Текст книги "Красота в пепле (ЛП)"
Автор книги: Микалеа Смелтцер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
Подняв голову, он посмотрел на меня.
– Полагаю, ты пришла не просто поздороваться. Если это так, считай, что все уже сделала и можешь уйти прямо сейчас.
Его слова прозвучали достаточно резко, но в действительности не были такими. Они были менее грубыми, чем я заслуживала. Мемфис говорил тихо, без ненависти, лишь горечь звучала в его голосе.
– Нет, – наконец произнесла я, – я не за этим пришла сюда.
– Я так не думаю. – Он снова опусти взгляд на землю.
– Хочу, чтобы ты знал, как я сожалею обо всем, что сделала.
– Использовала меня? – Он сдвинул медного цвета волосы с глаз. – Так как именно это ты и сделала.
– Я не использовала тебя… не так, как ты думаешь, – тембр моего голоса был похож на мольбу. Я хотела, чтобы он понял, что я не бездушная, как он считал. – Ты мне нравишься, Мемфис.
– Но есть кто-то еще, – заявил он. – Хотелось бы, чтобы ты рассказала мне правду, вместо того, чтобы врать и уверять, что у тебя нет парня, и...
– Я не лгала тебе. У меня, правда, нет парня. Все сложно...
– Так, вчера... тот поцелуй...
Он собирался заставить меня сказать это.
– Я... я... О, Боже. – Я отвернулась, неуверенная, готова ли рассказать ему, какой бардак творился в моих мыслях.
– Просто скажи мне. Я уже большой мальчик. Почему. Ты. Это. Сделала. Зачем поцеловала меня?
Я напряглась, почувствовав его руку на своем плече. Он заставил меня развернуться. Я не слышала, как он подошел. Громко сглотнула, уставившись на пуговицу на его рубашке. Большим и указательным пальцами он приподнял мой подбородок.
– Посмотри на меня, Саттон.
Я уставилась на него. Было безумно больно смотреть ему в глаза. Его взгляд был тверд, пока он ждал, когда я отвечу ему. Дыхание сорвалось с моих губ дрожью, что мне не понравилось. Я привыкла быть сильной, но сейчас я чувствовала, что это не так. На мгновение раскрыла рот, словно рыба, неготовая произнести слова вслух.
– М-Мне нужно было узнать…
– Тебе необходимо узнать что? – Его голос был мягким, не раздраженным.
Слезы текли по моим щекам, и он протянул руку, стирая их большими пальцами.
– То, что я испытываю к нему, больше того, что я чувствую к тебе.
Мои слова были едва громче шепота, практически скрытые шорохом ветра, но он услышал их. Закрыв глаза, испустил глубокий вздох.
– Я знал. Понял это, как только он забрал тебя.
– Прости, – сказала я уже в тысячный раз, и что-то подсказало мне, что это был далеко не последний раз, когда я просила прощения у Мемфиса.
Наклонившись вперед, я прижалась лбом к его твердой груди и всхлипнула. Интуиция подсказывала мне, что Мемфис был именно тем парнем, который может излечить меня и, в конечном счете, подарить любовь. Но я не была готова принять это. Кэлин был тем, кого я жаждала.
Длинные пальцы Мемфиса поглаживали мои волосы.
– Мне тоже жаль.
Я почувствовала его губы, целующие меня в макушку. Не знаю, как долго мы стояли там, должно быть, слишком долго.
– Я запуталась, – пробормотала я, отстранившись, чтобы вытереть тушь со щек.
– Подожди здесь, – скомандовал он и исчез внутри здания.
Мгновение спустя Мемфис вернулся с влажной салфеткой. Я протянула руку, готовясь взять ее, но он не позволил мне.
– Разреши мне, – прошептал он.
Мемфис нежно вытер черные потеки с моего лица. Я не могла постичь его доброту. Я бы просто отвергла его. Он ведь должен был ненавидеть меня, но не делал этого. Мемфис был не таким. Он был одним из хороших парней.
И я ему отказала.
Какого черта со мной случилось?
Когда мое лицо снова стало чистым, он засунул салфетку в задний карман.
– Еще увидимся.
Прежде чем я успела придумать ответ, он ушел.
Я не могла появиться в баре так же просто, как ушла. Ведь я понятия не имела, сколько прошло времени с момента моего ухода. И Эмери, вероятно, беспокоился обо мне. Когда мне удалось наконец успокоиться, едва переставляя ноги, я обошла здание и, боясь попасться на глаза официантке, попала внутрь через центральный вход из страха. Наша еда уже стояла на столе, и Эмери съел почти все.
– Ты упала или случилось что-то еще? – Он вскинул брови, а затем скривил губы. Указывая в том направлении, откуда я пришла, он уточнил:
– Ты только что вошла через центральный вход?
Я кивнула.
– Почему?
– Это не твое дело, – проворчала я. Оглянулась, разыскивая глазами официантку, и, когда мне удалось поймать ее взгляд, помахала ей.
– Да? – усомнился он.
– Я плохо себя чувствую. Принесешь мне коробку?
– Конечно, без проблем.
– Спасибо, – сказала я, но он уже не услышал.
Вернувшись, Эмери скептически спросил:
– Ты действительно больна?
– Думаю да. Это желудок, – пробормотала я.
Я действительно чувствовала тошноту, но знала, что это не из-за болезни.
– Мне чертовски жаль, что из меня получился такой отстойный друг, – сказала я Эмери. – Сегодня я угощаю.
Достав кредитную карточку, я протянула ее официантке, когда та проходила мимо нас с аппаратом.
– Что? Нет, – запротестовал он.
– Это самое меньшее, что я могу сделать за то, что кинула тебя, – я сложила оставшуюся еду в коробку и указала на него пальцем, – в следующий раз платишь ты.
– Согласен, – усмехнувшись, ответил парень.
Официантка вернула мою кредитную карточку, и я подписала чек.
Удивив Эмери, я обхватила его руками в неловком объятии.
– Спасибо тебе.
– За что? – удивился он. – Я ничего не сделал.
– Ты мой друг! – помолчала, потом добавила: – я надеюсь на это.
– Конечно, – ответил он быстро, без каких-либо колебаний.
– Я знаю, что быть моим другом сложно. Так что, спасибо тебе, – повторила я и пошла прочь, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще.
Я направилась домой, в пустую квартиру, которая казалась еще свободнее благодаря моему холодному разбитому сердцу, и начала плакать.
Глава 13
Саттон
Я отпрашивалась с работы три дня подряд, хотя вовсе не была больна. Ну, разве что депрессию можно считать болезнью. Думаю, именно это со мной и приключилось.
Рассказывая Мемфису правду, мне пришлось открыться ему глубже, чем я ожидала.
Скорее всего, у меня на самом деле были определенные чувства к нему. Однако я отчетливо понимала, что они были ничем по сравнению с всепоглощающим чувством, которое я испытывала к Кэлину.
К слову о Кэлине, за последние несколько дней, пока я вела себя безответственно, словно ребенок пренебрегая своими взрослыми обязанностями, я часто видела его. Но давайте не будем вдаваться в подробности.
Правда сейчас уже несколько часов я вновь была одна.
Я не любила одиночество.
Когда я оставалась надолго одна, слишком глубоко погружалась в собственные мысли. Плохое снова становилось реальным. Переезд из дома и от моей старой жизни, был не лучшей моей идеей. Ну, что ж, жизнь вообще была сплошной ложью. В ней не было ничего реального. На самом деле, на протяжении многих лет, пока я росла и жила в Далласе, с близкими и друзьями рядом, я была более одинокой, чем сейчас.
Сидя на кухонном прилавке и потягивая обжигающий черный кофе, я поняла, что все еще не счастлива, как была когда-то. Я оказалась далеко не в лучшем положении. Исцеление шло медленно, и пока я не слишком хорошо научилась справляться с этим. Потягивая кофе, я позволила мыслям поглотить меня. Когда с кофе было покончено, я отнесла чашку в раковину и, словно маленький ребенок, пнула ногой по шкафу.
Мне было тошно, и уже двенадцать часов я ничего не слышала от Кэлина. Я знала, что он отсиживался в своей квартире и работал. Именно так он сказал бы, если бы ему пришлось выгонять меня. Мне бы не хотелось, чтобы он решил, будто теперь, когда мы спали вместе, у него появилась какая-то власть надо мной.
Потянувшись за айподом, я подключила его к динамику и стала прокручивать плэй-лист. Наконец-то остановившись на одной из песен, нажала на воспроизведение и врубила ее на полную громкость. Когда через несколько секунд раздался стук в дверь, мне не удалось стереть злобную ухмылку с лица.
Спрыгнув с прилавка, я прошла через комнату, адреналин бешено несся по моим венам, и открыла дверь. Кэлин стоял в рубашке без рукавов и джинсах, скрестив руки на груди. Его губы искривились в ухмылке. Интересно… сейчас он вовсе не был зол. Наоборот, выглядел так, будто ждал, когда я дам ему повод прийти ко мне.
– Знаешь, – он покрутил пальцем в воздухе, – если ты хотела увидеть меня, достаточно было просто позвать. – Скрестив руки на груди, он добавил: – Хотя, мне показалось, тебе нравится шуметь, чтобы привлечь мое внимание.
Рассмеявшись, я схватила его за рубашку и втянула в квартиру, захлопнув за нами дверь.
– Хотелось бы произвести еще больше шума, – прошептала я и прижалась губами к его ключице. Встав на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха, я продолжила: – И мне нужна твоя помощь, чтобы шуметь сильнее.
– Как? – усмехнулся он, пальцами впиваясь в мои бедра.
– М-м-м… – Я поцеловала его в шею.
– Думаю, я мог бы сделать перерыв.
– Ты определенно можешь сделать перерыв, – заверила его я, расстегивая джинсы.
– Жаждешь этого, да? – Он схватил меня за руки и убрал их прочь.
Я надулась от досады.
– Постоянно.
– Знаешь, – он потянул вверх мою рубашку, и, когда коснулся пальцами оголенного живота, мои глаза закрылись, – мне очень не хватает секса с одной женщиной… с тобой.
Открыв глаза, я ухмыльнулась.
– Мистер Грегори, я должна быть польщена?
– Абсолютно верно. – Он подмигнул, и я была удивлена, что он просто отшутился. Не знала, что он способен на это.
Я подняла руки, и Кэлин снял с меня рубашку, впиваясь взглядом в мое тело. Я не могла удержать дрожь, пробирающую меня под его пристальным взглядом. Он смотрел на меня так, словно я была самым вкусным десертом, который он видел. И этот десерт лежал прямо перед ним, а он в это время голодал.
Его пальцы слегка погладили подбородок. Мои губы разомкнулись, у меня вырвался вздох. Я лелеяла каждый миг, когда он прикасался ко мне, потому что часть меня боялась, что это может случиться в последний раз.
– Ты изменилась.
Кэлин был прав. На самом деле я была другой, но он и понятия не имел, насколько верным было его заявление. Я и так показала ему слишком много – мою внутреннюю боль и страдания – и в мои планы не входило открываться ещё сильнее.
Секреты держат в тайне не просто так. Они обладают силой разрушать целые миры.
Обернув руки вокруг его шеи, я поцеловала его. Отчасти, чтобы заставить замолчать, а еще потому, что этот человек целовался лучше всех, с кем мне когда-либо доводилось целоваться.
Он попятился в сторону постели, утягивая меня за собой, улегся на кровати, и я оседлала его. Это будет в первый раз, когда я заполучу его в своей постели. Этот факт безумно взволновал меня, заставив полностью наплевать на все, что происходило вокруг.
– Моя кровать. Мои правила, – прошептала я.
Его мягкий смех распространился по моему телу.
– Как скажешь, милая.
Ухмыляясь, как кошка, проглотившая канарейку, я провела руками по его груди и посмотрела на него сверху вниз.
– Приготовься к дикой поездке. Обещаю, от нее у тебя снесет крышу.
Кэлин
Мне не нравилось задерживаться после секса, это не в моем характере. Я совершенно не хотел обниматься и делать что-то вроде давай-теперь-поговорим-о-наших-чувствах. У кого, черт возьми, было время на эту чушь?
Но тогда почему я лежал в постели в обнимку с Саттон, уткнувшись ей в шею? Мне совершенно не хотелось покидать ее, и этот факт здорово меня напугал. Я был человеком с кучей зависимостей. Наркотики. Алкоголь. Искусство. И теперь я мог бы добавить к этому списку Саттон.
– Ты не уходишь… – сказала она.
Я знал, Саттон была удивлена моим поступком. Я слышал это по ее голосу.
В другой ситуации, я бы дал понять, что когда мы закончили, ей нужно оставить меня одного. Она, казалось, не возражала. Сейчас, находясь в ее кровати, я был мудаком, потому что не хотел двигаться. Попробуй, разберись тут!
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
Пожалуйста, скажи «нет».
– Нет.
Она провела пальцем вниз по моей груди, и я закрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновениями. Неожиданно она ткнула в меня ногтем, и я зашипел.
– Больно! – Свирепо посмотрел на нее.
– Так и было задумано, – хихикнула она, слегка лаская то место, где ранее поцарапала. Так же, как я нуждался в наркотиках, чтобы заглушить свои воспоминания, Саттон нуждалась в боли, чтобы заглушить все, что преследовало ее.
Осмелев, ведь она знала о моей семье – пронырливая стерва – я задал вопрос:
– Что с тобой случилось?
Саттон на секунду замерла в моих объятиях, а потом начала вырываться, но я держал крепко.
– Я знаю… что-то или кто-то причинил тебе боль. Ты знаешь о моем прошлом, – начиная сердиться, прорычал я и посмотрел на нее в упор, – разве будет не честно, если я узнаю о твоей боли?
– Мне нечего сказать, – пробормотала она.
– Ты никудышная лгунья, Саттон.
Она тяжело вздохнула, ее всю трясло. Я понимал, она не собиралась ничего рассказывать. Я, возможно, не был хорошим парнем, но отлично осознавал, насколько саморазрушительно топить болезненные воспоминания в бутылке. Это медленно съедает тебя живьем, пока не останется ничего, кроме гниющей черной дыры, которая уничтожает всех, кто контактирует с тобой.
В непривычном для меня жесте, я переплел наши пальцы вместе и сжал их, удивляясь тому, как удивительно может чувствоваться нечто настолько простое. Ее кожа была мягкой и шелковистой, а рука прекрасно умещалась в моей.
– Почему бы тебе не рассказать мне, как ты получила этот шрам?
Я погладил место со шрамом. Я не пытался лучше узнать ее. Не совсем. Это был простой разговор одного сломленного человека с другим. Она сглотнула, и я практически видел, как бешено колотилось сердце в ее груди.
– Почему ты хочешь узнать о нем? – прошептала она, глядя поверх моего плеча. Видимо ей было некомфортно смотреть на меня. – Я думала, – гнев сочился в ее тоне, – все то, что происходит между нами, просто физический контакт. Не поступай так, будто на самом деле хочешь познакомиться со мной, узнать то, чего не знает никто кроме меня.
– Кто сказал, что я не хочу узнать тебя? – Слова вырвались из моего рта прежде, чем я смог остановить их.
Подтянув простынь вверх, она встала. Ее взгляд был испепеляющим, темные волосы упали ей на плечи.
– Я считаю, что это чушь. В значительной степени все, что вылетает из твоего рта, звучит грубо. Я сомневаюсь, что ты хочешь узнать обо мне что-то настолько личное. Тот факт, что у нас был секс, вовсе не означает, что ты должен знать обо мне все.
Я фыркнул, потирая руками лицо. Она была резка как гребаный пистолет.
– Мой вопрос не имеет ничего общего с сексом, Саттон. Не надо так драматизировать. Давай столкнемся с реальностью, ты знаешь обо мне больше, чем я знаю о тебе, – рассуждал я, и ее лицо стало смягчаться от осознания ситуации. – Я даже не знаю твоей фамилии.
Она уставилась на белую простынь, сжимая ее пальцами.
– Хейл.
– Что?
– Хейл… Моя фамилия Хейл.
– Ох... – Я медленно улыбнулся. – Вот видишь, все не так сложно, правда?
– Нет, – нахмурившись, призналась она.
– А шрам?
Саттон повернулась ко мне. Она больше не выглядела злой, просто уставшей.
– Ты действительно хочешь знать?
– Да. – Я ещё раз потянулся к ее руке, прикоснулся пальцами к рубцу и наклонился вперед, оставляя на нем мягкий поцелуй. – Я действительно хочу знать.
Ее тело затрепетало.
– Я получила его, когда была ребенком. Там... там был пожар. Моя семья не выжила. Я же отделалась только этим, – Саттон кивнула на шрам. – Они все умерли, – слезы заполнили ее глаза, – а я отделалась маленьким ожогом.
Я не знал, что делать с новой информацией. Тот факт, что у нас было такое похожее прошлое, испугал меня. Возможно, Саттон на самом деле понимала меня лучше, чем кто-либо другой смог бы понять.
– Я даже не помню их, – прошептала она, снова легла на кровать и засунула руки под голову. – Я была слишком маленькой, – она задышала медленно и глубоко, будто пыталась успокоиться, – у меня есть их фотографии. Это все, что у меня осталось. Если бы у меня не было этих фотографий, я даже не знала бы, как они выглядели.
– Что с тобой случилось после пожара? – спросил я. Впервые за последние пять лет, я больше волновался о чужой боли, чем о своей собственной. Я не знал, что делать с этим чувством. Мягко говоря, для меня это было очень странно.
– Меня усыновили друзья семьи. Мой дедушка был слишком стар, чтобы взять на себя заботу о маленьком ребенке, и, кажется, никто больше не хотел взять меня к себе.
Ее голос и глаза были полны печали, и я знал, больше она ничего не расскажет. Но еще я знал, насколько сильно раздражает, когда кто-то подталкивает тебя. Я отказывался проделывать то же самое с ней. Однажды нам обоим придется смириться с тем фактом, что ужасы, преследующие нас, никуда не исчезнут. И нам нужно будет найти способ жить с ними, вместо того, чтобы убегать.
Глава 14
Саттон
– Не так быстро, Солнышко.
Эмери зажал меня в подсобке. Я попыталась пройти мимо, но он встал в проходе, скрестив руки на груди, и отказался меня пропускать.
– Эмери! – Я топнула ногой, словно ребенок. Стресс все сильнее овладевал мной, и поэтому я стала нервной.
– Ты заболела на четыре дня сразу же после того, как убежала после ужина со мной тем вечером. Я знаю, с тобой что-то происходит. Расскажи мне.
– Нечего рассказывать, – произнесла я спокойным, ободряющим тоном. – Просто я не очень хорошо себя почувствовала.
– Что-то подсказывает мне, это как-то связано с Мемфисом и твоим таинственным любовником, – продолжал он, все еще не давая мне пройти.
– Почему ты так одержим моей личной жизнью?! – закричала я. – Это вообще не твое дело! Не лезь!
Боль промелькнула на его лице, и я мгновенно почувствовала укол вины.
– Прости, – мой голос стал тише, – не стоило кричать на тебя.
– Но ты сделала это, – сверкнув глазами, сказал он, мышцы его челюсти напряглись. – Я просто пытаюсь быть твоим другом, но ты делаешь это чертовски сложной задачей.
Эмери резко отвернулся, затем так же неожиданно остановился и снова повернулся ко мне лицом.
– Кстати, Мемфис – хороший парень. Я давно знаком с ним и знаю, он никогда не причинит тебе боль. Кем бы ни был тот парень, с которым ты сейчас, точно могу сказать, он плохой человек. Вы вместе совсем недавно, а он уже превратил тебя в совершенно другого человека.
– Может быть, это просто показалось мое истинное лицо! – возмутилась я и широко развела руками.
Он покачал головой, улыбка, которую едва ли можно было назвать приятной, исказила его лицо.
– Если так и есть, я рад, что ты покончила с Мемфисом, и теперь он свободен.
– Почему ты хочешь, чтобы мы с ним были вместе? Какое это имеет значение для тебя?
Мне не понравилось, что слова Эмери задели меня. Он словно вонзил мне в грудь нож и провернул его.
– Никакое – он запустил пятерню в темные волосы, торчащие в разные стороны, – но я вижу, что вы идеально подходите друг другу. И меня чертовски раздражает, что ты слепа и в упор этого не замечаешь.
Ухмыльнувшись, я тщетно попыталась шуткой разрядить обстановку.
– Ты рассуждаешь как девчонка.
– Что ж, Саттон, – он рассмеялся без тени веселья, – на этом я закончу.
Я удивилась, когда он толкнул рукой дверь и пошел прочь.
Затем присела на мгновение, не в силах пошевелиться. Обычно слова Эмери вошли бы мне в одно ухо и вылетели через другое. Я поступала так, как хотела, и не нуждалась в осуждении посторонних. Но на этот раз, когда я смогла понять, что Эмери считал себя намного выше меня, мне стало больно.
Заставив себя подняться, я бросилась со всех ног в ресторан, чтобы извиниться, но Эмери там не оказалось. Я осмотрела все вокруг, но он будто исчез. Гриффин заметил меня и схватил за руку.
– Ты ищешь Эмери?
Я кивнула.
– Он ушел.
Я бы повела себя так же.
– Он выглядел расстроенным, – продолжал Гриффин, – и попросил отгул. Я позвонил Анжеле, она будет здесь через час.
Здорово.
Эмери злился на меня, а я застряла здесь с Анжелой. По крайней мере, я работала сегодня в дневную смену. А значит, в кафе будет более оживленно, и у меня будет шанс избежать общения с коллегой. Зная, что работа будет как раз тем отвлечением, в котором я сейчас нуждалась – от Эмери, Мемфиса и Кэлина, от любого, кто мог бы желать выудить из меня некоторую информацию – я схватила ручку, блокнот и отправилась принимать заказы.
Кэлин
Открыв дверь, я впустил Моник внутрь.
– Привет, Кэл, – промурлыкала она, скользнув пальцем по моей груди.
Я схватил ее за руку и отодвинул в сторону. В ответ на это, она лишь промолчала. Моник была напористой дамой, но я привык к ее выходкам. Она являлась моим лучшим клиентом и постоянно делала новые заказы. Несмотря на то, что ее муж был богат, и у нее были дети, она каждый раз намекала мне, что была более чем счастлива заплатить мне за другого рода услуги. Я был художником, а не чертовой проституткой. Хотя, прекрасно понимал, что каждая женщина мечтала заполучить плохого мальчика.
Женщина поправила свою очень большую и очень фальшивую грудь и улыбнулась мне.
– Выглядишь лучше, чем обычно, – заметила она, подойдя слишком близко ко мне для своего комфорта.
– Я не пьян, – ответил я, – хотя сейчас не уверен, будет ли трезвость лучшим решением для этой встречи.
Она так пронзительно захохотала, что невольно захотелось сравнить ее с ведьмой. Перекинув через плечо свои высветленные волосы, она последовала за мной, глядя на мольберт.
– Знаешь, – начал я, – ты не должна приходить каждую неделю, чтобы проверить мои успехи.
– Я знаю, – она игриво шлепнула меня по руке, оставив свою руку лежать сверху, – но мне нравится так поступать.
– Это раздражает.
Да, я так сказал, и это была чистая правда.
Откинув голову назад, она снова рассмеялась. Мне было ненавистно смотреть на ее лицо. Оно было накрашено толстым слоем того дерьма, которое женщины накладывают на свои лица. Почему дамы стали стремится переделать себя? Неужели женщины действительно думают, что мужчины начинают беспокоиться, если у них появляются морщинки? Независимо от нашего желания и возможностей, все мы стареем и умираем. Так устроен мир.
– О, прекрати. – Она улыбнулась, скользнув пальцами вниз по моей руке. – Я знаю, что тебе нравятся мои визиты.
Отодвинув руку, чтобы избежать ее прикосновений, я указал на мольберт.
– Как видишь, работа практически закончена. Ты могла бы спасти себя от поездки и подождать, пока я сам тебе позвоню. Картина будет готова через несколько дней.
– Ах, ерунда, – она взмахнула рукой, – это вовсе не проблема. Дорога до тебя не такая уж и длинная.
На самом деле требовалось провести более часа в пути. Я это знал, ведь однажды уже доставлял картину к ней домой. В тот раз Моник открыла дверь без одежды. Я понимал, что нужно было разорвать отношения с ней еще тогда, но, с другой стороны, я с ней не спал и никогда не собирался делать этого в будущем. Наши отношения были строго профессиональными, и никакой флирт с ее стороны не мог изменить это.
– Как красиво, Кэл! – ахнула она, воркуя над картиной своей собаки.
Да, я пал так низко, что согласился нарисовать сраного пса. Вообще-то, думаю, я делал вещи и похуже, чем рисование пса.
– Наггет выглядит так мило! Ты прекрасно овладел эмоциями в ее глазах!
Кто, черт возьми, называет свою собаку Наггет? Эмоции в собачьих глаза? Она что с прибабахом? Это же чертов пес! Какие эмоции? Это вообще как?
Хотя я не сказал об этом вслух. Я выполнил свою работу и должен подыграть клиентке.
– Да, эмоции… Любовь, сияющая в ее глазах, коснулась моего сердца. – Я похлопал по груди, стараясь не засмеяться над своими нелепыми словами.
– Ты удивительный художник!
Она застала меня врасплох, повернувшись и обняв меня. Я не ответил на этот жест.
– Э-э-э... – пробормотал я, когда спустя тридцать секунд она так и не освободила меня. – Теперь можешь отпустить меня.
– Ах, да. – Моник отстранились. Вернувшись к картине, она добавила: – Не мог бы ты привезти ее мне, когда она будет закончена?
Поскольку сейчас она не могла видеть меня, я, не теряя времени, закатил глаза. Мне хватило одного прошлого раза, и я не собирался ехать туда снова.
– К сожалению, я больше не доставляю работы на дом заказчикам. Тебе придется либо приехать самой, чтобы забрать ее, либо оплатить доставку.
– Не проблема, – ее голос звучал хрипло и обольстительно, но, даже когда я находился в своём худшем состоянии, он никогда не влиял на меня. – Я отступлю и заберу ее сама, когда она будет готова. У меня уже есть кое-что новое для тебя.
– Конечно, – пробормотал я, из последних сил сдерживая слова, так и грозившие вырваться наружу.
– Я задалась целью украсить твоими картинами весь дом.
Боже, она была смешна. Я не мог поверить, что даже спустя целый год она так и не хотела признавать, что я не собирался спать с ней. Я не настолько отчаялся. Кроме того, она наверняка трахала и мальчика, который чистил ее бассейн, и своего садовника и... список можно было продолжать до бесконечности. Подобные женщины не довольствовались романом лишь с одним человеком.
– Уверен, твой муж будет в полной мере наслаждаться моей акварелью по всему вашему дому.
Смеясь, Моник ответила:
– Ах, ему это безразлично. Он о многом давно перестал заботиться, – ее голос упал до шепота.
Моник подкралась ко мне, и я вдруг почувствовал себя добычей, которую она собиралась сожрать. Ее руки нашли мою грудь, и она попыталась выдернуть рубашку из штанов. Боже, эта женщина не хотела понимать никакие намеки. Сейчас мне безумно хотелось быть пьяным, потому что тогда я смог бы обвинить алкоголь в такой реакции на ее выходку. Я сжал ее запястья, а затем расцепил ее пальцы на своей одежде.
– Не смей меня трогать, Моник.
– Ой, да ладно.
Но она шла напролом и попыталась поцеловать меня в шею.
– Стоп, – прорычала я, оттолкнув женщину от себя. Ее глаза распахнулись от шока, и она попятилась назад. Одна из лямок ее платья упала с плеча, и она поспешно поправила ее.
– Тебе нужно уехать! – мой голос был смертельно спокоен. Я хотел выдворить ее из своей квартиры, и меня не волновало, вернется ли она когда-нибудь снова. Ее поведение было нелепым. – Я не собираюсь трахать тебя, смирись с этим!
Она надменно задрала нос и шагнула к двери, стуча по полу пятидюймовыми каблуками. Серьезно, ну как женщины ходят на них? Распахнув дверь, она повернулась ко мне.
– Я больше не нуждаюсь в твоих услугах, Кэл.
Вот так сюрприз…
– Ты все еще должна мне за эту работу, – сказал я, указывая через плечо на мольберт.
– Отправлю тебе чек по почте.
Перед уходом она расправила юбку на платье и поправила волосы. Я смотрел ей вслед и, пока был занят этим, мои глаза встретились с другими очень яркими голубыми глазами, в которых плескалась боль.
– Саттон… – выдохнул я.
Покачав головой, девушка просто пошла вперед. Я ждал, что она хоть что-нибудь скажет мне. Вместо этого ее рука взметнулась в воздухе, и Саттон отвесила мне такую звонкую пощечину, что мои зубы клацнули, стукнувшись друг о друга. Тогда до меня дошло, почему ее глаза смотрели с такой болью.
Она не пошла обратно к себе, а направилась в сторону двери, ведущей на крышу, в мое убежище.
Я нервно провел рукой по волосам и раздраженно застонал. Мне не нравилось задумываться над влиянием этих чертовых женских гормонов, именно поэтому я всегда избегал отношений.
В данный момент я никак не мог определиться, пойти за ней или нет. И наконец решил, что мне нечего скрывать, и я ничем не заслужил ее гнев. К сожалению, сейчас я был зол. Меня взбесило, как она отреагировала, увидев нас с Моник. Приняв окончательное решение, я стремительно поднялся по лестнице. Дверь на крышу с хлопком закрылась за мной. Девушка сидела ко мне спиной и вздрогнула от резкого звука.
– Саттон, – прорычал я.
– Мне нечего сказать тебе, – произнесла она, наклонив голову вперед. Она смотрела на землю у своих ног.
– Зато мне чертовски много нужно сказать тебе! – закричал я. Меня совершенно не волновало, слышимо ли кто-то нас. Пусть смотрят устроенный нами спектакль на крыше.
– Что, например? – Она наконец повернулась и опустила ноги, чтобы встать. – Рассказать о том, что ты позволил этой женщине платить за секс? Боже мой, Кэлин! Теперь я чувствую себя такой грязной!
Саттон провела руками вдоль тела, чтобы показать, насколько скверно быть опутанной моими грехами.
– Ты ошибаешься!
– Неужели? – Склонив голову набок, она пристально посмотрела на меня. Ни разу до этого момента я не видел ее такой обезумевшей. Ее раздражало то, что она нуждалась во мне? – Как по мне, все выглядело довольно просто!
– Послушай себя! – Я указал на нее. – Ты жутко субъективна и понятия не имеешь, что произошло на самом деле!
– Так объясни мне! – сказала она уже более мягким голосом, скрестив руки на груди. Саттон не собиралась так легко поверить мне. – У тебя есть пять минут на объяснения.
Мне хотелось развернуться и уйти прочь. Такие выходки не стоили моих нервов, но… с тех пор, как я помог ей повесить эти чертовы шторы, Саттон завладела мной. Она была другой, отличалась от всех остальных и каким-то чудом успела приласкать мое гниющее сердце. Я не чувствовал к ней любви, но испытывал огромную потребность в ней. Она не судила меня. Она получила меня. И именно поэтому сейчас я не ушел, а остался, чтобы все объяснить ей.
– Она мой клиент.
– Вижу! – воскликнула Саттон, размахивая руками в воздухе. – Клиент! Для секса!
– Нет. – Я устало потер переносицу и закатал рукава рубашки. – Знаешь, ты делаешь все это исключительно неприятным. Я вовсе не обязан отчитываться перед тобой за свои поступки. Я не сделал ничего плохого. Но вот я здесь, пытаюсь заставить тебя увидеть правду, а ты нихрена не слушаешь! – заорал я.
Мне захотелось схватить ее за руки и как следует встряхнуть за упрямство. Саттон взбесила меня, как никто другой. Она напоминала мою младшую сестру, которая забралась мне под кожу таким же образом. Кейла была уверена, что знала все обо всем, когда на самом деле не знала ничего, и Саттон была такой же.
– Хорошо, – девушка сделала глубокий вдох, – я буду молчать.
Она изобразила, как запирает рот на ключ, и выбрасываетесь тот через плечо, как хорошая девочка. Легкая ухмылка скривила мои губы, и я едва сдержался, чтобы не подойти и не накрыть эти пухлые губы своими.
– Как я уже говорил, – я заставил себя произнести эти слова, вместо того, что мне хотелось, – она мой клиент. Она купила несколько моих произведений. – Рот Саттон приоткрылся в совершенном шоке. – Она никогда не платила и никогда не будет платить мне за секс. Я бы солгал тебе, сказав, что она не пыталась. Может быть я и плохой человек, Саттон, – шагнув вперед на три шага, я сократил расстояние между нами, – но даже я не стал бы опускаться так низко ради секса, денег или даже наркотиков. Я могу быть отчаянным, но не жалким.
