Текст книги "Богатые тоже плачут. Том 2"

Автор книги: Н. Ещенко

Соавторы: Н. Монтес
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

– Не говори так, я по-прежнему счастлив с тобой.

– Ты, наверное, слишком меня жалеешь и бережешь.

– Я люблю тебя, ты это знаешь. И всегда буду любить. Но ты изводишь себя из-за того, что нельзя изменить. И если я сержусь иногда, то только потому, что не хочу твоих страданий. Я понимаю тебя, Марианна. И клянусь, я тоже хочу, чтобы он был жив и чтобы мы, наконец, нашли его. Ладно, успокойся и засыпай.

Глава 16

Сара взволнованно ходила по комнате:

– Бессовестный, какая наглость! Сколько же можно ждать? Куда он делся?

Она попробовала прилечь, но сон бежал от ее глаз. Только под утро она услышала, как хлопнула входная дверь и в комнату, громко насвистывая, вошел молодой человек щеголеватого вида. Как ни в чем не бывало, он подошел к Саре и нежно поцеловал ее.

– Привет, королева.

– Что это значит, Хуан Мануэль.

– Я был с друзьями.

– А может, с подругами?

– Слушай, если ты опять собираешься терзать меня своей ревностью, мы расстанемся. – Хуан Мануэль сделал вид, что собирается уходить.

Сара бросила на него быстрый взгляд. Боже, за что только она его любит! Невысокий, можно сказать – тщедушный, с капризным лицом и бегающим взглядом, который она никогда не могла понять. А какие у нее бывали мужчины!

– Хуан Мануэль, постой…

– Остаюсь, – быстро согласился он.

– А что это за духи? – подозрительно спросила она. – Я такими не пользуюсь.

– Странно, ты не узнала своих духов. – Он принюхался. – Твой нюх тебя подводит.

– Хуан Мануэль, не делай из меня дуру. Я ведь люблю тебя, не могу без тебя жить. Я просто задыхаюсь от ревности. Л ты постоянно изменяешь мне, разве не так?

– Это детали, Сара, нюансы. Ты же самая любимая, ты… – выражая глубину своего чувства, он развел перед собой руками.

– Но я хочу быть единственной.

– Ну-ну, не закатывай мне истерик, надоело, я падаю от усталости.

– Еще бы! Ведь он, бедненький, так много работает, почти не спит, встает чуть свет. В час дня – просто не верится! А потом до утра играет в карты. А мне, конечно, опять отдуваться за двоих.

Однако ее иронический тон не смутил Хуана Мануэля.

– Ты моя щебетунья, Сара, я тебя обожаю. Обожаю… – Он закатил глаза. И, заключив ее в объятия, вкрадчиво спросил: – У тебя есть деньги?

– Пока – да. Ведь у меня магазинчик.

– Знаешь что? – Он опять поцеловал ее. – Мне надо вернуть небольшой должок. Я сегодня здорово продулся. К тому же завтра нужно взять реванш. А у меня, ты не поверишь – ни гроша. И нужно-то всего пять тысяч песо.

– Но, Хуан Мануэль, у меня нет столько…

– Вечно у тебя нет денег. – Хуан Мануэль освободился от объятий Сары и нервно забегал по комнате. – Когда бы я ни попросил, всегда у тебя одно и то же: «Хуан Мануэль, я не могу. Хуан Мануэль, это большие деньги». Знаешь, Сара, нам надо прекратить встречи.

– Нет, нет, Хуан Мануэль, клянусь, посмотри сам, это правда. – Сара подбежала к туалетному столику, лихорадочно выдвинула ящик, выхватила оттуда несколько бумажных купюр. – Вот все, что есть у меня. На, возьми.

– Ой, ну что ты, что ты… – Отмахнулся он.

– Прошу тебя, возьми эти деньги. Они тебе пригодятся. Завтра отдашь долг. Прошу тебя.

– Ну ладно, ладно, сокровище ты мое. Беру. – Он небрежно сунул деньги в карман, снова привлек к себе Сару, крепко обнял ее. – Что я тебе скажу… Я так устал, пойду спать.

…Стараясь хоть немного заработать на жизнь и помочь Бето, Чоли, втайне от него, стала выходить продавать билеты. Только Филипе знала, куда по вечерам уходит ее подруга, которую она просила присматривать за домом. Но в этот вечер Чоли не возвращалась очень долго. И глядя на растерянного, испуганного долгим отсутствием матери, Бето, Филипе вынуждена была рассказать ему всю правду. Бето еще больше встревожился.

– С моей мамой что-то случилось, Филипе.

– Подождем, сынок.

Они ждали и ждали… В монастыре, за несколько кварталов отсюда, пробил полночный колокол. Чоли не было. Вдруг они услышали стук в дверь.

– Это квартира сеньоры Чоли? – спросила пожилая женщина в домотканой индейской шали.

– Да, сеньора. Вы что-то знаете о ней? Где она?

– Ой, молодой человек, очень жаль, но у меня плохие новости. Прошу вас, крепитесь.

– Говорите все, как есть, – сказала Филипе.

– Ее сбил грузовик. Бето побледнел.

– Сбил грузовик? Она умерла?

– Нет, нет, что вы? Слава пресвятой деве Марии, самое страшное уже позади. Она в «Красном кресте», в больнице. У нее сломаны ребра, и кажется, переломлена нога. Ну и… не знаю, что там еще.

– Сейчас же идем в «Красный крест», – Бето потянулся за курткой.

– Сейчас нельзя, очень поздно. Потерпите до завтра. Я торгую рядом с ней, в центре, хорошо ее знаю. Меня зовут – Тереса.

– Она, правда, не умерла? – тревожилась Филипе.

– Нет, нет, будьте спокойны. Завтра утром ее повидаете. Ну я пойду, уже поздно.

– Спасибо вам за все, сеньора Тереса.

Когда за женщиной закрылась дверь, Бето разрыдался.

– Не плачь, Бето, не надо, – уговаривала его Филипе. – Она жива, жива, слава богу.

– Филипе, я очень люблю маму. Дороже ее у меня никого нет.

Чуть свет Бето был уже в больнице. Но к Чоли его не пропустили.

– Она спит. Не беспокойте ее пока, – сказала Бето медсестра.

– Сеньорита, можно я только посижу рядом? – попросил Бето.

Его провели в палату. Чоли лежала на спине, с посеревшим лицом, которое слилось с седыми волосами, и, бессильно вытянутыми руками поверх накрывающей ее по шею простыни.

– Мама Чоли, – прошептал Бето, – мама Чоли, ты меня слышишь?

Чоли не пошевелилась. Сердце юноши сжалось от ужаса. – «Господи, поднял он глаза к небу, – не дай ей умереть. Я не хочу без нее жить. Не забирай ее, прошу тебя. Я буду молиться за нее день и ночь, день и ночь… Спаси и сохрани ее. Будь милосердным, господи! Не забирай мою мать».

Чоли не просыпалась так долго, что Бето забеспокоился.

– Сеньорита, подойдите, пожалуйста, сеньорита, прошу вас.

– В чем дело?

– Почему она не слышит меня, сеньорита?

– Не надо ее беспокоить. Доктор дал ей успокоительное. Подожди, пока пройдет действие лекарства.

Время тянулось медленно. Наконец, Чоли открыла глаза и еле слышно прошептала:

– Ой, Бетито, умираю…

– Бедная мама! Зачем ты вышла на улицу? У тебя же больные ноги.

– Хотела помочь тебе, сынок. Ой, болит, не могу… Слезы катились по ее щекам.

– Не двигайся, мама. Тебе нужен покой. Врачи обязательно тебя вылечат.

– Бог знает, встану ли я, сынок. Столько переломов…

– Не говори так, мама. Ты поправишься, я уверен. Но скажи мне, почему ты была так невнимательна, когда переходила улицу?

– Я засмотрелась, сынок. Увидела одну женщину… О, господи! Позови кого-нибудь, пусть мне сделают укол. Не могу больше…

Бето бросился к медсестре.

– Сеньорита, помогите ей, у нее сильные боли.

Сестра быстро пошла в палату.

– Тебе лучше уйти, – бросила она на ходу. – Мы сделаем все, чтобы помочь твоей маме.

Доктор не стал скрывать от Бето тяжелого состояния Чоли.

– Она встанет нескоро, – сказал он. – У нее много застарелых болезней. Да к тому же очень ослаблен организм. Сломано два ребра. Займемся пока ее общим состоянием, а в дальнейшем – посмотрим. Но ей нужны лекарства. Напомните сеньорите Верхинии, чтобы она выписала рецепты, – доктор говорил строго, но доброжелательно.

– Их надо купить, доктор?

– Да, парень. Непременно. К сожалению, здесь у нас нет нужных медикаментов. Так что постарайся достать все, что нужно.

– Спасибо, сеньор. До свиданья.

Собрав нехитрый ужин, Филипе с нетерпением ждала Бето.

Мальчик устало опустился на стул и отрешенно уставился в одну точку.

– Ну как она? Врач ее уже осмотрел? Что выписал, что сказал? – засыпала она его вопросами.

Бето сказал, что он говорил с врачом и уже выполнил его указания: купил все необходимые лекарства.

– А больше их покупать не надо? – встревоженно спросила Филипе.

– Не знаю, Филипе.

– Ну, а если еще понадобятся лекарства, что тогда? Где взять деньги? – беспокоилась Филипе.

– У нее будут все необходимые лекарства. Я согласен работать допоздна или даже… воровать.

– Нет, нет, сынок, только не это, прошу тебя, – испуганно посмотрела на него Филипе.

– Маме нужно выкарабкаться, и я, как мужчина, должен ей помочь!

Сара с силой трясла Хуана Мануэля.

– Хуан Мануэль, Хуан Мануэль! Уже час дня, проснись!

– Неужели? – Хуан Мануэль спустил ноги с кровати, протер глаза. – Я же велел тебе разбудить меня в двенадцать.

– Меня не было дома.

– Возмутительно! Мне надо было встать в двенадцать, а ты разбудила меня на целый час позже. Ее не было дома! А теперь у меня все пропало. Пропало.

Хуан Мануэль быстро оделся, поплескал водой в лицо и собрался уходить.

– Куда ты идешь? Я могу это знать? – взволновалась Сара.

– У меня важная встреча, – он вздернул голову, скользнул по ней недовольным взглядом.

– Надеюсь, по поводу работы?

– Не совсем так, – неопределенно ответил он.

– Может, ты, наконец, займешься делом? Хорошо, что я работаю, иначе бы мы умерли с голоду.

– Милая, если тебя не устраивает такое положение, то меня тем более. Есть много женщин на этом свете, которые гораздо щедрее тебя.

– И ты заявляешь это мне прямо в глаза? – возмутилась Сара.

– А что тут такого? С тобой мне трудно вылезти из долгов.

– Но ведь я дала тебе деньги только вчера…

– Что, что? Эту малость? Они тут же разошлись.

– Негодяй!

– Этого я уже не потерплю. Ухожу от тебя навсегда, – Хуан Мануэль взялся за ручку двери.

– Нет, нет, Хуан Мануэль, прости, я погорячилась. Ведь я люблю тебя, – говорила она, стараясь оттеснить его от двери.

– Дай пройти.

– Умоляю!

Он грубо оттолкнул ее в сторону.

– Чао!

– Нет, куда ты? Хуан Мануэль, вернись! Хуан Мануэль… – Она разрыдалась.

Целый день Сара думала о том, где найти так необходимые ей деньги. «Если я их раздобуду, – думала она, – он вернется ко мне. Вернется…»

И вдруг ее осенило. Сара накинула плащ. На улице она поймала такси и, сев, назвала адрес конторы Сальватьерра. Через полчаса она открыла дверь кабинета Луиса Альберто.

– Сара, какими судьбами? – удивился тот. – Садись, пожалуйста.

– Милый, после того как твоя жена прогнала меня, и ты с этим согласился, я неожиданно влюбилась – в злодея хуже Каина. Только что он меня бросил.

– И чем же, Сара, я могу тебе помочь? – Он смотрел на нее спокойно, чуть иронически – чужая женщина, посторонняя, даже странно, что когда-то он был с нею связан.

– Я пришла затем, чтобы ты дал мне денег, – заявила она.

– Сколько же тебе нужно? – спросил он ее снисходительно.

– Видишь ли, меня не устроят мелкие подачки. Мне нужна определенная сумма каждый месяц.

– Объясни, чего же ты хочешь от меня? – Сара начала его раздражать.

– Объясняю: я не хочу жить в нищете, в то время как ты и твоя жена купаетесь в роскоши. У вас так много денег, что не сосчитать.

– Это тебя не должно касаться.

– Именно это меня и касается. Мне все время не везет. И я решила, наконец, получить то, что мне полагается. Слушай, Луис Альберто, мне нужно тридцать тысяч песо в месяц.

– Тридцать тысяч? – удивился он.

– Ну, если хочешь, можешь дать побольше… Какое-то время он молча смотрел на нее, потом решительно заявил:

– Ты ничего не получишь.

Сара перегнулась к нему через стол, ее миловидное лицо исказила зловещая улыбка.

– Ах, значит, не дашь…

– Слушай, Сара, мне это надоело. Не пытайся вызвать к себе сочувствие. Меня не проймешь…

– Твое сочувствие мне не нужно, – перебила его женщина.

– И наглостью, тем более, – закончил фразу Луис Альберто.

– Ах, так? И все-таки, Луис Альберто, придется тебе раскошелиться, а иначе…

– Что – иначе?

– Что? Марисабель узнает, что вы не ее родители. А если она не поверит, я назову адрес приюта, из которого ее взяли.

Луис Альберто смотрел на нее в полном ошеломлении.

– И ты на это способна? – наконец произнес он.

– Милый, цель оправдывает средства, – проворковала она тем же тоном, каким когда-то объяснялась ему в любви.

– Если ты скажешь Марисабель хоть слово, я за себя не отвечаю. – Он побледнел, невольно сжав руки в кулаки.

– Луис Альберто, советую хорошенько подумать. Тебя ведь не устроят ни тюрьма, ни скандал. Так что, или ты поможешь мне в беде, или я все расскажу Марисабель.

– Но ты была ее нянькой, Сара, – попробовал он обратиться к ее совести.

– Я тебя умоляю! Какое это имеет теперь значение?

– Как же я ненавижу тебя! – не выдержал Луис Альберто.

– А когда-то мы любили друг друга, – напомнила Сара, улыбаясь прежней притворно-ласковой улыбкой.

– Я не любил тебя. Это было безумие, которое я до сих пор не могу себе простить.

– Ну знаешь! После драки кулаками не машут. Так ты дашь мне деньги, или нет? – ей надоел этот бесполезный разговор.

– Скажи мне раз и навсегда, сколько тебе надо? И убирайся. Больше я не хочу тебя видеть.

– Хорошо. Я назову тебе сумму и тогда обещаю, ты меня больше не увидишь.

– Сколько же?

– Скажем, – она помедлила, – полмиллиона песо. Идет?

Луис Альберто откинулся на спинку кресла, помедлил, потом потянулся за чековой книжкой.

– Э-э, нет, нет, чек мне не нужен. Только наличными. Наверняка в кассе стройки найдется необходимая сумма. Распорядись, чтобы тебе принесли эти деньги.

– Хорошо.

– И, пожалуйста, не забывай, я всегда найду способ сказать Марисабель правду.

Луис Альберто ничего не ответил.

Глава 17

Марианна спустилась в гостиную бледная, с глубокими тенями под глазами.

– Как ты себя чувствуешь, Марианна? – сочувственно спросила Рамона.

– Меня мучали ужасные сны. Я все время просыпалась. Помнишь, мальчика с лотерейными билетами?

– Да, конечно.

– Недавно у театра я снова встретила его. Этот мальчик поразил меня, Рамона. И мне каждую ночь снится, что это мой сын.

– Сны на жизнь не похожи, как бы нам этого ни хотелось.

– Не знаю почему, взгляд этого мальчика напомнил мне Луиса Альберто. Меня преследует мысль, что этот мальчик действительно мой сын.

– Опомнись, Марианна. Почему ты решила, что это твой сын? То, что он напоминает тебе Луиса Альберто, еще не доказательство.

– Рамона, сколько можно жить, ничего не зная о нем?

– Нельзя столько лет мучить себя.

– Я уверена, мой сын жив, Рамона!

Бето, как и все последние дни, сидел у постели матери и уговаривал ее потерпеть: он достал лекарство, которое ей помогает. Терзаемая болями, боясь умереть раньше, чем Бето узнает о себе правду, она попросила придти Филипе. Чоли взяла с нее слово, что, если ее не станет, она все расскажет Бето: пусть он тогда разыщет свою мать. Может, и найдет ее. Была у Чоли и еще одна забота: Верхиния, старшая медицинская сестра, выписала новый рецепт на лекарства, которые нужно непременно купить: иначе ей грозила тяжелая операция, сказала она. «Они решили что у нас денег куры не клюют», – сердито подумала Чоли и сунула рецепты под матрац.

Но Верхиния оказалась настойчивой.

– Вам принесли лекарства, которые выписал доктор Михее? – снова спросила она.

– Нет, сеньорита Верхиния.

– Ой, кошмар, – сестра покачала головой. – Ведь они вам крайне необходимы. У вас плохие анализы, без них мы не спасем вашу ногу.

– Пусть так и будет. У меня нет больше денег.

– А у ваших родных?

– Мы бедные, сеньорита. Бето, мой сын, зарабатывает тем, что продает лотерейные билеты. Что может сделать мой мальчик, если каждый раз на лекарства нужно столько денег?

– Поймите, их надо как-то раздобыть, – настаивала Верхиния.

– Да я обойдусь. Зачем мне эти ваши лекарства? Увидите, я и без них поправлюсь.

– Доктор Михее сказал, что оперировать нужно уже на следующей неделе, иначе может начаться гангрена и вам грозит ампутация ноги.

– Аи, пресвятая дева, не говорите этого, сеньорита Верхиния. Я больше не могу обременять моего мальчика. Будь что будет.

– Вы что, хотите умереть?

– Может, если я помру, ему станет легче.

– Ну что вы, сеньора Чоли! Вам надо жить. Он вас очень любит. Кроме вас в этом мире у него никого больше нет.

– Да, это правда.

– Поверьте мне, донья Чоли, другого выхода нет. Ваш сын должен достать эти лекарства. Во что бы то ни стало.

Сестра Верхиния от всего сердца сочувствовала этой терпеливой, улыбчивой даже в несчастье, женщине. Но что она могла поделать: никому нет дела до их бедняков пациентов.

Марисабель вбежала в гостиную и, не замечая, что Марианна плохо себя чувствует, засыпала ее вопросами:

– Мама, я родилась здесь? Марианна помедлила. Потом сказала:

– Да, Марисабель. В этом доме.

– Жалко, что ты не родила мне братишку. С ним было бы веселей.

– Это было невозможно.

– А вот у меня детей будет очень много.

– Ты говоришь так потому, что не знаешь сколько проблем с ними возникает.

– Мамочка, а тебе со мной было трудно?

– Нет, ты была очень спокойной, очень славной девочкой.

– Я помню, со мной всегда играл только папа, а ты закрывалась в своей комнате и сидела однэ. Послушай, а где сейчас Сара? – неожиданно спросила она.

– Не знаю. Наверное, нашла работу получше или уехала куда-нибудь.

– Я была очень рада, когда она ушла. Помню, все тогда обрадовались. Даже папа. Он очень страдал из-за твоей болезни, ведь он тебя любит.

– Твой папа чудный, Марисабель. И я люблю его.

– Мама, расскажи, что было до того, как я родилась?

– Ах нет, как-нибудь в другой раз. И дня не хватит, чтобы рассказать обо всем. У меня много дел, Марисабель. – И Марианна вышла из гостиной.

«Странно, когда я прошу рассказать о том, что было раньше, у мамы всегда оказывается много дел», – подумала Марисабель.

Лечащего доктора беспокоило состояние Чоли. Он вызвал Верхинию в свой кабинет, чтобы поговорить об этой больной.

– Почему-то у сеньоры опять плохие анализы, – сказал он. – Вы делаете ей уколы, которые я прописал, Верхиния?

– Простите, доктор, лекарства у сеньоры уже давно кончились и новых не принесли. Они бедные люди, сыну не на что их купить.

– А что же прикажете делать мне? Боюсь, у этой сеньоры может начаться гангрена. Придется ее оперировать.

– Она согласна на операцию.

– Надо будет сделать ей переливание крови до и после операции.

– Кровь можно взять у ее сына или у подруг, которые к ней приходят.

– Хорошо. Будем оперировать. Анализы не позволяют больше ждать. Попросите мальчика подыскать доноров. Операция утром в понедельник. Готовьте сеньору.

– Да, доктор, хорошо.

Верхиния с жалостью смотрела на лицо Бето. Она понимала, как тяжело ему приходится: изнурительная работа и постоянная тревога за мать. Если бы хоть чем-то можно было ему помочь!

– Что-нибудь случилось, сеньорита? – встревожился Бето.

– Видишь ли, – мягко сказала она, – в понедельник будут оперировать твою маму. У нее очень плохо с ногой: может начаться гангрена. Ей нужно сделать два переливания крови: одно до операции, другое после.

– Но почему доктор так торопится?

– Потому что ждать больше нельзя. Ее состояние резко ухудшилось, а лекарств, которые ей помогают, у нас нет.

– Мама знала, что у меня нет денег на лекарства и поэтому ничего мне не сказала.

– Надо было спросить меня.

– Я от нее этого не ожидал. – Бето виновато взглянул на сестру.

– Могу сказать, что теперь твоей маме поможет только операция. Ладно, ты доноров найдешь?

– Да, сеньорита, конечно. Думаю, Филипе согласится.

Бето возвращался домой усталый, измученный, с запавшими от горя глазами. Он давно забросил занятия и даже сожалеть о них ему было некогда. Все силы и время отдавал он поиску заработка денег, без которых не выжить той, что для него дороже всех на свете.

Как ни старался Луис Альберто забыть о разговоре с Сарой, ее угрозы не выходили у него из головы. И как ни старался он спрятать от Марианны свою тревогу, она все-таки заметила ее.

– Уже несколько дней тебя что-то мучает, – сказала она. – В чем дело? Поделись со мной.

– Понимаешь, я думаю о том, что произойдет, если Марисабель узнает, что мы не настоящие ее родители.

– Для нее это будет страшным потрясением, – сказала удивленная Марианна. – Она гордится нами. К тому же она очень избалованна. Луис Альберто, но почему она должна это узнать?

– И все-таки когда-нибудь Марисабель выйдет замуж и узнает, что она наша приемная дочь. Мы должны будем сказать ей это.

– Но я не хочу, чтобы Марисабель узнала это.

– Может, ты и права. Надо постараться уберечь ее от жестокой истины.

– А разве кто-то собирается ей это рассказать?

– Да нет, никто.

– Эту тайну знают только Рамона, Мария, ты и я. Правда, – Марианна замялась, – есть еще одна особа… Вот она-то как раз и может все испортить. Я говорю о Саре. Может, она пригрозила тебе сказать правду Марисабель?

Вопрос Марианны застал Луиса Альберто врасплох. Он не хотел тревожить память Марианны неприятными воспоминаниями. Тем более, если это связано с Марисабель.

– Я спрашиваю: ты видел Сару? – повторила Марианна.

– Нет, ты можешь быть спокойна, – как можно более уверенно произнес Луис Альберто.

– Только ей могло бы это прийти в голову. Я в этом уверена, – Марианна понимала, что этот разговор, эти волнения мужа не случайны.

– Я не позволю ей даже близко подойти к Марисабель, – взгляд его стал тяжелым, он стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки.

– Будем надеяться, что она здесь никогда не появится. Как-то сразу постаревший Луис Альберто медленно направился в библиотеку, – он не мог убеждать жену в том, в чем сам, не без основания, сомневался.

Разговор с Луисом Альберто встревожил Марианну. Что-то за этим стоит. Когда речь заходила о Саре, ничего хорошего ждать не приходилось. Она поделилась своей тревогой с Рамоной.

– Луис Альберто боится, что однажды кто-нибудь расскажет нашей дочери правду, и Марисабель узнает, что мы не ее родители.

– Мы ей этого не скажем. А больше рассказать некому, – сказала Рамона, несколько удивленная ее тревогой.

– Ты забываешь, есть еще Сара.

– Сара, наверное, давно о нас забыла. Уже столько лет, как она ушла.

– Нет, Рамона, чует мое сердце: Марисабель узнает правду именно от нее. Только Сара на это способна.

– Я не верю, думаю, все обойдется.

– Ну дай-то бог. Но, клянусь, если она что-нибудь скажет Марисабель, я не отвечаю за себя.

Марианна подняла голову, глаза ее сверкнули, в ней проснулась прежняя девчонка с ранчо.

Все-таки у Чоли был удивительный характер! Она шутила даже на больничной койке.

– Ну вот, – сказала она, – сегодня мне укоротят ногу, ищите тогда деревянную.

– Не волнуйся, мама, я буду носить тебя на руках.

– Ах, Бето, ты говоришь глупости. Что скажут люди? Битый небитого везет.

– Эх, Чоли, – подбадривала ее Филипе. – Мы еще с тобой потанцуем. Дай только пройти моему ревматизму, мы так спляшем…

Вошедшая в палату Верхиния с улыбкой посмотрела на эту веселую компанию.

– Я за вами. Ну что, будем собираться?

– Ой, пора, пора, – засуетилась Чоли.

– И чтобы не шуметь, – предупредила Верхиния.

– Тогда придется мне закрыть рот на замок, сеньорита, – пошутила Филипе.

– Я залеплю его пластырем, – поддержала шутку Верхиния.

– Сейчас меня повезут на собственной машине, – улыбнулась Чоли.

– Прокатись с ветерком.

– На больничной каталке.

– Послушайте, донья Чоли, – сказала Верхиния, – ровно через неделю вы будете бегать, как девочка. Уверяю вас.

В палату вошел доктор. Вот теперь Чоли заволновалась.

– Скорей бы уже все это кончилось, – пожаловалась она, – а то сил нет. Пусть бог решает: жить мне дальше или умереть.

– Ну зачем же вам умирать? – улыбнулся доктор. – Операция пойдет вам на пользу. К счастью, мы ее делаем вовремя и ампутация исключена. – И он повернулся к Верхинии: – ну ладно, жду вас в операционном зале.

Увидев вышедшего из палаты доктора, Бето взволнованно прошептал:

– Филипе, если она умрет, я не знаю, как жить дальше.