Текст книги "Мой личный враг (СИ)"

Автор книги: Настя Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

31

– Что-то беспокоит тебя, Мира? – мама опускается на диван рядом и участливо кладет руку мне на коленку.

– С чего ты взяла? – я продолжаю делать вид, что увлечена просмотром романтической комедии по телевизору, хотя если она спросит о чем фильм, я лишь разведу руками. – У меня все нормально.

– Мне показалось, что тебе пошел на пользу тот светский вечер с отцом, – продолжает мама. – После него ты два дня светилась и вот опять грустишь.

– Да не грущу я, мам, – стараюсь, чтобы мой голос звучал убедительно, и даже делаю попытку улыбнуться. – Папа скоро придет?

Мама смотрит на настенные часы.

– Уже должен был появиться, – говорит она задумчиво. – Пытаешься сменить тему?

Я вздыхаю и, наконец, отвожу взгляд от экрана.

– Ладно, есть что-то, что я хотела бы вам рассказать, – признаюсь я. – Давай только папу дождемся.

– Мне стоит волноваться? У тебя что-то случилось? – засыпает она меня градом вопросов.

– Нет, – говорю я твердо. – У меня все действительно прекрасно.

Стоит мне вспомнить о Данииле, как лицо непроизвольно расплывается в улыбке. Глаза мамы загораются неподдельным любопытством, и я почти предвижу ее следующий вопрос, но из комнаты доносится хныкание Андрюши.

– Я требую подробностей, – успевает бросить она прежде, чем торопливо удаляется в детскую.

Пока мама кормит и переодевает малыша, я возвращаюсь к бездумному просмотру телевизора. В уме прокручиваю слова, которые скажу, и предугадываю ответную реакцию на них. Что скажет папа, если я без какой-либо подготовки заявлю, что встречаюсь с сыном его заклятого врага? Рассмеется, не поверив? Разозлится? Как и мама потребует подробностей? Я не сомневаюсь, если он узнает Даню получше, он поймет, что он особенный. Эта мысль греет меня, позволяя верить в счастливый финал этой истории.

Я так погружена в свои размышления, что звук открывающейся входной двери заставляет меня подпрыгнуть на месте.

Папа пришел.

Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться и встаю с дивана, чтобы поприветствовать его. Но улыбка застывает на лице, когда вслед за папой в гостиную заходит дядя Игорь.

– У вас сегодня плюс один к ужину, – довольно скалясь, заявляет он. – Предупредишь Зою Ивановну? Обожаю стряпню этой женщины!

– Здравствуйте, дядя Игорь, – произношу вежливо.

– Привет, пчелка.

Я недовольно морщусь, но позволяю себе утонуть в его медвежьих объятиях. Ну что за человек! Знает же, что я не люблю это прозвище, доставшееся мне в детстве за слишком дерзкий по его мнению язычок.

Разговор за ужином проходит оживленно, но я почти не принимаю в нем участия. С мечтами рассказать родителям о Дане приходится попрощаться сразу же, как только становится понятно, что дядя Игорь останется на ужин, а потом они с папой закроются в кабинете и будут работать. Он ненавидит Благовых не меньше, чем папа, а может быть и больше. Двоих ненавистников за раз я точно не осилю. Зря только настраивалась!

Раздраженно бросаю вилку на тарелку и встречаю коллективной удивленный взгляд семейства.

– Случайно из рук выпала, – оправдываюсь я, поджимая губы.

Папа не покупается на мое объяснение. Его недоверчивый взгляд буравит меня в ожидании объяснений, но мне на помощь приходит Андрюша. Ему явно надоело лежать в коконе, и теперь он настойчиво требует внимания.

Мама со вздохом отодвигает тарелку, но дядя Игорь жестом останавливает ее.

– Я подойду! – вызывается он занять племянника. – А ты покушай, Ксюша. Брат мой совсем тебя довел – худая стала.

От раздраженного оскала, которым одаривает дядю Игоря отец, я едва не прыскаю от смеха, но вовремя прячу улыбку за пережевыванием новой порции спагетти.

К всеобщему удивлению огромный дядя Игорь отлично ладит с крошечным Андрюшей. Ходит с ним взад и вперед по комнате, мурлыча стихи и песенки, и мне становится немного грустно – жаль, что у Светы так и не вышло забеременеть, несмотря на годы их стараний.

– Мира, кажется, ты что-то рассказать хотела, – напоминает мама, когда дядя Игорь с Андрюшей в поисках любимой погремушки скрываются в детской.

Я посылаю маме возмущенный взгляд и лихорадочно соображаю, как выпутаться из сложившейся ситуации. Про Даню сегодня рассказывать точно не буду – дядя Игорь даже через разделяющие нас стены отреагирует на фамилию Благов и придет со своим негодованием отцу на помощь. Да и вечер будет безнадежно испорчен, а папе еще работать надо.

– На самом деле, ничего особенного не произошло, – начинаю я спокойно.

Папа откладывает вилку и обращает на меня все свое внимание. Под его теплым внимательным взглядом я робею и даже думаю рискнуть и во всем признаться, но вовремя одергиваю себя.

– Я решила снова пойти на курсы живописи, – выпаливаю я. – С поступлением и напряженной учебой в первом семестре времени на это хобби у меня не оставалось, а сейчас я посвободнее и…

– Это замечательная идея, Мира, – одобрительно говорит папа. – Я всегда считал, что твой талант нужно развивать. Рад, что ты решилась. Уже подыскала подходящую школу?

Я судорожно сглатываю. В этом весь папа – не приемлет медлительности.

– Я присматриваюсь к двум, – уклончиво отвечаю я, делая глоток воды. – Как определюсь – дам знать.

Папа кивает, а я встаю из-за стола, пока моя ложь не обросла новыми подробностями.

– В комнате позанимаюсь, – с этими словами я забираю свою грязную тарелку, на которой так и остается половина еды, и иду на кухню, где все еще суетится наша приходящая помощница Зоя Ивановна.

– Голубка моя, опять аппетита нет? Или невкусно? – спрашивает женщина, вытирая руки о передник.

– Ну что вы, Зоя Ивановна, вы великолепны, – успокаиваю ее с улыбкой. – Дядя Игорь с папой по две порции вашей пасты съели, просто я сегодня плотно пообедала и еще не нагуляла аппетит.

В своей комнате я бросаюсь на кровать и достаю из рюкзака телефон.

Даня не звонил. Не то, чтобы я ждала – он предупредил, что вернется поздно, но сейчас когда я так расстроена, его голос бы меня очень взбодрил. Звонить ему сама я не решаюсь: вдруг он рядом с отцом, вдруг у него важные переговоры? И я не пишу ему, хотя он предлагал. Не хочу отвлекать его по пустякам. И безмозглой влюбленной дурой, у которой нет собственной жизни, тоже в его глазах выглядеть не хочу. Наверняка, подружки еще со времен школы закидывают его сообщениями. А я не буду. Не буду, даже если мне очень этого хочется.

Чтобы не искушать себя, откладываю телефон в сторону и беру в руки книгу, которую рекомендовал преподаватель по античной литературе.

За чтением я провожу большую часть вечера. На часах почти 22.40, когда я закрываю книгу и устало тру глаза.

Даня так и не позвонил.

В расстроенных чувствах плетусь в ванную: снимаю макияж, принимаю душ, чищу зубы и наношу на лицо крем. Возвращаюсь в кровать и выключаю лампу на тумбочке. Комната погружается в полумрак, но сон не идет ко мне. Я слишком взбудоражена своей тайной от родителей, Даней, отсутствием вестей от него – мысли нестройным потоком лезут в голову, не позволяя расслабиться. Но когда я уже почти убаюкиваю себя, мой телефон оживает.

«Только приземлился. Не спишь?»

Глупое сердце пускается вскачь, ладони потеют и я едва не подпрыгиваю от радости.

«Почти заснула. Как прошла поездка?»

«Извини, если разбудил. Можно, позвоню?»

Я не пишу банальностей, а сама набираю его номер. Пока жду соединение, от волнения комкаю подол ночной футболки.

– Здравствуй, Мирослава, – произносит он официально своим бархатистым голосом, от котором у меня в животе разливается приятное тепло.

– Здравствуйте, Даниил, – вторю ему с лукавой улыбкой.

– Рад слышать, что ты не разучилась мне дерзить, – в трубке слышен его приглушенный смех. – Как прошел твой вечер?

– Если ты спрашиваешь, рассказала ли я родителям, то нет, – честно, но немного резко отвечаю я. – У нас были гости, не было никакой возможности это сделать.

– Я не об этом тебя спрашивал, – после короткой паузы с холодком в голосе произносит Даня. – Расскажешь, когда сможешь. Да, не скрою, меня бесит эта ситуация, но я не тороплю тебя. Я спросил как прошел твой вечер: что ты делала, что ела, что слушала и смотрела, а не знает ли твой отец, что ты со мной встречаешься.

Перевожу дыхание и морщусь. Кажется, я невольно обидела его.

– Ничего особенного не делала. После ужина читала книгу. А ты?

– А я откровенно задолбался, – говорит он устало. – Хочу домой и спать. И тебя увидеть.

Я улыбаюсь.

– Я тоже хочу тебя увидеть, – шепчу я.

– На завтра планы не изменились? Поужинаем?

– Поужинаем, – соглашаюсь я и осторожно спрашиваю: – А где?

– Ну, если к себе в гости ты меня не зовешь, а в люди нам нельзя, поужинаем у меня. Во сколько ты освобождаешься?

– Пары до трех, но я хотела бы еще домой съездить. Ты не против?

– Почему я должен быть против, Мирослава? – удивленно спрашивает он.

Я не знаю, что ответить, потому что чувствую, что веду себя очень глупо. Парень позвонил мне после тяжелого дня и признался, что хочет увидеть, а я набросилась на него с претензиями.

– Я могу приехать к тебе к семи, – говорю я примирительно. – Что-нибудь захватить с собой?

– Себя привези, – просит он сухо. – Об остальном я позабочусь.

– Даня, – говорю я после короткой паузы. – Я очень по тебе скучаю.

Его шумный вздох лучше всяких слов рассказывает мне, что он удивлен моим признанием, но ответной любезности от него не следует.

В трубке что-то шипит, слышен роботизированный женский голос из динамиков.

– Мирослава, буду отключаться, – говорит Даня торопливо. – Спокойной ночи. До встречи завтра.

И прежде, чем я успеваю хоть что-то ответить, он кладет трубку.

32

На ужин к Даниилу я собираюсь с особой тщательностью. Принимаю душ, накладываю легкий макияж, делаю небрежную укладку с растрепанными локонами и наношу любимый аромат в те самые места, про которые твердят парфюмеры. Когда я смотрю на себя в зеркало, знаю, что мои труды были не напрасны: я выгляжу взрослой и сексуальной, но без единого намека на пошлость.

Сегодня на мне любимое черное платье, а под ним – новый комплект белья, который я купила вчера после пар, решив, что особый вечер требует особой упаковки. Надеюсь лишь, что Даня это оценит.

В мои планы входит улизнуть из дома незамеченной, но когда я обуваюсь в прихожей, из детской выходит мама. Она с любопытством осматривает меня с головы до ног и с лукавой улыбкой спрашивает:

– Ты уверена, что идешь в кино с Кариной?

Виновато улыбаюсь в ответ, точно зная, что мама, конечно, понимает, что разодеться подобным образом я могла только по особому случаю.

– Не жди меня, – прошу я, целуя ее в щеку. – Я вернусь поздно.

– Свидание? – не сдается она.

– Пожелай мне удачи, – уклончиво прошу я.

– Этот тот самый мальчик, да? – спрашивает она проницательно. – Из Сочи?

– Ну, мам, – тяну я, изображая нетерпение.

– Ладно-ладно, – соглашается она, а потом совсем тихо добавляет: – Удачи, дочка.

В такси я не могу унять дрожь. Предвкушение встречи с Даней заставляет трепетать каждую клеточку моего тела. В животе все сжимается от нетерпения, а ступни в ботильонах нервно выстукивают рванные ритмы под стать неровному биению моего сердца.

У меня на коленях покоится коробка с десертами из той самой кофейни, где Даня отыскал меня в компании Лены три дня назад. «Тарталетки, которые нас связали», – думаю с улыбкой. Почему-то мне показалось, что взять их сегодня с собой будет особенно символично.

Перед уже знакомой дверью в элитном особняке в центре я топчусь чуть дольше, чем требуется. Верчу в руках ключ, который еще днем доставил мне курьер с короткой запиской «Твои ключи от моей квартиры. Просто заходи. Д», и никак не могу решится сделать этот важный шаг.

Все происходит настолько быстро, что я ощущаю легкое головокружение. Мы с Сашей четыре года встречались и в последние недели перед поездкой в Сочи даже планировали жить вместе, но ключа от его квартиры у меня никогда не было. Пока я думаю об этом, дверь распахивается прямо перед моим носом.

– Задержалась, чтобы лепнину в подъезде рассмотреть? – спрашивает Даня с усмешкой и отходит в сторону, чтобы я могла войти.

Я послушно переступаю порог его квартиры и задерживаюсь в прихожей. В воздухе разлиты приятные ароматы специй, чеснока и, кажется, морепродуктов. Он действительно приготовил ужин, а я ужасно голодна – весь день была как на иголках и не могла протолкнуть в себя ни кусочка.

– Вот, возьми, – протягиваю ему безымянную коробку.

– Что там? – интересуется Даня.

– Десерт.

– Как жаль, – он демонстративно вздыхает, а его глаза изучают меня с откровенным удовольствием. – А я рассчитывал, что на десерт получу тебя.

Я должна бы уже привыкнуть к его чувству юмора, к словесным пикировкам, которые с самого начала стали частью наших отношений, но не могу – чувствую, как по телу прокатывается горячая волна, а щеки начинают пылать от смущения. Чтобы скрыть эту детскую реакцию, мне приходится отвернуться и сделать вид, что я занята развязыванием узла на шарфике.

– Прекрасно выглядишь, – шепчет Даня мне на ухо, а в следующий миг я ощущаю тяжесть его ладоней на своих плечах. Думаю, что он наверняка почувствовал легкую дрожь, пробежавшую по моем телу в ответ на его прикосновение и судорожно вздыхаю. Будто в попытке успокоить меня, его губы слегка касаются моей шеи, а нос с шумом вдыхает аромат. – И пахнешь.

– Ты тоже, – внезапно осипшим голосом говорю я, оборачиваясь и разглядывая его стройную фигуру в низко сидящих на бедрах свободных джинсах и простой черной футболке. – Я чувствую себя одетой не по случаю.

– Брось, – он берет мои руки в свои и тянет в столовую. – Как ты относишься к испанской кухне?

– Ты сам готовил? – не скрывая изумления спрашиваю я, разглядывая ароматную паэлью с морепродуктами в огромной сковородке.

– Мира, я, конечно, очень хорош, но не настолько, – он протягивает мне бокал с белым вином. – Бабушка приготовила.

– И часто бабушка готовит для твоих свиданий? – мои брови взлетают вверх, а внутри все замирает в ожидании его ответа.

– Такая честь оказана лишь тебе, – говорит он серьезно.

– Ты рассказал ей обо мне? – я не знаю почему, но эта мысль вызывает во мне панику.

– Кажется, я обещал тебе, что никому не скажу, пока ты не разберешься со своей семьей, – хмурясь отвечает Даниил. – Не имею привычки нарушать свои обещания. Давай не будем сегодня об этом. У меня настроение портится, когда мы поднимаем эту тему.

Меня вновь пронзает неприятная мысль, что своим поведением я невольно обижаю этого удивительного парня, который за последние несколько дней не сделал ничего, что могло бы заставить меня в нем сомневаться. В попытке загладить свою вину я ставлю бокал с вином на стол, а потом быстро сокращаю расстояние между нами.

– Прости. Сегодня не будем говорить ни о ком, кроме нас, – обвиваю его крепкую шею руками, а мои губы прижимаются к теплым губам, которые тут же приоткрываются в недвусмысленном приглашении двигаться дальше.

Испытывая внезапную робость медленно провожу кончиком языка по его губам, потом осторожно проникаю внутрь и касаюсь теплого неба. Из легких Дани со свистом вырывается воздух, и я ощущаю, как крепко сжимаются вокруг меня его руки.

– Не перестаешь удивлять меня, – шепчет он, когда его ладони, поглаживающие мою спину, натыкаются на выпирающую застежку лифчика.

– Хотела сделать тебе сюрприз.

Он сладко стонет, проталкивает свой язык мне в рот. На этот раз целует глубже, жестче, с каким-то отчаянием. Жадные прикосновения его ладоней обжигают кожу даже через плотную ткань платья. Мое нетерпение растет. Мне хочется раздеть его, чтобы я могла почувствовать под пальцами его кожу, и раздеться самой, чтобы нас больше ничего не разделяло.

– Ужин ждет, – Даниил отстраняется от меня первым. Он тяжело дышит, его глаза лихорадочно блестят, а скулы окрасились в насыщенный оттенок розового. – Сначала еда. Не будем обижать бабушку.

Ужинаем мы прямо на кухне, сидя за высокой барной стойкой и запивая самую вкусную паэлью в моей жизни прекрасным белым вином.

– Как идут дела в университете? – заводит Даня непринужденную беседу. – Ты всем довольна? Первый курс может преподнести массу сюрпризов.

– Только не для меня. Мне нравится, всегда нравилось искусство, – говорю я совершенно искренне и неожиданно для самой себя в подробностях рассказываю о том, как начала интересоваться живописью еще в начальной школе. – А ты? Ты ведь должен быть на четвертом курсе, а в универ не ходишь, судя по всему.

– Хожу иногда, – он неопределенно пожимает плечами. – Но работы сейчас очень много. Думал перевестись на заочное, но в итоге договорился с деканом о свободном посещении. Бываю в универе, когда есть время, но экзамены сдаю вместе со своей группой.

– А в чем именно заключается твоя работа?

Даня выдерживает паузу: с наслаждением пережевывает креветку, делает глоток вина. Выглядит он в этот момент так порочно красиво, что я не могу отвести от него глаз. Как зачарованная смотрю, как движется кадык на его шее, и как он слизывает с губ остатки вина.

– Я сначала с отцом пробовал работать, – говорит он, наконец. – Но мы с ним чересчур разные, поэтому сейчас я помогаю ему лишь в исключительных случаях. В основном работаю на себя: на базе семейной компании я создал свою маленькую фирму. Тоже занимаюсь привлечением инвестиций и строительством, но ориентируюсь на западный рынок. До масштабов отца мне, конечно, далеко, да я и не гонюсь за этим. У меня сейчас есть один проект, которым я очень дорожу. Этого мне достаточно.

– Расскажешь? – заинтересованно спрашиваю я, отставляя в сторону пустую тарелку, и беру в руки недопитый бокал с вином. – Хочется знать, чем ты дорожишь.

– Расскажу, когда будет что рассказывать, – обещает он, складывая приборы на пустой тарелке, и откидываясь на спинку стула.

Атмосфера в комнате меняется мгновенно. Я допиваю вино, ощущая на себе пристальное внимание Даниила. Чувствую, как от его пылающего взгляда по телу бегут мурашки, горячая волна поднимается снизу к груди и затем яркой краской разливается по щекам. Когда мой бокал с легким стуком опускается на столешницу, вздрагиваю. Кажется, что воздух вокруг нас постепенно наполняется напряженным ожиданием, и я теперь по-особому ощущаю свое тело: меня волнует теснота в груди, жар, медленно разливающийся в животе, легкое головокружение и сухость во рту.

Не говоря ни слова Даня протягивает через стол руку. Я безропотно вкладываю в его ладонь свои пальцы, послушно спрыгиваю со стула, обхожу стол и становлюсь перед ним. Все также молча он обхватывает рукой мой затылок, привлекает к себе. Его язык ласкает мои губы, требуя, чтобы я открыла рот. Задыхаясь от чувственного томления я подчиняюсь, ощущая как сплетаются наши языки.

Я слышу шум отодвигаемых тарелок. В следующую секунду Даня приподнимает меня и усаживает на барную стойку, а сам спрыгивает со стула и становится между моих ног.

Его ладонь мучительно медленно скользит от моего колена вверх, через тонкие чулки лаская внутреннюю сторону бедра. Рот больше не терзает губы – теперь он покусывает мою шею, опускаясь все ниже.

Ощущения столь яркие, что лаконичный ряд светильников на потолке, на который устремлен мой взгляд, расплывается перед моими глазами.

– Я хочу тебя, – сквозь плотную пелену возбуждения слышу низкий прерывистый шепот.

– Да, – одно короткое слово, это все на что я сейчас способна.

– Обхвати меня ногами, – командует Даня.

Когда я послушно делаю так, как он велит, он подхватывает меня под ягодицы и идет в спальню, не переставая по пути осыпать короткими жаркими поцелуями мою шею.

В комнате царит полумрак, так что мне не удается как следует рассмотреть обстановку вокруг. Впрочем, это и не требуется, ведь единственное, что меня по-настоящему интересует – это мужчина, который стоит рядом.

После вспышки страсти на кухне, я ожидаю, что все будет происходить быстро, но Даня вновь удивляет меня. Он берет мой подбородок в свои пальцы и внимательно смотрит в глаза. Это властное, но ласковое прикосновение окончательно покоряет меня.

– Уверена? – спрашивает он.

Несмотря на то, что его голос звенит от возбуждения, а тело неестественно напряжено, я не сомневаюсь, что если я скажу подождать, он пойдет мне навстречу. То, насколько я уверена в нем, становится для меня открытием.

Вместо ответа я придвигаюсь к нему ближе и тычусь носом в приятно пахнущее основание его шеи. Губами ощущаю, как бешено бьется его пульс. Языком вывожу на его коже свое «Да».

Если до этого Даня сдерживал себя, то теперь между нами рушатся последние барьеры. Внезапным движением он отрывает меня от себя, опрокидывает спиной на прохладное покрывало и, прижав мои руки к матрасу, мгновенно наваливается сверху.

Его язык врывается в мой рот, ладонь свободной руки лихорадочно скользит вверх по бедру и тянет за собой подол платья. Я ощущаю прикосновение его пальцев к обнаженному животу, ребрам. Потом его ладонь накрывает мою грудь, которая и без того болезненно реагирует на непривычное трение сетчатой ткани.

– Ты просто нереальная, – прерывисто выдыхает он мне прямо в рот.

Одежда летит на пол. Я успеваю заметить, как черный шелк моего платья сливается с черным хлопком его футболки, и непроизвольно выгибаю спину в ожидании другого, более интимного слияния.

Даниил приподнимается на локтях, и его ищущий взгляд скользит по моему телу, прикрытому прозрачными лоскутками ткани. Я впервые не чувствую рядом с ним робости. Я рада, что на мне новое белье, что я додумалась надеть чулки – его восхищенный взгляд мне самая важная награда. И пока он изучает меня, я даю себе возможность рассмотреть его. Старюсь охватить все сразу: взъерошенные моими пальцами короткие волосы, темные глаза, припухшие губы, сильные плечи, крепкую грудь, гладкую кожу с легкой порослью волос, дорожкой сбегающей к поясу его трусов.

Даня наклоняется и легонько трется губами о мои губы, заставляя меня стонать от удовольствия. Я чувствую его ладонь на животе, ощущаю, как от его прикосновения сокращаются мои мышцы. Он вновь целует меня, двигаясь языком в такт пальцам, которые неожиданно проникают под резинку моих трусиков и вырывают из моей груди удивленный вздох.

– Просто чувствуй, – просит он шепотом. – Не думай ни о чем.

Глядя ему в глаза киваю. Отдаюсь на волю своего возбуждения, не ощущая ничего, кроме бешеного биения сердца и растущего внутри лихорадочного напряжения. С каждым движением его пальцев, рук, языка, тела оно все усиливается, пока все остальное просто перестает существовать.

Дыхание к дыханию. Губы к губам. Тепло к теплу. Кожа к коже. Весь мир для меня заслоняет физическая реальность близости к Даниилу. Я вдыхаю терпкий запах его сильного тела, чувствую его губы, в порыве эмоций прижавшиеся к моим волосам, слышу, как тяжело и порывисто от дышит. И когда мир вокруг разлетается на тысячи осколков, я сильнее прижимаюсь к нему, убаюкивая в своих объятиях его дрожащее тело.

Теперь я точно знаю, какого цвета счастье – это сочетание бархатно-синего ночи, мерцающего серебра луны, кипенно-белого простыней и глубокого синего глаз мужчины, который подарил мне самый сильный и невероятный оргазм в моей жизни.

Когда он обессиленный опускается на подушку рядом со мной, я прижимаюсь к нему всем телом. Мы липкие от пота, пульс зашкаливает, но меня это не смущает.

– Кажется, я умерла и воскресла в раю, – шепчу я, когда моя Земля, до этого парившая в невесомости, находит точку опоры.

Даня крепче обнимает меня, я кладу голову ему на грудь, ощущая под собой успокаивающийся ритм толчков его сердца. Обессиленная, но счастливая. Усталая, но удивительно энергичная. В кольце его рук мне тепло и спокойно и, кажется, я еще никогда не чувствовала себя настолько в правильном месте.

– Не хочу уезжать, – признаюсь я спустя долгие минуты, а может быть часы, проведенные в счастливом умиротворении.

– Так останься, – предлагает Даня тихо, коротким движением целуя мое голое плечо.

– Не могу, ты же знаешь, – мой печальный вздох наглядно демонстрирует ему всю силу моего разочарования. – Уже поздно.

– Тогда я отвезу тебя.

– Нельзя, это ты тоже знаешь.

Его раздраженный вздох заставляет меня поморщится.

– Хочешь, я поговорю с твоим отцом? – внезапно спрашивает он.

– Нет-нет. Я сама должна, – говорю испуганно и приподнимаюсь на постели. – Мне правда пора.

– Останься, – снова просит он.

Я грустно улыбаюсь и спускаю ноги на пол.

– Переезжай ко мне.

Резко оборачиваюсь и во все глаза смотрю на Даню уверенная, что неправильно его поняла.

– Переехать? – переспрашиваю я, в волнении комкая в руках простынь.

– Ты удивлена? – он тоже приподнимается и теперь смотрит мне прямо в глаза. – Мне кажется, это логично.

– Даня, сегодня у нас какое свидание? Второе? – пытаюсь призвать на помощь логику, но внутри меня уже разрастается огромный шар радости от его предложения.

Он равнодушно пожимает плечами.

– Было бы десятое – это что-то бы изменило? – спрашивает он. – Если тебя это успокоит, я хотел предложить тебе переехать ко мне еще той ночью в Сочи, но утром проснулся в одиночестве.

В изумлении открываю рот, но не могу произнести ни звука.

– Не хочу давить на тебя, – говорит Даниил, ласково проводя пальцем по моей щеке. – Просто подумай об этом.

– Подумаю, – обещаю я тихо.

– А о том, чтобы сегодня остаться подумаешь? – спрашивает он, находя мои губы своими.

Бархатные нотки в его голосе заставляют мое сердце таять от нежности. Отвечаю на его поцелуй, чувствую, как он высвобождает из моих пальцев край простыни, которая скрывает от него мое обнаженное тело.

– И об этом подумаю, – млея от его прикосновений сдаюсь я. – Тогда у меня еще больше мотивации убедить тебя остаться, – с усмешкой шепчет он и заключает меня в объятиях, из которых мне совсем не хочется