Текст книги "Когда умирает свет (СИ)"

Автор книги: Мирослава Адьяр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Мирослава Адьяр
Когда умирает свет

Время для бегства

Осторожно опустив ноги на пол, я прислушалась к собственному телу и отчаянно покраснела, ощутив боль в каждой мышце. Приятную, стыдную боль. Она не даст мне забыть, что произошло в постели всего какой-то час назад.

Кожа все еще была немного влажной от пота, потому что Карлос никогда не позволял мне отодвигаться, даже во время сна. Он всегда шарил рукой по кровати и искал меня, чтобы притянуть к своему телу, обвить ногами и уткнуться носом в макушку.

Сейчас он спал за моей спиной, а у меня в голове со скоростью света мелькали мысли одна мрачнее другой.

Мне нужно уйти. Сейчас же.

В груди разгорался отчаянный огонек стыда.

Три года назад эти отношения оборвались, когда стало очевидно – дороги у нас с Карлосом разные и никто не хочет уступать; но совершенно невозможное притяжение сталкивало нас снова и снова, из раза в раз увлекая в темный густой водоворот больных, уничтожающих чувств.

Мы больны, это точно. Не могли разорвать все до единой нитки стянувшей нас паутины. Мы падали в пропасть, а потом опять расходились в разные стороны, отрывая от души новые кровоточащие куски, заштопывая новые раны, баюкая старые рубцы. Чтобы через месяц или целый год столкнуться снова, провалиться в раскаленную бездну, впасть в форменное безумие, когда одежда рвется в клочья и нет сил даже на человеческую речь – только на стоны и животное, дикое рычание.

Тихонько прокравшись на кухню, я не рискнула сварить себе кофе. Если Карлос проснется, то придется объяснять, почему я так рано встала и почему упорно собираю разбросанные по квартире вещи. И, вообще, куда это я собралась.

С каждым разом уходить было все сложнее. Хотелось остаться, вернуться в постель и прижаться к родному мужчине, зарыться пальцами в темные вьющиеся волосы и целовать, целовать, целовать любимое лицо. Родное. Самое лучшее.

Но это несбыточная мечта.

Если люди разошлись, значит, проблемы перевесили их чувства. И я знала, что этот мужчина не изменится. Он слишком любил контроль. Он слишком много требовал. Он ставил условия и ультиматумы, всегда дрожал от страха, когда я летела на исследование очередной колонии, и совершенно не слушал, когда я бросала ему в ответ его собственную работу, где можно было получить пулю в любой момент.

Он всегда все делал “слишком”.

– Абсолютно все… – проворчала я, чувствуя между ног тянущую и вибрирующую тяжесть. Карлос всегда набрасывался на меня, как изголодавшийся зверь, будто и не было у него никого все это время.

Может, и правда не было?

Не верилось. Слишком уж горячая кровь.

Натянув штаны, я заглянула в ванную и замерла перед зеркалом. На шее и ключицах багровели следы его губ. Метки принадлежности. Они скоро исчезнут, но ощущение останется.

Чувство безысходности накатило на меня столь разрушительной волной, что подогнулись коленки, а в горле запершило от непрошенной горечи и готовых пролиться слез.

Это никогда не закончится. Мы уничтожим друг друга. Выпотрошим, высушим, выпьем силы и желания до последней капли. И все, что я буду помнить на краю бездны, – это его карие глаза, смотрящие с болью и готовностью жизнь отдать. Здесь и сейчас.

Этому нет конца.

Ополоснув лицо холодной водой, я попыталась пригладить растрепанные волосы, но тщетно.

Ладно, не смертельно. Уже через двадцать минут я буду дома, а вечером – улечу на Альдеран, не меньше чем на месяц.

Я радовалась, что связи там не будет, только по местным каналам.

Появится время, чтобы подумать.

Футболка нашлась в коридоре. Карлос никогда не мог дотерпеть до комнаты – пробирался жадными руками под одежду, но даже не для ласки, а просто из желания прикоснуться, почувствовать тепло моего тела под ладонями. Его острые зубы прикусывали мое плечо, а ухо обжигал торопливый страстный шепот: “Оттавия…”

Он повторял мое имя снова и снова, как заклинание. Будто не мог поверить, что все это и правда с нами происходит.

Прокравшись в спальню, я пошарила по тумбочке у кровати, нащупала браслет коммуникатора и торопливо застегнула его на руке.

Вроде все.

Взгляд мазнул по лицу Карлоса – и сердце на мгновение пропустило удар. Показалось, что он проснулся и пристально меня разглядывает, но все это было лишь игрой тусклого света, пробивавшегося сквозь шторы, и густых теней.

Я поймала себя на мысли, что отчаянно хочу скинуть одежду и вернуться в постель. Проверить, что произойдет утром, посмотреть Карлосу в глаза, когда он действительно проснется, сказать “привет” и “что будем со всем этим делать?”.

Протянув руку, я почти коснулась его лица. Кончики пальцев скользнули по колючей щетине, задели густые темные волосы.

“Беги!” – орал во всю глотку внутренний голос.

Беги, пока желание остаться не стало слишком сильным.

Беги, пока сердце не разорвалось в груди.

Беги, беги, беги…

Наклонившись, я коснулась губами небритой щеки. Хотелось выдохнуть “прощай”, но внутри все восстало против такого простого и правильного слова. Нужного слова. Единственного, что стоило бы сказать.

– До встречи… – малодушно прошептала я и выскочила из комнаты.

***

Шесть недель спустя…

– Не может этого быть.

Я не кричала и не плакала. Не могла найти в себе сил даже встать с бортика ванны. Ноги подкашивались, коленки превратились в подтаявшее мороженое, способное растечься во все стороны от любого неосторожного движения.

На раковине валялся тест и злорадно мерцал красным плюсом в крохотном окошке на сплошном корпусе. Сейчас он напоминал мне ядовитую змею, распахнувшую пасть и готовую вцепиться мне в горло острыми зубами.

– Этого не может быть, – повторила я, будто слова могли обнулить мир и вернуть все на несколько недель назад. – Не может этого быть! – истерично выкрикнула я в потолок и обхватила себя дрожащими руками.

Мне говорили, что я никогда не смогу…

У Слышащих не бывает детей.

Зажав ладонью рот, я зажмурилась, пытаясь проглотить рвущийся из горла крик.

Это его ребенок. Его ребенок!

Резко выдохнув, я приказала себе успокоиться.

Нужно делать что-то прямо сейчас, пока срок еще небольшой. Позвонить гильдейскому врачу, он все организует. Да, так я и сделаю!

Так и сделаю…

В мыслях всплыло лицо Карлоса. Он всегда говорил, что хочет детей, но кто из нас вообще мог об этом подумать? Он – наемник, я – Слышащая камни. Мы ни секунды не сидели на месте, не могли остаться на Заграйте дольше чем на неделю. Иногда попадали в одну экспедицию. Иногда – в разные.

Наша работа разрушила нас, а затем – и наши отношения.

И ребенок сейчас казался не благословением свыше, а насмешкой!

Коммуникатор завибрировал, и я чуть сознание не потеряла, представив, что это мог звонить Карлос, но нет: на экране высветилась фотография лучшей подруги.

Странно, всего пять утра.

Чего вдруг ей звонить?

Нажав кнопку приема звонка, я приготовилась выслушивать радостные вопли и болтовню, но лицо подруги было предельно серьезным, а взгляд – холодным. Я отчетливо ощутила, как ледяные иголки страха прошили мой позвоночник.

– Собирайся, Оттавия. У нас ЧП. Вылетаем через час.

– Но я…

– Это приказ Шейна, не обсуждается, – отчеканила подруга. – Он рвет и мечет – головы скоро полетят, так что отложи все дела, если только это не смертельная болезнь.

“Беременность не подойдет?” – хотела спросить я, но вовремя прикусила язык.

– Буду через сорок минут.

Завершив звонок, я уставилась в пол и сжала кулаки так, что костяшки побелели. Схватив тест с раковины, я со злостью швырнула его в стену и наблюдала, как осколки падают на пол.

Подобно тому, как вскоре рухнет вся моя жизнь.

Какая дикая, сумасшедшая ирония! Карлос требовал от меня уйти с работы, бросить экспедиции. Это нас окончательно рассорило.

И вот он нашел другой способ вынудить меня изменить решение.

Если богиня справедливости сейчас на меня смотрит, то, надеюсь, ее божественность встанет ей поперек горла.

Работа не ждет. Смерть – не оправдание

– Что за ЧП?

Я старалась быть собранной и не встречаться взглядом с Шейном, а мужчина нарочно говорил все тише, чтобы привлечь мое внимание. Даже встал надо мной, вынуждая поднять голову и следить за его рукой, скользящей по голографическому изображению.

Отношения с Шейном у меня сложились странные и, скорее, взаимовыгодные, чем основанные на симпатии.

Он понимал, как мне сложно оставаться вдали от работы. Не требовал и не ставил ультиматумов, всегда меня поддерживал. Я не питала иллюзий: это все для него так же важно, как и для меня. Если на планете появлялась проблема, связанная с минералами или шахтами, то именно Слышащим приходилось разбираться.

Обустройство новых колоний и расширение колониального пояса – главная задача Совета Заграйта. Вся организация “Криоскейп” держалась на этом, а десятки Слышащих зависели от ее процветания.

– Оттавия, ты совершенно меня не слушаешь. – Вздрогнув, я посмотрела на Шейна и увидела в его взгляде укоризну пополам с волнением.

Мужчина присел на край стола, и в светло-серых глазах вспыхнули огни сциловых ламп, развешанных по всему кабинету. Я поймала себя на мысли, что Шейн с Карлосом – две противоположности, столкнувшиеся на одном клочке галактики неизвестно по какой причине. И с какого-то хрена на этом же клочке галактики оказалась и я.

– Оттавия, с тобой все в порядке?

Шейн сжал мою ладонь. В его руках она казалась просто крохотной – рукой фарфоровой куклы.

“Все отлично, Шейн. Все прекрасно. Я всего лишь стала единственной залетевшей Слышащей во вселенной и даже врачу позвонить не успела, чтобы показать ему этот невероятный феномен! Клянусь Саджей, он сможет написать обо мне целую статью”, – но высказывать собственные мысли я не собиралась.

Я понимала, чем все это может закончиться. Шейн – хороший мужчина, но и он не смог бы защитить меня от пристального внимания. Меня бы отстранили.

Меня бы исследовали, как подопытного кролика.

Вероятно, что я никогда бы не смогла работать, лишилась бы самого важного и ценного – возможности использовать собственный дар.

– Да, все в порядке.

Шейн изучал меня пристальным взглядом, от которого стало не по себе, а по позвоночнику пробежали холодные колючки страха. Это мужчине быстро надоело, но чувство, что он продолжает следить за каждым моим движением, никуда не делось.

– На Конклао, как ты знаешь, нашли город. Еще до того, как решили строить там колонию. – Шейн развернул карту континента, и я рассмотрела толстые белые полосы, расчертившие землю на изображении неровными квадратами, похожими на ячейки паутины. Сами квадраты были иссечены линиями потоньше так густо, что начинало рябить в глазах. – Занимает он чуть ли не треть суши, но изначально колония и разработка шли на другой стороне планеты. Пока группа не переместилась сюда.

Он мазнул пальцем по изображению, вырисовывая красный крест у самого края “паутины”. На пороге невиданной структуры.

– Два дня назад Слышащий и два человека из сопровождения попытались войти в город. – Странный взгляд Шейна пробрал меня до самого дна, под горло подкатился горький комок тошноты. – Они исчезли в ста ярдах от границы лагеря.

Моргнув, я пыталась осознать услышанное.

– Исчезли? В каком смысле?

– В самом прямом. Они прошли вот через этот коридор, – Шейн провел пальцем красную прямую от лагеря в сторону первых хитросплетений улиц подозрительного города. – Они были в зоне видимости. За ними наблюдали пятнадцать человек. И на их глазах они растворились в воздухе. При этом Слышащий вел себя странно всего за день до инцидента. Уверял, что город говорит с ним, что он должен пойти туда.

Я прищурилась, рассматривая застывшую в воздухе картинку. Во мне что-то дрогнуло, попыталось предупредить, отговорить от этого задания. Внутренний голос вопил во всю глотку, что это – смертельная ловушка и что-то там, у этих белоснежных стен, меня ждет.

– Когда вылетаем? – спросила я.

Шейн отключил голограмму и задумчиво уставился в окно. Напряженная линия спины выдавала его беспокойство и предвкушение. Я слишком хорошо знала Шейна: он уже внутренне дрожал от одной только мысли о столкновении с чем-то неизвестным. Ведь это очередная возможность получить от Совета “золотую звездочку отличника”.

Кто откажется от новых привилегий?

Или звания.

– Как только соберем оборудование. Нас уже ждут.

Навстречу древности

Я почти ничего не взяла, кроме нескольких специфических мелочей, созданных мной для работы. В небольшой рюкзак легли две смены одежды, белье и стимуляторы, которыми пользовались все Слышащие. Дар не давался просто так. Он отнимал силы, ломал нас, но и взамен мы получали нечто важное.

Чувство принадлежности. Ощущение, что весь мир готов распахнуть объятия и принять тебя любого: сломленного, уставшего, озлобленного или опустошенного, разбитого, потерянного. “Погладить по голове”, выслушать и за все простить. Единство с камнем – оно больше, чем любовь. Больше, чем самое сокровенное желание. Больше, чем ты сам.

Натянув тренировочные штаны из укрепленной темно-серой ткани, борцовку и просторный вязаный свитер, я закинула рюкзак на плечо и окинула квартиру прощальным взглядом. Я надеялась, что смогу вернуться сюда максимум через пару недель и что-то решить со своим интересным положением.

В последние несколько часов мне удавалось не думать о невозможном. О самом странном, что вообще могло произойти в жизни Слышащего. Удавалось не касаться живота, еще совсем плоского, удавалось не цепляться за отражение в зеркале, не становиться к нему боком и не рассматривать тонкую фигуру, еще никак не отмеченную изменениями.

В голове не было ни одной связной мысли – только вертелись обрывки разговора с Шейном, детали задания и мешанина из страхов и сладкого ожидания будущего, когда камень чужого мира заговорит со мной, подаст голос, – и я не могла не представлять, каким он будет. Тихим? Пронзительным? Мужским или женским? Низким? Тягучим или похожим на скрип шестеренок?

Прикрыв глаза, я шагнула к двери и положила руку на панель замка.

Пора уходить, иначе опоздаю, а Шейн больше всего ненавидит опоздания.

Выскользнув в коридор, я закрыла дверь не глядя. Просто мазнула ладонью по светло-серому прямоугольнику и удовлетворенно кивнула, услышав пронзительный писк.

***

– Оттавия-я-я! – Марта почти повисла на моей шее, едва не переломив меня пополам и вынудив наклониться вперед и сдавленно охнуть. – Саджа великая, да ты бледнее смерти! С тобой все хорошо?

Подруга обеспокоенно всматривалась в мое лицо, а я не могла выдавить ни единого слова. Не рассказывать же, в самом деле, что я лечу на задание в положении. Слухи сродни лесному пожару. Они расползутся, как ядовитый плющ по стене, и если Карлос хоть краем уха услышит, что произошло…

Во имя всего святого, он явится, чтобы запереть меня где-нибудь в хижине на краю мироздания, и будет держать там до момента родов.

Долбаный эгоист.

Я понимала, что мой суд несправедлив, но никак не могла отделаться от чувства обиды. Совершенно иррационального, глупого, почти детского!

Сама хороша, конечно, для кого вообще таблетки существуют, – но кто мог подумать?

Но Карлос чем думал?!

– Оттавия? Прием-прием, база вызывает Оттавию!

Вымученно улыбнувшись, я похлопала подругу по плечу и покрутила головой, высматривая Шейна.

– И где носит нашего начальника?

Марта пожала плечами, но так и не свела с меня пристального взгляда.

– Последние приготовления. Он должен договориться с Мастером перед тем, как мы решим всей дружной компанией ворваться на вечеринку.

– А кто Мастер на Конклао?

– Не спрашивала. Ты же Шейна знаешь: он любит делать таинственный вид и молчать, будто ему язык вырвали.

Солнце едва-едва показалось, робко выглядывая из-за массивных стеклянных монолитов-небоскребов. На взлетной площадке за Центральным управлением стоял всего один корабль, поблескивая серым боком и пялясь в пустоту темными стеклами кабины пилотов. Это был простенький транспортник-кузнечик, который перевозил небольшие грузы, оборудование и людей туда, где подпространственные коридоры не могли пропустить большие корабли.

Конклао и с этим не повезло: отсутствие нормальных транспортных путей – большая неудача для колонии.

Обхватив себя руками, я прищурившись наблюдала за раскаленным шаром в небе. Холодный пронизывающий ветер – первый вестник зимы – уже во всю хозяйничал в столице, дергая за край свитера и пробираясь под одежду морозными пальцами.

В груди что-то дрогнуло, а кроваво-красная капля светила походила на камень, что не поднимается над городом, а вот-вот упадет, чтобы погрести под собой привычную мне жизнь.

На Заграйте мой дар молчал. Это мертвый мир, полностью заселенный, поглощенный людьми, здесь не было места для Слышащих; и все равно сердце стремилось выпрыгнуть из груди от одной только мысли, что вот-вот мы рванем в неизвестность. К новому миру.

– Шейн показывал тебе материалы? Как думаешь, что могло случиться с прошлым Слышащим?

Я повернулась к Марте и отметила, что подруга сильно нервничает. Совсем на нее не похоже.

– Я надеюсь, что камень мне об этом расскажет.

Подруга замялась.

– А если нет?

Перед глазами всплыли колоссальные коридоры огромного города, переплетенные как паутина.

– Скажет, – уверенно ответила я. – Камень одинок. Он хочет, чтобы его услышали.

Неожиданная встреча

Шейн явился минута в минуту. Был молчалив и хмур, привычно собран и похож на солдата, готового броситься в бой и выбить ответы на любые вопросы, какие только придут в голову. Конклао стал для него каким-то испытанием.

Как дракон, стоящий на пути рыцаря, жаждущего прорваться в древний замок, планета ворвалась в его упорядоченную реальность, чтобы разметать ее по кирпичику. Вместо меча у этого рыцаря – Слышащий. Вместо щита – оборудование, многолетний опыт и преданная команда лучших механиков, исследователей и колонизаторов.

Вот только дракон мог проглотить самонадеянного воина, даже не подавившись и прожевав его со всеми доспехами и оружием.

Я видела, как планеты расправляются с незваными гостями.

Видела, как хищники рвут пришельцев легче, чем ножи режут бумагу. Видела, как камень восставал против чужаков, отравляя их воду и пищу.

И Конклао мог стать худшим из драконов.

В голове вертелся вопрос о местном Мастере, но я все время забывала спросить, с кем придется иметь дело.

Слышащие зависимы от своих защитников.

Лучше знать, кто будет прикрывать мне спину, но вид у Шейна был таким мрачным и злым, что я прикусила язык и поставила в памяти зарубку, – сама все выясню, не облезу, а начальника лучше не трогать, когда он в настроении калечить и отрывать головы.

С ужасом я ожидала подпространственного прыжка и повторяла про себя детские стишки, чтобы хоть как-то отвлечься от противного, гнетущего чувства тревоги, что наваливалось каждый раз, когда корабль цеплялся якорем за луч. Под ребрами будто вырастал пульсирующий комок. Он распухал и болезненно бился где-то под горлом, мешая дышать и думать.

“Вот Медведица Большая

Кашу звездную мешает

Большим ковшом

В котле большом”.

Глубоко вдохнув, я уперлась затылком в спинку кресла и представляла, что я далеко-далеко, уже на планете, прислушиваюсь к голосу камня и выслушиваю его жалобы на плохих людей, что никак не хотят оставить его нутро в покое.

Я буду кивать и жалеть его.

Буду ругать людей. Буду говорить, что скоро все закончится.

Буду врать.

“А рядом тускло светится

Малая Медведица.

Маленьким ковшичком

Собирает крошечки”.

– Садимся через десять минут! – голос Марты прорезал мутную, темную пелену и заставил меня открыть глаза. – Ты что, спишь?

– Упаси Саджа, – проворчала я и повертела затекшей шеей. – Ненавижу прыжки.

– Ты что-то под нос себе бормотала.

– Стишки про Большую медведицу.

Марта тихонько хихикнула и стиснула в руках старый потертый кожаный рюкзак. Основная часть ее вещей была в грузовом отсеке, и без своих взрывных “игрушек” подруга чувствовала неуверенность.

Ничего страшного. Скоро мы сядем, и она сможет вдоволь пообниматься со своими любимыми сциловыми гранатами.

Взлетная площадка была в миле от основного лагеря и в двух милях от края древнего города. Даже на таком расстоянии я видела, что белоснежные стены неизвестного происхождения ярко подсвечивались специальными лампами. Не осталось ни одного дюйма неосвещенного пространства между лагерем и руинами, будто Мастер боялся нападения и не собирался давать врагу ни единого шанса.

Разумно. Мало ли какая дрянь утащила людей в неизвестность.

Когда корабль коснулся земли, я почувствовала, как что-то прогнулось под его весом.

Тут почва что, из резины?

C доставившего нас на Конклао транспорта я сошла первая. Все во мне рвалось прочь из стальной птицы, на свободу, под темное небо незнакомого мира, мерцавшего гвоздиками тусклых звезд.

Вечерний воздух был прохладным, даже морозным, под ногами курчавился густой красновато-охряный мох, сплетались тонкие веточки, похожие на вьюнок. Как таковой дороги видно не было – все оказалось затянуто странным растением, разукрашенным крохотными багровыми цветками. Они усыпали плетения таким густым слоем, что сам вьюн терялся под яркими цветочными пятнами.

В воздухе стоял одуряюще густой запах, похожий на смешение ароматов печеной тыквы и жженого сахара.

– Оттавия! – рявкнул Шейн. – Пойдешь со мной. Нужно поговорить с Мастером.

Шейн мог бы это сделать и без меня, но спорить я не решилась. Тем более самой хотелось посмотреть, кто здесь за главного, – и любопытство пересилило.

Я поправила лямку рюкзака и зашагала молча, не обернулась, почувствовав взгляд подруги, мазнувший по спине, не сбавила темп и ничего ей не сказала. Уже через секунду я готова была бежать вперед, подгоняемая странным, тянущим предчувствием.

Было это ощущение скорой беды или сладкого предвкушения – не могла разобрать.

Все вместе, смешанное в гремучий коктейль.

Миля пролетела незаметно, ухнула нам под подошвы ботинок, и вокруг зашумел лагерь, запищали приборы, заголосили люди. Никто не спал, все что-то анализировали, рассматривали и переговаривались, передавая из рук в руки образцы и сплетни.

Кто-то чуть не сбил меня с ног и проворчал под нос торопливое извинение. Никому не было дела до прилетевших, все кипели и жили только ради наблюдения за городом и поисков пропавших.

Шейн шел чуть впереди, и, когда он остановился, я чуть не врезалась в его широкую спину.

Выругавшись про себя, я обогнула начальника и замерла с раскрытым ртом. Внутри всколыхнулся страх, стыд и негодование – и все это бешено закружилось в одном большом вихре, готовом переломить меня пополам и выплюнуть прочь.

Карлос выглядел смертельно уставшим. Карие глаза рассматривали меня с болезненным упреком, но с губ не сорвалось ни единого слова. Темные волосы падали на влажный от пота лоб, закрыв от меня большую часть его лица.

– Palomilla, – пробормотал он тихо, будто мы тут стояли только вдвоем. – Не ожидал…

Шейн кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Ваш новый Слышащий, – сказал он. – Надеюсь, сработаетесь.

– О, не сомневайся, – Карлос криво усмехнулся, и я увидела в этой натянутой, злой улыбке угрозу хищника, учуявшего добычу. – Мы друг друга не обидим.