Текст книги "Богатые тоже плачут. Том 1"

Автор книги: Н. Ещенко

Соавторы: Н. Монтес
сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 42 страниц)

Глава 80

Радость Рамоны была недолгой. На следующий день Эстер стало хуже. У нее поднялась температура. Кожа на лице натянулась и приобрела нездоровый оттенок. Когда Рамона вошла в спальню, Эстер разглядывала свои руки. В ее глазах метался страх.

– Посмотри, сыпь какая-то появилась, – она показала ладонь, покрытую мелкими пузырьками, и вдруг закричала: – Не хочу, не хочу! Не могу больше!.. Господи, как мне плохо!

Району охватило ощущение надвигающейся беды. Она стала уговаривать Эстер вызвать врача, но та только качала головой и твердила, что боится тюрьмы. Потом вдруг немного успокоилась.

– Я знаю, что делать. Ты пойдешь и вернешь деньги. Да нет же, не тете! Не смей ничего говорить ей. Положишь куда-нибудь. Они найдут и решат, что я не виновата. Украл кто-то другой, а потом испугался. Я истратила совсем немного. Они и не заметят. Деньги в стенном шкафу, в сумке… А врача – потом, когда я буду уверена, что никто меня не подозревает… Ну иди, иди же скорее!

У Рамоны была трудная задача. Если бы она могла отдать эти проклятые деньги донье Елене! Но Эстер запретила. И Рамона не смела ослушаться. Куда же их девать?.. Она прокралась в библиотеку, открыла ящик стола, начала поспешно выкладывать туда хрустящие банкноты, и… вошла Марианна.

– Рамона, что ты делаешь?!

Рамона замерла. Побледнела, покраснела. Начала, было, врать, что это она украла деньги, а теперь возвращает, но потом заплакала и рассказала всю правду.

– Марианна, Христом богом прошу, помоги! Возьми их, спрячь куда-нибудь… Нет, нет, пока никому не отдавай. Хоть день подержи у себя. Пусть Эстер успокоится. Я так виновата перед тобой, столько горя тебе причинила… Но сейчас Эстер плохо, совсем плохо. Я очень боюсь за нее.

Глаза у Рамоны были, как у побитой собаки. И Марианну захлестнула острая жалость.

– Хорошо, я помогу. Но медлить нельзя, если Эстер в таком состоянии. Иди скорее к ней, а я побегу за врачом. Давай адрес.

И события завертелись с сумасшедшей быстротой.

Района примчалась к Эстер. Та начала расспрашивать ее, все ли она сделала, как надо, не проговорилась ли, не стало ли известно, кто отец ребенка. А под конец зло бросила:

– Если никто ничего не знает, я и не подумаю разводиться с Луисом Альберто. Не хочу жить в нищете!

Вскоре пришел доктор. Осмотрел Эстер и сказал, что необходимо положить ее в клинику – для полного обследования. Пусть сеньорита, которая ждет в передней, вызовет скорую помощь.

– Какая еще сеньорита? – вскинулась Эстер. – Ну что ты молчишь, Рамона? Отвечай! Что-о?! Марианна?! Да как ты смела! Предательница!.. Ненавижу, всех вас ненавижу!..

Врач поспешно вышел в переднюю. Сказал Марианне, что положение серьезное, жаль, что к нему не обратились раньше.

– Неужели так плохо, доктор? Но она ведь не… умрет, правда? – Марианна с трудом произнесла это слово.

– Постараемся сделать все возможное… А вам, сеньорита, сейчас лучше уйти. Не сердитесь на меня, пожалуйста. Понимаете, больная страшно разнервничалась, узнав, что вы здесь.

Минут через пятнадцать после ухода Марианны приехала скорая. Эстер увезли.

Марианна быстро шла по улице. Миниатюрная, легкая, в ореоле облитых солнцем пышных волос, она была очень хороша. Мужчины оборачивались и смотрели ей вслед. Но она не замечала ни этих взглядов, ни проносившихся мимо машин, ни мальчишек-газетчиков, громогласно рекламировавших свой товар: «…Последние новости… Последние новости!..» Для Марианны последняя новость была горькой. Эстер может умереть. Сейчас не имело никакого значения, что Эстер причинила ей много зла, что они никогда не симпатизировали друг другу. Как же так: «Молодая, красивая, любящая жизнь… Неужели все это должно кончиться?.. Впрочем, врач, кажется, не теряет надежды. А падре Адриан поможет Эстер избавиться от мучительного страха, который изводит ее не меньше болезни».

Марианна шла к падре Адриану. Она расскажет ему все без утайки… И он обязательно поможет.

Она не ошиблась. Падре Адриан в тот же день отправился в больницу.

Некоторое время они смотрели друг на друга, старый священник и молодая женщина, изолгавшаяся, несчастная, задавленная болезнью и страхом.

…Как изменилась Эстер, с грустью думал падре Адриан, я бы, наверное, не узнал ее на улице…

…Зачем он пришел, думала Эстер. Сейчас начнет стыдить, уговаривать, а я не хочу его слушать, не хочу!..

Наконец падре Адриан нарушил молчание.

– Выслушай меня, дочь моя. И постарайся не сопротивляться тому, что я скажу.

Но Эстер уже сопротивлялась. Она вся напряглась, глаза сделались злыми.

– Каждый человек может совершить ошибку. Но раскаяние облегчает душу. И даже тяжкий грех господь прощает кающимся.

– Но я ничего дурного не сделала. Мне не в чем каяться.

– Ты запуталась, Эстер. А человек должен быть в ладу с самим собой и с господом. Признайся во всем дяде и тете. Поведай о своих заблуждениях и муках. Они добры и благородны. Поверь, тебя простят, и на душе сразу станет легче. Сейчас ты больна, и тебе необходим покой.

– Вот именно – больна! И не могу себя защитить. Я знаю, они подозревают меня в краже денег, а я не крала. Но что бы я ни сказала, мне не поверят. Луис Альберто хочет от меня избавиться, Марианна – ненавидит. Они настроят дядю с тетей против меня, и я попаду в тюрьму.

– Хорошо, допустим, ты не виновата. Но разве можно так плохо думать о людях?

– Можно! – Эстер, словно желая отгородиться от всех, кого она боялась, натянула одеяло до самого подбородка. – Можно! Это они довели меня до такого состояния, а теперь уничтожат.

– Опомнись! Никто не желает тебе зла. Скажи им всю правду.

– Какую правду?

– Правда бывает только одна. Ты понимаешь, о чем я говорю. И еще: подумай о ребенке. Он-то ни в чем не виноват.

Эстер хотела что-то сказать, приподнялась и сейчас же беспомощно рухнула на подушки.

– Не могу больше! Я так устала.

Падре Адриан перекрестил ее и вышел из палаты. В коридоре к нему бросилась Рамона.

– Ну как, падре?

– Пока никак. Но Эстер сейчас очень плохо, я не мог настаивать. Скажи, а как она отнеслась к тебе, как и подобает дочери?

– Не хочет она этому верить, падре. Не хочет быть дочерью служанки. Да мне уж все равно. Лишь бы она поправилась.

Рамона заплакала.

Эстер молчала, потому что боялась тюрьмы. Рамона молчала, боясь причинить боль дочери. Падре Адриан был связан тайной исповеди. А Марианну не связывали никакие обещания. Вот только деньги – Рамона просила отдать их не сразу. Но деньги сейчас не главное. Главное – сама Эстер. Надо сделать так, чтобы она успокоилась хоть немного. Пусть помирится с родными.

Дома никого не было. Кто первый придет, тому и расскажу. Пришел Луис Альберто. Расстроился. Не ожидал, что бегство Эстер кончится тяжелой болезнью. Хотел сразу поехать в больницу, но Марианна сказала, что сейчас там падре Адриан, надо подождать, какие от него будут вести.

– Марианна… Мне очень жаль Эстер. Но… как же мы с тобой? Что будет с нашими планами?

– А никаких планов и не было. Я не сомневалась, что Эстер найдется. И, вообще, давай не будем об этом.

Потом Марианна пошла на кухню выпить кофе и вкратце повторила свой рассказ Марии – ока ведь тоже беспокоилась.

– Знаешь, нашлась Эстер…

Мария ахала, охала, всплескивала руками. Объявилась, значит?.. Неужели она сюда вернется? Это надо ж – удрать от мужа! Бесстыжая!.. Что? Заболела? Плохо ей? Бедняжечка! Храни ее пресвятая дева!..

Наконец пришли донья Елена и дон Альберто, и Марианна в третий раз повторила свой рассказ, начав его теми же словами:

– Знаете, нашлась Эстер…

…Слава богу! Где она? Что с ней? Плохо? В клинике?..

Помрачневшее лицо дона Альберто. Испуг в глазах доньи Елены. И новые вопросы… В какой клинике? Что случилось? Боится нас?! Глупенькая! Надо ехать. Сейчас же!.. Господи, не допусти дурного!..

Позвонил падре Адриан:

– Да, да, вам необходимо приехать, Эстер в тяжелом состоянии. И страшно нервничает. Успокойте ее, скажите, что прощаете.

В палате был полумрак. Горела только затененная матовым абажуром настольная лампа. Верхний свет Рамона выключила – у Эстер слезились глаза.

– Рамона, дядя с тетей придут?

– Конечно, деточка. Ты попросишь прощения, и все будет хорошо. Они ведь добрые.

– Ну уж нет, не стану я просить прощения! Они ведь не знают про деньги… Рамона, скажи, ты меня правда любишь?

– Кого же мне еще любить! Ты ведь у меня одна.

– Без тебя мне было как-то не по себе. Ты не уходи.

– Куда ж я денусь? Родится ребенок, и мы славно заживем все вместе…

Они побывали у Эстер – сначала донья Елена и дон Альберто, потом Луис Альберто. И каждый старался ее успокоить.

Марианна в первый день не пошла к Эстер, хотя очень хотела заверить ее, что все дурное забыто, отныне она никогда не будет стоять у нее на дороге. Однако падре Адриан посоветовал подождать, пока Эстер немного успокоится. Марианна сказала Рамоне, что вечером отдаст деньги дону Альберто.

– Поступай, как знаешь, – махнула рукой Рамона. Луис Альберто повидался с лечащим врачом. Тот объяснил ему, что произошло с его женой. Заболевание тяжелое. Происходит отторжение плода. У нее сильнейший токсикоз. Организм очень ослаблен. Усугубляет положение почечная недостаточность. Случай редкий, но при первой беременности всякое бывает.

– Позвольте, это не первая беременность, а вторая. У моей жены до этого был выкидыш.

– Как?.. Она ведь сама мне сказала. Попытаюсь разобраться, в чем дело.

Луис Альберто вышел из кабинета врача в полном недоумении.

Вечером Марианна отдала деньги дону Альберто, объяснив, каким образом они к ней попали.

Замелькали дни. Для семьи Сальватьерра время теперь делилось на больничное и небольничное. Пространство сузилось, превратившись в дорогу, которая начиналась у дверей их особняка, петляла по улицам Мехико и кончалась у ворот клиники.

А для Эстер больше не было ни пространства, ни времени. Она существовала в замкнутом мире боли и страха, ограниченном стенами палаты. Тюрьмы она уже не боялась. В ней рос страх перед надвигающимся на нее мраком. Ей становилось все хуже. Мучали головные боли. Воспаленная зудящая кожа, казалось, вот-вот лопнет. И все же, когда кто-нибудь приходил, она настораживалась, вслушивалась в каждое слово, стараясь уловить фальшь.

У Эстер побывала Марианна. Сказала, что очень сожалеет обо всем случившемся. Как только Эстер вернется домой, она переедет, чтобы всем было спокойнее.

– Если ты не врешь мне, – произнесла Эстер, недоверчиво глядя на Марианну, – поговори с Луисом Альберто. Пусть не бросает меня.

– Хорошо. А ты поправляйся…

Марианна привыкла выполнять свои обещания. Нелегко дался ей этот разговор, пожалуй, тяжелее, чем тот – с Леонардо. Тогда она отказывалась от нелюбимого, сейчас – от собственной любви.

Луис Альберто слушал ее, опустив голову. Попробовал возразить, что ребенок не от него.

– Ребенок не виноват, он должен иметь отца и мать… А нам с тобой не судьба, значит…

Луис Альберто больше не стал спорить, но внутренне не согласился с Марианной. Права она только в одном: сейчас не время выяснять отношения с Эстер. А там посмотрим…

Ему надо было выяснить другое: странности с беременностью Эстер. Он посоветовался с отцом. Дон Альберто был поражен. Обещал расспросить Рамону – она-то наверняка знает.

Как испугалась Рамона, когда дон Альберто заговорил с ней об этом! Попыталась сделать вид, что не понимает, о чем речь, и лишь услышав, что без этих сведений врач не в состоянии правильно лечить Эстер, ответила:

– Все так запуталось, сеньор! Эстер, перед тем как выйти замуж, была уверена, что беременна. А потом оказалось – ошибка. Больше я ничего не могу сказать.

Когда Эстер поправится, она сама вам все объяснит. А сейчас, прошу вас, не мучайте меня.

– Вы просите не мучить вас? А почему же вы мучаете нас всех, не желая сказать правду? Прежде всего вы вредите Эстер. Подумайте, что будет, когда она вернется домой? Нельзя строить отношения на лжи!

И Рамона не выдержала:

– Когда Эстер узнала, что ошиблась, она очень испугалась, – вроде бы обманом вышла замуж. Надо было как-то выйти из положения, и она придумала… историю с выкидышем. Доктор Гомес пожалел ее и согласился обставить все так, будто выкидыш случился на самом деле.

– Какая гадость! – не сдержался дон Альберто. – Как же вы-то допустили такое?

– Клянусь вам, сеньор, я ее отговаривала, с самого начала отговаривала, но она сделала по-своему.

– А откуда взялся Гомес? Он же настоящий уголовник! Как Эстер к нему попала?

– Сеньор Авилла посоветовал.

– Что-о? Диего Авилла? А он-то при чем?.. Выходит, он в курсе всех ваших дел?

– Так уж получилось, – потупилась Рамона. – А теперь разрешите мне идти. Эстер ждет.

Она ушла. Дону Альберто казалось, что он попал в трясину, которая засасывает его все больше и больше.

Фернандо не терял времени даром. Он не любил незавершенных дел. Гомес – после надлежащего разноса – наконец выяснил, где Эстер. Телефон великая вещь. Звонок в дом Сальватьерра, мол, родственник Рамоны говорит – и вот вам первая информация: Рамона в больнице, при молодой сеньоре. Звонок в больницу – и Рамона сообщает, что Эстер серьезно больна.

Естественно, эти скудные сведения не слишком обрадовали Фернандо, но тут уж ничего не поделаешь. Пока что он поручил Гомесу снять где-нибудь на окраине Мехико маленький дешевый домик на имя Диего Авилла. Гомес не рискнул спросить – зачем.

Через некоторое время Фернандо позвонила Ирма:

– Объявился Диего. Живет в гостинице, в какой – не сказал… Он тебя боится, избегает встречи… Да я объясняла!.. На днях обещал зайти снова… Передам, как ты велишь: надо всем вместе обсудить интересующий нас вопрос…

Ирма кое о чем умолчала. Диего заявил, что выходит из игры. Считает, что Марианну надо оставить в покое.

Ему не хочется угодить в тюрьму. Ранчо уже приносит доход. Деньги можно переводить за границу в какой-нибудь банк. Когда их накопится побольше, они с Ирмой удерут и плевать им на Фернандо… Ирма обозвала его предателем и идиотом, но пока что решила не выдавать. Трудно предугадать, кто из двоих – Диего или Фернандо – ей понадобится.

Луис Альберто, кипя от негодования, метался по гостиной. История, услышанная отцом от Рамоны, была просто чудовищной.

– Как она могла, как могла! – повторял Луис Альберто. – Сейчас Эстер тяжело больна, и мне искренне жаль ее. Но если она выздоровеет и родит ребенка, неужели мне придется жить с ней под одним кровом?! И вновь эти негодяи – Гомес и Диего Авилла!..

– Сынок, – донья Елена с беспокойством взглянула на сына. – Мне тоже крайне неприятно. Но, надеюсь, ты не станешь сейчас тревожить Эстер выяснением отношений?

– Луис Альберто, – добавил дон Альберто, – мама права!

– Да, боже мой, как вы могли подумать обо мне такое! Я же не изверг. Но эти подонки! Я доберусь до них. И знаю, где навести справки.

Луис Альберто поехал в клуб «Две тысячи».

Фернандо лениво потягивал коньяк и также лениво разговаривал по телефону: может же человек иногда расслабиться! Звонил Гомес. На сей раз он все сделал, как надо. Снял домик на имя Диего Авилла. Договора не подписывал – зачем оставлять свою подпись? Просто заплатил наличными за три месяца вперед.

– …Прекрасно, старина! – Фернандо улыбался. – Деньги отдам, какой разговор. А когда мы доведем до конца то дельце с Марианной…

В этот момент дверь открылась, и вошел Луис Альберто. Фернандо поспешно положил трубку, кивнул ему, но вместо ответного приветствия Луис Альберто резко спросил:

– Что ты затеваешь? Что тебе надо от Марианны?

– Какая Марианна? Ты ослышался, – Фернандо поднялся с кресла.

– Не ври! Я ведь не глухой. Отвечай, не то… – Луис Альберто схватил его за лацканы пиджака и резко встряхнул, не заметив, как Фернандо нажал вмонтированную в стол кнопку.

– Отстань, парень! Не знаю я никакой Марианны!

В этот момент в дверях возникли два дуболома.

Луис Альберто, продолжая держать Фернандо правой рукой, левой нанес ему удар в челюсть. Бушевавшая в нем ярость наконец нашла выход.

– Слышишь, скотина, если ты хоть пальцем тронешь Марианну, я тебя убью! Убью, понял?

– Даниэль, Санчес, что вы рты разинули, кретины?! Вышвырните эту гниду! И чтоб он носа сюда не показывал!

Дуболомы поволокли Луиса Альберто к двери.

Эстер сделали операцию. Доктор сказал, что это единственный шанс спасти жизнь матери и ребенку. Годилась девочка, недоношенная, крохотная, слабенькая. Ее поместили в инкубатор.

Эстер долго не просыпалась после наркоза. А когда пришла в себя, была так слаба, что едва могла говорить. Рамона не услышала, а по губам прочитала – «Пить…» Потом она опять закрыла глаза и задремала. Рамона глядела на бескровное лицо, на запекшийся рот, и ее душили слезы. Она вышла в коридор и разрыдалась.

В этот день к Эстер никого из родных не пустили. Лишь Луису Альберто разрешили взглянуть на нее в приоткрытую дверь.

Домой все вернулись подавленные. Говорить было не о чем. Молча поужинали и разошлись по своим комнатам.

Марианна легла в постель, погасила свет, но долго не могла уснуть.

Сегодня, пока шла операция, не находившая себе места Рамона призналась ей, что она – мать Эстер. И Марианна сейчас думала о ней и не знала, кого ей больше жалко – умирающую Эстер или Району.

Утром все снова поехали в больницу. Туда же приехал и падре Адриан. Доктор сказал:

– Мы сделали все возможное. Остается надеяться только на бога.

Из двери выглянула Рамона.

– Марианна, иди скорей! Эстер хочет тебя видеть. Марианна робко вошла в палату.

– Здравствуй, Эстер. Тебе лучше?

– Я умираю, Марианна.

– Господь с тобой! Ты еще очень слаба, но скоро силы вернутся. Все будет хорошо.

– Скажи, Марианна, ты ведь росла с мачехой, и она тебя ненавидела…

– Да.

– Дай мне слово, что не выйдешь замуж за Луиса Альберто. Я не хочу, чтобы у моей дочери была мачеха.

– Эстер, не надо думать о смерти! Ты обязательно поправишься, вернешься с дочкой домой, и Луис Альберто будет с вами.

– Ладно… Иди. Я устала. Потом Эстер исповедалась.

Когда последнее слово исповеди отшелестело на ее губах, падре Адриан произнес:

– Во имя отца, и сына, и святого духа отпускаю тебе грехи, дочь моя. Аминь!..

Он наклонился и ласково коснулся ее лба.

– Эстер, деточка, господь тебя уже простил, а теперь попроси прощения у матери.

– У матери?

– Да, у Рамоны. Она действительно твоя мать, а ты оттолкнула ее. Попроси у нее прощения.

В палату вошли дон Альберто, донья Елена и Луис Альберто. Марианна помедлила на пороге, потом последовала за ними, но осталась стоять у дверей.

– Эстер, дорогая, как ты назовешь девочку? – спросила донья Елена.

– Не знаю…

– Давай назовем ее, как тебя, согласна? Пусть у нас в доме будут две Эстерситы!

– Она… Эстерсита будет одна… Тетя, дядя, не бросайте ее… Любите… И ты, Луис Альберто, полюби ее… Даже если думаешь, что она не твоя… все равно постарайся… Пусть она растет счастливой…

Эстер, с трудом подняв веки, окинула взглядом всех стоявших вокруг постели.

– Простите меня…

Потом посмотрела на припавшую к ее руке Рамону:

– Прости меня, мама…

У Эстер уже не было маленького мирка, ограниченного стенами больничной палаты. У нее ничего не было…

После похорон прошло несколько дней. Девочку все еще держали в инкубаторе.

Рамона почти не выходила из своей комнаты.

От Марианны семья Сальватьерра узнала, что Рамона – мать Эстер.

– Как же это получилось? – спросил Луис Альберто.

– Значит, получилось, – задумчиво произнесла донья Елена. – Мой брат был молодым, Рамона у них работала… А я и не подозревала…

– Теперь она не должна быть у нас на положении служанки, – сказал дон Альберто. – Ты согласна, Елена? Пусть войдет в нашу семью, воспитывает внучку.

– Конечно! Ее так жалко… Одна тайна открылась, а все прочие Эстер унесла с собой в могилу.

– Быть может, Рамона когда-нибудь расскажет, – Марианна направилась к двери. – Пойду посмотрю, как она.

Марианна время от времени заходила к Рамоне. Уговаривала поесть, утешала, а порой и плакала с ней вместе.

– Как ты, Рамона? – Марианна обняла ее за плечи. – Давай сходим завтра в магазин, купим девочке все необходимое. А потом поедем в больницу… Ну не плачь, не плачь! Когда Эстерситу привезут домой, тебе станет легче. Будешь за ней ухаживать.

– Даже и не знаю, Марианна, смогу ли я здесь остаться. Да, сеньоры очень добры, не прогонят меня, не попрекнут. Но меня замучила совесть. Хочу рассказать им все как есть. Некрасивая история, стыдная… Раньше-то я боялась, а теперь чего уж…

– А ты сейчас сможешь, Рамона? Да? Тогда пойдем. Они вместе вошли в гостиную.

– Донья Елена, дон Альберто, мне надо многое рассказать вам. Если не возражаете, пусть Марианна тоже послушает.