Текст книги "Сердце Льда для королевы (СИ)"
Автор книги: Милли Вель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Сердце Льда для королевы
1
– Я не хочу развода. Пойми, Тень, с королями не разводятся. Это спровоцирует ужасный скандал, ты ведь не хочешь доставлять мне неудобства? Ты просто отправишься в гарем, дорогая Тень. Обещаю, я буду уделять тебе намного больше внимания чем остальным. А моя новая жена... Не обращай внимания! Она нужна лишь для того, чтобы успокоить баронов.
Красивый мужской баритон звучал так спокойно и обыденно, будто сейчас его обладатель зачитывал мне сводку новостей, а не признавался в том, что завтра на праздничном балу я перестану быть королевой и его женой, и перейду в статус наложницы. Из полноправной правительницы, управляющей Алканором почти пять лет я стану рабыней, которой вырежут матку, во избежание появления у Его Величества бастардов, а мое место на престоле займет одна из баронских дочек.
Сжимая пальцами парчовую ткань юбки и из последних сил сдерживая рыдания, вставшие посреди горла, я стояла с гордо выпрямленной спиной посреди тронного зала. Нас оставили вдвоем. Вышла даже стража, которую после стольких лет я уже воспринимала как часть интерьера дворца. Свидетелями моего позора были лишь мраморные колонны, большие пальмы в вазонах и колыхающийся на летнем ветру тюль.
Мой муж – король Алканора, Леонард Зиноев Третий – мерил шагами зал у подножия тронов. Я отрешенно отметила, что его черные, как у большинства ларки, волосы сегодня не уложены, а к идеальному костюму не подходят запонки. Наверное, он тоже переживал. По крайней мере мне хотелось в это верить.
Впервые мы с Леонардом встретились в горах, на моем родном Вольном Хребте. Рамми, или горные рыси, как нас называют другие расы, как раз согласились заключить мир с Алканором. Лео тогда ещё был бароном, третьим сыном родного брата монарха. В тот момент, когда я без памяти влюбилась в черноглазого обходительного брюнета, он и сам не мог подумать, что через год станет королем.
Мне даже не было восемнадцати, два года оставалось до совершеннолетия, когда я сбежала в долины, поселилась в городе-государстве Алканоре и связала свою судьбу с Леонардом по традициям ларки. Приняла их веру, изучила язык и историю, покорилась патриархату. Наследница гордых горных рысей, влюбившись, стала послушней котенка.
Через год объявили о смерти короля и его брата. Первым занял престол старший сын монарха, но спустя месяц был убит на охоте, второй сын не дожил до коронации. Старший брат Леонарда был слаб умом, бароны воспротивились такому кандидату, а средний отказался сам, сбежав из Алканора.
Когда пришел черед Леонарда, за ним явились на рассвете, вытащили прямо из кровати. Вооруженные солдаты повели барона к карете. Я совершенно не понимала, что происходит, испугалась не на шутку, выбежала во двор нашего особняка в одном халате, цеплялась за одежду воинов и умоляла отпустить моего мужа. Один из мужчин не церемонясь оттолкнул меня, ноги подкосились, и я полетела на гравий, содрав кожу с рук и колен, а кареты умчались прочь.
На следующий день меня пригласили во дворец как почетную гостью. В то время никто из баронов не верил, что Леонард решится возвести на престол одну из горных рысей, которая даже на ларийском говорила с акцентом. Это сейчас я знаю шесть языков в совершенстве, а тогда была испуганной семнадцатилетней девушкой.
Муж настоял на своем, смог договориться с баронами, задобрил каждого из них, и, действительно, впервые трон Алканора заняла представительница народа рамми.
Мы отличались от ларки, как ночь отличается от дня. Жители долин были темноглазыми, темноволосыми, часто приземистыми, угловатыми. Горные рыси все светлоглазые, русые, рыжие, реже шатены, высокие и подтянутые, обученные боевым искусствам и наукам. На Вольном Хребте царило равноправие, никогда не видела я, до спуска в долины, рабства или патриархата, с которым столкнулась в Алканоре. Но самым большим ударом для меня стал гарем, по праву полагающийся монарху города-государства. Дюжина юных дев была представлена королю, все они были полуобнаженные, соблазнительно намазанные маслом, красивые как на подбор. Девушки пообещали ждать своего господина в гареме каждый день и ночь. Я была в гневе и отчаянии, когда увидела это, но Леонард заявил, что никто кроме меня ему не нужен. Он действительно не совался в гарем, даже не наведывался в ту часть дворца, проводя все ночи лишь со мной.
Впервые он посетил рабынь спустя почти полтора года правления, после нашей громкой ссоры. Баронов и короля стало тревожить, что королева слишком много времени уделяет обучению и политике, а не рожает наследников. Отчего я не могла забеременеть не могли сказать лучшие лекари. Я не боялась, что ребенка родит одна из наложниц, в Алканоре терпеть не могли бастардов, потому рабыням вырезали матку, чтобы они не могли понести.
Изменой мужа я была разбита и уничтожена, как мне тогда казалось. Он вернулся в покои утром. Я не спала всю ночь и сразу бросилась к нему, но застыла в шаге от мужчины, уловив запах винного перегара и женских цветочных духов. Не стала спрашивать скольких он опробовал за эту ночь, просто развернулась и ушла в свою комнату.
Спустя неделю я разрешила ему вновь приходить в мою спальню, когда ему захочется. Спустя полгода смирилась с тем, что он удвоил гарем и теперь ходит туда регулярно.
Я углубилась во внешнюю политику, залезала в вопросы торговли, даже смогла уговорить баронов открыть в Алканоре школу для девочек. Убеждала себя, что такова природа ларки, им недостаточно одной женщины, и что те, из гарема, они лишь отвлечение. Будто кофейные зерна в парфюмерной лавке, служат лишь для отвлечения обонятельных рецепторов и возвращения им способности ярче ощущать ароматы, а я – настоящая избранница Лео, его королева, его возлюбленная. И я должна была родить ему наследника, но годы шли, а мое лоно не желало давать новую жизнь.
Слухи о моем бесплодии родились в стенах дворца, поначалу тщательно опровергались и замалчивались, но сейчас просочились в самые низкие слои населения. Даже король в последнее время перестал за меня заступаться. Бароны давили на него, но я почему-то не хотела верить, что Леонард, мой Лео, пойдет у них на поводу и не просто прогонит меня, а упрячет в свой гарем, сделает бесправной рабыней, на равные с теми, кого я презирала все пять лет нашего правления.
Муж знал, что обратно к горным рысям я не вернусь, я передала их, сбежав с чужаком. Никого кроме Леонарда у меня ни в Алканоре, ни на всем остальном материке – нет.
– Я не пойду в гарем, – произнесла совсем не с той интонацией, с которой хотела. Вместо уверенного отказа в голосе прозвучала жалкая мольба. Услышав собственную речь, стиснула зубы и сильнее сжала ткань в кулаках. Первая злая слеза все же упала с ресниц и скатилась по щеке. Леонард остановился напротив меня и устало покачал головой:
– Тебе некуда идти, моя маленькая Тень. Пойми, то, что произойдет завтра – лишь формальность, ты останешься также дорога мне, как и была всегда. Ты моё счастье и мое благословение!
Последние слова Леонарда были оправданы. Когда он стал королем, я очень боялась, что от него избавятся так же как от его предшественников. Тогда пришлось для спасения моего короля применить способности горных рысей. Рамми эмпаты, по желанию способны считывать эмоции других существ, а при определенных навыках и управлять ими. У меня знания и опыт в подобном деле были. Всего за несколько месяцев я смогла найти вельмож, готовящих заговор против Зиноевых, раскрыть их, а остальных настроить к монарху положительно.
– А мои органы? – голос вновь не слушался, а я ощутила, что порвала ногтями ткань платья. Не обратила на это никакого внимания, заглядывая в темные глаза мужа: – Ты оставишь мне женские органы?
– Тень, – простонал Леонард и закрыл лицо рукой, словно я говорила что-то донельзя скучное. – Ты не можешь иметь детей, за столько лет это стало очевидным. По правилам гарема женщинам необходимо вырезать матку. Не бойся, милая, это никак не скажется на твоем здоровье. Наоборот, почувствуешь легкость. Бароны готовы были терпеть горную рысь ради меня, Тэниль, пойми. Ты чужая здесь, я единственный, кто может тебя защитить. Но ты оказалась не способна родить мне наследника, а я все-таки король, мне нужны те, кому я передам власть.
Я стиснула зубы так крепко, что начала болеть голова. Хотелось крикнуть прямо в лицо мужа, что он не дожил бы до этого дня, если бы не я. Что те бароны, которые сегодня сватают ему своих дочерей и лебезят при встрече, на заре его правления готовы были драться за право вонзить ему нож между ребер.
– Завтра на балу я сообщу о том, что выбрал себе другую жену, а ты церемонно перейдешь в гарем. Я придумаю тебе титул, дабы сохранить твоё влияние на высший свет. Если в истории Алканора такого ещё не было, я создам новый, и ты сможешь продолжать заниматься науками и политикой. Мне нравится как у тебя горят глаза во время работы, да и стоит признать ты добилась хороших результатов. Потому я не дам тебе просто сидеть и скучать в гареме, Тень. Верь мне, все будет хорошо! Хочешь, я приду сегодня к тебе в спальню?
Я так и не разжала зубы, лишь повела головой справа налево. Леонард пожал плечами:
– Хорошо, тогда отдохни сегодня. Не стесняйся просить служанок обо всем, что тебе понадобится.
Король развернулся и мимо меня пошел к двери, он собирался выйти из зала, когда я, не оборачиваясь, задала ему вопрос:
– Могу я пойти в храм Тио?
– Тио? – переспросил король. Он остановился, голос его стал язвительным. Не глядя на него, я знала, что он скривился: поднял левую часть верхней губы в пародии на оскал, свёл брови, наморщил нос. – Ты решила, что в твоей жизни случилось нечто плохое?
– Мой возлюбленный муж завтра назовет другую женой. Неужели это хорошее событие?
– Ты решила сыпать мне соль на раны? – Леонард тремя размашистыми шагами преодолел расстояние, разделяющее нас, и навис надо мной: – Не смей мною командовать, Тень! Будь ты ларки и коренной жительницей Алканора, я бы даже не вел с тобой подобной беседы, просто сообщил свое решение на балу. Но я здесь, предупреждаю тебя, ведь знаю, что горные рыси своенравные и гордые. Не порти завтра церемонию! Если надо, поплачь сегодня, покричи, избей подушку, как ты умеешь. Я могу завалить ими всю твою комнату. Но завтра будь милой и покорной, склони голову, пройди обряд, и наша жизнь вернётся в привычное русло.
– Так я могу отправиться в храм Тио? – повторила, твердо смотря в глаза мужа. Он сжал челюсти так, что заходили желваки. Шумно выдохнул, затем шагнул назад и дал согласие, а после этого вышел, больше не оборачиваясь.
2
Алканор называли «озёрным краем». Меня всегда это смешило. Отчего же озёрный, если расположен на краю обрыва, прямо над огромным водопадом? Город-государство, как большая плотина, стоял на пути полноводной реки Улаи. Архитекторы прошлого сделали реку кровью города, создав систему каналов-капилляров и пустив по ним воду.
Я почти бежала вдоль одного из таких каналов, скрывая лицо под капюшоном. Сквозь кристально чистую жидкость было видно вымощенное камнями дно.
Алканор был городом воды и камней. Деревянных домов, как в моих родных горах, тут не было. Из-за повышенной влажности древесина быстро приходила в негодность. Встретить на мощеных улицах растительность тоже было проблематично. Ларки создавали отдельные сады и рукотворные парки, где высаживали деревья и кусты, любящие сырость и влагу.
Каблучки застучали по каменному мосту, а взгляд зацепился за ярко-рыжее пятно в воде. По каналу неспешно плыл огненный карп длинною около двух с половиной метров. Зачем-то заплыл в верхнюю часть города, где каналы были у́же, и теперь ему даже не развернуться, пока не доплывет до северного округа.
Выкинув из головы мысли о рыбе, я подняла глаза. Храм Тио – черный готический собор с острыми шпилями, витражными окнами и тяжелой двойной дверью – было видно издалека.
Антиолат – религия ларки – вынуждала их строить храмы попарно. Один – светлый, яркий, праздничный – для Антео, повелителя жизни, благоденствия и плодородия, и второй – черный, траурный – для Тио, бога отчаяния, смерти и забвения.
В черный храм впервые я пришла после того как узнала, что мой муж коротал ночь в объятиях других женщин, тогда же я познакомилась с одним из жрецов. Сейчас он стоял на пороге, сложив руки на уровне худого живота, словно знал, что я приду и вышел встретить, как давнего друга, хотя мы виделись с ним от силы два десятка раз. Над воротом черной сутаны служителя Тио возвышалась кошачья голова. Коричнево-рыжая шерсть топорщились в разные стороны, большие пушистые уши забавно дергались, реагируя на посторонние звуки, а пронзительные желтые глаза смотрели только на меня. Дамас принадлежит к расе тэленов полулюдей-полуживотных. Живя на Вольном Хребте я слышала о них лишь сказки, а в Алканоре внезапно встретила лично.
– На тебе лица нет, дитя, – произнес Дамас. Его голос искажала кошачья пасть, потому мужчина говорил медленно, чтобы слушатели могли разобрать смысл сказанного.
Остановившись перед жрецом, я не знала, что сказать и куда деть глаза. Мне казалось, что от самого дворца по улицам за мной тянется не только плащ, но и позор, который маленькая одинокая горная рысь никогда отныне не смоет. Больше пугало лишь то, что Леонард действительно решил засунуть меня в свой гарем.
– Помогите, – взмолилась в полном отчаянии, готовая упасть на колени и обратиться к любому богу. Дамас нахмурился, протянул ко мне руку – обычную, как у ларки, с пятью тонкими пальцами, но покрытую рыжеватой шерстью:
– Идем, дитя. Расскажи мне, что произошло.
Внутри храма было тихо, слышалось лишь журчание воды и эхо наших шагов. Несколько послушников неподвижно стояли на коленях у молельных камней. Пахло полынью и вербеной.
Жрец провел меня к уединенному залу для исповедей. Я опустилась на каменную лавку у небольшого фонтанчика и, склонив голову, пересказала то, что услышала в этот день от короля. Не скрываясь, поведала о том, что мужчина, которому последние шесть лет я была преданна и телом и мыслями, решил избавиться от меня. Выбросить в общую кучу, как некогда драгоценную и желанную куклу, что вышла из моды.
Дамас внимательно слушал, кивал, сосредоточенно глядел перед собой.
– Что мне теперь делать? – беспомощно спросила, вытирая слезинки, катящиеся по щекам.
– Не разводи понапрасну влажность на лице, дорогая Тэниль. Помни, что ты рамми, а рыси – тоже кошки. Ещё не всё потеряно, тебе нужно сбежать.
– Он не отпустит меня, – обреченно покачала головой, опуская взгляд. Каменные плиты от времени потрескались, и щели поросли мхом. Я сделала глубокий вдох и продолжила размышлять вслух: – Меня не выпустят из Алканора, а внутри города я полностью в его власти.
– Выпустят, – кошачьи глаза хитро блеснули. – Если решишься на побег и кое-что сделаешь…
– Я уже на все готова! – запальчиво произнесла я громким шепотом, будто признавалась в чем-то постыдном. Дамас кивнул, словно именно такого ответа он и ждал.
– Леонард действительно не отпустит тебя, дитя. Ты его любимица, его трофей, его собственность. По доброй воле ты не уйдешь, у ларки не принято брать во внимание женское мнение. Потому стоит примерить хитрость. Процедура посвящения в гарем происходит с помощью жреца, который удалит матку, но перед этим он проверит была ли у тебя связь с другими мужчинами. Чистота наложницы – важное правило для принятия женщины в королевский гарем.
– Но я не… – растерянно вгляделась в кошачьи глаза. Кот медленно качнул головой:
– Ты спала с королем, он имеет право на своих наложниц, но если вдруг к женщине прикоснется другой мужчина…
Плотно сомкнула губы, осознав, что старается донести до меня тэлен. Сглотнула, во рту внезапно стало сухо, а язык нервно заелозил по зубам. Опустила глаза в пол. От одной мысли о том, что ко мне может прикоснуться какой-то другой мужчина, будь он хоть ларки, хоть рамми, хоть тэлен, мне стало противно, захотелось закутаться в плащ, спрятаться за дверями собственной спальни, куда стража пропустит лишь короля. Муж единственный, кто видел меня нагой, кто наслаждался моим телом, кому было дано такое право. Даже мысли в моей голове за все шесть лет не возникло, что его место может занять другой.
– Я должна с кем-то… – не смогла закончить вопрос, закашлялась, стараясь выдавить из лёгких сухую горечь, которой я сполна глотнула в разговоре с Леонардом. Жрец меня понял, коснулся плеча:
– Не обязательно. Но соприкосновение с другим мужчиной должно быть легко истрактовано как измена. Рукопожатие не спасет тебя, Тэниль, но поцелуя хватит.
– Но что будет потом? Даже если я поцелую какого-то незнакомца? – спросила, шаря глазами по старым темно-серым плитам в полутьме зала. На стенах отражались отблески воды в спящем фонтане.
На самом деле я не хотела знать, что будет дальше. Мне казалось, что моя жизнь окончена уже сейчас, а после будет лишь агония. Несмотря на то, что мне едва исполнилось двадцать два, я уже не верила, что у меня есть будущее. Как я смогу жить без Лео?
Возможно, стоило просто смириться. Принять волю моего короля, покориться его решению и пойти в гарем? Продолжить работу на благо Алканора, если муж – уже бывший муж – как же теперь мне называть его? – действительно придумает для меня должность. Я могла бы ждать днями напролет его визит, смотреть на то, как он правит вместе с новой королевой, танцует с ней на балах, представляет ее гостям. Она несомненно родит ему наследника, а я издалека буду наблюдать как Леонард нянчится с желанным сыном, называет его принцем, и представлять, что это мог быть мой сын, если бы природа была милосерднее.
Сжала руки в кулаки и подняла голову. Сквозняк погладил мое лицо, похолодил две мокрые дорожки на щеках.
– Тебя прогонят, – произнес Дамас.
И эта фраза наполнила меня силой. Не стану его рабыней, не позволю больше втаптывать себя в грязь. Я рождена была на Вольном Хребте, я горная рысь, а не глупая овца!
Полузверь продолжал:
– Для гарема ты не подойдёшь, в жены тоже, казнить бывшую королеву не принято по законам Алканора. Бывшие правители караются изгнанием и забвением. Ты сможешь уйти и быть свободной, если, конечно…
– Что? – замерла, ощутив как сердце рухнуло вниз, зацепилось за лёгкие и заставило их сжаться. В голове уже выстроился план. Слушая мерную мурлыкающую речь жреца, я уже планировала как передо мной откроют ворота и будут провожать презирающими взглядами, когда внезапно всплыло "но".
– По обычаям Алканора, – вкрадчиво произнес Дамас. – Если обесчестивший женщину мужчина решит взять ее в жены – любое наказание с нее будет снято.
– Нет-нет, – я взмахнула руками и поднялась на ноги. – Мне не нужен новый муж. Я больше никогда не выйду замуж. Мне казалось, что это будет совсем иначе, но реальность стала для меня слишком страшной сказкой. Я уйду из Алканора, забуду, что была женой и королевой. Спасибо тебе за совет. За все советы, мудрый Дамас.
Мужчина смотрел на меня с грустью. В его кошачьих глазах эмоции читались очень плохо, звериное лицо не отличалось такой подвижной мимикой как у ларки, но я ощущала его сострадание. Не скользкую жалость, а смесь горькой грусти и понимания. Он сжал пальцы на моем плече, затем убрал ладонь и кивнул.
– Как знаешь, дикая кошка, воля твоя. Тогда последний совет от меня: когда найдешь мужчину, поцелуй его и возьми что-то из личных вещей, чтобы впитать в свое тело побольше его энергии.
Я попрощалась и скорее вышла из храма. Старалась глубоко не дышать, боялась, что могу случайно выдохнуть решимость, поселившуюся где-то за солнечным сплетением. Оглянувшись, накинула на голову капюшон и пошла в сторону нижнего города.
3
С наступлением сумерек город казался черным. Особенно здесь внизу. Каналы тут были шире, чем в верхнем городе. В некоторых местах они образовывали целые искусственные озера. Огненные карпы разных цветов – от медово-золотистого до бордового – плавали по водоёмам. Кроме этих огромных рыбин, что в Антиолате считались посланниками бога Антео, плескались в каналах и озёрах другие жители. Выпрыгивали в воздух и пролетали над прозрачной гладью крылатые летяги, и на их чешуе отражался желтый свет уличных фонарей. Прилипалы жались к камням и виляя темными хвостами ползали у стен и пола, выискивая что-то ртом-присоской. Были и другие рыбы, разные – маленькие и большие, яркие и невзрачные. Носились по огромному аквариуму, коим им служил целый город.
Я не смотрела на воду, избегала витрин лавок, отворачивалась, стоило увидеть ларки в очках. Казалось, что в любой отражающей поверхности могу узреть отвратительное лицо женщины, что собралась отдать себя первому встречному просто из нужды. Несколько раз я уже останавливалась, боролась с ужасным ощущением, что я должна вернуться во дворец к Леонарду, но снова срывалась вперёд, едва не переходя на бег.
Я уйду! От мужа, от трона, от этого города.
Смогу ли я потом так же убежать от самой себя?
Двое мужчин, вывалившихся из двери кабака, громко выясняли отношения, совершенно не заботясь, что могут кому-то помешать. Я как раз шла мимо. Прохожие с возмущенными возгласами шарахнулись в стороны, а меня ларки, пятящийся задом от наступающего на него противника едва не столкнул прямо в канал. Я скорее отпрыгнула, радуясь тому, что избежала столкновения с пьяным матерящимся бугаем, но внезапно ощутила, что правая туфелька неконтролируемо едет вперёд. Камень оказался мокрым и скользким, и я потеряла равновесие.
"Все же быть мне в канале", – мелькнуло в голове, и спустя пару мгновений я услышала звук падающего в воду тела. Но не моего.
На моем запястье сомкнулась чья-то рука, дернула на себя, увлекая подальше от канала. Я почти влетела в крепкую мужскую грудь и ошарашено застыла.
Оказалось, что в воде оказался тип, едва не сбивший меня саму. Теперь он ругался ещё громче, стараясь выбраться на сушу, но мокрые руки скользили по камням, а прохожих отпугивали его громкие вопли.
– Цела? – спросил мужчина, и по моему телу пробежала дрожь от его глубокого голоса. Подняла голову и встретилась глазами с двумя осколками льда.
Мой спаситель не был ларки, это точно. У них не бывает настолько светлых волос. Цвет неряшливой шевелюры незнакомца был странным, не белым и не серым, а меланжевым, будто каменную вершину горы припорошило снегом.
На меня заинтересованно смотрели глаза – два голубых горных озера, навсегда застывших самым чистым льдом, с причудливым узором трещинок на разной глубине.
– Все в порядке, красавица? – мужчина улыбнулся, догадавшись, что меня обескуражила его наружность. Наверное, многие девицы в Алканоре вот так же замирают перед ним, готовые вечность смотреть в лёд этих глаз. В целом внешность мужчины была холодной, зимней, хоть в Алканоре и не знают, что такое настоящая зима.
Он и пах как-то по-особому, не озерным краем, а хвойным лесом, мокрыми после проливного дождя скалами, свежим морозным ветром.
– Все хорошо, спасибо, – ответила и попробовала отстраниться. Незнакомец неохотно отпустил, продолжая смотреть мне в глаза. Я отчего-то не могла первой разорвать этот контакт, хотя понимала, что мы выходим за рамки приличий, которых, возможно, этот мужчина не знал вовсе.
Он хотел что-то сказать, подался вперед, но в этот момент его оппонент, наконец, выбрался из канала и попробовал отомстить обидчику, кинувшись на него с воплем: "а ну, ледяной истукан, иди сюда, я тебя превращу в ледяную крошку".
– Прости, – быстро выдохнул мой спаситель. Он взял меня за плечи и отодвинул в сторону, а сам резко развернулся к мокрому бугаю, который рядом со своим противником смотрелся горбатым лосем – большой, нескладный – на фоне утонченного оленя.
Я, как и несколько десятков зевак, выглядывающих из окон домов, из кабака, и просто остановившихся посреди улицы, наблюдали за тем как бугай попытался вцепиться во врага, но тот ловко поднырнул ему под руку, играючи, скрутил, и, не слушая воплей, толкнул его обратно в канал, вновь распугав только вернувшихся рыб.
После этого мужчина обернулся ко мне с таким видом, будто он отвлекся, чтобы закрыть окно, а не вышвырнуть невежду в водоем, и, оправив недорогую одежду, подошел ближе:
– Еще раз прости, – сказал он и снова заставил меня заслушаться его красивым голосом. – Могу я узнать твое имя?
Он обращался ко мне одновременно вежливо и легко, без того напускного пафоса, который должен был подчёркивать мой статус королевы. На несколько минут, пока я слушала и рассматривала незнакомца, я ощутила дежавю, будто вернулась на Вольный Хребет, будто осталась без своего титула и мужа… на последней мысли в груди защемило. Эта боль помогла отвести взгляд от льдистых глаз и произнести сухо:
– Тэниль.
– Какое красивое имя, – незнакомец говорил завораживающе, и дело было не только в голосе.
Его манера речи – словно рядом никого не было, а время остановилось и можно не спешить, говоря неторопливо, смакуя слова и эмоции, которые они вызывают – казалась сказочной. Он представился в ответ:
– А меня зовут Ис.
"Ис" – повторила мысленно. Похоже на звук с которым тает лёд на горячей поверхности. Скорее всего это сокращённое имя. Может, не стоило называть и свое полностью, а сказать привычное для ларки сокращение – Тень? Но было уже поздно. Тем более слухов о Королеве Тень в Алканоре намного больше, чем о Тэниль Зиноевой, мне даже казалось, что многие жители города не знают мое полное имя.
– Могу я угостить тебя чем-то в качестве извинения?
Я подняла глаза, не понимая за что мужчина собрался извиняться, ведь он скорее помог мне, но, когда столкнулась с его глазами, поняла, что это именно тот, кого я искала.
– Я была бы очень рада, – улыбнулась мило. "Мне нужен всего один поцелуй" – добавила мысленно. – "Не знаю кто вы и что здесь делаете, но это хорошо, что вы не местный, вы не узнаете меня случайно, а, уехав, забудете. Простите мне мое легкомыслие и корыстность".
