Текст книги "Титаник"
Автор книги: Милош Губачек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)
Итак, на палубах A-G могли разместиться 1034 пассажира I класса, 510 пассажиров II класса и 1022 пассажира III класса, всего 2566 человек. Некоторые каюты могли быть каютами как I, так и II класса или как II, так и III класса. Приведенные цифры дают представление о масштабах использования жилых помещений.
На судне имелись и помещения для команды, а это 75 человек так называемого палубного отделения, в которое входили офицеры и врачи, 362 человека машинного отделения и 544 человека обслуживающего отделения, включая директора-распорядителя рейса и старших стюардов.
Под палубой G находился настил второго дна судна, как и палуба G разделенный на переднюю и заднюю части одинаковой длины. Обе они отводились в основном под перевозимый груз, а одно помещение служило гигантской холодильной камерой.
Еще ниже, примерно в полутора метрах над килем, располагалось второе дно. Оно занимало девять десятых длины судна, не захватывая лишь небольшие участки в носовой части и корме. Здесь были установлены котлы, поршневые паровые машины, паровая турбина и электрогенераторы. Все это было прочно закреплено на стальных плитах. Оставшееся пространство использовалось для грузов, угля и цистерн с питьевой водой. На участке машинного отделения второе дно поднималось на высоту до 210 сантиметров над килем, что увеличивало защиту судна в случае повреждения внешней обшивки. В средней части судна вдоль обоих бортов над вторым дном на протяжении 100 метров тянулись широкие стальные полосы боковых килей длиной 60 сантиметров. Под вторым дном было лишь наружное днище судна. Пространство между ним и настилом второго дна, так называемое междудонное пространство, было разделено поперечными и продольными перегородками на 46 водонепроницаемых камер.
Весь трюм «Титаника» поперечными переборками был поделен на 16 больших водонепроницаемых отсеков. Переборки, обозначенные от носа к корме буквами от А до Р, поднимались от второго дна и проходили через четыре или пять палуб: первые две и последние шесть доходили до палубы D, семь переборок в центре судна достигали только палубы Е. Все водонепроницаемые переборки были настолько прочными, что должны были выдержать значительное давление, которое могло возникнуть, получи судно пробоину.
Первые две переборки в носовой и последняя в кормовой части были сплошными. Во всех остальных имелись герметичные двери, позволявшие команде и пассажирам передвигаться между отсеками.
На настиле второго дна судна в переборке К были единственные двери, которые вели в холодильную камеру. На палубе G двери в переборках отсутствовали, а на палубах F и Е почти во всех переборках имелись герметичные двери, соединявшие используемые пассажирами помещения. Все эти двери можно было задвигать как дистанционно, так и вручную с той палубы, до которой доходила переборка, при помощи устройства, расположенного непосредственно на двери. Для закрытия таких дверей на пассажирских палубах требовался специальный ключ, который имелся только у старших стюардов.
В переборках от D до О, непосредственно над вторым дном в отсеках, где располагались машины и котлы, находилось 12 вертикально закрываемых дверей. С помощью электрического привода ими управляли с ходового мостика. Когда эти двери были открыты, их удерживали защелки. В случае опасности или аварии либо в том случае, когда так сочли необходимым капитан или вахтенный офицер, электромагниты по сигналу с мостика освобождали защелки, и все 12 дверей под действием собственной тяжести опускались, пространство оказывалось герметически закрытым. Закрытию предшествовал предупредительный звонок. Особое тормозящее устройство замедляло их падение, полное закрытие занимало 25-30 секунд. Если двери закрывались по электросигналу с мостика, открыть их можно было только после снятия напряжения с электропривода. В этом случае каждая дверь открывалась отдельно, вручную. Закрывать их тоже можно было отдельно, но лишь с помощью рычагов, расположенных рядом с ними. Был и третий вариант: ниже уровня пола каждого водонепроницаемого отсека был встроен футшток, который, в случае проникновения в отсек воды, поднимался, убирая предохранительные защелки, и двери по обеим сторонам отсека, которому угрожала опасность, опускались.
В потолке каждого отсека, закрывавшегося герметически, находился запасной люк, обычно он вел на шлюпочную палубу. По его железному трапу могли подняться те, кто не успел покинуть помещение до закрытия дверей.
На «Титанике» имелось 16 основных подпалубных отсеков, разделенных переборками, обеспечивавшими герметичность по вертикали. А как обеспечивалась герметичность по горизонтали? Только настил второго дна судна от отсека паровой турбины до кормы и от силовой, то есть от первой, переборки (А) до носа был водонепроницаемым. Остальные палубы не обладали герметичностью. На них имелась масса люков, трапов и шахт, включая лифты, по которым вода могла проникнуть в какой угодно отсек и достичь верхних палуб. Несмотря на этот недостаток, конструкция судна была такова, что при заполнении водой любых двух отсеков оно удерживалось на плаву и не могло затонуть даже при затоплении первых четырех отсеков. Казалось, безопасность предельно обеспечена. Никто не допускал, что в случае аварии вода может проникнуть в большее число помещений, – пробоина подобных размеров в корпусе просто исключалась. Ведь «Титаник» был непотопляемым! К такому выводу после завершения его строительства пришел и «Шипбилдер», специальный английский журнал по кораблестроению.
Два из трех винтов «Титаника».
На «Титанике» имелось три винта и комбинированная силовая установка. Она состояла из двух групп четырехцилиндровых поршневых паровых машин, приводивших во вращение два трехлопастных боковых винта, каждый весом 38 тонн, и паровой турбины низкого давления, вращавшей четырех лопастный средний винт весом 22 тонны. Комбинация поршневых машин и турбины была использована еще на судне «Лаурентик», значительно меньшем по вместимости (14 900 брт). Это оправдало себя, поскольку позволяло снижать расход пара и вибрацию корпуса. Результаты опытной эксплуатации сделали возможным применить эту систему на «Олимпике» и «Титанике».
Зарегистрированная мощность паровых машин и турбины равнялась 50 000 к, но в действительности она достигала как минимум 55 000 к, что позволяло развивать скорость более 23 узлов. Предельная скорость составила 25 узлов. Турбина размещалась в пятом водонепроницаемом отсеке в кормовой части судна. В следующем отсеке, ближе к носовой части, располагались паровые машины, далее шесть отсеков были заняты 24 двухпроточными и пятью однопроточными котлами, вырабатывавшими пар для главных машин, турбины, генераторов и вспомогательных механизмов. Диаметр каждого котла составлял 4,79 метра, длина двухпроточных котлов равнялась 6,08 метра, однопроточных – 3,57 метра. У каждого двухпроточного котла имелось шесть топок, а у однопроточного – три топки. Они использовали естественную тягу, а вентиляторы, подававшие воздух под колосники, усиливали ее интенсивность.
От котлов к машинному отделению шли два главных паропровода с заслонками на трех водонепроницаемых переборках для распределения пара. Более того, в переборке, отделявшей машинный зал от котельных (переборка К), на каждом из двух паропроводов была установлена заслонка безопасности, позволявшая в случае, скажем, разрыва или трещины трубы мгновенно перекрыть подачу пара. Помимо этих двух основных распределителей, пар подводился и к вспомогательным механизмам, в том числе к насосам и электрогенераторам.
«Титаник» был оснащен четырьмя вспомогательными машинами с генераторами, каждый мощностью 400 киловатт, которые вырабатывали ток напряжением 100 вольт. Рядом с этими четырьмя главными источниками электроэнергии над отсеком паровой турбины располагались еще два генератора по 30 киловатт.
Огромное судно, каким был «Титаник», должно было иметь достаточное количество электроэнергии. К распределительной сети были подсоединены 10 000 лампочек, 562 электрообогревателя, прежде всего в каютах I класса, 153 электромотора, в том числе электроприводы для восьми кранов общей грузоподъемностью 18 тонн, четыре грузовые лебедки грузоподъемностью три тонны и четыре шлюпочные лебедки грузоподъемностью 750 килограммов. Электричество обеспечивало работу вентиляторов в котельных и машинных отделениях, четырех лифтов для пассажиров, каждый на 12 человек, из которых три обслуживали I класс и один – II класс, и большого количества телефонов. Помимо основных телефонных линий, соединявших мостик с носовой частью, кормой, машинным отделением, вахтенным постом на передней мачте и другими важными участками, на «Титанике» имелся коммутатор с 50 линиями, обеспечивавшими связь с другими помещениями и постами судна. Электричество питало также пятикиловаттный генератор беспроволочной телеграфной станции «Маркони», электроприборы в гимнастическом зале, десятки машин и приборов в кухнях, нагреватели и холодильники. Оно было необходимо и для электромагнитов, обеспечивавших закрытие герметичных дверей в переборках, для работы часов, расположенных в различных помещениях судна, десятков индикаторов на мостике, в котельных и машинном отделении.
Над палубами «Титаника» возвышались четыре эллипсовидные трубы. Диаметр каждой из них составлял 7,3 метра, величину, достаточную для проезда рядом двух локомотивов. Расстояние между верхними краями труб и килем достигало 53,5 метра. Три первые трубы отводили дым из топок котлов, а последняя, расположенная над отсеком турбины, выполняла функции вытяжного вентилятора. К ней был подведен трубопровод для вентиляции судовых кухонь. Еще выше, чем трубы, поднимались передняя и задняя мачты. Обе были стальные, а верхние их части были сделаны из тикового дерева. На передней мачте на высоте 29 метров над ватерлинией размещался наблюдательный пост, знаменитое «воронье гнездо». Добраться до него можно было по металлическому трапу, расположенному внутри полой мачты, входная дверь к которому находилась на уровне палубы С. На высоте 15 метров над трубами между обеими мачтами были натянуты антенны судовой радиостанции.
Глава 3.
«ТИТАНИК» ВЫХОДИТ В МОРЕ
Утром в среду 10 апреля 1912 года к двенадцатой платформе самого большого лондонского вокзала Ватерлоо был подан специальный состав компании «Уайт стар лайн». Всякий раз, когда из порта Саутгемптон на линию, связывавшую Европу с Северной Америкой, выходил какой-нибудь крупный пароход компании, этот поезд, состоявший только из вагонов первого класса, ждал пассажиров, проводивших последнюю ночь в Лондоне.
Стрелки больших вокзальных часов показывали половину девятого. На перроне у вагонов собрались люди, которые на сей раз для путешествия через океан избрали гордость компании «Уайт стар лайн» – новый, огромный, сверкающий «Титаник», отправлявшийся в свое первое плавание. Они беседовали с друзьями и родственниками, пришедшими их проводить. На платформе часто слышался американизированный английский язык – верный признак того, что в первом рейсе нового судна примут участие и американцы, в том числе представители знаменитых фамилий высшего общества.
Внимание привлекала высокая фигура Джона Джейкоба Астора, одного из самых богатых людей в мире, чей капитал оценивался в 150 миллионов долларов, или примерно в 30 миллионов английских фунтов. Вспомним, что строительство «Титаника» обошлось почти в полтора миллиона фунтов. Прадед Астора, выходец из Германии, нажил значительное состояние на торговле мехами и большую его часть вложил в приобретение земельных участков в Нью-Йорке. С ростом американской столицы цены на участки Астора резко выросли. И теперь все это принадлежало сорокасемилетнему Джону Джейкобу. Современники отзывались о нем несколько пренебрежительно, поскольку огромное состояние свалилось на него с неба без малейших усилий с его стороны. Он считался блестящим образцом бездельника, отличавшегося к тому же экстравагантными прихотями. Достаточно вспомнить о восемнадцати автомобилях в гаражах его просторного родового поместья. Год назад Астор нарушил все приличия. Он развелся и женился вновь на восемнадцатилетней девушке, которая была моложе его сына от первого брака. Молодожены решили провести зиму в заморских странах, пока не уляжется скандал, и теперь, через несколько месяцев, возвращались в Америку.
Джон Джейкоб Астор среди других пассажиров на лондонском вокзале Ватерлоо утром 10 апреля 1912 года перед отходом специального поезда в Саутгемптон.
Еще одним человеком, ожидавшим отхода поезда в Саутгемптон, был Бенджамин Гуггенхейм, представитель клана американских мультимиллионеров, владевших обширной империей шахт и металлургических заводов. В другой группе пассажиров вместе со своей женой находился Исидор Страус, предприниматель и банкир. Невдалеке оживленно беседовал Джордж Уайднер, наследник и правая рука самого крупного американского трамвайного магната и самого богатого человека в Филадельфии. Вместе с женой и сыном Гарри, коллекционером редких изданий, он возвращался после отдыха на Ривьере. Готовились сесть в поезд и два офицера: майор Арчибальд Батт, адъютант президента Тафта, и полковник Арчибальд Грейси, богач, последние годы трудившийся над книгой об американской Гражданской войне. Среди пассажиров были известный театральный деятель с Бродвея Генри Буркхардт Харрис и издательский магнат Генри Слипер Харпер.
Все они представляли сливки общества уходящего «золотого века» американского капитализма, как определил это время Марк Твен. Для Асторов и Гуггенхеймов, равно как для Морганов, Карнеги, Вандербилдтов и многих других, не существовало ничего недоступного или слишком дорогого. Они были убеждены, что мир принадлежит им. Они жили в самых дорогих отелях, путешествовали в салон-вагонах, их роскошные яхты швартовались во всех портах мира, а для их прогулок через океан строились плавучие дворцы, вроде того, к которому с вокзала Ватерлоо вот-вот отойдет специальный поезд.
Без четверти десять раздался последний гудок паровоза, и поезд тронулся. Примерно через полтора часа он уже въезжал на территорию саутгемптонского порта. Колеса громыхали на стыках, поезд, как змея, полз вдоль набережной к длинному молу, прямо к недавно расширенному Океанскому доку, отведенному двум новым судам компании «Уайт стар лайн». Там он остановился. В порту над складами и зданиями судоходных и портовых офисов во всем своем могучем величии возвышался «Титаник». Из трех его труб, украшенных поверху широкими черными полосами, означавшими принадлежность судоходной компании «Уайт стар лайн», поднимались клубы серого дыма. На главной мачте развевался треугольный красный флаг компании с белой пятиконечной звездой, на верхнем рее – «Голубой Петр» – голубой флаг с белым квадратом посередине, означавший, что судно готово к выходу в море. На второй мачте реял флаг Соединенных Штатов – конечной цели первого плавания, а на корме – флаг британского торгового флота.
Всю первую половину дня к набережной стекались толпы людей и по широким сходням поднимались на палубы «Титаника». Прошли несколько сот членов команды, включая кочегаров, стюардов, офицеров, механиков, смазчиков, и сотни пассажиров со знакомыми и родственниками, решившими воспользоваться случаем, чтобы осмотреть огромное судно. Гостиницы Саутгемптона со вторника на среду были переполнены, но после завтрака их номера, холлы и рестораны опустели. Все отправились к Океанскому доку. В отеле «Саут-Уэстерн», который находился неподалеку от набережной и из окон которого были видны трубы и мачты «Титаника», провели ночь Томас Эндрюс, исполнительный директор верфи «Харленд энд Волфф», и Брюс Исмей, генеральный директор компании «Уайт стар лайн». Оба покинули отель очень рано, поскольку тоже должны были принять участие в первом рейсе судна, в строительство которого они вложили столько сил, судна, ставшего гордостью как верфи, так и судоходной компании. Вместе с Томасом Эндрюсом поднялись на борт и восемь специалистов верфи: если во время рейса обнаружатся какие-либо неполадки, им предстояло их устранить.
Парадная лестница «Титаника».
Время до отплытия пассажиры и провожающие использовали для осмотра этого чуда кораблестроения. И «Титаник» не переставал удивлять и вызывать восхищение. Уже при первом взгляде на его громаду у пассажиров перехватывало дыхание, особенно у тех, кто прибыл из сельских местностей и небольших городков Европы. А сейчас каждый из них держал в руках билет III класса на самое большое судно в мире! Они не могли скрыть изумления и восхищения, а подчас и благоговейного страха: верхняя палуба «Титаника» располагалась на высоте 23 метров над поверхностью воды, а над ней на высоту еще 21 метра поднимались четыре огромные трубы.
Пассажирам III класса предстояло пройти на палубе осмотр судового врача. Это предписывалось строгими американскими иммиграционными правилами. Прежде всего врач искал возможные признаки трахомы. Если он обнаруживал эту опасную инфекционную болезнь, то тут же отправлял пассажира обратно на берег. Тех, кто успешно прошел осмотр, стюарды провожали в каюты. На билетах были указаны номера кают и коек, поэтому вся процедура проходила без осложнений. Условия III класса на «Титанике» даже нельзя было сравнить с теми, в каких пассажиры этого класса переплывали океан еще в недавнем прошлом. Все жилые помещения хорошо проветривались, отапливались и освещались электрическим светом. В III классе имелись свой курительный салон, места для отдыха, просторный ресторан и прогулочная палуба со столиками и стульями, где можно было проводить время в любую погоду. Пища была простой, но качественной, и многие неимущие люди, отправившиеся на этом огромном лайнере на поиски новой родины, уже через день признавались, что такого обилия еды у них не было никогда в жизни. При этом цена билета III класса была вполне приемлемой – он стоил всего несколько фунтов. Разумеется, компания «Уайт стар лайн» все просчитала очень точно. Любой пассажир III класса своим присутствием способствовал получению прибыли, поскольку ни одна пароходная компания не могла существовать лишь благодаря перевозке миллионеров. И даже такой морской колосс, каким был «Титаник», не смог бы стать рентабельным без нескольких сотен пассажиров III класса.
Пока мощные башенные краны переносили с пристани на судно багаж и массу всевозможных грузов, на палубах, трапах и в коридорах царило приподнятое оживление. Пассажиры и гости, пройдя по шлюпочной палубе вокруг площадки для игры в гольф, осматривали гимнастический зал, где инструктор предлагал им опробовать «коня» или «верблюда», которые после подключения к электрической сети хорошенько растрясали каждого смельчака. Прохаживаясь мимо белых свежеокрашенных спасательных шлюпок, подвешенных на шлюпбалках, многие, глядя на них, улыбались, считая их совершенно лишними. Мысль о катастрофе и возможности того, что подобное судно может затонуть, казалась абсурдной.
Уместно заметить, что, хотя уверенность в безопасности «Титаника» была почти абсолютной, скептики все же находились. Капитан сэр Джеймс Биссет в своей книге, опубликованной в начале 50-х годов, вспоминает о разговоре, который он услышал в одной ливерпульской портовой пивной. Двое моряков беседовали о «Титанике» незадолго до его выхода в море:
Первый.Это будет плавучий дворец.
Второй.Ты хочешь сказать, плавучий пансион. Нечто, что вообще не должно выходить в море.
Первый.Но ведь какая была возможность заработать! Пока его строили, два года тысячи людей имели работу.
Второй.Это было в Белфасте, а не здесь. Выброшенные деньги.
Первый.А скольким людям оно даст работу теперь! На нем команда в тысячу человек – матросы, кочегары, грузчики, стюарды.
Второй.Лучше бы они остались на берегу. Судно слишком большое, может на что-нибудь налететь.
Первый.Оно непотопляемо.
Второй.Дожидайся! Непотопляемых судов не бывает!
Однако скептицизм старого морского волка из Ливерпуля вряд ли охладил бы восторг тысяч посетителей, которые утром 10 апреля прохаживались по палубам «Титаника». По широкой лестнице они спускались в помещения I класса, попадая со шлюпочной палубы внутрь судна. В верхней части лестницы в стену, отделанную ореховым деревом, были встроены большие часы с бронзовыми фигурами Чести и Славы, венчающими Время. Над всей лестницей возвышался внушительный стеклянный купол, разделенный фигурными металлическими переплетами на симметричные части. Другие пассажиры отдавали предпочтение лифтам, бесшумно доставлявшим их в нижние части судна и возвращавшим обратно на верхние палубы. На палубе А можно было полюбоваться читальным залом, курительным салоном, холлом и зимним садом. На палубе В особое внимание привлекали апартаменты миллионеров с собственной прогулочной палубой. Каждое из этих двух помещений было оборудовано по-своему и включало две спальни, гостиную, ванную и прихожую. В каютах вместо привычных круглых иллюминаторов имелись большие окна, как во дворце. Вместо радиаторов парового отопления были установлены камины, топившиеся углем. Мебель и интерьеры апартаментов разрабатывались лучшими художниками. Если билет I класса, включая плату за удобства, стоил около 100 фунтов стерлингов, то в разгар сезона стоимость путешествия через океан в один конец в таких апартаментах поднималась до 870 фунтов, или 4350 американских долларов (сегодня это составило бы примерно 50000 долларов). Палубу В на корме украшал ресторан в стиле Людовика XVI. Его стены были отделаны под светлый орех, большие оконные ниши задернуты шелковыми шторами. Здесь могли обедать a la carteнаиболее привередливые из пассажиров. По соседству располагалось «Кафе паризьен», напоминавшее залитую солнцем веранду, увитую вьющимися растениями, с плетеными стульями вокруг небольших столиков.
«Кафе паризьен».
На палубе С можно было посетить богатую библиотеку II класса, уютный курительный салон и гостиную III класса. На палубе Д поражал воображение огромный ресторан I класса с белыми стенами, лепным потолком и нишами, где при неярком освещении могли обедать семьи или небольшие компании. В него попадали через просторный холл, стены которого также были отделаны белыми панелями с резьбой в стиле времен английского короля Якова I, а на полу лежал огромный и очень красивый цветной ковер. Двумя палубами ниже, на палубе F, в центре судна располагался ресторан III класса, а перед ним, по правому борту, находились, вызывая изумление, бассейн размерами 10х5 метров (после «Олимпика» «Титаник» был вторым судном в мире, оборудованным бассейном) и комплекс турецких бань с помещениями для отдыха, отделанными позолотой. К услугам тех, кто посещал эти бани, была массажистка. На палубе размещался и зал для всевозможных игр с мячом, большой корт 9x6 метров и галерея для зрителей.
На «Титанике» было предусмотрено все, что могло бы потребоваться для удовлетворения самых изысканных желаний пассажиров, привыкших получать за свои деньги максимум забот, внимания, удобств и роскоши. А поскольку, по замыслу создателей судна, оно должно было в наибольшей степени удовлетворять запросы именно этого избалованного слоя общества, некоторые его «службы», например специальное отделение для собак пассажиров I класса, салон, предназначенный только для камердинеров миллионеров и горничных их жен, или возможность моментальной доставки свежих срезанных цветов, хранившихся в холодильных камерах, превосходили все, что до сих пор случалось видеть на пароходах даже крупнейших судоходных компаний.
Учли и пожелания тех, кто был охвачен модным в то время поветрием – автомобилизмом. Специальный кран мог поднять с причала автомобиль и поместить в отведенное для него место. Позаботились и о тех пассажирах, которым в плавании могла понадобиться медицинская помощь. Вместо обычного судового медпункта на «Титанике» имелась великолепно оборудованная больница с современным операционным залом. Любители фотографии прямо в море имели возможность проявить свои пленки и сделать отпечатки в помещении, располагавшем всем необходимым. Для пассажиров всех классов имелись парикмахерские, в которых также было все самое лучшее и самое новое – от шампуней до сушилок.
Ресторан I класса.
На людей прежде всего производила впечатление громадность «Титаника». Гостиные, широкие лестницы и коридоры – все это походило скорее на большой дворец, чем на пассажирское судно. Второй помощник капитана Лайтоллер говорил, что прошло не менее двух недель, пока он стал ориентироваться настолько, чтобы безошибочно пройти кратчайшим путем из одного конца судна в другой. Однако, несмотря на свои размеры, «Титаник» был красивым и величественным, его огромность нисколько не умаляла эстетического впечатления, производимого на человека. Корпус, обрамленный золотой линией – отличительным признаком судов компании Исмея, обладал всеми качествами, характерными для кораблей, строившихся на верфи «Харленд энд Волфф»: стройностью, необычной длиной, заостренной носовой частью и выступающей кормой. Журнал «Шипбилдер» писал, что пропорции «Титаника» – само совершенство. По внешнему виду и внутреннему оснащению он был вершиной судостроения своего времени. Даже несмотря на трагедию, постигшую «Титаник», представители верфи «Харленд энд Волфф» считали и до сих пор продолжают считать его самым совершенным судном, которое фирма когда-либо строила. После катастрофы в обществе высказывалась точка зрения, будто безопасность судна была принесена в жертву роскоши и что деньги, поглощенные салонами, номерами-люкс, турецкими банями, спортивными комплексами и прогулочными палубами, должны были бы быть использованы для более важных целей. Это неправда. Судно было сделано из высококачественной стали, его палубы, переборки, балки и шпангоуты имели исключительную прочность. Машины «Титаника» также были самыми лучшими из тех, какие тогда могла предложить техника. Ни в чем не было изъяна, и все оборудование, предназначенное для удобства пассажиров, было лучшим из лучшего. На палубах «Титаника» было достаточно места для гораздо большего числа спасательных шлюпок, и имелась возможность разместить их там без ущерба для удобства и комфорта пассажиров. То, что их не оказалось, не ошибка конструкторов и строителей. Как мы увидим позже, ответственность за недостаточное количество спасательных средств на «Титанике» и тем самым за жизнь пассажиров и членов команды нес некто совсем иной.
Приближался полдень. В капитанской каюте, располагавшейся в кормовой части ходового мостика, капитан Эдвард Дж.Смит попрощался со своими гостями. Затем он подписал рапорт компании, в котором сообщал, что судно загружено и готово к плаванию, машины и котлы в рабочем состоянии. Эдвард Дж.Смит был самым опытным и самым известным капитаном, плававшим в Северной Атлантике. Этот шестидесятидвухлетний широкоплечий человек с седой бородой и приятным тихим голосом требовал от команды железной дисциплины, но в то же время пользовался всеобщей любовью благодаря своему такту и чувству юмора. Когда в исключительных ситуациях он, отдавая приказ, вынужден был повышать голос, тот, кого это касалось, вылетал пулей. Капитан Смит всем своим обликом производил впечатление абсолютной надежности и у команд судов, которыми он командовал, всегда пользовался безграничным доверием. Такое же доверие испытывала к нему и компания «Уайт стар лайн», что вскоре подтвердил ее генеральный директор Дж.Брюс Исмей. Э.Дж.Смит работал в «Уайт стар лайн» тридцать два года. За это время он был капитаном на семнадцати судах, включая «Оушеник» и «Олимпик». Кроме столкновения «Олимпика» с крейсером «Хок», о чем мы еще расскажем, у Смита никогда не случалось аварий. Он дослужился до звания командора компании, высшего офицерского звания, и был самым высокооплачиваемым капитаном в британском торговом флоте. В то время как лучшие капитаны «Кунарда» получали около 600 фунтов стерлингов в год, а самые опытные руководители судоходной компании «Пенинсула энд ориентал стим навигейшн», чьи пассажирские суда ходили в Австралию, – около 900, Смит получал 1250 фунтов. Компания «Уайт стар лайн» всегда доверяла Смиту самые лучшие суда, впервые отправлявшиеся в плавание, поэтому Брюс Исмей предложил, чтобы на мостике «Титаника» в его первом плавании стоял капитан Смит, хотя тот уже имел право уйти на отдых. Командование самым большим пассажирским судном в мире в его триумфальном плавании по трансатлантической линии должно было завершить долгую и успешную карьеру Э.Дж.Смита, а это плавание – стать его последним рейсом. Но судьба распорядилась так, что этот рейс в буквальном смысле слова стал для Смита последним.
Капитан «Титаника» Эдвард Дж. Смит.
Когда «Титаник» еще стоял на якоре в Саутгемптоне, капитан Смит вызвал всеобщую сумятицу, потребовав в последнюю минуту заменить старшего помощника У.М.Мэрдока Г.Т.Уайлдом, служившим у Смита в этой должности на «Олимпике». Компания без возражений удовлетворила требование своего командора, и Уайлд на данный рейс был переведен с «Олимпика» на «Титаник». Но это вызвало серьезные перестановки. У.М.Мэрдок вынужден был занять место первого помощника Ч.Г.Лайтоллера, тот – место второго помощника Дэвида Блэра, а последний – уйти с судна. Остальные четыре офицера «Титаника» остались на своих местах. Произведенные перестановки, хотя, возможно, у капитана Смита для замены старшего помощника были серьезные основания, вызвали огорчение. Бесспорно, были разочарованы У.М.Мэрдок, в последний момент смещенный на более низкую ступень служебной лестницы, и Лайтоллер, уже работавший первым помощником на «Оушенике». Недоволен был и Блэр, поскольку ему пришлось собрать свои вещи и уйти с «Титаника». В письме, которое он сразу же написал сестре, Блэр жаловался: «Это замечательное судно, и я очень огорчен, что не смогу принять участие в его первом плавании».Через несколько дней, вероятно, он уже не так сожалел об этом.
Проблемы были не только у офицеров, но и почти у всей команды. Большая часть механиков, матросов, кочегаров, смазчиков и стюардов пришла на «Титаник» в основном за неделю до отплытия. Это был слишком небольшой срок, чтобы создать слаженную команду и привыкнуть без труда ориентироваться на столь огромном судне. Ситуацию осложнила и крупная забастовка шахтеров, проходившая именно в тот момент, когда «Титаник» должен был выйти в море. Нехватка угля затронула все крупные судоходные компании, и «Уайт стар лайн» не была исключением. «Титанику» для его 159 ненасытных топок требовалось 650 тонн угля в день, и для того, чтобы ему вообще отправиться в рейс, компания вынуждена была отказаться от плановых рейсов своих судов «Оушеник» и «Адриатик», а их уголь передать в бункеры «Титаника». Но и этого оказалось недостаточно, и «Уайт стар лайн» закупила топливо у других судов, в частности у американского «Нью-Йорка».