Текст книги "Мой личный враг (СИ)"

Автор книги: Настя Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

6

Оказывается, что до ближайшей станции канатной дороги больше километра пути. Сущий пустяк, если топаешь по асфальту в хорошей компании, и настоящий ад, когда плетешься в лыжных ботинках по рыхлому снегу вслед за Даниилом Благовым.

Мы идем по обочине вдоль трассы, и наше уединение лишь изредка нарушают проносящиеся мимо экстремалы, которые решили пощекотать нервы отрывистым спуском. Погода неумолимо портится: ветер усиливается с каждой минутой, небо заволокли тучи и, кажется, вот-вот пойдет снег. А еще у меня сел телефон, который накануне вечером я забыла поставить на зарядку. Хорошо, что хоть Ленке успела написать, чтобы та напрасно не ждала меня на пике.

В этот момент я почти благодарна Благову за то, что он не бросает меня: прекрасно понимаю, что он может встать на свой целенький борд и уехать, но он этого не делает, а я не решаюсь подкинуть ему эту идею. В моей ситуации даже его компания лучше чем гордое одиночество.

– Будь осторожна, – мой спутник нарушает затянувшееся молчание. – Тут поскользнуться можно.

– Обойдусь без твоих подсказок! – рычу я, в раздражении глядя ему в спину.

Я не плакса, но идти действительно тяжело. Ноги увязают в снегу, а поломанные лыжи, которые я тащу закинув на одно плечо, то и дело норовят соскользнуть с гладкой ткани куртки, так что мне приходится постоянно поддерживать их обеими руками.

– Помочь? – спрашивает Благов, оборачиваясь ко мне.

– Нет, – холодно бросаю в ответ. Не настолько уж я отчаялась, чтобы принимать от него подачки.

Он равнодушно пожимает плечами и идет дальше, а я чтобы отвлечься вспоминаю все грязные словечки, которые знаю и которые могу применить к своей ситуации.

– Не споткнись, – сухо произносит Благов, указывая на микроскопический снежный занос впереди.

– Да ты издеваешься надо мной! – кричу я.

Он оборачивается. В глазах смешинки, рот кривится в подобии улыбки, которую он отчаянно старается сдержать.

– Ничто уже давно так не развлекало меня, как твое недовольное бормотание, – признается он.

– Я тебе не клоун! – мое возмущение не знает границ. – Хочешь посмеяться – сходи в цирк! Подарю тебе билет, если перестанешь доставать меня.

– Ты мне нравишься гораздо больше любого клоуна, – тянет он насмешливо.

– Ты отвратителен, – выталкиваю из себя.

– А я-то надеялся на благодарность, – вздыхает Благов. – Похоже, глупо с моей стороны предупреждать тебя об опасности, предполагая, что ты не хочешь повторения эпизода в снегу…

Он внезапно останавливается и разворачивается ко мне всем телом, так что я практически налетаю на него.

– …но если ты не против идеи полежать со мной…

– Да я бы лучше полежала с гадкой змеей!

– Я так и думал, – он уже не пытается сдерживаться, а смеется в голос. – Не злись, мы уже почти пришли.

Действительно, через минуту трасса резко поворачивает вправо, и я вижу цивилизацию и муравейник людей!

В кабинке, спускающейся в долину, вместе с нами едут еще четыре человека, так что я избавлена от разговоров с Благовым. Специально сажусь на противоположную от него скамейку и демонстративно отворачиваюсь к окну, но проплывающая мимо снежная красота оставляет меня равнодушной.

В душе бушует ураган. Если бы мне нужно было дать ему название, пришлось бы именовать Даниилом.

– Не буду тебя благодарить и говорить «до встречи», – говорю сухо, когда мы через десять минут покидаем кабинку фуникулера. – Искренне надеюсь, что больше не увидимся.

Вместо ответа Благов поднимает руку и костяшками пальцев прикасается к моему лицу. От неожиданности я замираю. Пульс ускоряется раз в десять, щеки горят.

– Кровь хорошо циркулирует, – констатирует он. – А я думал, ты совсем окоченела и растеряла свое красноречие, раз не проронила ни слова с тех пор как мы сели в кабинку. Рад видеть, что твой острый язычок на месте.

Почему-то, мне очень хочется продлить ощущение его теплой руки на моей щеке, но я все же отталкиваю ее, чтобы не позволить себе всяких глупостей.

– Убери свою руку! – тяжело дыша, восклицаю я.

– И почему ты так отчаянно сопротивляешься нашей обоюдной симпатии? – спрашивает он с любопытством.

– Наглец! – говорю высокомерно. – Я здесь с парнем. Помнишь такого? Ты с ним ужинал вчера.

– Да ну! – его это известие, похоже, ничуть не смущает. – И где он сейчас?

– Не твое дело!

– Разве? – густые брови приподнимаются в деланном удивлении, когда он твердо произносит: – Я бы не оставил свою девчонку одну на горнолыжной трассе.

– Тогда где твоя вчерашняя пассия, моралист?

– Она не моя, – он делает ударение на последнем слове.

– Меня не касается, – бросаю я так громко, что семейная пара, проходящая мимо, оборачивается. Понижаю голос и выдыхаю: – Прощай!

Гордо вздергиваю подбородок и, отвернувшись от Благова, быстро иду к яркой вывеске с надписью «Прокат».

Румяный мужчина средних лет, который утром выдал нам с Ленкой лыжи, мрачнеет, едва замечает сломанный инвентарь на моем плече.

– Из меня получился никчемный лыжник, – вздыхаю я и поднимаю на него полные раскаяния глаза.

Видя мое расстройство, мужчина смягчается.

– Всякое бывает…

– Я заплачу вам за сломанные лыжи сверх залога, – говорю я и лезу в рюкзак, чтобы достать телефон для оплаты, и с ужасом вспоминаю, что он давно сел.

Да что за день такой сегодня?

– Извините, телефон сел, а у меня нет наличных, – говорю расстроено. – Можете подождать десять минут? Я схожу в отель за картой.

Мужчина хмурится, его рука с терминалом повисает в воздухе.

– Я заплачу, – слышу ненавистный голос. В следующую секунду Благов прикладывает свой телефон к терминалу, из которого через три секунды выползает чек.

Раз, два, три…

Говорят, если сосчитать до десяти, можно справится с приступом злости. Но даже если я сейчас досчитаю до ста, вряд ли смогу усмирить бешеную ярость, которую своим поступком будит во мне Благов.

В бессилии сжимаю кулаки. Ногти, довольно короткие, впиваются в ладони. Чувствую страшную потребность совершить физическое насилие над другим человеком. Но не драться же с ним в прокате, в самом деле.

Молча направляюсь к двери посылая в сторону Благова взгляд, который должен испепелить его. К сожалению, он только вызывает очередную ленивую улыбку на его лице.

– Что ты о себе возомнил? – накидываюсь на него, едва за нами закрывается дверь проката. – Мне не нужна твоя помощь! Не нужны твои деньги. Вообще ничего от тебя не нужно!

– Брось злиться, Мирослава, – говорит он сухо. – Это такая мелочь.

Для него – может быть. Для меня это совсем не мелочь. Я не хочу быть обязана этому человеку ничем. И все же все сильнее увязаю в своих долгах ему.

– Выпьешь со мной сегодня вечером? – его вопрос звучит почти предсказуемо. Вот она – моя расплата.

– Сколько раз повторять, что я здесь с парнем? – высокомерно говорю я.

– Ты слишком молода и красива, чтобы проводить время одна, пока твой парень занят другими делами, – жестко говорит он.

– А ты лезешь не в свое дело.

– Никто еще не обвинял меня в этом.

– Просто тебе попадаются одни лицемеры.

– Да нет, – протягивает он. – Это ты лжешь, стараясь скрыть свои истинные чувства за агрессией.

Смотрю на него как бык на красную тряпку. Сердце молотит в груди, ноздри раздуваются, руки чешутся от желания вонзить ногти в его надменное лицо. С досадой думаю, что Благов всякий раз умудряется оборачивать против меня мои собственные слова, а я ничего не могу с этим сделать. Как бы здорово было оказаться сейчас подальше от этого несносного человека. Например, на Барбадосе. Говорят, отличный остров и, главное, в тысячах километров отсюда.

– Мне надоел этот беспредметный разговор, – говорю я, пытаясь вернуть утраченное равновесие. – Оставь меня в покое, Бла..

Я застываю, понимая, что впервые едва не назвала его по фамилии. Не хочу я этого – не хочу, чтобы меня с ним связывала даже такая банальность, как фамилия. Он для меня – пустое место. Без имени, без фамилии. Предпочитаю, чтобы так было и дальше.

– Меня Даниил зовут, – широко улыбается Благов, с явным интересом наблюдая за моими душевными терзаниями. – Для тебя – Даня.

7

Лежу на мягком ковре в нашем с Сашкой Люксе и невидящим взглядом смотрю в потолок. Хорошее настроение, с которым я проснулась всего несколько часов назад, кажется событием, удаленным от меня на сто тысяч лет. Каждая клеточка тела звенит от напряжения, в душе борются гнев, обида и раздражение, но больше всего меня пугает загадочное тепло, которое разливается в груди каждый раз, когда я воспоминаю синие глаза Даниила Благова.

– Я не кролик! – бормочу в пустоту и с силой опускаю кулак на пол. Аутотренинг не помогает. Костяшки пальцев ноют, но эта физическая боль на несколько мгновений отвлекает меня от прокручивания в голове утренних событий о которых я должна забыть.

И я забуду.

Больше никаких долгов – десять минут назад я передала портье конверт для Благова с наличными, сумма которых с лихвой покрывает его затраты на поломанные лыжи. И на этом я ставлю в наших отношениях жирную точку.

Чтобы чем-то занять себя, встаю на ноги и иду к бару. Пачка сока и печенье – вот и весь мой нехитрый улов. Сажусь на пол в позу лотоса и тоскливо смотрю на еду. Несмотря на то, что я пропустила обед, в горло ничего не лезет.

Да что за фигня со мной происходит?

Прячу лицо в ладонях и глубоко дышу, как учили меня на трех занятиях йоги, которые я успела посетить до того, как решила, что медитации не для меня.

В этот момент входная дверь открывается, и на пороге я вижу Сашку. Он заходит в номер, гремя горнолыжными ботинками, прислоняет к стене свой продвинутый Burton, на ходу снимает шлем и тянется к застежке куртки.

– Малыш, что случилось? – спрашивает он, тяжело дыша.

– Телефон сел, – говорю я извиняющимся тоном. – Пришлось спускаться вниз, чтобы зарядить его и написать, что я уже тут.

– Я не мог до тебя дозвониться. Лена сказала, что ты без объяснения причин написала, что не сможешь подняться к ней на пик. До того, как я получил от тебя сообщение «Я в номере», мое воображение успело нарисовать жуткие картины, – в голосе Сашки слышится неподдельное беспокойство. – Не пугай меня так больше.

Он скидывает ботинки и непромокаемые штаны и опускается на пол рядом со мной. Его лицо доброе и родное, в нем нет ни единой незнакомой мне черточки, а в глазах плещутся забота и волнение. Это становится последней каплей в череде сегодняшних событий, и я чувствую, как глаза наполняются слезами.

– Шшш… – шепчет он, беря мое лицо в ладони и заглядывая в глаза. – Ну что такое, расскажи мне.

– Эти каникулы совсем не такие, как я себе представляла, – едва слышно бормочу я. – Мы тут почти сутки, а времени вдвоем почти не проводим. Мне не хватает тебя.

Сашка сгребает меня в охапку, вместе со мной на руках поднимается на ноги, идет к кровати и, присаживаясь, устраивает меня у себя на коленях.

– Ты права, – его голос тихий, спокойный, лекарством льющийся на мои раздраженные нервы. – Извини, что оставил тебя одну этим утром. Мне так хотелось катнуть, что я не подумал… Я такой дурак, Мира.

– Ты не дурак, – говорю я, легонько целуя его в щеку. – Я понимаю.

– Да нет, я дурак, – вздыхает мой парень. – Не надо меня оправдывать. Как ты себя чувствуешь? Вчера тебе нездоровилось.

– Хорошо, – отвечаю тихо, обвивая руки вокруг его шеи. – Я чувствую себя очень, очень хорошо…

Губами тянусь к его губам, ощущая привычную теплоту и мягкость. Сашка кончиками пальцев ласкает мои щеки, затем погружает пальцы в распущенные волосы, и я чувствую давление его ладони на затылке.

– Саш, я люблю тебя, – прерывисто шепчу прямо в его раскрытые губы. – Ты же знаешь, что я люблю тебя?

– Тише, малыш, ну, ты чего? Конечно, я знаю…

Он знает, но я не могу отделаться от мысли, что я должна рассказать, показать, как сильно он нужен мне. Я тяну его за шею, теснее прижимая к себе. Наш поцелуй становится глубже, дольше. Саша опускает меня на кровать, и я чувствую на себе тяжесть его тела. Ощущаю, как рядом со мной вздымается его грудь, как стучит сердце, как дрожь волнами проходит по крупному мускулистому телу, вторя реакциям моего собственного организма.

Мы занимаемся любовью медленно и долго. Сашка не торопится, стремится дать мне возможность достичь пика прежде, чем отпустит себя сам. И когда пружина напряжения внутри меня распрямляется и по телу прокатывается волна наслаждения, все тревоги последних суток кажутся мне надуманными и неважными. Потому что все, что мне нужно у меня уже есть.

Наступление сумерек мы встречаем вдвоем в нашем номере: тесно прижавшись к друг другу сидим на диване и смотрим «Один дома» по телевизору. Едим заказанную в номер пиццу, целуемся и синхронно отказываемся от приглашения друзей поужинать.

Я трусь спиной о грудь Сашки и чувствую, как мне тепло и хорошо в кольце его рук. На меня снисходит какое-то ленивое умиротворение, и я понимаю, что готова сидеть вот так всю жизнь.

Только в полночь, когда на экране ползут финальные титры второй части фильма, Сашка предлагает спуститься вниз.

– Пиццы мне мало, – отвечает он на невысказанный вопрос в моих глазах и поправляет локон, выбившийся из хвостика у меня на затылке. – Приглашаю тебя на романтический ужин для двоих.

У меня нет никакого желания идти вниз – я боюсь растерять там гармонию сегодняшнего вечера, но глядя на энтузиазм Сашки соглашаюсь.

– Надень свое лучшее платье, – говорит он, целуя меня в кончик носа. – А я позвоню и забронирую стол.

– Не думаю, что в это время там аншлаг.

– Значит, ресторан будет работать только для нас двоих.

Как я и ожидала, в этот поздний час неярко освещенный зал ресторана оказывается практически пуст. Где-то в трепещущем полумраке играет пианист, на столах мерцают свечи. Мы с Сашкой следуем за администратором вглубь зала, где нас уже ждет накрытый на двоих столик.

Едим мы медленно и почти не разговариваем. Не потому, что у нас нет подходящих тем – просто нам с моим парнем хорошо и в тишине.

Расправившись с содержимым своей тарелки, делаю глоток вина. Потом подпираю щеку ладошкой и наблюдаю за Сашкой. Почему-то вспоминаю наши пикники на Дону, походы с палатками в лес, быстрые перекусы в уличных забегаловках, первые поцелуи под луной. В парне, который сейчас сидит напротив меня в дорогом костюме, лишь поверхностно угадывается мальчишка-сорвиголова, с легкостью влюбивший меня в себя. И, наверное, я впервые понимаю, что мы выросли. У Сашки многомиллионный контракт, он живет в высотке в центре столицы и ездит на «Ягуаре» – это не только другая жизнь, это другая реальность.

В этот момент Сашка тянется через стол и берет мою руку в свою ладонь.

– Ты у меня такая красавица, – говорит тихо.

– Саш, мы же всегда будем вместе? Не расстанемся?

– Откуда такие мысли? – он хмурится и целует мое запястье, на котором ритмично пульсирует кровь.

– Ниоткуда.

– Все-таки обижаешься за то, что ушел с Костиком кататься?

– Нет, – качаю головой.

Я правда не обижаюсь. Не могу на него обижаться – это же мой Сашка.

– Погуляем? – предлагаю с улыбкой.

– Сейчас? – его брови удивленно ползут вверх.

– Сейчас, – я поворачиваюсь к окну. – Посмотри, как там красиво. Все серебрится в лунном свете и кажется, что на землю спускаются ангелы.

Сашка улыбается.

– Ты ужасно странная сегодня, – замечает он. – Но давай погуляем.

Он подзывает официанта и расплачивается за ужин.

– Я схожу в номер за верхней одеждой, – говорит он, поднимаясь с кресла. – Подождешь меня в холле?

Я согласно киваю.

Сашка уходит, а я еще раз обвожу глазами зал. Он абсолютно пуст. В этот момент музыкант перестает играть, видимо, убедившись, что последние гости закончили ужин. Я торопливо подхожу к нему, когда он начинает убирать ноты с рояля, и смущенно спрашиваю:

– А можно мне сыграть что-нибудь?

Пианист удивленно смотрит на меня, но, поколебавшись мгновение, отодвигает для меня стул.

В детстве я несколько лет занималась музыкой с преподавателем, который всерьез считал, что со временем я смогу построить карьеру в этом бизнесе. Но в подростковом возрасте я увлеклась рисованием, сохранив игру на фортепиано лишь в качестве хобби.

Ласково провожу кончиками пальцев по полированным клавишам, с удовлетворением отмечая благодарный отклик инструмента. Задумываюсь на секунду, перебирая в уме любимые композиции, и в конце концов останавливаюсь на сюите Генделя. Эта мелодия, спокойная и неторопливая, но с надрывом в самом финале, своим темпом идеально оттеняет противоречивые эмоции, которыми окрасился сегодняшний день. Мои пальцы сами собой скользят по клавишам, извлекая из рояля чудесные звуки, я закрываю глаза и полностью растворяюсь в музыке.

Последний аккорд повисает невысказанными словами в пронзительной тишине большого зала. Я слышу тихие аплодисменты и распахиваю глаза.

– Ну и ну, – раздается за моей спиной урчащий баритон Благова, запуская волну мурашек, которые ползут от копчика до шеи. – Ты не устаешь удивлять меня, Мирослава. Ты как матрешка: сколько бы ни вынимали фигурок, внутри оказываются все новые и новые. Сколько еще тайн ты скрываешь?

– Очень много, – отвечаю ровно, бесстрашно поднимая на него взгляд. – Но ты не раскроешь ни одну из них.

– Как жаль, – он демонстративно вздыхает. – А как же благодарность?

С этими словами он подходит ближе, останавливаясь всего в шаге от рояля. Почти физически ощущаю, как его изучающий взгляд скользит по моей фигуре, подчеркнутой тонкой тканью шелкового платья.

– Мою благодарность тебе передал в конверте портье, – говорю холодно. – Больше ты вряд ли что-то получишь от меня.

– Это можно рассматривать как вызов? – спрашивает он и слегка наклоняется ко мне. – Предупреждаю, я редко проигрываю.

По его голосу я не могу разобрать, говорит ли он серьезно или шутит. Понимаю, что нельзя допустить, чтобы он вновь втянул меня в спор, но не могу сдержать рвущийся из меня протест.

– Жаль, – язвительные слова льются из моего рта без остановки. – Возможно, тогда бы ты излечился от ложного убеждения в собственной неотразимости.

По тому, какое напряжение сковывает мое тело и участившемуся пульсу понимаю, что Благову все-таки удается вывести меня из себя. Меня бесит, что он смотрит на меня сверху вниз, и я вскакиваю со стула.

– А как насчет твоего ложного убеждения в том, что ты меня не выносишь? – мурлычет он с хищной улыбкой.

– А здесь нет лжи. Действительно не выношу.

В пустом помещении приближающиеся шаги Сашки звучат неожиданно громко. Он походит к нам, настороженно переводя взгляд с меня на моего неожиданного спутника.

– Привет, – Благов как ни в чем ни бывало протягивает руку для рукопожатия, и когда Сашка ее принимает, продолжает: – Я случайно забрел сюда ночью и уже не мог уйти, покоренный волшебной игрой на рояле.

Сашка притягивает меня к себе и обнимает за плечи. Я чувствую какое-то неуловимое изменение в атмосфере, но не могу разобрать, чем оно вызвано.

– Да, Мира потрясающе играет, – его голос звучит вполне дружелюбно, но в нем чувствуется сталь.

– Вы пропустили ужин, – замечает Благов. – Завтра утром мы собираемся в горы кататься на снегоходах. Вы с нами?

Я отрицательно качаю головой и смотрю на Сашку.

– Мы будем заняты, правда? – с надеждой говорю я.

Он кивает, но мне кажется, что кивает с неохотой.

– Жаль, – протягивает Благов. – Надеюсь, не пропустите вечеринку у бассейна вечером. Мы зарезервировали его только для нашей компании.

Я хочу крикнуть «Нет!», но предоставляю Сашке принять решение за нас обоих. Он смотрит на меня вопросительно. Я неопределенно приподнимаю плечи.

– Мы будем, – говорит он.

– Отлично, – Благов улыбается. – Спускайтесь вниз в восемь.

Сашка сдержанно улыбается в ответ.

– До завтра, – отвечает он.

Я чувствую прикосновение мягкой шерсти к плечам и твердую руку на своей пояснице – Сашка ведет меня к выходу, а я послушно следую за ним.

Я не хочу оборачиваться. Не хочу. Но не могу удержаться и бросаю взгляд через плечо.

Прошло не больше десяти секунд с тех пор, как мы с Сашкой оставили Благова в одиночестве, но он уже о чем-то беседует с молодой барменшей, которая смотрит на него как на древнегреческое божество.

Я думала, что ненавидеть Благова сильнее, чем я ненавидела его минуту назад, невозможно.

Я ошибалась.

8

Чем ближе стрелка часов приближается к восьми вечера, тем нервознее я становлюсь. От предстоящей вечеринки не жду ничего хорошего – небогатый, но поучительный опыт общения с Благовым приучил меня быть начеку.

То, что я никак не могу выкинуть его из головы, не на шутку меня тревожит. А необъяснимое ощущение его причастности к моей жизни не поддается никаким разумным объяснениям.

Вчера ночью, оставив Благова в компании красивой девушки за стойкой бара, мы с Сашей долго гуляли по ночному курорту, блуждая среди расцвеченных огоньками игрушечных домиков и елок, но праздничная атмосфера оставляла меня равнодушной. Я чувствовала крепкие горячие руки, обнимающие меня за талию, и по инерции прижималась к мужскому телу рядом. Я слушала глубокий отрывистый голос, и односложно отвечала на вопросы, не вникая в их суть. Я была рядом со своим парнем, но не вместе с ним. Тот, другой, с гипнотическими синими глазами царил в моих мыслях.

Где он? С кем он? Мне не хотелось думать о том, в чьих объятиях он нежится этой ночью, в чьей постели спит. Я не сомневалась, что не в своей, и не один. Я гнала от себя мысли о той, которая целует его, о той, что чувствует крепость его объятий и запускает пальцы в жесткие кудри в неконтролируемом желании притянуть его ближе. Блондинки, брюнетки, рыжие – их образы острыми когтями терзали меня, не давая покоя.

Сегодня утром я проснулась с верой в то, что мне под силу заставить себя перестать думать о Благове. Сейчас, когда позади осталась большая половина дня и на часах без пяти восемь, я уже знаю, что терплю сокрушительную неудачу.

Когда я под руку с Сашкой спускаюсь вниз, в холле нас ожидают только Лена, Костя и Макс – хоккеист и одноклубник моего парня, который приехал в Сочи накануне. Подруга объясняет, что все остальные уже уехали на забронированную базу отдыха с баней и большим бассейном в поселке, расположенном в десяти минутах езды от отеля.

Это глупо, но я чувствую облегчение. Не знаю, могу ли я подготовиться к встрече с Благовым, но, если есть шанс, что короткая двадцатиминутная отсрочка мне поможет, я хочу им воспользоваться.

В Красную Поляну мы едем в комфортабельном минивэне. Всю дорогу Сашка держит мою ладонь в своей руке, не выпуская даже когда машина тормозит перед внушительного размера деревянным особняком, построенном в стиле альпийских шале.

Он помогает мне выйти и поддерживает, пока мы движемся по заснеженной тропинке в дом. Массивная дверь впускает нас в уютное жилище, в дизайне которого преобладает темное дерево и натуральные цвета. Оставив верхнюю одежду у входа, идем по длинному коридору, который заканчивался стеклянными створчатыми дверьми, скрывающими за собой огромный бассейн с небесно-голубой водой.

Едва я переступаю порог помещения, понимаю, что оно меньше всего напоминает бассейн в традиционном понимании этого слова – в данный момент оно скорее походит на закрытый ночной клуб. Освещение приглушено, работают только разноцветные прожекторы, развешанные по стенам. Они мерцают и мигают, яркими лучами разрезая полумрак и создавая ощущение затяжной вечеринки на танцполе.

Вокруг огромного овального бассейна расставлены шезлонги и кресла, а небольшие низкие столики заставлены закусками и фруктами. В противоположном углу от входа расположен мини-бар, рядом с ним – плазменный экран, на котором крутятся американские видеоклипы. Пол выложен бело-голубой мозаикой и отполирован до блеска, а сам бассейн подсвечен изнутри, отчего вода в нем кажется неправдоподобно синей.

– Смотри, – с восторгом щебечет Ленка и тычет пальцем наверх.

Поднимаю глаза и в изумлении смотрю на стеклянный купол, через который можно разглядеть рассыпанные на ночном небе звезды.

– Круто, – говорю я.

– Мне срочно нужно окунуться! – решительно заявляет подруга и хватает меня за локоть. – Где в этом волшебном месте раздевалка?

Впервые за весь вечер Сашка выпускает мою ладонь. И именно в этот миг я вижу Благова.

Он выходит из раздевалки в противоположной от нас стороне, одетый лишь в длинные плавательные шорты с тропическим принтом. Следом за ним появляется парень, который мне не знаком, и Вера, наряженная в микроскопическое красное бикини.

Я застываю, не в силах отвести взгляда от его фигуры. Широкоплечий, с узкими бедрами и плоским животом, он смотрится не таким мощным, как Сашка, но в нем чувствуется настоящая природная сила и энергия, граничащая с грубой чувственностью. Я хочу отвернуться, но не могу – глаза смакуют его обнаженный торс с узкой полоской темных волос, уходящих за эластичную резинку шорт, мускулистые руки и длинные ноги.

Интересно, как он поддерживает физическую форму? Не похоже, чтобы он все свободное время торчал в спортивном зале, тогда… Отгоняю от себя неожиданно яркое видение обнаженных тел на белоснежных простынях и стремительно краснею.

Не отдаю себе в этом отчет, но подсознательно жду, что Благов обратит на нас внимание. Когда это происходит, он лишь кивает ребятам за моей спиной, скользит безразличным взглядом по нам с Ленкой и отворачивается к бару.

Чувствую себя так, будто бы меня только что ударили кулаком в живот. Не знаю, чего я ожидала, но холодное равнодушие этого человека ранит меня сильнее, чем я могла представить.

– Ты чего зависла? – Ленка недовольно поджимает губы и тянет меня к раздевалке. – Пошли.

Небольшое помещение рядом с душем и туалетной комнатой занято двумя незнакомыми мне девчонками. Когда мы заходим, одна из них медитативно расчесывает длинные волосы у зеркала, а вторая усердно натирает тело ароматным маслом.

– Привет, я Алина, – щебечет та, что у зеркала. – А это Марина.

Марина немного высокомерно кивает нам с Ленкой и продолжает распределять липкую жидкость по длинным ногам.

– Лена, – представляется подруга, ставит сумку на скамейку и без паузы стягивает с себя джинсы.

– Мирослава, – сухо говорю я.

Следует обычный обмен дежурными словами, после которых я лезу в рюкзак за купальником. В этот момент я рада, что последовала совету мамы и взяла с собой два – бикини и слитный. Выбираю черный one-piece и с иронией думаю, что, судя по купальникам Алины, Марины и Веры, которые состоят из ниточек с треугольниками на груди и попе, на этой вечеринке я буду самой скучной.

Легко понять, что на мои предпочтения влияет вовсе не скромность – у меня красивое тело и я не стесняюсь его показывать, но сейчас мои чувства настолько обнажены, что я хочу компенсировать их смятение максимально закрытой одеждой-броней.

– Ну что, готова? – спрашивает Ленка через минуту.

Когда мы выходим из раздевалки, моя голова помимо воли поворачивается в сторону бара. Благов все еще там. Теперь в компании не только Веры и незнакомого блондина, но и Кости, Макса и Сашки. Ленка грациозной походкой направляется к ним, а я растерянно стою на месте, не рискуя последовать ее примеру. Понимаю, что это глупо стоять тут в одиночестве, но ноги словно одеревенели – ну не могу я по своей воле идти навстречу Благову.

Словно почувствовав эту внутреннюю борьбу, виновник моих душевных терзаний вдруг оборачивается и бросает на меня долгий изучающий взгляд. От пламени, которое скрывается за бескрайней синевой его глаз, в горле у меня становится сухо, как в пустыне. Я поспешно отворачиваюсь и подавляя отчаянное желание прикрыть руками свое полуобнаженное тело прыгаю в теплую воду, которая становится моим укрытием.

Несколько минут я плаваю, ритмично рассекая воду, а когда прислоняюсь к бортику, чтобы передохнуть, слышу бодрый голос Сашки.

– Мира!

Обвожу взглядом весь бассейн, прежде чем замечаю его крепкую коренастую фигуру. Он стоит на краю вышки и готовится к прыжку. Понимает вверх большой палец и подмигивает, а потом разбегается и, оттолкнувшись от трамплина, грациозно входит в воду, практически не создавая брызг.

Слышится одобрительный гул и аплодисменты, а в следующее мгновение Сашка выныривает на поверхность, отплевываясь и протирая глаза. На его лице играет такая бесшабашная улыбка, что я невольно улыбаюсь.

– Видела? – спрашивает он, звонко целуя меня в щеку, когда я подплываю к нему.

– Видела, – подтверждаю снисходительно.

– Хочу еще раз.

– Ну, Саш, погоди, побудь со мной, – прошу ласково и обнимаю его за шею.

В следующую секунду чувствую как крепкое тело прижимается ближе и доверчиво кладу голову ему на плечо, тая от нежности, с которой Сашка целует мою шею.

Дно бассейна остается где-то внизу. Обвиваю свои ноги вокруг Сашкиной талии и легонько касаюсь его влажных губ.

– Ты утопишь меня, – низким голосом бормочет он.

– Ты спасешь нас обоих, – с уверенностью парирую я.

– А если все же утонем?

– Только друг в друге, – шепчу прямо в его ухо и коротко прикусываю мочку.

– Ты опасный человек, – усмехается он.

– Замолчи, Саш, – говорю коротко и прижимаюсь к его губам в долгом поцелуе.

Сашка недолго остается безучастным. С удовлетворением ощущаю его ищущие руки на ягодицах и задыхаюсь, когда наши языки сплетаются в эротическом танце.

– Ковальчук, Громова, будете играть с нами? – ненавистный голос разбивает волшебную реальность в которой мне нет дела ни до кого, кроме моего парня.

С недовольным стоном отрываюсь от Сашки и оборачиваюсь.

Все столпились на другом краю бассейна во главе с Благовым, лениво подбрасывающим мяч. Я встречаюсь с ним взглядом и хочу провалиться сквозь землю. В синих глазах сложно прочитать хоть что-то, но мне кажется, там таится раздражение и нечто такое, отчего я чувствую себя очень неуютно.

Крепче цепляюсь за Сашку, но слышу его «Конечно», в котором уже можно различить азарт и предвкушение схватки.

Он выпускает меня из своих объятий и плывет к противоположному бортику.

– Вы уже разделились на команды?

К удивлению Сашки и полному равнодушию Благова, участвовать в игре я отказываюсь, хотя люблю подобные активности. Вместо этого я несколько раз проплываю из одного конца бассейна в другой. Меняю стиль и плаваю еще несколько минут, а потом переворачиваюсь на спину, восстанавливая сбившееся дыхание и наслаждаясь ощущением теплой воды, ласкающей разгоряченную кожу.

– Мира, выпьешь со мной?

Я подплываю к бортику, где стоит Ленка и, подтянувшись на руках, выбираюсь из воды. Оборачиваю талию полотенцем и не успеваю присесть на шезлонг, как подруга вручает мне бокал, украшенный долькой апельсина.

– Мальчишки в отличной форме, – говорит она, с интересом наблюдая за игрой.

– Угу, – откидываюсь в шезлонге, потягивая сладковатую жидкость, и избегаю смотреть туда, куда смотрит Лена. – Вкусно.

Некоторое время мы молчим.