Текст книги "АУТ"

Автор книги: Нацуо Кирино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

4

Ветер, зловеще завывавший еще пару часов назад где-то вверху, за серой пеленой туч, стих, но воздух стал тяжелее, насыщеннее теплой, липкой влагой. Приближался тайфун. Интересно, какой будет погода утром, после смены? Масако включила радио, но доехала до фабрики раньше чем услышала метеопрогноз на завтра.

В углу парковочной площадки строители начали возводить крохотное блочное сооружение, которому предстояло стать сторожевой будкой. С минуту Масако стояла около машины, глядя перед собой в обступающую ее со всех сторон плотную, густую тьму. Мысли снова и снова возвращались к предложению Дзюмондзи. Не поторопилась ли она? Все ли обдумала, делая столь рискованный и ответственный шаг, вступая в новый и совершенно чужой мир. Впрочем, оставляя в стороне вопрос о правильности или неправильности принятого решения, уже сам факт того, что она сделала этот шаг, волновал и даже пьянил, отодвигая на задний план привычные заботы и проблемы, сомнения и страхи.

Она снимала теннисные тапочки у входа, когда, подняв голову, обнаружила стоящую рядом женщину.

– Масако.

Голос был знакомый и принадлежал Яои. Коротко подстриженные волосы открывали высокую изящную шею. Выщипанные брови изгибались тонкой дугой. На губах красная помада. Перемены буквально бросались в глаза, и касались они не только внешности. Прежняя, часто растерянная, тихая Яои исчезла, и вместо нее появилась другая, помолодевшая и уверенная в себе.

– Извини, – сказала Масако. – Ты меня напугала. Я даже не сразу тебя узнала. Ты очень изменилась.

– Мне все так говорят. – Она застенчиво улыбнулась, но даже в этой знакомой улыбке ощущалось что-то новое. – Но ты и сама изменилась. Вспомнила про макияж?

– Что?

– Помада. – Масако уже и забыла, что подкрасила губы в дамской комнате ресторана. Она машинально прикоснулась к ним пальцем и увидела красное пятнышко. – Не надо, – сказала Яои, беря ее за руку. – Не стирай. Оставь как есть. Тебе так лучше.

– Значит, ты все-таки решила вернуться? Начинаешь сегодня? – спросила Масако.

– Нет, просто решила показаться. Принесла пирожные, хотела извиниться перед начальством за причиненное неудобство.

– Возвращаешься домой?

– Да. По радио сообщили, что ожидается тайфун, и мне надо побыть с мальчиками. Метеорологи говорят, он придет к утру.

– Тогда тебе, конечно, лучше вернуться домой.

– Я уже расплатилась с Кунико и Йоси, – наклонившись к подруге, прошептала ей на ухо Яои и сунула в руку толстый коричневый конверт.

– Что это? – удивленно спросила Масако.

Не отвечая на вопрос, Яои отступила на шаг и быстро поклонилась.

– Я приду завтра. Тогда и увидимся.

Она повернулась и проскользнула в дверь. Живая, уверенная в себе, совсем непохожая на прежнюю Яои. Масако бросилась вслед за подругой.

– Подожди. – Яои с улыбкой повернулась. – Что здесь? – спросила Масако, показывая на конверт. Яои подняла два пальца – два миллиона йен, как она и обещала. – Ты уже получила страховку?

Яои покачала головой.

– Нет, еще не получила. Сказала родителям, что мне нужно рассчитаться по кредиту. Не хотела больше ждать.

– В этом не было такой уж необходимости.

– Мне так лучше. Кунико уже волновалась, а Йоси деньги нужны всегда, ты это и сама знаешь. В общем, я почувствовала, что должна это сделать.

– И все-таки, по-моему, ты торопишься.

– Знаю, но мне так хотелось рассчитаться со всеми и… все забыть. Теперь я свободна.

Масако могла бы сказать, что время для перемен еще не пришло, но понимала: ее слова не дойдут до Яои, потому что та не желает ничего слышать. Она и сама изменилась – что же удивительного в том, что и Яои спешила вырваться на свободу.

– Понимаю. Спасибо.

Яои взмахнула рукой и, сбежав по лестнице, исчезла в густой, влажной темноте.

Масако вернулась и, пройдя мимо санитарного инспектора, направилась в душевую. Запершись в кабинке, вскрыла конверт, внутри которого обнаружила две пачки десятитысячных банкнот в банковской упаковке. Торопливо сунув деньги в сумочку, Масако вдруг подумала, что этот вот туалет – единственное место на фабрике, где ее никто не видит.

В комнате отдыха она увидела Йоси и Кунико, пивших вместе чай. Обе уже переоделись в рабочую форму и негромко переговаривались, но лица их выдавали радостное возбуждение.

– Ты уже видела Яои? – спросила Йоси, жестом подзывая подругу.

– Да, только что. Она как раз собиралась уходить.

– Получила?

– Ты имеешь в виду деньги?

– Мы получили по пятьсот тысяч.

Кунико опустила глаза, но щеки у нее горели от удовольствия. У этой они долго не задержатся, подумала Масако. А теперь, когда она почувствовала вкус легких денег, от нее можно ожидать всего, чего угодно. Здесь нужен глаз да глаз.

– Ей, наверное, нелегко было собрать такую сумму, – сказала Кунико.

– Конечно. Я говорила Яои, что мы можем подождать, но она сама настояла на том, чтобы рассчитаться сейчас, – добавила Йоси, которая, как ни старалась, не могла спрятать радость от столь неожиданно привалившей удачи.

– Тогда не стоит и беспокоиться, – посоветовала ей Масако.

– И ты не имеешь ничего против? – недоверчиво спросила Йоси.

Масако улыбнулась и покачала головой. Она вовсе не собиралась рассказывать им о своих двух миллионах, оправдывая и отказ от первоначального обещания не брать ничего за помощь Яои, и скрытность тем, что деньги могут понадобиться, если им всем придется прятаться или возникнет нужда в оборотных средствах. А раз так, раз они пойдут на общее благо, то какие могут быть терзания, сожаления и угрызения совести?

– Конечно нет. Все в порядке.

– Что ж, мы очень рады, – сказала Кунико, прижимая к груди сумочку со своей долей, как будто кто-то мог напасть на нее прямо здесь.

Масако посмотрела на нее, с трудом сдерживая поднявшуюся злость.

– Теперь ты сможешь наконец рассчитаться по кредиту, – усмехнулась она. Кунико вежливо улыбнулась, но ничего не сказала. – Что вы собираетесь с ними делать? Возьмете с собой в цех?

– Мы как раз это и обсуждали, – ответила Йоси, оглядывая комнату. – Надо попросить кого-то, у кого есть запирающийся шкафчик.

Иметь такие шкафчики разрешалось только постоянным рабочим со стажем не менее трех лет и бразильцам, которые, как считалось, отличались особой щепетильностью в вопросах частной жизни.

– Может, стоит попросить того парня, Миямори? – предложила Йоси, отыскивая взглядом того, о ком шла речь.

Кадзуо, как обычно, сидел на полу в углу вместе с другими бразильцами, вытянув перед собой ноги и неспешно куря сигарету. При этом он, как могло показаться, старался не смотреть в сторону Масако и ее подруг.

– А если обратиться к Комадо-сан? – Масако имела в виду санитарного инспектора, которая как одна из немногих штатных работников имела свой шкафчик. Впрочем, едва предложив Комадо, она поняла свою ошибку – инспектору вовсе ни к чему знать, что они трое вдруг получили крупные суммы денег. – Нет, не пойдет.

– А мне кажется, Миямори можно доверять. Он не проболтается, – стояла на своем Йоси. – Пойду и спрошу. Прямо сейчас.

– Думаешь, он тебя поймет?

Кунико скептически усмехнулась, но Йоси пропустила ее замечание и, поднявшись, пошла к бразильцам.

Увидев приближающуюся женщину, Кадзуо бросил на Масако вопросительный взгляд, и она заметила застывшую в его глазах боль обиды. Вообще-то Масако предпочла бы не иметь с ним никаких дел, но, с другой стороны, какая ей разница, как эти двое распорядятся своими деньгами.

Сделав вид, что ее совершенно не интересует намечаемая операция, она повернулась и пошла переодеваться. Деньги пришлось положить в карман рабочих штанов – иного места не нашлось, – хотя толстый конверт и причинял некоторые неудобства. Главное, чтобы не вывалился из кармана во время смены – это поставило бы ее, мягко говоря, в неловкое положение. Краем глаза Масако видела разговаривающих о чем-то Йоси и Кадзуо. Похоже, им удалось-таки договориться, потому что через минуту молодой человек поднялся и направился к выходу, сопровождаемый обеими женщинами. Шкафчики, в которых бразильцы хранили личные вещи, находились рядом с душевой.

Они вернулись, когда Масако, наклонившись над раковиной, терла щеткой руки.

– Ну, теперь все в порядке, – облегченно вздохнула Йоси, берясь за отложенную подругой щетку. – Знаешь, он очень даже приятный парень.

Кунико подошла к соседней раковине и открыла воду.

– Он хотя бы понял, что вам от него нужно? – поинтересовалась с равнодушным видом Масако.

– Вроде бы да. Мы объяснили, что хотим оставить в его ящичке кое-что очень ценное, и он сразу же согласился. Даже уговаривать не пришлось. Сказал, что заканчивает немного позже и попросил нас подождать после смены. Такой вежливый.

– Рада за вас.

Подняв голову, Масако увидела Миямори, идущего к входу в цех. Он был совершенно не похож на японца – коренастый, плотный, с крепкой шеей и широкой мускулистой грудью. Грубоватые выразительные черты лица казались вырезанными не скульптором, а малоопытным ремесленником. То, что выглядело уместным на его родине, под жарким южноамериканским солнцем, казалось вульгарным, нелепым и жалким в сочетании с белой униформой и дурацкой шапочкой рабочего ночной смены. Интересно, хранит ли он еще тот ключ, подумала она, провожая его взглядом. И почему вообще этого молодого еще иностранца так потянуло к ней? Что он в ней нашел?

Из-за приближающегося тайфуна смена закончилась раньше обычного. Выходившие из цеха женщины выглядывали в окно и тяжко вздыхали. Рассвет принес с собой бурю. Потоки дождя низвергались с темного неба, и тщедушные индийские смоковницы, окружавшие корпус автомобильного завода, казалось, вот-вот не выдержат напора ветра. Сточные канавы по обе стороны дороги переполнились водой, превратившись в небольшие бурлящие речушки.

Наблюдая за этим разгулом стихии, Йоси нахмурилась и удрученно покачала головой.

– Даже не представляю, как я доберусь домой на велосипеде.

– Могу подвезти, – предложила Масако.

– Правда? – Осунувшееся лицо Йоси просветлело. – Большое спасибо. – Делая вид, что ничего не слышит, Кунико направилась отмечать карточку. – Послушай, – продолжала Йоси, – мне бы не хотелось тебя утруждать, но не могла бы ты немного подождать до конца основной смены?

– Конечно, никаких проблем.

– Значит, встретимся на парковочной стоянке?

– Нет, я подъеду сюда, к выходу.

– Спасибо.

Йоси бросила недовольный взгляд в сторону Кунико, которая, не попрощавшись, уже повернулась к ним широкой спиной.

Быстро переодевшись, Масако вышла на улицу. Тайфун принес не только ливень и ветер, но и долгожданную освежающую прохладу. Видя, что зонт бесполезен, она закрыла его и решила преодолеть расстояние до стоянки бегом. Всего за несколько секунд одежда промокла до последней нитки. Больше всего ее беспокоило состояние конверта с деньгами, который она держала перед собой. Пробегая мимо старого корпуса, Масако заметила, что секция прикрывавшей сточную канаву бетонной крыши по-прежнему лежит там, где оставил ее Кадзуо. Из образовавшегося отверстия доносился шум несущейся воды, и она подумала, что вещи Кэндзи, за исключением ключа, должно быть, уже унесло потоком дальше. Представив, как бушует заключенная в бетон река, Масако вдруг рассмеялась – скоро и она тоже будет свободна! При одной мысли об этом ноги задвигались быстрее, а бьющий в грудь ветер словно потерял часть силы.

Она проскользнула в машину, шлепнулась на сиденье и, найдя под приборной доской какую-то тряпку, вытерла руки. Пропитавшиеся влагой, потяжелевшие джинсы облепили ноги. Масако включила «дворники» – интересно, справятся ли они со стекающими по стеклу ручьями? – и, обдув стекла, струя холодного воздуха ударила по рукам, и кожа моментально покрылась пупырышками.

Осторожно выехав со стоянки, Масако вернулась к фабрике как раз в тот момент, когда из двери вышла Кунико в модной черной тенниске и пестрых, «в цветочек», леггинсах. Заметив красную «короллу», она демонстративно отвернулась, раскрыла голубой зонтик и, не обронив ни слова, зашагала по дороге. В зеркало заднего вида Масако видела, как нелегко ей приходится в схватке с ветром. Она уже твердо решила не поддерживать с ней никаких отношений, даже если им и придется работать еще какое-то время вместе на фабрике. Словно в ответ на ее мысли, Кунико растворилась за пеленой дождя.

Следующей по лестнице спустилась Йоси, но – вот так сюрприз! – не одна, а в сопровождении Кадзуо, державшего над ее головой дешевый пластиковый зонт. Черную шапочку бразилец натянул на самые уши. Заметив «короллу», Йоси прибавила шагу и, подойдя, постучала в стекло.

– Извини за беспокойство, но не могла бы ты открыть багажник?

– Зачем?

– По-моему, он собирается погрузить туда мой велосипед.

Она кивнула в сторону своего сопровождающего, и Масако, повернувшись, наткнулась на его взгляд, чистый и абсолютно невинный. Не говоря ни слова, она потянула рукоятку, открывающую багажник. Крышка прыгнула вверх, заслонив вид из заднего окна, и тут же задрожала под очередным порывом ветра. Масако открыла дверцу и выскочила под дождь.

– Ты же промокнешь! – крикнула Йоси. – Вернись на место!

Ветер уносил слова, так что общаться приходилось только криком.

– Я уже промокла!

– Садитесь в машину! – сказал Кадзуо, решительно взяв Масако за локоть.

Выбора не оставалось, и она забралась в салон. В следующую секунду на соседнее сиденье плюхнулась Йоси.

– Жуть, – пробормотала она.

Кадзуо подкатил велосипед, стоявший до этого на велосипедной стоянке за углом, и, легко подняв его, начал укладывать в багажник. Велосипед был старый, тяжелый и громоздкий, но ему все же удалось расположить его так, что из багажника высовывалось только колесо. Еще раз выйдя из машины, Масако убедилась, что все в порядке и они могут ехать.

– Садитесь, – предложила она.

Бразилец поднял голову; лицо у него было мокрое, как после купания в бассейне. Футболка прилипла к телу, и под ней отчетливо проступал висящий на груди ключ.

Поймав ее взгляд, Кадзуо накрыл ключ ладонью.

– Садитесь, – повторила Масако. – Я вас подвезу.

Он покачал головой, подобрал лежавший на земле зонтик, раскрыл его и зашагал по направлению к старой фабрике.

– В чем дело? – спросила Йоси, глядя вслед исчезающей за стеной дождя фигуре. – Почему он не сел?

Масако захлопнула дверцу.

– Не знаю.

Она повернула ключ зажигания и начала выруливать на дорогу, стараясь не смотреть в зеркало заднего вида.

– Какой молодец, – пробормотала Йоси, вытирая лицо полотенцем. – Без велосипеда я бы просто пропала.

Масако не ответила, стараясь разглядеть дорогу за мечущимися вправо-влево «дворниками». Заметив, что другие машины идут по шоссе с зажженными огнями, она тоже включила фары. Ехали медленно, то и дело преодолевая похожие на небольшие озера лужи. В какой-то момент Йоси начала клевать носом и, подавив очередной зевок, извиняющимся тоном пробормотала:

– Извини, что расстроила тебе планы. И багажник, наверное, промок.

Масако посмотрела в зеркало – крышка подпрыгивала в такт покачиванию машины. Ну и ладно, пусть дождь еще раз вымоет место, где лежал Кэндзи.

– Не беспокойся. Я все равно собиралась его почистить. Послушай, – не спуская глаз с дороги, спросила Масако, – ты не против проделать то же самое еще раз?

– Проделать что?

Йоси резко повернулась к ней.

– Не исключено, что может подвернуться такая же работа.

– Работа? Ты имеешь в виду, что нам надо будет… еще кого-то? И кто же нам это предложит?

Она смотрела на Масако широко открытыми глазами.

– Кунико проболталась, вот слухи и поползли. Так что теперь это может стать нашей второй работой.

– Проболталась! Так я и знала. Значит, тебя кто-то шантажирует?

Йоси уперлась руками в приборную панель, как будто усомнившись вдруг в том, что Масако сумеет без происшествий довезти ее до дома.

– Нет, меня никто не шантажирует. Если мы согласимся, нам обещают за это заплатить. Детали тебе знать необязательно – ими я займусь сама. Сейчас мне просто надо знать, готова ли ты участвовать, если что-то предложат. Расплачиваться с тобой буду я сама.

– И сколько… это стоит?

Голос Йоси дрогнул, но в нем все же прозвучали нотки любопытства.

– Миллион, – ответила Масако.

Йоси вздохнула и притихла. Но ненадолго.

– За ту же работу? – уточнила она.

– Нам не надо будет ни от чего избавляться. Наше дело – разрезать тело. В моей ванной.

Масако закурила, и салон быстро наполнился дымом. Йоси закашлялась.

– Я согласна.

– Точно?

Масако посмотрела на подругу. Лицо у нее побледнело, губы дрожали.

– Мне очень нужны деньги. А с тобой я готова идти даже в ад.

Наверное, мы уже идем туда, подумала Масако, всматриваясь в запотевшее стекло. Впереди не было видно ничего, кроме хвостовых огней ползущей впереди машины. «Королла» будто уже не катилась по дороге, а плыла, не касаясь колесами земли, и все казалось нереальным, словно бы и эта поездка, и разговор были частью сна, который они с Йоси видели вместе.

5

Тайфун пришел и ушел, прихватив с собой лето. Ослепительно яркое небо исчезло, словно стертое грязной щеткой, а вместо него появился бесцветный, серый купол осени. Похолодало, и Яои чувствовала, как постепенно остывают и ее еще недавно кипевшие эмоции – злость и сожаление, надежды и страхи. Она жила теперь со своими двумя мальчиками, и эта новая жизнь уже начала казаться нормальной. Но соседские женщины, поначалу – движимые кто сочувствием, кто любопытством – сплотившиеся вокруг несчастной вдовы, быстро оставили ее, как только она превратилась в независимую, уверенную в себе мать-одиночку. Теперь Яои редко куда выходила – не считая того, что ездила на фабрику и отвозила и привозила детей, – и все острее и острее ощущала свою отрезанность от мира.

Неужели она действительно так сильно изменилась? Вроде бы и не сделала с собой ничего особенного, разве что подстригла волосы да попыталась заменить сыновьям отца. Прошло слишком мало времени, и Яои еще не осознала, что постепенно меняется внутри, что, избавившись от внешних оков, которыми был Кэндзи, она всего лишь сменила их на внутренние, которыми стало чувство вины за убийство мужа.

Однажды утром, когда подошла ее очередь убирать площадку для мусора, Яои, вооружившись щеткой и пластмассовым ведерком, отправилась исполнять трудовую повинность. Жильцы соседних домов оставляли мусор на «пятачке» у стены, как раз в том месте, где спрятался на следующее утро после убийства Кэндзи кот Милк. Она посмотрела на стену. Обитавшие поблизости бродячие коты частенько забирались на стену в надежде улучить момент, когда мусор останется без надзора. Сейчас на ней сидели два наполовину одичавших животных, грязно-белый, который мог быть Милком, и рыжий в полоску, но при появлении человека оба мгновенно исчезли. Милк так и не вернулся домой после случившегося, влившись в ряды бездомных, и Яои давно махнула на него рукой. Поставив ведерко на землю, она принялась за работу.

Собирая пищевые отбросы и обрывки бумаги, оставшиеся после мусоровоза, она в какой-то момент почувствовала на себе тяжелые, враждебные взгляды и поняла – из-за занавесок ближайших домов на нее смотрят соседи. Ей стало не по себе. Стиснув зубы и не поднимая головы, Яои продолжала работать и вдруг услышала приятный, хотя и незнакомый, голос.

– Извините.

Оглянувшись, она увидела стоящую в нескольких шагах от нее женщину. Незнакомка дружелюбно улыбалась, на основании чего Яои сделала вывод, что она не из местных. Женщине было лет тридцать с небольшим, прямые волосы и скромный макияж делали ее похожей на служащую какого-нибудь офиса, но при этом и в выражении лица, и в манере держаться, и в жестах присутствовала некая неуверенность, даже робость, как будто ее опыт общения с миром не соответствовал возрасту. Яои моментально прониклась к незнакомке необъяснимой симпатией.

– Вы в нашем районе, наверное, недавно? – спросила она.

– Да, переехала на прошлой неделе и живу вон в том доме. – Женщина повернулась и кивнула в сторону старого многоквартирного дома. – Скажите, мусор надо оставлять здесь?

– Да. А график висит на столбе у стены.

Яои показала на прикрепленную к столбу табличку.

– Спасибо.

Незнакомка подошла к столбу и, достав из кармана блокнот, переписала информацию. Одета она была явно не по-домашнему, но и белая блузка, и темно-синяя юбка не отличались ни изысканностью, ни новизной. Подождав, пока Яои закончила подметать и собралась уходить, женщина заговорила снова:

– Вы всегда здесь убираете?

– Нет, мы убираем по очереди, – объяснила Яои, – так что когда-нибудь придет и ваш черед. Управляющий предупредит вас заранее.

– Большое спасибо.

– Если возникнут какие-то проблемы, например из-за работы, я буду рада вас подменить, – предложила Яои.

– Вы очень добры, – немного удивленно сказала незнакомка. – Но я сейчас без работы.

– Вы, наверное, замужем?

– Нет, хотя, конечно, давно бы пора. – Женщина рассмеялась, и в уголках глаз проступили незаметные прежде морщинки. Яои решила, что они примерно одного возраста. – С прежней работы ушла, а с новой пока не определилась.

– О, извините.

– Вообще-то я решила себя побаловать: вернулась в школу.

– В аспирантуру?

Задав вопрос, Яои тут же укорила себя за то, что сует нос в чужие дела, но она уже давно ни с кем не разговаривала и была счастлива заполучить такую приятную собеседницу. Друзей среди соседей завести так и не удалось, а в отношениях с подругами на фабрике после смерти Кэндзи появилась непонятная напряженность. Вот почему ей совсем не хотелось упускать редкую возможность поболтать, пусть даже и с совершенно незнакомым человеком.

– Нет, до таких высот мне далеко. Просто сейчас у меня появился шанс заняться тем, о чем я давно мечтала. Хожу на курсы визажистов, учусь красить волосы. Надеюсь, когда-нибудь смогу зарабатывать этим на жизнь.

– Так значит, вы не только учитесь, но и подрабатываете где-то?

– Нет, мне удалось кое-что отложить, так что на два года хватит, если, конечно, отказывать себе во всем.

Она рассмеялась и, повернувшись, указала на обшарпанный деревянный дом, квартиры в котором, как знали все, обходились очень дешево по причине его ветхости.

Яои решила, что пришло время представиться.

– Мы живем вон в том доме, в конце улицы. Если возникнут какие-то вопросы, заходите.

– Спасибо, – улыбнулась незнакомка. – Меня зовут Йоко Морисаки. Рада была познакомиться.

Она была такая милая, такая спокойная, такая доброжелательная. «Только вот что скажет Йоко Морисаки, когда узнает про Кэндзи?» – подумала Яои.

На следующий день, когда Яои после полуденного сна готовила в кухне обед, в дверь позвонили.

– Это Йоко Морисаки, – сообщил по интеркому знакомый голос.

Выбежав в прихожую, Яои открыла дверь и увидела свою новую знакомую с коробкой винограда. Йоко не изменила себе ни в одежде, ни в макияже, в которых чувствовались одновременно и стиль, и непритязательность.

– О, проходите! – радостно воскликнула Яои.

Гостья смущенно улыбнулась.

– Я всего лишь на минутку. Хотела поблагодарить. Вы были так любезны вчера.

– Ну что вы, не стоило беспокоиться.

Яои взяла коробку и пригласила Йоко в гостиную. После той ночи в доме бывали только ее родители, родственники и коллеги Кэндзи, Кунико и полицейские. Как хорошо, когда к тебе приходит кто-то, с кем можно просто поговорить, не следя за каждым своим словом, без напряжения.

– Я и не знала, что у вас есть дети, – сказала Йоко, заметив на стене детские рисунки и валяющиеся на полу игрушечные машинки.

– Есть. Два мальчика. Они сейчас в саду.

– Как я вам завидую. Обожаю детей. Надеюсь, вы меня с ними познакомите.

– С удовольствием. Только должна сразу предупредить, они не самые спокойные. Вы от них быстро устанете.

Йоко опустилась в предложенное кресло и посмотрела на хозяйку.

– Никогда бы не подумала, что у вас двое детей. Вы такая молодая, такая красивая.

– Спасибо, вы очень добры, – просияла Яои.

Ей было приятно услышать комплимент от своей сверстницы. Она отлучилась на минутку и вернулась уже с чаем.

– Ваш муж сейчас на работе? – спросила Йоко, размешивая ложечкой сахар.

– Мой муж умер два месяца назад, – ответила Яои и показала на фотографию Кэндзи, стоявшую на домашнем алтаре в соседней комнате.

Фотография была не новой, и Кэндзи на ней выглядел молодым и счастливым. Кто бы мог подумать…

– О, простите… – Йоко даже немного побледнела. – Я не знала.

– Конечно не знали, – поспешила успокоить ее Яои.

– Он, наверное, болел? – робко спросила Йоко. Похоже, ей еще не приходилось сталкиваться со смертью близких.

– Нет, – ответила Яои и внимательно посмотрела на гостью. – Вы действительно ничего не знаете?

– Нет.

В ее широко открытых глазах мелькнуло удивление.

– Он попал в какую-то неприятную историю. Вы слышали о находке в парке Коганеи?

– Так это был он? Не может быть…

Йоко медленно покачала головой. Судя по всему, она и впрямь ничего не знала. Женщина опустила глаза, но Яои уже заметила блеснувшие в них слезы.

– Что случилось? Почему вы плачете?

Столь сильное проявление чувств со стороны почти чужого человека удивило ее и растрогало.

– Сама не знаю. Мне так вас жаль. Это большое несчастье.

– Спасибо, – пробормотала Яои, впервые за все время столкнувшаяся с искренним человеческим сочувствием.

Конечно, соболезнования в связи с постигшим ее семью горем выражали многие, но почти всегда она чувствовала в них нотки сомнения. Родители Кэндзи даже открыто обвинили ее в смерти своего сына, а ее собственные отец и мать уже вернулись домой. Конечно, Яои знала, что всегда может положиться на Масако, но в присутствии подруги неизменно нервничала и испытывала странное напряжение, какое бывает у человека, орудующего острым ножом. Отношения с Йоси тоже не складывались – ее суждения казались несовременными и поверхностными, – а с Кунико она вообще старалась не контактировать. Чувствуя свою отрезанность от мира и людей, Яои была глубоко тронута слезами новой знакомой.

– Мне очень приятно, что вы зашли. Знаете, соседи стараются держаться от нас подальше, и я… я устала быть все время одна.

– Вам не за что меня благодарить. – Йоко смущенно покачала головой. – Боюсь, я плохо ориентируюсь в окружающем мире, и часто говорю то, что говорить вовсе и не следовало бы. Поэтому обычно стараюсь вообще молчать, чтобы не обидеть кого-то ненароком. Сказать по правде, во многом именно из-за этого мне и пришлось уйти с прежней работы. Я и на курсы стала ходить главным образом потому, что хочу создать свой собственный, пусть и совсем крошечный мир, в котором можно ни от кого не зависеть.

– Понимаю, – сказала Яои и, вздохнув, принялась излагать официальную версию того, что случилось с Кэндзи.

Йоко слушала очень внимательно, как будто даже испуганно, но постепенно успокоилась, пришла в себя и в конце даже осмелилась задать вопрос.

– Получается, что в последний раз вы видели его утром, когда он собирался на работу?

– Да.

Яои и сама уже верила в то, что все было именно так.

– Как печально, – вздохнула гостья.

– Я и представить не могла, что мы больше никогда уже не увидимся, что он никогда уже не придет домой.

– А что полиция? Они поймали того, кто это сделал?

– Нет, по-моему, у них нет даже никакой версии, – ответила Яои.

По мере того как придуманная история все прочнее укоренялась в ее сознании, сам факт того, что она убила мужа, выглядел все менее и менее реальным.

– Но его же разрезали! – с негодованием воскликнула Йоко. – Это ужасно! Отвратительно! Тот, кто способен на такое, должен быть настоящим чудовищем.

– Я тоже не могу представить, кто мог это сделать, – согласилась Яои, вспоминая фотографию отрубленной руки, показанную ей детективами.

Воспоминание отдалось всплеском острой ненависти к Масако. Как они могли так поступить с ним? Как могли зайти настолько далеко? Внутренний голос подсказывал, что обвинять Масако, по крайней мере, нелогично, но сейчас ей было не до логики – разговаривая о произошедшем, она как будто смотрела на все с другой точки зрения.

Зазвонил телефон. Наверное, Масако, решила она и вдруг подумала о том, как устала от ее вечных указаний, напоминаний, подозрительности. И вообще, кто дал ей право командовать? Прерывать беседу с новой подругой, такой милой и доброжелательной, совсем не хотелось.

– Ничего, я подожду, – заметив ее колебания, уверила Йоко, и Яои ничего не оставалось, как снять трубку.

– Это снова я, Кунигаса, – сообщил знакомый голос. Они звонили ей каждую неделю, интересовались, как у нее дела.

– Спасибо, что позвонили.

– Как вы?

– Спасибо, у меня все в порядке. Более или менее.

– Вы уже вернулись на фабрику?

– Да, вернулась. У меня там подруги, привычная работа, так что уходить пока не собираюсь.

– Весьма разумно, – согласился детектив. – А как мальчики? Вы оставляете их на ночь одних?

– У меня нет другого выбора, – напомнила она, уловив в его голосе оттенок неодобрения.

– Да, конечно, я понимаю. Но все-таки… они ведь остаются без присмотра.

– Перед тем как уйти, я укладываю их спать. Не думаю, что им что-то угрожает.

– Если только не случится пожар или землетрясение. Такое иногда бывает. В случае чего немедленно звоните в полицейский участок.

– Спасибо за заботу. Я ценю ваше…

– Кстати, – перебил ее Кунигаса, – вы ведь, насколько я знаю, собираетесь получить страховку.

Его бодрый тон не обманул ее. Оглянувшись, Яои увидела, что гостья из вежливости отошла к окну и рассматривает горшочек с увядшими цветами, который дети принесли из сада.

– Да. Откровенно говоря, я и не знала, что Кэндзи застрахован. Оказывается, в их компании это обязательно. Для меня это стало неожиданностью, но, признаюсь, приятной. Растить одной двух сыновей с моей зарплатой не так-то просто.

– Что ж, рад за вас, – сказал детектив. – К сожалению, есть и плохие новости. Похоже, тот владелец казино исчез. Если вдруг узнаете о нем что-то, пожалуйста, сразу же сообщите нам.

– Как исчез? Что это значит?

Голос ее прозвучал неожиданно резко. Обернувшись, Яои увидела, что Йоко смотрит на нее.

– Ну-ну, не волнуйтесь, – отозвался Кунигаса. – Его просто нет дома. Мы, конечно, допустили ошибку, но сейчас полиция предпринимает все меры, чтобы найти его.

– Так вы полагаете, что он скрылся, потому что виноват?

Детектив ответил не сразу, и в возникшей паузе до Яои донеслись звонки и приглушенные мужские голоса. Она нахмурилась, как будто душный, спертый и насыщенный мужскими запахами воздух полицейского участка неким образом просочился в ее дом.

– Мы ищем его, – сказал наконец Кунигаса, – так что оснований для беспокойства нет. Если что-то случится, немедленно позвоните нам.

Трубку повесили.

Не такая уж и плохая новость, подумала Яои. Она расстроилась, узнав, что хозяина казино отпустили за недостатком улик, но теперь, ударившись в бега, он как бы признавал свою вину. Можно вздохнуть спокойно. Яои положила трубку и вернулась к креслу заметно повеселевшая.