Текст книги "Империя Искушения (ЛП)"

Автор книги: Мила Финелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

И если бы мне в конце концов пришлось посадить ее на самолет в Италию, мне было бы легче, если бы она мне доверяла.

Мне ничего не мешало трахнуть ее. На самом деле, это могло бы пойти мне на пользу.

Мне нужно подумать.

Я снова обратил внимание на блюдо с курицей. Она хотела, чтобы я его съел? Тогда я его съем. Даже если это убьет меня.

Глава седьмая

Валентина

Роберто и я работали вместе над планом найма нового персонала, перестановки столовой и обновления декора. Я также встретилась с Джованни, чтобы обсудить его видение меню. Он полагался на меня, хотя я могла сказать, что он более чем способен сделать это в одиночку. Вероятно, даже лучше справился бы сам.

Но это место было моим. Я никому не позволяла его захватить.

Например, когда Роберто хотел убрать вина моего друга из винной карты. Роберто утверждал, что жители Нью-Йорка не умеют производить настоящее красное столовое вино, но мы с Мэгги вместе учились в школе. Ее семья, Фиорентино, управляла одним из крупнейших винодельческих хозяйств в долине Гудзона. Мы оставляли их вина в винной карте, и точка.

Поэтому, когда Роберто сказал, что у него для меня сюрприз снаружи, я сразу насторожилась.

Я не любитель сюрпризов.

– Роберто, что происходит?

– Вам это понравится, синьорина.

Я не была так уверена, но я последовала за ним через парадную дверь на дорожку. Большой белый грузовик доставки был припаркован у обочины. Какой-то парень убирал лестницу сзади.

– Что ты думаешь? – спросил Роберто, указывая вверх.

Какого черта? Нет. Подождите. Я моргнула несколько раз.

Вывеска. Вывеска ресторана была заменена. Мало того, название ресторана было заменено.

Trattoria Rustica.

Я не знала, что сказать. Этот знак был элегантным и красивым. Бросающийся в глаза и стильный, с черными заглавными буквами на белом фоне.

Но это был не старый знак.

Старая вывеска была там с тех пор, как я ее помню. Шрифт был 1970-х годов, а цвета были как у итальянского флага. Несомненно, ее установили, когда мой дедушка открыл это место.

Мой язык был онемевшим, эмоции душили мое горло. Я не могла плакать. Это было глупо, расстраиваться из-за знака с неправильным названием и устаревшим шрифтом. Бог знал, что сохранение вывески не вернет мою мать. Но я стояла там, глядя на эту прекрасную замену, чувствуя, что я потерпела неудачу. Будто я разочаровала ее.

Боль в груди усилилась, горе нарастало, как волна, нарастало и закручивалось во мне. Я не могла говорить. Я даже не могла пошевелиться.

– Синьорина, – сказал Роберто, его глаза изучали мое лицо. – Мы подумали, что вам понравится.

Любой дурак был бы благодарен за обновление. Все, кроме меня, очевидно.

Подождите, мы?

Роберто не принял это решение в одиночку. И я сразу поняла, кто еще был в этом замешан.

Нет ничего постыдного в том, чтобы принять помощь от других, когда она вам нужна.

Черт возьми. Зачем он это сделал? Старый знак был идеальным, даже если технически неправильным. Это была одна маленькая буква. Кого это волновало?

Этот ресторан был моим, моим наследием. Моей связью с моей матерью и ее семьей, поколениями Монтелла, которые жили в долине Гудзона. И теперь он трансформировался во что-то совершенно иное, во что-то неузнаваемое. Во что-то, что я не одобряла.

Слезы жгли мне веки. Господи, неужели я буду плакать из-за вывески? Я впилась ногтями в ладони и пыталась держать себя в руках. Я чувствовала себя хрупкой и беспомощной, маленькой девочкой, пытающейся удержаться на плаву в бурных водах.

– Синьорина, – снова попытался Роберто. – Скажи что-нибудь.

Я не могла. Если бы я заговорила, я боюсь, что рассыплюсь на асфальт.

Позади нас раздался гудок, и я автоматически повернулась. Знакомый красный пикап притормозил у обочины, за рулем была моя подруга Мэгги. Мы немного поболтали вчера вечером, пока я рассказывала ей о том, что происходит в ресторане.

– Посмотри на это! – Она указала на новый знак, когда обогнула переднюю часть своего грузовика. На ней была обтягивающая футболка Yeah, Yeah, Yeahs, расклешенные джинсы и кроссовки Chucks, ее каштановые волосы до плеч были заправлены под бейсболку. Это был ее обычный наряд. Думаю, я видела ее в платье только один раз, и это было на похоронах моей матери.

Она подошла к тому месту, где стояли мы с Роберто, и обняла меня за плечи. – Боже мой, Вэл! Ты такая классная.

Я сглотнула и постаралась заговорить нормально. – Это слишком? Я имею в виду, что старый был хорош, да?

– Старый ушел с дискотекой и вечеринками под ключ. Этот знак действительно хорош, детка.

– Но… – Я не была уверена. – Он подходит?

– Вэл. – Мэгги повернула меня лицом к себе, держась за мои плечи. – Тебе нравится, чтобы все оставалось по-прежнему. Я понимаю это и понимаю, почему. Но ты не можешь удержать прошлое с помощью вывески и курицы с пармезаном.

Я почувствовала, что мои глаза снова начинают гореть. Я беспомощно уставилась на Мэгги, но моя подруга была невозмутима. Как всегда. – Я веду себя глупо.

Ее улыбка была доброй. – Нет, но тебе дается дар, за который почти любой владелец ресторана отдал бы жизнь, особенно тот, кто так же неустанно трудился последние несколько лет, как ты. Прими это. Изменения могут быть полезны для тебя.

Я вздохнула. – Ты права.

– Конечно. А теперь познакомь меня со своим другом.

Ой, я забыла про Роберто. Вытирая уголки глаз, я переместилась в сторону Мэгги. – Роберто, познакомься с моей очень хорошей подругой, Мэгги Фиорентино.

– Флорентийских вин?

– Да.

Он наклонил голову. – Buongiorno, signorina. Приятно.

Мэгги даже не улыбнулась. – Это ты думаешь, что мое красное столовое вино отстой.

– Маргарет! – прошипела я. – Ты обещала.

Роберто, казалось, не смутился, выражение его лица было холодным. – Я не хотел проявить неуважение, синьорина Фиорентино.

– Но тебе не понравилось.

Если я думала, что Роберто был слишком вежлив, чтобы придираться, я была совершенно неправа. Он сказал – Нет никакой кислой основы. Возможно, это мое личное предпочтение. – Он пожал плечами, что каким-то образом прозвучало обаятельно, а не по-свински.

– Я не покажу тебе никакой твердости характера, – пробормотала она себе под нос, затем повернулась и направилась к грузовику.

– Подожди, куда ты? – крикнула я. Она уходила?

– Я беру вино для книжного клуба.

О, черт. Я забыла про книжный клуб! Это было завтра вечером.

– Книжный клуб? – спросил Роберто.

– Да, это первый субботний вечер каждого месяца. Мы всегда проводим его здесь. Со всем происходящим это совершенно вылетело у меня из головы.

– Ресторан открыт по субботам вечером, не так ли?

– Да, но мы обычно начинаем около девяти, после ужина. Завтра это не имеет значения, потому что мы все еще закрыты.

Его нахмуренный лоб и плоское выражение лица свидетельствовали о его явном неодобрении. – Это хорошая идея? Реконструкция еще не завершена.

– Все будет хорошо. Мы почти никогда ничего не ломаем. – Оливковая кожа Роберто утратила бледность, глаза расширились, поэтому я поспешила сказать: – Шучу! Там шесть или семь женщин, сидят, сплетничают и пьют вино. А после сюрприза на вывеске вы и мой тайный инвестор будете мне должны.

Он поднял ладони. – Я вернусь внутрь, синьорина. Нужно прочитать еще несколько резюме, прежде чем сегодня днем начнутся наши собеседования с официантами.

Роберто прошел к входной двери и исчез в ресторане. Я переместилась, чтобы снова посмотреть на вывеску.

Это было не ужасно. Это было на самом деле приятно.

Но нам с папочкой-инвестором нужно было серьезно поговорить. Слишком много всего происходило слишком быстро. Новый шеф-повар, новый персонал кухни. Метрдотель. Ресторан, который любила и над которым трудилась моя мать, ее наследие, наследие моего деда, ускользали от меня. Мне нужно было время, чтобы приспособиться.

– Перестань психовать и помоги мне с этим вином, – Мэгги сунула мне в руки ящик.

Я вздохнула и постаралась не уронить ящик. – Я не схожу с ума.

– Пожалуйста. Я знаю тебя и знаю этот взгляд на твоем лице. Давай. Я не хочу, чтобы это вино перегрелось и потеряло свою кислотную основу.

Я тихонько рассмеялась. – Я поняла, что итальянцы – снобы, когда дело касается еды и вина.

– Это тебя научил этому Мистер Поздняя Ночная Паста?

Я призналась Мэгги во всей истории визита Луки в ресторан. Дважды, потому что она заставила меня повторить. – Стой. Не придумывай ему прозвища. Достаточно плохо, что я уже придумала свои собственные прозвища, и в каждом из них было слово – папочка.

Мы вошли внутрь и остановились, нашим глазам потребовалась минута, чтобы привыкнуть.

– О, черт! – воскликнула Мэгги. – Это действительно твое место?

Я попыталась увидеть изменения глазами моей подруги. Новый слой краски, новые высокие барные столы и стулья, которые Роберто нашел по дешевке. На стенах исчез беспорядок, и обеденных столов стало меньше, что сделало место более просторным и менее тесным.

– Оно еще не закончено, – сказал я. – Мы обратились к нескольким местным художникам из долины Гудзона за работами, которые можно было бы повесить на стены. И мы наняли ребят, чтобы они отшлифовали и покрыли морилкой старые деревянные столы, чтобы они выглядели как фермерские.

– Скатертей больше нет?

– Больше никаких скатертей.

– Ух ты. Это важно.

Я поставила ящик на стул. – Это слишком много, не так ли?

– Ты шутишь? – Мэгги разинула рот, оглядываясь по сторонам. – Это великолепно. Это похоже на место, которое можно увидеть в Нью-Йорке или Бостоне.

– Но захотят ли люди здесь есть?

– Детка, вся долина об этом говорит. У тебя будут очереди вокруг квартала.

Я заправила волосы за уши. Мне не нравилось, когда все сплетничали обо мне, даже если это приносило пользу ресторану. – Что они говорят?

– Сначала речь шла о Тони и Кристине. Но теперь, когда вакансии опубликованы, некоторые думают, что ты продала ресторан группе инвесторов.

Это было слишком близко к сердцу. – Почему он мне помогает? – прошептала я, высказывая Мэгги свой самый глубокий страх.

Мэгги подошла поближе, чтобы нас не услышали. – Почему бы тебе не спросить его?

– Потому что я боюсь ответа.

– Может, он думает, что ты горячая штучка, и у него есть деньги, которые можно просадить. – Она пожала плечами. – Хотелось бы, чтобы в винограднике появилась какая-нибудь великолепная итальянская фея-крестная и решила все мои проблемы.

– А что, если бы он ожидал, что ты переспишь с ним в ответ?

– Тогда я бы считала себя чертовски счастливой.

Входная дверь открылась, и в прихожую проник дневной свет. Я не могла видеть его лица, но это был высокий мужчина в костюме, и мое сердце подпрыгнуло в груди. Каждая часть меня пришла в состояние повышенной готовности.

Затем дверь закрылась, и я выдохнула то, что затаила. Мэр Ломбарди. Отец Кристины.

Дерьмо.

Мэр огляделся, его взгляд окинул ресторан, прежде чем он нашел меня. Улыбка, которую он одарил, не коснулась его глаз, когда он приблизился. Его пиджак был расстегнут, что означало, что я могла видеть, как его слишком маленькая рубашка растянулась на его талии. Он не был тяжелым, но и не подтянутым. Я знала, что он любит поесть, потому что обычно он приходил раз в неделю, когда Кристина работала. Он никогда не платил – Для тебя большая честь, что мэр обедает здесь, дорогая, – сказал он мне, когда я в первый раз принесла ему чек, но всегда давал своей дочери чаевые в несколько сотен долларов.

Несмотря на это, мне не нравилось, как он пялился на меня поверх своей курицы пиката.

Он вошел, как будто имел на это право. – Привет, Вэл. Вижу, ты была занята.

– Здравствуйте, мэр Ломбарди. Извините, если вы пришли на обед, но мы закрыты.

– Я здесь не для того, чтобы есть. – Он кивнул Мэгги, а затем снова посмотрел на меня. – Я здесь, чтобы поговорить о том, как ты уволила мою дочь.

Технически Кристина ушла. Но я не стала об этом говорить.

– И, – продолжил он, – ты позволила ей завязать отношения с членом твоего персонала. – Он сделал паузу. – Я думал, мы друзья, Вэл.

Я чувствовала, как Мэгги подбирается ко мне. Ей тоже никогда не нравился мэр.

– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, – солгала я.

– Эти разговоры по всему городу. Как ты уволила Кристину и вашего шеф-повара, потому что узнала, что они встречались.

Что-то мне подсказывало, что Тони не водил девушку на ужины и в кино.

– Это неправда, – предположила я. – Если между ними что-то и происходило, я не знала.

Он сунул руки в карманы брюк. – Маргарет, ты не против, если я поговорю с Вэл наедине?

Мэгги не двинулась с места. – Вэл?

Мэр пристально посмотрел на меня.

Я чувствовала все, что хотела сказать моя подруга, но у нее был бизнес, она зарабатывала здесь на жизнь. Злить четырехкратно переизбранного мэра было неразумно, если она хотела удержаться на плаву. – Все в порядке, Мэгс. Почему бы тебе не поставить вино в подсобку?

Мэгги схватила ящик с вином со стула и понесла его на кухню. Когда за ней закрылась распашная дверь, мэр Ломбарди подошел поближе. – Вэл, моей дочери всего семнадцать. Этому твоему сотруднику было двадцать шесть.

– Возраст согласия в Нью-Йорке – семнадцать лет. Законы не нарушены.

Морщины вокруг его глаз стали глубже, когда он прищурился на меня.

– Ты, конечно, права. Но я ожидала, что ты будешь заботиться о ней, когда просил ее работать здесь. Ты нарушила свое обещание мне.

– Извините, я понятия не имела, что это происходит. Если бы я знала, я бы это прекратила.

Он изучал меня, словно выискивая недостатки, как детектив, ожидающий, когда подозреваемый расколется. Но я держалась твердо. Он ничего не мог доказать.

После мучительного момента он расслабился и усмехнулся. Смех звучал натянуто.

– Дети, я думаю. Что ты собираешься делать?

Я попыталась улыбнуться, но мне было неловко.

Он сделал крошечный шаг назад, но его взгляд метнулся к моей груди, прежде чем он окинул взглядом столовую. – Итак, Вэл. Я вижу, что ты делаешь некоторую реконструкцию, включая новую вывеску снаружи. Я полагаю, ты прошла через все необходимые инстанции и все такое с разрешениями.

У меня свело живот, но я знала законы.

– Я не думала, что нам нужно разрешение. Мы не будем ничего делать структурно или перемещать какие-либо электрические или газовые линии.

– Ну, зачастую эти вещи остаются на усмотрение городских властей. Я тебе вот что скажу. Завтра я пришлю сюда кого-нибудь из Департамента строительства, и мы со всем этим разберемся.

Это из-за его дочери. Я была в этом уверена.

– Это не обязательно. Строительный кодекс…

– Вэл. – Он подошел ближе, чем был раньше. – Не нужно спорить, дорогая. Это может быть просто небольшой штраф после того, как мы заполним некоторые документы.

Бумажная работа здесь заняла целую вечность. – Я ничего плохого не сделала.

– Ну, это не мне решать. – Он наклонил голову. – Но мы могли бы поговорить об этом, если хочешь. Может быть, завтра за ужином? Я знаю отличное место в Вудстоке.

До Вудстока было почти час езды. Если он ел там, это означало, что он не хотел, чтобы кто-то, а именно его жена, видел нас вместе, и это не был деловой ужин. Меня охватила волна отвращения.

Все внутри меня хотело сказать – нет.

Но я думала о Роберто и Джованни, Мэгги и ее винах. Моей матери, моем дедушке. Книжном клубе. Дурацкой вывеске на входе.

Я не могла позволить ему закрыть меня или оштрафовать. Мои финансы и так были на грани из-за ремонта, новых зарплат и закрытия на этой неделе. Мне нужен был каждый пенни, оставшийся от страховки жизни моей матери.

Один ужин. Ты можешь это сделать, если это означает, что ты сможешь открыться вовремя.

Мне придется сказать – да.

Но слова не шли. Я заставила свои губы работать. Скажи это, Вэл! Насколько сложно было согласиться на один жалкий прием пищи?

Но тишина затянулась.

Я услышала хлопок кухонной двери за моей спиной.

– Buongiorno, signore, – громко позвал Роберто, и меня затопило облегчение. Неужели Мэгги послала его сюда?

Мэр Ломбарди тут же отступил назад, но его глаза еще секунду оставались прикованными к моим. Затем он повернулся, чтобы с энтузиазмом поприветствовать Роберто, который присоединился к нам в первых рядах.

– Доброе утро. Я мэр Ломбарди.

– Мэр! – Роберто плавно протянул руку. – Как приятно наконец-то с вами познакомиться. Я синьор Феррара, управляющий делами синьорины Монтеллы. – Двое мужчин пожали друг другу руки.

Я глубоко вздохнула, желая успокоиться. Мне не нравилось чувство, что меня спасли, что я не могу справиться с мэром самостоятельно, но, по крайней мере, это дало мне немного времени. Я могла бы позже придумать, как справиться с угрозами мэра.

– Место выглядит великолепно, – сказал мэр Роберто. – Очень впечатляет.

– Grazie, signore. Мы довольны результатами. Вы зайдете, когда мы снова откроемся, не так ли?

– Конечно, конечно. Я ведь постоянно здесь обедаю, правда, Вэл?

Он многозначительно посмотрел на меня, поэтому я кивнул. – Ага.

– Va bene, – сказал Роберто. – Мы можем вам чем-то помочь, синьор? Я могу провести вам экскурсию по этому месту, если хотите.

– Нет, в этом нет необходимости. Кажется, у тебя тут все под контролем. Мне нужно вернуться в офис. – Он вытащил из кармана пальто солнцезащитные очки. – Мы еще встретимся, Вэл, да?

– Конечно.

Он повернулся и вышел, исчезнув за входной дверью. Когда дверь закрылась и мы остались одни, Роберто внимательно меня изучил. – Он доставлял вам неприятности, синьорина?

– Его дочь работала здесь. Она спала с моим шеф-поваром, о чем я не знала до той ночи, когда его уволила.

– Он винит тебя?

– Как ты догадался? – Я провела ногтями по голове, затем поправила свой конский хвост. – Все в порядке. Я разберусь с ним позже.

– Что это значит, разберетесь с ним?

– Он говорит, что нам нужны разрешения. – Я махнул рукой. – Бумажная работа. Но я не могу позволить ему задержать открытие или оштрафовать нас. Так что я поговорю с ним.

– Не подходите к нему в одиночку, синьорина. Моя мать сказала бы, что он волк, capisce?

Я не ответила. Я знала, что он прав, но какой у меня был выбор? Это была моя проблема и я бы это исправила.

– Этот слизняк исчез? – крикнула Мэгги из щели в кухонной двери. – Безопасно ли выходить?

– Да, – сказала я. – Я полагаю, ты послала сюда Роберто.

– Э-э, да… Ты думаешь, я доверяю этому человеку наедине с тобой?

Я потерла глаза, несмотря на тушь. Такой уж был день. – Не рано ли начинать пить?

– Нет, – сказала Мэгги, а Роберто одновременно сказал – Да.

Мэгги обняла меня. – Давай найдем свой кислотный стержень и откроем бутылку за обедом.

Глава восьмая

Лука

Вытащив одноразовый телефон, я набрал номер Серхио. Мне нужны были новости. Мои братья сегодня вечером потели над одним из наших информаторов, пытаясь получить информацию о Никколо, и это заняло слишком много времени.

Серхио сразу ответил на мой звонок. – Pronto.⁴⁰

– Есть новости?

– Ciao, fratello⁴¹, – сказал он. – Ничего. Этот парень ничего не знает.

– Cazzo⁴²! – я хлопнул ладонью по столу. – Бенетти не исчезает вот так. Кто-нибудь бы хвастался арестом или убийством.

– Я знаю, поэтому это странно. Но его вообще нет. Если Никколо и держат, никто не говорит, где.

– И он все еще не берет трубку?

– Нет.

Я слышал, как мои братья, Данте и Энрико, самые младшие, смеялись на заднем плане. Я стиснул зубы. Эти двое относились к жизни мафии как к большой вечеринке. Убийства, выпивка, наркотики, женщины… они любили деньги и власть. По крайней мере, Серхио относился ко всему серьезно.

– Allora, ты посадишь ее на самолет? – спросил Серхио. – Или ты все еще думаешь, что ее отец появится?

– Я хочу подождать несколько дней. Если Сегрето будет близко, он узнает, что я здесь, и появится.

– Как ты можешь быть уверен?

– Интуиция. – Мы относились к этому очень серьезно в моем мире. Инстинкт продолжал жить, поэтому мы научились доверять ему.

– А если он этого не сделает, ты посадишь ее на самолет.

– Если мы не найдем Никколо, то да. Но я все еще не уверен, что нас не разыгрывают.

– Если только ты будешь готов.

Я развернул кресло, чтобы посмотреть в окно на реку. Успокаивающий вид не помог мне облегчить раздражение, которое я чувствовал. – И почему бы мне не быть готовым сделать все необходимое для семьи?

– Я не говорю, что ты этого не сделаешь. – Он помолчал. – Я слышал, она принесла тебе ужин.

Бля, эти сплетники. Я сменил тему. – Ты говорил с Габриэле?

– Да, и сказал ему, что женщины думают, что у мужчин, которые так водят машины, маленькие члены.

Ухмылка тронула мои губы. – И?

– И он отменил заказ в автосалоне.

Слава Христу. – Grazie, Sergio. Я ценю все, что ты делаешь, пока меня нет.

– Ты бы сделал то же самое для любого из нас. И я люблю своих племянников, маленьких засранцев. – Он сказал мне подождать, а затем крикнул: – Вы двое, будьте полезными. Идите, помогите с уборкой.

Ах, так информатор был мертв. Нам нужно будет найти другого, чтобы заменить его, когда я вернусь домой.

– Что-нибудь еще? – спросил я брата.

– Росси звонил раньше. Хотел узнать новости о девушке.

Интересно, что он мне не позвонил. – И что ты ему сказал?

– Я солгал и сказал, что ты ее еще не нашел.

– Хорошо. Не говори ему ни хрена, пока я не разберусь со всем этим.

– Хорошо, но выдача дочери Сегрето даст нам время.

– Может быть. Но мне не нравится помогать GDF в этом вопросе. Мне нужны факты.

Серхио ничего не сказал, его молчание было наполнено осуждением.

Я крепче сжал одноразовый телефон. – Тебе есть что сказать, брат?

– Ты ее трахаешь?

– Это не твое собачье дело.

– Лука, ты нам нужен здесь, а не там. И кажется, ты никуда не торопишься. Мне интересно, не она ли тому причина.

Не помню, когда в последний раз кто-то готовил для меня.

С того момента, как я вошел в этот дерьмовый ресторан, меня потянуло к ней. И влечение усиливалось с каждой секундой, проведенной в ее присутствии. Я могу утверждать, что это было из жалости, что я хотел заботиться о ней, как об одном из моих парней. Но не было ничего отеческого в том, как мой член реагировал на нее, как будто он хотел разорвать ее на части, расколоть и полностью уничтожить.

И если я все же решу ее трахнуть, никто не имел права сказать ни слова. Я был доном, главой нашей семьи. Я не был обязан отвечать кому-либо.

– Мне не нужно перед тобой объясняться.

– Да ладно, Лука. Это я. Перестань пытаться меня обмануть.

Брат он или нет, он меня бесил.

– Это семейное дело, fratello, и я глава семьи. Это значит, что я устанавливаю правила. Оставь девчонку и Нью-Йорк мне. Capisce?

– Вот как все будет?

– Sì, certo⁴³. Если что-то узнаешь, звони мне немедленно..

Звук стука.

– Prego⁴⁴! – зарычал я. Появился Альдо, и я сразу понял, что что-то не так. – Что?

– Роберто позвонил мне. Думаю, мэр зашел в ресторан и напугал Валентину до чертиков. Что-то насчет увольнения его дочери. Он вымещает злость на Валентине, утверждая, что разрешения на реконструкцию не были поданы, и говорит, что закроет ее. Думаю, она была действительно напугана.

– Он, что?

– Еще мэр предложил Валентине поужинать и обсудить этот вопрос.

Есть одна вещь, которая происходит, когда я очень злюсь. Я замолкаю. Полная противоположность нашему отцу, который кричал и визжал во весь голос по любому поводу. Я всегда клялся, что когда приду к власти, я никогда не буду вести себя как буйный сумасшедший.

Поэтому я впитал ярость и позволил ей впитаться, позволил ей гноиться внутри меня, как инфицированной ране, разъедая и разрушая. Я использовал ее как топливо для принятия решений, замышлял возмездие, которое ни один нормальный человек не осмелился бы осуществить.

Мэр покойник.

Я ждал в темноте.

Дом был таким, каким и ожидалось, безвкусным и полным собственной важности. У американцев не было чувства стыда, когда дело доходило до демонстрации своего богатства. Они не понимали, что настоящее богатство – это то, что ты оставил после себя своей семье, свое наследие, и жизнь – значит просто жить дольше.

Альдо возражал против этого поручения, говоря, что это слишком рискованно для меня, но я настоял. Это было личное для меня. Я бы сам разобрался с мэром, без публичной демонстрации. И не убивая его. К сожалению. Но мне не нужны были хлопоты американской полиции. Так что это означало, что мне нужно проявить креативность.

Я не волновался. Он получит мое сообщение так же ясно, как чертов колокол.

Прошло немного времени, прежде чем дверь гаража начала скрежетать. Я посмотрел на часы и увидел, что было девять тридцать.

Он говорил по своему мобильному, когда вошел в дом, его голос был полон высокомерия, когда он отключил систему сигнализации. – Нет, подожди еще немного. Они могут придумать что-нибудь еще. – Пауза. – Он полнеейшее дерьмо. Не верь ни единому его слову. Слушай, мне нужно идти. Я только что вошел, и жена убьет меня, если я ее разбужу. – Он усмехнулся тому, что сказал человек на другом конце провода. – Да, я тоже не хочу, чтобы она об этом узнала. Увидимся завтра утром. Время игры в шесть пятнадцать. Не опаздывай, черт возьми.

Я слышал, как он открыл холодильник, полоска света пробилась из кухни. Бутылки загремели, затем дверь снова закрылась. Металлическая крышка ударилась о стойку. Громкая отрыжка. Затем его шаги приблизились.

Я включил лампу рядом со мной.

Он резко поднял голову. Когда он увидел меня, стеклянная бутылка в его руке со стуком упала на пол.

– Блядь! – прошипел он. – Кто ты, черт возьми, такой? Как ты попал в мой дом?

Я был спокоен и тих, контролировал ситуацию, сидя в кресле с тяжелой клюшкой для гольфа, лежащей на коленях. – Я предлагаю вам говорить тише. – Я катал драйвер в пальцах, крутя его. – И слушать каждое мое слово.

Он скрестил руки на груди. – Кто ты?

– Я друг Валентины. Это все, что вам нужно знать.

Брови мэра взлетели вверх. – Это из-за Вэл?

Тот факт, что он использовал ее прозвище, как будто они были близки, вызвал во мне раскаленную добела вспышку ярости. – Синьорина Монтелла, для тебя, stronzo.⁴⁵

– Слушай, я не знаю, кем ты себя возомнил…

– Я тот человек, который говорит тебе держаться от нее подальше.

Он сглотнул, но собрался с духом и сказал: – Это мой город. Вы не можете указывать мне, что делать. Я мэр.

– Я знаю, кто ты – ты человек, который охотится на уязвимых женщины, чтобы намочить свой член. Так что слушай внимательно, потому что я скажу тебе это только один раз.

Я медленно поднялся, сжимая рукоятку клюшки. Затем одним плавным и быстрым движением я шагнул вперед и взмахнул ей. Она приземлилась прямо между ног мэра – деревянная головка ударила его по яйцам. Мгновенно мэр рухнул на землю со стоном и долгим проклятием.

Нагнувшись, я схватил его за волосы и притянул его лицо к себе. – Не произноси ее имени. Не заходи в ее ресторан. Она для тебя не существует. Я понятно выразился?

Лицо мэра было бледным, глаза остекленели от боли, но он был достаточно мудр, чтобы кивнуть.

Отпустив его, я выпрямился и сломал клюшку пополам, затем бросил обломки на ковер. – Ей не нужны никакие гребаные разрешения. И она не будет платить никаких штрафов или сосать твой крошечный жалкий член. Если ты попробуешь сделать это дерьмо еще раз, я сделаю больше, чем просто сломаю тебе яйца. Capisce?

Я направился к входной двери. Как только я добрался до зала, мэр прохрипел:

– Как ты… обошел мою сигнализацию?

Я фыркнул. Неужели он и вправду думал, что дешевая сигнализация остановит кого-то вроде меня?

– Я как призрак. И я всегда начеку.

Не сказав больше ни слова, я открыл входную дверь и исчез в ночи.