Текст книги "Буря настигнет (СИ)"
Автор книги: Нари Орлан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
Глава 4. Беатриса
– Прошу, Келлан! – я со слезами бросилась ему на грудь, сжала в кулаках ткань его футболки. – Давай временно заляжем на дно.
– Я вынес урок. У меня появились идеи, как сделать так, чтобы они больше до нас не добрались.
– Ты и раньше обещал, что они до нас не доберутся! Ты лгал!
Келлан схватил меня за запястья, выдрал футболку из моих цепких пальцев. Во мне бурлил вулкан из злости, обиды, страха, и, казалось, хватит сил разворотить новую квартиру.
– До нас и не добрались! Мы ушли! Ты разве не видишь! – орал он, грубо встряхивая меня. Слезы лились бесконтрольно, я задыхалась. Дрожь беспощадно била тело.
– Мы могли не успеть…
– Но мы успели, успели, слышишь? – Келлан обхватил ладонями мое лицо и большими пальцами вытер влажные дорожки. Он заглядывал мне в глаза, но я отворачивалась. – Айпи адреса я снова поменяю. Мы всегда готовы бежать, сборы занимают пятнадцать минут. Мы сотни раз тренировались, и сегодня справились на отлично. Слышишь? – Он уткнулся носом в ухо и поцеловал мочку. – Пока не забрали наш сейф с деньгами, нет никакой опасности, с которой мы не справимся, моя Беа.
– Да, Келлан… – Я впилась в его предплечье и встретилась взглядом с карими глазами, полными беспокойства. – У нас есть сейф с сумасшедшей суммой. Ее мало для того, что мы запланировали, но мы можем остальное добыть иным способом.
Он свел брови. По лицу пробежала тень.
– Знаешь же, нет ни одной работы, которая бы приносила такой доход, как продажа секретной информации. И ни ты, ни я ничего другого не умеем.
– Ты классный программист. Кроме того, ты создал уйму удивительных вещей… Лейкопластыри, мой смартфон… компьютеры, мебель сама себя собирает, когда надо бежать… А сани…
– На Калинидиксе я никому не нужен! – Крик оглушил, полоснул ножом по сердцу. – Мои разработки тоже! Компании пользуются лишь отходами производства с более развитых планет. Никто не рискнет вкладывать деньги в меня. Наша тупая планета производит только чертов пух и еду!
В воцарившейся тишине звенели отголоски крика. Или в голове гудело. Келлан продолжил мягче:
– Даже если сбежим в другой сектор, устроимся на работу, накопим оставшуюся сумму лет до сорока. Хрен с тем, что в таком возрасте поздновато сваливать с планеты. Но проблема в том, что за двадцать лет обесценятся деньги, добытые сейчас. Сама знаешь, какая быстрая инфляция.
Я обессилела и хлопнулась на нераспечатанную коробку. Перед взором плыло.
– Понимаю, ты устала, дорогая… Давай рискнем и поднимем цену на информацию в два раза, чтобы скорее собрать деньги.
– Хорошо, – просипела я. – Дай мне немного побыть в одиночестве.
Келлан вышел из комнаты, но оставил пульт. Я с трудом поднялась, вытирая слезы, подхватила его и отошла к двери. Палец нажал красную кнопку – и коробки раскрылись. Из них, будто роботы-монстры, полезла мебель. Кровать из кубика разложилась на двуспальный размер, матрац накачался, я расправила на нем постельное белье. К изголовью кровати подъехала тумбочка, из нее выскочили часы и электронная книга.
Без меня Келлан загубит талант. На Калинидиксе ему светит один заработок – продажа устройств богачам. Но зачем толстосумам покупать творения безымянного программиста, когда можно купить надежное устройство из развитых миров?
Кресло расправилось и надулось – я упала в него, смыкая веки. До сих пор колбасило, пульс не унимался. Вновь перед внутренним взором проигрывалось, как Келлан вбежал на кухню и крикнул: «Уходим».
Без вопросов я нажала на холодильнике кнопку утилизации и выбросила спрессованные отходы. Столешницы гармонично собирались в кубы. Я десять секунд понаблюдала, как складывается кухонная утварь, и помчалась в ванную.
Так, комната за комнатой, мы за тринадцать минут выгрузили всю мебель на крышу. И сани. За две минуты укрепили вещи, Келлан пристегнулся, а я села на место водителя перед стеклянной рамой и надела очки со встроенной навигацией.
Вихрь подхватил нас, оторвал от пола и понес в пучину белой метели. Келлан, конечно, жутко не нервничал! Не от него зависело, разобьемся или нет. Я управляла вихрем, что вез сани по небу, как Санта-клауса. Мой просчет – и драгоценное оборудование рухнет с бешеной высоты. Или Келлан. Но у него был складной парашют.
Наверное, я достаточно тренировалась возить сани, поэтому мы успешно добрались до запасной квартиры.
Да, мы убежали. Но нас обнаружили впервые – по наши души отправили настоящих профессионалов.
И они найдут нас снова. Надо торопиться.
Я подхватилась с кресла и на негнущихся ногах поспешила в кабинет к Келлану. Помогу распаковаться. И пора начинать слежку за новым гитаристом группы «Буря настигнет».
Окруженный мониторами, Келлан уже сидел в компьютерном кресле.
– Есть мысль, как быстрее собрать деньги, – сказал, проматывая новости. – Выборы на носу. Явно кто-то из кандидатов замешан в грязных делах. Мы соберем информацию на всех кандидатов и будем продавать ее им друг другу.
У меня кровь отлила от лица.
– Ты понимаешь, что произойдет, если нас раскроют? Лезть в политику очень опасно.
– Не раскроют. Мы шустро соберем деньги и улетим еще до выборов. А кандидаты пускай грызутся и угрожают друг другу компроматом.
Следить за пресными дядьками в костюмах скука смертная. За телеведущими, актерами, музыкантами – иное дело. Это обычно шикарные, красивые, харизматичные, подтянутые мужчины. Неужели я наслаждалась, шпионя за ними? Похоже. Не хватало, чтобы о приятной части работы прознал Келлан.
Я нацепила маску безразличия, забрала содовую, которая стояла у мышки, и отпила. Сотни газиков защипали язык.
– Ладно. Но после того как закончим с «Бурей».
– Что тебе мешает параллельно следить за политиками тоже? Или за гитаристом собралась наблюдать круглосуточно? – Келлан обхватил мою талию и притянул к креслу.
– Ничего, что мне иногда нужно спать? Выполнять распоряжения духа? Рисовать?
– Твое рисование не приносит денег. Ты за два года продала три картины.
Как совести хватало тыкать носом меня в лужу и одновременно смотреть мне в глаза любвеобильным взглядом? Я скинула руку с талии.
– Когда мы познакомились, ты расхваливал мое творчество и вторил, что я прослыву известной художницей! – Я со стуком поставила жестянку на стол. – Так бы и случилось, если бы я деньги за три картины вложила в выставку, а не закрыла в сейфе!
– Я констатировал факт. Чтобы скорее улететь с Калинидикса, надо временно отложить увлечения. Я тоже перестану изобретать гаджеты.
Тревога заскребла коготками под грудью. Краски до сих пор не распаковались. Не выкинул ли Келлан их «случайно», пока мы летели? Я присела к коробкам, зарылась в первую, во вторую. Куча деталей, кухонная утварь, полотенца…
– Краски в сейфе.
– Что ты сказал? – Я подскочила к креслу и развернула его за спинку. Рвать и метать, рвать и метать! – Ты сдурел?
Он встал и навис надо мной. Будто испугает ростом.
– Я знал, что ты не захочешь оставить временно рисование. И убедить тебя будет невозможно.
– Ты охренел за последнее время. Просто невыносимо!
– Уж извини, что мне приходится играть роль старшего брата. Кто-то должен брать на себя командование. И ответственность.
Придурок. Возомнил невесть что! Не на таких условиях строились наши отношения раньше. Проучить бы его. Я покосилась на сейф, что стоял в углу, и смиренно склонила взор.
– Ты прав. – Голос вроде звучал тихо и покорно, я старалась. – Схожу в душ, остыну…
Засранец повернулся к компьютерам – я метнулась к сейфу, сграбастала его и рванула прочь из квартиры. Тяжелый, сволочь.
– Беатриса! – громыхнул Келлан за спиной. Тело у него спортивное, но бегал он слегка хуже, чем я. Тем более наверняка догадался, куда меня понесло, и не сразу, психуя, нашел шарф.
На крыше гуляла прекрасная метель. Горячие лучи едва пробивались сквозь нее. Я с наслаждением вдыхала пушистый воздух, пробираясь между пластами солнечных батарей.
– Стой!
Почти догнал. Я поторопилась к краю крыши и за два метра до него обернулась. Келлан выскочил в футболке, обмотав черный шарф вокруг лица.
– Стою, не приближайся! – Я запыхалась. Сердце колотилось бешено, словно после аттракциона.
– Ты не спрыгнешь. – Карие глаза метали молнии. – Пух не даст разбиться.
– Но сейф летать не умеет! – Я подняла его повыше. Руки отваливались. – Знаешь, что я подумала? А ведь я могу забрать сейф и улететь сама! Мне одной тут денег как раз хватит.
– Ты не откроешь сейф!
– Духа позову. Он поможет, если попрошу. Так что, пока! – Я еле изловчилась, удерживая сейф, сложить пальцы двух рук в символ скорости. Келлан ринулся ко мне, но метель закрутилась в вихрь, отрезала путь, унесла меня.
Правда, ненадолго. Спустя полчаса я вернулась. Без сейфа.
Келлан сидел на пушистом полу, белые хлопья полностью облепили, превратив в снежного человека. Ждал. Конечно, телепортироваться с концами я не могу. Всего-навсего на жалких полчаса. Зато тридцать минут достаточно, чтобы спрятать что-нибудь. Например, сейф, набитый деньгами и красками.
Я смахнула пух с каштановых волос. Келлан медленно поднял голову. Хлопья прилипли к ресницам. Он отряхнул их.
– Где сейф?
– В надежном месте. Веришь мне?
Келлан встал на ноги, и пуховое покрывало съехало с него.
– Я переборщил. – Шарф, облепленный белым, слегка сполз, и Келлан закашлялся. – Я не показываю, но тоже много переживаю. Наверное, нервотрепка вылезает боком. Уже тебя обижаю…
Его надтреснутый голос задел за живое. Нельзя трудностям позволить нас рассорить. Мы вместе все переживем. Лишь вместе. Я обняла Келлана, уткнулась носом в припорошенную шею.
– Прости… – Он сомкнул руки за моей спиной. – Хочешь, куплю тебе новые краски?
– Только съедобные… – пробормотала я с улыбкой. – Пока прятала сейф, подумала, и решила: так и быть, буду меньше рисовать, больше трудиться.
Полностью бросить рисовать – значит, разругаться с собой. Никто не заставит меня предать себя.
– Хорошо. – Келлан ласково погладил по спине, отчего я прижалась к нему сильнее. – Может, ты принесешь сейф, раз мы пришли к взаимопониманию?
Прозвучало настойчиво. Точно он стал ласковым для того, чтобы я сходила за сейфом. Нет, Келлан не такой. Мне показалось. Он лучший мужчина в мире, но он человек. А значит, совершает ошибки.
Я отстранилась и, поправляя ему шарф на лице, молвила:
– Еще я подумала, что деньги безопаснее прятать там, где нас нет. Вдруг однажды мы не успеем сбежать, нас повяжут, вещи конфискуют. А так главное они не найдут. Унести из полицейского участка ноги проще, чем отбирать сейф.
– Нас не поймают. Никогда! – Он схватил мои запястья. – Веришь мне?
– Тогда если за неделю на наш след не выйдут, я принесу сейф. – С силой дернув руки вниз, я освободилась и зашагала к выходу.
Келлан молча шел за мной, его кроссовки шуршали по пуховому настилу, потом стучали по железной лестнице, шаркали по коридору до квартиры.
Я закрыла за нами дверь, Келлан скинул шарф и набросился на меня, прижал к стене. Его губы терзали мои, словно он вымещал злость. Руки стискивали, словно собирались задушить. Он горел задором, словно ему важно хоть в чем-то взять главенство.
Мое тело отозвалось пожаром, но разум наблюдал со стороны. Как остановить поток мыслей и полностью отдаться? Я насильно зажмурилась и сосредоточилась на Келлане. Его шикарное тело и красивые черты не подходят профессии программиста, он должен бы стать лицом крутой компании и постоянно отбиваться от женского внимания. Но он выбрал меня и разделил со мной мечту.
Я должна его полюбить. Не должна в его объятьях отвлекаться. Я рьяно впилась пальцами в мужскую спину и резко притянула к себе. Он спустился поцелуями по подбородку и припал губами к шее.
– Трахни меня так, будто…
Келлан оборвал меня на полуслове, припечатав палец к губам.
– Я хочу тебя без всяких «будто».
Я отклонилась и мягко вывернула наглый палец.
– Что на тебя нашло? Ты никогда не был против моих игр.
Он нагнулся, подхватил меня под бедра и беспощадно закинул на плечо. Я чуть не поперхнулась руганью! Не на шутку разозлила выходкой с сейфом!
– Может, мне каждый день чудить вместо игр? – спросила я, смеясь, за порогом спальни. Келлан грубо скинул меня с плеча на кровать – благо, матрац смягчил падение. В карих глазах за животной похотью мелькнула ненависть.
Страх пробрал холодом. Я поежилась. Уже не смешно.
– Ты не ударилась? Я чуть-чуть не рассчитал траекторию. – Он махнул руками, показывая, как снимал меня с плеча, и виновато шепнул: – Прости.
Какая ненависть? Чепуха мне мерещится…
Я увлекла Келлана в теплые объятья и отвечала на поцелуи со всей страстью, которую выжигала из себя. Он впивался губами в мой рот, пил воздух из меня, выжимал соки сильными руками. Но я наконец забылась. Растаяла в жаре наших тел.
Возможно, из-за нехватки кислорода, голова кружилась. Келлан позволил лишь ненадолго отдышаться, когда снимал свой свитшот. И снова сгреб в объятья, забираясь под мою футболку. Его пальцы оставляли красные следы на коже, мяли свирепо – неужели только так можно пробудить мои чувства?
Я толстокожая.
Он распустил шнуровку на моих джинсах, и я замерла в предвкушении. Но Келлан не засунул ловкие пальцы в трусики, он стащил штаны вместе с бельем до коленей и легко развернул меня к себе спиной.
Из-за окна на нас уставилась метель, чудесная в своей белой наготе. Между ягодиц скользнул напряженный член. Я дернулась, вырываясь.
– Презерватив!
Келлан по-собственнически накрыл бедро рукой и притянул меня обратно.
– Брось, ты и так противозачаточные пьешь!
– Но они не защищают на сто процентов! А с резинкой защита надежнее.
От недовольного рыка я внутренне съежилась. Каждая мелочь раздражает? Нервы на взводе? А как бы он паниковал, окажись на моем месте? Скоро идти в логово опасного зверя мне, не ему.
Келлан перегнулся через меня к тумбочке – я легла на живот – и достал шуршащий пакетик. Открывал его зубами с особой яростью.
– Не порви.
Исподлобья карие глаза стрельнули залпом злобы. Он четвертовать меня собрался или трахнуть? Мужская ладонь со звонким шлепком приземлилась на мою ягодицу – удар обжег, точно горячее масло.
– Ай! За что?
– Чтобы разогрелась. – На губах блеснула усмешка.
– Ты же знаешь, я люблю разогрев иного рода… – Я взяла его за запястье, едва он надел презерватив, и повела руку туда, где все изнывало от желания. Так и быть, сегодня позволю ему получить каплю власти. Всего десять минут.
Но Келлан вырвал руку и, уложив меня на живот, лег сверху, придавил своей тяжестью. Член уперся между ягодиц, я сцепила зубы и поползла вперед – в тупик, в стену.
– Ты куда?
Он поймал мои запястья и закрутил за спину, выворачивая суставы. Неистовая боль отрезвила, прогнала напрочь возбуждение.
– Я так не играю! Отпусти!
У уха с остервенением прозвучало:
– Что? Неинтересно? Я решил разнообразить наш скучный секс.
– Я не говорила, что он скучный! – крикнула, выворачиваясь. Резь жгла в плечах. – Отпусти! Мне больно!
И дико боязно. Келлан сроду не вел себя грубо.
– Перестань вырываться, и я не буду крепко держать. Ты мне не доверяешь? Немного разнообразия не помешает.
– Я не хочу так!
– Но ты даже не попробовала! Или… – Удерживая запястья одной рукой, он запустил другую мне между ног и ввел два пальца в лоно. – Или ты с кем-то так пробовала и тебе не понравилось?
Я прикусила губу. Он неосторожно двигал во мне пальцами, будто обернутыми наждачной бумагой.
– Придурок… – я прошипела в подушку. – Я тебе ни с кем не изменяла. А ты, похоже, посматриваешь порнушку, когда сплю. Откуда еще набрался бы такого…
– Сбрендила? – Он вытащил пальцы и отпустил запястья, толкнув меня. – Я сутками впахиваю! Сплю меньше тебя! И когда пытаюсь придумать для нашего скучного секса что-то новое, ты капризничаешь! Сама не знаешь, чего хочешь! Пойду лучше в душе подрочу.
Келлан хлопнул дверью. Руки ныли, я с трудом дотянулась до лица и прикрылась. Хлынули слезы. От всхлипов перехватило горло, изнутри рвался вой.
Почему Келлан перестал быть ласковым и домашним? Что я сделала не так? Причина в словах о том, что он должен больше вкладываться в секс, чтобы мне стало интереснее? Из-за чепухи?
Мне бы уйти, сгинуть. Лежать на кровати мучительно, пока шумит вода из ванной комнаты. Черт! Путаясь в одежде, я разделась догола и зашлепала босиком по плитке к шуму.
В коридоре отчетливо слышалось, как вода размеренно льется в никуда. Келлан раньше не закрывался в ванной, даже когда мы ссорились. Иногда мы мирились под струями. Я вытерла влагу на щеках, успокоила дыхание и нажала ручку.
Заперто. Он предполагал, что я приду. И защелкнулся.
Внутри меня все оборвалось.
Я занесла кулак, чтобы постучать, но спустя секунду опустила. Умолять открыть дверь не буду. Осточертело.
Пусть шмотки валяются в спальне. Я достала свежее белье и комбинезон, оделась. Мой пухоборд Келлан не упрятал потому, что тот в сейф не влез?
Прозрачную доску я разрисовала в прошлом году дорогущими красками. Не съедобными, конечно, а стойкими. И покрыла лаком. На поверхности распускались бутоны розовых, алых, сиреневых цветов, а среди них россыпью мерцали бриллианты.
Я вынесла пухоборд на крышу и добрела до края, преодолевая сильные завихрения. Ссора с Келланом не пошла со мной – пух смел плохие эмоции. Я надела очки с навигацией, и на фоне непроглядной метели выстроились контуры узких многоэтажек.
Под ноги мой прекрасный пухоборд, защелкнуть крепления на лодыжках – и я перевалила доску через край. Две секунды я падала, укрываясь кружевной фатой из пуха.
Иногда я сомневалась, будет ли на другой, более развитой планете, лучше, чем на Калинидиксе? Келлан убеждал, что в тысячи раз лучше. Правда, там не порхает пух. И Дух защиты заберет способности, едва я ступлю на борт звездолета.
Но наша общая мечта – улететь жить туда, где видно небо. Она нас сплотила. Жить в стеклянных коробках, в вечной пуховой метели, естественно, хуже, чем видеть зеленые просторы, океаны, водопады, звезды.
Я подчинила пышную пургу, ветер подул под пухоборд и подкинул меня ввысь. Пушинки ласкали руки и лицо. Я улыбалась. Душу переполняла радость.
На других планетах летают машины, самолеты, дроны – страшная толкучка в небе. А я свободна. Никому не нужно уступать дорогу, никто не мешает, кроме тополей и крыш многоэтажек.
Чем выше поднимаешься в урагане белых хлопьев, тем жарче. Солнце над Калинидиксом – огромный слепящий диск, жерло ада. Но, к счастью, видим мы его крайне редко.
Видят его постоянно лишь верхушки тополей. Как они не сгорают? Но они коренные жители Калинидикса. Люди – приезжие. Не поэтому ли удивляются?
Я пролетала на пухоборде до сумерек. Вознестись бы над тополями и поглядеть на звезды, но меня и так долго не было. Разум очистился.
Извинюсь перед Келланом за слова о том, что ему надо вкладываться в секс. Грубовато сказала.
Но когда я зашла в квартиру, меня чуть не снесло шквалом ругани.
– Видишь пухоборд? Я просто летала!
– Весь день? – Келлан набычился, сложив руки на груди. И когда на меня набрасываются, извиняться? Обождет.
– Да, и страшно проголодалась.
Я шагнула вбок от Келлана, чтобы проскочить на кухню, но он хлопнул ладонью по стене, преграждая рукой путь.
– Ты хоть понимаешь, что может случиться? – Он склонился к моему уху и процедил: – Пока тебя целый день нет, придет сигнал, что нас засекли. Мне придется уйти без тебя, а ты, когда вернешься, угодишь прямо в лапы…
– Следи за обещаниями! – рявкнула я, в гневе отталкивая руку. – Ты утром клялся, что нас больше не поймают!
Келлан выпрямился и пропустил меня, но в спину бросил:
– Прости, поправочка: не поймают, если ты не будешь дурить.
– Ты довел меня до ручки! – крикнула я, не оборачиваясь, и с трудом перешла на спокойный голос: – Следи за собой. И прекрати ругаться. Тошно.
В ответ тишина. И шаги прочь. Пусть валит.
На кухне я напилась воды и запарила острую лапшу с телятиной. Только уселась за стол есть, Келлан вихрем прилетел и под нос сунул смартфон.
«Закрытая вечеринка в честь нового гитариста рок-группы ‘Буря настигнет’ состоится сегодня в девять вечера. Место проведения…»
Наконец-то встречу Ирия.
– Я закинул план здания. Доешь – приступай к работе.
На часах полдевятого. Меня захлестнуло воодушевление. Я впопыхах затолкала в себя лапшу, обжигаясь острым бульоном, и метнулась в ванную.
Благо, макияж и прическа не займут массу времени. Приняв душ, я высушила волосы и оделась в футболку и просторные джинсы. На смартфоне лежала коллекция фотографий нарядов на все случаи жизни. Я выбрала темно-синее коктейльное платье и встала перед зеркалом.
Каждая девушка позавидует способности, которую я попросила у Духа взамен на служение.
Я мягко провела подушечками пальцев по тыльной стороне предплечья – и волшебная кисть появилась, заискрилась всполохами в руке. Если Келлан заберет краски и не купит новые, я буду рисовать без них. Волшебной кисти краски не нужны.
Но, к сожалению, нарисованное ею полотно держится пока я рядом, а затем рассыпается на искры. Я направила кисточку на лицо и плавными мазками написала чужую внешность.
Зеленые глаза спрятались под томными, эффектными карими, форма разреза вытянулась в миндалевидную, ее подчеркнула тонкая подводка и золотистые тени.
Изломанные брови выровнялись, скулы поднялись, подбородок заострился. Губы налились и расширились, заалели матовой помадой. Румяна довершили безупречную скульптуру лица.
Волосы посветлели до молочного шоколада. Пусть сегодня будет каре до плеч и челка. К темно-синему платью и туфлям я добавила золотое колье и серьги. Любимую кожаную сумочку я перекрасила в дизайнерскую. На левое запястье надела манжету с тайником, полным усыпляющих лейкопластырей, и скрыла под браслетами.
По пути на крышу я завернула в кабинет и прислонилась к косяку. Келлан сосредоточенно корпел за компьютером. На меня навалилась грусть, защемила в груди.
Мы ведь однажды перестанем ссориться? Он подарит мне море нежности, которое дарил раньше? Мы три года вместе, ругались прежде, но после ссор не оставался горький осадок, что отравляет душу. И мирились мы быстро.
Как вернуть счастье?
Для начала не злить Келлана лишний раз.
– Я готова! – заявила и улыбнулась.
Когда-нибудь на другой планете я красиво наряжусь для него, и мы пойдем веселиться на шикарную вечеринку. Потерпеть недолго…
Келлан развернулся в кресле и пристально осмотрел нарисованную на мне девушку. Красивое лицо мрачнело, губы сжимались. Он промолчал, но закатил зрачки и со вздохом поднялся.
– Что? – спросила. Явно собрался заговорить, но не стал.
– Ничего.
Он прошел мимо в гостиную и, заматываясь шарфом, обернулся в замешательстве, мол, какого лешего не следую за ним. Меня трусило от гнева.
– Терпеть не могу недомолвки!
– Я промолчал, чтобы не начать ругаться вновь.
– Хуже всего держать в себе то, что тебя не устраивает.
– Словно что-то изменится…
– Может и изменится!
Неужели лишь меня волнует, что произойдет с нашими отношениями? Ком встал в горле, под ресницами запекло. Еще не плакала в магическом макияже – вдруг потечет?
Я запрокинула голову и торопливо заморгала.
– Проблема в том, что я тебе не могу полностью доверять, – сказал он. – Ты мне не давала повода усомниться в твоей верности, но… Ревность все равно мучит.
Платье, прическа и макияж… слишком привлекательны? Я осмотрела себя, точно впервые видела.
– Пойду переоденусь.
– Не надо. Проблема во мне, а не в тебе.
Его голос безмерно печален, у меня сжалось сердце. Проблема не только в нем. Я за три года ни разу не говорила, что люблю. Он говорил поначалу, а потом перестал, похоже, из-за того, что не слышал признания в ответ. Я… не собиралась признаваться в том, чего не чувствую. Я до сих пор жду, что почувствую такую любовь, которую видела в фильмах, читала в книгах. Бабочки в животе? Дрожь в коленках? Щемящее тепло в груди? Сумасшествие?
Но, возможно, такой любви и нет. Все выдумка.
Какую любовь Келлан чувствовал ко мне? Неловко спросить, тем более сейчас.
Я подступила к нему и обняла, прижалась щекой к плечу. Он притиснул меня к себе, закачал в теплых объятьях. Сказать бы, люблю, но… Может, я дождусь ярких чувств?
– Ты для меня лучший. Других просто не существует, они тебе в подметки не годятся.
Это правда. Келлан ласково поцеловал меня и выпустил.
– Пойдем. Уже наверняка опаздываешь.
Он всегда провожает на крышу, хотя не обязан. И сидит, страдая от пуховой метели. Отговорить бы его торчать полчаса, но мне безумно приятно возвращаться и в первую очередь видеть Келлана.
Вьюга наверху разбушевалась. Благо, белые хлопья не липли ко мне. Но ноги подворачивались: кто в своем уме бродит по пуховым сугробам на каблуках? Келлан поддерживал под локоток, пока мы тащились между уснувших солнечных батарей.
Не от вечерней прохлады меня потряхивало, кто-то натягивал нервы, как струны на гитаре. Ирий Нордли. Почему-то чрезвычайно опасен. Значит, буду чрезвычайно осторожной.
Я держала перед мысленным взором план здания, где проходит вечеринка. Самое начало мероприятия – туалеты пусты. Туда и телепортируюсь. Я обняла Келлана, отошла и сложила пальцы в символ скорости.
Пять секунд – и пух унес меня.
Туфли коснулись кафельного пола. Кабинка пустая. Будь занята – пришлось бы экстренно вырубать девушку, которой не повезло. А так я уселась на крышку унитаза и залипла в смартфон.
Через минут пятнадцать дверцу открыла миловидная блондинка в алом платье. Никогда не видела ее. Журналистка нового музыкального портала?
– Ой, простите!
– Ничего, я уже выхожу.
Пока мы менялись местами, я невзначай прикоснулась к ее предплечью и прилепила лейкопластырь. Нельзя выходить из туалета в выдуманной внешности – в коридорах могут поджидать камеры. Если их не найду – буду расхаживать в прежнем облике девушки с каре.
Но когда я переоблачилась в блондинку и вышла, объектив камеры видеонаблюдения пригвоздил меня к месту. Не зря перестраховалась.
Издали доносилась песня группы «Буря настигнет».
«Жаром злость моя дышит.
Мир пригнется в поклоне.
Все изменится, слышишь?
Но перемен нет без боли»
Раскачивая бедрами, я пошла на звук. Мягкий ворс глушил стук каблуков. По ковру расползались искусные узоры, повторяли формы цветов. Камеры подмигивали каждые пять метров. В зеркалах, окаймленных золотыми рамами, за мной подглядывала блондинка в красном платье.
«Я рвану в бой за нас,
Ты прикрой меня с тыла.
Будет мертв каждый враг.
Моя злость не остынет…»
Перед прозрачной дверью я на две секунды замерла: уйма знаменитостей в зале. Сколько материала на продажу кружится! Я мысленно потерла ручки и вошла.
«Буря настигнет» в полном составе фотографировалась с певицей в длинном платье, обшитом пайетками. Ирий без доли смущения приобнял ее за талию и широко улыбнулся на камеру. Десяток вспышек, команда «вольно» – остальные четыре участника немного замешкались, расходясь, а Ирий заговорил на ухо певице.
Совсем не в курсе личного пространства? Он нагло его нарушал. Но она не против. Захлопала ресницами и потупилась, усмехаясь.
Журналистка с камерой подошла к группе ради интервью. Ирий на прощанье подмигнул певице и поспешил стать рядом с вокалистом.
В жизни Ирий красивее – фото не передает безудержное обаяние. Я расстроилась, когда вокруг скучковались журналисты и закрыли головами его лицо.
Нежно-фиолетовый свет ложился на стены, колонны, скатерти, окрашивая в лавандовый. Высокие хрустальные статуэтки притягивали отблески, отзеркаливали их на столы, полные яств.
Заурчал живот. Я закинула в рот две виноградины и направилась к журналистам.
Пока Арвид отвечал на вопрос, Ирий скользил взором по окружающим людям, с каждым устанавливал зрительный контакт, скромно улыбался. Собрался всем запасть в душу?
Я подошла ближе, и наши взгляды встретились. Это не глаза, это рентгеновские лучи, это медицинские инструменты: прошивают насквозь, легко вскрывают тайны, добираются до сердца и сжимают.
Меня окатило жаром. Я отвела взор. Да что со мной… Дело в том, что Дух защиты запугал меня? Вижу то, чего нет. Обычный у гитариста взгляд, как для звезды. Явно часами перед зеркалом репетировал, как убивать фанатов глазами-лазерами.
– Ирий, простите нескромный вопрос, – осведомилась журналистка. – У вас есть пара?
– Нет, я совершенно свободен. – Сказал с соблазнительным выражением физиономии, словно намекал: приходи ко мне после вечеринки, нам будет очень классно вместе. – Но, боюсь, скоро мое сердце окажется занято раз и навсегда.
– Кем, если не секрет? – спросила она, с жаждой подавшись вперед.
– Нашими поклонниками и поклонницами. Я с нетерпением жду концерта, чтобы увидеть всех вживую. Увижу – и влюблюсь без оглядки. – От широкой улыбки мило сощурились голубые глаза. Участники группы с долей презрения посмотрели на Ирия. Суровые ребята, редко улыбаются на камеру и признаются в любви фанатам.
Но журналисты растаяли, просияли. А девушка, которая вела интервью, с гордостью произнесла:
– Я тоже не могу дождаться вашего концерта.
– Вы придете? Обязательно помашите мне!
– Конечно, приду!
Давай, строй из себя хорошего парня. Посмотрим на поведение вне камер. Я отошла, оглядываясь. Скоро заканчивались полчаса. Надо вернуться в туалет. Тут, под прицелом камер, заметят, если растаю.
В коридоре меня привлекла беседа двух мужчин за углом. Я невзначай выглянула: одеты стильно, в духе вечеринки. Лица незнакомые. Новые телохранители или менеджеры? Я поднесла смартфон к уху и склонила голову, будто болтаю о грустном и секретном.
– Вы девочек на афтерпати заказали? – поинтересовался мягкий баритон.
– Да. Когда музыканты поднимутся этажом выше, они уже будут там, – ответил скрипучий голос.
– Девочкам можно доверять? Они заполнили заявления о неразглашении?
– Ясное дело! Даже если их изобьют, будут держать язык за зубами. Немаленькие деньги получают же.
В «Буре» есть садист? Странно. Арвид и Герт, как я видела, обращались с противоположным полом не грубо, у Луиса девушка-актриса, Сакари счастливо женат. Кроме Тайлера Элмерза, бывшего гитариста, ни за кем не замечала извращений, хотя за каждым долго следила.
Правда, не тщательно. Раньше на вечеринки не ходила. Только обыскивала квартиры или считывала информацию с телефона, пока его хозяин спал. Иногда бродила по зданию продюсерской компании, прикидываясь то уборщицей, то рядовой сотрудницей, или надевала форму официантки в ресторанах.
Может, Ирий садист? Будет компания тратиться на готовый-на-все эскорт ради нового участника?
Увижу.
Вернувшись на крышу, я пожаловалась Келлану, что на вечеринке тьма камер и журналистов.
– Но вечеринка закрытая… – Он в замешательстве стряхнул пух с волос.
– Заказные. – Я сняла адские туфли и, стоя на одной ноге, размяла рукой вторую затекшую ступню. – Неловких вопросов не задавали. Пригласили бы независимых – и они бы музыкантов с землей смешали.
