Текст книги "Люди и Тени. Отредактированная версия (СИ)"

Автор книги: Мох Зелёный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Как твои мюриды? Давно уж мы о них не говорили.

Губы Зираина исказила гримаса вековечной тоски. Как марево над полем в знойный летний день:

– На минувший Науруз я отпустил обеих в "Полёт". Они достойно прошли Экзамен – а по технике рукопашного боя и по риторике получили высшие баллы... За десять лет я с ними сроднился – теперь же словно потерял два пальца. Отныне оба – полноценные дервиши, и в моей опеке не нуждаются.

Судья склонил голову набок.

– Снова унываешь. Радовался бы! Сии "пальцы" – твой вклад в будущую Победу. Но... Есть и плохие новости. В связи с последними событиями тебе запрещено иметь учеников. Дыбы ты не стал разносчиком пагубных идей. Подумай над своими проступками – и сделай выводы. Пойми: шпионов, бунтовщиков, еретиков – их всех защищать не нужно. Они вполне заслуживают наказания. Не важно насколько искренне эти люди верят в свою правоту, если толкают нашу страну в Бездну. Искренность – не оправдание, хорошие люди не поверил бы в безумный бред.

– Я подумаю, Мудрейший.

– Удачного думания. Ну, ладно, хватит разговоров. Ступай.

Зираин уже собирался выйти, но у самой двери задержался. Обернулся и спросил:

– Если вы так быстро узнали о моём разговоре с Батташем и Тес-Нуром, о том как я заступился за шпионов, то конечно должны были знать о планах Маравана, Тариваша и Майты. Почему же вы их не задержали?

Судья приподнял бровь.

– Конечно, мы знали об их планах. Но посуди сам. Всё таки в первую очередь мы – духовенство. Ловить шпионов не входит в наши прямые обязанности. Мы, конечно, пытаемся... Империя Кузуни это больше ста княжеств, сотни фортов, свыше шести миллионов человек. Каждый день происходит множество событий, всюду таятся опасности. А силы и ресурсы Ордена, увы, не безграничны. Мы не можем гонятся за КАЖДЫМ шпионом. Почти все наши мюриды – очень заняты. Потому некоторые небольшие опасности и проблемы, увы, остаются без нашего внимания. Мы о них не забываем – просто откладываем решение на завтра. Как только у нас появится время и незанятые люди – сразу примемся за Маравана и его дружков, и сделаем всё чтоб их задержать. И таки задержим, и разберёмся как следует.

– Не знаю, удастся ли это, – задумчиво проговорил Зираин.

– С нами Правда – потому удастся. Да, в последнее время нас преследуют неудачи: большинство Наследниц похищены, большинство шпионских шаек добились своего. Но не спеши делать выводы о нашей бестолковости – иногда и лис может обхитрить волка. Придёт время – и победа будет за нами. Ты-же хорошо подумай над моими наставлениями... Боги суровы, но милосердны – сглянутся над тобой. Пожалуй разговор окончен.

– Что-ж, понимаю. Ещё раз благодарю! До встречи, ваше Святейшество.

– Да снизойдёт на тебя мудрость, Зираин Туул-Нав.

***

И вот теперь Дервиш сидел один в глубокой келье и вопрошал: «Правильно ли я поступил? Не совершил ли смертельную ошибку?» Но в ответ – тишина, предоставляющая право найти ответ самостоятельно. И Зираин принял решение.

– Была ли моя помощь шпионам ошибкой, или не была – сейчас уже ничего нельзя изменить, – медленно проговорил он. – Остаётся только молится. Я-то знаю, что поступал по совести. Если и ошибся – так тому и быть.

ГЛАВА 29. ВЕЧНЫЙ СПОР

Тем временем в Таннларе Найпа сидела под домашним арестом. Стены давили, душили, хотелось их разрушить, стереть в порошок... но нет, стены прочны. Наследница лежала на кроватке, свернувшись калачиком, и плакала. 'И это моя жизнь? Теснота, скука – и всё? И я должна быть довольна что, по крайней мере, всё чисто и опрятно? Да ну?'

Разумеется, хотелось вырваться... Из мира этих скучных ритуалов, закостенелых традиций, глупой иерархии. Вот даже совсем недавно девушка дралась как бешеный зверёк, не желая садиться под арест. Царапалась, кусалась, кричала... Монаршая особа не должна так себя вести? Плевать. Почему бы снова не попробовать? Она села, выпрямилась, и, вытерев слёзы, прокричала:

– Слышите все! Я не сдамся! Вы не продержите меня в этой норе до конца жизни!

Увы, сорвавшийся голос звучал бессильно. И никто на него не ответил, хотя Найпа знала – хорошо знала – что сторожившие камеру шершни всё слышали. 'И ухмылялись' – подумала она.

Что ж, если всё безнадёжно, это ещё не повод сдаваться. Наследница встала и начала осматривать свою 'клетку'. Стены кирпичные, и точно прослушиваются. Ясно. А вот окно довольно большое. Закрыто деревянными ставнями. 'Так-с...' Оглянулась, надеясь найти что-нибудь тяжелое. 'Стул? Попробуем' Глубоко вздохнула и крепко схватила 'оружие домашних арестантов'. 'Кумай!' Изо всей силы грохнула стулом в закрытое окно... А что? А Ничего. Шершни были бы никудышными стражниками, если б не просчитали такую возможность. Стулом в окно – глупо и предсказуемо.

Отдышалась, вытерла лоб. 'До конца'. Нашарила рукой суповую ложку. Ложка была серебряная. 'Ну конечно же! Благороднейший из металлов, символ божественной чистоты... Надоело. Когда стану Императрицей – прикажу переплавить всё серебро на слитки, и продать куда подальше' Впрочем, девушка понимала, что вряд-ли когда-нибудь станет императрицей. И это лишь злило её ещё больше.

'Так. Ещё немного...' В детских руках было совсем мало силы, но злость увеличивала её в несколько раз. Достаточно чтоб сломать тонкий серебряный предмет. В глазах Наследницы зажглись хищные огоньки... Потрогала излом ложки – остро! Теперь можно попробовать проколупать ставни. Но для начала нужно ещё немного наточить... Прошло несколько минут. Девушка покраснела от усердия, но её усилия были не напрасны. Теперь в руках острое, отточенное орудие. И оружие!

'Хорошо'. Но судьба была безжалостна. Древесина ставней оказалась необычайно прочной... Найпа закричала и изо всех сил вонзила 'заточку' в ставни. Оружие сломалось, но это было не самым худшим. Вместе с неудачей пришло осознание, что убежать – невозможно. Можно прорубить окно, но что дальше? Комнатку охраняли с два десятка дюжих шершней! Профессиональных бойцов. Они контролировали оба выхода – и со стороны лестницы, и со стороны балкона. 'Проклятье'. Наследница села на пол, и обхватила голову руками. 'Чисто сработано. Я отсюда никуда не убегу. Чудесно. И что теперь – сидеть как кролик в клетке? Не дождутся. Уж лучше погибну при попытке к бегству!' От подобных мыслей по спине пробежал холодок, а желудок словно сдавили железные пальцы. 'Погибну – зато не сдамся'. Обида распаляла мозг, он 'кипел', "пузырился", и в нём гибли последние здравые мысли... 'Свобода или смерть'. Найпа принялась искать ещё одну ложку, или что-нибудь, чем можно проковырять ставни.

***

– Приветствую, досточтимая стража! – Назай, брат Найпы, отдал честь.

– Здравствуй, воин, – ответил старший стражник. Остальные – встали – знак почтения перед выдающимся бойцом. Свет факелов плясал на их скуластых лицах.

– Не будем тратить время на формальности, – Назай легонько кивнул. – Я пришёл проведать сестру. Вот разрешение Княгини. – Он протянул шершням листок с княжеской печатью.

– Проходи.

– Да, как она там? Не бузит?

Старший шершень грустно улыбнулся:

– Уже нет. Сначала кричала, била окно, но теперь успокоилась.

– Хорошо, я с ней поговорю...

***

– Привет, Найпа! Э-э... Ты чего надумала!?

Брата передёрнула от страха. Он увидел Найпу, обессилено сидящую на полу, с закрытыми глазами, и заточкой в руке. Девушка тяжело дышала... 'Только этого ещё не хватало!'

– Помереть решила!? Порезать вены? Что, ума совсем не осталось?

Но всё было не настолько уж плохо. Нигде не видно следов крови, цвет лица – нормальный. Наследница подняла понурый взгляд и проговорила:

– Не кричи. Я не настолько тупая, чтоб резать вены. Я хотела сбежать отсюда, проковырять ставни... Но – безнадёжно. Сколько ни старалась.

Девушка красноречиво развела руками – 'я по уши в болоте'.

Назай молча сел рядом и пару минут оба молчали. В комнатке было светло и тепло, но всё равно неуютно – клетка она и есть клетка. 'Да уж, весёленькое положение'.

– Ты не должна отчаиваться, – наконец сказал Назай.

– Ты пришёл читать мне мораль? – Наследница улыбнулась, понимающе, но беззлобно.

– Ещё чего. Детям в твоём возрасте нельзя читать мораль. Послушаете и сделаете наоборот.

– Ты прав, – Найпа почесала затылок. – Но тогда зачем пришёл?

Братец пожал плечами. Ему было нечего скрывать.

– Просто поддержать. Чтоб тебе не было совсем уж тоскливо.

– Ну спасибо, – сказала, с улыбкой, Найпа. Ей стало легче...

А комнатка всё так же давила, опрятная и чистая, надёжная, но безнадёжно скучная. Как воплощение княжества Танналар и всей империи Кузуни. Как сам кузунийский Дух. И, словно жрец этого духа, рядом сидел Назай, такой же правильный и дисциплинированный, ценящий традиции и чистенький. Скучный и предсказуемый боевой сурок. Но он был родной, простой и понятный, а главное – всё понимающий. Потому имел право на существование.

– Знаешь, братец, а ведь я родилась не в свою эпоху.

– Хм? – на лице Назая уже отразилась кислая мина, он понял "началось".

Найпа мечтательно зажмурилась. Ей хотелось излить душу, хоть ненадолго забыть о жестокой реальности.

– Раньше у людей было больше свободы... Они не были заперты на маленьких клочках земли, могли путешествовать, плавать по морю...

Назай перебил сестру:

– Они точно так же работали, несли ответственность за себя и за свои семьи. Увы, жизнь – борьба. Ты когда нибудь это поймешь? Тяжелая, скучная, часто кровавая борьба. И смысл – выстоять в ней, а если и погибнуть – то с честью! Взрослеть пора.

– Не знаю, – девушка задумчиво разглядывала заточку. Голос звучал тихо, но отчётливо. – Вспомни пиратов. Благородных разбойников... – её глаза заблестели. – Всех этих самозванцев, романтиков... Они тоже боролись... Но как! Лихо, красиво! Смеялись в лицо Судьбе. Бросали вызов обществу. А мы... Мы не люди. Муравьи.

Брат покачал головой. Он понимал, что доказывать, что-либо бессмысленно, но смолчать не мог. Что-ж, таки придётся немного почитать мораль.

– Ты знаешь о пиратах из сладеньких обывательских книг, написанных людьми далёкими от понимания сути. Настоящие пираты убивали и грабили, топили торговые корабли вместе с командой – на корм морским змеям. Резали глотки – от уха до уха! А разбойники насиловали девушек и парней, похищали детей и продавали в рабство. Самозванцы толкали собственные народы на войну, предавали друзей и подсыпали яд правителям. Открой глаза – мир жесток! – Парень глянул на сестру исподлобья и легонько толкнул в плечо. – Проснись!

Найпа, впрочем, нашла что ответить:

– Это всё тени виноваты. Затмение убило радость жизни, отучило мечтать. Ты и сам всё понимаешь. Бесконечная война забирает у людей последние силы. Потому все словно закостенели, стали жестокими и скучными. Исчез интерес к жизни. Так же и с разбойниками. Нынче они отморозки, но так было не всегда...

– Так было всегда. Учи историю.

Но Найпа не унималась. Встала, её щёки порозовели, голос зазвенел. Девушке нужно было 'оттянуться', выговориться, сбросить накопившуюся тревогу и тоску. И вот – нашёлся слушатель.

– Не нужно мерить всех под одну гребёнку! – говорила Наследница. – Среди разбойников и пиратов встречались хорошие люди. Например Зелёная Борода. Он отпускал за бесплатно каждого, кто сумел его рассмешить. А кто не сумел, тех тоже отпускал – за выкуп. Так же и с авантюристами... Например Белая Лиса? Она прикинулась аристократкой, пробилась в высший свет Ханаара, и очаровала их верховного жреца. И вышла за него замуж, и отговорила начинать войну с кузуни! Спасла тысячи жизней... Вот современные девушки – разве смогли бы провернуть что-нибудь подобное? Нет. – Найпа грустно улыбнулась. – Они покорны судьбе... Раньше люди жили ради ЖИЗНИ! А теперь – ради выживания.

Братец немного помолчал. Он знал что ответить, но выбирал более точные выражения. Наконец взглянул Найпе в глаза и заговорил. Спокойно и уверенно:

– Найпа, не обижайся, но ты плохо знаешь историю. Потому что вместо учёбы читала любовные истории об авантюристах. И верила в них, будто глупая дочь купца. Твоя Белая Лиса была интриганкой, пронырой, женщиной без чести и даже намёка на доброту. Она отравила с сотню ханаарских советников и чиновников, ещё столько же упрятала в тюрьму и разрушила с полсотни семей. А твой Зелёная Борода, напившись, лично душил пленных – да, тех у кого не было богатых друзей, способных заплатить выкуп. А однажды он угрохал родного брата! Вот такие они, 'солдаты удачи'.

– Ложь!

– Не веришь – твоё право. Бессмысленно пытаться переубедить человека, который не хочет, чтоб его переубедили, – Назай кивнул. – Повзрослеешь – сама всё поймёшь. Вот только не случилось бы это слишком поздно.

Найпа собралась с духом, сжала кулачки, приготовилась толкать речь, рушить оборону брата, доказывать 'правоту'... Глубоко вдохнула... И, вдруг, бессильно выдохнула. Села на узорчатый ковёр и безнадёжно улыбнулась:

– Знаешь, а быть может ты и прав... Но тогда я неправильный человек. Ведь никогда не признаю чужих правил и не буду ломать свою суть. Хочу жить лихой, интересной, яркой жизнью, а не быть шестерёнкой в часовом механизме. Ну что в этом плохого? Я человек, а значит сама решаю что мне делать и какой быть. Не буду взрослеть, это моё право.

– Ты будущая правительница, а значит обязана стать серьёзной, – устало проговорил Назай. – У каждого своя задача: у крестьян, ремесленников, торговцев, военных. Вот править страной – твоя задача, и она тяжелая. Мы, люди, рождаемся, чтоб выполнять свой долг, свою работу. Неужели это так тяжело понять?

Настала тишина. Найпа вертела в руках заточку, Назай перебирал чётки... Из-за стены доносились гортанные голоса шершней. Уж не обсуждают ли они недавний разговор 'арестантов'? Вряд-ли. Шершни – честный народ.

Тем временем Наследница присмотрелась к брату. На нём была белоснежная рубаха, малиновый пояс и широкие зелёные штаны. Всё это вышито орнаментами-оберегами и совершенно чистое. Даже пахло чистотой – мыльными зельями и отварами... Лицо – сама честность. Как ни странно, большие зелёные глаза лишь подчёркивали прямодушие парня. В русых косичках – тёмно-синяя лента...

– Слышь, Назай, ты такой весь чистенький, безупречный. Ты вообще справляешь нужду? – спросила сестра.

– Справляю, – ответил, улыбнувшись, светоносец. – После специальной молитвы.

И это разрядило висевшее в воздухе напряжение – Найпа дико захохотала! Она прямо заливалась смехом, держась руками за живот.

– Вот за это я тебя уважаю, – сказала, отдышавшись, девчушка. – Ты правильный, но ценишь шутки. – Вытерла слёзы. – Спасибо.

Брат пожал плечами:

– Не за что. На самом деле я не против радости жизни, не против всяких там приключений, книг про пиратов и прочего... Помечтать и я люблю. А иногда могу и поразвлечься. Как тогда – два года назад, у мёртвого дуба. Нас послали уничтожить молодого маразута, который, по глупости, ушёл от своего отряда. Ну мы его уничтожили. Но затем – вместо того чтобы возвращаться на базу – устроили дикую охоту на морвошей! Они же просто сгустки злобы, не знают ни страха ни упрёка, вообще ничего, кроме желания убивать всех и вся. Мы могли бы сразу поджарить их Священным огнём, но вместо этого начали от них убегать... Они гонялись за нами целый день, дико вопили, захлёбывались ядом... А мы улепётывали на лошадях и отстреливали трёхруких из луков – одного за другим. Делали ставки, кто больше убьёт! Я облажался, убил меньше всех... Проиграл шестнадцать пачек чая. Было весело! Так что понимаю – в жизни должен быть хоть какой-то интерес. Но у меня на первом месте – долг.

Найпа задумалась. Её лицо было неспокойно, что-то тревожило, какие-то кошки скреблись на душе.

– Понимаю, – наконец сказала девушка. – Ты по-своему прав. Но тут я подумала об ещё одном вопросе... Зачем такая жестокость? Знаешь, я с младенчества впитала ненависть к народам Тьмы. Война есть война, это понятно. Но когда я увидела то жуткое зрелище... Как Золотой улей пожирал маразута – что-то во мне надорвалось. Ну, я не жалею злых тварей. Просто не вижу смысла в бесконечной грызне. Мы убиваем тёмных, они – убивают нас, и всё крайне жестоко. Не глупо ли всё это? Иногда мне кажется что боги, восседая на своих чистеньких небесах, посмеиваются над нами. Смотрят на нашу бесконечную войну, на то с каким исступлением мы истребляем теней, а они – нас. И хихикают, как ребёнок, наблюдающий за грызнёй пауков в банке. Скажи, кому всё это нужно?

Братец вздохнул.

– Повторюсь в который раз – жизнь это борьба. В ней нет места наивности и глупым мечтам. Не мы создали Вселенную, не нам решать какой ей быть! Всё вокруг нас – результат беспощадной борьбы за выживание. Животные постоянно пожирают друг друга и траву. Мы тоже едим растения. Они живые, тоже истекают соком. Мы носим одежду из хлопка, рубин деревья, рыбачим. И так во всём, тут ничего сложного. Созидание невозможно без разрушения, рождение нового без смерти старого. Если б не было борьбы – остановилась бы история, и всё затихло бы в благостном сне, – Братец развел руками. – Увы.

– Ужасно.

– Конечно! – согласился Назай. – Но как иначе? Вспомни книги о Золотом веке. У людей было навалом еды и одежды, работать не нужно, болезни почти исчезли, даже старость была побеждена. И что? Люди ели, пили, пьянствовали, курили "весёлые травы", и спаривались. Это не жизнь. Боги посылают испытания не из-за жестокости, а ради добра: чтоб люди – да и все живые существа – боролись и побеждали. Становились лучше.

– Пафос, пафос... – съязвила Найпа.

– Уж кто бы говорил, – парировал Назай. – Кстати, моё мнение не только моё – это мнение великих правителей и мыслителей, первооткрывателей и полководцев. А ты рассуждаешь как капризный ребёнок: хочу жить как в сахарной сказке – причём бесплатно. Это неправильно.

– Но ведь я хочу не только для себя, – Наследница поджала губки, – А для всех!

– Хм... Ну, мечтать легко. У тебя есть идеи как этого достичь?

Найпа закрыла глаза.

– Поживём увидим, – сказала она. – Вот технократы придут к власти – может и изменят всё к лучшему. Тогда каждый сможет жить как сочтёт нужным и выражать себя как захочет. Технократы молодцы – на них моя последняя надежда.

Назай мрачно усмехнулся:

– Они ушлые ребятки. Я разговаривал с людьми которые изучали их десятилетиями. Конечно, есть среди тахами и хорошие – как например Майта. Но у руля стоят очень, очень плохие. Злые, умные и изощрённые. Они придумали сказку про прекрасный свободный мир – и с её помощью вербуют сторонников везде где только могут. А когда захватят власть – устроят настолько людоедскую тиранию, что времена самых злых императриц покажутся раем. Ну ладно, технократам верят многие простолюдины... Но ты-то. Наследница!

– И что?

– А ничто. Вижу ты всё понимаешь – и всё равно упрямствуешь. Потому я умолкаю – пускай тебя образумят Боги и Предки. Мне больше нечего тебе сказать, кроме одного – пора взрослеть.

Найпа набычилась.

– Доколе ты будешь это повторять!?

Брат пожал плечами.

– Пока не повзрослеешь.

Спор зашёл в тупик, и это было ясно обеим 'противникам'. Можно было и дальше 'бодаться', как бараны на мостике, но зачем? Бессмысленно. Девушка похлопала брата по спине.

– Ладно, умник. У тебя своя правда, у меня – своя. На том и порешим.

– Да, пускай нас рассудят боги, – ответил Назай, и собрался уходить. Его ждали важные дела! Дорога каждая минута. Наследница это понимала, и была очень благодарна, что у родственничка всё же нашлось немного времени на незадачливую сеструху.

– Спасибо, что проведал меня. Хоть какой-то лучик света в этой треклятой жизни...

– А она вовсе не треклятая. Ты бы пожила как обычная крестьянка – быстро захотела бы обратно! Ну всё, мне пора.

***

Назай ушёл, оставив после себя стопку старинных книг – 'Ты же любишь читать' – и странную тоску. Конечно, он помог, поддержал, от его визита стало действительно легче. Но вопросов стало ещё больше.

ГЛАВА 30. ПОБЕГ.

Найпа, конечно-же, считала свою 'тюрьму' ужасным местом. Она ошибалась – бывают места намного хуже. Например, то, в которое упрятали Маравана, Тариваша и Майту.

– Отдыхайте, сопляки! – гаркнул Масур, и с грохотом закрыл дверь подземной камеры. Пала непроглядная тьма. В давящей тишине слышался даже стук сердца и, надо сказать, этот стук был частым, тревожным. Прохлада слегка успокаивала, но в целом положение выглядело безрадостным... На каменном полу – тонкий слой прелой соломы. Стены твёрдые, хоть башку разбей. А сверху – двадцать локтей каменной породы. Безвыходное положение, мат! Шпионы проиграли. Так думали шершни. Но сами шпионы думали иначе.

– Слава предкам, – сказал Мараван. – Теперь, когда мы вместе, у нас есть шанс.

– Сначала нужно подлечится, – ответил Тариваш, и зашуршал соломой, устраиваясь поудобнее. Не привык он к жестким лежанкам, ох не привык!

– Знаете, ребята, говорят – темнота сближает, – Продолжил южанин. – В темноте не видно лиц и потому можно разглядеть душу. Ну, образно говоря. Вот вы мне сейчас кажетесь такими родными и близкими... Давайте обнимемся.

– Молчи, глупец! – перебил его Мараван. – Ты хочешь затянуть Майту в постель? Я не дам! Хоть ты и друг.

Ханаарец хохотнул.

– Я даже не думал о таком! У тебя испорченное воображение.

– Перестаньте! – приказала Майта. – Я, кажется, нашла спички.

Девушка черкнула спичкой. Свет! Зыбкий, колышущийся – всё равно лучше темноты.

Майта улыбнулась:

– Так-то лучше.

Друзья огляделись. Камера ничем не отличалась от тысяч таких же по всей Империи, да и по всёму миру Суллинар. Да и в большинстве других миров тюремные камеры, скорее всего, похожи. На стенах виднелись неразборчивые надписи, оставленные теми, кто сидел здесь раньше. Нацарапанные заточками, корявые и обрывистые. А стены – само воплощение каменной мощи... Но взгляд Маравана не нашёл того чего он боялся – глазка для подсматривания.

– За нами не следят. Отлично, – сказал шпион.

Технократка кивнула.

– Да. Надежда есть. И не слабая. Но сначала я должна осмотреть ваши раны. К счастью моя аптечка здесь, при мне...

– Её не отобрали? – удивился Тариваш.

– Ну так мы ж с ними договорились, они позволили мне вас подлечить. Кстати, потому они выдали спички. Но таки порылись в аптечке, боялись что в ней оружие. Наивные! Приступим.

Что-ж, раненые и выдохшиеся агенты ни на что не годятся. Потому их нужно лечить. Это заняло не так уж много времени. Девушка смазывала, протирала и перевязывала ожоги Тариваша, промывала поломанные зубы Маравана, смазывала царапины и поила друзей целебными настоями. Затем подлечила саму себя. Ранения у всех были легкие, потому процедуры вполне помогли. Съев по ложке успокаивающего мёду, и задув свет, друзья завалились спать – для восстановления сил... Их мучила тревога, прохлада мешала дышать, лежать на жестком полу было ох как неудобно! Но ребята хоть и являлись новичками, прошли подготовку. А успокаивающий мёд согревал изнутри, размягчал души, расслаблял... «Отдых».

***

– Где я?

Южанин медленно выбирался из сна. Так не хотелось просыпаться...

– Почему постель такая твёрдая?

Он потянулся и широко зевнул. Открыл глаза...

– Проклятье. Мне снилось, что я дома! Что лежу в своей комнате и сейчас мама позовёт меня на утреннюю молитву. А затем – рисовая похлёбка и зелёный чай... Ну почему!?

Мараван смерил его гневным взглядом. Глаза 'вожака' сверкнули в свете спички.

– Не ной. Отоспишься в Столице.

– Если выживу... И я не хочу в Столицу, хочу домой!

Мараван взял друга за руку. Было ясно, что веселый нрав южанина, наконец, дал трещину. Очень не вовремя!

– Тариваш. Мы боремся не за какие-то красивые идеалы. Не за оторванные от жизни мечты. А за выживание человечества! В том числе и за твою семью. Потому боги на нашей стороне. Не унывай.

– Знаю... Но, как ты думаешь, я ещё вернусь домой?

– Вернёшься. С кучей технократских денег! Давай, соберись. Нам пора действовать.

Майта, кивнула.

– Да. Возьмёмся за руки.

И, крепко взявшись за руки, закрыв глаза, друзья хором произнесли взаимную клятву кузуни. В сырой подземной камере, в этом месте тоски и безысходности, зазвучали слова древнего, почти забытого языка. 'Шамау, Лахана, Ту-байве! Та-хуна, эн лау патан! Шиккай сураманхе' в переводе это означало: 'Верность, доверие, искренность. Отныне, и до смерти. Не взирая ни на что'.

– Начнём.

***

А тем временем Батташ и Тес-Нур спокойно попивали вино...

– Кислятина! – кривился Батташ. – Из северных княжеств. Вот бы сладкого, ханаарского...

– Нормальный вкус, – отвечал Тес-Нур. – Для истинных ценителей.

– Ну да, куда мне, потомку степняков, до тебя, аристократа!

Тес-Нур улыбнулся. На его пожилом и сумрачном лице улыбка казалась чудом. Как солнечный луч пробившийся сквозь тучи.

– Не кипятись, Бат. Давай лучше закажем яичницу с курятиной. Её-то любим мы оба!

– Да! – кивнул Шершень. – Любовный треугольник! Но счастливый.

Они находились не в городском трактире, а в небольшой харчевне для офицеров, в хозяйственной части дворца. Здесь было чисто и можно заказать почти любой продукт. Ну, кроме совсем уж экзотических, вроде щупальцев осьминога... Друзья устали от тревог и хлопот, что обрушились на них в последние несколько дней. Вот и решили 'оттянуться'. Ведь если не отдыхать вообще, можно 'сорваться' и будет только хуже.

– Хорошо, – Батташ вдохнул запах блюда и зажмурился. – Как здорово, что можно зайти сюда и пропустить кружку-другую, подкрепиться хорошей едой. И хоть ненадолго забыть о войне...

Тес-Нур пожал плечами.

– А я не забываю о ней даже здесь. Увы!

– Так расслабься.

– Не могу. Меня тревожат мысли про Найпу, про 'учёных'. И про Цветок надежды. Как думаешь, почему он тогда стал алым?

Батташ задумался.

– Не знаю. Вообще, я слыхал, такое случалось и раньше. Но редко...

– Да. И всякий раз предвещало перемены!

***

А перемены всё приближались. Незаметно, но очень быстро. Сидя в заточении, глубоко под землёй, шпионы готовили побег. Они собирались свалить обратно в Столицу... прихватив с собой Наследницу.

– Майта, шершни тебя обыскали? – мрачно спросил Мараван.

– Да. Но в пределах приличий! Потому не заметили самого важного.

– Ну тогда начинай.

Девушка строго взглянула на друзей.

– Отвернитесь.

Затем села и взяла себя за левую ногу. Нажала какие-то кнопки, дёрнула за ремешки. Повернула ногу... и та отвалилась! Словно неживая. Да она и была неживая. Протез, причем настолько совершенный, что в нём можно даже бегать. И никто не заметил бы разницы. Технократские врачи знали своё дело! А их начальники разведки знали своё дело ещё лучше.

– Отлично, – кивнула Майта. Можете поворачиваться.

Девушка вставила протез обратно, нажала кнопочки, завязала ремешки – 'нога' снова держалась накрепко. Но на полу лежал небольшой пакет, извлечённый из протеза, ведь тот был пустой изнутри.

– Здесь все, что нам нужно? – спросил, округлив глаза, Тариваш. Его, конечно, посвящали в подробности операции. Но всё равно парень немного удивился.

– Всё.

Майта извлекла из пакета колбу с синей жидкостью. Встряхнула. На лице девушки появилась едва заметная улыбка.

– Хорошо. Наденьте повязки.

Повязки нашлись не сразу, но довольно быстро. Мараван надел свою, легко и профессионально. Тариваш всё возился... Друзья ему помогли. Затем Майта и сама одела 'намордник'.

– Как дышится?

– Нормально.

– Ну что ж. Скрестите пальцы – пути назад нет. Была ни была!

И технократка разбила колбу. Синяя жидкость вытекла на пол, пузырясь и шипя. Испарилась... В сыром воздухе повис призрачный туман.

***

На первый взгляд могло показаться, что сторожившие камеру шершни расслабились и утратили бдительность. Но это было не так... Хотя да, они занимались своими делами. Один чистил оружие, другой курил. Третий, опершись о стену, закрыл глаза, думал о чём-то своём. Ещё два, присев на полу, играли в кости. Словом – отдых... На самом же деле, служивые слышали каждый звук, каждый шорох. Они умели всё замечать даже пребывая во дрёме. И если бы шпионы каким-то чудом открыли дверь и попробовали ускользнуть – реакция была бы молниеносно-быстрой и смертельной. Если бы кто-то попытался освободить шпионов извне – ему тоже не удалось бы подкрасться незамеченным. Да и нахрапом стражу тоже не задавить – отборные бойцы. Учились орудовать саблями с юных лет.

Пятеро бойцов находились прямо перед дверью, ещё десять в соседней комнате. Ещё пятеро – сторожили лестницу. Шансов на побег – ноль. Но шпионы были иного мнения.

– Откройте! Ему плохо! Откройте! – просто таки душераздирающие крики из тюремной камеры.

Их едва слышно – ведь дверь толстенная, но всё-таки можно разобрать слова.

– Откройте! Он умирает!

'Арестанты' отчаянно били в дверь. И, судя по голосам, уже рыдали...

Масур глянул на подчинённого.

– Ну что? Заткнём им глотки?

– Давай! – ухмыльнулся молодой шершень. – Пускай не вопят.

Вмешался третий служивый:

– А если они хотят удрать?

Масур хохотнул:

– Конечно хотят. Но они не знают, насколько мы сильны. Идём, поставим их на место. И, в конце концов, может один из них и правда умирает?

Шершни обступили дверь и приняли боевые стойки, сжали верёвки – чтоб вязать арестантов. Масур надел кастет и открыл дверь.

– Ну? Э! Ох...

В ноздри ударил резкий, но сладкий запах. Мир перед глазами поплыл – голова кружилась, в ушах нарастал дурной звон. Тело – 'Что за хрень?' – стало невесомым. 'Я что, пьяный?' – подумал шершень. Это была его последняя мысль за этот день.

***

– Так их! – Тариваш едва не закричал от радости. Как только дверь открылась, наружу выплыли клубы синего тумана. Стражники не испугались, но удивились – и на какие-то несколько мгновений опешили. Этого оказалось достаточно! Масур достал саблю, худое лицо исказилось от злобы... И в следующий миг расслабилось, стало сонным. Глаза закатились и грозный потомок степняков завалился спать. В свете факелов виднелись его оскаленные в безумной ухмылке зубы.

– Так их! – Тариваш подпрыгнул. Пнул жилистого Масура от всей души. – Это за наши раны!

Завалились все пятеро бойцов, что сторожили дверь. Из соседней комнаты никто не спешил на помощь. Значит и там все уснули. Но оставался ещё отряд стороживший лестницу... Он за дверью, а значит, туман до них не добрался. Пока ещё не добрался.

Майта улыбнулась – грустно и снисходительно.

– Вот что значит Наука! Даже самые могучие бойцы проигрывают изощрённому оружию. Газ Кумарин – последняя разработка Центральной Академии тахами!

– Ты плохо знаешь воинов, – Мрачно ответил Мараван. Каким бы изощрённым не было оружие – воины с истинным духов всё равно одержат победу. Ведь вражеское оружие можно заполучить, его технологии можно украсть, или купить – а воинский дух не украдёшь и не купишь.

– Ох, какие слова, – Вздохнула Майта. – Давай не будем об этом. Пора выпускать Шижу.