Текст книги "Шаманизм. Архаические техники экстаза"

Автор книги: Мирча Элиаде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

Глава 11. ШАМАНСКИЕ ИДЕОЛОГИИ И ТЕХНИКИ У ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВ

Вступительные замечания

Как и все остальные народы, индоевропейцы имели своих магов и экстатиков. Как и везде, эти маги и экстатики выполняли четко определенную функцию в комплексе магико-религиозной жизни общества. Кроме того, как маг, так и экстатик иногда ориентировались на мифическую модель: например, в Варуне видели «Великого Мага», а в Одине (кроме многих других особенностей) – экстатика особого рода: Wodan, id est furor,[1159]1159
  Furor (лат.) – ярость, экстаз, восторженность.


[Закрыть] писал Адам Бременский, и в этом лапидарном определении не преминули найти определенный шаманский пафос.

Но можно ли говорить о индоевропейском шаманизме в том же смысле, в котором говорится о шаманизме алтайском или сибирском? Ответ на этот вопрос частично зависит от значения, которое мы вкладываем в слово «шаманизм». Если понимать под этим всякое экстатическое явление и всякую магическую технику, то, разумеется, мы найдем много «шаманских» черт как у индоевропейцев, так и, повторим еще раз, у любой другой этнической или культурной группы. Описание, даже в максимально сжатом виде, магико-религиозных техник и идеологий, зафиксированных у всех индоевропейских народов, потребовало бы отдельного тома и обширнейших знаний. К счастью, мы не должны касаться здесь этой проблемы, которая выходит далеко за рамки настоящего труда. Наша роль ограничивается только выяснением того, в какой мере различные индоевропейские народы сохраняют следы какой-либо шаманской идеологии и техники в узком значении этого слова: вознесение на Небо, нисхождение в Ад с целью возвращения души больного или проводов умерших, вызывание и воплощение «духов» для совершения экстатического путешествия, "власть над огнем" и т. п.

Такие следы сохранились почти у всех индоевропейских народов, и ниже мы попытаемся их представить; существует их, вероятно, намного больше, однако мы не притязаем на абсолютную полноту информации. Но сначала обратим внимание на два обстоятельства: как мы уже сказали относительно других народов и религий, присутствие одного или нескольких шаманских элементов в индоевропейской религии еще не означает, что в ней доминирует шаманизм или что она имеет шаманскую структуру. Во-вторых, следует также помнить, что если мы взяли на себя труд отличить шаманизм от других видов магии и «первобытных» техник экстаза, то остатки шаманизма, которые можно иногда встретить в «развитой» религии, никоим образом не должны вызывать у нас негативную оценку их самих или всей той религии, в которой они присутствуют. Мы настаиваем на этой точке зрения, поскольку современная этнографическая литература имеет тенденцию трактовать шаманизм скорее как некое извращение – то ли путая его с «одержимостью», то ли акцентируя аспекты его вырождения. Как мы уже неоднократно показывали в этом труде, во многих местах шаманизм пребывает в состоянии распада, но ничто не дает нам права считать, что эта поздняя фаза представляет феномен шаманизма в целом.

Следует обратить внимание еще на одну характерную ошибку, возникающую в том случае, когда, вместо того чтобы взять в качестве предмета исследования «первобытную» религию, мы обращаемся к религии народа, история которого намного богаче культурными обменами, нововведениями, достижениями: мы рискуем при этом недооценить, насколько «история» изменила архаическую магико-религиозную схему, до какой степени ее духовное содержание было преобразовано и переоценено; мы будем видеть в ней все то же «первобытное» значение. Для иллюстрации опасности, исходящей от такой ошибки, достаточно одного примера. Как известно, многие ритуалы шаманских посвящений включают в себя «сны», в которых будущий шаман видит, как его пытают, раздирают на куски демоны и души умерших. Подобные сценарии мы встречаем в христианской агиографии, в частности в легенде об искушении святого Антония: демоны терзают, убивают, разрывают на части святых, поднимают их очень высоко в воздух и т. п. В конечном итоге такие искушения равнозначны посвящению, поскольку именно через них святые преодолевают человеческое состояние, то есть отделяются от массы мирян-профанов. Не требуется большой проницательности, чтобы почувствовать различие духовного содержания этих двух "схем посвящения", которые могут показаться столь близкими с точки зрения типологии. К сожалению, если отличить демонические пытки христианского святого от пыток шамана достаточно легко, то это разграничение становится менее очевидным, когда речь идет о шамане и святом, принадлежащем к какой-либо нехристианской религии. Таким образом, всегда следует иметь в виду, что архаическая схема может непрерывно обновлять свое духовное содержание. Мы рассмотрели уже достаточно много шаманских вознесений на Небо, и у нас будут случаи описать и другие; мы также видели, что речь идет об экстатическом опыте, который сам по себе не имеет ничего общего с «извращением»; эта очень старая магико-религиозная схема, зафиксированная у всех первобытных народов, является, наоборот, совершенно последовательной, «благородной», "чистой" и в конечном итоге «прекрасной». Поэтому, в том смысле, в котором мы представляем шаманское вознесение на Небо, утверждать, что, например, вознесение Магомета обнаруживает некоторое шаманское содержание, вовсе не унизительно. Тем не менее, несмотря на все типологические подобия, нельзя отождествлять вознесение Магомета с вознесением алтайского или бурятского шамана. Содержание, значение и духовная ориентация экстатического опыта пророка заранее предполагает некоторые изменения религиозных ценностей, что не позволяет свести его к вознесению общего типа.[1160]1160
  О различных оценках вознесения см. Eliade, Mythes, reves et mysteres, p. 133–164.


[Закрыть]

Эти несколько предварительных замечаний необходимы в начале главы, где речь пойдет о народах и цивилизациях несравнимо более сложных, чем те, которыми мы занимались до сих пор. Мы располагаем весьма незначительным количеством информации о религиозной предыстории и протоистории индоевропейцев, то есть об эпохах, когда духовный горизонт этой этнической группы был, вероятно, сравним с горизонтом народов, о которых мы уже говорили. Доступные нам материалы свидетельствуют о религиях уже развитых, систематизированных, иногда даже окостеневших. В огромной массе этих мифов, обрядов или техник экстаза требуется распознать те, которые могут иметь шаманскую структуру. Как мы сейчас убедимся, такие мифы, обряды и техники экстаза зафиксированы в более или менее «чистой» форме у всех индоевропейских народов. Однако мы не считаем, что шаманизм можно выделить в качестве доминирующей черты магико-религиозной жизни индоевропейцев, – утверждение тем более неожиданное, что индоевропейская религия, морфологически и основными чертами похожа на религию тюрко-татар: главенство небесного Бога, отсутствие или небольшое значение богинь, культ огня и т. д.

Различие между религиями этих двух групп (по степени значимости в них шаманизма) можно вкратце объяснить с помощью двух фактов, имеющих огромное значение. Первым является великое новшество индоевропейцев, прекрасно освещенное в работах Жоржа Дюмезиля (G. Dumezil), – божественная тройственность, соответствующая как специфической организации общества, так и систематической концепции магико-религиозной жизни, когда каждый тип божества наделен отдельной функцией и соответствующей ему мифологией. Такая систематическая реорганизация магико-религиозной жизни, в своих общих чертах состоявшаяся уже в эпоху, когда протоиндоевропейцы еще не были разделены, несомненно подразумевала интеграцию шаманской идеологии и опыта; но эта интеграция завершилась специализацией и в конечном счете ограничением шаманских возможностей: они заняли свое место рядом с другими магико-религиозными способностями и умениями; шаманы уже не были единственными, кто использовал техники экстаза и идеологически доминировал на всем горизонте племенной духовности. В этом смысле мы более или менее представляем себе "определение места" шаманским традициям в процессе формирования системы магико-религиозных верований, – процессе, завершившемся еще в период индоевропейского единства. Шаманские традиции, согласно схемам Жоржа Дюмезиля, в большинстве своем должны были сгруппироваться вокруг мифической личности Страшного Владыки, архетипом которого, вероятно, был Варуна, Повелитель магии, великий «Вязальщик». Конечно, это вовсе не означает, что все шаманские элементы сосредоточились исключительно вокруг личности Страшного Владыки или что эти шаманские элементы исчерпали внутри индоевропейской религии все магические или экстатические идеологии и техники. Как раз наоборот, существовали как магия, так и техники экстаза, чуждые «шаманской» структуре, – например, магия воинов или магия и техники экстаза, связанные с Великими Богинями-Матерями и аграрной мистикой, – которые ни в коей мере не были шаманскими.

Вторым фактором, который, как нам кажется, усилил различия между индоевропейцами и тюрко-татарами в том, насколько важная роль у них отведена шаманизму, стало влияние восточных и средиземноморских цивилизаций аграрно-городского типа. Это влияние на индоевропейские народы осуществлялось, прямо или косвенно, по мере их продвижения к Ближнему Востоку. Преобразования, которым подверглось религиозное наследие различных греческих иммиграций, хлынувших с Балкан к Эгейскому морю, указывают на очень сложное явление ассимиляции и переоценки в результате контакта с культурой аграрно-городского типа.

Техники экстаза у древних германцев

В религии и мифологии древних германцев некоторые элементы можно сравнить с концепциями и техниками североазиатского шаманизма. Вспомним самые поразительные примеры. Личность и миф Одина – Страшного Владыки и Великого Мага[1161]1161
  На эту тему см. George Dumezil, Mythes et dieux des Germains, Paris, 1939, p. 19 sq., где мы найдем основную библиографию. См. также другие работы этого автора. О шаманизме древних германцев см. Jan de Vries, Altgermanische Religionsgeschichte, 2 ed., I, p. 326 sq.


[Закрыть] – являют нам несколько удивительно «шаманских» черт. Чтобы присвоить себе тайную мудрость рун, Один висит на дереве в течение девяти дней и ночей.[1162]1162
  Havamal, v. 138 sq.


[Закрыть] Некоторые германисты видели в этом обряд посвящения; Хофлер[1163]1163
  Otto Hofler, Kultische Geheimbunde der Germanen, I, p. 234 sq.


[Закрыть] даже сравнивает его с инициационным влезанием сибирских шаманов на дерево. Дерево, на котором «повесился» Один, может быть только Космическим Деревом, Иггдрасиль (Yggdrasil): само это наименование означает «скакун Игга (Одина)». В нордической традиции виселица называется «конем висельника»,[1164]1164
  Hoffler, p. 224


[Закрыть] а некоторые германские обряды посвящения включали символическое «повешение» кандидата: этот обычай подробно описан многими авторами.[1165]1165
  Cм. библиографические указания ibid., p. 225, n. 228.


[Закрыть] Но Один привязывает к Иггдрасилю также своего коня, а эта мифическая тема, как известно, широко распространена в Центральной и Северной Азии (см. выше).

У скакуна Одина, Слейпнира, восемь ног, и именно он доставляет своего господина, а также других богов (например, Гермодра) в Ад. Восьминогий конь является типичным шаманским конем: мы встречаем его у сибиряков, а также у других народов (например, у муриа) всегда в связи с экстатическими переживаниями шаманов (см. ниже). По мнению Хофлера,[1166]1166
  P. 46 sq., 52.


[Закрыть] вероятно, что Слейпнир является мифическим архетипом многоногого «конька на шесте» (cheval jupon; hobby horse), исполняющего важную роль в тайном культе мужских сообществ.[1167]1167
  Об отношениях кузнец – «конь» – тайное сообщество см. Ibid., p. 52 sq. Тот же религиозный комплекс в Японии: см. Alexander Slawik, Kultische Geheimbunde der Japaner und Germanen, p. 695.


[Закрыть] Но это уже магико-культурное явление, выходящее за рамки шаманизма.

Говоря о способности Одина свободно изменять свою форму, Снорри (Snorri) пишет: "Его тело лежит, как если бы он спал или был мертвым, но он становится птицей или диким зверем, рыбой или змеем и во мгновение ока достигает отдаленных стран".[1168]1168
  Ynglinga Saga, VII; см. комментарий Hilda R. Ellis, The Road to Hel, p. 122 sq.


[Закрыть] Вполне обосновано сопоставление этого экстатического путешествия Одина в облике животных с превращением шаманов в животных, поскольку и шаманы в виде быков или орлов сражаются друг с другом, и нордические традиции описывают несколько поединков между магами в облике моржей или других животных, в то время как их человеческие тела остаются неподвижными – как тело Одина во время его экстаза.[1169]1169
  Saga Hjalmthers ok Olvers (XX), цитировано в Hilda Ellis, ibid., p. 123. См. Ibid., p. 124, историю о двух ведьмах, которые, в то время как их тела лежали без признаков жизни на «помосте заклинаний» (seidhjallr), были одновременно замечены далеко в море, верхом на ките; они пытались догнать и потопить корабль героя, но последнему удалось перебить им спины, и точно в тот же момент обе ведьмы упали с помоста со сломанными позвоночниками. Saga Sturlangs Starfsama (XII) рассказывает о том, как сражались два мага в облике собак, а затем орлов (ibid., p. 126).


[Закрыть] Конечно, такие верования встречаются и за рамками собственно шаманизма, но это сопоставление с практиками сибирских шаманов напрашивается тем более, что и другие скандинавские предания говорят о духах-помощниках в облике животных, видимых только шаманам,[1170]1170
  Ellis, p. 128.


[Закрыть] что еще ярче напоминает шаманские представления. Можно даже допустить, что два ворона Одина – Хугинн («Мысль») и Мунинн («Память») – представляют двух сильно мифологизированных «духов-помощников» в облике птиц, которых Великий Маг высылал (поистине шаманским способом!) на четыре стороны света.[1171]1171
  Ibid., p. 127. К шаманским атрибутам Одина Клосс (Alois Closs, Die Religion des Semnonenstammes, p.665, n. 62) относит, кроме того, двух волков, присвоенное ему имя «Отца» (галдрс фадир = отец магии; Baldrs draumar, 3, 3), «мотив опьянения» и Валькирий; см. Die Religion des Semnonenstammes («Wiener Beitrage zur Kulturgeschichte und Linquistik», IV, 1936, p. 549–673), p. 665 sq., n. 62. N.K.Chadwick давно обратила внимание на то, что Валькирии – мифические творения, более близкие к «оборотням», чем к небесным феям; см. Ellis, p. 77. Но все эти мотивы не обязательно являются «шаманскими». Валькирии – проводницы душ, иногда они играют роль «небесных супруг» или «жен-духов» сибирских шаманов; но мы видели, что последний комплекс выходит за рамки шаманизма и присутствует как в мифологии Женщины, так и в мифологии Смерти. О «шаманизме» у древних германцев см. A. Closs, Die Religion der Germanen in ethnologischer Sicht («Christus und die Religionen der Erde: Handbuch der Religionsgeschichte», Wien, 3 vol., 1951, II, p. 267–366), p. 296 sq.; H. Kirchner, Ein archaologischer Beitrag zur Urgeschichte des Schamanismus, p. 247, n. 25 (библиография); H. R. Ellis Davidson, Gods and Myths of Northern Europe, Harmondsworth-Baltimor, 1963, p. 141–149.


[Закрыть]

Один занимается также некромантией (гаданием с помощью духов умерших). На своем коне Слейпнире он достигает Хела (Ада) и приказывает давно умершей пророчице встать из гроба, чтобы ответить на его вопросы.[1172]1172
  Balds draumar, v. 4 sq.; Ellis, p. 152.


[Закрыть] Этим видом некромантии, который хотя и не является шаманством в строгом смысле, но находится в очень близком духовном горизонте, занимались и другие персонажи.[1173]1173
  Ibid., p. 154 sq.


[Закрыть] Следует также вспомнить о гадании с помощью мумифицированной головы Мимира,[1174]1174
  Voluspa, v. 46; Ynglinga Saga, IV; Ellis, p. 156 sq.


[Закрыть] которое напоминает гадание юкагиров с помощью черепов шаманов-предшественников.

Пророками становятся, садясь на могилы пророков, а «поэтами», то есть вдохновленными, – засыпая на могиле поэта.[1175]1175
  Ellis, p. 105 sq., 108.


[Закрыть] Тот же обычай встречаем у кельтов: фили съедал сырое мясо быка, выпивал кровь, после чего спал, завернутый в его шкуру; во сне «невидимые друзья» давали ему ответ на вопрос, который его занимал.[1176]1176
  См. Thomas F. O'Rahilly, Early Irish History and Mythology, Dublin, 1946, p. 323 sq. См. также несколько библиографических ссылок о кельтском шаманизме в H. Kirchner, p. 247, n. 24.


[Закрыть] Или же, уснув непосредственно на могиле родственника или предка, становились пророками.[1177]1177
  См. тексты в Ellis, p. 109.


[Закрыть] Типологически эти обычаи близки к посвящению или вдохновлению будущих шаманов и магов, проводящих ночь возле трупов или на кладбищах. Идея, лежащая в основе этого, та же: умершие знают будущее, могут открыть скрытые вещи и т. п. Подобную роль иногда играет сон: в саге о Гислиме G'sla Saga) поэт показывает судьбу некоторых избранных личностей после смерти.[1178]1178
  XXII sq.; Ellis, p. 74.


[Закрыть]

Здесь не место для анализа кельтских и германских мифов и легенд, посвященных экстатическим путешествиям в потусторонний мир, прежде всего нисхождению в Ад. Просто вспомним о том, что как кельтские, так и германские идеи относительно посмертного существования не были лишены противоречий. Традиции упоминают о нескольких местах, предназначенных для покойников, согласуясь в этом с верой других народов в многообразие судеб после смерти. Но согласно Grimnismal, Хел, то есть именно Ад, находится под одним из корней Иггдрасиля, а значит, в "Центре Мира". Говорится даже о девяти подземных этажах; некий великан утверждает, что он обрел свою мудрость, низойдя в "девять нижних миров".[1179]1179
  Ellis, p. 83.


[Закрыть] Здесь мы видим среднеазиатскую космологическую схему, в которой семь или девять Адов соответствуют семи или девяти Небесам. Но большee значение для нас имеет заявление великана: он становится «мудрым» – то есть ясновидящим – после нисхождения в Ад, которое именно поэтому мы имеем основания считать посвящением.

В Gylfaginning (XLVIII) Снорри рассказывает о нисхождении Гермодра (Негmodr), верхом на скакуне Одина Слейпнире, в Хел с целью привести оттуда душу Бальдра.[1180]1180
  Гермодр едет на коне по «глубоким и мрачным долинам» девять ночей и проезжает через мост Гйаллар, вымощенный золотом; см. Ellis, p. 85, 171; Dumezil, Loki, Paris, 1948, p. 53.


[Закрыть] Это чисто шаманский способ нисхождения в Ад. Как и в различных неевропейских вариантах орфического мифа, нисхождение Бальдра в Ад не принесло ожидаемых результатов. То, что подобное считалось возможным, подтверждается в Chronicon Norvegiae: некий шаман пытался вернуть душу скоропостижно умершей женщины, но сам упал мертвым с огромной раной в животе. Тогда вмешался другой шаман и оживил женщину; она рассказала, что видела дух первого шамана, переплывавший в облике моржа озеро, когда кто-то нанес ему удар, след от которого был ясно виден на трупе.

Сам Один спускается в Ад на своем коне Слейпнире, чтобы воскресить вёльву и узнать судьбу Бальдра. Третий пример нисхождения мы встречаем у Сакса Грамматика (Historia Danica, I, 31), а его героем является Хадингус:[1181]1181
  См. G. Dumezil, La Saga de Hadingus, Saxo Grammaticus I, v-viii, etc. (Bibliotheque de l'Ecole des Hautes Etudes, Section des sciences religieuse, LXVI, Paris, 1953), passim.


[Закрыть] во время обеда перед ним вдруг возникает какая-то женщина и приглашает его следовать за ней. Они спускаются под землю, миновав влажную и мрачную страну, находят утоптанную тропинку, по которой ходят хорошо одетые люди, затем попадают в солнечную страну, где растут разнообразные цветы, и достигают реки, через которую переходят по мосту. Они встречают две армии, ведущие вечное, по словам женщины, сражение – это воины, погибшие на ратном поле, продолжают битву.[1182]1182
  Это «Wutende Heer», мифический мотив, о котором см. Karl Meisen, Die Sagen vom Wutenden Heer und Wilden Jager, Munster, 1935; G. Dumezil, Mythes et Dieux, p. 79 sq.; Hofler, p. 154 sq.


[Закрыть] Наконец, они доходят до стены, которую женщина безуспешно пытается преодолеть; при этом она убивает петуха, которого несла с собой, и перебрасывает его через стену; петух оживает, поскольку в следующее мгновение с другой стороны стены слышится его пение. К сожалению, в этом месте Сакс прерывает свое описание.[1183]1183
  Ellis, p. 172.


[Закрыть] Тем не менее он сказал достаточно для того, чтобы мы могли найти в нисхождении Хадингуса, ведомого таинственной женщиной, хорошо известный мифический мотив: тропинка умерших, река, мост, инициационная преграда (стена). Петух, воскресший в тот же миг, как только оказался за стеной, по-видимому, указывает на верование, что по крайней мере некоторые избранные (то есть «посвященные») могут рассчитывать на возможность посмертного «возвращения к жизни».[1184]1184
  Можно сопоставить эту деталь, зафиксированную Саксом, с ритуалом погребения скандинавского вождя («Rus»), свидетелем которого был арабский путешественник Ахмед ибн Фадлан в 921 году на Волге. Одна из рабынь, перед тем как ее убили, чтобы она могла последовать за своим господином, выполняла следующий обряд: мужчины трижды поднимали ее, чтобы она могла посмотреть поверх дверей, а она говорила, что она видит: первый раз – своего отца и мать; второй раз – всех родственников; наконец, третий раз – своего господина, «восседающего в раю». Затем ей дали курицу, голову которой рабыня отрезала и бросила на погребальный плот (вскоре превратившийся в ее собственный погребальный костер). См. тексты и библиографию в Ellis, p. 45 sq.


[Закрыть]

Германская мифология и фольклор сохранили и другие рассказы о нисхождении в Ад, в которых мы также находим "инициационные испытания" (например, переход через "огненную стену" и т. п.), не обязательно, однако, типа шаманского нисхождения. Этот тип, как свидетельствует Chronicon Norvegiae, был известен нордическим магам, и если принять во внимание и другие их деяния, то можно сделать вывод об очень выразительном сходстве с сибирским шаманизмом.

Мы здесь удовлетворимся только упоминанием о "диких воинах", берсекирах, которые магическим образом перенимали животную «ярость» и превращались в хищных зверей.[1185]1185
  См. G. Dumezil, Mythes et Dieux, p. 79 sq.; id., Horace et les Curiaces (les mythes romains), Paris, 1942, p.11 sq.


[Закрыть] Эта техника воинственного экстаза зафиксирована и у других индоевропейских народов; параллели ей существуют и в неевропейских культурах;[1186]1186
  Cм. G. Dumezil, Horace et les Curiaces; Stig Wikander, Der arische Mannerbund, Lund, 1938; G. Widengren, Hochgottglaube im alten Iran, Uppsala-Leipzig, 1938, p. 324 sq.


[Закрыть] но она имеет только поверхностное сходство с шаманством в строгом смысле. Посвящение воинского (героического) типа отличается от шаманских посвящений самой своей структурой. Магическое превращение в дикое животное относится к идеологии, выходящей за рамки шаманизма. Корни этой идеологии мы находим в охотничьих обрядах палеосибирских народов, и мы далее увидим, какие техники экстаза могут развиться из мистической имитации поведения животных.

Как утверждает Снорри, Один знал и применял магию, называемую сейдр: благодаря ей он мог предвидеть будущее и насылать смерть, несчастье или болезнь. Но это колдовство, добавляет Снорри, предполагало такую «низость», что люди не прибегали к нему "без стыда"; сейдр оставался скорее для гидйур ("жриц" или "богинь"). В Lokasenna Одину делается упрек в применении сейдр, что "недостойно мужчины".[1187]1187
  См. Dag Stromback, Sejd. Textstudier i nordisk relegeonhistoria, p. 33, 21 sq.; Arne Runeberg, Witches, Demons and Fertility Magic, p. 7. Стромбек считает, что сейд (сейдр) был заимствован древними германцами из лапландкого шаманизма (p. 110 sq., 121 sq.). Это мнение разделяет Петтерссон (Olof Pettersson); cм. Jabmek and Jabmeaime: a Comparative Study of the Dead and the Realm of the Dead in Lappish Religion, Lund, 1957, p. 168 sq.


[Закрыть] Источники говорят о магах (сейдменн) и ведьмах (сейдконур), а как известно, Один научился сейдр от богини Фрейи.[1188]1188
  Jan de Vries, Altgermanische Religionsgeschichte, 2 ed., I, p. 330 sq.


[Закрыть] Следовательно, можно допустить, что этот вид магии был специальностью женщин; именно по этой причине он считался «недостойным мужчины».

Как бы там ни было, описанные в текстах сеансы сейдр всегда представляют нам сейдкону, спакону (ясновидящую, пророчицу). Лучшее описание приведено в Eiriks sags rauta; у спаконы довольно сложный церемониальный наряд: синий плащ, драгоценности, шапка из черного ягненка с мехом белого кота; она держит жезл, а во время сеанса сидит на довольно высоком помосте, на подушке из куриных перьев.[1189]1189
  D. Stromback, p. 50 sq.; Runeberg, p. 9 sq.


[Закрыть] Сейдкона (или вёльва, спакона) ходит от одной фермы к другой, открывая людям их будущее и предсказывая погоду, качество урожая и т. д. Она путешествует с пятнадцатью девушками и столькими же юношами, которые поют хором. Музыка играет принципиальную роль в приготовлениях к экстазу. Во время транса душа сейдконы оставляет свое тело и путешествует в пространстве; чаще всего она приобретает облик животного, что доказывает приведенный выше эпизод.

Много общего объединяет сейдр с классическим шаманским сеансом:[1190]1190
  Стромбек видит в сейдр шаманизм в строгом значении этого слова, cм. критика Ольмаркса (Ohlmarks, Studien zum Problem des Schamanismus, p. 310 sq.; id., Arktischer Schamanismus und altnordischen seidhr, «Archiv fur Religionswissenschaft», XXXVI, 1939, p. 171–180). О следах нордического шаманизма см. также Carl-Martin Edsman, Aterspeglar Voluspa 2: 5–8 ett shamanistik ritual eller en keltisk aldersvers? «Arkiv for Nordisk Filologi», LXIII, Lund, 1948, p. 1–54. Обо всем, что касается магических концепций скандинавов, см. Magnus Olsen, Le pretre-magicien et le dieu-magicien dans la Norvege ancienne, «Revue de l'Histoire des Religion», t. 111, 1935, p. 177–221; t. 112, p. 5–49. Добавим, что некоторые «шаманские» следы, в широком значении этого слова, видны в очень сложной личности Локи; о нем см. работу Жоржа Дюмезиля, Loki. Локи, превратившийся в кобылу, родил от коня Свадхильфари восьмикопытного коня Слейпнира (см. тексты ibid., p. 28 sq.). Локи может превращаться в различных животных: тюленя, лосося и т. д. Он рождает Волка и Змею Мира. Он также летает в пространстве, одетый в соколиные перья; но эта магическая одежда не принадлежит ему: она является собственностью Фрейи (ibid., p. 35, см. также p. 31, 35). Как мы помним, Фрейя научила Одина сейдру; сравним эту традицию с магическим полетом, которому учила богиня (или ведьма) бога (или правителя) в подобных китайских легендах (см. ниже). Фрейя, мастер сейдра, носит магический наряд из перьев, позволяющий ей летать таким же образом, как и шаманы. Локи, по-видимому, владеет более таинственной магией, значение которой отчетливо видно по его превращениям в животных. См. также диссертацию Мустера (W. Muster, Der Schamanismus und seineSpuren in der Saga, im deutschen Brauch, Marchen und Glauben, Diss., Graz).


[Закрыть] ритуальный наряд, значение хора и музыки, экстаз. Но мы все же не считаем сейдр шаманизмом в строгом смысле: «мистический полет» является лейтмотивом общей магии, а особенно европейского колдовства. Специфические шаманские темы – путешествие в Ад с целью возвращения души больного или проводов умершего – хотя и зафиксированы, как мы видели, в традициях нордической магии, не представляют принципиального элемента в сеансе сейдр. Совсем наоборот, кажется, что этот сеанс сосредоточивается на гадании, то есть в конечном счете представляет собой скорее «малую магию».

Древняя Греция

Мы не будем заниматься здесь подробным анализом различных экстатических традиций Древней Греции.[1191]1191
  Cм. Erwin Rohde, Psyche. Le Culte de l'ame chez les Grecs et leur croyance a l'immortalite, франц. пер., Paris, 1928, p. 264 sq.; Martin P. Nilson, Geschichte der Griechischen Religion, Munich, 2 vol., 1941–1950, I, особенно p. 578 sq. Недавно E. R. Dodds определил существенную роль скифского шаманизма в истории греческой духовности; см. The Greeks and the Irrational, Sather Classical Lectures, XXV, Berkeley and Los Angeles, 1951, ch. V («The Greek Shamans and the Origin of Puritanism»), p. 135 sq. См. также F. M. Cornford, Principium Sapientiae: the Origins of the Greek Philisophical Thought, Cambridge, 1952, p.88 sq.; W. Burkert, **ГОНС**. Zum griechischen «Schamanismus», «Rheinisches Museum fur Philologie», n. s., CV, Frankfurt am Mein, 1962, p. 36–55; J. D. P. Bolton, Aristeas of Proconnesus, Oxford, 1962.


[Закрыть] Рассмотрим лишь материалы, морфология которых приближается к шаманизму в строгом смысле. Нет нужды здесь вспоминать дионисийские вакханалии уже по той причине, что классические авторы говорят о нечувствительности вакханок;[1192]1192
  См. тексты, собранные в Rohde, Рsyche, p. 278, n. 3.


[Закрыть] нет нужды говорить об энтузиасмос, различных гадательных техниках,[1193]1193
  Нет ничего «шаманского» в дельфийском оракуле и в аполлоновом пророчестве; см. тексты и недавние комментарии Амандри (Pierre Amandry, La mantique apollinienne a Delfes. Essai sur le fonctionnement de l'Oracle (Paris, 1950: Bibl. des Ecoles Francaises d'Athenes et de Rome, fasc. 170), p. 241–260. Разве можно связать знаменитый дельфийский треножник с помостом германской cейдконы? "Аполлон обычно восседает на своем треножнике. Пифия только в исключительных случаях заменяет его на этом месте (Amandry, p. 140).


[Закрыть] некромантии или концепции Ада. Вне всяких сомнений, мы найдем там мотивы и техники, аналогичные тем, которыми пользуется шаман, но эти совпадения объясняются сохранением в Древней Греции магических концепций и архаических техник экстаза, имеющих почти универсальное распространение. Не будем также говорить о мифах и легендах, связанных с кентаврами[1194]1194
  См. прекрасную работу Жоржа Дюмезиля Le Probleme des centaures. Etude de mythologie comparee indo-europeenne, Paris, 1929, в которой идет речь об определенных «шаманских» посвящениях в широком значении этого слова.


[Закрыть] и первыми божественными целителями и врачами, хотя эти традиции временами обнаруживают отдельные слабые следы некоего первичного «шаманизма». Но все эти традиции уже были интерпретированы, обработаны, переоценены; они составляют неотъемлемую часть сложных мифологий и теологий, обусловлены контактами, смешениями, синтезом с эгейским и даже восточным духовным миром, поэтому их исследование потребовало бы намного больше места, чем эти несколько страниц настоящего очерка.

Обратим внимание на то, что целители или экстатики, которых можно было бы сравнить с шаманами, не связаны с Дионисом. Дионисийское мистическое течение имеет, как нам кажется, совершенно другую структуру: вакхический энтузиазм вовсе не похож на шаманский экстаз. Совсем наоборот, те несколько легендарных греческих персонажей, которые выдерживают сравнение с шаманами, относятся к Аполлону. Считается, что именно с Севера, из страны Гипербореев, родины Аполлона, они прибыли в Грецию.[1195]1195
  Гутри склонен считать, что Аполлон происходит из Северо-Восточной Азии, возможно из Сибири, см. W. K. C. Guthrie, The Greeks and Their Gods, London, 1950, перепечатка, Boston, 1955, p. 204.


[Закрыть] Как, к примеру, в случае с Абарисом: «Неся в руках золотую стрелу, знак своей природы и аполлонической миссии, он носился по всему миру, устраняя болезни при помощи жертвоприношений, предсказывая землетрясения и другие несчастья».[1196]1196
  Rohde, Psyche, p. 337.


[Закрыть] Более поздняя легенда представляет его летящим в пространстве на своей стреле, как Музай.[1197]1197
  Ibid., p. 337, n. 1.


[Закрыть] Стрела, играющая определенную роль в мифологии и религии скифов,[1198]1198
  Karl Meuli, Scythica, p. 161 sq.; Dodds, p. 140 sq.


[Закрыть] является символом «магического полета».[1199]1199
  O подобных легендах у греков см. P. Wolters, Der geflugelte Seher, «Sitzungberichte der Akademie der Wissenschaften», Phil.-hist. Klasse I, Munich, 1928. О «магическом полете» см. ниже, глава XIII, раздел «Магический полет».


[Закрыть] В этой связи вспомним участие стрелы во многих шаманских церемониях в Сибири.

Аристей из Проконнеза также связан с Аполлоном: он входит в экстаз, а бог «завладевает» его душой. Он может появляться одновременно в удаленных друг от друга местах;[1200]1200
  См. Rodhe, p. 338 sq.; Nilsson, p. 584. Oб Аримаспее, поэме, приписываемой Аристею, см. Meuli, Scythica, p. 154 sq. Cм. также E. D. Phillips, The Legend of Aristeas: Fact and Fancy in Early Greek Notions of East Russia, Siberia, and Inner Asia, «Artibus Asiae», XVIII, 2, 1955, p. 161–177, особенно p. 176–177.


[Закрыть] сопровождает Аполлона в образе ворона,[1201]1201
  Геродот, IV, 15.


[Закрыть] что наводит нас на мысль о шаманских трансформациях. Гермотим из Клазомена умел покидать свое тело «на много лет»; во время этого долгого экстаза он путешествовал далеко и «приносил пророческое знание будущего. В конце концов враги сожгли его тело, лежавшее без движения, и его душа никогда больше не вернулась».[1202]1202
  Плиний, «Естественная История», VII, 174.


[Закрыть] Этот экстаз обнаруживает все признаки шаманского транса.

Вспомним также легенду об Эпимениде Критском. Долгое время он «спал» в пещере Зевса на горе Иде; там он постился и изучал искусство длительного экстаза. Он покинул пещеру мастером "энтузиастической мудрости", то есть техники экстаза. Затем он "начал путешествовать по миру, занимаясь искусством исцеления, предсказывая будущее как экстатический визионер, выясняя скрытый смысл прошлого и в качестве жреца-очистителя устраняя зло, насланное демонами для особо тяжких преступлений".[1203]1203
  Rodhe, p. 342–343. Додс считает, что фрагменты Эмпедокла составляют «единственный оригинальный первоисточник, на основании которого мы можем составить определенное представление о том, кем в действительности был греческий шаман: он был последним примером того вида, который с его смертью исчез из греческого мира, хотя в других регионах еще процветал» (The Greeks and the Irrational, p. 145). Эту интерпретацию отверг Кэн (Charles H. Kahn, Religion and Natural Philosophy in Empedocles Doctrine of the Soul, «Archiv fur Geschichte der Philosophie», XLII, Berlin, 1960, p. 3–35, особенно p. 30 sq. («Empedocles among the Shamans»): «Душа Эмпедокла не оставляет тело подобно душам Гермотима и Эпименида. Не летит на стреле, как Абарис, и не появляется в облике ворона, как Аристей. Его никогда не видят в двух местах одновременно, он даже не нисходит в Ад, как Орфей и Пифагор».


[Закрыть] Отшельничество в пещере (= путешествие в Ад) является классическим инициационным испытанием, но не обязательно «шаманским». Эпименида сближают с шаманом именно его экстазы, магические исцеления, гадательные и пророческие способности.

Прежде чем говорить об Орфее, бросим взгляд на фракийцев и на гетов – "самых храбрых среди фракийцев и самых справедливых", по словам Геродота (IV, 93). Хотя несколько авторов видят в Зальмоксисе "шамана",[1204]1204
  См., например, Meuli, Scythica, p. 163; Alois Closs, Die Religion des Semnonenstammes, p. 669 sq. О проблеме этого бога см. Carl Clemen, Zalmoxis, в «Zalmoxis», II, 1939, p. 53–62; Jean Coman, Zalmoxis, ibid., p. 79–110; Ion I. Russu, Religia Geto-Dacilor, «Anuarul Institutului de Studii Clasice», V, Cluj, 1947, p. 61–137. Недавно были предприняты попытки реабилитировать этимологию Зальмоксиса, выдвинутую Порфирием («бог-медведь» или «бог в медвежьей коже»); см., например, Rhys Carpenter, Folk Tale, Fiction and Saga in the Homeric Epics, Bercley and Los Angeles, 1946, p. 112 sq., «The cult of the sleeping bear». Но см. также Alfons Nehring, Studien zur indogermanischen Kultur und Urheimat («Wiener Beitrage zur Kulturgeschichte und Linguistik», IV, 1936, p. 7–229), p. 212 sq.


[Закрыть] мы не видим ни малейшего повода для принятия этой интерпретации. «Отправка посланника» к Зальмоксису, которая повторялась все четыре года (Геродот, IV, 94), как и «подземные владения», где он скрылся и жил в течение трех лет, чтобы затем снова появиться и доказать гетам бессмертие человека, не содержат в себе ничего шаманского. Только один элемент, похоже, указывает на существование греческого шаманизма: это информация Страбона (VII, 3, 3; C, 296) о мизийских капнобатай, что переведено[1205]1205
  Vasile Parvan, Getica. O protoistorie a Daciei, Bucarest, 1926, p. 162.


[Закрыть] как «те, кто ходит в облаках», по аналогии с аэробатес Аристофана,[1206]1206
  Облака, 225, 1503.


[Закрыть] но что следовало перевести как «те, кто ходит в дыму».[1207]1207
  J. Coman, Zalmoxis, p. 106.


[Закрыть] Вероятно, речь идет о дыме от конопли, главном средстве экстаза, известном как фракийцам,[1208]1208
  Если все-таки в таком смысле толковать фрагмент Помпония Мелa (2, 21), цитированный в Rhode, p. 277, n. I. О скифах см. следующий раздел этой главы.


[Закрыть] так и скифам. Капнобатай были, должно быть, гетскими танцорами и колдунами, использовавшими дым конопли для вхождения в экстатический транс.

Несомненно, в религии фракийцев сохранились и другие «шаманские» элементы, однако, не всегда легко их выявить. Тем не менее мы приведем еще один пример, доказывающий существование идеологии и ритуала восхождения на Небо по ступенькам. Согласно Полиену,[1209]1209
  Stratagematon, VII, 22.


[Закрыть] Косингас, жрец-царь кебренов и сикаибов (фракийские племена), угрожал своим подданным, что взойдет к богине Гере по деревянной лестнице, чтобы пожаловаться на их поведение. Как мы уже неоднократно видели, символическое восхождение на Небо по ступенькам является типично шаманским. Символика ступенек, как мы покажем позже, зафиксирована и в других древних религиях Ближнего Востока и бассейна Средиземного моря.

Что касается Орфея, то в мифе о нем есть несколько элементов, которые можно сравнить с шаманской идеологией и техникой. Самым существенным является, конечно, его спуск в Ад с целью возвращения души его супруги Эвридики. По крайней мере, одна версия мифа не упоминает об окончательной неудаче.[1210]1210
  W. K. C. Guthrie, Orpheus and Greek religion, London, 1935, p. 31.


[Закрыть] Возможность вырвать кого-либо из Ада подтверждается также легендой об Альцесте. Но Орфей представляет и другие черты «Великого Шамана» – его искусство исцеления, «колдовские чары», любовь к музыке и животным, гадательные способности. Даже его характер «героя-цивилизатора»[1211]1211
  См. надлежащим образом собранные тексты в Jean Coman, Orphee, civilisateur de l'humanite, «Zalmoxis», I, 1938, p. 130–176: музыка, p. 146 sq.; поэзия, p. 153 sq.; магия, медицина, p. 157 sq.


[Закрыть] не противоречит лучшей шаманской традиции: разве «первый шаман» не был посланцем, направленным Богом для того, чтобы защитить человечество от болезней и цивилизовать его? Наконец, последняя деталь мифа об Орфее является отчетливо шаманской: отсеченная вакханками и брошенная в Хеврон голова Орфея плыла и пела до самого Лесбоса. Впоследствии она служила оракулом,[1212]1212
  Guthrie, Orpheus, p. 35. О шаманских элементах в мифе об Орфее см. E. R. Dodds, The Greeks and the Irrational, Sather Classical Lectures, XXV, 1951, p. 147 sq.; A. Hultkrantz, The North American Indians Orpheus Tradition, p. 236 sq.


[Закрыть] подобно голове Мимира. Известно, что черепа юкагирских шаманов также играют свою роль в гадании (см. выше).

Зато собственно орфизм ничто не сближает с шаманизмом,[1213]1213
  Маккиоро (Vittorio Macchioro, Zagreus. Studi intorno all'orfismo, Florence, 1930, p. 291 sq.) сравнивает религиозную атмосферу, в которой сформировался орфизм, с «Религией Танцующих Духов» («Ghost-dance religion») и другими народными экстатическими движениями; но это лишь случайные связи с собственно шаманизмом.


[Закрыть] за исключением золотых табличек, обнаруженных в могилах и долгое время считавшихся орфическими. Однако они скорее являются орфико-пифагорейскими.[1214]1214
  См. Franz Cumont, Lux perpetua, Paris, 1949, p. 249 sq., 406. О проблеме в целом см. Karl Kerenyi, Pythagoras und Orpheus, 3 еd., Albae Vigiliae, n. s., IX, Zurich, 1950.


[Закрыть] Во всяком случае, эти таблички содержали тексты, указывающие умершему дорогу в потусторонний мир;[1215]1215
  Cм. тексты и комментарии в Guthrie, Orpheus, p. 171 sq.


[Закрыть] они в некотором смысле представляли конденсированную «книгу мертвых» и сходны по своему значению с подобными текстами, использовавшимися в Тибете и у мо-со (см. ниже). В последних случаях чтение у изголовья умершего погребальных текстов было равнозначно мистическому сопровождению души шаманом-проводником. Я не хочу навязывать это сравнение, однако в погребальной географии орфико-пифагорейских табличек можно увидеть некий суррогат идеи сопровождения душ шаманского характера.

Остановимся только на Гермесе, проводнике душ; личность этого бога оказывается слишком сложной, чтобы мы могли свести ее к "шаману"-проводнику в Ад.[1216]1216
  P. Raingeard, Hermes psychagogue. Essai sur l'origine du culte d'Hermes, Paris, 1935; о перьях Гермеса, p.389 sq.


[Закрыть] Что касается «крыльев» Гермеса, символа магического полета, то существуют разрозненные свидетельства об имитации некоторыми колдунами в погребальном обряде передачи крыльев душам умерших для вознесения на Небо.[1217]1217
  Аrnobe, II, 33; F. Cumont, Lux perpetua, p. 294.


[Закрыть] Однако здесь мы имеем дело с древней символикой душа = птица, усложненной и искаженной многочисленными более поздними толкованиями восточного происхождения, в связи с солярными культами и идеей вознесения-апофеоза.[1218]1218
  См. E. Bickermann, Die romische Kaiserapotheose, «Archiv fur Religionswissenschaft», XXVII, 1929, p. 1–24; J. Croll, Die Himmelfahrt der Seele in der Antike, Koln, 1931; D. M. Pippidi, Recherches sur le culte imperial, Bucarest, 1939, p. 159 sq.; id., Apotheoses imperiales et apotheoses de Peregrinos, «Studi e materiali di storia delle religioni», XX, Roma, 1947–1948, p. 77–103. Эта проблема выходит за рамки нашей темы, но мы ее вскользь затронули, чтобы напомнить, как архаическая символика (в данном случае «полет души») может быть вновь открыта или повторно адаптирована доктринами, которые создают впечатление новизны.


[Закрыть]

Подобным образом, нисхождения в Ад, зафиксированные в греческих традициях,[1219]1219
  На эту тему см. Jozef Croll, Gott und Holle, Leipzig, 1932, p. 363 sq. В той же работе проанализированы восточные и иудео-христианские традиции нисхождения в Ад: в них проявляется лишь очень отдаленное сходство с шаманизмом в узком смысле.


[Закрыть] от самого знаменитого – посвящения Геракла – до легендарного нисхождения Пифагора[1220]1220
  См. Isidore Levy, La Legende de Pythagore de Grece en Palestine, Paris, 1927, p. 79 sq.


[Закрыть] и «Зороастра»,[1221]1221
  См. Joseph Bidez et Franz Cumont, Les Mages hellenises: Zoroastre, Ostanes et Hystaspe d'apres la tradition greque, Paris, 1938, 2 vol., I, p. 113; II, p. 158 (тексты).


[Закрыть] ничем не напоминают шаманизм. Более интересен экстатический опыт Эра Памфилийца, сына Армения, зафиксированный Платоном:[1222]1222
  Государство, 614 B sq.


[Закрыть] «убитый» на ратном поле Эр возвращается к жизни на двенадцатый день, когда его тело уже находится на костре, и рассказывает о том, что ему открылось на том свете. В этом рассказе усматривали влияние восточных идей и верований.[1223]1223
  Cм. обсуждение данного вопроса в J. Bidez, Eos ou Platon et L'Orient, Bruxelles, 1945, p. 43 sq.


[Закрыть] Как бы то ни было, каталептический транс Эра похож на трансы шаманов, а его экстатическое путешествие в потусторонний мир напоминает нам не только Arda Viraf, но и многие другие «шаманские» опыты. Эр видит, кроме всего прочего, цвета Неба и центральную Ось, а также судьбу людей, предопределяемую положением звезд;[1224]1224
  Государство, 617 D – 618 C.


[Закрыть] это экстатическое видение можно было бы сравнить с астрологической Судьбой из мифов восточного происхождения о Древе Жизни или о «Небесной Книге», на страницах которой начертаны человеческие судьбы. Символизм «Небесной Книги», которая содержит Судьбу и которую Бог передает правителям и пророкам после их вознесения на Небо, является очень древним и широко распространенным на Востоке.[1225]1225
  Geo Widengren, The Ascension of the Apostle of God and the Heavenly Book, passim. В Месопотамии царь (как избранник божий) получал от бога при вознесении таблички или Небесную Книгу (ibid., p. 7 sq.); в Израиле Моисей получает от Яхве скрижали с Законом (ibid., p. 22 sq.).


[Закрыть]

Мы здесь видим, в какой степени древний миф или символ может быть перетолкован; в видении Эра Космическая Ось становится Веретеном Необходимости, а астрологическая Судьба занимает место "Небесной Книги". Заметим, однако, что "положение человека" остается неизменным: именно благодаря экстатическому путешествию, точно так же, как и у шаманов и мистиков первобытных цивилизаций, Эр Памфилиец получает откровение о законах, управляющих Космосом и Жизнью; именно в экстатическом видении он приходит к пониманию тайны Судьбы и посмертного существования. Огромное расстояние, разделяющее экстаз шамана и созерцание Платона, вся разница, обусловленная историей и культурой, нисколько не меняет структуру этого осознания высшей действительности: именно посредством экстаза человек во всей полноте постигает свое положение в мире и свое конечное предназначение. Можно, кажется, даже говорить об архетипе "экзистенциального осознания", присутствующем как в экстазе первобытного шамана или мистика, так и в переживании Эра Памфилийца и всех остальных визионеров древнего мира, познавших уже здесь, на этом этапе, загробную судьбу человека.[1226]1226
  Мустер (Wilhelm Muster, Der Schamanismus bei den Etruskern, «Fruhgeschichte und Sprachwissenschaft», I, Wien, 1948, p. 60–67) предпринял попытку сравнить представления этрусков о потустороннем мире и путешествиях в Ад с шаманизмом. Трудно понять, что именно заставляет его называть «шаманскими» идеи и факты, принадлежащие к магии вообще и к различным мифологиям смерти.


[Закрыть]