке.

– Мира, моя сестра Ника, – представляет девушку Кирилл. – Попросил ее остаться дома, чтобы ты не скучала.

Ника приветливо взмахивает рукой, подходит ближе, чтобы расцеловать в обе щеки Даню, и, обведя взглядом собравшихся парней, многие из которых все еще откровенно пялятся на ее голые ноги, капризно интересуется:

– Кто поухаживает за девочками и нальет нам с Мирославой шампанского?

Стараниями Ники буквально через тридцать секунд в моей руке появляется бокал, а один из парней, кажется, по имени Влад, открывает для нас бутылку игристого.

– С твоим днем, братишка! – произносит Ника, салютуя Кириллу. – Будь счастлив.

После первого тоста следует еще несколько, в том числе от Дани, а потом парни выходят на террасу.

Воспользовавшись тем, что я остаюсь одна, Ника усаживает меня на огромный диван и с подкупающей непосредственностью интересуется:

– И каково это, влюбить в себя одного из самых крышесносных парней во вселенной?

– Я… Мы… – сначала теряюсь от ее прямоты, но не могу не поддаться естественному очарованию, которое она излучает. – Это отлично.

– Еще бы! – с восторгом произносит она, а потом внезапно серьезным тоном спрашивает: – А что ты для этого делала? Не подумай ничего такого, но мне не помешали бы несколько уроков.

Я едва не прыскаю со смеху, но сосредоточенное лицо Ники говорит мне о том, что ей не до смеха, а мне совсем не хочется ее обидеть.

– Не думаю, что тебе нужны уроки. Стоит тебе щелкнуть пальцем, и тот, кто тебе нравится, будет у твоих ног.

– Если бы это было так, – вздыхает она.

– Даня говорил, что будет мальчишник, – говорю я, меняя тему. – Извини, что из-за меня тебе пришлось остаться дома.

– Шутишь? – произносит она с огромными глазами. – Нет на планете другого места, где я бы хотела оказаться.

Она делает глоток шампанского и с тоской смотрит на террасу, которая отделена от нас стеклянной дверью.

Если бы напротив меня был любой другой человек, я бы не рискнула задать следующий вопрос. Но почему-то по отношению к Нике я уже чувствую странную близость. Мы знакомы тридцать минут, но на интуитивном уровне она мне нравится, а может быть, во всем виновато шампанское, которое здорово развязывает мне язык, и я абсолютно не чувствую дискомфорта спрашивать о личном.

– И кто он? – шепчу я.

Она смущенно опускает глаза, потом вновь смотрит на террасу.

– Платов, – признается она, но видя непонимание на моем лице, добавляет: – Дима.

– Между вами что-то есть?

– Шутишь? – второй раз говорит она. – Он на меня смотрит исключительно как на младшую сестру лучшего друга. Всегда так было, и, видимо, будет пока мне пятьдесят не исполнится. Хорошо еще, что не притащил сегодня свою девицу-прилипалу.

– О, извини.

– Не хочу об этом, – она хмурится. – Только настроение себе испорчу. Лучше расскажи, как вы с Даней познакомились? Это ведь недавно случилось?

– На самом деле мы прошлым летом познакомились, но вновь встретились только на новогодних каникулах.

Я так долго держала наши отношения в секрете, не имея возможности поделиться ни с кем, кроме как в телефонном разговоре с Ленкой, что сейчас с наслаждением вновь переживаю детали своего знакомства с Даней в разговоре с Никой. Чувствую себя так, словно год не ела сладкое, а сейчас передо мной поставили целый торт и дали ложку.

– Как романтично, – мечтательно тянет моя собеседница. – Никогда бы не подумала, что Благов на такое способен. Обычно девчонки за ним бегают, никак не наоборот.

– Он не бегал, ты что? – поправляю я. – У меня парень был, но Даня оказался так настойчив, что у меня не было никаких шансов устоять перед его напором.

Ника еще немного расспрашивает меня о Сочи, но не настаивает, когда я плавно перевожу разговор на учебу.

К удивлению, здесь у нас с ней тоже коннект. Оказывается, Ника – студентка ВГИКа. Собирается стать режиссером, и мы долго обсуждаем с ней искусство и кино. За увлекательной беседой не замечаю, как мы приканчиваем бутылку шампанского. Только когда вновь тянусь к бокалу, вижу, что он пуст, как и бутылка рядом.

Когда с огромными тарелками мяса и овощей на гриле с террасы возвращаются парни, мой мир абсолютно прекрасен и раскрашен в радужные тона.

Я обвиваю шею Дани руками и сама, не стесняясь людей в комнате, прижимаюсь к его губам.

– Если бы знал, что напоить тебя – отличный шанс уговорить тебя расслабиться, давно бы сделал это, – со смешком говорит он, прижимая меня к себе.

Он ласково целует сначала один уголок моего рта, затем другой, потом мягко прихватывает нижнюю губу зубами.

– Ты такой красивый, – поднимаюсь на носочки и шепчу ему на ухо.

Даня смеется, отчего на его щеках проступают ямочки, а я не могу оторвать от него глаз. Я ведь не лукавила – действительно не знаю никого, красивее его.

Ужин проходит в непринужденной обстановке. Возможно, алкоголь действительно позволил мне расслабиться, но я давно не смеялась столько, сколько за тот час или два, что мы сидим за столом. Теряю счет времени. С удивлением отмечаю, что совершенно не чувствую себя здесь лишней. Охотно отвечаю на вопросы, даже пытаюсь шутить. Часто ловлю на себе взгляд Дани. По выражению его глаз и по тому, как он то и дело касается меня, понимаю, что он мной доволен.

– Я танцевать хочу, – объявляет Ника, когда никто из нас больше не в состоянии есть. – Мира пойдем?

Кирилл делает музыку громче. Пока мы с Никой уходим в танцевальный отрыв, парни вновь выходят на улицу. До меня доносятся обрывки разговоров и аромат сигаретного дыма. Несколько раз через стеклянные двери ловлю на себе ищущий взгляд Даниила. От неприкрытого пламени желания в его глазах чувствую себя особенно желанной и красивой. Удерживаю его взгляд. Двигаюсь для него. Дышу только им.

Внезапно музыка меняется. Динамичный ритм сменяется плавной балладой. Дверь на террасу открывается, и у меня даже в горле сохнет от стремительности, с которой ко мне подходит мой парень.