Текст книги "Когда умирает свет (СИ)"
Автор книги: Мирослава Адьяр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
За чертой
Лес должен был закончиться. Не мог же он тянуться бесконечно долго? Лесам вообще не свойственно быть бесконечными, но я никак не могла ухватиться за эту мысль и разлепить спекшиеся губы, чтобы озвучить вопрос.
Мир вокруг вращался, смешивался, как краски на палитре, превращаясь в одно серо-черное пятно, испещренное оранжевыми прожилками от светляка, что Карлос закрепил на лямке рюкзака.
Тяжелое дыхание мужчины заставляло меня чувствовать вину за себя, но Карлос даже не думал чем-то меня упрекнуть. Он упрямо пер вперед, вслушивался в отрывистые команды Берты и старался не свернуть себе шею, зацепившись ногой о торчащий из земли корень.
Голос в моем сознании то становился громче, то резко слабел. Каждое новое слово, каждая попытка сосредоточиться на воплях города приносили только боль и короткое забвение, когда не хватало сил держать голову и тело превращалось в расплывшееся желе, что вот-вот должно было стечь вниз и остаться среди деревьев.
…я хочу…
…я должен… улететь…
Фразы то всплывали, то тонули в сдавленных всхлипах и стонах, что совсем перестали напоминать человеческую речь. Земля под ногами ходила ходуном, а деревья трещали с такой силой, что мне казалось – небо рухнуло и своим неподъемным брюхом давит на несчастные кроны, сминая их немыслимым весом, собираясь погрести все под собой: теней, город, незваных гостей, которые умели только нарушать обещания.
…домой…
Внутренне вздрогнув, я подняла голову и увидела спину Берты – женщина теперь бежала впереди. На несколько мгновений она скрылась из виду, а через десяток шагов мы вышли на открытое пространство. Слабого света светляка было достаточно, чтобы рассмотреть высокую траву и массивные черные скалы, что торчали из земли тут и там, точно сгнившие зубы мертвого великана.
– Оттавия, ты там живая?
Голос Карлоса звучал хрипло и устало, а хватка на моих бедрах стала жесткой, почти болезненной.
– Вроде как, – пробормотала я глухо, хотя чувствовала, что еще немного – и череп просто расколется, как переспевший арбуз, а мысли разлетятся во все стороны крохотными косточками.
– Держись, мы скоро доберемся до врат.
– Он… во мне, – я приложила ладонь ко влажному лбу и поняла, что меня трясет не от усталости, а от температуры.
Меня лихорадило, а я все это время даже не замечала.
– Он… не отпустит…
– Отпустит, – холодно отчеканил Карлос. – Пусть только попробует нам помешать.
Я хотела сказать, что город и так пробует, но из горла вырвался только сухой, лающий кашель, а через секунду во рту появился отчетливый привкус крови.
Карлос зашагал вперед, обходя черные скалы. В неровном свете они тускло поблескивали, как зеркало, в котором отразился огонек свечи, а внутри что-то медленно ворочалось, поворочаивалось к нам, невольным зрителям, массивным темным боком.
Я старалась не смотреть. Не могла доверять собственному восприятию и боялась, что именно сейчас, когда город откровенно прорывался сквозь все барьеры, его ужас, ненависть и гнев могут сыграть злую шутку с моим сознанием, окончательно отключив все тормоза и столкнув меня в пучину истерики и паники.
Двигались мы явно медленнее, чем хотелось, а дрожание земли под ногами все усиливалось. Оно прокатывалось волнами, снова и снова, било по нервам, отдавалось в голове, руках и ногах.
…я хочу домой…
Мысль была настолько четкой и острой, что я невольно задержала дыхание.
– Да вы шутите!.. – Берта остановилась и повернулась к Карлосу. В ее взгляде читалось самое настоящее возмущение. Не безысходность, не злость, а именно возмущение. Она искренне не могла поверить, что наши неприятности и не думали заканчиваться.
Женщина стояла всего в паре футов от обрыва. Расселина тянулась в обе стороны, и света хватило лишь, чтобы сделать вывод: обойти ее не выйдет. Только не ночью.
Противоположный край терялся где-то на границе светового круга, и я тяжело сглотнула, увидев, что несколько кристаллов буквально проросли под углом и рассекали мрак как мост.
И нам придется по нему пройти.
Искать другую переправу – это время, а город не даст нам ни секунды передышки.
– Воу!
Карлос пошатнулся, а где-то позади послышался раскатистый гул и треск деревьев. Едва удержав равновесие, мужчина чуть повел плечами, дав мне знак, что пора слезать. Переходить по такому ненадежному мосту с такой ношей на спине – та еще задача, и я знала, почему Карлос так сделал.
Чтобы не утащить меня за собой.
– Понятия не имею, что это, но лучше двигать жопами! – гаркнула Берта.
Она вступила на мост первой. Замерла, прислушиваясь, не затрещит ли опора, не просядет ли кристалл, что совсем не выглядел как надежная опора.
Ничего не произошло.
– Оттавия, ты следом, – Карлос встал позади, и его рука на моей спине обжигала даже сквозь ткань. Подавшись вперед, я осторожно нащупала подходящий уступ, шагнула вперед, затем еще раз.
Мир перестал раскачиваться, а впереди отчетливо маячил силуэт Берты. Я вцепилась в нее взглядом, старалась не отводить глаза, даже не дышала, пока медленно продолжала идти, ощущая гладкую поверхность кристалла и опасное скольжение под подошвами сапог. Оно было не таким уж и сильным, но вынуждало рассеять внимание, хвататься за несколько вещей одновременно, сохранять равновесие.
Берта все шла и шла, а я невольно представляла, как глубоко ущелье и выживу ли я, если упаду. Что со мной случится там, на дне? Я буду медленно растворяться в земле и стану частью города? Он, каким-то немыслимым способом, проникнет в мое сознание, похитит его и заставит провести бок о бок с его безумием целую вечность?
В страданиях и тоске из-за невозможности уйти.
Мне такой вариант совсем не понравился.
Наконец, я увидела, как Берта запрыгивает на противоположную сторону; и стоило женщине только обернуться, как в вышине громыхнуло и небо разрезали вспышки оранжево-красных молний, выхватывая из темноты и отвесную стену ущелья, и массивную арку врат.
Небеса уже не походили на один монолитный черный блок – они шли волнами, словно бушующее море, что вот-вот должно было рухнуть нам на головы.
И я была не так уж далека от истины; и, когда первые тяжелые капли холодного дождя упали на щеки, выругалась с душой, проклиная и этот мир, и город, и все те неприятности, что никак не хотели оставить нас в покое.
Добравшись до противоположной стороны, я обернулась и вздохнула с облегчением, поняв, что Карлос отставал от меня всего на пару-тройку шагов. От мысли, что дождь мог застать его где-нибудь посередине импровизированного моста, во рту становилось горько.
Скользя по земле, которая всего за секунду пропиталась влагой, будто огромная губка, мы двинулись вдоль разлома, стараясь не терять из виду врата, что теперь, из-за постоянных вспышек молний, уже не могли спрятаться за ночной пеленой.
Давай, Оттавия.
Ты должна напрячься!
Последний рывок – и очень скоро мы все будем дома.
Обязательно.
Все это забудется как страшный сон, и, просыпаясь на рассвете, я буду чувствовать лишь облегчение. Только блеклые воспоминания о пережитом останутся где-то в самых дальних уголках памяти, но и они потускнеют, истреплются, точно старые фотографии, и в итоге испарятся под ворохом других моментов.
Так всегда бывает.
Людям не свойственно помнить вечно.
Карлос не переставал поддерживать меня, уверял, что мы близки к цели; хоть я и не понимала, как именно он это отслеживал, если тени указали только приблизительное место перехода между этим миром и… Саджа знает, каким еще. Я уже ни в чем не была уверена.
…предательница…
Удар обрушился на голову внезапно. Я будто оказалась распластанной под гильотиной, и “лезвие” безжалостно упало вниз, отделяя меня от реальности, оставив где-то там, вдалеке, и дождь, и голоса, и влажную скользкую землю, бросив меня в непроницаемый мрак.
…я просто хотел домой…
“Как и я, – ответ вроде и прозвучал, но губы не шевелились. Слова формировались где-то в самом центре моего естества, чтобы потом вырваться прочь радужными вспышками, раскрашивая окружающую темноту. – Я не могла это изменить. Твои дети не дали бы нам уйти”.
Город говорил что-то еще.
Он ревел, требовал и стонал, истекал кровью и ненавистью, лепетал и тихонько шептал.
Столько злобы, ожесточения и горечи клокотало в каждом изданном им звуке, что я захлебывалась, не могла сделать свободный вдох, который не оседал бы на языке вязкой яростью.
Она выплескивалась через край, как вода из переполненного кувшина.
Явь и полусон путались, я уже не могла отличить одно от другого. Прорывался ли голос города в реальный мир или я проваливалась в забытье от усталости – я не знала.
Когда в очередной раз открыла глаза – хотя казалось, что я опустила веки всего на мгновение, – то увидела арку врат слева, уже совсем близко. Берта и Карлос о чем-то переговаривались, а через секунду женщина указала в сторону.
– Смотри, – бросила она, и слово почти утонуло в шуме дождя. Мучительно медленно повернув голову, я рассмотрела темную расплывчатую фигуру, в которой с трудом узнала тень.
Существо не пыталось приблизиться – просто наблюдало; и, присмотревшись получше, я заметила странность: крохотные черные кусочки, что отделялись от тела тени и, сбитые крупными дождевыми каплями, падали вниз.
Она будто распадалась на части…
Призрачный рев стал громче, и кто-то дернул меня за руку, утягивая вперед.
…уходите быстрее… скоро… ничего не останется…
Голос был похож на Альханда, но я не могла сказать точно и вздрогнула всем телом от сожаления, прозвучавшего в тихих словах.
Обернувшись, я заметила, как тень взмахнула рукой.
…и рассыпалась мелкой черной пылью.
– Выброси коммуникатор, – гаркнула Берта Карлосу.
– Что ты задумала?!
– Просто сделай, как я говорю!
Все, что было дальше, я уже не видела. Картинки сменяли друг друга, вспышки молний били по глазам, а тошнота клокотала где-то под горлом. Внутри переворачивались внутренности, превратившись в ледяные комья.
Рывок.
Странное препятсвие проехалось по коже сухим жаром – и мы вырвались в неизвестность с громким хлопком, преодолев невидимый барьер.
Эпилог
– А если они узнают правду?
С трудом разлепив глаза, я поняла, что лежу под совершенно чистым голубым небом, а в спину будто раскаленный прут воткнули. Я не могла двинуть ни рукой, ни ногой – они превратилось в безвольные макаронины, – и едва чувствовала землю под собой кончиками пальцев.
Все?
Я уже все? Это тот свет, где Саджа должна принять меня в свои любящие объятия и отправить в новую жизнь?
А как же Карлос?
Берта?
Почему я не могу пошевелиться?
Паника накатила с такой силой, что из горла вырвался сдавленный всхлип.
– К-карлос? – пискнула я и зажмурилась, попытавшись сморгнуть набежавшие слезы.
По лицу скользнула тень, а щеки́ коснулась теплая шершавая ладонь.
– Все хорошо, palomilla, – услышала я тихий шепот. – Мы почти дома. Скоро мы уберемся отсюда.
– Вам нельзя возвращаться, – Берта говорила отрывисто и жестко. Еще никогда я не слышала в ее голосе такой непоколебимой уверенности. – Пусть думают, что вас нет больше.
– Ты поэтому попросила…
– Да. – С трудом повернув голову, я посмотрела на женщину. – Там, – она неопределенно махнула рукой куда-то вдаль, – связи не было. Мы могли отслеживать друг друга потому, что находились… с одной стороны.
– Откуда ты знаешь? Мы не можем…
– Можем! Так как сейчас сигнала коммуникатора Карлоса на карте нет, – она выразительно изогнула светлую бровь.
Я невольно хохотнула.
– Слепая удача.
– Именно! Но она поработает на нас. Если Шейн будет верить, что вы мертвы, то и поисков никаких не состоится. Точнее, состоятся, но компания еще сто раз подумает, прежде чем сунуться на планету, где Слышащие мрут как мухи. А учитывая, что мы сейчас на другом краю города и то, в каком состоянии мы нашли Илиаса…
– Он потребует доказательств. Компания потребует!
Берта выразительно пожала плечами.
– Шейн может обследовать это место, но к тому моменту вы уже будете далеко. А пока что мне потребуются ваши вещи. Жетоны, часть экипировки. Что угодно.
– У меня в кармане подвеска Илиаса, – тихо сказала я, привлекая внимание. – И не дай им войти в город через тот коридор! Они тоже угодят в ловушку…
Если ловушка все еще существует. Кто знает, как коллапс города там, за барьером, повлиял на реальным мир. Может и нет больше никаких пространственных мембран.
Но лучше не рисковать.
Берта присела на корточки и коснулась моего лба. Ее улыбка была ободряющей, она вселила в меня надежду.
– Не дам. После моего доклада компания вообще раскопки свернет. Я умею красочно описывать кровь и страдания. – Она подмигнула мне и хлопнула Карлоса по плечу. – Найдите укрытие и ждите.
– Как мы узнаем?..
– Доверься мне, Карлито.
Не сказав больше ни слова, Берта достала из моих штанов медальон Илиаса и забрала у Карлоса его жетон, а у меня – кольцо.
Не хотелось отдавать его. Я будто расставалась с частью собственной души, но Карлос сам снял его с моей шеи и протянул Берте.
– Я куплю тебе новое.
В горле встал холодный колючий ком.
– Оно было твое… ты не понимаешь…
– Очень даже понимаю, – улыбнувшись, он погладил меня по голове.
Коммуникатор Берты неожиданно ожил и затрещал помехами и обломками далеких голосов. Более веского доказательства, что мы больше не на территории безумного города, я придумать не могла и, закрыв глаза, позволила себе от души разреветься.
***
Берты не было уже… сколько же? Я не могла сосчитать. Впала в какое-то странное оцепенение и только смотрела на выход из пещеры, где мы устроились в ожидании помощи.
Карлос болтался снаружи, собирал сухие ветки. Придется костер по старинке разводить.
Было в этом что-то романтичное. Если, конечно, не вспоминать о том дерьме, в котором мы знатно извалялись.
Питательных брикетов было еще на сутки, и то, потому что до этого мы даже не думали о еде.
Чистое везение.
Но меня не покидала мысль, что скоро придется искать пищу по всей округе. Заниматься собирательством, будто мы какие-то переселенцы-нелегалы, на окраине мироздания.
Благо анализатор был в полном порядке и мог подсказать, что из местной флоры и фауны не вызовет у обычного человека отказ всех органов.
Я не услышала шагов и вздрогнула только, когда сверху упала тень.
Шуршание и глухой треск заставили меня содрогнуться всем телом.
– Замерзла? – Карлос возвышался надо мной и пристально рассматривал, словно пытался что-то найти, выведать секреты, что я еще не рассказала. Скрытые волнистыми волосами глаза тускло поблескивали и выглядели еще темнее, чем обычно.
– Не особо, – я пожала плечами и принялась ломать брошенные у моих ног ветки, складывать из них небольшой “домик”. Непривычно. Я даже не помнила, когда в последний раз разводила настоящий костер.
Я вообще разводила его? Не уверена. Но почему-то казалось, что когда-то такое было.
Правда, пикники на природе – не самая сильная сторона компании.
– О чем ты думаешь? – опустившись на корточки, Карлос достал из кармана “искру”. Крохотный шарик, который стоило размять в руке – и он нагреется до такого состояния, что вполне может поджечь кучку веток.
О чем?
– Не могу сосредоточиться на чем-то одном, – призналась я. Кому еще, как не Карлосу, можно рассказать о своих сомнениях? – План Берты слишком уж фантастический. Шейна так просто с толку не сбить.
– Он сейчас шокирован и разбит, – возразил Карлос. – Ему предстоит держать ответ перед компанией и Советом Заграйта. Объяснять, какого хрена два Слышащих сгинули без следа, неизвестно где и как. Думаю, он в эту самую минуту больше обеспокоен своей оправдательной речью.
– Шейн совсем не такой…
– Ваши прошлые отношения просто застилают тебе глаза, – отмахнулся Карлос. Совершенно беззлобно. В его словах не было ни горечи, ни ревности – будто он говорил о чем-то незначительном, неважном и далеком. Вообще-то, так и было. Я носила под сердцем его ребенка. Существовало ли доказательство убедительнее этого, что я теперь вся его? С потрохами. – Шейн – такой же подчиненный, как ты и я. Он должен следовать правилам и отчитываться за каждый шаг своих людей. И его задница сейчас в реальной опасности.
Качнув головой, я сосредоточилась на ветках, подбрасывая тонкие прутики в чахлый костерок и наблюдая, как языки пламени медленно и лениво облизывают угощение.
Карлос устроился рядом и прислонился плечом к моему плечу.
– Все будет хорошо, – шепнул он, прижимаясь губами к моему виску.
От этого простого жеста стало так тепло на душе, что я невольно прикрыла глаза. Позволила себе раствориться в искренних, нежных прикосновениях – чего не делала уже давно.
Бежала, пряталась раньше, пыталась делать вид, что ничего не происходит, а на деле никак не могла вырваться из паутины, что Карлос давно сплел вокруг моего сердца и крепко удерживал его в плену.
Выжидал, когда я поумнею, наверное.
А Саджа ему в этом усиленно помогала, совершив невозможное.
Рефлекторно положив руку на живот, я прислушалась к себе. Хотелось верить, что после всего пережитого, ребенок в порядке, но все равно было как-то неспокойно. Непривычно.
Непривычно нести ответственность за кого-то, настолько сильно с тобой связанного. Зависящего от тебя.
– Выберемся отсюда, и пройдешь обследование, – грозно заявил Карлос. – Несколько обследований.
– Ты еще в больнице меня запри, – проворчала я.
– И запру! Должен же хоть один из нас быть ответственным.
Я возмущенно толкнула его в бок, но Карлос только прижал меня сильнее, запустив руку в волосы.
Повернув голову, я замерла на долгие несколько секунд, вглядываясь в его глаза. Наверное, пыталась рассмотреть в них наше будущее и все то, что нам еще предстоит пережить.
Карлос не дал мне задуматься и начать изводить себя новыми сомнениями. Он наклонился и совершенно по-хозяйски меня поцеловал, заглушая все вопросы и стирая слова, что готовы были сорваться с языка. Затащив меня к себе на колени, он углубил поцелуй, скользнул языком в мой рот, лишая дыхания и выбивая из головы все до единой мысли, что еще топтались где-то на самом краю, оставляя после себя только голодное, исступленное желание.
Желание вспомнить, как это все было между нами.
Желание почувствовать его руки на моей коже, услышать треск одежды и слабо улыбнуться. Пожурить его, как было уже сотню раз. Я снова скажу, что он портит мои вещи, а Карлос только хрипло рассмеется и забросит мой лифчик в неизвестность, чтобы накрыть грудь шершавыми ладонями.
Обхватив руками его щеки, я погладила темную щетину, отбросила со влажного лба несколько непослушных прядей и уже не в первый раз подумала, что Карлос, пожалуй, даже слишком хорош собой.
Интересно, будет ли ребенок на него похож?
– Знаешь, мне нравится, когда ты весь из себя небритый.
Карлос усмехнулся и без лишних разговоров принялся расстегивать ремешки брони. И делал он это так умело и быстро, что уже через минуту без лишних слов и заминок вытряхнул меня из куртки и кофты, не тронув только белье. Притянув меня к груди, чтобы между нами не было ни единого дюйма свободного пространства, Карлос прижался щекой к обнаженной коже и обжег шею поцелуем, оставляя красный след как клеймо моей принадлежности.
– Я будто сто лет тебя в руках не держал, – тихо сказал он. – Если бы не… вот это все, – он обвел пещеру выразительным взглядом, – я бы тебе напомнил, как хорошо нам было вместе.
– У тебя будет куча времени, когда мы отсюда выберемся.
Я почувствовала, как он улыбается.
– Я тебе это припомню.
Обняв руками крепкую шею, я положила голову Карлосу на плечо и с наслаждением закрыла глаза. Тепло, уютно.
Безопасно.
Я даже не заметила, как уснула, и на этот раз никакие голоса и видения не могли меня потревожить.
***
Насчет собирательства мои опасения оправдались. Через два дня пришлось выбраться из обжитой берлоги и обыскивать ближайшие рощи в поисках съестного. Нам повезло: местные фрукты – крупные и похожие на яблоки розово-оранжевые мягкие шары – оказались пригодны в пищу, да и воды было в избытке.
Я все не могла нарадоваться, что выбрались мы из смертельного города в уголок, защищенный от посторонних взглядов и ветра высокими скалами. Крохотный укромный “оазис”, куда могли заглянуть только те, кто на самом деле знал, что искать.
Но мысли о том, когда же нас заберут, никак не выходили из головы. Да, можно было прожить и на фруктах, а в итоге даже мясо раздобыть – ведь должны же здесь быть животные, – но хотелось быстрее убраться подальше.
Найти себе дом – где бы он ни находился.
Коммуникаторов у нас не было, так что оставалось только доверять Берте и надеяться, что ее помощь не запоздает.
Совет мог захотеть выслушать ее версию. Шейн мог не поверить ее истории. Вдруг он вообще посадил ее под арест до выяснения причин гибели двух экспедиций? Тогда у нас были все шансы застрять здесь надолго, если не навсегда.
– Она обязательно справится, – уверял меня Карлос, и я хотела ему верить. Но с каждым прошедшем часом становилось все сложнее, и на внутреннем горизонте уже маячили первые ростки пробивавшейся в душе паники.
Когда я уже собралась снова высказать вслух свои опасения, Карлос насторожился и приказал мне сидеть в пещере. Я не сразу услышала гудение движков снаружи и рефлекторно схватилась за револьвер. Сердце заколотилось с такой скоростью, что должно было вылететь из груди при любом неосторожном движении.
Судорожно сжимая рукоять, я медленно двинулась к выходу, забыв обо всех предупреждениях. В сознании билась только одна отчаянная мысль: не дать Карлосу снова за все расплачиваться самому.
Стрелять я умею, и если сюда сунется кто-то из компании, то они узнают, насколько решительной я могу быть!
Один шаг…
Второй…
Лихорадочный вздох вырвался из груди, когда я увидела Карлоса и мужчину, что шел за ним шаг в шаг. Незнакомец поднял голову – и я удивленно моргнула, подумав, что странный цвет его глаз мне померещился, но нет!
В закатных солнечных лучах они мягко светились, похожие на летнее небо, светло-голубые и холодные, как ледники Энтро. На форменной куртке не было никаких опознавательных нашивок.
Вольный стрелок?
– Опусти оружие, Оттавия, – мягко сказал Карлос, а я только сейчас заметила, что дуло указывает точнехонько в лоб неизвестного. – Он прилетел за нами.
– Не будем терять времени, – резко оборвал его мужчина и заложил руки за спину. – Чем дольше мы торчим тут без щитов, тем выше вероятность, что нас засекут местные следящие системы. А меня попросили забрать вас незаметно. Берите свое барахло – и на борт!
Будь я проклята, но об его голос можно было резать сталь.
Не дав мне опомниться, Карлос подхватил все наши пожитки и подтолкнул меня вперед, к тропинке, что мягко огибала каменную стену между нами и внешним миром. Насколько я знала, там была достаточно удобная естественная площадка для небольших кораблей, а когда мы оказались всего в нескольких шагах от настоящего летающего “чудовища”, у меня перехватило дыхание.
Этот корабль сплошь состоял из изломов и изгибов. Древний монстр из черной стали, будто собранный из частей других “собратьев”.
Сказочный дракон, что устал охотиться за принцессами, отбиваться от рыцарей и, покрытый шрамами от выстрелов, бросился исследовать глубины космоса.
На темном блестящем боку красовалась затейливая витиеватая надпись.
“Химера”.
– Название под стать, – хмыкнула я и опасливо посмотрела на незнакомца. Он никак не отреагировал на мое замечание, вообще. Даже бровь не дернулась.
– Как вас зовут? – спросила я, почувствовав внутри какой-то странный толчок. Мне хотелось знать имя.
Мужчина повернулся, его невозможные голубые глаза мазнули по мне взглядом, каким обычно рассматривают пациентов врачи.
– Бальтазар, – ответил он холодно и качнул головой в сторону трапа. – Но для вас я – капитан де Сото.
***
На “Химере” было очень уютно.
Жуткая снаружи, она оказалась под завязку набитой всеми удобствами внутри.
Эдакий крылатый космический дом.
В небольших каютах оказалось все, чего только душа пожелает, вплоть до душевых кабин и очистных блоков, куда можно было радостно загрузить всю одежду. Что я сразу же и сделала, заперевшись в отведенном мне отсеке на добрый час.
Отмокая под мощными струями воды, я не могла нарадоваться простому мылу и возможности стереть грязь, пот и усталость, что, как мне уже казалось, проросли до самой сердцевины и стали частью меня.
Когда же я наконец выбралась наружу на размякших, как желе, ногах и натянула чистую одежду, на корабле все стихло и только мерное гудение движков говорило о том, что мы летим.
Пригладив мокрые волосы, я вышла в коридор и аккуратно прошагала в сторону мостика. Хотелось осмотреться, понять, где мы, куда направляемся и что будем делать дальше.
Капитана на мостике не оказалось, и я невольно вздохнула с облегчением. От этого мужчины по спине бежали ледяные мурашки и все время представлялось, что одно неверное слово – и он может запросто похоронить человека где-нибудь в грузовом отсеке.
За штурвалом сидела миниатюрная девчонка – что удивило меня еще сильнее.
Услышав мои осторожные шаги, она повернула голову и слабо улыбнулась, обнажив ровные белые зубы. Ее глаза были похожи на глаза Карлоса – такие же теплые и понимающие. Затягивающие, как водоворот.
– Вам бы поспать, – сказала она.
Приятный голос. И, вообще, девчонка показалась мне на удивление милой. Светлые волосы были коротко подстрижены, отчего лицо обрамляли крупные кудри, похожие на облако. Даже по сравнению со мной она выглядела хрупкой, как фарфоровая статуэтка; и, только представив ее, стоящей рядом с капитаном, я хмыкнула себе под нос. Ей пришлось бы встать на табуретку, чтобы достать макушкой до его подбородка.
Совсем не такого пилота я могла бы вообразить рядом с синеглазой каменной глыбой.
– Я хотела узнать наш маршрут.
Девушка набрала команду на панели управления, и за моей спиной тихо запищал навигатор, раскинув в стороны голографическую карту, испещренную множеством ручных пометок.
– Цаугера, – сказала девушка, ткнув пальцем в крохотную точку на окраине колониального пояса. – Спокойный аграрный мирок. Там только один большой город и много мелких поселений и отдельных крупных ферм.
Интересно, что мы там будем делать?
У Карлоса есть какой-то план?
– Там ведутся раскопки?
Вопрос сорвался с губ рефлекторно. Пожалуй, это был единственный вопрос, который я задавала не задумываясь.
Девушка что-то написала в своем инфопланшете и сверилась со всплывшими столбиками данных.
– Год назад там началась разработка массивной сциловой жилы, – пробормотала она деловито. – И Цаугера, пожалуй, – самое большое месторождение “древних находок” в этом секторе галактики.
– Древних находок?
– Разрушенных городов.
“Ты можешь слышать камень, где захочешь”.
В горле моментально пересохло.
Карлос специально выбрал этот мир? Он давно это продумал и просто ждал удобного момента?
Вот только такой момент все никак не наступал, и лишь случайность позволила ему воплотить в жизнь свой план…
– Почему вы плачете?
Вопрос девушки застал меня врасплох, и, коснувшись щеки, я почувствовала влагу на пальцах.
– Н-ничего, простите, – я попыталась выдавить улыбку, но получилось настолько кисло, что я сама себе не поверила бы. – Столько всего произошло за несколько дней…
– Я понимаю, – девушка сжала мое плечо. – Мы с Бальтазаром доставим вас домой. Даже моргнуть не успеете!
Она подтолкнула меня в сторону кают – мягко, но настойчиво.
– Лететь долго, так что советую выспаться, пока есть такая возможность.
Прямо у выхода я столкнулась нос к носу с Бальтазаром и испуганно вжалась в стену. Девчонка же чувствовала себя рядом с ним совершенно спокойно и продолжала улыбаться.
– Готовимся к прыжку, – рявкнул мужчина. – Марш в каюту!
– Слушаюсь! – невольно вякнула я, но все равно задержалась в коридоре, когда эта странная парочка отвернулась и заняла свои места пилотов.
– Что за дурная привычка – пассажиров пугать, – хохотнула девчонка.
– Никто не должен знать, что я не ем людей и не убиваю их за неповиновение. Чтобы боялись и близко не подходили, – ответил капитан, и его лицо изменилось неуловимо. Слетела отрешенная маска, глаза весело заискрились, а уголки губ чуть приподнялись в слабой усмешке.
– Со мной это не сработало.
– Осечки случаются, – улыбка мужчины стала шире, и, протянув руку, он вплел пальцы в светлые локоны и притянул голову девушки к себе.
Их поцелуй длился всего секунду. Это было лишь короткое прикосновение, почти ворованная ласка, а мне стало до ужаса неловко, что я влезла не в свое дело и увидела то, что не стоило видеть.
И тут же в воздухе завибрировали насмешливые слова капитана:
– Я кому сказал в каюту идти?
Голубые глаза прожгли внушительную дыру в моей груди, а на самом дне черных зрачков плескалось какое-то мрачное веселье.
Сдавленно охнув, я отступила назад и бросилась по коридору к знакомой комнатке, чтобы запереться в ней до самого конца полета.
***
Лампы над головой погасли, а тусклый свет, наполнивший комнату размытыми тенями, исходил только от маленького ночника, закрепленного на столе.
Пространство вокруг будто погрузилось в темно-серую дымку, где все было не тем, чем казалось на самом деле.
Подняв руку, я долго рассматривала собственные пальцы, нечеткие линии запястья, узкую размытую ладонь.
В голове пульсировала раскаленная кровь и вертелись вопросы.
Сотни, тысячи, и все – без ответа. А когда я закрывала глаза, то сразу перед мысленным взором всплывала тень Альханда – разорванная, поднявшая руку в немом прощании.
Они там все погибли?
Разум города не смог справиться с осознанием, что никто не позволит ему освободиться, и в отчаянном рывке погубил и себя, и своих детей?
Это… несправедливо…
– Мне очень жаль, но…
Альханд был прав. Я ничем не отличалась от них и при любом раскладе выбрала бы жизнь.
Из этой ситуации просто не было другого выхода.
Никакого.
Почему же тогда так паршиво на душе?
Отвернувшись к стене, я рассматривала серую поверхность и бездумно выводила на ней невидимые узоры.
И не сразу услышала, как за спиной отъехала в сторону дверь каюты. Повернулась я только, когда пискнул замок блокировки.
Карлос стоял у выхода и, скрестив руки на груди, сверлил меня пристальным взглядом. Я видела, как тяжело поднимается и опадает его грудь, что отдавалось во мне непроизвольной дрожью.
Он был в мягких спортивных штанах и простой черной майке. Совершенно, бессовестно доступный для прикосновений. Никакой брони, ремешков или защитных ботинок, отчего горло сдавило и в груди стало совсем тесно.
Он медленно шагнул к кровати. Замер, оглаживая взглядом.
– Я хочу спать с тобой, – в словах – веселье и напоминание.
О том дне, когда мы впервые столкнулись в его палатке.
Вечность назад.
Я отодвинулась к стене, освобождая место, и похлопала по матрасу:
