Текст книги "Сказки и песни цыган России"

Автор книги: Н. Гесслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

7. Ворон–Вороневич

[7]7
  Записана на ст. Михайловка Ленинградской обл. от А. М. Лобановой, 1907 г. рожд.


[Закрыть]

В одном прекрасном месте жил царь, и было у него три сына: один – младший, родной, а двое – с женой достались. Имел этот царь большое богатство, нажитое им невиданным образом. Все, что он хотел, являлось к нему. И потому это богатство являлось к нему, что росла в царском саду золотая яблоня. И вот напасть – с некоторых пор принялся налетать из дальних мест на царский сад волшебник Ворон–Вороневич. Что он делал? Ломал сучья на яблоне и поедал золотые яблоки. Запечалился царь, собрал своих сыновей и говорит:

– Что будем делать, дети мои? Какая–то хищная зверина прилетает в наш сад, ломает сучья на яблоне и съедает золотые яблоки.

– Надо выследить вора, – отвечают дети.

– Сынки мои, разве его укараулишь, коли он по воздуху летает?

– А мы попробуем. Бросим жребий, кому достанется первую ночь сад сторожить.

Так и сделали. Бросили жребий, и выпало старшему сыну. Взял он теплую перину и пошел в сад. Подошел он к беседке, что возле яблони стояла, расстелил перину, лег на нее, завернулся и заснул. Так он ничего и не выследил и вернулся наутро ни с чем. А Ворон–Вороневич прилетел, наломал сучьев, поклевал яблок и улетел себе спокойно в свое царство. Спрашивает царь старшего сына:

– Ну как, видал чего?

– Нет, никого и ничего я не видал.

– А вы ничего и не увидите, дети мои, – еще больше опечалился царь.

Однако и на следующую ночь уже средний брат пошел в сад караулить, но и он также ничего не выследил. Тогда младший сын подошел к царю и говорит:

– Никто, отец, кроме меня, не сможет тебе помочь, а я все–таки поймаю вора.

Взял он с собой буханку хлеба, взял баян, гитару, ковер и пошел в сад. Сперва он обошел сад кругом, а потом подошел к беседке, сел под яблоню и принялся на гитаре играть. Так играл он и пел песни до полуночи. Сначала под гитару, а потом под баян. А в полночь стал его сон одолевать. Сел он тогда на ковер и начал звездочки на небе считать. Считает, а сам краюшку хлеба уплетает. Только поел, как видит: поднимается сильная буря, настоящий ураган. Глянул царский сын на небо, а оттуда на него летит огромная хищная птица. Закрыли крылья этой птицы месяц, и погрузился сад в темноту.

– Ну, лети, сейчас я тебя встречу, – промолвил царский сын и затаился в засаде.

Сел Ворон–Вороневич на яблоню, и затрещали на ней сучья. Схватил царский сын меч, выскочил из засады и ударил хищную птицу вдоль крыльев. Взметнулся Ворон–Вороневич, взвился вверх, встряхнулся и прокричал:

– Ну, помни, Иван – царский сын, я тебя не прощу!

Испугался царевич, упал ничком на землю, а когда очнулся, то видит: лежит под яблоней черное воронье перо, огромное – две сажени с половиною. Взял Иван перо Ворона–Вороневича и пошел к отцу. Говорит ему:

– Ты знаешь, отец, какой я богатырь, сильнее меня вряд ли есть кто на белом свете, да только Ворон этот посильнее меня будет. Вот и сказал он, улетая, что не простит меня.

Нахмурился царь, почуяв беду. А беда – она недорого стоит. Устроил царь пир на весь мир по случаю победы младшего сына над Вороном–Вороневичем. Весь день пировали, а под вечер стали гости расходиться. Пошел Иван с матерью своей по саду прогуляться, и тут налетел Ворон–Вороневич, схватил царскую жену и унес неведомо куда. Все кричат: «Ах–ах!» А куда побежишь? Кого звать пойдешь? Некуда бежать и некого звать.

Однако бросим об этом говорить. Год нету царской жены. Муж ищет, дети ищут – все без толку. Все царство в печали. Царю не по себе. «Зачем, – думает он, – я тронул этого Ворона–Вороневича? Хотел яблоню спасти, а потерял жену».

Вот как–то раз приходит к царю старший сын и говорит:

– Благослови меня, отец, поеду мать искать.

Отпустил его царь с богом, дал ему корабль, корабельщиков дал, добра всякого, чтобы не пропасть в дороге. Тот и поехал. Год не было от него никаких вестей. Тогда приходит к царю средний сын и тоже просится в дорогу. Отправил царь и его со своим благословением. И от среднего сына тоже год ни слова не было, ни весточки. Словно эти ребята под землю провалились. На царя уже и смотреть страшно – почернел весь от тоски–печали. Подходит к нему младший сын Иван и говорит:

– Пусти меня, отец, не могу я дома сидеть. Мать Ворон–Вороневич уволок, братья пропали неизвестно куда. Пусти!

– Что ж ты задумал, сынок? – отвечает царь. – Жены и двоих сыновей я лишился, а теперь ты хочешь меня совсем осиротить? Не найти тебе их...

– Все равно поеду, отец, благословишь – поеду и не благословишь – тоже поеду. Не могу я дома спокойно сидеть, когда мать и братья в беде. А за меня не беспокойся – я их найду и домой привезу.

Как бы то ни было, поехал и он вслед за братьями.

Едет он, может, сутки, может, месяц, может, год – бог его знает, сколько он плыл по этому синему морю. В одно прекрасное время говорит ему капитан:

– Ты замечаешь, Иван – царский сын, что наш корабль не своими силами несется неведомо куда?

Пригляделся Иван – вправду, словно его корабль тянет в неизвестном направлении неведомая сила. Тогда Иван приказал капитану:

– Дай кораблю волю, отпускай свободней паруса. И вот подтянуло их к самой середине моря. Там, на самой середине моря, стоял столб–магнит. Это Ворон–Вороневич поставил его, чтобы ни один корабль, ни одна живая душа мимо не проплыли – всех этот столб притягивал к себе. Притянуло и корабль Ивана–царевича. Тогда взял он пику стальную, уперся в этот столб и повернул корабль в сторону. Стал корабль поворачиваться, и увидал Иван–царевич, что к этому столбу еще два корабля приклеились – корабли его братьев. Тогда оторвал он и эти два корабля, и все вместе поплыли прочь от заколдованного места.

Неподалеку земля виднелась. Причалил Иван к суше. Оглядел он корабли братьев – нет на них никого. «Должно быть, они где–то рядом бродят», – подумал он. Вышел Иван–царевич на берег, а там следы на песке виднеются. Пошел он по следам и пришел к высокому забору, такому высокому, что его ни перелезть, ни даже глазом окинуть невозможно. «Дай, – думает, – попробую этот забор обойти». Пошел. Много ли, мало ли времени прошло – бог его знает, только в одно прекрасное время вышли ему навстречу оба его брата. Они также обходили этот забор, только с другой стороны. По всему вышло так, что забор этот круглый.

– Давно вы ходите, братья? – спрашивает Иван–царевич.

– Давно, уже, считай, полгода.

– И что, нигде никакого хода внутрь нет?

– Нигде ничего, даже муха не залетит.

Пошли братья к кораблям. Приказал Иван корабельщикам, чтобы они веревки вили подлиннее. Взял он свой меч, привязал к нему конец веревки, размахнулся как следует и бросил. Взвился меч выше облаков и перелетел через забор.

– Попробуй, – говорит Иван среднему брату, – крепка ли веревка.

Тот полез – выдержала. Иван вдогонку старшего посылает. Веревка и двоих выдержала. Тогда кричит Иван–царевич:

– Слезайте оба.

Это он проверял, выдержит ли веревка его самого, потому что среди братьев он был самым здоровым. Когда братья слезли, и он полез по этому канату. Добрался до верха забора и кричит вниз братьям:

– Ну, ребята, ждите меня ровно год. Если не вернусь, то поезжайте домой к отцу. А сами вы все равно не справитесь.

Спустился Иван–царевич по другую сторону забора и подивился, какая красота перед ним открылась: кругом аллеи, цветы растут, птицы заливаются сказочные. Пошел он по дорожке, вдруг видит: дом стоит из бронзы, весь на солнце переливается.

– Что за чудо! – подивился царский сын. Осмотрел он этот дом со всех сторон и только собрался дальше идти, как услышал из дома голос:

– Эй, парень, раз уж ты сюда попал, то бей в правую сторону дома, и откроются тебе двенадцать дверей!

Вернулся Иван–царевич, посмотрел вокруг – нет никого, кто бы мог эти слова сказать. А голос опять:

– Где же ты ходишь? Иди бей по правой стороне!

Рассердился Иван–царевич и ударил со зла ногой по правой стороне дома. И вправду, пробил он двенадцать дверей. Заходит Иван–царевич в дом. И что он видит? Сидит перед ним Елена Прекрасная – золотые кудри и вышивает себе шелковый платочек.

– Здравствуй, Елена Прекрасная!

– Здравствуй, здравствуй, Иван – царский сын. По какому делу попал сюда?

– Так и так, так и так, – отвечает царевич, – ищу я свою мать.

– Знаю я, где матушка твоя. Поклянешься, что не оставишь меня здесь, я расскажу, где она и как ее взять, а не дашь клятвы, то и мать не спасешь, и сам отсюда не выберешься.

Да если бы она и не просила, он бы согласился на все, такая она была красавица. Говорит Иван–царевич:

– Ну ладно, Елена Прекрасная, даю я тебе слово: что бы ни случилось, я не оставлю тебя здесь, возьму с собой.

Тогда она и говорит:

– Ну, слушай, вот тебе мой совет. – Она рассказала царевичу, как надо поступить, чтобы мать спасти.

– Придешь к матери – спрячься, пока Ворон–Вороневич не скажет, мол, ничего он с тобой не сделает плохого. А когда скажет – выходи смело, у него слово – олово...

Приходит Иван–царевич к матери. Та кинулась к нему на шею плакать, а он говорит:

– Некогда нам плакать. Ты лучше меня спрячь, а когда прилетит Ворон–Вороневич, то сделай так–то и так–то. – Он передал ей те же слова, что говорила ему Елена Прекрасная.

Тут потемнело все вокруг – это Ворон–Вороневич прилетел. Покушал он и прилег отдохнуть. Тогда выходит к нему царская жена и говорит:

– Ворон–Вороневич, надоело мне одиночество, дай я рядышком с тобой посижу. Ты лежи, а я у тебя в голове поищу.

– А, привыкать начинаешь! – рассмеялся Ворон–Вороневич.

– Ну как же, я ведь совсем одна. Лег он ей на колени, и она начала у него в голове искать. А сама продолжает:

– Совсем я одна. Вот кабы мой любимый сын Ванюшка ко мне пришел. Да только ты не допустил бы его, убил бы со зла.

– Почему убил бы? – удивился Ворон–Вороневич.

– А что бы ты с ним сделал?

– Вот глупая! Что бы сделал? Накормил бы, напоил бы да в путь проводил бы.

Только сказал – раз! – царевич и выскакивает.

– Здравствуй, Ворон–Вороневич!

– Ай, молодец, Иван–царевич, перехитрил меня, – засмеялся Ворон–Вороневич. – Ну, да раз я слово сказал – сдержу, не трону тебя.

Устроил Ворон–Вороневич по случаю встречи богатый пир. Стали они пить–гулять. Иван–то пьет рюмочкой, а Ворон–то Вороневич, черпаком хлестает. Тогда говорит Иван–царевич:

– Ай, Ворон–Вороневич какая в тебе чертова сила! Я, посмотри, от стопки пьян, а тебя и черпак не берет.

А Ворон–Вороневич смеется:

– Разве это чертова сила? Пойдем со мной в подземелье, вот тогда ты посмотришь, что такое чертова сила.

А Елена Прекрасная предупреждала Ванюшку: «Смотри, поведет он тебя в свое подземелье. Там у него меч есть волшебный. Поднимешь его на глазах у Ворона–Вороневича, он тебя сам убьет, этот меч, безо всякой посторонней силы. Но если Ворон–Вороневич отвернется, то не мешкай, сразу же хватай меч и бей злого волшебника. Тут и конец ему придет».

Повел Ворон–Вороневич Ванюшку в подземелье. И вправду, видит царский сын: меч огромный лежит.

– Вот она где, моя сила! – вскричал Ворон–Вороневич. – Попробуй подними его, Ванюшка, а я посмотрю, хватит ли сил у тебя и годишься ли ты со мной сражаться.

– Да где уж мне, Ворон–Вороневич, с тобой тягаться! – взмолился Ванюшка. – Смотри, какой ты сильный. Куда мне до тебя?

Рассмеялся Ворон–Вороневич. Так позабавили его слова царского сына, что от смеха чуть слезы у него на глазах не выступили. Стал он глаза тереть, слезы смахивать. Только закрыл глаза, а Иван–царевич хвать его по голове мечом и убил.

Приходит Иван–царевич к матери и говорит:

– Ну, мама, теперь нам бояться некого, теперь у нас с тобой все в порядке.

Собрались они втроем – Иван–царевич, его мать и Елена Прекрасная – и стали собирать богатство Ворона–Вороневича. Может, день богатство таскали, может, месяц – бог его знает, только все равно все богатство не перетаскать, потому что было его у Ворона–Вороневича несметное количество, одного золота – многие тысячи. Однако, когда загрузили добром два корабля доверху, приказал Ванюшка:

– Ну довольно, хватит с нас и этого!

Перетащил он через высокий забор свою мать, Елену Прекрасную, посадил их на корабль, но, как только собрался отправиться в обратный путь, говорит ему Елена Прекрасная:

– Эх, Ванюшка, ты прости меня, позабыла я у себя в спальне под подушкой две куриные косточки.

– На что они тебе, эти две косточки? – подивился царский сын.

– Не спрашивай меня, Ванюшка, все равно я тебе не скажу. Только без этих косточек мне не жить...

– Ну ладно, – говорит Иван–царевич, – ждите меня. Ведь это не бог весть какое дело великое...

Снова перебрался он через забор и пошел. Приходит. И вправду, под подушкой находит две куриные косточки. Взял он их, завернул в платочек и пошел обратно.

Однако это только быстро говорится. Пока Ванюшка ходил туда–сюда, прошел день, а может, и два. А за это время случилось вот что. Одолела братьев Ванюшки зависть черная. «Как же так? – думают. – Мы столько лет родного дома не видели, столько мук претерпели, а домой с пустыми руками возвращаемся, а Иван и нас спас, и мать вернул, и Елену Прекрасную сговорил, и столько богатства добыл». И вот темной ночью подпалили они веревку, чтобы Ванюшка через забор не перелез, сели на корабль и поплыли домой. А с матери и Елены Прекрасной взяли клятву, чтобы те сказали отцу, мол, ничего не видели и ничего не знают, мол, не Иван–царевич их спас, а они, старшие братья. Так или иначе, угрозой или хитростью, но заставили они поклясться и свою мать, и Елену Прекрасную, что не скажут отцу лишнего слова.

Уехали братья. А Иван–царевич вернулся к забору, схватился за веревку, и она упала на землю – сгорела наполовину. Понял тогда Ванюшка, как с ним братья обошлись, сел на камень и загоревал. Однако плачь не плачь, а делать что–то надо. Ведь, как говорится, умный хоть за щепочку возьмется, а своего добьется. Вертел он эти косточки, вертел в руках, потом возьми и ударь одну о другую. И только он это сделал, как вдруг является перед ним Алешка на одной ножке.

– Что прикажешь, Иван–царевич?

– Да вот так и так, так и так, победил я Ворона–Вороневича, освободил свою мать, сговорил Елену Прекрасную, набрал всякого добра, погрузил на корабль, хотел домой возвращаться, а братья со мной так поступили нехорошо...

– Не печалься, Иван–царевич, – отвечает Алешка на одной ножке. – Братья твои, мать и Елена Прекрасная только через месяц домой приедут, а мы с тобой уже сегодня в полночь дома будем. Садись на меня!

Посадил он его себе на плечи, взвился – и нет его!

И вправду, еще полночь не наступила, а они уже оказались в том царстве, в том городе, где правил отец Ванюшки. Однако Иван–царевич к отцу не пошел, захотел он посмотреть, как поведут себя его братья, когда домой приедут. Напросился Ванюшка к одному старичку–сапожнику.

– Дедушка, – говорит, – пусти меня, пожалуйста, к себе пожить, я тебе помогать стану.

– Да что ты, сынок, у меня и грязно, и постелить тебе нечего. Как же ты у меня жить сможешь?

– А ты не бойся.

Ну, короче сказать, пустил он его, и стал Ванюшка у этого старика жить.

Проходит месяц, и возвращаются братья. Ну, им, конечно, встреча была устроена богатая, почет, слава, музыка играла, все, как полагается. Закатил отец пир на весь мир. Только на этом пиру братья чуть друг с другом не переругались. И один хочет Елену Прекрасную в жены взять, и другой. А Елена Прекрасная голову повесила, сидит и думает: «Как быть? Что делать? Ведь не они меня спасли, а Иван–царевич, ведь не им, а ему я поклялась в верности. Однако и братьям я пообещала ничего не говорить про Ванюшку. Ведь все равно он приедет, не сейчас, так через год, но будет здесь...»

Вот и решила Елена Прекрасная на хитрость пойти.

– Вы, – говорит, – за меня, братья, не боритесь, не ругайтесь понапрасну, не ссорьтесь. За того я замуж пойду, кто мне две вещи к свадьбе принесет, что я пожелаю.

– Говори, – спрашивает старший брат, – что за вещи?

– Вот, – говорит Елена Прекрасная, – первая вещь. Были у меня туфельки к свадьбе припасены. Вторых таких во всем свете не найти – золотом расшиты да драгоценными камнями усыпаны. Но только спрятал их Ворон–Вороневич на высоком дубу, что растет на крутой горе, там–то и там–то. Найдите мне их к исходу месяца.

Кинулись братья искать – не найдут никак. Бросили клич, мол, кто выполнит условие Елены Прекрасной, тому полцарства будет отпущено. Дошла эта весть до Ванюшки. Тогда говорит он старичку–сапожнику:

– Иди во дворец к старшему брату и скажи, что берешься достать ему то, что он просит.

– Что ты, сынок, как же я достану?

– А это не твоя забота. Только про меня ничего не говори.

Пошел старик во дворец, а Ванюшка стукнул одну куриную косточку о другую, вызвал Алешку на одной ножке и послал его выполнять задание Елены Прекрасной.

Вернулся старик, зашел в дом, и у него чуть глаза на лоб не полезли: от этих туфелек такой свет исходил, что и ночью в доме светло как днем.

Короче сказать, получила Елена Прекрасная свои туфельки и поняла, что здесь что–то не так, что не могли братья сами их достать и не иначе как Ванюшкина это работа. Однако вида не подает и говорит братьям:

– Ну что ж, выполнили вы первое мое условие. Теперь вторую вещь доставайте. Есть у меня платье подвенечное, да только спрятал его Ворон–Вороневич на самом дне синего моря. Кто добудет его, за того замуж и выйду.

На этот раз братья не стали время терять, а сразу побежали к старику–сапожнику:

– Так и так, достань нам платье подвенечное...

Научил Ванюшка старика, чтобы он не отказывался, вот тот и согласился помочь братьям.

И снова Иван–царевич с помощью Алешки на одной ножке исполнил просьбу Елены Прекрасной.

Нечего делать, надо слово держать, надо замуж идти за старшего брата. Тогда Елена Прекрасная и говорит:

– Хорошо, жених мой дорогой, раз уж ты исполнил мои поручения, то я выйду за тебя замуж. Но выполни, пожалуйста, еще одну мою просьбу, позови на царский двор всех мужчин этого города, малых и старых, хочу я всем подарки сделать по такому случаю.

Вот и собрался на площади перед дворцом весь–народ в городе, все мужчины. А Елена Прекрасная ходит и всем подарки дарит – тому монету золотую, тому колечко на память. И Ванюшка тоже пришел ко дворцу, да только трудно было его узнать, такой он стал грязный да оборванный. Но когда дошла его очередь подарок получать, взяла она его за руку и к отцу потащила.

– Вот, батюшка, не они меня спасли, не они твою жену от злого волшебника избавили, а этот парень, сын твой младший. А потому буду я ему верной женой.

Ну и перевенчали их. Стали они жить–поживать и добра наживать.

8. Волшебный лошачок

[8]8
  Записана на ст. Михайловка Ленинградской обл. от А. М. Лобановой, 1907 г. рожд.


[Закрыть]

Жил богатый цыган. Торговал этот цыган лошадьми и нажил большое состояние. Померла у этого цыгана жена и оставила мужу маленького сына. Что делать? Как ребенка воспитывать? Женился цыган на другой женщине, да только счастья у него с ней не было. Тосковал цыган по первой жене и всю любовь перенес на своего маленького сына – уж больно тот был похож на мать. Не понравилось это мачехе, и невзлюбила она неродного сына. Ходит и жалуется матери своей:

– Что такое? Как приедет муж с ярмарки – не ко мне бежит, а к ребенку, а меня словно и не существует.

Как–то раз собрался цыган торговать и говорит перед дорогой своему сыну:

– Приказывай, сынок, какой тебе подарок купить. Что ты попросишь, то я и сделаю.

А сын ему отвечает:

– Ничего мне не надо, отец, об одном прошу: когда заедешь в город, как бросится тебе в глаза первое, что продается, то и купи!

– Ну ладно, сынок – усмехнулся отец. – Так и быть, первая покупка твоя.

Запряг цыган лошадей и укатил. Заезжает в город, смотрит: мужичонка едет на лошади, а к хвосту лошадиному лошачок привязан. Вспомнились цыгану слова сына, подошел он к мужичку и спрашивает его:

– Хозяин, сколько просишь за этого лошачка?

– Отдай полтора рубля и иди с богом.

– Да ты что, дорого.

– Раз дорого, так не бери.

– Да нет, мне сын приказал, первую покупку купить. Ну да ладно, полтора так полтора.

Отторговал цыган базар, домой возвратился. Заходит в дом и говорит:

– Ну, сынок, иди свою покупку смотреть. Как ты приказал, так я и сделал, у самого въезда в город купил этого лошачка.

Посмотрел сын на отцовский подарок и обрадовался. Уж он обгладил этого лошачка, накормил, напоил, и с той поры его от лошачка оттащить было невозможно.

Вырос цыганенок, и стал он красивым и сильным цыганом. И чем краше он становился, тем больше не любила его мачеха. Как–то раз уехал отец из дому, а мачеха пошла к своей матери, которая была большой мастерицей по части ворожбы, и говорит ей:

– Что мне делать с его сыном? Через него вся жизнь от меня отнята.

– Хорошо, я тебя научу, – сказала старуха. Взяла она яду, замесила из теста пышки, испекла их, положила яд внутрь и говорит:

– Дай ему эти пышки, пусть поест. А как съест, тут же отправится на тот свет.

Вернулась домой мачеха, позвала неродного сына и говорит ему:

– Вот тебе на дорогу пышки, молоко и хлеба кусок, собирайся в лес за дровами.

Собрался цыган за дровами, вдруг слышит: в конюшне лошачок заржал. Заходит цыган на конюшню, а лошачок и говорит ему человеческим голосом:

– Молоко и хлеб ешь, а пышки собакам отдай!

Послушался цыган лошачка, сделал так, как он сказал. Вдруг видит: собаки поели пышки и сдохли.

Понял, в чем дело, цыган, да ничего никому не сказал, а лошачка с той поры полюбил пуще прежнего. Увидела мачеха дохлых собак на дворе и опять к своей матери побежала:

– Так и так, так и так, сам не съел – собакам дал. Те и подохли.

Тогда колдунья и говорит:

– Не иначе как нечистая сила его спасает. Ну что ж, попробуем что–нибудь похитрее придумать.

Дала она цыганке рубаху со словами:

– Это не простая рубаха, как наденешь ее – вмиг сгоришь.

Вернулась домой мачеха, позвала неродного сына:

– Вот я воды нагрела – пойди помойся, а вот тебе рубаха чистая, после мытья переоденешься в нее.

Только захотел цыган помыться, как на конюшне лошачок заржал. Побежал цыган на конюшню, а лошачок ему и говорит человеческим голосом:

– Не надевай новой рубахи – в печку брось, надень старую.

Так цыган и сделал. Только он бросил новую рубаху в печку, как разлетелась печка в разные стороны от жара немыслимого.

Увидела это мачеха и в третий, раз побежала к старой колдунье, матери своей.

– Ну, погибла я теперь, ничего не берет этого цыгана.

– Подожди, я сейчас узнаю, что за нечистая сила ему помогает, – ответила колдунья, развела огонь и стала над ним ворожить.

– Ага, вижу я, кто тебе мешает, – закричала наконец старая колдунья, – убери лошачка с конюшни, и все будет хорошо.

Побежала мачеха домой, а тут муж ее возвращается.

– Муж мой любимый, – накинулась на него цыганка, – убери ты этого лошачка, никакого покоя от него нет – и лягается и кусается...

Что делать мужу? Ему и сына жалко, и против жены идти не хочется. Говорит он сыну:

– Что делать будем, не хочет она лошачка во дворе держать?

Пошел сын на конюшню, а лошачок ему и говорит:

– Все будет хорошо. Скажи отцу, что ты согласен меня со двора свести, только попроси у него разрешения прокатиться на мне в последний раз. Все равно тебе жизни в родительском доме не будет, крепко невзлюбила тебя мачеха, не сегодня, так завтра погубит. А как сядешь ты мне на спину, то взлетим мы с тобой выше гор высоких и помчимся счастье искать.

Как по–сказанному, так и по–писаному. Разрешил отец сыну прокатиться на лошачке на прощание. Только уселся парень к нему на спину, как взмыл лошачок выше гор высоких, и только их и видели...

Много разного на белом свете повидали цыган и лошачок, много они, бедные, горюшка хватили.

Вот заехали они однажды в дальнее царство. Только остановились они у стен города, как лошачок и говорит цыгану:

– Слушай меня. Поймай овцу, сдери с нее шкуру, а голову овечью на себя надень, чтобы тебя не узнал никто. А будут спрашивать, мол, кто ты такой и откуда, отвечай: «Не знаю!»

Входят они в город, а у ворот их стража останавливает. Смотрит стража: что за диво? Идет лошачок, а рядом с ним человек не человек, зверь не зверь: голова овечья, а туловище человечье. Доложили царю об этом. Услыхал царь и спрашивает:

– Кто такой?

Отвечают слуги царские:

– Спрашивали, ваше величество, да только на все вопросы он отвечает, что ничего не знает. Меж собой мы его так и прозвали – Незнайка.

– А послать его на кухню работать! – повелел царь.

Так и поступили.

Послали как–то раз повара Незнайку за дровами. Взял он веревку, топор и отправился. Заходит в лес, видит: дуб стоит огромный, под его ветвями целый цыганский табор разместиться может. Не долго думая, схватил Незнайка топор и порубил дуб на мелкие щепки. Порубил и на кухню дрова принес. Повара аж за голову схватились:

– Откуда ты столько дров взял?

– Вот там–то и там–то дуб стоял, я его и порубил.

Всполошились повара:

– Да как ты посмел любимый царский дуб разрубить?

– Не знаю я! Откуда мне знать? – отвечает цыган.

Побежали повара к царю докладывать. Понял царь, что не простой это человек – Незнайка, а силы несметной. Повелел этот царь не трогать богатыря.

А надо сказать, что на царство это заклятие было послано лютое. Жили в морях, омывающих это царство, три Змея. И потребовали эти чудовища от царя как выкуп трех его дочерей себе в жены. Уже и срок подходил первой царской дочери на берег моря идти. В большом горе ходил царь по своему дворцу, не зная, как ему быть, как дочерей от чудовищ спасти. Бросил он клич, гонцов разослал во все концы света, чтобы нашелся человек такой, который мог бы его от злой напасти избавить. Вызвались со всего света три богатыря. Согласились они царскому горю помочь.

Как–то раз прилетает лошачок к цыгану и говорит:

– Завтра поведут старшую дочь царскую к Змею. Ты должен выйти и спасти ее.

На следующий день повели старшую царскую дочь на берег моря, посадили ее в часовне и оставили. За часовней три богатыря спрятались. Ждут все, когда Змей из воды выйдет. Закипела вода в море, и вышел на берег Змей шестиглавый, из ноздрей его дым валит, земля под ним ходуном ходит. Как увидели богатыри такое чудовище, вмиг разбежались, да и стражу царскую как ветром сдуло.

Вдруг, откуда ни возьмись, падает прямо с неба лошачок, а на нем верхом цыган Незнайка. Засмеялся Змей:

– Ну, спасибо тебе, царь, милость мне оказал большую, просил я жену для себя, а ты мне еще и ужин к свадебному столу пожаловал. Вот я и полакомлюсь.

– Погоди, Змей, подавишься! – крикнул Незнайка. – Не за этим я сюда приехал, чтобы тебе в зубы попасть, а затем, чтобы все шесть твоих голов порубить, дабы перестал ты народ мучить.

Вскричал Змей:

– Во всем мире есть только один человек, который может меня победить, – это сын богача–цыгана, что живет в таком–то и таком–то царстве, да только мал он еще, чтобы со мной сражаться. Он недавно родился и в богатыри пока не годится.

– Не ворон богатыря заносит, а сам молодец приезжает, – крикнул Незнайка Змею, махнул дубиной и отхватил ему три головы. Ударил Змей цыгана – по грудь в землю вогнал, а тот махнул своей дубиной еще раз, и последние три головы Змея по земле покатились.

Завернул цыган головы Змея, закопал в землю и огромным камнем придавил.

Подходит Незнайка к часовне и говорит старшей дочери царя так, как его лошачок научил:

– Иди и скажи своему отцу, мол, спасли тебя три богатыря заморских, что сидят за горой.

Поблагодарила старшая царская дочь Незнайку, сняла с руки перстень драгоценный и цыгану отдала. Спрятал Незнайка этот перстень у себя в волосах под овечьей шкурой, а царскую дочь домой отправил. Подходит он к трем богатырям и говорит им:

– Мне царской милости не надобно, идите во дворец и скажите, что это вы Змея одолели.

Начался пир во дворце. Три богатыря заморских на лучших местах сидят, царь им почет и уважение оказывает. Как же? Царскую старшую дочь от беды спасли.

Ну да ладно, прошло время. Настал день, когда надо средней дочери к другому Змею в жены идти. Прилетел лошачок к Незнайке и говорит:

– Этот Змей посильнее первого будет. Не бойся, справишься ты с ним. Иди смело биться.

Повезли среднюю дочь на берег моря, посадили ее в часовне, да там и оставили. Снова стали три богатыря за горой Змея поджидать, да как только показалось девятиглавое чудище на берегу, тут все в страхе разбежались кто куда. Только стал Змей к часовне подбираться, как слетел с неба Незнайка на своем лошачке и к нему подскочил.

– Зачем ты приехал сюда? – спрашивает Змей Незнайку страшным голосом.

– Не пугай меня, Змей, раньше времени, вот когда порублю тебя, когда все твои девять голов снесу, тогда и кричать будешь.

Началась тут битва великая. Взмахнул цыган своей дубиной и отхватил Змею три головы. Ударил Змей цыгана и по грудь в землю вогнал. Махнул цыган еще раз – и еще три головы змеиных покатились по земле. Ударил Змей второй раз цыгана – и тот по самую шею в землю ушел.

– Эй, чудище, – кричит цыган, – гляди, за горой три богатыря стоят, сейчас они последние твои головы отрубят.

Оглянулся Змей, да пока смотрел, пока богатырей выискивал, выскочил цыган и отхватил Змею последние три головы. Тут Змей и издох. Собрал цыган все девять змеиных голов, закопал рядом с головами первого Змея и тяжелым камнем придавил. Подошел он к часовне, выпустил среднюю царскую дочь на волю и говорит ей, как его лошачок научил:

– Пойдешь к царю, отцу своему, и скажешь, что это не я, а те три заморских богатыря тебя освободили. А обо мне и не упоминай.

Поблагодарила средняя царская дочь Незнайку и подарила ему свое ожерелье жемчужное. Спрятал Незнайка это ожерелье у себя в волосах под овечьей шкурой и к богатырям подошел:

– Не за благодарность я со Змеями бился, не нужна мне царская милость, идите во дворец и скажите, что это вы Змея одолели, а обо мне и не упоминайте.

Снова был пир во дворце, и снова все богатырей прославляли. Как же? Среднюю царскую дочь от беды–напасти избавили.

Однако время пиров пролетело, а горе уже опять у ворот стоит: надо младшую дочь царскую самому главному и самому страшному двенадцатиглавому Змею в жены вести.

Говорит лошачок Незнайке:

– Все, что было до сих пор, еще полбеды. Со старшим Змеем тебе труднее придется, без меня тебе не управиться. Куда стукну я своим копытом, туда и бей...

А богатыри тем временем сговорились между собой Незнайку извести. Испугались они его:

– Как бы он царю обо всем не рассказал?!

– Узнает царь, отберет назад дары драгоценные.

– Подсыпем–ка мы ему сонного зелья. Выйдет Змей и убьет его спящего...

Как сказано, так и сделано. Повстречали богатыри Незнайку будто случайно и опоили зельем заморским.

Привели младшую царскую дочь на берег моря в часовню. Сидит она, своей участи дожидается. И вдруг видит царская дочь младшая: появляется Незнайка на лошачке. Слез Незнайка с лошачка, подошел к часовне и говорит царской дочери: