Текст книги "Кулачные бои в легком весе"

Автор книги: Мик Китсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Что это значит, сквайр?

– Я приветствую тебя, Джем Мейсон! Ты мой Геракл, мой Ахилл! – С этими словами он схватил голову Джема и крепко поцеловал его в губы.

Джем оттолкнул его и размахнулся левой, но его светлость оставался в трезвом уме, когда хотел, поскольку сумел увернуться и отпрыгнуть, и толпа зашумела еще громче. Лорд Ледбери шагнул через канаты в море радостных лиц и аплодирующих рук, а Пэдди тем временем удерживал Джема, чтобы тот не погнался за наглецом.

– Я больше этим не занимаюсь, Пэдди! С меня хватит! – кричал мой жених.

Он был на взводе из-за поцелуя, это точно, поэтому я подошла его успокоить:

– У этих людей свои причуды, Джем. Не дай им разозлить тебя. Подумаешь, всего лишь поцелуй.

Джейни по этому поводу только хохотала и кричала:

– Да я бы сама поцеловала его за тебя, Джем!

Рассмеялся даже Пэдди, а потом сказал:

– Давай, Энни. Теперь твоя очередь.

Он вывел меня в центр ринга и обратился к толпе:

– Леди и джентльмены! Досточтимые знатоки спорта! Теперь я приглашаю бросить вызов присутствующих здесь дам! Потому что я представляю вам самую выдающуюся и величайшую женщину-бойца Британии. Встречайте… Энни Перри, Дочь Громилы!

Глава тридцать четвертая

Для развлечения своих гостей лорд Ледбери заплатил по пять шиллингов за нескольких доярок, служанок и работниц конюшни. Когда они по очереди выходили на ринг, чтобы попытать счастья против Дочери Громилы, собравшаяся толпа, разгоряченная алкоголем, доводила себя до исступления восторженными криками.

В отличие от Джема, Энни не испытывала никаких сомнений, бить или не бить, и должным образом укладывала на помост одну соперницу за другой, пока под насмешки толпы не вынесли уже семерых побитых и оглушенных претенденток.

Из женщин, принадлежавших к обществу, только одна бросила Энни вызов: миссис Дженни Фрейзер.

Она вышла из толпы после того, как окровавленная седьмая претендентка, прихрамывая, покинула ринг. Как и выход его светлости, ее появление сопровождал рев фанфар. Актриса выглядела угрожающе и явно привыкла повелевать публикой.

Дженни была в золотистой шапочке и алом плаще поверх тоги, перетянутой в талии тонким золотым поясом. Ладони она обмотала тонкими золотыми ремешками, а в руке держала щит из козлиной кожи с головой змееволосой горгоны, каку богини Афины. Лицо актрисы было выбелено толстым слоем пудры, скулы подчеркнуты румянами, а глаза подведены черным.

Она широкими шагами вышла на ринг, отбросила плащ и щит и подняла руки, приветствуя беснующуюся толпу. Наконец она повернулась к Энни.

Соперницы встретились взглядами, и зрителей, казалось, вдруг охватил трепет. Они притихли, когда женщины сблизились для рукопожатия.

Миссис Фрейзер слегка притянула Энни к себе и прошептала:

– Это всего лишь представление, моя дорогая. Иллюзия. Давай не будем причинять друг другу боль. Попробуем пощекотать им нервы. Я лягу, когда скажешь. – Она послала Энни плутовскую улыбку, и та не смогла не улыбнуться в ответ.

– Хорошо, только следите за моими прямыми ударами. Не хотелось бы оставить шрамы на вашем лице.

Это было одно из лучших представлений миссис Фрейзер. Она выучила стойку и плавные движения профессиональных бойцов, а за годы выступлений на сцене довела до совершенства искусство наблюдать, читать действия партнеров по сцене и реагировать на них.

Женщины кружили и боксировали, словно в танце, повторяя шаги и жесты друг друга. Когда Энни наносила прямые удары, миссис Фрейзер отклонялась, и касание получалось легчайшим и даже нежным. Когда актриса била сбоку, молодая соперница поворачивалась, и кулак, который, как казалось со стороны, летел прямо в лицо, на самом деле скользил мимо. Колдовской балет, который разыгрывали противницы, переходил от моментов хрупкой нежности к коротким взрывам лихорадочного действия. Они порхали и метались, словно две бабочки в брачном танце в летнем саду.

Войдя в клинч, миссис Фрейзер выдохнула в ухо Энни:

– Видишь, как они околдованы, милая? Видишь, как их чарует наша красота?

– Вижу, – ответила Энни. – Но скоро вы должны лечь, и, возможно, мне придется бить по-настоящему.

– Я буду смаковать твое прикосновение, – ответила миссис Фрейзер, когда они расходились.

Решающему удару предшествовал многозначительный кивок Энни. Она посмотрела миссис Фрейзер в глаза и вдруг выбросила левый кулак, поймав соперницу апперкотом в самый кончик подбородка. Хотя Энни пыталась смягчить удар, он получился сильным, и миссис Фрейзер с громким вскриком повалилась на помост.

Там она и лежала, улыбаясь противнице, пока Пэдди считал до десяти. Толпа зрителей, с трепетом наблюдавшая за поединком, взорвалась аплодисментами и приветственными криками.

Глядя, как актриса потирает разбитый подбородок, Энни сказала:

– Это плата за непрошеный поцелуй, миссис Фрейзер.

Пэдди помог по-прежнему улыбающейся женщине подняться, и она подошла к Энни.

– Все вокруг – лишь иллюзия, мисс Перри. Не забывайте об этом, – промурлыкала она, наклонилась и снова поцеловала Энни.

Восхищенные крики толпы поглотили соперниц, когда они обнялись, а потом миссис Фрейзер обернулась к зрителям и подняла руки.

Когда боксерское представление закончилось, публика переместилась к озеру, где проходили гонки на каноэ. Время от времени подгулявшие зрители случайно или нарочно плюхались в воду, и эхо разносило над усадьбой и лужайкой их довольные визги. Затем промокшая полуодетая процессия во главе с лордом Ледбери проследовала в дом, где к вечернему празднеству был накрыт роскошный стол.

Энни с друзьями вернулась к фургону в лесу за озе ром. Джем развел костер, и они вскипятили воды в котелке, чтобы умыться. Джем отвел лошадей на полянку пастись и стреножил их.

Биллу Перри помогли устроиться перед костром, и он сидел рядом с Джейни и Энни под темнеющим небом. Собирались грозовые тучи, и теплый ветер шелестел листьями развесистого дуба, под которым они разбили лагерь.

Пэдди вернулся с несколькими кувшинами пива, бутылкой шампанского и парой бокалов. Расставив дары на ящике перед костром, он сказал:

– Что ж, до завтрашнего дня там ни от кого вразумительных ответов не добиться, да и завтра ничего обещать нельзя. Его светлость не в себе.

Энни передала кувшин с пивом Биллу и спросила:

– Мы получили всю сумму?

– Нет, девочка моя, не всю, – вздохнул Пэдди. – Джентльмены с дамами пируют в большом зале. Думаю, придется подождать, пока я найду его светлость и уговорю его еще раз открыть серебряный кошелек.

– Это было отличное представление, дети мои, – заверил Билл. – Замечательное! Я все слышал.

Джем сел на траву рядом с Энни, а Пэдди передал ему бутылку шампанского:

– Для наших героев. Прихватил со стола на террасе.

Мейсон, не зная, как откупорить бутылку, передал ее Энни. Она выкрутила пробку, и все радостно вскрикнули, когда та выскочила с хлопком. Энни налила шампанское и передала одну порцию Джему. Тот изумленно оглядел бокал из прозрачного звонкого хрусталя с выгравированными лозами и гроздьями винограда, тонкой ножкой и золотым ободком. Энни подняла свой бокал, посмотрела на соломенного цвета напиток и заметила:

– Пожалуй, они стоят тех двадцати пяти фунтов, которые он нам должен, Пэдди.

– Нет, девочка моя. Мы подождем, – ответил Такер. – Его светлость честен в расчетах, а вы устроили замечательное представление для его гостей.

– Ага… А еще этот мерзавец меня поцеловал, – буркнул Джем. – Поцеловал!

– У богатых причудливые взгляды на такие вещи, Джем, – успокоил его Пэдди. – У них нет нравственных качеств нормальных людей. Зато у них есть деньги.

Билл попросил:

– Энни, возьми меня за руку.

Девушка повиновалась, и он прижал к щеке разбитые костяшки ее пальцев.

– Интересно, что станет со старым Биллом? Мы не можем вернуться в «Чемпион», потому что меня упекут в тюрьму. Неужели мы будем странствовать, как твой народ? Думаю, настало время тебе покинуть старину Билла, радость моя. Вам с Джемом надо уехать, пожениться и устроить себе где-нибудь новую жизнь. Можете отправиться к Томми в Америку.

– Я не оставлю тебя, Билл, старая ты сволочь, – возразила Энни. – Что с тобой будет? Драться ты больше не можешь, а вдобавок за тобой охотятся все приставы и магистраты Стаффордшира.

– С деньгами Ледбери мы сможем расплатиться с долгами, – рассудила Джейни. – Вернемся и снова откроем паб.

Усиливающийся ветер трепал темные тучи над парком; огромные свинцовые облака неслись по вечернему небу, словно галеоны. Заходящее солнце прорывалось через просветы, заливая янтарным светом стволы деревьев и колышущуюся траву, а с противоположной стороны среди облаков изящно скользила яркая полная луна.

Билл спросил у Энни, где пистолет Томми. Она ответила, что взяла его с собой.

– Принеси его мне, пожалуйста, – попросил Громила.

– Какой тебе прок от пистолета, Билл? – спросил Пэдди. – Не нужен он тебе.

– Ты ведь даже не увидишь, во что стреляешь, Билли, – усмехнулась Джейни.

Старый боец разозлился. Он хлопнул себя по коленям и крикнул:

– Просто принесите чертов пистолет! Ночью я буду вас охранять. Сегодня Иванова ночь, да еще и полнолуние. Чую близкую беду. Пусть я больше не могу пользоваться кулаками, но еще способен сидеть с пистолетом и отпугивать всяких странных типов и ведьм, которые могут сюда явиться… Принесите мне пистолет! Сейчас же!

Энни покачала головой, отправилась к фургону и вытащила из своей котомки пистолет Томми, после чего вернулась к Биллу и отдала ему оружие.

Он поднял голову и спросил:

– Заряжен?

– Да, – ответила Энни. – Какой толк от незаряженного?

– Теперь принеси сюда портрет королевы и поставь рядом лицом от меня. Ни ведьма, ни дикий зверь не посмеют напасть на нас перед прекрасным ликом ее величества.

Уже привыкшие к причудам Громилы, друзья, качая головами, усадили его с пистолетом на коленях и кувшином пива в руке, как он просил, лицом к лесу и стоявшей за ним усадьбе, а у ног пристроили портрет королевы Виктории.

Все пятеро сидели молча, разглядывая облака, скользившие по небу во все более ярком свете луны. Вдруг со стороны усадьбы донесся топот бегущих ног. Билл поднял пистолет и спросил:

– Кто там? Кто нас потревожил?

Из-за деревьев раздался голос:

– У меня очень важное сообщение для мисс Энни. От его светлости. Он приказал отдать лично ей в руки.

Это был мальчишка из конюшни, с которым отказался драться Джем. Паренек осторожно подошел к собравшимся, держа в руке сложенный и запечатанный лист бумаги. Увидев сидящего у костра Мейсона, он робко кивнул. Джем улыбнулся и кивнул в ответ.

Энни встала и сказала:

– Так давай его сюда.

Глава тридцать пятая

Билл был прав. На нас действительно надвигалась беда.

Полнолуние в Иванову ночь выпало неспроста, но я не знала, к чему это. В записке говорилось:

Мисс Перри,

примите мою благодарность и поздравления.

Вы выступили великолепно, как и юный мистер Мейсон, который навсегда останется в моем сердце как достойный соперник, сравнимый с античными героями.

Для Вас будет очень полезно в финансовом отношении удовлетворить мою прихоть и явиться сегодня в полночь в Греческий храм, где я планирую устроить развлечение, предполагающее Ваше присутствие и участие. От Вас не потребуется ничего такого, что могло бы оскорбить или напугать Вас.

Если Вы незадолго до полуночи придете в храм за озером, расположенный в небольшом гроте в лесу, куда ведет мраморная дорожка, я выплачу как оставшуюся часть причитающейся Вам суммы, так и дополнительное вознаграждение за Ваше весьма желательное присутствие.

Миссис Фрейзер тоже была бы очень рада продолжить знакомство с Вами.

Однако существует одно условие для получения обещанных денег. Вы должны прийти одна, оставив своих друзей в вашем забавном лагере. Если это условие не будет выполнено, оставшуюся сумму Вы не получите.

Прошу Вас не разочаровать меня и удовлетворить мою скромную просьбу. Брать с собой боевой наряд нет необходимости, поскольку костюм Вам предоставят.

Еще раз подчеркиваю: пожалуйста, приходите одна.

Передавайте привет Вашему знаменитому отцу.

ЛЕДБЕРИ

Когда я прочитала записку всем, Джем заявил:

– Ты не пойдешь, Энни. К черту этих богатеев со всеми их развлечениями! Ты не пойдешь!

– Ну, он человек слова, Энни, – заметил Пэдди. – Если сказал, что заплатит, то так и будет, девочка. Даже с дополнительным вознаграждением. Не стоит оскорблять джентльмена.

– Они задумали что-то недоброе, Энни! – гаркнул Громила. – Ты должна остаться здесь со старым Биллом, будем вместе любоваться полночной луной.

Джейни предложила:

– Я пойду с тобой, но возьму пистолет на случай, если они устроят какие-нибудь грязные штучки.

– Я твой жених, женщина, и ты туда не пойдешь! – возмутился Джем. – Плевать на деньги. Ты должна меня слушаться!

– Погоди, Джем, не спеши, – попросил Такер.

– Пэдди, ты же сам сказал, что Перси нельзя доверять, а теперь предлагаешь отправить Энни к нему одну?

– Деньги – не главное в жизни, Пэдди, – встрял в перепалку Билл. – И я хочу, чтобы моя дочка была в безопасности.

Все трое как с цепи сорвались, стараясь перекричать друг друга. Я оглянулась на Джейни, но та только пожала плечами. Послушав, как они грызутся между собой, я рявкнула:

– Хватит! Заткнитесь все!

Они замолчали и посмотрели на меня.

– Дело касается меня, и мне решать, как поступить, – сказала я. – Нам нужны любые деньги, которые удастся получить, поэтому я пойду. Мне хватит сил постоять за себя, если понадобится. И пистолет не понадобится. Джейни, Билл, вы научили меня драться, так дайте мне теперь применить знания. Джем, я люблю тебя, но ты не будешь мною командовать, и я не стану повиноваться мужчине без достойной на то причины. Если хочешь жениться на мне, привыкай. Который час, Пэдди?

Он посмотрел на карманные часы:

– Без четверти полночь.

– Если я не вернусь к половине второго, отправляйтесь меня искать. Но не раньше. Понятно?

После чего я развернулась и ушла, не оглядываясь.

Стало тише; ветер ослаб, облака поплыли медленнее, и полная луна сияла ярким светом, никакой фонарь не нужен. За озером я видела свет в большом доме и на террасе.

Возле моста я нашла мраморную дорожку. Она вилась по открытому лугу, и по обе стороны от нее стояли статуи богов и богинь на высоких пьедесталах. Временами по пути попадались беседки из белой стали, усыпанные розами. В лунном свете все казалось серебристым, словно в мире не было других красок, но я улавливала приятный аромат роз, проходя через беседки.

Я не боялась и не тревожилась. Если умеешь драться, то и бояться нечего, а если умеешь понимать, что к чему в трудной ситуации, это наполняет тебя энергией. По правде сказать, я была в радостном возбуждении. Мне льстило, что позвали меня, маленькую Энни Лавридж, цыганку, проданную матерью в прислуги, и радовала предстоящая награда. За прошедшие годы я потеряла более чем достаточно, и теперь мне хотелось получить что-то взамен. Я решила затребовать с его светлости две сотни из его серебряного кошелька еще до того, как соглашусь принять участие в его развлечении. Две сотни покроют все наши долги и помогут купить нам с Джемом небольшой дом с конюшней и флигелем для Билла, где он сможет попивать свое пиво, держась подальше от неприятностей. Я даже могла бы послать немного денег в Америку, чтобы Томми смог поскорее отправиться на Запад.

Сияющая дорожка вела по склону холма туда, где редкие деревья становились гуще, и скрывалась в небольшой лощине. За деревьями виднелись оранжевые отсветы.

Ветер снова набрал силу, закрывая луну облаками, поэтому иногда становилось совсем темно, а потом луна опять появлялась и заливала все вокруг серебром, словно посреди ночи наступал рассвет.

Когда я приблизилась к нужному месту и вошла в лес, все еще ступая босыми ногами по прохладному мрамору дорожки, до меня донеслись голоса и странное пение, а среди деревьев замелькали тени.

Я вышла на поляну, в центре которой стоял круглый храм с украшенными завитками высокими колоннами под сводчатой крышей. Повсюду горели факелы, порхали в танце человеческие фигуры, а другие люди сидели на изогнутых каменных скамьях, прихлебывали из кубков и пели. Один из гостей играл на витой арфе, звон струн которой доносился до меня.

Все вокруг купалось в неровном оранжевом и серебристом сиянии. Когда луна скрывалась за облаками, свет факелов окрашивал храм и людей в красное и черное, а когда она возвращалась, картинка становилась серебристо-серой. Ветер усилился, и на деревьях зашелестела листва. Издалека донесся раскат грома, и толпа в храме ахнула.

Его светлость встал со скамьи и подошел ко мне. Он был одет в тогу, едва закрывающую причинное место, и венок из зеленых листьев и ягод. Лорд Ледбери протянул руки и провозгласил:

– Ага! Вот и наша Диана! Сегодня тебя ждет необыкновенная добыча, моя богиня.

Он опустился передо мной на колени, широко раскинув руки. Часть присутствующих сделала то же самое, восклицая:

– Наша богиня!.. Да здравствует Диана!

Миссис Фрейзер, все еще в костюме Афины, подошла ко мне и поцеловала. Другие джентльмены и дамы, тоже одетые в греческие или римские одежды, приветствовали меня. У некоторых дам грудь была обнажена, как у статуй, а часть мужчин надела лишь венки из веток и листьев.

– У нас есть для вас соперник, мисс Перри. Очень достойный и ужасный, – сказал его светлость. – Мы хотели бы увидеть битву богов в честь летнего солнцестояния. Надеюсь, вы не откажетесь надеть этот наряд для боя? – Он протянул мне короткую тунику из телячьей кожи и витой венок, украшенный птичьими костями, перьями и наконечниками стрел.

Миссис Фрейзер вручила мне кубок с вином и улыбнулась.

– Постарайся, чтобы он как следует заплатил за твое искусство, Энни, – прошептала она.

Поэтому я сказала:

– За это я прошу двести фунтов, ваша светлость. Наличными и вперед. И еще вы должны нам половину за сегодняшнее выступление. Я буду драться с кем скажете и надену любой наряд, какой пожелаете, но прежде я хочу получить деньги.

Остальные сопроводили мои слова гиканьем и радостными криками, а его светлость, лихорадочно оглядываясь по сторонам, воскликнул:

– А вы умеете вести переговоры, мисс Перри! Хорошо, вы все получите!

Он жестом подозвал другого джентльмена в тоге, и тот протянул серебряный кошелек. Его светлость порылся внутри, а потом отсчитал банкноты, передавая их мне, словно сдавал карты. Двадцать две банкноты по десять фунтов и одна пятифунтовая. Таких денег я в жизни не видала, и у меня едва не закружилась голова.

Я сняла передник, платье и нижнюю юбку и натянула крошечное кожаное платье. Оно едва доходило до середины бедер, поэтому я подвернула панталоны, как следует затянула пояс и сунула банкноты под одежду. Грудь я решила не перебинтовывать и под туникой осталась голая как младенец. Раз уж мне за это платят, можно устроить небольшое представление.

Снова громыхнул гром, и вспышка молнии осветила небо к западу от нас. Толпа ответила вскриками, а лорд Ледбери схватил меня за руку и повел к центру храма. Публика вокруг веселилась и развлекалась на каменных скамьях, некоторые томно поглядывали друг на друга, и все пили вино из серебряных кубков.

Ветер уже начал хлестать всерьез, и под раскаты грома его светлость провел меня за руку перед гостями вокруг всей площадки храма.

– Друзья мои! – провозгласил он. – Как славно, что сегодня в этом лесу нам предстоит увидеть схватку, о каких никогда прежде не писали… схватку греческого и римского культов, богини и чудовища. Ибо вот она – Диана, богиня охоты, луны, леса и дикой природы! А вот ее соперница…

Из-за скамей появились двое мужчин, которые вели под руки фигуру, укрытую покрывалом. Они вытолкнули ее в центр храма, и лорд Ледбери сорвал покрывало:

– Вот она – Горгона!

Это была Молли Стич.

Она была в свободном черно-красном платье, а волосы заплела во множество косичек, на концах которых красовались серебряные змеиные головы; они качались и звякали всякий раз, когда Молли шевелила головой. Ее устрашающе накрасили: огромные красно-золотые треугольники вокруг глаз и черные губы. Даже Билл Перри испугался бы.

Раздался взрыв аплодисментов, прогремел гром, и его светлость свел нас вместе.

– Я пообещал Молли возможность рассчитаться за рождественский бой, – сказал он. – Судить буду я сам, и правил Джека Бротона я не придерживаюсь, поэтому делайте что хотите, дамы. Чем больше крови, тем лучше. Я буду следить, чтобы все было справедливо и проходило как во времена римлян. – Он улыбнулся мне зловещей улыбкой и радостно хлопнул в ладоши.

Молли оглядела меня и сказала:

– Он пообещал десятку сверху, если я первой пушу тебе кровь. Эти штуки не помешают. Они хорошо заточены. – Она мотнула головой, и серебряные лезвия на косичках просвистели у меня прямо перед глазами.

Я отступила и приняла стойку, внимательно наблюдая за соперницей, потому что помнила, насколько она коварна и сильна. Молли не поднимала рук, и мы стали кружить по площадке. Время от времени она встряхивала волосами в мою сторону. Публика затихла и напряглась. Краем глаза я заметила миссис Фрейзер: она целовалась с девушкой в легкой тоге, прижав ее к одной из колонн. Взгляд занял у меня на полсекунды больше времени, чем следовало, и Молли ринулась в атаку. Резкий удар в глаз и два сильных боковых заставили меня собраться. Я почувствовала, что второй удар рассек мне щеку. Не успела я отступить и поднять руки для защиты, как противница мотнула головой, и серебряные змеи с перезвоном устремились мне в лицо. Словно тысяча жал впилась мне в глаза. Дыхание сбилось, и я ничего не видела из-за крови, заливающей глаза, поэтому притянула Молли к себе, и мы повалились на пол, где принялись кататься, вцепившись друг в друга. Она оказалась сверху и прижала меня руками к полу. Потом снова качнула головой, и змеи со звоном ринулись вниз, рассекая мне лоб. Противница навалилась на меня всем весом, но я не переставала брыкаться, и она покачнулась. Хватка на моей левой руке ослабла, я размахнулась и ударила Молли в лицо. Раздался громкий хруст, и она закричала. Я откатилась в сторону, вскочила и, пока она не успела встать, добавила еще два удара – два удара точно в голову, от которых зазвенели серебряные змеи. Соперница упала на четвереньки, мотая головой и сплевывая кровь на белый мраморный пол.

Обычный судья уже остановил бы бой, но, покосившись на его светлость, я увидела, что он с восторгом смотрит на меня, направив вниз большой палец. Публика скандировала: «Прикончи ее! Прикончи ее!», а я не знала, что делать: если ударить Молли по затылку, пока она не поднялась, я ее убью.

Я отошла и встала в стойку, тряхнув несколько раз головой, чтобы избавиться от капель крови и пота, заливающих глаза. Молли по-прежнему стояла на четвереньках, выла и грозилась, что убьет меня. Миссис Фрейзер отстранилась от колонны и протянула мне кубок. Молли была уже изрядно потрепана, и я могла позволить себе немного самоуверенности, поэтому приняла кубок, подняла его, как настоящая дама, и осушила до дна. Напиток был теплый и сладкий. Он мгновенно ударил в голову, и я ощутила себя королевой Англии.

Но для своих размеров Молли умела двигаться быстро, и уже через мгновение она оказалась передо мной, размахивая кулаками. Я пригнулась, закрылась кулаками, выдержала несколько ее атак, а потом начала жалить прямыми ударами, стараясь держаться как можно дальше от ее головы. Мне начало нравиться плясать вокруг соперницы. У нее на лбу прямо над глазом красовалась зияющая рана, заливающая кровью лицо. Видеть Молли могла только одним глазом, поэтому я всякий раз уходила в ту сторону, когда она замахивалась. Я решила бить по уже поврежденному глазу, и короткий прямой удар пришелся в него с хлюпающим звуком. Противница вскрикнула и зашаталась, а я добавила быструю комбинацию из трех ударов. Третий попал ей в живот, и она отшатнулась прямо в толпу зрителей, которые уже давно вскочили со скамеек, заполнив промежутки между колоннами. Толпа приняла на себя вес Молли и вытолкнула ее обратно навстречу мне. Я снова встретила ее прямым ударом. Она стояла уронив руки и покачиваясь, будто пьяная.

Тут его светлость выскочил на ринг и встал между нами. Он поднял руку и провозгласил:

– Стоп! Стоп! Горгона почти повержена! Хвала нашей Диане! Но все должно быть справедливо, разве не так? – Толпа радостно загудела. – Надо помочь чудовищу против столь юной и ловкой противницы, как наша богиня природы. Она дикий зверь. Разве не следует нам уравнять шансы Горгоны?

Толпа проревела согласие. Тогда его светлость вынул из-за пояса короткий меч и протянул его Молли рукояткой вперед.

– Ни за что! – заявила я. – Мы не…

В следующий миг я увидела, как Молли взмахивает клинком. Я попыталась отскочить, но самый кончик меча полоснул мне по животу, разрезав тонкое платье и оставив на коже жгучую царапину. Его светлость отошел в сторону, хлопая в ладоши, словно довольный ребенок рождественским утром.

По животу заструилась кровь, и теперь мне все время приходилось отступать, чтобы держаться подальше от Молли. Она все еще шаталась, но теперь перешла в атаку, рассекая воздух клинком, сверкавшим белым огнем в лунном свете.

Я подумала, что еще минута, и дела пойдут совсем худо, и отчаянно искала выход, но толпа плотно окружала меня. Теперь гости напоминали дикарей, некоторые перемазались в крови, летевшей во все стороны. Они кричали: «Occidit ei! Occidit ei!»[23]23
  «Убей ее! Убей ее!» (лат.)


[Закрыть]

Латыни я не знала, но понимала, о чем речь.

Молли что-то бормотала, скулила, кричала, что прикончит меня, а я все отступала. Но, взмахивая мечом, соперница открывалась. А еще она устала, и я видела, что выпады не так и опасны, поэтому, уклонившись от очередного тычка, встретила ее ударом в лицо, прежде чем она успела замахнуться снова. Это был хороший прямой удар левой, перебивший противнице нос. Брызнула кровь, оставляя черные подтеки на мраморных колоннах.

Лорд Ледбери, стоявший в обнимку с обнаженным юношей, воскликнул:

– Браво, Диана!

Однако Молли устояла и подняла меч, чтобы рубануть сверху, и я оттолкнулась ногой, чтобы нанести размашистый удар слева, но почувствовала, что ступня скользит по залитому кровью мраморному полу.

Я повалилась вперед прямо сопернице под ноги в момент удара, а она, потеряв равновесие от промаха, сама рухнула лицом вниз. Мы барахтались, вцепившись друг в друга, в лужицах крови. Мне хотелось отобрать у нее этот чертов меч и засунуть прямиком ей в задницу.

Мы елозили по полу и не могли встать, скользя в крови. Молли бросилась на меня, придавив своей тушей, и сумела оседлать меня. Я попыталась дотянуться до руки, в которой она держала меч, но пальцы соскользнули. Потом Молли немного сместилась, и обе мои руки оказались придавлены ее коленями. Усевшись на мне верхом, она подняла меч обеими руками, направив острие мне в лицо. Толпа бесновалась; гиканье и вопли временами перекрывали даже раскаты грома.

Увидев сверкающее серебром острие меча, вознесенное над горлом, я поняла, что сейчас умру.

На секунду все замерло. Звуки и запахи исчезли, я перестала чувствовать, как колени давят мне на руки. Искаженное лицо Молли маячило надо мной… И вдруг пришло острое понимание, что это конец и что к этому привели меня кулачные бои и любовь. Но паники не было. Только грусть. В этот предсмертный момент я ощутила прилив печали. Печали, что я больше никогда не коснусь сильных рук и мягких губ Джема. Печали, что я не увижу, как Томми пересечет Америку и найдет золото. Печали, что я не смогу больше приносить Биллу пиво и называть его старой сволочью. Что никогда не буду читать книги и гулять летними вечерами по пустоши.

Тут раздался удар, вспышка, по толпе разнесся гул, и снова громыхнул раскат грома.

Молли вдруг исчезла, меч звякнул о камень, и надо мной склонилось прекрасное лицо Джема. Он протянул мне руку, помог подняться н, выволакивая меня за собой из храма, крикнул:

– Что за хрень тут происходит?

Двое гостей попытались перекрыть ему путь между колоннами, но он свалил обоих одним ударом.

Пока Джем тащил меня, я обернулась и увидела Молли Стич, лежащую ничком на залитом кровью мраморе.

– Хорошо, что я тебя ослушался, – проворчал Джем. – Она чуть тебя не убила!

Молнии сверкали уже совсем близко. Из-за храма вышел лорд Ледбери с компанией своих гостей – все были измазаны в крови и неловко замотаны в тоги.

– Прекрасное представление, мисс Перри! – крикнул его светлость. – Мистер Мейсон, вероятно, вы убили миссис Стич. Славный получился удар!

– Не подходи ко мне, или получишь такой же! – крикнул в ответ Джем.

Я ошупала панталоны и сказала Джему:

– Все в порядке, Джем. Деньги у меня.

Лорд Ледбери что-то крикнул мне, но его слова утонули в мощном раскате грома, грянувшего прямо над головой. Мы повернулись, чтобы уйти, но он крикнул снова:

– Послушайте, мисс Перри! Вам будет интересно узнать, что сегодня вечером у вас будет еще один гость. Приедет сэр Эндрю с группой констеблей, чтобы арестовать вас и мистера Перри. Он великодушно сообщил мне об этом в записке, присланной днем. Я попросил лорда Уилсона-Маккензи отложить прибытие до окончания нашего представления. А когда я сообщу о печальной судьбе миссис Стич, полицейские, возможно, решат заодно арестовать и мистера Мейсона. Ага! Вот и они!

Мы посмотрели на дорожку и увидели группу всадников, рысью направлявшихся в нашу сторону. Их было шестеро, и во главе скакал сэр Эндрю в красном сюртуке. У всех констеблей были пистолеты и фонари. Вспышка молнии на мгновение осветила их, и вокруг нас на землю начали падать крупные капли дождя.

Я схватила Джема за руку и крикнула:

– Бежим!

Мы припустили через лес, а дождь тем временем хлынул стеной, и его капли заплясали по белой мраморной дорожке.