Текст книги "Богатые тоже плачут. Том 2"
Автор книги: Н. Ещенко
Соавторы: Н. Монтес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)
Глава 20
У счастья много обличий. Видно, столько же, сколько людей на земном шаре. Однако для определенной части человечества символом счастья является купюра – новенькая или засаленная, не имеет значения – с внушительным шестизначным числом. Красотка Сара принадлежала к этой категории.
Выманив у Луиса Альберто кругленькую сумму, она почувствовала себя счастливой. Наконец-то можно купить то, что необходимо ей как воздух – любовь Хуана Мануэля. А если говорить точнее, его самого со всеми потрохами. Что влекло ее к этому сутенеру, выпивохе, картежнику, сказать трудно. Скорее всего, некие скрытые от посторонних глаз и пришедшиеся ей по вкусу достоинства.
Тщательно продумав туалет – все находящееся ниже пояса в меру обтянуто, все находящееся выше оного обнажено чуть более принятой нормы, – Сара отправилась в известный ей кабачок. В этом не слишком роскошном заведении Хуан Мануэль, по его словам, музицировал, а попросту говоря, бренчал на пианино за ежевечернюю выпивку. Порой, вспоминая о своем музыкальном образовании, он на полузвуке обрывал очередной шлягер, возводил очи к небесам, то бишь к засиженному мухами потолку, и извлекал из расстроенного инструмента Шопена. Впрочем, этого никто не замечал.
Когда Сара, покачивая бедрами, продефилировала от двери к стойке бара, Хуан Мануэль подкреплял угасающие силы порцией дешевого виски.
– Бог мой, Сара! Да ты потрясающе выглядишь.
– А почему бы и нет? Когда у женщины есть деньги она может приодеться.
– О-о, ты разбогатела? Значит, твой бизнес процветает? Или ты выиграла по лотерейному билету!
Сара, поиграв глазами, сделала таинственный вид.
– Ни то, ни другое… И вообще я не собираюсь распространяться здесь о своих делах, – слово «здесь» она выделила.
Далее все разыгралось, как по нотам. Хуан Мануэль проглотил наживку и разразился длинным монологом.
…Есть на свете женщины, которых не вытравишь из сердца. Он не раз говаривал друзьям, что такой, как Сара, днем с огнем не сыщешь… Но… не он один может оценить ее по достоинству. У других мужчин тоже ведь есть глаза, а главное, – нюх на деньги. Какой-нибудь субчик наговорит красивых слов, улестит, заморочит ей голову да и оберет до нитки. Он, Хуан Мануэль, так боится за нежную доверчивую Сару! И вообще, неужели они сейчас расстанутся и никогда больше не увидят друг друга?! Ему всегда казалось, что они две половинки одного яблока… Пусть Сара хотя бы разрешит проводить ее до дому. Ходить вечером одной, да еще такой красавице, опасно…
Сара, для порядка, прерывала эту тираду попреками в неверности, легкомыслии, расточительности и прочее, но проводить себя разрешила. Разрешила и повела Хуана Мануэля к себе домой, как бычка на веревочке. Что ж, этот раунд она выиграла. Хуан Мануэль в чем-то был прав: они действительно две половинки одного яблока, имя которому авантюризм.
Деньги начали таять с устрашающей быстротой. Сара понимала, что с последним песо растает и любовь ее сожителя-. Она решила бороться за свое счастье, а для этого надо было вновь запустить руку в карман Луиса Альберто.
В доме Сальватьерра начались странные телефонные звонки. Когда снимали трубку – чаще всего это делала Рамона – на том конце провода молчали. Вот и сейчас повторилось то же самое. Рамона, не успевшая отдохнуть после сегодняшнего напряженного дня, шла на зов Марианны. Зазвонил телефон. Она взяла трубку – молчание.
– Что там, Рамона? Иди же скорей, – поторопила ее Марианна.
– Алло, алло… – Рамона в сердцах опустила трубку на рычажки. – Мало нам своих забот, а тут еще кто-то забавляется.
Придя к себе, Марианна заперла дверь.
– Рамона… – голос ее дрогнул. – Если бы ты знала…
– Что с тобой творится, Марианна? Днем вся бела была, довела себя до обморока, а сейчас щеки так и пылают.
– Рамона, я так счастлива! Господь, наверное, простил меня… Поклянись, что никому не скажешь ни слова, пока я не разрешу.
– Конечно, не скажу, раз ты просишь. Но что же такое произошло?
– Этот мальчик… Бето… Он мой сын.
– Господи, да в своем ли ты уме, Марианна?
– Верь мне, верь! Сейчас ты сама убедишься, что ошибки быть не может.
Марианна подробнейшим образом пересказала ей свой разговор с Чоли. Рамона поверила – действительно, все сходится.
– Ты убедила меня, Марианна. Конечно, счастье! Но только… Бето ведь в тюрьме, его ждет суд.
– Суд?! Да никакого суда теперь не будет. Луис Альберто, узнав, что это его сын, конечно же, откажется от обвинения. Кстати, он, кажется, пришел. Слышишь, хлопнула дверь? Я сейчас пойду к нему.
Марианна вскочила со стула, но Рамона удержала ее.
– Только не торопись! Вспомни, как Луис Альберто негодовал, с каким возмущением говорил о мальчике. И вдруг – его сын – вор. Да он не поверит тебе, не захочет верить. Нет, нет, лучше уж найми адвоката.
Марианна расплакалась.
– Ну почему, почему я не могу сказать собственному мужу, что наш сын нашелся? Вот и Чоли просит молчать, ничего не говорить Бето. Боже мой, за что мне такое? Неужели за семнадцать лет я не искупила свой грех?
Рамона гладила ее по растрепавшимся волосам, по вздрагивающим плечам.
– Ну, успокойся, милая! Постепенно все наладится. А Чоли права – нельзя так вот сразу ошеломить мальчика. Горько ведь узнать, что родная мать его бросила. Пусть привыкнет к тебе, полюбит… Главное сейчас – освободить Бето. Хочешь, я поговорю с Луисом Альберто. Он же тебя любит и не допустит, чтобы ты так изводилась.
– Может быть, ты и права. Поговори с ним. Я буду ждать.
Попытка Рамоны не увенчалась успехом. Ссылка на нервное состояние Марианны лишь подлила масла в огонь. Луис Альберто сказал, что и пальцем не пошевелит ради этого негодяя, доведшего его жену до стресса.
За какие-нибудь полминуты, пока Рамона возвращалась в комнату Марианны, в ее памяти промелькнули события, в разные годы нарушавшие покой этого дома. И все они так или иначе были связаны с Луисом Альберто. Сколько слез пролила из-за него некогда донья Елена, как страдал дон Альберто! А Эстер… Пусть она сама во всем виновата, пусть она, – а не Луис Альберто – поступила подло, но стоило ей соприкоснуться с этим человеком, и жизнь ее пошла кувырком. Словно он носит в себе несчастье… И вот теперь Марианна. Уж она-то чиста и перед ним, и перед богом. За что ей такая мука? Разве не из-за его жестокости убежала она когда-то из дома и потом, отчаявшаяся, полубезумная, потеряла ребенка?.. А теперь ему и сказать нельзя, что его сын нашелся. Он не вспоминал о нем, не искал его, как Марианна, все эти годы… Пусть Бето для него чужой, но ведь и чужого попавшего в беду человека можно пожалеть. А уж если не его, то хоть бы жену пожалел…
Когда Рамона вошла, Марианна все поняла по выражению ее лица, но все же спросила:
– Ну что?
– Не хочет, – махнула рукой Рамона.
– Я так и думала… – Марианна уже не плакала. В ее глазах блеснула решимость, – значит, будем искать адвоката. Медлить нельзя. Ты устала, Рамона, но прошу тебя, поедем со мной.
– Да ведь день уже на исходе.
– Мое терпение тоже.
Хороший адвокат стоит хороших денег, и Марианна благодарила судьбу, что она не стеснена в средствах. От ее растерянности не осталось и следа. Держалась она так, словно всю жизнь только и делала, что общалась с законниками. Рамона поглядывала на нее не без восхищения – у этой хрупкой женщины есть характер. Адвокат, казалось, прямо-таки воспылал желанием помочь. Помимо высокого гонорара сыграли роль общественное положение и личное обаяние сеньоры Сальватьерра. Несмотря на поздние часы, он добился свидания с арестованным.
Когда привели Бето, Марианна бросилась к нему, обняла его за плечи.
– Бето, дорогой!
– Сеньора! Вы пришли, сеньора!
– Да, да, как же иначе! Этот господин – адвокат. Он поможет тебе.
Адвокат с удивлением наблюдал за встречей своей клиентки с арестованным. Допустим, сердобольная дама хочет помочь оступившемуся парню, это можно понять. Но такой накал чувств и «дорогой» по отношению к вору, забравшемуся в ее дом… Воистину, у богачей бывают причуды.
Района, видя, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, шепнула адвокату, что у сеньоры расстроены нервы, некогда она потеряла сына и с тех пор всегда старается помочь попавшим в беду подросткам, относясь к ним прямо-таки по-матерински.
– Вот оно что-, – протянул адвокат. – А я, признаться, удивился. Что ж, такая доброта делает честь сеньоре Сальватьерра. Но пора перейти к делу. Мне надо побеседовать с моим подопечным.
Женщины вышли, и Рамона принялась журить Марианну.
– Следи за собой! Ты же себя выдаешь. Разве так можно?
– Но это же мой сын! Сын, Рамона! Неужели я не имею права радоваться, когда его вижу? – Она приложила ладони к пылающим щекам. – Господи, что со мной творится!.. Ты права, я должна сдерживаться. Но как это трудна!
Парень произвел на адвоката хорошее впечатление. Опыт и интуиция подсказывали ему, что Бето не лжет и, действительно, никогда воровством не занимался. Сеньору Сальватьерра он знал раньше – она покупала у него лотерейные билеты… К ней в дом забрался, по чистой случайности, не ведая, кому он принадлежит. Никакого оружия у него не было. Сообщников – тоже.
Бето увели. Адвокат сказал Марианне, что если за парнем не числится больше никаких темных дел, завтра его можно будет освободить под залог.
– Завтра? Значит, ему придется провести еще одну ночь в этом ужасном месте?
– Сегодня ничего не получится, сеньора. Прежде чем что-либо предпринять, мне необходимо тщательнейшим образом проверить его показания.
Марианна не могла с этим не согласиться, но попросила разрешить ей еще раз – всего на пять минут? – повидаться; с задержанным-. Адвокат добился повторного свидания и вновь дивился горячности этой женщины, а Рамона вновь твердила ему о расстроенных нервах сеньоры Сальватьерра.
Марианна меж тем говорила Бето:
– Все будет хорошо! Тебя выпустят. Твоя жизнь отныне изменится. Я позабочусь и о тебе, и о твоей маме.
Вы забудете, что такое нужда… Ты будешь учиться, потом работать… Я хочу, чтобы ты был счастлив!..
Бето казалось, что ему снится сон. Он бессвязно лепетал слова благодарности, а когда Марианна уходила, совсем по-детски крикнул ей вдогонку:
– Пожалуйста, пожалуйста, постарайтесь, чтобы меня выпустили! Я так хочу к маме!..
Уже совсем стемнело, когда Марианна и Рамона вернулись домой. Открывшаяся им картина походила на сцену из спектакля, который можно было бы назвать «Ожидание». В глубине холла у распахнутой двери библиотеки, скрестив на груди руки, стоял Луис Альберто. По паркету, пританцовывая, шла Марисабель. Волосы распущены по плечам, в объятиях – как всегда – белоснежный пушистый Коки, похожий скорее на игрушечную, чем на настоящую собаку. Марисабель, сделав замысловатое на, легко скользнула к Марианне, чмокнула ее в щеку, шепнула заговорщически:
– Папочка рвет и мечет, но ты не волнуйся! Я его укротила. Ты же знаешь, моей дрессировке он поддается. Ну, счастливо!
Она еще раз чмокнула мать, потом с такой же, если не большей, нежностью Коки и взбежала вверх по лестнице.
Луис Альберто, действительно, «рвал и метал», но постарался сдержаться. Не повышая голоса, сделал замечание Рамоне – как, мол, она допустила, чтобы Марианна вернулась так поздно. Марианна сразу встала на ее защиту:
– Прошу тебя, все претензии предъявляй мне. Рамона лишь выполняла мою просьбу. А нам с тобой надо поговорить. Может быть, пройдем в библиотеку?
Удивленный неожиданно жестким тоном жены, Луис Альберто последовал за ней.
А Марианна подумала, что в их доме все объяснения, все серьезные разговоры происходят в библиотеке. Давным-давно в этих стенах падре Адриан уговорил ее разорвать помолвку с Леонардо, и судьба ее круто изменилась. Как повернутся события сейчас?..
– Луис Альберто, у меня к тебе все та же просьба. Прояви милосердие, освободи мальчика. Быть может, не сделав этого, ты совершишь ошибку, о которой будешь жалеть всю жизнь.
– Какая ошибка? Что ты такое говоришь, Марианна?
Меня очень волнует твое состояние. Давай завтра сходим к врачу.
– Хорошо, я не против, но сперва сделай то, о чем я прошу. Если ты откажешься от обвинения, это сразу разрешит все проблемы. Конечно, я уже начала действовать сама, наняла адвоката, по твоему совету, между прочим, побывала с ним в приемнике для несовершеннолетних…
– Что-о?! Это уж чересчур! Ты что не соображаешь, какие пойдут пересуды? Дама твоего положения таскается по тюрьмам и защищает вора, которого сама же поймала на месте преступления. Такое поведение по меньшей мере необъяснимо.
– Меня совершенно не волнует, что обо мне скажут Несчастный мальчик попал в беду. Представь себе на секунду, что на его месте оказался бы твой сын, – Марианна, начав разговор спокойно, постепенно теряла самообладание. Голос ее зазвенел. – Луис Альберто, а вдруг он действительно…
Муж резко перебил ее:
– Мой сын никогда не был бы вором! И вообще, что за нелепые предположения? Надеюсь, ты не думаешь, что этот парень на самом деле наш сын?
– Но бывают же обстоятельства, когда родители теряют детей… Ты же знаешь, мой сын пропал. Я сама отдала его…
– Замолчи! Слышать не могу этих глупостей!
– А если это все-таки правда!
Луису Альберто хотелось раз и навсегда закончить эту тему и он веско сказал:
– Я бы презирал тебя! Расстался бы с тобой и никогда бы не простил такого поступка. Мать, способная бросить ребенка, не имеет права на снисхождение.
Марианна сникла, сжалась, как от удара. Неизвестно, что бы она сделала в следующую секунду, если бы не вошла Рамона. Рамона все время стояла за дверью, боясь, что Марианна не совладает с собой.
– Простите, я хотела спросить – накрывать на стол?
– Попозже. Наш разговор еще не окончен, – недовольно буркнул Луис Альберто.
– Хорошо… – Рамона помедлила на пороге. – Сеньор, успокойте Марианну. Она совсем извелась… Жалеет мальчика, а еще больше его тяжелобольную мать…
Марианна закрыла лицо руками. Ее душили рыдания. Что же делать? Что делать? Признаться во всем и потерять мужа?.. Молчать и бросить на произвол судьбы сына?. В полном отчаянии, едва сознавая что делает, она упала на колени.
– Луис Альберто, заклинаю тебя, всеми святыми! Помоги! Сжалься! Он же еще ребенок… Тюрьма… такое страшное клеймо на всю жизнь…
– Марианна, дорогая, родная моя! Встань, встань скорее! – Луис Альберто поднял Марианну, обнял, стал целовать ее заплаканные глаза. Все его раздражение мгновенно прошло. Он не мог видеть слез жены, не мог перенести ее унижения. – Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы ты успокоилась.
Глава 21
Этот день был напряженным и полным событий не только для семьи Сальватьерра.
Сару не на шутку тревожило поведение Хуана Мануэля. Его претензии возрастали по мере того, как таяли деньги. А сегодня его наглость достигла предела. Собираясь, как он выражался, прошвырнуться и получив на карманные расходы меньше ожидаемого, Хуан Мануэль заявил, что его терпение вот-вот лопнет, и тогда пусть Сара пеняет на себя.
Когда он ушел, Сара села за телефон. Она второй день пыталась дозвониться Луису Альберто, но ей не везло. Услышав в очередной раз голос Рамоны, Сара с раздражением швырнула трубку – позвоню вечером и если опять попаду на эту стерву, я ей покажу! И она показала. Вечером – бывает же такое стечение обстоятельств! – к телефону вновь подошла Рамона. Сара не стала больше таиться, назвалась и в ответ на возмущенный вопрос – как она смеет сюда звонить? – наговорила с три короба: их отношения с Луисом Альберто, мол, продолжаются, он купил ей шикарную квартиру, одевает ее, как куколку, и прочее, и прочее. Рамона, конечно, кипела от возмущения, а Сара торжествовала – хоть так отвела душу. Как говорится: пустячок, но приятно.
Однако это никоим образом не решало главной проблемы. Придется позвонить завтра Луису Альберто в контору.
…В этот же день, после обеда, Филипе отправилась в больницу. Замирая от страха, вошла в палату – Бето так и не появился, что же наврать Чоли? – и вдруг увидела сияющее лицо подруги.
– Ой, Филипе, у меня такие новости!
Чоли, прямо-таки захлебываясь, рассказала о необыкновенной доброте сеньоры, той самой, что дала деньги на лекарство. Чужая ведь, а к Бето отнеслась как к родному, взяла к себе на работу – садовнику помогать, а в дальнейшем обещала подыскать что-нибудь получше.
Филипе ахала, охала, благославляла деву Марию, плевала через плечо, чтобы не сглазить, а в душе радовалась самому главному – парень нашелся.
– Знаешь, до того мне эта сеньора понравилась, – сказала под конец Чоли, – что я открыла ей мою тайну… насчет Бето.
– Ты что с ума сошла?! – всплеснула руками Филипе. – Видно, когда чинили твою йогу, мимоходом повредили голову. Вот уж не думала, что у тебя такой длинный язык! А ну как сеньора проговорится? Что с парнем-то будет?
– Да не проговорится она! Зачем ей это? А в случае чего – наплету Бето что-нибудь. Разжалобить, мол, хотела богачку эту, вот и придумала басню.
– Тоже мне артистка! Обе рассмеялись.
На город опустилась ночь. Мазнула сажей крыши, размыла очертания домов. Убегая от ярких огней центральных улиц, растеклась по закоулкам, залегла в садах сгустками мрака. Кому-то принесла отдых, кому-то – тревогу. Когда, отработав свое, ночь убралась со сцены, на смену ей пришло утро со своими тревогами и своими надеждами.
Визита к врачу Марианна не боялась. Этот человек прекрасный специалист, умный и добрый, издавна был ее союзником. В те годы, когда она часами бродила по городу в поисках сына, он посоветовал Луису Альберто не препятствовать ей, ибо любое насилие над ее волей могло вызвать рецидив болезни.
Сейчас Марианна тоже надеялась на помощь доктора.
Она доверилась ему, рассказала о разыгравшихся в их доме драматических событиях, в результате которых нашелся ее сын.
– Вы правильно сделали, что пока не открыли всей правды мужу, – сказал доктор. – Его реакция при столь сложных обстоятельствах могла оказаться непредсказуемой. Но освободить мальчика, конечно, необходимо. Думаю, мне удастся уговорить сеньора Сальватьерра. Сошлюсь на ваше нервное состояние. Тут у меня есть чисто медицинские аргументы: лучший способ снять стресс – устранить причину его вызвавшую.
Уговорить Луиса Альберто на сей раз не составило труда. После вчерашней душераздирающей сцены, он внутренне уже был готов пойти Марианне навстречу, более того, – пообещал это сделать. А сейчас доктор, говоривший очень доказательно, уничтожил его последние сомнения.
– Я поеду хлопотать об этом парне, – сказал Луис Альберто, выйдя из кабинета. – А тебя очень прошу, побудь сегодня дома, не мечись по городу. Как только что-нибудь выяснится, я позвоню.
Легко сказать – не мечись. Не только по городу – по дому тоже можно метаться. Впрочем, когда с души спала тяжесть, это уже не метание, а нечто вроде прогулки по собственному дому, такому большому, такому красивому. Надо же как-то скоротать время…
Марианне казалось, что все вокруг неуловимо преобразилось. До чего хороши желтые хризантемы в старинной вазе! Таких крупных она никогда еще не видела. А вон на верхней площадке лестницы сидит Коки. Красавчик, ничего не скажешь! Коки, иди сюда, Коки!.. Но песик лишь вильнул хвостом – из вежливости – и вновь замер. Он ждал хозяйку. Марианна тоже на секунду замерла – господи, да что же это я! Ведь Рамона до сих пор ничего не знает. Она бросилась в ее комнату.
– Рамона, Рамона, все в порядке! Луис Альберто… Доктор окончательно убедил его. Он поехал в полицию. Вето скоро освободят.
– Ой, как я за тебя рада, Марианна!
– Я так счастлива, Рамона, так счастлива! Мой сын, мой мальчик… Подумать только, семнадцать лет нищеты! Ни игрушек, ни приличной одежды. Ну, ничего, теперь я одену его, как принца, а потом… Ой, телефон! Наверное, это Луис Альберто…
Дождь шпилек из рассыпавшихся волос, шелест юбки – Марианна выскочила из комнаты Рамоны, вихрем пронеслась по холлу.
– Алло, алло… Луис Альберто, это ты?.. Что?.. Отпускают? Сегодня?.. Как я тебе благодарна!.. Луис Альберто, у меня просто слов нет…
Вышедшая следом за Марианной Рамона только головой покачала – как горит, как полыхает, так и сгореть недолго! Вчера – полное отчаяние, сегодня – безудержная радость… И все – наружу. А теперь ведь ей придется притворяться, тайком от мужа тратить деньги. Трудно ей будет, ой, как трудно…
– Луис Альберто, – Марианна говорила уже несколько спокойнее, – ты скоро приедешь? Нет?.. Не раньше семи, значит. Жаль, но что поделать, если дела…
Опустив трубку, Марианна машинально взяла со столика хрустальную пепельницу, приложила ее к одной щеке, потом к другой. Засмеялась.
– Холодная… так приятно… Жаль, что Луис Альберто поздно вернется, я так ему благодарна… Впрочем, пожалуй, это к лучшему. Мы сможем спокойно выйти из дома. Рамона, дорогая, ну что ты на меня так смотришь? Собирайся скорее!
– Скорее, скорее… Да, куда, куда тебя опять несет?
– Господи, неужели не понимаешь? К Бето. Его же выпускают! Хочу встретить его у дверей, обнять…
– Только объятий и не доставало! Это в тюрьме-то! Ты же выдашь себя, Марианна… Да хоть причешись, слышишь? Вон – все шпильки растеряла.
Марианна спешила так, словно за ней была погоня. Однако в приемнике для несовершеннолетних ей пришлось снизить темп, а вслед за этим перейти к мучительному для нее состоянию ожидания. Сегодняшняя дежурная, молодая, преисполненная чувства ответственности за порученное ей дело, сеньорита вежливо, но решительно отказала в немедленном свидании с задержанным.
– К сожалению, ничем не могу помочь. Нужен специальный пропуск.
К счастью, вскоре пришел адвокат. Удивился, увидев Марианну.
– Сеньора, я уже обо всем договорился с вашим супругом. Парня освобождают под залог – до суда. Не беспокойтесь, в данном случае суд – простая формальность. Но избежать его нельзя – таковы процессуальные нормы… Когда выпустят мальчика? Я думаю, на оформление документов уйдет не более получаса… Да, конечно, подождать вы можете, но в этом нет необходимости, никаких накладок не предвидется.
– Вы совершенно правы, сеньор адвокат. Но я буду считать свою миссию оконченной лишь тогда, когда доставлю мальчика к его больной матери. Если бы вы знали, как страдает эта бедная женщина! Ради нее я и стараюсь… И еще у меня к вам просьба. Не говорите моему мужу, что я была здесь. Мужчины не всегда понимают наши женские порывы…
– Обещаю, сеньора. Знаете, мне, право, жаль, что вы вынуждены ждать. Было бы неплохо, если бы вы – пока я оформляю документы – побеседовали с парнем, объяснили ему, как он должен вести себя в дальнейшем. Хотите? Прекрасно. Попробую это устроить.
Рамона с тревогой поглядывала на часы – стрелки приближались к шести. Хоть бы успеть домой до прихода Луиса Альберто… До сих пор Марианне удавалось сдерживать свои чувства, но что будет, когда появится Бето? Как бы она не вышла из берегов.
То, что не удалось Марианне, удалось адвокату. Привели Бето.
– Тебя выпускают, Бето! – глаза Марианны засияли так, что Рамона даже зажмурилась. – Я пришла, чтобы забрать тебя отсюда.
Мгновение Бето смотрел на Марианну, словно не понимая, о чем она говорит. Потом вспыхнул, прижал ладони к щекам:
– Вы не шутите, сеньора?
«Точь-в-точь как Марианна, – подумала Рамона, – теперь я, кажется, окончательно поверила, что это ее сын…»
– Глупенький, разве такими вещами шутят? Иди собери вещи, пока адвокат оформляет документы. Впрочем, у тебя, наверное, и вещей-то нет.
Бето похлопал себя по карманам.
– В камере остались расческа и носовой платок. Я сейчас… А вы не уйдете? Подождете меня?
– Конечно, подожду. Иди же. Да что с тобой, Бето?
– Боюсь… Уйду отсюда, и вы исчезнете… Как во сне бывает…
Бето хотел сказать, что в детстве ему часто снился большущий торт, но когда он подносил ко рту самый вкусный кусок с сахарной птичкой на шоколадной розе, птичка улетала, и он просыпался… Хотел сказать, да постеснялся: сеньора еще подумает, что он выклянчивает лакомство.
Марианна погладила его по волосам.
– Дурным сном было то, что с тобой случилось. Ты должен обещать мне, что это в первый и последний раз.
– Клянусь вам, сеньора, что я скорее утоплюсь или повешусь, чем пойду красть!
– Не говори так! Я верю тебе. Ну иди, иди, я жду. Бето ушел и вскоре вернулся. Вслед за ним появился адвокат. Все формальности были улажены. Сделав соответствующее внушение Бето, чуть не утонув в потоке благодарности, излитом на него бывшим арестованным и сеньорой Сальватьерра, адвокат откланялся. Он был доволен – бумажник приятно отягощал его карман. Побольше бы таких дел. «Благославляю нервных дам и оступившихся подростков…» – на мотив модной песенки пропел служитель закона, но этого, к счастью, никто не слышал, так как он уже вышел на улицу.
И тут Марианну прорвало. Напрасно Рамона дергала ее за рукав, твердила, что уже без четверти семь, что им давно пора домой.
– Бето, Бето, – повторяла Марианна. – Я так рада… Я счастлива… За тебя, за твою маму… Твоя жизнь изменится, я буду о тебе заботиться. Мы ведь подружимся, правда?.. Ты мне очень дорог, Бето…
На глазах Марианны выступили слезы. И Рамона поняла, что самое время вмешаться. Она бесцеремонно отстранила Марианну и взяла за руку несколько оторопевшего парня.
– Послушай, что я скажу. У сеньоры когда-то умер мальчик, которого тоже звали Бето. Он был бы твоим ровесником. Ты даже чем-то похож на него. И сеньора хочет помочь тебе – в память о сыне…
– Какое горе, сеньора! – Бето сам был готов заплакать. – У вас умер сын… И я… и вы…
– Да, Бето, ты очень похож на моего сына. Просто удивительно похож… Считай меня своей крестной матерью, ладно? Ты ведь не против, если я буду любить тебя?.. Может быть, и ты когда-нибудь меня полюбишь…
– Как же мне не любить вас! Ведь вы… Рамона вновь прервала эти излияния.
– Марианна, пора!
– Да, да, сейчас пойдем. Бето, ты к маме в больницу?
– Конечно, она ведь беспокоится, куда я пропал.
– Так вот, не говори ей, что с тобой случилось. Я сказала, что ты работаешь у меня в саду. Понял? И, чуть не забыла, вот… возьми деньги.
– Да что вы, сеньора, как можно? Вы и так на нас потратились. Я отдам, обязательно! Только частями…
– Забудь об этом! Я же сказала, что буду о вас заботиться. А сейчас возьми деньги, скажешь – ты их заработал. До завтра, Бето! Я приеду в больницу к трем часам. Ты сможешь в это время?
Рамона с трудом увела Марианну и пилила ее всю дорогу. Но Марианна ничего не слышала. Ей казалось, что из бесчисленного множества слов осталось только одно – сын…
Лишь когда они вернулись домой, Марианна вспомнила, что есть и другие слова – дочь, например. И подтверждая это, сверху донесся голос Марисабель:
– Раз-два-три, Коки! Раз-два-три… Она учила своего любимца танцевать. Марианна заглянула в кухню.
– Мария, я так рада, – мальчика освободили… А Луис Альберто еще не пришел? Ой, как хорошо! Может быть, мы успеем приготовить на десерт что-нибудь вкусное? Да я знаю, что десерт есть. Но надо придумать что-нибудь особенно. Я сейчас приду, только переоденусь. Ты мне поможешь?
Марианна занялась готовкой. Через некоторое время выглянула в холл. На ковре были разбросаны журналы с цветными фотографиями известных балерин. Коки, мелко перебирая лапами, ходил по скользким глянцевитым страницам. Задержался на одной из них, обнюхал, осторожно лизнул.
– Посмотри, мамочка, какой хороший вкус у моего Коки! – Марисабель залилась смехом. – Ему понравилась голубая пачка, вот эта с блестками. Мам, может быть, я когда-нибудь тоже стану знаменитой балериной?
– Я не против, – улыбнулась Марианна. – Хотя учиться, пожалуй, поздновато. Ладно, этот вопрос мы потом обсудим. А на завтра у меня есть предложение. Давай утром поколесим по городу. Заедем в оранжерею, выберем самые красивые цветы. А потом – по магазинам. Я хочу сделать подарок твоему папе. И тебе куплю все, что ты захочешь. Согласна?.. Что ты на меня так смотришь, Марисабель?
– Да ты сияешь, как… Даже не знаю с чем сравнить. Хоть бы ты всегда была такая!
– Я действительно рада. Понимаешь, освободили мальчика, который залез в наш дом. Папа хлопотал за него.
– И что, для тебя это такое счастье? Я знаю, у него мать была при смерти, и он вроде бы не настоящий вор. Хорошо, конечно, что вы с папой его пожалели. Но все равно странно – так сиять из-за какого-то чужого мальчишки.
– Когда-нибудь ты поймешь, Марисабель, как отрадно сделать доброе дело… Ой, как бы мой десерт не испортился! Пойду посмотрю.
Около девяти вернулся Луис Альберто. Выглядел он усталым и озабоченным. Сразу прошел в библиотеку, которую Марисабель называла «филиалом папочкиного офиса». И, действительно, когда Луису Альберто приходилось работать дома, он, как правило, пользовался этой комнатой, а не находящимся на втором этаже кабинетом. Здесь было удобнее – газеты, справочники, энциклопедия, – все под рукой.
Луис Альберто швырнул на письменный стол портфель, вынул какую-то бумагу и стал ее читать. Вошла улыбающаяся Марианна.
– Я принесла апельсиновый сок. Освежись, дорогой. Ты выглядишь таким усталым… Что это у тебя? Новый договор?
– Да, договор… – Луис Альберто поспешно спрятал бумагу в ящик стола. Поцеловал жену. – А ты, я вижу, довольна?
– Очень! Довольна и бесконечно тебе благодарна. Ты сделал сегодня доброе дело. Даже сам не представляешь, какое доброе, – Марианна прильнула к нему. – Минут через десять будем ужинать, хорошо? Я приготовила вам с Марисабель сюрприз. Так и быть, скажу какой – воздушный пирог со сбитыми сливками… А завтра мы будем тебя разорять. Поедем по магазинам, накупим разных разностей. И главное – подарок тебе.
– И весь этот праздник из-за того, что я освободил мальчишку? Впрочем, ради твоего спокойствия и счастья я готов каждый день хлопотать за малолетних преступников.
Марианна ушла, а Луис Альберто вынул из ящика документ и вновь перечитал его. Знала бы Марианна, что это за договор!
Мерзавка Сара сегодня опять его шантажировала. Позвонила в контору и ласковым – прямо-таки медовым – голоском заявила, что ей нужны деньги. Бедная Марисабель, неужели папочка не раскошелится ради спокойствия любимой дочки… Что ему оставалось делать?
Однако на сей раз Луис Альберто постарался оградить себя от дальнейших вымогательств и заставил Сару подписать тот самый документ, который сейчас держал в руках. В нем говорилось, что нижеподписавшаяся, получив такого-то числа шестьсот тысяч песо, впредь отказывается от каких-либо претензий. В противном случае ее действия будут квалифицироваться как шантаж, что является уголовно наказуемым преступлением. Сара испугалась, не сразу подписала бумагу, несколько раз перезванивала, но жадность взяла верх. Если она еще раз попробует сунуться, он упечет ее в тюрьму.
Скрипнула дверь, и появилась Марисабель.
