Текст книги "Шаманизм. Архаические техники экстаза"

Автор книги: Мирча Элиаде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

«Лодка умерших» и шаманская лодка

«Лодка умерших» играет значительную роль в Малайзии и Индонезии, как в собственно шаманских практиках, так и в погребальных обычаях и плачах. Все эти верования, конечно, связаны, с одной стороны, с обычаем класть покойников в лодки или погружать их в море, а с другой стороны, с погребальными мифологиями. Обычай класть покойников в лодки может объясняться и туманными воспоминаниями о миграции предков.[1102]1102
  Cм. Rosalind Moss, The Life after Death in Oceania and the Malay Archipelag, London, 1925, p. 4 sq., 23 sq. etc. О связи между формами погребения и концепциями жизни после смерти в Океании см. также Frazer, La crainte des morts, I, p. 231; Erich Doerr, Bestattungsformen in Ozeanien, «Anthropos», XXX, 1935, p. 369–420, 727–765; Carla van Wylick, Bestattungsbrauchs und Jenseitse glaube auf Celebes, Diss., Bazel, 1940; Den Haag, 1941; H. G. Quaritch Wales, Prehistory, p. 90 sq.


[Закрыть] Лодка должна проводить душу умершего на его первичную родину, откуда вышли предки. Но эти элементы воспоминания повсюду (за исключением разве что полинезийцев) потеряли свое «историческое значение»; «первичной родиной» становится мифическая страна, а Океан, отделяющий ее от обитаемой земли, отождествляется с Водами Смерти. Это явление довольно частое в обществах с архаическим мировоззрением, где «история» непрерывно превращается в мифическую категорию.

Аналогичные верования и погребальные практики (лодка умерших и т. п.) встречаются у германцев[1103]1103
  Cм. W. Golther, Handbuch der germanischen Mythologie, Leipzig, 1895, p. 90 sq., 290, 315 sq.; O. Almgren, Nordische Felszeichnungen als religiose Urkunden, Frankfurt am Main, 1934, p. 191, 321 etc.; O. Hofler, Kultische Geheimbunde der Germanen, I, Frankfurt am Main, 1934), p. 196 etc.


[Закрыть] и y японцев.[1104]1104
  Alexander Slawik, Kultische Geheimbunde der Japaner und Germanen, p. 704 sq.


[Закрыть] Но и у тех, и у других, как и в Океании, наряду с заморскими или подводными потусторонними мирами («горизонтальный» комплекс) существует еще и вертикальный комплекс: гора как обиталище умерших[1105]1105
  O. Hofler, I, p. 221 sq. etc.; Slawik, p. 687 sq.


[Закрыть] или даже Небо. (Как мы помним, гора несет небесный символизм.) Обычно только избранные (вожди, жрецы и шаманы, посвященные и т. п.) отправляются на Небо;[1106]1106
  Ограничиваясь интересующим нас регионом, см. W. J. Perry, Megalithic Culture of Indonesia, Manchester, 1918, p. 113 sq. (после смерти вожди отправляются в Небо); R. Moss, p. 78 sq., 84 sq. (Небо – место покоя для некоторых привилегированных класов); A. Riesenfeld, The Megalitic Culture of Melanesia, p. 654 sq.


[Закрыть] остальные смертные путешествуют «горизонтально» или нисходят в подземную Преисподнюю. Добавим, что проблема потустороннего мира и его положения чрезвычайно сложна и не исчерпывается идеей «первичной родины» и формами погребения. В конечном итоге мы имеем дело с мифологиями и религиозными концепциями, которые, хотя и не всегда независимы от материальных обычаев и практик, все же остаются автономными как духовные структуры.

Кроме обычая положения умерших в лодки, в Индонезии, а частично и в Меланезии, существует три значительные категории магико-религиозных фактов, связанных с настоящим или символическим использованием ритуальной лодки: 1) лодка для изгнания демонов и болезней; 2) лодка, служащая индонезийскому шаману для "путешествия по воздуху" в поисках души больного; 3) "лодка духов", уносящая души умерших в потусторонний мир. В двух первых обрядовых категориях шаманы играют принципиальную, если не исключительную роль; третья категория, хотя и подразумевает нисхождение в Ад шаманского типа, выходит за рамки функций шамана. Как мы сейчас увидим, эти "лодки умерших" только призываются, но не используются, и призывают их плакальщицы во время погребальных плачей, а не шаманы.

Ежегодно, или в случае эпидемии, демоны болезней изгоняются следующим способом: их хватают и заколачивают в ящик или закрывают непосредственно в лодке, а лодку выпускают в море; или же делается несколько деревянных фигурок, представляющих болезнь, их помещают в лодку, которую затем оставляют в море. Такая практика, очень распространенная в Малайзии[1107]1107
  См., например, Skeat, Malay Magic, p. 427 sq. etc.; Jeanne Cuisinier, p. 108 sq. Тот же обычай и на Никобарах: см. G. Whitehead, p. 152 (фотография).


[Закрыть] и Индонезии,[1108]1108
  A. Steinmann, Das Kultische Schiff in Indonesien, p. 184 (Cеверное Борнео, Суматра, Ява, Молуккские о-ва и т. д.).


[Закрыть] часто выполняется шаманами и колдунами. Изгнание духов во время эпидемии является, вероятно, имитацией более архаического и универсального ритуала изгнания «грехов» в связи с Новым Годом, когда приступают к полному обновлению силы и здоровья общества.[1109]1109
  Cм. М. Eliade, Le Mythe de l'eternel retour, p. 86 sq.


[Закрыть]

Кроме того, индонезийский шаман также использует лодку во время магического лечения. На всей территории Индонезии господствует идея, что болезнь вызвана бегством души. Чаще всего считается, что душа похищена демонами или духами и чтобы найти ее, шаман пользуется лодкой. Так действует, например, бальян дусунов: если душу больного похитил воздушный дух, то изготавливается миниатюрная лодка с деревянной птицей на одном из ее концов; в этой лодке шаман путешествует в экстазе по воздуху, вглядываясь направо и налево, пока не найдет душу больного. Эта техника известна дусунам как северного, так и юго-восточного побережья Борнео. У шамана маанганов, кроме того, есть лодка от одного до двух метров длиной, которую он хранит дома и в которую входит, когда хочет встретиться с богом Сахором и просить его о помощи.[1110]1110
  A. Steinmann, p. 190 sq. Шаманскую лодку мы встречаем и в других регионах, например в Америке (шаман плывет в Преисподнюю на лодке; см. G. Buschan, ed., Illustrierte Volkerkunde, 2 vol., Stuttgart, 1922–1926, I, p. 134; Steinmann, p. 192).


[Закрыть]

Идея путешествия в лодке по воздуху является индонезийским вариантом шаманской техники вознесения на Небо. Тот факт, что лодка выполняет принципиальную роль в экстатических путешествиях в потусторонний мир (страну умерших и страну духов), путешествиях, предпринимаемых для сопровождения умершего в Ад или для для поиска души больного, похищенной демонами или духами, привел к тому, что лодку стали использовать даже тогда, когда речь идет о перенесении на Небо в трансе. Взаимное влияние или сосуществование этих двух шаманских символик (горизонтальное путешествие в потусторонний мир, вертикальное вознесение на Небо) проявляется в наличии Космического Древа в самой лодке шамана. Это Древо иногда представляется в форме копья или лестницы, установленной в центре лодки и соединяющей Землю с Небом.[1111]1111
  A. Steinmann, p. 193 sq.; H. G. Quaritch Wales, Prehistory, p. 101 sq. Согласно В. Шмидту (Grundlinien einer Vergleichung der Religionen und Mythologien der austronesischen Volker, «Denkschriften der kaiserlichen Akademie der Wissenschaften in Wien», Phil.-hist. Klasse, LIII, p. 1–142, Wien, 1910), индонезийское Мировое Древо имеет лунарное происхождение, и поэтому оно играет первостепенную роль в мифологиях западной части Индонезии (то есть на Борнео, на юге Суматры и на Малакке) и не встречается в восточной, где лунарную мифологию сменили солярные мифы; см. Steinmann, p. 192, 199. Но эта астро-мифологическая конструкция подверглась серьезной критике: см., например, F. Speiser, Melanesien und Indonesien («Zeitschrift fur Ethnologie», LXX, 1938, p. 463–481), p. 464 sq. Следует также отметить, что Мировое Древо имеет очень сложный символизм и лишь некоторые из его аспектов (например, периодическое обновление) можно интерпретировать как функцию лунарной мифологии; см. M. Eliade, Traite, p. 236 sq.


[Закрыть] Мы видим здесь тот же символизм «Центра», который позволяет шаману достигать Неба.

В Индонезии шаман сопровождает умершего в потусторонний мир и для этого экстатического путешествия часто использует лодку.[1112]1112
  См., например, A. C. Krujt (Kruyt), Indonesians (ed. J. Hastings, Encyclopedia of Religion and Ethics, VII, New York, 1951, p. 232–250), p. 244; R. Moss, p. 106. У восточных тораджей через восемь или девять дней после смерти шаман нисходит в нижний мир, чтобы забрать оттуда душу умершего и в лодке отвезти ее на Небо (H. G. Quaritch Wales, Prehistory, p. 95 sq., по N. Adriani и A. C. Kruyt).


[Закрыть] Вскоре мы увидим, что даякские плакальщицы Борнео выполняют ту же роль, напевая ритуальные песни, в которых идет речь о путешествии умершего в лодке. В Меланезии существует также обычай спать около трупа; во сне душу умершего сопровождают в потусторонний мир, а после пробуждения рассказывают о перипетиях путешествия.[1113]1113
  Rosalind Moss, The Life after Death in Oceania and the Malay Archipelag, London, 1925, p. 104.


[Закрыть] Эту последнюю практику следует сравнить, с одной стороны, с ритуальным сопровождением умершего шаманом или плакальщицей (Индонезия), с другой же – с погребальными речами, произносимыми над гробом в Полинезии. На различных уровнях все эти погребальные обряды и обычаи преследуют одну и ту же цель: сопровождение умершего в потусторонний мир. Но только шаман является настоящим проводником душ, только он действительно сопровождает умершего.

Загробные путешествия у даяков

Похоронные церемонии у приморских даяков, хотя и не выполняются шаманами, имеют некоторую связь с шаманизмом. Профессиональная плакальщица, призвание которой было определено явлением бога во сне, долго рассказывает о перипетиях путешествия умершего (рассказ иногда длится двенадцать часов). Церемония начинается непосредственно после смерти. Плакальщица садится у трупа и читает монотонным голосом, без помощи какого-либо музыкального инструмента. Цель рассказа – не дать душе заблудиться по дороге в Преисподнюю. По сути, плакальщица играет роль проводницы душ, хотя она лично и не провожает умершего; ритуальный текст представляет довольно сложное описание пути. Плакальщица прежде всего ищет посланца, чтобы передать в Ад известие о скором прибытии новичка. Она напрасно обращается к птицам, диким животным, рыбам: у них нет отваги пересечь границу, разделяющую живых и мертвых. Наконец, Дух Ветра соглашается передать послание. Он отправляется на бесконечную равнину; он взбирается на дерево, чтобы найти дорогу, поскольку становится темно, а тропинки, ведущие в Ад, тянутся во все стороны; существует 77x7 (семью семьдесят семь) дорог, ведущих в царство умерших. С верхушки дерева Дух Ветра распознает самую лучшую тропинку; он оставляет свой человеческий облик и отправляется в Ад в виде урагана. Испуганные этим неожиданным потрясением, умершие тревожатся и спрашивают его о причине прибытия. Такой-то умер, отвечает Дух Ветра и спешит привести его душу. Обрадованные духи прыгают в лодку и гребут с такой силой, что убивают всех встречающихся на пути рыб. Они останавливают лодку перед домом умершего, выскакивают и хватают душу, которая, испугавшись, мечется и кричит. Но перед самым прибытием к берегам Ада она успокаивается.

Плакальщица заканчивает свою песнь. Ее задание выполнено: рассказывая обо всех перипетиях этих двух экстатических путешествий, она отвела душу в ее новое обиталище. То же самое путешествие в потусторонний мир плакальщица описывает в случае пана, когда она передает в Ад жертвы для питания умерших; только после церемонии пана умершие осознают свое новое состояние – состояние умерших. Наконец, плакальщица приглашает души умерших на большую погребальную трапезу гавеи анту – праздник, отмечающийся через один-четыре года после смерти: собирается много гостей, и считается, что присутствуют умершие. Песнь плакальщицы описывает, как радостно они оставляют Ад, садятся в лодку и спешат на трапезу.[1114]1114
  Большинство текстов и рассказов даякских плакальщиц опубликованы архидиаконом Пэрхэмом: Perham, Manangism in Borneo (и в сокращении перепечатана в H. Ling Roth, The Natives of Sarawak and British North Borneo, I, p. 203), а также преп. W. Howell, A Sea-Dayak Dirge, «Sarawak Museum Journal», I, 1911, p. 5–73; эта статья была нам недоступна, и мы знаем ее лишь по обширным цитатам в H. M. and N. K. Chadwick, The Growth of Literature, III, p. 488 sq. О погребальных обычаях и верованиях нгаджу-даяков Южного Борнео см. H. Scharer, Die Gottesidee der Ngadju Dayak, p. 159 sq.


[Закрыть]

Разумеется, все эти похоронные церемонии не имеют шаманского характера; не существует, по крайней мере в пана и гавеи анту, непосредственных отношений мистической природы между умершим и плакальщицей, описывающей путешествие на тот свет. Мы здесь имеем дело с ритуальной литературой, сохраняющей схемы нисхождений в Ад, независимо от того, были ли они шаманскими или нет. Но следует вспомнить, что алтайский или иной шаман также провожает души умерших в Ад; а как мы только что увидели, на всей территории Индонезии "лодка умерших" – на которую постоянно намекается в только что пересказанных погребальных рассказах – является в высшей степени шаманским средством экстатического путешествия. Сама плакальщица, хотя она не исполняет никакой магико-религиозной функции, не является и «мирским» персонажем. Она избрана богом, у нее были сны-откровения. Она так или иначе «визионерка», "вдохновленная": в видениях она участвует в адских путешествиях и поэтому знает тот свет, его топографию и дороги. Морфологически даякская плакальщица находится на том же уровне, что и поэтессы в архаическом индоевропейском мире; определенный класс традиционных литературных произведений идет от «видений» и «вдохновений» таких избранных богами женщин, их сны – настоящие и наяву – являются мистическими откровениями.

Меланезийский шаманизм

Здесь не место резюмировать все меланезийские верования и мифологии, служащие идеологической основой для практики знахарей. Заметим просто, что в Меланезии можно различить три типа культур, каждую из которых распространяла одна из трех этнических групп, которые, по-видимому, колонизировали (хотя бы временно) эту территорию: коренные папуасы; бледнолицые завоеватели, внедрившие земледелие, мегалитические и другие формы цивилизации, перешедшие затем в Полинезию; и, наконец, чернокожие меланезийцы, последние пришельцы на острова.[1115]1115
  A. Riesenfeld, The Megalitic Culture of Melsnesia, p. 665 sq., 680, etс. В этой работе мы найдем обширную библиографию и критический анализ более ранних трудов, особено работ Rivers, Deacon, Layard, Speiser. О культурных связях между Меланезией и Индонезией см. F. Speiser, Melanesien und Indonesien; о связях с Полинезией (и в «антиистористическом» смысле) см. R. W. Williamson, Essays in Polynesian Ethnology (Ralph Piddington, ed., Cambridge, 1939), p. 302 sq. Обо всем, что касается ранних доисторических времен и первых миграций австронезийцев, распространивших свою мегалитическую культуру и специфическую идеологию (охота за головами и т. п.) от юга Китая до Новой Гвинеи, см. исследование R. von Heine-Geldern, Urheimat und fruheste Wanderungen der Austronesier, «Anthropos», XXVII, 1932, p. 543–619. Согласно исследованиям Ризенфельда, творцы мегалитической культуры в Меланезии происходят из региона между Формозой (Тайвань), Филиппинами и Сулавеси (p. 668). См. также Joachim Sterly, «Heilige Manner» und Medizinmanner in Melanesien, Diss., Koln, 1965.


[Закрыть] Белые иммигранты распространили очень богатую мифологию, сосредоточенную вокруг культурного героя (Кат, Амбат и т. п.), который непосредственно связан с Небом тем, что женится на небесной гадалке – которую он похищает и из осторожности крадет и прячет ее крылья, чтобы затем устремиться за ней на Небо, взбираясь по дереву, лиане или «цепи из стрел», – или тем, что он сам происходит с Неба.[1116]1116
  Cм. A. Riesenfeld, p. 78, 80 sq., 97, 102 et passim.


[Закрыть] Мифы о Кате соответствуют полинезийским мифам о Тагарао и Мауи, связи которых с Небом и небесными существами хорошо известны. Возможно, что мистическая тема «небесного Путешествия» была приложена коренными папуасами к новоприбывшим бледнолицым, но напрасно было бы объяснять «происхождение» такого мифа (кстати, повсеместно распространенного) историческим прибытием или убытием иммигрантов.[1117]1117
  Что Ризенфельд, кажется, пытается сделать в своей прекрасной работе.


[Закрыть] Повторим, что исторические события, далекие от «мифотворчества», в итоге включаются в мифические категории.

Как бы то ни было, наряду с техниками магического исцеления, архаизм которых не подлежит сомнению, мы отмечаем отсутствие собственно шаманских инициаций и традиций в Меланезии. Следует ли приписать исчезновение шаманских инициаций значительной роли тайных обществ, основанных на посвящении? Возможно.[1118]1118
  Эта проблема слишком сложна, чтобы ее здесь затрагивать. Бесспорно, существует поразительное морфологическое сходство между всеми формами посвящения – возрастными, в тайные общества или шаманскими. Вот только один пример: кандидат в тайное общество на Малекуле входит на помост, чтобы принести в жертву свинью (A. B. Deacon, Malekula, p. 379 sq.); а как мы видели ранее, восхождение на помост является обрядом, свойственным шаманскому посвящению.


[Закрыть] Во всяком случае, главная функция знахарей ограничивается исцелениями и гаданием. Некоторые другие специфические шаманские умения (например, магический полет) остаются почти исключительной привилегией черных магов. (Впрочем, в Океании, а особенно в Меланезии, как нигде более, то, что обычно называется «шаманизмом», разделено между множеством магико-религиозных групп – среди которых можно различить жрецов, знахарей, колдунов, вещунов, «одержимых» и т. п.). Наконец, что нам кажется существенным, многие мотивы, в той или иной степени принадлежащие к шаманской идеологии, сохранились исключительно в мифах или в погребальных мифологиях. Выше мы вспомнили о мотиве героя-цивилизатора, общающегося с Небом при помощи «цепи из стрел», лианы и т. п.; у нас еще будет возможность к этому вернуться. Заметим также верование, согласно которому умершего, прибывшего в страну мертвых, Стражник калечит, пробивая ему уши.[1119]1119
  C. G. Seligman, The Melanesians of British New Guinea, Cambridge, 1910, p. 158, 273 sq. (роро), 189 (койта). См. также Kira Weinberger-Goebel, Melanesische Jenseitsgedanken («Wiener Beitrage zur Kulturgeschichte und Linguistic», V, 1943, p. 95–124), p. 114.


[Закрыть] А как мы видели, эта операция характерна для шаманских посвящений.

На Добу, одном из островов у восточного побережья Новой Гвинеи, колдун считается «парящим», а магия ассоциируется с жаром и огнем – идея, принадлежащая к архаическому шаманизму, сохранившаяся даже в развитых идеологиях и техниках. Именно поэтому маг должен содержать свое тело в «сухом» и «парящем» состоянии; чтобы этого достигнуть, он пьет соленую воду и употребляет в пищу пикантные блюда.[1120]1120
  R. F. Fortune, Sorcerers of Dobu, London, 1932, p. 295 sq.


[Закрыть] Колдуны и колдуньи Добу летают по воздуху, и ночью можно увидеть слабый след огня, который они оставляют за собой.[1121]1121
  Ibid., p. 150 sq., 296, etc. Мифическое происхождение огня из влагалища старухи (ibid., p. 296 sq.), по-видимому, указывает на первичность женской магии по отношению к мужской.


[Закрыть] Но прежде всего летают именно женщины, поскольку на Добу магические техники разделены между полами следующим образом: женщины являются настоящими магами и действуют непосредственно душой, и когда их тело погружено в сон, они овладевают душой жертвы (которую они могут извлечь из тела, а затем уничтожить); колдуны же действуют исключительно средствами магического очаровывания.[1122]1122
  Fortune, ibid., p. 150.


[Закрыть] Структурная разница между магами-ритуалистами и экстатиками приобретает здесь аспект разделения по половому признаку.

На Добу, как и в других районах Меланезии, болезнь вызывается магией или душами умерших. Как в первом, так и во втором случае нападению подвергается именно душа больного, даже если она не похищается из тела, а только повреждается. В обоих случаях вызывают знахаря, который открывает причину болезни, долго глядя в кристаллы или в воду. О похищении души делается вывод на основании определенных патологических симптомов у больного, который бредит или говорит о кораблях на море и т. п.; это признак, что его душа оставила тело. В кристалле целитель видит человека, живого или мертвого, вызвавшего болезнь. Виновника болезни подкупают, чтобы усмирить его вражду, а если оказывается, что причиной страданий является умерший, ему приносятся жертвы.[1123]1123
  Ibid., p. 154 sq; о методе вада (убийство с помощью магии) см. Ibid., p. 284 sq.; Seligman, p. 170 sq.


[Закрыть] На Добу все занимаются гаданием, но без магии;[1124]1124
  Fortune, p. 155.


[Закрыть] также у всех есть вулканические кристаллы, которые, как считается, летают за счет собственной силы, если их оставить на виду; они помогают колдунам «видеть» духов.[1125]1125
  Ibid., p. 298 sq.


[Закрыть] Не сохранилось никаких эзотерических наставлений относительно этих кристаллов,[1126]1126
  Ibid.


[Закрыть] что свидетельствует об упадке мужского шаманизма на Добу, поскольку существует, с другой стороны, обучение наставником ученика всему, что можно знать о порчах.[1127]1127
  Ibid., p. 147 sq.


[Закрыть]

Во всей Меланезии к лечению болезни приступают с помощью жертвоприношений и молитв, адресованных духу умершего, чтобы он "забрал болезнь". Если же эта процедура, предпринятая членами семьи, не имеет успеха, тогда вызывается мане кису, «доктор». С помощью магических средств он обнаруживает умершего, который вызвал болезнь, и просит его забрать обратно причину болезни. В случае неудачи вызывают другого знахаря. Кроме магического лечения, мане кису натирает тело больного и делает ему всякого рода массажи. На Изабель и Флориде знахарь вешает предмет на конце нитки и начинает перечислять имена недавно умерших людей; когда он доходит до того, кто вызвал болезнь, предмет начинает двигаться. Мане кису спрашивает его, какую жертву он желает получить: рыбу, свинью, человека, – а умерший таким же образом проявляет свою волю.[1128]1128
  R. H. Codrington, The Melanesians: Studies in Their Anthropology and Folklore, Oxford, 1891, p. 194 sq.


[Закрыть] На Санта Крус духи вызывают болезни, пуская магические стрелы, которые целитель извлекает при помощи массажа.[1129]1129
  Codrington, p. 197.


[Закрыть] На островах Банкса болезнь выгоняют, прибегая к массажу или сосанию; затем шаман показывает больному кусок кости, древесины или листок и дает ему пить воду, в которую опущены магические камни.[1130]1130
  Ibid., p. 198; та же техника и на Фиджи. О магических камнях и кристаллах кварца меланезийских колдунов см. Seligman, p. 284–285.


[Закрыть] Мане кису использует тот же метод гадания и в других случаях; например, перед отплытием рыбаков он спрашивает тиндало (духа), удачной ли будет ловля, а судно, колышущееся на волнах, дает ответ.[1131]1131
  Codrington, p. 210.


[Закрыть] На Мотлав и других островах архипелага Банкса для идентификации виновника болезни используется бамбуковая палка, в которой живет дух: палка сама поворачивается к злодею.[1132]1132
  Ibid. Знахарь на Койта, см. Seligman, p. 167 sq.; на Роро – ibid., p. 278 sq.; на Бартл Бэй – p. 591; на Массим – p. 638 sq.; на Тробриандах – p. 682.


[Закрыть]

Каждое человеческое существо – за исключением этого класса вещунов и целителей – может быть захвачено духом или умершим; когда так случается, человек разговаривает странным голосом и пророчествует. Чаще всего эта одержимость непроизвольна: человек обсуждает с соседями то или иное дело и вдруг начинает дрожать и кашлять. "Его глаза бросают дикие взоры, члены искривляются, все тело начинает дрожать, на губах появляется пена. Тогда слышится выходящий из его горла голос, который принадлежит не ему и который одобряет или отвергает планируемое мероприятие. Такой человек не использует никакого средства для вызова духа, и считают, что тот приходит к нему по собственной воле, его мана господствует над ним, а затем оставляет его в состоянии полного изнеможения".[1133]1133
  Codrington, p. 209 sq. На острове Леперс верят, что дух Тагаро вливает свою духовную силу в человека, чтобы тот мог открывать неизвестные вещи и объяснять их (ibid., p. 210). Меланезийцы не путают сумасшествие – также являющееся одержимостью духами – с собственно одержимостью, преследующей определенную цель – открытие чего-либо особенного (ibid., p. 219). Во время наваждения человек ест очень много пищи и демонстрирует свои магические способности: съедает раскаленные угли, поднимает огромные тяжести и пророчествует (ibid., p. 219).


[Закрыть]

В остальных районах Меланезии, например на Новой Гвинее, добровольно и в любых обстоятельствах вызывается одержимость духом умершего родственника. Если кто-либо болен или если кто-то желает что-либо узнать, член семьи кладет на колени или на плечо изображение покойника, к которому он хочет обратиться за советом, и позволяет его душе себя "одержать".[1134]1134
  J. G. Frazer, The Belief in Immortality and the Worship of the Dead, London, 3 vol., 1913–1924, I, p. 309.


[Закрыть] Но такие явления спонтанного медиумизма, очень частые в Индонезии и Полинезии, имеют лишь поверхностные связи с собственно шаманизмом. Мы все же привели эти примеры для того, чтобы напомнить о духовном климате, в котором оформлялись шаманские техники и идеологии.

Полинезийский шаманизм

В Полинезии все усложняется еще и тем фактом, что существует несколько классов специалистов по сакральному; все они имеют более или менее непосредственные связи с богами или духами. В общем, можно говорить о трех больших категориях религиозных функционеров: божественные вожди (арики), пророки (таула) и жрецы (тохунга); но сюда следует добавить также целителей, колдунов, некромантов и непроизвольно «одержимых» – все они в конечном счете используют почти одну и ту же технику: вхождение в контакт с богами или духами, вдохновление или одержимость ими. Вероятно, что по крайней мере некоторые из религиозных идеологий и техник подверглись влиянию азиатских идей, но проблема культурных отношений между Полинезией и Южной Азией далека от разрешения, и, во всяком случае, здесь ее можно игнорировать.[1135]1135
  E. S. Handy (Polynesian Religion) попытался точнее определить то, что он называл двумя слоями полинезийской религии, один из которых – индийского происхождения, а другой берет свои корни в Китае. Но его сопоставления основаны на не совсем ясных аналогиях; см. критику Пиддингтона в Essays in Polynesian Ethnology, R. W. Williamson, p. 257 sq. (Об азиатско-полинезийских аналогиях см. Ibid., p. 268 sq.). Бесспорно, однако, что можно установить определенные культурные следы в Полинезии и таким образом сопоставить историю культурных комплексов и даже показать их вероятное происхождение; см., например, Edwin G. Burrows, Culture-Areas in Polynesia, «Journal of the Polynesian Society», XLIX, Wellington, 1940, p. 349–363, где справедливо оспариваются аргументы Пиддингтона (см. выше). Но мы не думаем, что такие исследования, хотя они и любопытны, были направлены на решение проблемы шаманских идеологий и техник экстаза. Что касается возможных контактов между Полинезией и Америкой, см. ясный и целостный обзор James Hornell, Was There Pre-Columbian Contact Between the Peoples of Oceania and South America?.


[Закрыть]

Необходимо сразу заметить, что сущность шаманских техник и идеологий, а именно связь между тремя космическими сферами вдоль оси, находящейся в «Центре», и способность вознесения и магического полета, широко засвидетельствована в полинезийской мифологии и по-прежнему живет в народных верованиях, связанных с колдунами. Удовлетворимся несколькими примерами; кроме того, нам еще придется вернуться к этой мистической теме вознесения. Герой Мауи, мифы о котором мы встречаем на всей территории Полинезии и даже за ее пределами, известен своими вознесениями на Небо и нисхождениями в Ад.[1136]1136
  Все мифы и богатую документацию мы найдем в книге Katharine Luomali, Maui-of-a-Thousand-Tricks: His Oceanic and European Biographers, «Bernice P. Bishop Museum Bulletin», 198, Honolulu, 1949.


[Закрыть] Он возносится в виде голубя, а когда хочет низойти в Ад, то приподнимает центральную опору в своем доме и через отверстие чувствует ветер из нижних стран.[1137]1137
  Handy, Polynesian Religion, p. 83. Нисхождение в Преисподнюю в виде голубя, N. K. Chadwick, The Kite: A Study in Polynesian Tradition, p. 478.


[Закрыть] Многие другие мифы и легенды говорят о восхождении по лианам, деревьям или воздушным змеям, а ритуальное значение этой игры указывает – по всей Полинезии – на веру в возможность вознесения на Небо и на соответствующее стремление к этому.[1138]1138
  Ibid., passim; см. также раздел «Магический полет» главы XIII настоящей книги.


[Закрыть] Наконец, как и везде, полинезийские маги и пророки считаются способными летать по воздуху и в один миг преодолевать огромные пространства.[1139]1139
  Handy, Polynesian Religion, p. 164.


[Закрыть]

Следует также вспомнить определенную категорию мифов, которая, не относясь к собственно шаманской идеологии, раскрывает принципиальную шаманскую тему: нисхождение героя в Ад за душой любимой женщины. Так, герой маори Хуту нисходит в Преисподнюю в поисках принцессы Паре, которая из-за него покончила с собой. Хуту встречает Великую Госпожу Ночи, царящую в Стране Теней, и она оказывает ему помощь: рассказывает, по какой дороге он должен идти, и дает корзинку с едой, чтобы он не прикасался к пище в Аду. Хуту находит Паре, и ему удается забрать ее с собой на землю. Затем герой воссоединяет душу Паре с ее телом, и принцесса воскресает. На Маркизах рассказывают историю о возлюбленной героя Кена, которая также покончила жизнь самоубийством потому, что поссорилась со своим любимым; Кена нисходит в Ад, хватает ее душу, прячет в корзину и возвращается на землю. В мангаянской версии, Кура случайно погибает, и ее супруг приводит ее из страны умерших. На Гавайях говорится о Хике и Кавеле, история которых похожа на историю о Хуту и Паре с Новой Зеландии. Брошенная любимым, Кавелу умирает от тоски. Хику нисходит в Преисподнюю по виноградному стеблю, овладевает душой Кавелу, закрывает ее в кокосовом орехе и возвращается на землю. Внедрение души в лишенное жизни тело осуществляется следующим образом: Хику вталкивает душу в большой палец левой стопы, а затем, массируя подошву и икру, продвигает ее до самого сердца. Перед нисхождением в Ад Хику предусмотрительно смазал свое тело тухлым подсолнечным маслом, чтобы вонять трупом, – чего не сделал Кена, которого сразу обнаружила Госпожа Преисподней.[1140]1140
  Handy, p. 81 sq.


[Закрыть]

Как мы видим, эти полинезийские мифы о нисхождении в Ад более близки к орфическому мифу, чем к собственно шаманизму. Мы уже встречали этот мотив в североамериканском фольклоре. Заметим, однако, что воссоединение души Кавелу осуществляется по шаманскому способу. А сама поимка души, сошедшей в Ад, напоминает способ, которым шаманы находят и ловят душу больного, независимо от того, ушла ли она в Страну Мертвых или просто заблудилась в далеких странах. Зато "запах живых" является широко распространенной фольклорной темой, включенной в мифы орфического типа или типа шаманских нисхождений.

Тем не менее у большинства полинезийских шаманских явлений более специфический характер; чаще всего они сводятся к одержимости богами или духами, обычно по просьбе жреца или пророка, но могут осуществляться также и непроизвольно. Одержимость и вдохновление богами являются специальностью таула, пророков, но практикуются также и жрецами, а, например, на Самоа и Таити доступны всем главам семейств; бог-покровитель семьи обычно говорит устами ее живого главы.[1141]1141
  Handy, p. 136.


[Закрыть] Таула атуа утверждает, что он общается с умершими братьями. Он говорит, что способен отчетливо видеть их и при их появлении он теряет сознание.[1142]1142
  Loeb, The Shaman of Niue, p. 399 sq.


[Закрыть] Именно духи его братьев открывают ему причину болезни и необходимые лекарства или говорят, что больной безнадежен. Но уже забыты времена, когда шаман был «одержим» только богами, а не, как сегодня, «духами».[1143]1143
  Ibid., p. 394.


[Закрыть] Жрецы (тохунга), хотя и представляют скорее ритуалистическую традицию религии, вовсе не свободны от экстатических переживаний; они даже обязаны изучать магические искусства и колдовство. Форнандер говорит о десяти «коллегиях жрецов» на Гавайях: три специализируются по колдовству, две – по некромантии, три – по гаданию, одна – по медицине и хирургии, одна – по строительству святилищ.[1144]1144
  Handy, p. 150.


[Закрыть] То, что Форнандер назвал «коллегиями», было скорее различными классами экспертов, но эта информация показывает, что жрецы получали также магические и медицинские инструкции, которые в других регионах были в распоряжении шаманов.

Магические исцеления, впрочем, осуществляются как таулами, так и тохунгами. Маорийский жрец, вызванный в случае болезни, пытается сначала открыть дорогу, по которой прибыл злой дух из нижнего мира; с этой целью он окунает голову в воду. Такой дорогой обычно служит стебель какого-нибудь растения, и тохунга берет его и кладет на голову больного; затем он читает заклинания, чтобы дух отпустил жертву и возвратился в нижние страны.[1145]1145
  Ibid., p. 244.


[Закрыть] На Мангареве жрецы также занимаются исцелениями. Поскольку обычно болезнь вызывается одержимостью богом из семьи Вирига, близкие больного немедленно обращаются за советом к жрецу, который делает маленькую деревянную лодку и приносит ее в дом больного, умоляя бога-духа оставить тело и войти в лодку.[1146]1146
  Te Rangi Hiroa (Peter H. Buck), Ethnology of Mangareva, «Bernice P. Bishop Museum Bulletin», 157, Honolulu, 1938, p. 475 sq. Но здесь следует заметить, что жрецы на Мангареве называются таура, что соответствует словам таула (Самоа и Тонга), каула(Гавайи) и тауа(Маркизы) – терминам, обозначающим, как мы видели, «пророков» (См. Handy, p. 159). Но на Мандареве религиозная дихотомия выражена не парой тохунга(жрец) – таула(пророк), а парой таура(жрец) – акарата(вещун); см. Honore Laval, Mangareva. L'Histoire ancienne d'un peuple polynesien, Braine-le-Compte et Paris, 1938, p. 309 sq. Как одни, так и другие одержимы богами, но акараты приобретают свой титул вследствие неожиданного вдохновения, после которого совершается краткое посвящение (см. Hiroa, p. 446 sq.), тогда как таура долго посвящаются в марае (ibid., p. 443). Оноре Лаваль (p.309) и другие авторитеты утверждают, что не существует посвящения акаратов; тем не менее Хироа (p. 446) доказал, что вступительный церемониал (длящийся пять дней; в это время жрец приглашает богов поселиться в теле неофита) имеет структуру посвящения. Огромная разница между «жрецами» и «вещунами» состоит в чрезвычайно подчеркнутом экстатическом призвании последних.


[Закрыть]

Как мы уже сказали, одержимость богами или духами является особенностью полинезийской экстатической религии. Пророки, жрецы или обычные медиумы, пока они одержимы, считаются божественными воплощениями, и с ними соответственно обращаются. Они вдохновленные, как «сосуды», в которые входят боги и духи. Маорийский термин вака четко означает, что вдохновленный носит в себе бога так, как лодка несет своего владельца.[1147]1147
  Handy, op. cit., p. 160.


[Закрыть] Проявления воплощений бога или духа похожи на те, которые мы наблюдаем в других регионах: после вступительного этапа спокойной концентрации наступает состояние неистовства, во время которого медиум говорит фальцетом, прерываемом спазмами; его слова торжественны и решают судьбу начинания, поскольку медиум обращается за советом не только для того, чтобы узнать, какого рода жертв жаждет тот или иной бог, но и перед началом войны, перед выездом в долгое путешествие и т. п. Таким же образом открывается причина и способ лечения болезни или личность вора.

Бесполезно было бы приводить здесь описания, собранные первыми путешественниками и этнологами о феноменологии вдохновения и одержимости в Полинезии. Классические описания мы находим у W. Mariner, Ellis, C. S. Stewart, etc.[1148]1148
  Сеансы на Таити, William Ellis, Polynesian Researches during a Residence of Nearly Eight Years in the Society and Sandwich Islands, 3 ed., London, 4 vol., 1853, I, p. 373–374 (судороги, крики, непонятные слова, которые жрец должен интерпретировать, и т. п.); Острова Сообщества: ibid., I, p. 370; J. A. Moerenhout, Voyages aux iles du Grand Ocean, Paris, 2 vol., 1837, I, p. 482; Маркизы: C. S. Stewart, A Visit to the South Seas, in the United States' Ship Vincennes, during the Years 1829 and 1930, New York, 1831; London, 1832, 2 vol., I, p. 70; Тонга: W. Mariner, An Account of the Natives of the Tonga Islands, London, 1817; Boston, 1820; 2 vol., I, p. 86 sq., p. 101 sq. etc.; Самоа, О-ва Хэрвей (Hervey): Robert W. Williamson, Religion and Social Organization in Central Polynesia, ed. R. Piddington, Cambridge, 1937, p. 112 sq.; Пукапука: E. and P. Beaglehole, Ethnology of Pukapuka, «Bernice P. Bishop Museum Bulletin», 150, Honolulu, 1928, p. 323 sq.; Мангарева: Hiroa, op. cit., p. 444 sq.


[Закрыть] Заметим только, что медиумические сеансы с частной целью осуществляются ночью[1149]1149
  См. описание одного из этих сеансов в Handy, The Native Culture in the Marquesas, «Bernice P. Bishop Bulletin», 9, Honolulu, 1923, p. 265 sq.


[Закрыть] и являются менее неистовыми, чем большие публичные сеансы, проводимые днем, для выяснения воли богов. Разница между непроизвольно, временно «одержимым» и пророком состоит в том, что последний вдохновляется одним и тем же духом и может произвольно его воплощать. К посвящению нового пророка приступают после официальной проверки овладевшего им духа-бога: ему задают вопросы, а он должен изречь пророчества.[1150]1150
  На Мангареве: Hiroa, op. cit., p. 444; на Маркизах: Ralph Linton в Abraham Kardiner ed., The Individual and His Society, New York, 1939, p. 187 sq.


[Закрыть] Его не признают таула или акарата, пока он не докажет подлинности своих экстатических переживаний. Если он является представителем (или скорее воплощением) великого бога, его дом и он сам становятся тапу и пользуются значительным общественным положением, равным или даже превышающим положение политического вождя. Иногда факт воплощения великого бога выражается в обретении сверхъестественных магических сил; например, пророк на Маркизах может поститься в течение месяца; он может спать под водой и видеть вещи, которые происходят на очень большом расстоянии.[1151]1151
  Ralph Linton, p. 188.


[Закрыть]

К этим большим классам магико-религиозных персонажей следует добавить колдунов и некромантов (таху, каху и т. п.), чья специальность – иметь духа-помощника ("дружественного"); они приобретают его путем извлечения из умершего друга или родственника.[1152]1152
  О магах и их искусстве см. Handy, Polynesian Religion (Гавайи, Маркизы), p. 235 sq., Robert W. Williamson, ibid., p. 238 sq. (Острова Содружества), Hiroa, p. 473 sq. (Мангарева), E. & P. Beaglehole, p. 326 (Пукапука) etc.


[Закрыть] Они, как и пророки и жрецы, являются целителями; за их советами обращаются также для разоблачения воровства (например, на Островах Содружества), хотя они часто прибегают к процедурам черной магии. (На Гавайях каху может уничтожить душу жертвы, смяв ее между пальцами;[1153]1153
  Handy, Polynesian Religion, p. 236.


[Закрыть] на Пукапука тангата воту способен видеть души, блуждающие во время сна, и он их убивает, поскольку они могут таким образом готовиться вызвать болезнь.[1154]1154
  E. and P. Beaglehole, p. 326.


[Закрыть]) Принципиальная разница между колдунами и вдохновленными состоит в том, что первые не являются «одержимыми» богами или духами, а, наоборот, имеют в своем распоряжении духа, который выполняет для них собственно магическую работу. Например, на Маркизах делается четкое различие между: 1) жрецами-ритуалистами, 2) жрецами-вдохновленными, 3) одержимыми духами и 4) колдунами. «Одержимые» также имеют регулярные связи с некоторыми духами, но эти связи не приводят к обретению ими магических сил. Последние являются исключительной монополией колдунов, которых могут избрать духи, или же они сами могут обрести силу путем обучения и убийства близкого родственника, душа которого станет их слугой.[1155]1155
  R.Linton, p. 192.


[Закрыть]

Наконец, следует вспомнить, что определенные шаманские способности передаются по наследству внутри отдельных семейств. Самым известным примером является способность хождения по горящим углям или по раскаленным добела камням; на Фиджи эта способность считается доступной только членам некоторых семей.[1156]1156
  См. например, W. E. Gudgeon, The Umu-ti, or Fire-Walking Ceremony, «The Journal of the Polynesian Society», VIII, 29, Wellington, 1899, p. 58–60, и другие свидетельства, которые отлично проанализировал Ernesto de Martino, Il mondo magico, p. 29 sq. О шаманизме на Фиджи см. B. Thompson, The Figians, London, 1908, p. 158 sq.


[Закрыть] Подлинность таких деяний не подлежит никакому сомнению; многие хорошие наблюдатели описали это «чудо», наблюдавшееся с применением всевозможных гарантий объективности. Более того, шаманы на Фиджи могут сделать нечувствительным к огню целое племя, и даже чужих. То же явление было зарегистрировано и в других регионах, например в южной Индии.[1157]1157
  См. Olivier Leroy, Les Hommes Salamandres. Recherches et reflexions sur l'incombustibilite du corps humain, Paris, 1931.


[Закрыть] Если мы вспомним, что сибирские шаманы слывут глотателями раскаленных углей, что «жар» и «огонь» являются магическими атрибутами, присутствующими в наиболее архаических слоях первобытных обществ, что аналогичные явления мы встречаем и в высших системах магии и азиатских созерцательных техниках (йога, тантризм и т. п.), то можно из этого сделать вывод, что «господство над огнем», которое демонстрируют некоторые семьи на Фиджи, справедливо относится к настоящему шаманизму. Эта способность, впрочем, не ограничивается островами Фиджи. Хотя и не с той интенсивностью и не столь широко, нечувствительность к огню засвидетельствована у многих полинезийских пророков или вдохновленных.

Эти утверждения склоняют нас к выводу, что собственно шаманские техники мы встречаем в Полинезии скорее спорадически ("fire-walking ceremony" – церемония хождения по огню; магический полет пророков или колдунов; и т. п.), а шаманская идеология встречается только в мифологии (восхождение на Небо, нисхождение в Ад и т. п.) и существует, полузабытая, в церемониях, постепенно превращающихся в чистые развлечения (игры с воздушными змеями). Концепция болезни не является собственно шаманской (бегство души); полинезийцы приписывают болезнь внедрению богом или духом какого-либо предмета в тело – или одержимости. Лечение же состоит в извлечении магического предмета или в изгнании духа. Внедрение и, симметрично, извлечение магического предмета принадлежат к комплексу, который, по-видимому, следует считать архаическим. Но в Полинезии исцеление не является исключительной привилегией знахаря, как в Австралии и других регионах; необычайное распространение одержимости богами и духами порождает массу целителей. Как мы видели, все жрецы, вдохновленные, знахари и колдуны могут осуществлять магическое исцеление. Легкость и распространенность квазимедиумической одержимости со всех сторон вышла, в итоге, за рамки и функции "специалистов по сакральному"; перед лицом этого массового медиумизма традиционалистический и ритуалистический институт жречества сам вынужден был изменить свою позицию. Только колдуны противостояли одержимости, и весьма вероятно, что остатки архаической шаманской идеологии следует искать именно в их в тайных традициях.[1158]1158
  Мы оставили в стороне африканский шаманизм: описание шаманских элементов, которые можно было бы идентифицировать в различных африканских религиях и магико-религиозных техниках, увело бы нас слишком далеко. Об африканском шаманизме см. Adolf Friedrich, Afrikanische Priestertumer, Stuttgart, 1939, p. 292–325; S. F. Nadel, A Study of Shamanisme in the Nuba Mountains; о различных магических идеологиях и техниках см. E. E. Evans-Pritchard, Witchcraft, Oracles and Magic among the Azande, Oxford, 1937; H. Baumann, Likundu. Die Sektion der Zauberkraft, «Zeitschrift fur Ethnologie», LX, Berlin, 1928, p. 73–85; C. M. N. While, Witchcraft, Divination and Magic among the Balovale Tribes, «Africa», XVIII, London, 1948, p. 81–104, etc.


[Закрыть]