Текст книги "Красота в пепле (ЛП)"

Автор книги: Микалеа Смелтцер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Глава 23
Кэлин

Я задыхался.

Каждая клетка моего тела медленно лишалась кислорода.

Я больше не мог вдохнуть, однако воздуху как-то удавалось добраться до моих легких.

В этот миг я понял, что мой организм жаждал наркотиков, а не воздуха.

Стиснув зубы и покрывшись потом, я лежал в постели и пытался побороть в себе бешеное желание принять новую дозу. Каждый день на протяжении нескольких лет я употреблял наркотики, желая заглушить боль... В последние несколько месяцев мне стало немного легче, поэтому я лишь курил несколько раз в неделю. Теперь же я принял решение бросить их окончательно. Я хотел бросить все наркотики, которые употреблял, особенно героин, заначку с которым спустил в унитаз. И даже алкоголь. У меня не осталось ничего. И сейчас я чертовски сильно нуждался в них.

Мне было плохо.

Я закричал.

Я нуждался в наркотиках.

Они были необходимы мне.

Меня ломало, было очень больно, словно все тело повсюду тыкали иголками.

Я прижал руки к глазам.

Сон. Мне нужно было поспать. Но я не смогу уснуть до тех пор, пока испытываю эту боль.

О чем я думал? Выбросить все оказалось плохой идеей.

Я был чертовски зол. Поднявшись с постели, я принялся перерывать каждый ящик в доме и заглядывать в каждый угол, в надежде, что пропустил что-то и не выбросил.

У меня не было ничего.

Но я нуждался в дозе.

Я быстро оделся.

Не все люди в этом маленьком городке знали о преступности и торговле наркотиками, но когда ты наркоман со стажем, как я, знаешь все об этом. Поэтому я точно знал, где смогу взять то, что мне смертельно нужно этой холодной декабрьской ночью.

Практически добравшись до лестницы, я услышал шаги Саттон у себя за спиной. Не сомневаюсь, своим грохотом и стуками я разбудили ее.

– Кэлин, – позвала она, ее голос звучал тихо, словно она только проснулась. – Куда ты собрался?

– Подальше отсюда, – огрызнулся я.

Обернувшись, я увидел Саттон, стоявшую в одной футболке. Ее сексуальные ножки были скрещены, и ее чертов кот терся о них. Я проглотил ком в горле. Мне жаль, что я оказался недостаточно хорош для нее. Я хотел бы побороть зависимость и стать тем человеком, которого она заслуживала. Но я оказался слишком слаб.

– Ты сильнее этого, – прошептала она, и слезы потекли из ее глаз. Возможно, Саттон все еще находилась в полусонном состоянии, но она оказалась достаточно бдительной, чтобы понять, куда я собрался.

– Я не могу справиться с этим, – выкрикнул я, широко разведя руки в стороны.

– С чем этим? – она копировала мой тон.

– Со всем, – я вздохнул. – Мои родители. Сестра. Дом. Ты. Жизнь! Это все она. Она догоняет меня, и наркотики единственный способ, который помогает мне справиться со всем.

Саттон с осторожностью подбирала каждое слово, прежде чем адресовать его мне.

– Кэлин, если ты накуришься из-за сложностей, которыми заваливает тебя жизнь, это не поможет решить твои проблемы.

– Однако поможет мне почувствовать себя немного лучше, – я снова огрызнулся.

– Я не могу ничего запретить тебе, – ее нижняя губа дрожала, – но когда ты уйдешь от меня, чтобы получить то дерьмо, которое, как ты думаешь, тебе нужно, – она волком посмотрела на меня, – я хочу, чтобы ты хорошенько подумал о том, что же ты делаешь с собой и со мной! Ты уничтожаешь любой шанс на счастье, которое у нас может быть! – Слезы ручьем текли по ее щекам. – Таким будет наше будущее? Каждый раз, когда случится что-то плохое, или воспоминаний станет слишком много, ты будешь хвататься за наркотики, так?

Я сглотнул, не желая отвечать, но мое молчание стало подтверждением ее слов, и она это поняла.

Саттон прикусила щеку изнутри и кивнула. Скрестив руки на груди, она медленно попятилась назад.

– Я люблю тебя, Кэлин. Бог знает, что я люблю тебя сильнее, чем должна. Но это… – она указала на мое потное и дрожащее тело, которое сейчас отчаянно требовало наркотиков, – не знаю, что делать с этим. Я не знаю, – повторила она. – Я хочу, чтобы тебе было достаточно одной меня! – Она заплакала сильнее. – Но наркотики тебе нужнее меня, – ее голос болезненно задрожал.

Мне хотелось, чтобы она поняла, я не выбирал наркотики вместо нее. Все дело в том, что я оказался слишком слаб, мне не хватило сил бороться и держаться от них подальше.

– Мне жаль, – прошептал я, склонив голову. Она никогда не узнает, что на самом деле значили эти два слова.

– К сожалению, этого не достаточно, Кэлин. Не в этот раз.

Я прикрыл глаза.

– Раньше тебя это не особо волновало, но, похоже, что волнует сейчас.

Ее вздох эхом разнесся по коридору. Судорожно вдохнув, она вытерла слезы с глаз.

– С самого начала ты был для меня просто еще одним парнем, который сумеет заполнить пустоту внутри меня. Но потом, я узнала тебя, настоящего тебя, – она прикоснулась рукой к моей груди в области сердца, – и тогда я увидела, какой прекрасный человек скрывается под суровой внешностью. Ты заставил меня полюбить тебя. – При каждом слове ее сотрясала дрожь.

Мне очень хотелось шагнуть вперед и обнять ее, крепко прижать к себе и сказать, что все будет хорошо, но почему-то я не мог сдвинуться с места. Мои ноги словно застряли в зыбучих песках, я тонул в них, навечно отгораживаясь от нее. Между нами разлился океан, и я никогда не смогу стать достаточно сильным, чтобы переплыть его.

– Я люблю тебя, – продолжала она, – и желаю для тебя только лучшего. Не хочу, чтобы ты испытывал зависимость от наркотиков или алкоголя. Я надеюсь, что ты окажешься достаточно сильным и сумеешь справиться со своими чувствами и воспоминаниями. Вместо того, чтобы пытаться подавить их.

Ее последние слова повисли в воздухе. Мы молчали и смотрели друг другу в глаза.

Я стал первым, кто отвел взгляд. Отвернувшись от нее, я вышел из дома и направился по пути, который, возможно, никогда не позволит мне вернуться обратно.

Саттон

Было очень трудно наблюдать, как он уходит от меня. Я прекрасно знала, куда он отправился, и оказалась беспомощна, не зная как остановить его. Я понимала, что могла бы начать пинаться и кричать, или хорошенько побить его, но ничто из этого не помогло бы достучаться до него. Тяга Кэлина к наркотикам захлестнула все остальное.

Я вытерла слезы со щек, рассердившись на себя за то, что разревелась перед ним. Мне не нравилось, что я расчувствовалась в его присутствии, пытаясь позаботиться о нем. Когда вы заботитесь о ком-то, вы чувствуете, а чувства могут причинять невыносимую боль.

Взяв Брута на руки, я вернулась внутрь, и остановилась у окна, наблюдая, как Кэлин обходит здание. Его плечи ссутулились, руки он засунул в карманы джинсов. Он наклонил голову вниз в попытке защититься от ледяного ветра, пока снег кружил вокруг него.

Я чувствовала себя абсолютно беспомощной, пока наблюдала за ним.

Мне хотелось помочь, как-то облегчить его боль, но я прекрасно понимала, что заставлять его бессмысленно. Он должен найти в себе силы и принять такое решение самостоятельно. Мне оставалось только верить, что когда-нибудь у него это получится.

Но ведь это наша жизнь. Я буду наблюдать, как он пытается, и мне придется закрывать глаза каждый раз, когда он будет пропадать Бог знает куда посреди ночи?

Прислонив голову к стеклу, я следила за ним, пока он полностью не скрылся из виду.

Я не знала, смогу ли выдержать это?

Хотела бы, но.

Вздохнув, я отстранилась от стекла. Как отразится на мне то, что я буду ежедневно видеть его борьбу с самим собой. Он очень старался, но с этим было практически невозможно воевать.

Наркомания. Она запустила в него свои когти и не желала отпускать. Каждый день она высасывала из него частицу жизни.

Что вы будете делать в ситуации, когда человек, которого вы любите больше всего на свете, теряет контроль?

Вы будете бороться за него или отпустите?

Я чувствовала лишь одно, это решение было уже принято за меня.

Глава 24
Кэлин

Я взял в руки пакет среднего размера. Саттон отчаянно боролась за меня, а я поступил скверно, а затем сделал все еще хуже. Я сильно переживал из-за того, как поступил. Мне очень хотелось, чтобы ей понравился мой подарок, но меня разрывали сомнения. В этом подарке не было ничего особенного, мне даже не пришлось потратиться на его покупку в магазине.

Я поднял кулак и постучался в ее дверь.

Саттон открыла практически сразу. Улыбка на ее лице выглядела настолько заразительно, что я улыбнулся в ответ. Темные волосы волнами спадали ей на плечи. Саттон была одета в пижаму с рождественской символикой: штаны с маленькими танцующими эльфами и темно-зеленую майку.

– Подарок? – распахнув глаза от удивления, она уставилась на предмет прямоугольной формы в моих руках. – Для меня?

Я кивнул и прошел внутрь. Почесав подбородок, сказал:

– Знаешь, это первый подарок, который я дарю кому-либо за весьма долгое время. Ничего особенного, – я нахмурился, – но очень надеюсь, что он тебе понравится.

Она закрыла за нами дверь и покачала головой.

– Я обожаю все, что ты даешь мне, тебе не о чем беспокоиться.

Поставив пакет на стол, я притянул ее за бедра. Как только наши тела соприкоснулись, я заглянул ей в глаза.

– Знаю, ты не слишком счастлива со мной сейчас. – Я нежно погладил рукой ее щеку. Она прикрыла глаза, и ее дыхание участилось. – У тебя есть все основания сердиться на меня. Я понимаю это. Так что, спасибо, что все еще остаешься на моей стороне.

Саттон вцепилась пальцами в мою рубашку, содрогнувшись всем телом.

– Больше всего я хочу помочь тебе, Кэлин. – Едва я открыл рот, собираясь ответить, как она прервала меня: – Это не ультиматум. Если ты решишь когда-нибудь обратиться в клинику, то решение об этом тебе нужно будет принять самостоятельно, а не под моим давлением. Я достаточно умна, чтобы понимать это. – Она закусила губу, и ее взгляд опустился вниз. – Но я не уверена, достаточно ли сильна, чтобы ждать, когда ты поймешь, время действовать пришло.

Она уперлась лбом в мою грудь и сделала глубокий вдох. Она больше не плакала. Не расстраивалась. Она очень четко объяснила мне свою позицию. Если я не прекращу заниматься всяким дерьмом, то потеряю ее. Я не хотел, чтобы это случилось, ни при каких обстоятельствах. Когда мы поначалу дурачились, все было просто, но как только между нами возникли настоящие чувства, я влип... Саттон все изменила и для себя, и для меня. Я хотел бы оказаться для нее тем самым правильным человеком, но нутром чувствовал, что не являюсь таковым. Я пока еще не был готов зайти настолько далеко. И продолжал надеяться, что все-таки смогу найти в себе силы и обратиться за помощью.

– Не хочу больше говорить об этом, – прошептала она, высвобождаясь из моих объятий, – по крайней мере, не сейчас. Сегодня Рождество, и мы будем праздновать!

Я снова потянулся за подарком и отдал его Саттон.

– Открывай.

– Пока не буду. – Она улыбнулась и направилась к чайнику. – Сначала мне нужен мой кофе.

– Конечно, – усмехнулся я, удобнее устраиваясь на диване, – тебе нужен твой кофе.

В то время, пока Саттон наслаждалась своей ежедневной дозой кофеина, я наблюдал, как Брут скребет спинку дивана, пытаясь взобраться на него.

– Брут! Нет! – завопила Саттон и подбежала, чтобы снять кота со спинки дивана.

Она положила Брута на диван рядом со мной, снова взяла свой кофе и устроилась рядом с нами. Сделав несколько глотков, она отставила кружку в сторону.

– Давай! – Саттон протянула руки к подарку.

Смеясь, я передал его ей. Словно возбужденный ребенок, она быстренько расправилась с оберточной бумагой.

– О, – выдохнула она, поднеся руку ко рту. – Это очень красиво, Кэл.

– Тебе на самом деле нравится? – сильно нервничая, спросил я.

– Нравится? – Она посмотрела на меня так, будто бы я сошел с ума. – Я влюбилась в него. Он... я навсегда сохраню его. – Она бережно прижала холст к своей груди. – Хотя, знаешь, у меня возник один вопрос.

– И что это за вопрос? – засмеялся я.

Она выглядела так мило, сморщив нос от смущения.

– Почему колибри? – Наклонив голову набок, она внимательно изучала картину.

– Потому что это ты.

– Я?

– Да, – пожал плечами. Я чувствовал себя не в своей тарелке, боясь струсить в последний момент. – Ты моя колибри, мой свет во тьме. Это один из их символов, ты знала? Я решил, что это будет уместно.

Она посмотрела на картину, а затем еще раз на меня.

– Это значит для меня даже больше... – она заправила прядь волос за ухо, – я польщена, Кэлин.

Я не смог удержаться от улыбки. Я хотел дать ей то, на что она всегда могла бы взглянуть с пристрастием. Даже если все развалится, у нее все еще останется частица меня.

Саттон встала с дивана и прислонила картину к стене. Какое-то время она внимательно изучала ее, прежде чем снова вернуться на диван, а потом обняла меня. Я закрыл глаза и обнял ее в ответ. Мне хотелось бы вечно обнимать ее, потому что, едва она оказывалась в моих руках, все становилось хорошо. Не было плохих воспоминаний и проблем, мир вокруг меня буквально прекращал существовать. Была лишь она.

– Спасибо, – прошептала Саттон, уткнувшись мне в шею.

– Это всего лишь картина, – усмехнулся я, поглаживая ее по спине. – Я сожалею о том, что не могу подарить тебе что-нибудь из магазина.

Сидя ко мне спиной, она непреклонно покачала головой.

– Эта картина значит для меня больше, чем то, что ты мог бы приобрести для меня в магазине. В ней есть то, что идет от самого сердца, – она прижала ладонь к левой стороне груди, – и поэтому она значит намного больше.

Саттон встала с дивана и подошла к нашей елке. Взяв из-под нее одинокий пакет, она протянула его мне.

– Надеюсь, тебе понравится, – прошептала она, и я увидел настоящую панику в ее глазах.

Прежде чем открыть свой подарок, я притянул Саттон к себе и нежно прикоснулся к ее щеке:

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Но…

– Абсолютно.

Я с осторожностью принялся разворачивать слои бумаги, невзирая на ее сумбурные слезы, и наконец раскрыл подарок.

– Кайл помог мне сделать его, – прошептала она.

Я уставился на рамку перед собой, одну из тех, в которых было предусмотрено место сразу для нескольких снимков. Большинство из них были фотографиями моей семьи: пикник, семейный отдых, вечеринка. Все наши совместные счастливые моменты. На одной из фотографий были изображены мы с Кайлом после игры в футбол. Мы оба были в форме, взмокшие во время игры, но улыбающиеся в камеру, а наши руки в этот момент с гордостью указывали на табло со счетом. Еще там были несколько фотографий нас с Саттон. Это были откровенные снимки, снятые нами на телефон. На одном из них мы целовались, на другом корчили глупые рожицы, а на последнем фото, где мы смотрели друг другу в глаза, наша любовь была видна как на ладони. Я думал, что человек вроде меня не заслуживает любви, но Саттон показала мне, что это вовсе не так.

– Ты плачешь? – ахнула она.

– Нет.

Но я действительно плакал.

Я даже не предполагал получить такой подарок, и поэтому не мог предвидеть свою реакцию. Единственной фотографией, которая осталась у меня в память о моей семье, была та, которую я взял из дома родителей в тот страшный день. Теперь у меня было много фотографий не только родителей и сестры, но и Кайла с Саттон, ведь эти люди стали для меня семьей. Семья не определяется кровью, которая течет в ваших венах. Семьей также могут стать люди, которые, придя в вашу жизнь, оставили глубокий след в вашей душе. Кайл замечательный человек, который не отвернулся от меня, как все остальные, и Саттон всегда была рядом со мной, не осуждая меня. Разумеется, она хотела, чтобы я изменился, однако никогда не судила меня за мои поступки. Она всегда желала для меня лучшего и ни разу не навязывала мне свое мнение.

Я притянул ее к себе, положил руку ей на затылок и поцеловал. Поцелуй вышел медленным, сладким и очень нежным. Ее тело дрожало. Мне безумно понравилось, как она отреагировала на мою близость, как бешено стучал ее пульс, как дрожали ее длинные ресницы. Саттон словно просила меня о большем, пока мой язык медленно скользил между ее пухлыми губами. Но я не планировал продолжать, по крайней мере, не сейчас. Мне хотелось подарить ей это Рождество, которое она впервые проводила вдали от своей семьи.

– У меня есть еще кое-что для тебя... точнее, для нас.

Я наблюдал, как удивленно распахнулись ее сверкающие похотью глаза.

– Правда? – пропела она. – А это может подождать?

– Нет, – усмехнулся я, убирая ее руки со своей рубашки. – Он не может, а это может.

– Не хочу ждать, – надулась она.

Я привстал и вытащил диск из заднего кармана, предварительно решив не упаковывать его. Она взяла его в руки и изучала в течение секунды.

– На 34-й улице случилось чудо, и у тебя возникло желание посмотреть кино? – Она уставилась на меня так, словно я лишился рассудка.

– Совместный просмотр фильмов был семейной традицией в доме моих родителей, – объяснил я. – Знаю, сейчас ты чувствуешь себя паршиво, потому что твоей семьи нет рядом, и я решил, что хочу поделиться с тобой кое-чем из моей... – я замолчал, нервно почесав затылок.

– Ох, – выдохнула она. – Это...

– Это глупо, знаю, – я застонал и попытался забрать у нее диск, чтобы вернуть его обратно.

– Нет, – она прижала его к себе, отказываясь отдавать мне, – мы будем его смотреть.

– Все в порядке, Саттон. Я могу понять, если тебе не понравилась моя идея, это нормально. – Я схватил ее за руки, пытаясь заставить ее отдать диск мне.

Она плюхнулась животом на спинку дивана в надежде перелезть на противоположную сторону.

– Ой, – застонала она.

– Ты действительно попыталась перепрыгнуть через спинку дивана, чтобы удрать от меня? – Я прикрыл рот рукой, чтобы подавить смех. Стоя на коленях на диване, я посмотрел на нее, лежащую на полу. Саттон перевернулась на спину, и я смог увидеть, что этот чертов фильм до сих пор был крепко зажат у нее в руке. Волосы разметались вокруг нее, и она, сморщившись, потерла лоб. Уверен, она набила себе шишку при падении с дивана.

– Так и сделала, – пробормотала она, – хоть и не очень грациозно.

– Это очевидно, – рассмеялся я.

Она возмущенно уставилась на меня.

– Если бы ты был хорошим мальчиком, то сказал бы мне, что я была грациозна, словно лебедь.

– Ах, но я ведь не такой, милая. – Я ухмыльнулся. Скрестив руки на спинке дивана, я наклонился ниже, чтобы внимательно всмотреться в ее глаза. – На самом деле я очень, очень плохой.

Саттон заливисто рассмеялась и наконец поднялась с пола.

– Тебе повезло, ведь я люблю плохих горячих мальчиков.

– Повезло? Уверена?

– Да, – поддакнула она, встала на ноги и указала на свое тело. – Хочешь ежедневно наслаждаться этим великолепием? Большинство людей считают, что тебе повезло. Я слышала, меня считают горячей штучкой, точнее экзотической, – добавила Саттон, пританцовывая.

– Знаешь, – я медленно усмехнулся, – я видел твое танцевальное мастерство на коленях, но ни разу не испытывал его лично.

Она закатила глаза и пробурчала:

– Садись, мальчик.

– О, так теперь ты хочешь посмотреть кино? – я вскинул руки в воздух и плюхнулся на диван, после того как она включила фильм на DVD.

К началу фильма Саттон притащила попкорн и развалилась на диване. Она закинула на меня ноги и поставила чашу на пол в пределах досягаемости.

– Тебе удобно? – спросил я.

– Очень, – она хихикнула.

Я пригладил рукой ее волосы. Не обращая особого внимания на фильм, я слушал ее дыхание. Ощущение бесконечного счастья наполняло меня, ведь я находился рядом с человеком, которого люблю. Мне безумно хотелось вновь и вновь испытывать это чувство, но, в конечном итоге, все, что я получал – неуверенность в себе и гнев.

Стало слишком сложно не замечать зависимость от гребаного яда, удушающего мои разум и тело. Он хотел управлять мной, но также я знал, что у меня все было не так плохо, как у многих других, ведь я все еще не сдался и продолжал бороться.

Даже сейчас, лежа рядом с Саттон, огромная тяга пряталась в глубине моего сознания. Она звала меня вернуться к себе в квартиру и пустить наркотики по венам, чтобы отключиться от всего мира.

– Ты в порядке? – неожиданно спросила Саттон, приподнялась и внимательно посмотрела на меня. Ее темные волосы защекотали мое лицо.

– Великолепно, – я заставил себя улыбнуться. – Просто наслаждаюсь фильмом.

Она изучала меня мгновение, а затем вернулась к своей прежней позе.

– Ладно. – Она вздохнула.

Саттон не поверила мне, но пока что не собиралась давить на меня.

Я не был уверен, что она готова отпустить все только потому, что любила меня или боялась. Она видела мои порывы и, без сомнения, хотела избежать этого любой ценой.

Я скользнул пальцами вниз по ее спине, и она поежилась.

– Хорошо, – пробормотала она.

Я повторил это еще раз. В свою очередь она принялась что-то вырисовывать на моей груди, и я закрыл глаза, довольно напевая себе под нос.

Несмотря на то, что мой разум вернулся ко мне, я понимал, что такая любовь не может длиться вечно.