Текст книги "Люди и Тени. Отредактированная версия (СИ)"

Автор книги: Мох Зелёный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

А впереди, на роскошной, запряженной белыми конями колеснице, ехала Му-Наара, Княгиня. Полноватая, рыжая, в синей мантии и золотом ожерелье. Пожилое лицо было серьёзно, и даже слишком – глаза широко раскрыты, губы поджаты, густые брови нахмурены. Лоб увенчан серебряной диадемой с символами Луны. Му-Наара держалась безупречно – мать народа! Рядом пешком шагал Духовный лидер, босоногий, завернутый в белую ткань. Исхудавший от постов, но чистый и стройный. Опирался на посох, в левой руке – чётки, седая голова непокрыта.

– Приветствую вас, славные воины! – мощный глас Княгини разнёсся над городом. Она обращалась к танналарцам. Все притихли. – Я... Мы... Мы все хотим поблагодарить вас, отдать должное вашему мужеству! Вы... – Речь была высокопарной, довольно скучной, хотя содержательной. Слушая её старики смахивали слёзы, женщины восхищенно улыбались, парни почёсывали затылки, дети – скучали и зевали...

Но все замерли от восторга когда в небе воспарили Огненные журавли. Озарённые полуденным светом, золотисто-рыжие, сверкающие и переливающиеся в ясных лучах. Их перья преломляли свет, и отражали его в мягком сиянии. Багряные крылья, охристые тела, перевитые голубыми лентами... И небесно-звонкие голоса, печальные, но жизнеутверждающие.

Священные птицы Кузуни, впитавшие теплоту октябрьской листвы, и силу заходящего Солнца.

– Кумай! – кричали старики. Люди помоложе – молчали словно очарованные.

Птицы кружили над городом не сами – на их спинах восседали девушки из знатных семей: наследницы древних родов, дочери вельмож, сёстры офицеров. Они кричали приветствия – но почти никто не слышал: слишком высоко. Сыпали вниз пыльцу Цветка – символ вечного обновления...

– А почему у меня нет такого журавля? – спросила Найпа, ткнув Тес-Нура в бок.

– Веди себя пристойно! – цыкнул офицер. – Нету потому что НЕТ ДЕНЕГ! Шиккунай расположен на Великом торговом тракте, Пути пряностей. А мы – нет.

– Но ведь многие наши дома покрыты рыжими перьями...

– Перья стоят намного дешевле. Птицы часто линяют... Да, сиди тихо!

А журавли кружили, их голоса звенели, и сыпалась серебристая Пыльца. И светил Цветок и всё казалось ярким насыщенным сном, слишком странным даже для сна – не говоря уж о Реальности. Но победа есть победа, она была реальна, и пусть кратковременна – твари вернуться – всё равно была, и нужно её отметить. Ведь как бы ни густела тьма, сквозь неё всё же пробивались лучи света. А значит, надежда ещё не умерла.

Самый большой журавль описал в воздухе круг, снизился и приземлился на дорогу, рядом с Найпой. С него спрыгнула светленькая девчушка, щуплая и тонкокостная. Зато ряженая в голубые шелка... И смелая – глаза её сияли.

– Приветствую вас, Предводители танналарского войска, – громко сказала подросток. Я наследница Шиккунайского трона, кланяюсь вам, от лица всего народа!

Она трижды поклонилась Найпе, Батташу и Тес-Нуру и вручила им по золотой стреле. Затем достала флягу и наполнила золотую чашу.

– Пейте, сок цветка, чтоб ваши силы не иссякли! Пусть он поможет вам выстоять в Войне.

Все отпили и ощутили глубокий необъятный покой... Затем девчушка наполнила глиняную чашу. И все отведали козьего молока. Как напоминание о надежде: война закончиться, настанут мирные времена. И в Цветах и их соке уже не будет нужды.

И вот – ликующий город замер. Тысячи людей склонили головы, каждый ударил себя кулаком в грудь. Ведь под небом прокатился печальный рёв ритуальных труб. То Дервиши, с вершин священных башен, призвали народ к минуте молчания. Дабы почтить память погибших, всех кто полёг освобождая Шиккунай.

***

Так и завершились торжества... Начались гуляния. Заиграла лихая народная музыка, полились винные реки и весёлые речи. Где-то уже дрались, где-то делали ставки и бросали кости, слышался смех и пьяные песни... Солдаты тоже люди, не святые, зато настоящие. Без гуляний их жизнь была бы слишком тяжелой.

Настала ночь, зажглись тысячи огней и из всего войска немногие оставались трезвыми. Среди них – Тес-Нур, 'образцовый офицер'. Батташ – 'Напьюсь дома, в кругу родичей!' И, конечно же Найпа... Девушку не стали снова запихивать в дом для безумцев – её здоровье поправилось. Но держали под усиленной стражей.

Для Шиккунайцев освобождение было счастьем. За шесть месяцев блокады княжество уже начало ощущать нехватку еды и дров, тканей и других товаров. Его жители были народом деловым, прежде всего торговцами, а уже потом работягами. Ещё бы – Шиккунай располагался на пересечении торговых путей! С северо-запада на юго-восток тянулся, петляя, Великий путь Пряностей, или Большой тракт. Так его назвали задолго до Затмения, когда по нему ходили огромные караваны, и пряности были основной статьёй дохода. После Затмения настал хаос и разруха, Тракт опустел... Но как только цивилизация начала возрождаться – возродился и он. Пряности почти утратили ценность – война, но сам Тракт оставался незаменимым. Мощная артерия связующая народы, дорога Солнца, путь объединяющий людей. С юга, из жаркого Ханаара, везли финики и лимоны, алоэ и инжир, шерстяные ковры и соль. Ещё дальше, за ханаарскими землями зеленели княжества Баатов, утопающие в джунглях. Оттуда везли лекарства, полученные из диковинных цветов, змеиный яд, дорогую прочную древесину, чай, целебный мёд и мясо обезьянок... Всё это доставляли на северо-запад, через южно-кузунийские земли – к северо-кузунийским княжествам. Там продавали, покупая железные орудия и оружие, зерно и медовуху. И везли на юг...

Мало того – через Шиккунай протекала Река Улиток, от Седых гор, что на востоке к западному океану. По её мутным водам плавали корабли и швартовались в Шиккунайском речном порту. С океана прибывали стальные катера Технократов. Доставляли технические диковинки – полезные в хозяйстве, но жуткие, непонятные... Например маленькие мельницы, что делали ветер и разгоняли духоту, 'вентиляторы'. Стеклянные бочки, что сами по себе варили еду. Синие фонари, что не только светили, но и грели, не нуждались в масле, 'лампы'. И ещё много разнообразного хлама. Всё это быстро ломалось – ведь никто не умел их чинить – технократы привозили новые. А может они специально продавали порченый товар, чтоб он быстрее ломался и покупатели платили снова? Вудрош их знает!

Кстати, тахами не только продавали – они и покупали. Руду, с горных рудников – с восточных истоков Реки. Зерно, мясо. Покупали как можно больше...

Но все торговые пути, и речные и сухопутные, пролегали через Мёртвые земли. А значит через территорию Врага, где обитали Твари, и путешествовать по ним было опасно. Корабли защищались шипами и бронёй, а караваны ходили под сопровождением охраны – на них постоянно нападали. Из каждого похода кто-то не возвращался, нередко случалось и худшее – весь караван попадал в засаду и гиб вместе с мулами и грузом. Из-за каждого холма, из каждого мёртвого леса подстерегала Смерть.

А ещё Твари портили пути, разрушали придорожные станции-форты, крушили мосты и делали ловушки... А ещё на Мёртвых Землях было полно гнилостных хищников, ни от кого не зависящих, но вечно жаждущих крови. А кроме всего прочего там бушевали ядовитые бури, стлались колдовские туманы и шли стеклянные дожди... Потому ремесло Торговца было опасным – а значит и славным, романтичным! Про них писали книги и слагали песни.

Шиккунайцы это типично торговый народ, и потому их уважали. Они не отсиживались дома, собирая пошлину. Сами то и дело отправлялись в путь. Но, конечно, от пошлины тоже не отказывались... На пересечении Реки Улиток и Великого Тракта всегда царило оживление, и деньги текли золотым потоком... Потому блокада больно ударила по жителям Шиккуная. И освободителей – танналарцев они готовы были носить на руках.

На празднике Победы собралась разношерстная публика, ведь в больших богатых городах кто только не живёт. И кузуни, и варвары, и улыбчивые белозубые ханаарцы, и даже пару татуированных баатов. Звучал громкий смех, лилась музыка, звенели железные кружки, слышался топот танцующих сапог... Лишь к началу рассвета винные реки иссякли, и пьянка сменилась тяжелым сном.

ГЛАВА 21 СНЫ

Утро выдалось сырым и зябким. Моросил мерзкий холодный дождик, ползли туманы. И настроение людей вполне соответствовало погоде... Город просыпался нехотя, медленно и мутно. Горожане и Освободители пили рассол, ворочались в постелях, потягивались. В тяжелых головах – эхо вчерашних гуляний, в животах – перебродивший хмель. Глаза глядели раздраженно и тоскливо. Что-ж, все знали, что всё закончиться именно так. Начались хлопоты – войско собиралось домой.

Снова замычали мулы, заскрипели телеги... К полудню похмелье чуть развеялось, и город наконец-то приободрился. В малиновом шатре, вышитом золотыми нитями, сидели Батташ и Тес-Нур. Пили чай.

– Да, вот бы самое время уснуть, – тихо сказал варвар. – Всю ночь не сомкнул глаз, переживал за ребят. А вдруг скандал? Драка на ножах, мелкая кража, приставание к почтённой даме... Нет, обошлось.

– Наши солдаты молодцы, – заметил Тес.

– Молодцы.

Варвар размял руки и ноги. Почесал затылок:

– Как там Найпа? Её сторожат твои парни. Вроде бы с нею моя племянница? Вот уж неуёмная. Вечно лезет куда не надо.

– С Найпой всё хорошо. Уже подлечилась и её выписали из Дома Исцеления. Всё таки она потомок Лайры... Ночь провела в соседнем шатре, твоя Тайхе там же, с нею. Играли в какую-то древнюю муть: кости бросали, фигурки переставляли. Недавно Найпа уснула, Тайхе сторожит сон. А как учёные? Это по твоей части.

В глазах Батташа мелькнул недобрый огонёк:

– Ученые в наших руках. Слишком много болтали друг с другом, злословили шершней и существующие порядки. Я решил что это лишнее. Напоил их Желтой Водой, купленной на здешнем рынке, и теперь наши 'друзья' спокойны как могила. Ходят, исполняют команды, едят – но ни черта не понимают.

Тес нахмурился: – Хм... Наверное учёным плохо.

– Не плохо. Им всё безразлично! Так и довезём их до Танналара. А там уж разберёмся как следует.

***

Найпа спала. И осознавала, что спит. Такое с ней случалось редко, и всякий раз предвещало перемены. Наследница ждала перемен... но в то же время всегда их боялась. Хотя не признавалась в этом даже себе.

Игровая доска простиралась на огромные расстояния. Как плоское поле, выкрашенное белыми и черными квадратами. Вокруг – мертвенный колдовской лес. Изъеденные временем деревья тянули к небу скрюченные пальцы-ветви. У корней копошились тени и прочие твари. В дуплах помигивали красные огоньки... Да-уж, 'весело'. Но хуже другое, лес был низкорослым. А точнее наоборот – Найпа была огромной! Возвышалась над полем-доскою, над лесом, выше мельниц, выше священных башен... По сравнению с Найпой весь окружающий мир казался игрушечным. Но, неким внутренним чутьём, Наследница понимала – мир реальный. По своему, по потустороннему – настоящий. От переизбытка впечатлений слегка кружилась голова.

С другого конца игровой доски сидела Жуть. Такая же огромная, как и Найпа, но совершенно чуждая, неподдающаяся осмыслению. Вместо лица – сияющая маска. Её спокойный свет заливал всё вокруг. Вместо одежды – кокон истлевших листьев, и капюшон из перьев ворона. Снежно белые пальцы, длинные и ловкие, расставляли на доске фигуры.

Наследнице было страшно – ещё бы. Сердце бешено билось в грудной клетке, словно хотело выпрыгнуть, дыхание сбивалось, в голове шумело. Девчушка пыталась закрыть глаза, отключиться, исчезнуть – но не смогла. Попыталась встать и бежать – и снова безуспешно. Всё тело сковали ледяные иглы.

– Ты кто? – пролепетала Наследница, обращаясь к дивному созданию.

– Твоя Судьба, – молвила Жуть. Голос подобный пению тысяч похоронных флейт. Заунывный и чарующе-мелодичный. Глаза-изумруды плавно мерцали. Рубиновые губы – совершенно неподвижны. Струился дивный свет, наполнял пространство, пропитывал всё вокруг.

Девушка почувствовала как одежда намокает от холодного пота. 'Ничего, справлюсь. Как там говорила Ву? Если страшно – пошути!' Собрала остатки смелости и выдавила из себя слова:

– Врешь, ты не Судьба. Ты по дурацки ряженая лазутчица Теней. А где костюмчик-то достала? На ярмарке?

В переливчатом голосе Существа послышалась жалость:

– Бессильные шутки...

– А это не тебе решать. Самая умная, что-ли?

Смелость не помогла – дивное создание оставалось непроницаемо-спокойным. А хотя, всё же помогла – страх отступил. 'Это всего лишь яркий нездоровый сон. Пусть и вещий. Что-ж, война есть война. Надо сражаться'. Тем временем Жуть закончила расставлять фигуры. Бросила игровые кости... Их была целая куча! Они покатились по доске с грохотом лавины. Существо переставило несколько фигур – битва началась.

– Бросай...

Найпа поняла, что у неё в руке тоже есть куча игровых костей. Кстати, по цвету и на ощупь они напоминали настоящие КОСТИ... 'Небось человечьи?' Бросила... Грохот лавины отдался гулким эхом, в окрестных лесах прозвучал многоголосый заунывный волчий вой.

– Ходи. – сказала Жуть

И только теперь Наследница заметила – фигуры расставлены неправильно... Два цвета – вперемешку. И в войске 'Жути', и в войске Найпы. Черные и белые чередовались – черная, белая, черная, белая. Какой же из них сделать ход? А хуже другое: как отличить своих от чужих!? 'Помогите мне, Небеса'

***

Тем временем в шатёр Батташа и Тес-Нура зашёл рослый стражник:

– Господа, с вами хочет поговорить Его Святейшество Зираин-Туул-Нав! – служивый отдал честь и уставился на Главнокомандующих, ожидая ответа.

Тес-Нур поперхнулся чаем и широко открыл глаза – не каждый день в его штаб являлись духовные особы высочайшего уровня. Главнокомандующие переглянулись. 'Ну и ну'.

– Впускай, – наконец молвил Батташ. – А сам ступай отсюда.

Он тихо вошёл... Тот к слову которого прислушивались княгини и министры, главы гильдий и военачальники. Старик, которого любил народ и недолюбливали власть имущие. Тот, кого называли совестью Шиккуная. Впрочем, его же называли склочником и заносчивым занудой. Духовный лидер – глава шиккунайских Дервишей.

– Мир вам, достопочтенные мужи! – молвил Зираин. Высокий, седой, в серой грубой одёже, – он казался древним пророком, восставшим из пыли тысячелетий. Босые ноги, морщинистые руки, крючковатый нос... И тёмно-зелёные глаза, взирающие из-под кустистых бровей.

– Мир тебе, старче, – Тес-Нур поклонился.

– Приветствую, – хмуро сказал Батташ.

Зираин глубокомысленно вздохнул и присел на узорчатый коврик. Погладил бороду. У кузуни быть бородачами позволялось лишь Дервишам – как духовным лидерам народа. Да и то не всем.

– Вы пришли по делу, или просто побеседовать? – осведомился Батташ.

Он много слышал о Зираине, причём от надёжных людей – шиккунайских шершней. Потому-то недолюбливал его. Тот всегда стремился к Совершенству – любой ценой. Не щадя ни себя, ни других. Совершенство ведь важнее чьих-то жалких чувств? «Место людей – у ног Богов. Да и Боги, даже мудрейшие из них, даже Великая Мать – лишь слуги Всевышнего Творца. Пред которым всё сущее – пыль». Эта истина велика – ради неё не жалко втаптывать ближних в грязь, ведь так? Дервиш искренне в это верил и действовал в соответствии с такой верой. Он всю жизнь кого-то обличал, высмеивал, критиковал, писал едкие статьи, жестокие стихи – и собирал толпы слушателей. Как правило жертвы Дервиша это заслуживали! Жадные чиновники, циничные торговцы, бездарные военачальники... Потому-то народ любил Духовного лидера... Но нередко жертвами критики становились простые, ничем не примечательные люди, со своими мелкими грешками, слабостями и глупостями. Зираин любил повторять: 'в наше гнилое время всё сгнило'. Торговцы едят свинину – 'ненасытные шакалы!' Стражники засыпают на посту – 'предатели!' Мальчишки разрисовывают стены – 'наглые бесёнки!' И так далее. Причём Зираин мастерски совмещал «высокий слог» и злые шутки.

Ну, и конечно, он был ярым сторонником всего 'исконно-кузунийского', 'древнего', 'державного'. Словно забыв, что даже священную книгу – Вирунг – кузуни переняли у иноземцев.

А Батташ был матёрым шершнем. Как воин, он старался не лезть в духовные дела. 'Мой долг служить и защищать народ – а не заниматься богословскими спорами'. Но дело в том, что Зираин частенько 'злословил' шершней. Как же, ведь те: 'Дикари-иноземцы!', 'пьяницы!', 'сквернословы!', 'суеверные!' и так далее. Естественно, после таким заявлений Батташ не мог любить старца.

– Ну, чего молчите? Мы готовы вас выслушать, – сухо молвил он.

– Погоди, дай собраться с мыслями, – ответил Дервиш.

Тес-Нур откашлялся. Офицер чувствовал неловкость, ведь духовный лидер был его Героем, идеалом которого никогда не достичь, но на который всё равно нужно равняться. Тем временем Зираин заговорил:

– Уважаемые. Я пришёл по делу.

Черные брови Батташа приподнялись:

– Ну.

– Ты знаешь свою вину, варвар. И читаешь в моих глазах причину моего прихода. Хоть и пытаешься это отрицать. Буду краток! – Старец распрямился, гордо выпятил обросший подбородок, – Ты зачем угнетаешь Посланцев Столицы? А ты, – обратился к Тес-Нуру. – Ты зачем соглашаешься с жестокостью?

'Вот те на'. Главнокомандующие ждали чего угодно, но только не этого. Несколько минут тишины. Лишь потрескивали керосиновые лампы. Снаружи доносились приказы командиров и шум марширующих сапог.

– Ваше Святейшество, – наконец вымолвил Тес-Нур. – Никому об этом не говорите, но так называемые 'посланцы столицы' – никакие не ученые. Они агенты технократов... Шпионы. Тихо! Эти сведения секретны, но Вам, как человеку достойному, я всё-же сказал. Ведь верю в ваше благоразумие.

Варвар зыркнул на Тес-Нура испепеляющим взглядом. Ткнул локтем и прошипел: 'Зачем?'

А Зираин лишь улыбнулся. Как ни в чём не бывало.

– Я всё знаю. Знаю что 'учёные' являются агентами. Знаю, что они хотят выкрасть Найпу. И не спрашивайте, откуда мне это известно... – погладил бороду. – Думаете, Дервишы просто нищие болтуны? Э-нет... Но продолжим! Не губите учёных. Я не запрещаю и тем более не угрожаю – упаси Всевышний! Я просто Советую. Мараван, Тариваш и Майта – не зло. Просто обманутые технократами глупцы.

Главнокомандующие снова переглянулись. Они находились в полутёмном шатре, посреди чужого княжества, где даже цветок иной – не василёк, как в танналаре, а колокольчик, а вокруг – многочисленный, хитрый, расчётливый торговый народ, и власть, которая умеет хранить секреты... Да, это неправильно, когда освободители чувствуют себя неуютно среди освобождённой земли. Но такова реальность мира Суллинар! Сразу после затмения люди держались вместе, ведь были слабы и уязвимы. А как только почувствовали себя уверение – начались интриги и соперничество.

– Тес, не похоже, что нас прослушивают. Но мало ли... – молвил Батташ.

– Вряд-ли. Стражники – надёжные парни. – Тес распрямился и глянул в глаза Зираину. – Старче! Я всегда чтил ваше светлое имя. Но думаю, сейчас вы совершаете ошибку. Не знаю, являются ли Мараван с дружками злом. Не знаю откуда у вас сведения об их истинных планах... Но попрошу не вмешиваться в нашу работу. Мы не вмешиваемся в вашу. С уважением.

Дервиш откашлялся:

– Моя работа – молиться о праведности всех людей. И не только молиться, а и делать всё, что в моих силах, чтоб люди стали ближе к Небу. А сейчас вы движетесь в обратном направлении.

– Это просто ужасно, – Батташ ухмыльнулся. – Зир, мы не лезем в твои дела. Не лезь в наши.

Духовный лидер пропустил колкость мимо ушей. Продолжил:

– Сейчас идёт жуткая, жестокая борьба между Технократами, их сторонниками, и теми кто хочет сохранить исконные устои. Технократы не брезгуют никакими средствами. Убийства, запугивания, пытки, похищения... Неужели вы думаете, что победите в борьбе, если будете таким же жестокими как Технократы? Зуб за зуб это хорошо. Но подлость за подлость, зверство за зверство – это уже плохо.

– В чём наши зверства? – молвил Тес-Нур. Он дышал глубоко и хрипло, пальцы цепко сплелись. В глазах плескалось сомнение.

– Да, мы не звери, – поддержал друга Батташ. – Мы защищаем покой и порядок.

– Покой и порядок, всеобщее счастье – это такие красивые слова, во имя которых люди совершают великие преступления. Думаете, технократы считают себя злыми? Нет. Они тоже борются за благую идею. Они говорят: 'Вот объединим Империю, а затем весь мир. Наведём порядок. Построим мощную экономику, создадим новую, прекрасно вооруженную армию. Под нашим правлением Человечество победит Теней. И настанет счастье'. Ради этого они готовы пролить реки крови. А вы – по другую сторону баррикад, но тоже готовы пролить реки крови, лишь бы не допустить захвата власти технократами. И каждая из сторон уверена что её борьба священна. Глупо.

– Ты ошибаешься, Зир. Нам плевать на красивые слова и высокие идеи. Наша задача проста: защищать народ. А ты призываешь нас одеть белые рукавицы и смириться с судьбой.

– Я не призываю вас к этому! Вы не можете уйти со своих позиций – это было бы предательством. Просто советую: не будьте слишком жестокими с незлобными, обманутыми вражьей пропагандой людьми. Тут вот в чём дело. Шпионская сеть технократов похожа на огромного паука с тысячей лап. Мараван с друзьями – лишь три небольших когтя. Паук не шибко пострадает если вы их отсечёте. А ведь эти "когти" – живые люди.

– Да ты ещё и стратег, – сухо сказал Батташ. – Что-ж, если отсечение когтей «паука» не остановит, расскажи нам, как поразить его мозг. Тогда я буду тебе искренне благодарен.

– Увы, не скажу, – выдохнул Зир. – Ибо не знаю. Но хорошо знаю, что проливая реки крови Танналар не спасти. Если его – да и всю великую Кузуни – ещё можно сохранить – то только не так. Повторюсь: Мараван с Таривашем, повстанцы (а они таки появятся), служители тёмных культов, смутьяны – они все лишь вершина айсберга. Когти паука. Большинство из них не понимают во что ввязываются. Жертвы обмана и собственной неопытности. Если уж и быть жестокими – то с теми, кто составляет паучьи "глаза" и "мозг". Вот их бы я не пожалел.

– А с тенями как быть? – хитро спросил Варвар.

– С тенями тоже можно жестоко. Они давно утратили возможность исцелиться – а такая возможность у них была. Давно сделали свой окончательный выбор. Но с людьми нужно полегче.

Тес-Нур склонил голову:

– Я всегда уважал вас, и сейчас уважаю. Потому подумаю над советом. Одно лишь меня интересует: Почему вы к нам зашли? Что подвигло вас обратиться к нам с советом?

– Сон. Я видел сон, и понял что Майта, Мараван и Тариваш хорошие люди – смелые, яркие, живые – и не должны сгинуть в ваших застенках. Дело в том, что им троим отведена важная роль в судьбе Кузуни. В борьбе с силами Зла!

– Во как!? – лицо Батташа вытянулось. – Хм... Мои предки, степняки, всегда верили во сны шаманов. Мы не будем убивать и калечить учёных. Хотя нянчиться с ними тоже не будем. Засадим в самую глухую камеру, подержим на хлебе и воде – и пускай они сами всё расскажут.

– Спасибо, Батташ.

А Тес-Нур спросил:

– Старче, ты известен как обличитель пагубных страстей, даже самый мелкий грех не оставляешь без внимания. Почему же ты вступаешься за вражеских агентов, которые вовсе не святы?

– Да! – кивнул шершень. – Ты, Зир, любишь втаптывать людей в грязь. А тут вдруг защищаешь проходимцев и обманщиков... К чему бы это? А?

Зираин глубоко вздохнул. Зажмурил глаза. Помолчал, беззвучно шевеля губами. И наконец заговорил...

ГЛАВА 22. ИСПОВЕДЬ ИСПОВЕДНИКА.

– Понимаете, я не считаю себя Высшей истиной, – начал Зир. – Ведь тоже не совершенен и могу допускать ошибки. Мне минуло семьдесят семь лет. За долгий век многое повидал, и помню иные времена. Я давно ослаб. Сварливость, заносчивость – всё это плоды немощи... Я часто бывал слишком ядовит с людьми... Но недавно пережил личное горе. Моя родная сестра, шестидесяти шести лет от роду, вступила в сектантское болото. Я честно пытался вытащить – но увы! Та секта крайне жестокая, служащая Вудрошу – огромному многоглазому подземному грибу. Безликому! Адепты устроили логово прямо посреди Столицы, всего в тысяче шагов от Дворца. В доме, который внешне казался милым и приятным... Они... Долго и старательно оскверняли то место обрядами и жертвоприношениями. И вот, к их превеликой радости – через пол пророс материальный корень Вудроша. Стало возможным Глубинное слияние.

– Как-как? – скривился варвар.

– Глубинное Слияние. Известно что существует два типа "общения" с Вудрошем. Первый – "лёгкое касание". Этим страдают не только сектанты, а и множество обычных ничего не подозревающих людей. Вы слыхали, что в разуме Гриба пребывает нематериальный мир – Курасай? Наверно слышали. Так это не сказки. И слыхали что у Вудроша есть невидимые и неосязаемые корни – которые мало боятся дневного света. Это тоже правда. Такие корни часто прорастают в головы людей, "накачивают" ядом, и "затягивают" сознание в Курасай. Не надолго – как правило на время сна – и лишь в верхние, самые "безобидные" слои. Таким образом Гриб внушает людям мысли, всевозможные ужасы, показывает видения, узнаёт сокровенные тайны. Иногда создаёт "мосты" между людскими мозгами – и так далее... Если человек проходит очистительные обряды – корень усыхает и отпадает. Помогают также шуриллы – освященные шапки-обереги, надеваемые на ночь. Но – небольшой риск заражения есть всегда... Подобное "общение" и называется "Лёгким Касанием". А вот для Глубинного Слияния необходимы уже МАТЕРИАЛЬНЫЕ корни. На Мёртвых землях их полно, но в княжествах они выходят на поверхность лишь в осквернённых местах. И тут уж, желающему контакта нужно потратить кучу сил и денег!

– И много ли таких безумцев? – смущенно спросил Тес-Нур.

– Много, тысячи. Сектанты собираются в своих тайных "штаб квартирах", загаживают их, и обматываются проросшими корнями. Те медленно пронзают человека насквозь – но не убивают. Поверьте, это очень, очень больно... Однако любопытство берёт верх! Давным-давно, прежде чем стать дервишем, я... испытал это на себе. Несколько раз! Но вовремя образумился и покинул культ. Тогда всё обошлось...

Тес-Нур болезненно откашлялся. Затем ударил себя кулаком в грудь:

– Значит вы познали всю мощь Мрака – и отвергли его. Отныне я вас уважаю ещё больше.

– Ой, не стОит, – снисходительно молвил Зираин. – "Великое достижение", куда уж. Никому не рассказывайте. Верю в вашу честность. – В голосе дервиша сквозила печаль. – Но продолжим. Через материальные корни Вудроша сектанты могут вступать с ним в Глубинное Слияние. В нём нельзя пребывать постоянно – убьёт. Лишь пару часов в сутки. Но... время словно замедляется. И двух часов достаточно чтоб путешествовать по Курасаю в своё удовольствие... чёрное удовольствие... В том мире оживают не только самые потаённые страхи, но и самые изощрённые мечты. Мало того. Оттуда можно черпать тайные знания. Злую мудрость – которая превращает тебя в живого мертвеца. И... С каждым месяцем можно погружаться всё глубже. Если думаете, что там лишь разврат – ошибаетесь. Там много красивого – хотя красота злая, болезненная. Много безумного, непостижимого, дивного... А ещё больше откровенно жуткого – манящего своей жутью. Курасай необъятен... Хотя – НЕТ! Он – таким лишь кажется. Там ненамного больше смысла чем в поедании "весёлых грибов". Всё гораздо ярче, изумительнее, прекраснее и ужаснее – но суть та же. Ладно! – дервиш глубоко и шумно вздохнул. – Я отвлёкся. Так вот... Моя сестра и её "друзья" установили контакт. Общались с Безликим Хозяином больше полугода, черпали гибельную мудрость, путешествовали по "глубинам". Хозяин, как всегда, потребовал плату. Отравить воду в столичном акведуке. Но планам не суждено было осуществиться. Кто-то выдал местонахождение логова и Верховные Дервиши объявили – оно должно быть уничтожено. Разумеется, вместе с сектантами. В операции участвовали войска, светоносцы, гвардейцы, шершни – ещё какие-то службы, о которых я не знаю... Даже тахами поддержали – прислали отряд своей полиции. Но сектанты оказались не промах! Их приятный с виду дом – на самом деле являл собой небольшую крепость. И оружия – предостаточно. А уж дерзости – и подавно. Фанатики! Короче – было жуткое побоище. Прямо посреди Лаашина! Эхо скандалов не умолкнет ещё много лет. Несколько атак – все отбиты. Серьёзные потери. И всё же обороняющиеся были обречены. Но нападающие решили не тратить своих бойцов понапрасну... Светоносцы приготовились обрушить на логово шквал Священного Огня! Да... И... Один из самых уважаемых Дервишей – Старший Судья – трижды предложил культистам сдаться. Обещал им лёгкую достойную казнь – и спасение души. Те трижды отказались... Заявили, что мол "мученическая смерть во имя Вудроша – прямая дорога в блаженство". Они собрались уйти в Курасай – но теперь уже не на два часа, а НАВЕЧНО. Вы уже поняли – чем всё закончилось!

– Даже глупцы бы поняли, – пожал плечами варвар. – Твоя родственница сгорела вместе с остальными сектантами. Ты сломался и начал проповедовать идеи всеобщей любви. Жаль.

– Сестра была очень близка мне. Я знал её лучше, чем себя. Весёлая, милая, заботливая. Вступила в секту после гибели четверых её сыновей кавалеристов. Те полегли, пытаясь пробиться с отрядом в отдалённый форт, который осаждали орды теней... Но... Ладно! Что прошло – того не изменить.

– И всё-таки – чем закончилась история сестры? – сдавленно спросил Тес-Нур. – Вижу вы не договариваете. Напрасно.

Дервиш прочистил горло. – Да. Известно как погибли сектанты. Они собрались в подвале, и – сжимая оружие – обмотались корнями, предались Вудрошу. Пели настолько мрачные и завораживающие гимны – да так громко – что даже Старший Судья не мог сдержать дрожи. Позже он сам мне признался... Несчастные ждали смерть с радостью. Были уверены, что в последний момент перед Казнью настанет Глубинное Слияние. Их разум будет поглощён Курасаем. И обрушившийся на логово Огонь найдёт лишь бездыханные тела. – Зираин замолчал. Молчал минуты три – воины не решались его потревожить. Зашёл стражник, предложил новую порцию горячего чая. Батташ приняли чашу, благодарно кивнул – и жестом приказал стражнику покинуть шатёр.

Наконец Старец продолжил:

– Глубинного Слияния не произошло. Эксперты изучали обгоревшие останки целые сутки – и установили это точно. Безликий... кинул своих людей. Не забрал в свой мир. Сгорая заживо, они это понимали. Их лица опалены до неузнаваемости – но я увидел на них застывший ужас. Рты разинуты в беззвучном вопле, тела скрючены от боли. Сестру опознал по золотому браслету.

– Хм...

– Точно не известно, что происходит с попавшими в Курасай после смерти. Сектанты убеждены – там всё лучшее, что только можно вообразить. Мы, дервиши, разумеется, считаем иначе. Курасай – мираж, ложное, призрачное "счастье". Оно сгинет, когда сгинет сам Вудрош – а это неизбежно, как сменяющий ночь рассвет. Но... Даже такое "счастье"... оказалось для моей сестры недоступным. Безликий не испытывает нехватки жертв. Он и так ежегодно поглощает сотни сектантов. Потому – сестра и её "друзья" оказались ему... Ну... не нужны. Возможно, он наказал их за невыполненное задание – ведь не успели отравить воду в акведуке. Возможно, были и другие причины. Ну, в любом случае – нам не понять Безликого. При всём своём мощном разуме, он – гриб. Даже не растение...