Текст книги "Титаник"
Автор книги: Милош Губачек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)
Эти проекты законов в ходе обсуждения претерпели определенные изменения, некоторые рекомендации долго еще не вводились, но в конце концов большая часть предложений Смита стала составной частью американского морского права и международных договоров. Соблюдать их обязались практически все государства, суда которых бороздили моря и океаны. Следует признать, что роль сенатора из Мичигана в деле повышения безопасности современного мореплавания оказалась весьма значительной.
12 ноября 1913 года в Лондоне собрались делегаты Международной конференции по обеспечению безопасности мореплавания. Соединенные Штаты представляли Теодор Вертон и генерал Джордж Улер. Они добивались международного признания некоторых положений закона Смита, например, наличия достаточного количества спасательных шлюпок, строгого соблюдения правил использования сигнальных ракет и лучшей организации работы радиотелеграфа.
Конференция продолжалась два месяца и закончилась 20 января 1914 года. Очень важным результатом ее работы стала организация международной службы наблюдения: два судна должны были постоянно охранять основные трассы, проходившие по Северной Атлантике, вести наблюдения за движением льда и сообщать о малейшей опасности, которая могла бы угрожать проходящим судам. Ответственность за организацию такой службы взяли на себя Соединенные Штаты, а президент распорядился, чтобы суда таможенных органов уже с 17 февраля 1914 года приступили к проведению наблюдений. Расходы по организации службы были разделены между основными морскими державами.
Когда разразилась первая мировая война, эту обязанность взяла на себя вновь созданная американская Береговая охрана. Помимо наблюдения за движением льдов и сбора информации, в ее функции входила организация плавучих метеорологических станций, контроль за соблюдением международных морских соглашений и обеспечение безопасного судоходства в открытом море. Ежегодно 15 апреля судно Береговой охраны приходило в точку с координатами 41° 46' северной широты й 50° 14' западной долготы, где спускало на воду траурный венок.
Международная ледовая служба действует и по нынешний день. Над холодными водами Северной Атлантики ежедневно несут вахту ее самолеты. Они наблюдают за ледовой обстановкой и поддерживают связь со всеми судами, находящимися в этом районе. В годовщину гибели «Титаника» к месту, где три четверти столетия назад в морскую пучину ушло гигантское судно, прилетает самолет с венком из цветов.
Расследование, проведенное подкомитетом сената США, продолжалось 37 дней, были допрошены 82 свидетеля, расходы составили 2385 долларов. Сенатор Уильям Олден Смит проделал огромную работу, и только благодаря его усилиям и энергии удалось справиться со сложной задачей в далеко не идеальных условиях.
Реакция на ход и результаты завершившегося расследования была разной. Англичане были настроены критически и недружелюбно. Они не могли оставаться равнодушными, наблюдая, как иностранец, сухопутный человек, дилетант в морских делах доказывал Британии, «владычице морей», что ее моряки и морские учреждения допустили трагические ошибки и проявили заслуживающую наказания небрежность, за которую поплатились жизнью полторы тысячи человек. И все это на глазах всего мира! Неудивительно поэтому, что большинство британских газет не нашли для Смита ни одного доброго слова и в своем негодовании прибегли к недостойным и абсолютно необъективным оценкам. Заключительную речь Смита «Дейли мейл» назвала «диким, нелогичным выпадом, в котором сенатор вновь продемонстрировал свое удивительное невежество, позволившее ему в ходе следствия спрашивать, должны ли водонепроницаемые отсеки быть прибежищем для пассажиров».«Дейли миррор» отметила: «Сенатор Смит опять стал посмешищем в глазах британских моряков, которые кое-что понимают в судах. Смит же не понимает ничего». Журнал «Блэквудс» писал: «Обломки «Титаника» стали для сенатора удобным поводом. Этот выдающийся политик дополнил трагедию своей собственной сатирической драмой. Серьезное дело он превратил в комедию для невежд. Он посчитал себя вполне компетентным, чтобы взяться за раскрытие причин морской катастрофы, хотя был убежден, что водонепроницаемые отсеки – это безопасные места, в которых могут укрыться тонущие пассажиры, и добивался объяснения, из чего состоят айсберги и откуда они берутся».
Но и в Англии нашлись люди и газеты, которые оценили расследование, проведенное Смитом, иначе. Журнал «Ревью оф ревьюз» был одним из тех, кто не участвовал в оскорбительной и злобной кампании. «На страницах безответственных газет нашей страны было напечатано столько дешевого и недостойного с целью оклеветать сенатора Смита, что мы считаем своим долгом заверить господина Смита, сенат Соединенных Штатов и американский народ в том, что британская общественность и офицеры британского торгового флота благодарны им за глубокое и добросовестное стремление докопаться до истины и приблизить день, когда современные инструкции обеспечат большую безопасность мореплавателям… Мы предпочитаем невежество сенатора Смита осведомленности господина Исмея!.. Эксперты заверяли нас, что «Титаник» непотопляем – мы отдаем предпочтение невежеству перед такими знаниями!..» Газета «Экономист» заявила: «Хорошо, что была опубликована вся правда, и каждый мыслящий человек должен быть благодарен американскому сенату за его своевременное и тщательное расследование».Газета «Лондон дейли ньюс», ранее нападавшая на сенатора, теперь весьма благоразумно констатировала: «Сенатор Смит не должен оправдываться за деятельность своего комитета. Члены комитета допросили свидетелей, когда те были в их распоряжении, когда факты в их памяти были достаточно свежи и могли высветить обман и ложные представления. Вопросы, поставленные комитетом, в своей совокупности являются примером тщательного расследования… По меньшей мере некоторые выводы комитета убедительны и очень тревожны».
Американская печать в подавляющем большинстве выражала признание сенатору Смиту и его коллегам из следственного подкомитета. Газета «Вашингтон ивнинг стар» в передовой статье писала: «Возможно, существуют глубокие различия в английском и американском понимании того, как следует вести себя с общественностью, но английский народ ни в коем случае не может пожаловаться на методы расследования, предложенные председателем подкомитета своим коллегам… Он продемонстрировал основательность, которая делает ему честь как следователю, а своим умением обращаться со свидетелями и делать выводы он проявил себя как человек сдержанный и беспристрастный, вызывающий восхищение».
«Нью-Йорк таймс» писала: «Вероятно, никогда еще не было морской катастрофы, причины которой были бы так понятны сухопутному человеку, как трагедия «Титаника». Если бы речь шла о несчастье другого рода, недостаточное знание Смитом морского дела было бы важно. Но при настоящем положении вещей мы имеем право заявить, что речь идет о случае, когда важнее находчивость, энергия и вера в объективность расследования. Особенности данного случая требовали именно того, что Смит и продемонстрировал. Его оппоненты, ознакомившись с заключительным Отчетом, вынуждены были занять оборонительную позицию. В Отчете нет жажды мести, именно поэтому он и производит ошеломляющее впечатление».
Сам сенатор Смит в интервью газете «Нью-Йорк уорлд» так оценивал свою деятельность в следственном подкомитете:
«Я не моряк и не выдаю себя за такового, поскольку не обладаю никакими знаниями в области мореплавания. Однако я считаю, что все должны признать следующее: ни одна деталь, которую можно было установить, значительная или нет, подкомитетом не была упущена. Лично я убежден, что вся информация, касающаяся «Титаника», какую можно было получить на этой стороне Атлантики, содержится в машинописных протоколах заседаний подкомитета. Если я и задавал вопросы, казавшиеся морякам абсурдными, они никого не оскорбляли. Не все являются моряками, и многие из тех, кто никогда не бывал в море, хотят знать о гибели «Титаника» все до мельчайших подробностей, пусть даже морские эксперты поднимают это на смех. А я уверен, что мы докопались до истины».
Искренность Смита была обезоруживающей и не оставляла ни малейшего сомнения в том, что у него не было расхождений между словом и делом. Заслуживает внимания и то обстоятельство, что британские газеты, наиболее резко критиковавшие Смита, избрали, в сущности, сомнительную и несолидную тактику. Неприятные выводы, к которым сенатор пришел в ходе следствия и которые привел в заключительном Отчете, они, как правило, игнорировали; зато не переставали указывать на его мнимые ошибки и на основе такой своеобразной логики выдвигали свой довод: выводы человека, который «смешно» говорит, не следует принимать всерьез. Подобное отношение к сенатору и его работе проявляли не только журналисты. Например, второй помощник капитана «Титаника» Лайтоллер, который не мог простить Смиту, что тот разоблачил его увертки (при этом Смит вел себя очень деликатно, в отличие от лорда Мерси, который в Лондоне со свидетелями, не располагавшими к себе, не стеснялся в выражениях) и так долго донимал наивными вопросами, что вынудил сказать то, о чем Лайтоллер намеревался молчать, не забыл этого и через двадцать пять лет. В своих воспоминаниях, изданных в Лондоне в 1935 году, он писал: «В Вашингтоне наших людей загнали в какой-то второразрядный пансион, который если и мог кого-то удовлетворить, то только не членов экипажа «Титаника». В конце концов мы категорически отказались иметь дело со следствием, единственной целью которого было высмеять наших матросов и офицеров; лишь с большим трудом мне удалось обрести спокойствие».В действительности же члены команды «Титаника» были размещены в Вашингтоне в очень уютном отеле «Континенталь», но Лайтоллер заявил, что не намерен жить вместе с матросами, и требовал для себя и других спасшихся офицеров «Титаника» отеля такого же класса, в каком поселили Брюса Исмея. Секретарю Смита стоило больших трудов успокоить Лайтоллера. В результате второй помощник капитана согласился остаться в «Континентале», но с условием, что его номер не будет находиться на одном этаже с номерами членов экипажа и что питаться он будет отдельно. Что же касается других членов команды, о которых упоминал Лайтоллер, то офицеров, возможно, и не устраивала необходимость задержаться в Вашингтоне, но остальных это вовсе не огорчало. Сенатор Смит добился выплаты каждому из них по четыре доллара в день, что во много раз превышало их должностные ставки. Однажды вечером во время прогулки по городу их сопровождал репортер, который затем написал: «Они выглядели так, как будто это самый лучший период в их жизни».
Непримиримый Лайтоллер в своих воспоминаниях не упустил возможности дать оценку следственной деятельности Смита. По его словам, она была «не чем иным, как сущей комедией, в которой упорно игнорировались все традиции и обычаи моря».Это утверждение Лайтоллера лучше всех прокомментировал Уин Крейг Уэйд: «Действительно, в числе традиций, которые проигнорировали, была привычка гнать на всех парах в районе, о котором было известно, что там полно льда; в числе традиций, которыми пренебрегли, была и та, что вышли в рейс с недостающим числом спасательных шлюпок».
И должен был появиться настойчивый, упорный и честный невежда из Мичигана, чтобы решительно напомнить «владычице морей», что рисковать жизнями тысяч людей – преступление.
Катастрофа «Титаника» несколько курьезным образом коснулась и еще одной сферы американской и британской общественной жизни.
В конце XIX – начале XX века достигло кульминации движение американских и британских феминисток, называвших себя суфражистками. Суть этого движения заключалась в стремлении женщин достичь экономического, социального и политического равноправия с мужчинами, и, в первую очередь, добиться предоставления женщинам равного с мужчинами избирательного права. Когда во главе движения оказывались фанатичные представительницы слабого пола, оно во многих случаях принимало ярко выраженные экстремистские формы. Суфражистки устраивали демонстрации, шествия, объявляли голодовки, совершали нападения на членов правительства и общественных деятелей. В Англии, например, они поджигали почтовые ящики, разбивали окна в государственных учреждениях и даже организовывали покушения с применением бомб. Большинство мужчин и часть женщин, тогда еще не ощутивших потребности бороться за изменение своего положения, с насмешкой относились к движению и изощрялись в язвительных комментариях.
И вот, когда борьба воинствующих суфражисток за полное равноправие с мужчинами достигла своего пика, на первых страницах всех американских и английских газет появились пространные описания самоотверженности мужской части пассажиров «Титаника», которые мужественно встретили смерть и без колебаний пожертвовали собой ради спасения женщин. Слова признания в их адрес высказали и весьма влиятельные проповедники. В Сан-Франциско священник Ф.У. Клампет потряс толпы верующих словами: «Никогда не будет забыт мужчина, усаживающий обессиленных женщин и детей в шлюпки и навсегда прощающийся с ними и с жизнью». В нью-йоркском костеле св.Варфоломея священник Лейтон Паркс говорил: «Мужчины на «Титанике» пожертвовали собой ради женщин и детей. Женщины их об этом не просили, однако мужчины поступили именно так».И тут же перешел в наступление на феминисток: «Но женщины, которые вокруг нас верещат о своих «правах», добиваются от мужчин совсем другого поведения».
После гибели «Титаника» суфражистки на самом деле оказались в трудном положении. Общественность восхищалась стойкостью мужчин, пожертвовавших жизнью ради спасания женщин и детей, большинство из которых благодаря этому действительно спаслись. Более того, женщины на «Титанике» эту жертву приняли. Разумеется, все это никак не согласовывалось с лозунгами суфражисток о равноправии с мужчинами и их утверждениями о том, что они не требуют для себя никаких преимуществ и особого к себе внимания. Некоторые из феминисток ни за что не желали отказаться от такого оригинального взгляда на эмансипацию. В Англии некая миссис Чэпмэн заявила, что каждая истинная суфражистка разделила бы судьбу своего супруга и что лично она предпочла бы утонуть вместе с мужем. В Филадельфии Лида Адамс сетовала, что женщины на «Титанике» не воспользовались одной из самых благоприятных возможностей, которые когда-либо предоставлялись для поддержания движения эмансипации, поскольку не сумели продемонстрировать, что они столь же мужественны, как и мужчины. А Дженет Бэрри даже нашла «одно смягчающее обстоятельство», написав в газете «Нью-Йорк ивнинг телеграм»: «Чем измерить мужество тех женщин, которые смотрели, как их близкие, жертвовали собой ради спасения незнакомых женщин и детей? Только великодушием женщины, которая предпочитает видеть своего мужа скорее мертвым, чем покрытым позором».
Проницательная Хэрриет Блэтч, президент Американского политического союза женщин, не решилась ступить на тонкий лед страстных дебатов, а лишь заметила, что, если мужчины сами возложили на себя право решать, какими инструкциями следует руководствоваться, управляя несчастным судном, значит, справедливо, что именно они утонули вместе с ним.
Рассказы о поведении мужчин во время катастрофы чувствительно задели воинствующих суфражисток. На 4 мая 1912 года они назначили в Нью-Йорке большую демонстрацию в поддержку своих требований и долго и тщательно готовились к ней. Но многие известные и влиятельные члены движения после трагедии, случившейся с «Титаником», отказались участвовать в этом мероприятии, и тысячи рядовых членов союза последовали их примеру. Когда в назначенный день процессия, возглавляемая женщинами верхом на лошадях, двинулась по Пятой авеню, оказалось, что собралось всего около восьми тысяч человек. Щедрая покровительница высших учебных заведений Эни Натан Мейер, одна из тех, кто отказались от участия в демонстрации, выразила чувства многих женщин, заявив, что «после столь замечательного примера самоотверженности и героизма, проявленного мужчинами на «Титанике», подобная демонстрация неудачна по времени и вообще неуместна».
Американки, косо смотревшие на выступления суфражисток, организовали свою акцию. Они объявили сбор средств на памятник, который, как было сказано в их обращении, служил бы вечным напоминанием о рыцарстве мужчин. Участвовать в акции могли только женщины, причем каждая могла внести только один доллар, чтобы дать возможность как можно большему числу американок выразить свои чувств, и 28 апреля 1912 года супруга президента Нелли Тафт сделала первый взнос. Вскоре было собрано более 25 000 долларов, и за работу над монументом взялась скульптор Гертруда Уитни. Этот памятник и сегодня можно увидеть в одном из вашингтонских парков. Он представляет собой шестиметровую фигуру полуобнаженного мужчины с разведенными, как на кресте, руками. Скульптура установлена на десятиметровом постаменте. В надписи, выбитой на нем, отдается дань восхищения «отважным мужчинам «Титаника», которые пожертвовали собой ради спасения женщин и детей».Отмечено также, что монумент поставлен на средства женщин Америки. От такого удара американские и британские феминистки долго еще не могли прийти в себя.
Глава 10.
БРИТАНСКАЯ СЛЕДСТВЕННАЯ КОМИССИЯ
23 апреля 1912 года председатель палаты лордов на основании соответствующих законных предписаний поручил лорду Мерси возглавить специальную комиссию по расследованию морских катастроф. 26 апреля министр внутренних дел назначил пятерых членов этой комиссии. 30 апреля министерство торговли официально потребовало проведения расследования обстоятельств гибели «Титаника». И наконец, 2 мая комиссия Мерси начала заседания в просторном зале Скоттиш-Холла в лондонском Вестминстере. Работа комиссии продолжалась до 30 июня. Было проведено 37 открытых заседаний, заслушано 97 свидетелей, задано 25 622 вопроса. Расходы комиссии составили 87 500 долларов.
Семидесятидвухлетний лорд Мерси был опытным юристом. В двадцать девять лет он начал адвокатскую практику и в сорок три года стал советником в суде. В 1897 году получил дворянский титул и в течение двенадцати лет был судьей. Но с морскими проблемами он впервые столкнулся только в период своей судебной практики, когда дела, которые он рассматривал, касались адмиралтейства.
Пять членов комиссии, выполнявшие функции советников, были подобраны весьма тщательно. Это контр-адмирал Сомерсет Гоф-Калторп, капитан А.У. Кларк, капитан Ф.С.А. Лайон, прославленный британский кораблестроитель профессор Дж.Г. Байлз и не менее известный кораблестроитель и технический советник адмиралтейства Э.К. Чэстон. Все они были практиками, трое из них – опытными моряками и двое – кораблестроителями. Как специалисты они могли ответить на любой вопрос, касающийся судоходства, конструкции судов и их оснащения.
В заседаниях комиссии Мерси в качестве юридических представителей отдельных заинтересованных сторон приняли участие видные британские юристы. Министерство торговли представляли генеральный прокурор сэр Руфус Айзекс, государственный прокурор сэр Джон Саймон, юристы С.Т. Роулэтт, Батлер Аспинолл и Раймонд Аскуит, судоходную компанию «Уайт стар лайн» – сэр Роберт Финлей с группой помощников, Национальный союз моряков и кочегаров – Томас Скэнлен, союз докеров – Клемент Эдвардс, владельца, капитана и офицеров «Калифорниан» – Робертсон Данлоп, сэра и леди Космо Дафф-Гордон – Генри Дьюк, а интересы пассажиров III класса защищал адвокат У.Д. Харбинсон.
Лорд Мерси был не так связан временем, как сенатор У.О. Смит, и на него не оказывали со всех сторон такого давления, как на Смита. Он мог работать в гораздо более спокойных и благоприятных условиях. В его распоряжении находились высококлассные специалисты, поэтому лондонское расследование было организовано гораздо лучше. Но были и некоторые отличия по сравнению с деятельностью американского сенатского подкомитета, которые негативно сказались на работе комиссии Мерси и достоверности тех выводов, которые она сделала. Прежде всего действовал фактор времени: чем больше дней проходило с момента катастрофы, тем тщательнее свидетель мог «взвесить» свои показания и продумать, как те или иные факты скажутся на его личных интересах или на интересах учреждения, от имени которого он выступает. В комиссии лорда Мерси присутствовали несколько известных специалистов, поэтому их точке зрения и точке зрения экспертов часто придавалось большее значение, чем показаниям свидетелей.
Но самой большой помехой, явно мешавшей комиссии работать независимо и объективно, опираясь исключительно на беспристрастный анализ фактов, стало британское министерство торговли. Именно оно несло ответственность за все, что было связано с работой британских торговых судов. Его сотрудники выдавали пассажирским судам удостоверения на право выхода в море, решали вопросы оснащения судов спасательными средствами, они же отобрали офицеров и капитанов, которые должны были выступить перед комиссией. Именно министерство торговли в значительной степени, по мнению сенатора Смита, ответственное за гибель «Титаника», попросило комиссию лорда Мерси ограничить расследование двадцатью шестью основными вопросами, на которые должны были быть получены ответы.
К работе комиссии были привлечены лучшие юристы того времени, причем главенство лорда Мерси вовсе не было чьей-то прихотью. Еще несколько лет назад он получил от правительства благодарность за результаты официального расследования действий британцев в англо-бурской войне. Методы, какими он тогда вел расследование, и выводы, к которым пришел, удостоились высокой оценки британской печати. Это был блестящий пример «независимого» расследования.
Лорд Мерси (справа) направляется на заседание следственной комиссии.
Во второй половине дня 2 мая лорд Мерси опустился в кресло председателя, слева и справа от него расположились члены комиссии. Перед возвышением, на котором сидел лорд Мерси, были расставлены столы, занятые представителями участвовавших в разбирательстве сторон. На стене слева висела карта Северной Атлантики, а рядом с ней большая картина с изображением «Титаника». Прямо перед картиной находилось место для свидетелей. Журналистам выделили места в правой части зала. В центре стояли стулья для представителей общественности.
В начале расследования в первую очередь были допрошены те, кто в ту роковую ночь несли вахту: помощники капитана, механики, вахтенные матросы и кочегары. Один за другим члены команды «Титаника» выходили к месту для свидетелей и подробно рассказывали о ходе плавания, о столкновении с айсбергом, о том, что происходило на судне и позднее, в спасательных шлюпках. Временами показания свидетелей были малоинтересными для публики, когда же дело касалось драматических эпизодов, все присутствовавшие в зале начинали слушать с обостренным вниманием, и даже сам лорд Мерси часто не мог скрыть волнения. В отличие от американского расследования, комиссия Мерси сосредоточилась в основном на проблемах мореплавания и навигации и гораздо меньше внимания уделила человеческим аспектам катастрофы. Само столкновение с айсбергом, характер повреждения судна, процесс его постепенного погружения – все это анализировалось до мельчайших подробностей, как и вопросы, связанные с конструкцией «Титаника», его общим оснащением, спасательными средствами, приказаниями капитана, скоростью судна, его курсом и прочее. Это объяснялось прежде всего тем, что, с одной стороны, сама следственная комиссия, за исключением лорда Мерси, состояла из специалистов-моряков, с другой – у Мерси, в отличие от сенатора Смита, была возможность вызвать и допросить лиц, которые могли судить обо всем этом со знанием дела.
14 мая в зале заседаний собралось значительно больше людей, чем обычно. В основном это были представители высшего лондонского общества. В этот день должны были заслушивать сэра Космо Дафф-Гордона и его жену. Но в последнюю минуту лорд Мерси сообщил, что супруги Дафф-Гордон еще не вернулись из Нью-Йорка, поэтому комиссия решила начать допрос членов команды «Калифорниан», который несколько дней назад прибыл в Ливерпуль. Первым допрашивали капитана Лорда.
Капитан предстал перед комиссией только в качестве свидетеля, никаких формальных обвинений против него не выдвигалось. Он должен был помочь комиссии в выяснении обстоятельств столкновения «Титаника» с айсбергом – не более, и был абсолютно уверен в том, что присутствует в суде вовсе не для того, чтобы защищаться от нападок прессы, откликнувшейся на результаты американского расследования. Но следственная комиссия была иного мнения.
Вначале допрос проходил спокойно. Лорда спрашивали о радиограммах, отправленных «Калифорниан» после того, как была замечена ледовая опасность, и о мерах, предпринятых капитаном в связи с этим. Но затем дело приняло другой оборот. Последующие вопросы явно преследовали цель доказать, что сигнальные ракеты, которые пускались с судна, находившегося вблизи «Калифорниан» в ночь с 14 на 15 апреля, не могли быть не чем иным, как сигналами бедствия, и пускать их могли только с «Титаника». Когда Лорд упомянул о том, что около одиннадцати часов ночи 14 апреля он заметил огни судна, шедшего с востока, наступил момент истины.
Лорд.Я увидел приближающийся белый огонь… Пошел к радисту и спросил его, с какими судами у него была связь.
Мерси.Что он сказал?
Лорд.Только с «Титаником».
Мерси.И вы предположили, что судно, которое к вам приближается, «Титаник»?
Лорд.Нет. Я сразу же решил, что это не «Титаник»,
Мерси.Как вы могли это установить?
Лорд.Такие суда никогда не спутаешь – из-за яркости огней.
Мерси.Когда вы заметили, что судно остановилось?
Лорд.Около половины двенадцатого.
Это было первое из решающих доказательств виновности капитана Лорда. «Титаник» столкнулся с айсбергом в 23.40, и Лорд признал, что судно, шедшее с востока (в том же направлении, в каком двигался к айсбергу «Титаник»), остановилось в 23.30. Когда находившиеся в зале приняли во внимание определенную разницу во времени на «Калифорниан» и на «Титанике», все стало ясно.
Далее Лорд повторил, что в четверть второго ночи второй помощник Герберт Стоун вызвал его по переговорной трубе и сообщил, что наблюдаемое судно пустило ракету. На это сразу же отреагировал сэр Руфус Айзекс.
Айзекс.Почему вы решили, что они пускают ракеты?
Лорд.Когда? О ракетах я ничего не знал до семи утра.
Айзекс.Но вы видели, как одну из них пустили?
Лорд.Я слышал об одной ракете, но не видел, как ее пускали.
Айзекс.Это было до того, как вы ушли в штурманскую рубку?
Лорд.Нет, в четверть второго.
Айзекс.После этого вы были на мостике?
Лорд.Нет.
Несмотря на все старания, генеральному прокурору никак не удавалось сбить Лорда с толку.
Айзекс.Вы находились в штурманской рубке, когда вам сообщили, что судно пустило ракету?
Капитан ответил утвердительно, и генеральный прокурор дал понять, насколько он удивлен безразличием, проявленным Лордом в данной ситуации. Затем он продолжил свое наступление.
Айзекс.Я вас не понимаю. Вы ведь знали, что ледяное поле представляет опасность для судна?
Лорд.Для движущегося – да.
Капитан вновь выскользнул из наброшенной петли.
Айзекс.Почему вы решили, что судно пускает ракеты?
Лорд.Я спросил второго помощника, не является ли это сигналом компании. Он ответил, что не знает.
Айзекс.Это вас удовлетворило?
Лорд . Нет, не удовлетворило.
Айзекс.Но, как бы то ни было, вы были уверены, что речь идет о сигнале компании?
Лорд.Не был, но у меня не было оснований считать сигнал чем-то иным.
Айзекс.Но если это не сигнал компании, значит, это сигнал бедствия?
Лорд.Если бы это был сигнал бедствия, вахтенный офицер доложил бы мне об этом.
Айзекс.Неужели вы допускаете, что в море в подобной ситуации можно увидеть ракету, не являющуюся сигналом бедствия?
Лорд.Иногда сигналы компаний напоминают сигналы бедствия, но эти ракеты не выстреливают так высоко, и они не взрываются.
Генеральный прокурор и лорд Мерси все чаще и чаще возвращались к одним и тем же вопросам, но результат оставался прежним – капитан Лорд стоял на своем, и из него никак не удавалось выжать ответ, который удовлетворил бы и комиссию и представителя министерства торговли. Поскольку в распоряжении комиссии уже имелись протоколы предварительных допросов Лорда и членов его команды, полученные сотрудниками министерства сразу же, как только «Калифорниан» бросил якорь в Ливерпуле, они знали показания второго помощника капитана Стоуна: в четверть второго ночи он доложил Лорду, что неизвестное судно пускает ракеты. Но Лорд стоял на своем и утверждал, что Стоун говорил только об одной ракете, а о том, что их было больше, он узнал утром, когда его разбудил старший помощник.
Затем наступила очень важная часть допроса. Разбиралась ситуация, когда кадет Гибсон в два часа ночи зашел в штурманскую рубку, где спал капитан, и доложил ему, что наблюдаемое судно ушло, выпустив восемь ракет. Как и в Нью-Йорке, Лорд стоял на том, что услышал лишь стук в дверь и спросил: «В чем дело?» – но, поскольку никто не ответил, опять уснул. Он вообще не помнит, чтобы кадет ему что-то говорил или чтобы он с ним разговаривал.
Айзекс.Может быть, этот молодой человек вручил вам какое-нибудь сообщение или вы спросили его, все ли ракеты были белые?
Лорд.Не знаю, я спал.
Айзекс.Подумайте, это очень важно.
Лорд.Я понимаю.
Айзекс.Не лучше ли будет, капитан, если вы нам скажете, что произошло на самом деле?
Лорд.Кадет Гибсон подошел к дверям и постучал. Я спросил: «В чем дело?» Он передал мне сообщение. Я спросил: «Который час?» Он мне ответил. Потом, как он утверждает, я будто бы спрашивал у него, какого цвета были ракеты. Но обо всем этом я узнал позднее, подробно расспросив Гибсона.
Мерси.Кадет говорит правду?
Лорд.Я в этом не сомневаюсь.
Мерси.Значит, он действительно пришел в штурманскую рубку, действительно проинформировал вас о ракетах, вы спросили его, все ли ракеты были белыми, и сказали, чтобы вам доложили, если произойдет еще что-нибудь.
Лорд.Он так говорит.
Мерси.Значит, вы все это сказали во сне?
Лорд. По всей вероятности, я действительно спал. Я вообще не помню, чтобы кадет говорил мне что-нибудь.
Мерси уже до этого допроса был убежден в виновности капитана и абсолютно ему не верил, как, впрочем, и сэр Руфус Айзекс и сотрудники министерства торговли. Это и понятно, поскольку, если бы объяснения капитана были правдой, а при непредвзятой оценке этого нельзя было исключить, суть таких объяснений мог понять только моряк. Мерси моряком не был, а что советовали ему члены комиссии, неизвестно. Таким образом, подозрения против капитана Лорда только усилились.