Текст книги "Люди и Тени. Отредактированная версия (СИ)"

Автор книги: Мох Зелёный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

К юго-востоку от Альянса простирались богатые земли народа Кузуни. Древняя земледельческая цивилизация, хранящая традиции и культуру. Кузуни были людьми невысокими, но весьма крепкими, трудолюбивыми и терпеливыми, тёплыми и спокойными. При всем уважении к ритуалам и церемониям, в общении они ценили простоту. Любили хорошо покушать, особенно за большим столом, в кругу родичей. А еды, как правило, хватало – те земли издавна славились плодородием и ресурсами. Такие хорошие природные условия привели к тому, что кузуни строили большие города и жили по законам ещё со времён глубокой древности, опередив в развитии многих. Но именно давняя цивилизованность, иерархия и чинопочитание воспитали в народе излишнюю смиренность и фатализм...

Невысокие Лунные горы, что словно ответвлялись от хребта Седых гор, делили Империю на север и юг, южане и северяне слегка отличались друг от друга.

Вопрос: как мирные и спокойные кузуни сколотили целую Империю, единую и организованную, с могучей армией и даже разведкой? Всё просто: большинство правящих кузунийских родов имели иноземные корни. Богатства страны, трудолюбие и приветливость народа, хороший климат – были широко известны. И многие лихие искатели приключений отправлялись в гости к Кузуни. Тех было не так-то просто завоевать! Уже хотя бы из-за огромной численности... Но ведь можно прийти к власти и мирным путём, доказав свои качества вождя. Многие иноземцы приживались в новом обществе, но лишь некоторым удавалось стать Правителями. Очарованные обретённой Родиной, они женились на красивых местных девушках, обзаводились друзьями и родственниками, забывали родной язык... И учили новых подданных ратному делу своих предков! И иерархии, и ещё много чему. Так, делать прекрасные доспехи и клинки кузуни научились у Златовласых, кавалерийскую тактику переняли у степняков, а судостроение и денежный оборот – у ханаарцев. Когда к власти пришла женская династия Лайры, иноземцев стало заметно меньше. Ведь теперь чтоб прижиться в Империи нужно было пройти Проверку на годность. Нужно сказать, что правящая верхушка всегда была образованнее, циничнее и наглее простого народа.

Кузуни умели воевать, но предпочитали добиваться своих целей мирными путями. Ведь даже их легендарный прародитель – герой Буривай – свои главное победы одержал не силой, а благодаря трудолюбию, смекалке, и умению находить союзников!

Ну а главная «страсть» народа – ведение сельского и домашнего хозяйства. Здесь уж они берегли каждое плодовое дерево, каждую пять земли, и каждую копейку – причём работали целыми семьями, и мужчины и женщины и старики и дети, каждый выполнял то, что умел лучше других. Напиться вина и проиграть в карты половину имущества – это не по кузунийски... Одни народы называли Кузуни «жадными», другие «бережливыми», но все признавали их трудолюбие.

Ещё дальше к юго-востоку, за Рекой Черепах и хребтом Белых Гор уютно расположился Ханаарский союз. Сухой жаркий климат и извилистое побережье с тысячами островов – вот особенности их земли. Вино и торговля, роскошь и нищета, весёлость и вычурность, хитрость, жестокость и дружелюбие – вот особенности Ханаарской души. Будучи типично торговой морской нацией, они не любили воевать и использовали наёмников. Хотя себя считали лихими бойцами – 'мы просто ценим свою жизнь!' Жадные и умеющие делать деньги почти что из воздуха. Ну, может и не из воздуха, но их навоза – точно. 'Да, мы деловой народ!' Весёлые и хитрые, любители оргий: 'жизнь даётся один раз!'. И при всём этом – прекрасные поэты и художники, умелые администраторы и мореходы. Их державу всегда пожирала коррупция, но 'мяса' – богатств было столько, что коррупция давилась. Ханаарцы любили подшучивать над соседями: 'кузуни, вы зануды! Работаете и едите, едите и работаете. Не цените жизнь. А мы – солдаты удачи!' Кузуни в свою очередь считали южан наглыми бесцеремонными торгашами и гуляками. Надо сказать что на самом деле Ханаарцы отличались от того образа, который пытались для себя создать. Почти все их 'развлечения' состояли из диких гулянок, их 'рисковый нрав' сдувался, когда возникала реальная угроза, а неудержимое веселье сменялось унынием, как только тратились последние монеты и нужно было снова влезать в долги. Зато именно Ханаарцы первыми в Суллинаре изобрели прозрачное стекло, банковское дело и театр, а также корабельные паруса... Южан можно было уважать или не уважать, но все признавали их таланты.

Наконец ещё дальше на юго-восток простирались поросшие джунглями холмы Баатов. Рослые мускулистые люди с оранжевой кожей и длинными снежно-белыми волосами, Бааты считались самым странным народом мира. Они строили высоченные каменные пирамиды, шестиугольные в плане, украшенные серебром и золотом. При этом одевались лишь в бусы и набедренные повязки. Создали удивительную систему орошения полей – но обрабатывали поля деревянными мотыгами. В бою применяли дрессированных змей и гигантских обезьян – при этом не использовали, ни колеса ни железа. Их общество делилось на множество каст, из которых «высшими» считались шаманы и воины. Большинство народу много работали, часто занимались медитацией. Жили огромными кланами, – доживали больше чем до двухсот лет. А правили обществом увешанные амулетами шаманки и шаманы. Слепые – ведь выжигали глаза для укрепления духа, – мудрые и жестокие. Все их боялись и уважали – потому не устраивали оргий, и почитали Предков.

Бааты были молчаливые, гордые, вежливые в общении, но неистовые в бою. Их история уходит корнями вглубь тысячелетий, в Первую эпоху, когда мир был юным. Странные... Никому не доверяли, никого не любили – и им отвечали им взаимностью. Их мудрая и хитрая, загадочная улыбка стала всемирно-известной. И если кто-то, улыбаясь, что-то скрывал, или понимал недоступное прочим – про него говорили 'Улыбается как Баат'.

Вот и жили народы Суллинара, и жили не так уж плохо. Воевали, мирились, торговали. Но технологии развивались и войны становились всё более ожесточенными и разрушительными. Политика становилась всё изощрённей и изощрённей. Природа страдала под натиском людей... Наконец мудрый кузунийский дипломат Тун-Зиур убедил четыре народа заключить Союз. Был создан общий совет. Войны прекратились, люди с надеждой смотрели в будущее... Ничего этого не получилось бы если бы не тайный Орден Бледноглазых жрецов! Хитрые политики, умные финансисты и непревзойдённые интриганы – они сумели захватить власть над миром. Не сразу, конечно, победе предшествовала долгая невидимая борьба, причем очень жестокая. Но взяв власть в свои руки – жрецы таки навели порядок! Кстати, Тун-Зиур был их агентом.

Вскоре все державы объединились в одну. Новейшие изобретения ученых позволили мало работать – и жить в своё удовольствие. Города украсились многочисленными дворцами из ясного, но при этом прочнейшего стекла, плодовыми деревьями высотою в тысячи локтей, чистыми прудами в которых плавали радужные многоглазые рыбины. По мощеным золотом улицам и вечнозелёным лугам бегали беззаботные жители. Хороводы вокруг костров, безделье, оргии, «веселые грибы». Вино лилось рекой. Семьи стали не нужны, древние знания постепенно вымирали... Зачем работа и ответственность, зачем дружба и честь, когда жизнь хороша и без них? Люди глумились над святынями предков, рисовали карикатуры. В гробницах императриц устраивали кабаки, раскрашивали памятники героев в яркие цвета... Мужчины и женщины обрастали жиром, ум притуплялся, стали модны зрелищные самоубийства – например утопится в бассейне с вином, или – распевая весёлые песни – прыгнуть с воздушного шара вниз. Поглазеть на такие представления сбегались целые толпы скучающих. Даже искусства – и те отмирали. Детей рождалось всё меньше – численность народов таяла. Златозубые старики сжигали старинные книги и писали новые в которых восхваляли людей золотого века и самих себя. «Эпоха Счастья продлится вечно» – утверждали они... Но Золотой Век длился недолго – грянуло Затмение. Черные тучи закрыли небо, землю отравили ядовитые дожди, зелёные равнины превратились в мёртвые смердящие пустоши. Несметные полчища Теней и прочих тварей опустошали целые континенты. Теперь уже не вино лилось рекой, а кровь... Огромные города вымирали от холода и голода. Жрецы, плача, молили Небеса о спасении, хотя и не надеялись на милость.

Тем не менее – милость была дарована. После дивного разноцветного звездопада проклюнулись Цветы Надежды, которые отныне заменяли Солнце, и началась новая Эпоха...

Нужно сказать что не все считают Затмение карой небес, а Цветы – дарами богов. Многие авторитетные учёные убеждены, что Катаклизм был вызван естественными причинами. А Цветы это космическая форма жизни, которая колонизовала планету, увидев что местная природа пришла в упадок, а значит на ней ослабла конкуренция. Ведутся жаркие споры, в которых все стороны не гнушаются оскорблениями... Но как бы то ни было – Катаклизм был жуткой катастрофой, а появление Цветов дало людям шанс выжить.

И люди этот шанс использовали. Тяжелая и жестокая борьба раскрыла истинную сущность человека, храбрость и сплоченность, упорство в нежелании вымирать. Сначала грязные голодные люди едва выживали, но за сто лет заново научились ремёслам, построили кое-какие укрепления и жилища Правителей. Да к тому времени у них уже появились постоянные правители. Еды было уже достаточно чтобы прокормить учёных, солдат и чиновников. Среди отравленных пепелищ, ценой больших жертв, смельчаки откопали научные книги прежних эпох. Умные головы принялись за работу... А ещё люди научились использовать сок цветка для усиления оружия, для лечения Бледной тревоги – болезни что насылали тени. И ещё многих других болезней... Видя, что всё не так уж безнадёжно, люди воспрянули духом. Окрепшие оазисы-княжества начали объединятся в коалиции, создавать общие службы, проводить совместные операции против нежити. Тут очень постарались духовные лидеры – Дервиши, выступающие за единую Империю Кузуни. Они вдохновляли и направляли народ, ведь после Затмения их авторитет вырос до небывалых высот... И вот – один из самых уважаемых Дервишей – Белый Вол – собрал в Лаашине Великий совет. Туда прибыли представители большинства общин и кланов: военные лидеры, изобретатели, оборотистые торговцы. И, после трёх месяцев совещаний и споров, было объявлено об объединении всех кузунийских княжеств в Новую Империю. «Одна хворостинка слаба, и её легко сломать, но когда они вместе – их даже согнуть невозможно» – торжественно молвил Белый Вол. Простейшая, давно всем известная истина, отныне она была насущна как никогда. Все предводители кузуни поклялись что они, и их потомки, будут стоять горой за имперское единство... Совет также принял решение о возрождении Монархии. И – словно в ознаменование новой надежды – в центре Лаашина – в заново отстроенном Храме Жизни – нашли едва тлеющий огонёк. Священный огонь, что горел с древнейших времён! Его история уходит корнями в глубь тысячелетий, в Первую эпоху, когда великий Буривай, победитель чудовищ, зажёг его от горящего дуба, что загорелся от молнии. С тех пор Пламя никогда не гасло, даже в Золотой век, забытое, оно продолжало излучать живительное тепло. Теперь-же – возродилось! Запылало во всю свою мощь, более того – от него зажгли множество малых огней – по всей державе. Ещё одно могучее средство против Тьмы... Итак, хоть былого великолепия уже не достичь, Человечество всё-таки «ожило». Шли годы, сменялись поколения. В растущих городах снова пустили корни коррупция, лицемерие, политические игры. Всё возвращалось на круги своя...

***

Может возникнуть вопрос: зачем Кузуни и прочие люди мира совались в Мёртвые земли? Сидели бы спокойно в оазисах, под защитой синего света, да отражали мелкие набеги. Ведь серьёзные набеги случались нечасто. Так нет же – содержали довольно большие армии, ходили в походы против Теней, вступали в битвы ...

И дело вовсе не в воинской чести и не в авантюризме. Да, Тени не могли сокрушить Княжества, так как их защищал синий свет Цветов Надежды. Но, почти ни одно княжество не могло жить оторванным от других. У кого-то были хорошие чернозёмы и много провизии, у кого-то минеральные руды, а у кого-то мастера, что делали мощное оружие. Отдельные группы людей нуждались в связи друг с другом – в Торговле! Но княжества были разделены просторами мёртвых земель... Мелкие посылки и письма можно было пересылать по воздуху – на грифонах. А вот для сотен мешков зерна нужны караваны. Чтоб проложить торговые пути и охранять их, приходилось постоянно гонять мелкие отряды Теней, строить форты, мосты, дозороные пункты, проводить разведку. Потому люди и покидали свои уютные оазисы и вступали в битвы, пусть и не великие, но от того не менее жестокие.

Но главные силы Зла находились за Седыми горами – на просторах Шимунги. Там, словно язвы на теле земли, располагались их черные города-гнездовья. Когда настало Затмение – ни один цветок не проклюнулся на тех степных землях, и варвары-степняки, ожесточенно отбиваясь, бежали к кузуни. Те нуждались в могучих воинах и приняли беглецов... Русоволосые кузуни и чернявые варвары ели из одних котлов, грелись у одних костров... Позднее, когда цивилизация восстановилась, из степняков был заново сформирован орден Шершней.

ГЛАВА 15. ВОЙСКОВЫЕ СБОРЫ.

Солдаты уже отдохнули от битвы, в которой Найпа убила Старшую тень, но воевать всё равно не хотелось. Кузуни не были фанатиками, мечтающими лишь о том, как красивее погибнуть. Они ценили свою жизнь, какой бы тяжелой она ни была. Однако долг есть долг, приказы нужно выполнять. К тому-же солдаты получали жалование не за красивые глаза. Они составляли особое сословие, имевшее привилегии – и гордились этим. Ну а всё это нужно «отрабатывать». Потому воины всегда готовы были сражаться.

Запели боевые флейты, загрохотали большие кожаные барабаны, на легком ветру заколыхались знамёна. Всё, конец отдыху! Предыдущее сражение, прославившее Найпу, назвали битвой у Большого Черного Камня. Ведь неподалёку оттуда действительно возвышался Камень – древний идол давно сгинувших племён. Как будет названо новое, грядущее сражение – ещё никто не знал. Да, если честно, никого это особо не волновало. А назовут его Битвой у Жёлтого черепа, и оно войдет в летописи как ещё одна победа людей над Тьмой. Победа, едва не стоявшая Наследнице жизни... И унесшая жизни десятков солдат.

В казармах царило напряженное оживление. Услыхав грохот Хатта-Маатов, к пунктам сбора спешно сходились мужи из разбросанных по Княжеству военных поселений. Группировались в десятки и сотни. Слышались резкие приказы командиров, топот, боевые построения. Сверкание оружия, которое точили рядовые, тихо напевая песни. Службы у казарменных алтарей, молитвы... Также явились отряды простолюдинов-ополченцев. В воздухе витал дух тревоги, но эта тревога не казалась гнетущей. 'Ну, была не была!'

***

Столичные ученые тоже готовились. В окошко заглядывал несмелый утренний свет, туманы дышали сыростью. Осень начинала вступать в свои права, и её золотая свежесть навевала тоску.

– Да, вот так новость, нас тоже отравили на войну, – сказал Тариваш. В его голосе, сквозь напускную философичность, звучала тревога.

– Ничего, мы сильные, не пропадём, – ответил Мараван. – Главное держаться возле Найпы.

– И не бросаться в самое пекло, – молвил южанин.

– Ну, знаешь, я так подумал... Быть может это было бы как раз хорошо – броситься в самое пекло.

– Ты сдурел? – Тариваш смерил друга недоверчивым взглядом. Но тот подошёл и положил руку на плечо южанина. Кивнул.

– Вряд-ли. Понимаешь, наши начальники должны убедиться что мы круты. Нужно показать на что мы способны. Это шанс. Ринемся вперёд, порубим морвошей – и слава полетит впереди нас! К тому-же нам нужно произвести впечатление на Найпу. Чтоб она была рада быть похищенной. И с готовностью поступила в Легион – зная, что мы будем её часто навещать.

Тариваш с минутку помолчал. Затем тряхнул курчавой головой.

– Ну, наверно ты прав. А я пойду за тобой куда угодно. Хотя с другой стороны – шпионы как-раз не должны блистать славой. Суть нашего ремесла – скрытность и умение пускать пыль в глаза. А не мчаться на белом коне впереди войска. Сам понимаешь.

Мараван усмехнулся уголком рта:

– А кто сказал, что мы всю жизнь посвятим шпионажу? Похищение Найпы – лишь первое задание, которое призвано выявить из какого теста мы сделаны. Выполним – Тахами-Начальники включат нас в Большую Игру! Поручат по настоящему серьёзные дела – а не только похищать провинциальных наследниц. Ведь поймут нашу храбрость, хитрость, умение нравиться. Быть может со временем мы сами станем Начальниками. Или даже державными мужами... Кто знает?

Тариваш надевал кольчугу.

– То есть ты считаешь теперешнее задание "неважным"?

– Да. Мы мелюзга, новички. Это проверка... Большинство Наследниц уже в Столице, в руках Тахами. Так что большинство княжеств, причем все самые большие и сильные, уже 'под колпаком'. Их княгини вряд-ли будут брыкаться, а если таки будут – их сместят, объявив клонами. Всё продумано! – парень мрачно усмехнулся. – Остались лишь окраинные княжества, полунищие, их нечего бояться. Танналар как раз из таких, затерянный далеко-далеко. Даже если нам не удастся забрать Найпу в Лаашин, и тётушка Ву заявит, что Столица ей не указ – это уже не так страшно.

– Хм... Наш успех и наш провал по сути ничего не решают. Вот оно как.

– Для Империи ничего. Но для нас-то – решают много! – Мараван снял со стены сверкающий меч и разглядывал его. – Мы докажем что мы настоящие бойцы.

– Ха-ха! Достойны. Обманщики и предатели! – Тариваш белозубо засмеялся, и в смехе его прозвучали безумные нотки. Едва заметные.

– Нельзя воевать, не испачкав рук, – задумчиво проговорил Мараван. – Империя прогнила. Тахами не святые и не герои, но в них есть некий здравый дух. Я серьёзно. Они – наша надежда. Надежда народа кузуни.

– Ох, ты снова о политике. Не надоело? Скоро битва... Давай лучше вспомним что-нибудь приятное, чтоб душа улыбнулась.

– Приятное? Ну, в нашей жизни его не так много, – Мараван почесал затылок.

– Та ладно! Не много, но и не мало. Как мы гуляли последний раз, там в Лаашине... Какие там были девушки, полненькие, русые, курчавые – ну прямо чудо... Вот об этом и поговорим...

***

Тем временем во дворце также царило оживление. Да ещё какое.

– Привет Найпа! – Майта легко и быстро, по "кошачьи" подошла к Наследнице и улыбнулась. Вполне дружелюбно.

– Привет... Вы тоже едете с нами на битву? – наследница закусила губу.

– Конечно! Ты ещё не умеешь, как следует обращаться с Ульем. Ну, я буду подсказывать. А Мараван и Силл... Тариваш – будут нас сопровождать.

– Сильно! Но тут такое дело... тётя приставила ко мне с три десятка гвардейцев. Они не будут возражать?

– Не волнуйся, всё уже договорено, – технократка ободряюще кивнула. – Ты поедешь на колеснице, там же будет Улей. Я – с тобой. А около нас будут ехать гвардейцы и Тариваш с Мараваном. Мы не дадим тебя в обиду, вот увидишь. Особенно Мараван, он один стоит целого отряда, – лучезарная улыбка. – хочешь верь, хочешь не верь, а я знаю что говорю.

Найпа покраснела... В её взгляде плескалась тревога, но изнутри, из глубин души поднималась мягкая теплая волна. 'Мы подружимся. Наконец-то у меня будут настоящие друзья'. Впрочем, девушка даже себе не признавалась, что Мараван нравился ей не только как друг. Оно всё думала о его глазах – серых, блестящих, гордых, прищуренных в дерзкой полу-усмешке. От них словно исходили невидимые лучи, которые проникали сквозь любую защиту. Причём не нахрапом, а легко и непринужденно...

Но грохот барабанов, и пение флейт отвлекли наследницу от сладостных душевных мучений. Нужно было взять себя в руки, сосредоточится. Танналарское войско выступало в поход.

– Так, девушки, я тоже поеду с вами, – Голос Батташа звучал настолько уверенно, что никто и не подумал возражать. – Со мной дюжина шершней. Гвардейцы хорошие парни, и неслабые воины, но, увы, тугодумы. Слишком заморочены своей монастырской мутью. Мы, шершни, более крепкая охрана, у нас есть хитрость.

– Хорошо, я согласна, – пролепетала Найпа.

– Раз Наследница не против, то и я не буду возражать. – Сказала Майта холодно, но вежливо.

– Уважаемые, а я разве спрашивал ваше согласие? – Варвар сдержанно улыбнулся. – Пошли, пора.

– Да... Кто будет мне советовать? Тес-Нур с нами?

– Нет, он поведёт в бой конницу. Советовать тебе буду я.

***

И вот – началось. Озаренные светом Цветка, сильные и собранные, солдаты шли на войну. Покидали уютный, защищенный мирок, такой родной и привычный, направлялись навстречу Судьбе, в неизвестность... Спереди войска – разведчики-шершни, на низкорослых коренастых лошадках. Лица обветрены, раскосые глаза устремлены вдаль. Невзрачные и легковооруженные, они не удостаивались великой славы, хотя и получали немалое жалование. Глаза и уши армии, без них – нельзя.

Дальше – пехота. В вычищенных до блеска кольчугах, невысокие, но крепкие, готовые драться насмерть, хотя и не мечтавшие умирать. Осенний свет золотил их клинки, а ветерок колыхал желто-белые знамена. В глазах и тревога и решимость... Шагали с песней древних кузунийских секироносцев:

Идём под солнцем и луной,

Идём зимой и летом,

В мороз, буран, дожди и зной,

Мы знаем все ответы!

Пусть вороны своим крылом,

И закрывают свет,

Гадатели сулят беду -

Мы не отступим, нет!

Ведь вечный свет сияет нам -

Хранит тропу домой,

Туда где матери нас ждут,

Где счастье и покой.

Мы вновь вернёмся к очагам,

С щитом, иль на щите,

Мы не достанемся врагам,

Не покоримся Тьме.

За пехотой – тяжелая кавалерия, во главе с Тес-Нуром. Сверкающие доспехи, рослые кони с густыми белыми гривами, красивые лица, шлемы с крашеными охрой конскими хвостами. Элита армии... Но не они несли основную тяжесть сражений, а пехота! Хотя большинство песен сложено именно про них.

Дальше – большая посеребренная колесница, запряженная могучей тройкой. Правил ею шершень Куттун, надёжный парень, а рядом, как два зверька, стояли Найпа и Майта. Неуверенные и испуганные, они, однако, держались стойко. Ещё бы – около колесницы ехала охрана: тридцать гвардейцев, дюжина шершней, знаменосец, и Батташ-Сувай в меховой шапке с алыми перьями. Якобы советник, на самом деле – Главнокомандующий.

Чуть позади – Тариваш и Мараван. И, наконец, замыкали шествие отряды пеших ополченцев, охранявшие обозы. Кожаные доспехи, топоры и вилы, потёртые башмаки... Но лица выражали решимость, а могучие руки крепко сжимали оружие. Ополченцы это тоже сила.

Прохладный осенний ветерок гнал засохшие листья, Цветок еще дарил зыбкое тепло. В воздухе витала нетяжкая, мечтательная осенняя тоска, тихий покой уходящего лета. И овеянные этой золотой тоской, солдаты не были мрачны. Хотя хорошо понимали, что уходят на войну, с которой вернуться не все, и даже многие из вернувшихся, уже не будут таким как прежде. В мягких объятиях золотой осени не хотелось думать о плохом... Провожать войско собралась целая толпа. Женщины тихо плакали, молились. Впрочем, некоторые всё же улыбались – смахивая слёзы. Дети держали мам за руки, испуганные и притихшие, зато в глазах подростков сияла зависть: 'быть может, когда-нибудь, и мы отправимся в поход!' Лишь простолюдины мужчины были спокойны и суровы, махали войску руками, желая победы, а главное – вернуться живыми.

– Витязи! – раздался звонкий голос Путавана, княжеского глашатая. -

– Мы снова бросаем вызов коварным, подлым, жестоким, глупым, ничтожным, опасным и беспощадным силам Зла! Не посрамимся пред ликом наших Предков!

Солдаты невольно заулыбались – речь увлеченного оратора забавляла их своим запредельным пафосом. Оно бы ещё ничего – если б нормальным голосом... Но звонкий, выспренный, едва ли не безумный глас Путавана невозможно было слушать серьёзно.

– О, воины! О, мужи! Наши предки смотрят на нас! Снова силы Тьмы, ярящиеся в своем бессильном безумии, грозятся загасить Негасимый свет. При всей своей жалкой ничтожности, они опасны, ведь движет ими черная злоба, настолько черная, что мы, дети света, даже не можем этого представить. Эта злоба, этот глас Бездны – придаёт врагам сил! Но нас не напугать... Что произошло, что за тень легла на многострадальную землю? Банда кровожадных изуверов, ведомых хитрыми своими предводителями, блокировала княжество Шиккунай. Наши соседи, наши братья, отрезаны от всего мира! Караваны вынуждены ходить в обход, а это опасно. В Шиккунай не могут попасть мулы с товарами. И изнутри тоже никто не может выйти. Ведь мужественное войско наших братьев героически полегло шесть месяцев назад... Вечная слава павшим... Мы должны протянуть руку помощи! Пойдём же и истребим ничтожных врагов, освободим торговые пути, а главное – спасём Шиккунайцев, наших братьев и соседей. – оратор откашлялся. Кстати, о Золотом улье он не сказал ни слова. – Воины! Не посрамимся!

В ответ раздался многоголосый боевой клич кузуни:

– Кумай!

– Кумай!

– Кумай! 'Вперёд...' Войско миновало ворота и вступило на просторы Мёртвых земель.

ГЛАВА 16. БИТВА У ЖЁЛТОГО ЧЕРЕПА

–десять часов спустя–

Мгла. Зловонная, вязкая, сырая, холодная. Как само воплощение безысходности, дыхание Бездны. То тут, то там помигивали красные огоньки, не безобидные светлячки – глаза бледных призраков, тоскливых остовов прежней жизни. Время от времени звучал их вой, настолько печальный, что вызвал бы жалость и даже сострадание – не будь он таким замогильно мрачным. Словно в этом вое слышалась вся обреченность жизни, эхо вечности.

– Спокойно! – сказал Натайко, шершень-разведчик, пытаясь присмирить свою лохматую лошадку. – Будешь дергаться – ударю.

– Тес-Нур запрещает бить лошадей без надобности, – задумчиво молвил ещё один шершень, по имени Буйчук, – А хотя... Как их иначе приучить к порядку?

– Не знаю. Да тут не мудрено и самому с ума сойти. Куда уж там лошадям...

– Та ладно, – вмешался третий всадник. Он с показным спокойствием пожевывал табак. – Обычная местность для мёртвых земель. Ничего особенного. Давайте, новички, езжайте к Батташу и Тесу, доложите, что мы ничего не обнаружили.

– Есть! – Натайко и Буйчук ускакали, растаяли в тумане, как будто их и не было. Жуман остался сам, один на один со своими страхами. Зачем остался? Сам не знал. Некое нездоровое любопытство... А быть может Зов Бездны? Тот самый, что извечно тянет людей за грань солнечного мира, заставляет посещать ночные кладбища, и лазить по тёмным лесам?

– Да уж, весело тут, – молвил варвар. Принюхался. Запах гниения. Огляделся... 'Храните меня предки...'

Из мглы медленно выходил огромный человек. Человек ли? Нет, подобие, дитя Мрака. Мощное чудище, бледное, и, однако же, по-своему здоровое, ведь его тело напитали жирные соки земли. Сложенное, как дюжий мужчина, с бугрящимися мускулами и тугим жилами – но с женскими грудями. И двумя головами! Одна – женская, осененная черными как смоль локонами. Большие глаза, а лицо по-своему красивое, но безнадёжно злое. Красные губы изогнулись в усмешке, белели острые зубы. Вторая голова – мужская. Такая же красногубая и белозубая, обрамлённая черной волнистой бородой. Алые очи обеих голов светились злой мудростью, мудростью змей и филинов, духов и болотных гадов. Доспехи из черного металла исписаны странными иероглифами, письменами сгинувших племён.

– Боги, истребите эту нечисть! – Жумана вырвало.

– Никто нас не истребит, – глухо молвила женская голова. – Мы сама тьма, а света без тени не бывает.

Шершень вытер со лба холодный пот. Оцепенение уже прошло, нужно было решать что делать. 'Назад. Сообщи Батташу и Тес-Нуру, прокричи всем – впереди Маразуты!' Но внутренний голос молвил: 'Так просто отступишь? Слушай, парень, ты впервые встретил маразута. Неужто не проверишь его на прочность? Убедись что твари действительно сильны, а затем уж беги к своим! Быть может ты его завалишь, и докажешь сотнику, что настоящий боец? Что потеряешь, пустив в двуглавого уродца стрелу?'

Лошадь брыкалась и фыркала, с губ падали комья пены. 'Спокойно, спокойно!' Ударил хлыстом.

– Ну, уродец, росту ты большого, но сделан-то из мяса. Как и я. Давно я мечтал повторить подвиг прадеда, завалить такого как ты! – Натянул лук и пустил стрелу...

Варварам не нужно целиться. Умение метко стрелять у них в крови, а с годами обучения превращается в инстинкт. Обычный человек не задумывается, как дышать – просто дышит. Варвары не задумываются, как стрелять – просто стреляют.

Стрела прожужжала в воздухе – 'прямо в глаз!' Нет... Длинная рука метнулась со скоростью броска змеи, и поймала её на лету. Вторая рука достала их ножен саблю, блестящую, исписанную колдовской вязью. 'Проклятье!'

– Думаешь, ты просто умрешь? – пробасила мужская голова. Нет, ты станешь бледным призраком, вечно воющим от черной тоски. Глубоко вдохни, жалкий варвар, сейчас ты навечно перестанешь дышать.

– Нет уж! – бледный от страха Жуман показал врагу кулак. – Тебе меня не догнать!

И, пришпорив лошадку, помчался прочь... Не тут-то было! Свистнула плеть, охватила шершню горло. 'О, Предки!' Парень упал на жесткую землю, кости сковало болью. Попытался сорвать плеть, но слишком поздно...

Маразут подтянул Жумана к себе, задыхавшегося, посиневшего. Варвар брыкался и отчаянно пытался перерезать плеть ножом.

– Глупый, несчастный человек, – женская голова улыбнулась. – Нет, не прощай. Наоборот – привет! Отныне твоё место рядом с нами.

Тварь взмахнула саблей, отсекла парню голову. Из обрубка шеи вытек светящийся дымок... Метнулся вправо, влево – словно не понимая что происходит. Хотел было уплыть прочь... Но маразут молвил заклинание и дымок, вздохнув, исчез в его заплечном мешке. Жуман, сын Дзюбы, превратился в тоскливого раба тьмы.

***

– Маразуты! Впереди маразуты! – другие разведчики всё же заметили угрозу и сообщили своим. Батташ осадил коня.

– Проклятье... Сколько их?

– Мы заметили пятерых. Возможно ещё несколько в тылу.

Войско остановилось. Офицеры держали керосиновые лампы, зажженные от Священного огня. По их свету солдаты могли определить расположение своих частей – надёжное средство при плохой видимости. Но Мгла слепила не столько глаза, сколько души! Все побледнели, Мараван и Тариваш тревожно переглянулись. Впрочем Главнокомандующий не собирался унывать:

– Что-ж повоюем. Маразутов пятеро, нас семь сотен. При таком раскладе можно вступать в бой. – Варвар достал особый, позолоченный, изукрашенный резьбой рог, и затрубил в него. Затем прокричал:

– Воины! В связи с непредвиденной угрозой, я – с благословения Предков и Богов – принимаю командование на себя! Положение слишком опасно, потому Наследница согласна сложить свои полномочия – до завершения битвы.