Текст книги "Иноземия, или туда и снова туда"
Автор книги: Михаил Высоцкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)
– Ав, а тут что, всегда так? Я имею ввиду, густо на улицах и пусто во дворах?
– Нет, не всегда. Но в час пик – лучше на улицу не выходить. Задавят. Ты хоть и молодец, хорошо таранить умеешь, только вот учти – мосгавцы к такому привычны, они могут в такой толпе часами пробираться, а ты очень скоро устанешь, потеряешь свои силы. Тем более, я тебя не предупредил – будь осторожен, в мосгаве много полиции.
– Как в Вые?
– Если бы! – усмехнулся Ав, – Во много раз больше! Причем если там она проверяет только тех, кто вызывает подозрение, то тут проверяет совершенно всех. Потому, если не хочешь неприятностей, постарайся быть тише воды, ниже травы. Договорились?
– Попробую, – подтвердил Зак.
Впрочем, встреча с полицией так и не состоялась. Спокойно преодолев деловой центр Мосгава, два товарища вышли в его культурный центр, место, где было сосредоточено все, что великославцы считали своей культурой. Это был особый, защищенный законом район, где, в отличие от всего остального города, строить новые дворцы и храмы можно было только по особому распоряжению совета по культуре. А если учесть, сколько требовали в совете по культуре за такое разрешение, то тут официально ничего и не строилось. Но зато проводились капитальные ремонты. Что такое капитальный ремонт по-масгавски? Как понял Зак, это примерно следующее – берется старый и красивый дом. После чего этот дом доводится быстренько до состояния, когда никакой исторической ценности он больше не представляет, например путем случайного возгорания или неизвестно откуда взявшихся подземных вод. Так как дом становиться аварийным, то все, что находится за фасадом, сносится и строится с нуля за финансы нового заказчика. И все бы вроде ничего, если бы не одно «но» – улица, по бокам которой стоят сотни фасадов, и ни одного дома, выглядит несколько страшновато. Это выглядит так, как будто вокруг не живой город, а двумерные театральные декорации, причем то, что никто из прохожих этого не замечает, еще сильнее усугубляет картину. Заку в первый момент вообще показалось, что он попал в большой кукольный театр, и Аву стоило больших трудов убедить его, что вокруг не декорации и марионетки, а просто массовый капитальный ремонт.
Впрочем, нашим героям надо было не сюда – офис корпорации Мен находился намного дальше. А потому после культурного они перешли в политический район. Незримой границей между двумя этими гранями многогранного города служила толпа. Не та, что встретила Зака возле вокзала – то была толпа бегающая, торопливая, погруженная в себя. Тут же была толпа стоящая, причем не просто стоящая, а гордо поднимающая над собой большие фанерные плакаты с самыми различными надписями. Начиная от банальных «За свободу!», продолжая тривиальными «Мы любим президента!» и заканчивая избитыми «Даешь право на колбасу!», плакаты описывали абсолютно все – от любви к родине до любви к выпивке, включая абсолютное нежелание ради любимых хоть что-то предпринимать. Бастующие, а может митингующие, а может и просто воплощающие в жизнь право каждого человека на высказывание правильных идей, тысячи людей часами стояли на одном месте, пока в толпе не находился кто-то, кто бы догадался предложить перейти на другое. Основным контингентом тут были пожилые пенсионеры, для которых это был своеобразный круг по интересам и единственный способ пообщаться с такими же как они, да молодые парни и девушки, для которых это был хороший способ дополнительного заработка. Как рассказал Заку Ав, некоторые упорные студенты умудрялись стоять в подобных митингах по несколько суток подряд, и так каждую неделю, так что через год учебы возвращались домой на летние каникулы уже на собственном сусликомобиле, а то и подвозя с собой пару преподавателей на их участки. Впрочем, Зака толпа эта сейчас не сильно интересовала, как и возвышающийся за ней остроконечный шпиль дворца царя-президента. Так как никто Менского не просил свергнуть местную власть, или наоборот, предотвратить ее свержение злобными мятежниками, то и дела до политики Великославии ему не было. Разве что висящая неподалеку карта заинтересовала…
А карта эта была действительно совершенно особенной. И не только потому, что была размером с целое здание. Причина была в другом – карта эта изображала Иноземнию не такой, какой она была сейчас, а такой, какой ее хотели видеть великославцы. То есть с одной единственной страной, Великославией, протянувшейся от северного до южного океана и от восточных гор до самых далеких западных островов. Причем это был не какой-нибудь план мировой войны, нет. Карта была с пояснениями – на каждом, даже самом маленьком, регионе было написано, исходя из каких именно предпосылок он должен принадлежать Великославии и какие именно документы это подтверждают. Так что у любого, кто смотрел на эту карту, особенно если этот кто-то был великославцем, не оставалось никаких сомнений – родина велика и широка, а то, что некоторые ее части сейчас являются независимыми государствами, да и являлись такими всю обозримую историю… Это все ерунда. Вот когда протрезвеют великославцы, когда они возьмутся наконец за ум – тогда все сразу на свое место станет… Впрочем, и карты эта вызвала у Зака скорее обычный любознательный интерес, чем нечто большее. Тем более что впереди уже виднелись верхушки того, что привлекало в Мосгав туристов со всего мира. Впереди виднелся знаменитый район Безумных Памятников.
Изначально никто даже и не думал, что тут что-то подобное возникнет. Был очень хороший и правильный проект, согласно которому тут должна была возникнуть аллея всех самых выдающихся героев Великославии. Тут должны были стоять короли и первопроходцы, поэты и маршалы, ученые и художники. В общем все, кто внес свою лепту в величие Великославии. И кто знает, быть может, и в Мосгаве бы возникла очередная, пятая, десятая или двадцать пятая в мире аллея славы, но нашелся человек, который город от подобной участи. Никто уже не помнит, как звали его и откуда он был родом, потому что в историю этот человек вошел просто как Великий Скульптор. В начале ничего не предвещало его величия – обычный, рядовой, один из многих, он, как и всякий амбициозный молодой человек, решил подать свой проект на рассмотрение, когда проводился конкурс на лучший памятник Первому Великославу. И, как и любые нормальные люди, члены комиссии тут же эту работу забраковали, решив, что подобный бред сумасшедшего попал на конкурс по чистой случайности, в то время как предназначался для психиатрической лечебницы как экспонат безграничных возможностей человеческого безумия. На этом бы все и закончилось, если бы не чудо. Причем сотворил это чудо не великий волшебник, а обычная секретарша, которая не там поставила запятую, не там точку, а в результате на завод был отправлен документ, согласно которому именно проект будущего Великого Скульптора предназначался для украшения аллеи героев. Конечно, на заводе были тоже не дураки, но, почесав в затылках, они решили – начальству виднее, и точно в срок то, что им заказывали, и водворили на постамент. Потом было торжественное открытие, двадцать один сердечный приступ, шесть инфарктов и четыре инсульта, долгие диспуты в парламенте, назначить автору проекта смертную казнь или не щадить, оставить на свободе, позволив свершиться народному гневу. А пока то да се, пока обсуждалось, на сколько именно миллионов частей разбить этот ужас и куда потом их поглубже запрятать, на памятник глянул один иностранный турист, второй, третий… В результате правительство страны оказалось лицом перед удивительным фактом – Мосгав внезапно превратился из города, в котором и показать нечего, в мировой туристический центр, и смотреть сюда приезжали люди только на одно – статую Первого Великослава в исполнении Великого Скульптора. Оценив всю выгоду, которую может принести стране индустрия туризма, правительство и царь-президент лично постановили – памятник не трогать, многотысячную толпу, которая требовала его уничтожения, разогнать, а Великого Скульптора запрятать где-то глубоко, заставив творить на благо отечеству. А тот был и рад стараться – создав за свою жизнь добрую сотню монументов, один страшнее другого, он еще и собственной школой обзавелся, собственным течением, собственными учениками, которые и после его смерти продолжали украшать аллею героев, которая теперь иначе как район Безумных Памятников и не называлась, все новыми и новыми творениями. Поток туристов не иссякал, как и гнев самих великославцев по поводу уродования их столицы, так что в конце концов правительству пришлось признать район Безумных Памятников зоной, закрытой для доступа всем жителям Великославии, и открытой только для граждан других стран. Конечно, великославцы не сдавались – они умудрялись принять гражданства другой страны, полностью стереть все свои корни, а потом приехать в Мосгав, и все же стукнуть пару раз тяжелым молотом по мрамору и граниту статуй. Но служба безопасности была начеку, и толком повредить ни одно из творений Великого Скульптора и его последователей еще никому не удалось.
Зак, к счастью для его психики, хоть и к гражданам Великославии и не принадлежал, но и подтверждающее обратное документов не имел. Так что ему вместе с Авом пришлось ограничиться только осмотром издалека знаменитой аллеи, но и этого оказалось вполне достаточно, чтоб Менский оставил последние сомнения по поводу отсутствия у жителей Иноземии даже подобия мозгов. К счастью для Иноземии, продолжать обдумывать эту тему Заку не позволили обстоятельства. И заключались они в том, что как раз в это время Ав указал ему на довольно «неприметное» здание, при этом сообщив:
– Вот это и есть центральный офис корпорации Мен в Мосгаве.
– Да? – только и заметил Зак, – Странно, я думал, что они себе могут что-то и посолиднее построить…
Что ответить на это Ав так и не нашелся, за и сам Менский довольно скоро сообразил, что он сказал что-то не то. Потому что как и всякий нормальный человек, Зак привык смотреть вперед и по сторонам, а тут следовало глянуть в первую очередь вверх. Потому что перед Заком стоял первый в его жизни небоскреб. Казалось бы, ну что тут особенного? Случалось Менскому перебираться и через горы, по сравнению с которыми это здание будет не более чем травинкой около могучего дуба. Но одно дело горы, и совершенно другое дело творение рук человеческих. Высотой в добрых сотню этажей, концерн Мен уходил в небесную высь, тем самым достаточно наглядно говоря – я тут главный, и если не желаете проблем, если жизнь еще не надоела – лучше со мной даже и не связываться. Именно такие чувства заложили в это здание архитекторы, и именно так его воспринимали все, кроме, естественно, Зака. Потому что мысли Менского пошли в другую сторону – если здание такое высокое, значит оно такое же большое, значит там много всего, значит найти то, что надо, будет тяжело, а значит надо перекусить. Решив, что все промежуточные этапы размышлений не столь важны, Зак наконец поведал Аву свое окончательное решение:
– Пора перекусить.
– Опять? – не понял Ав, – Мы ж только три часа назад завтракали, я не понимаю…
– Ав, мы ТРИ часа назад завтракали. Не один, не два, а именно три часа назад! Так что пора перекусить. Ты со мной?
– С тобой, – подтвердил Ав, действительно направившись с Заком к расположенному прямо под открытым небом на противоположной сторону улицы кафе.
Там, заказав себе сытный ленч а Аву стакан минеральной воды, Зак принялся заниматься обдумывание плана добычи необходимой информации. А так как он и сам толком не знал, какую именно информацию он хочет добыть, то Менский занялся изучением небоскреба. Здание, надо заметить, было красивое – золотисто-голубое, сверкающее на солнце, оно производило впечатление чего-то из прекрасного отдаленного будущего, по воле случая вернувшееся в грязное постылое настоящее. При этом оно было построено не как простая коробка, а уступами, как крепость, и крышу его венчал шпиль с уже знакомой Заку эмблемой. Решив еще раз проверить самого себя, не ошибся ли он случаем, Зак, не замечая удивленные взгляды всех окружающих и крайне удивленный взгляд Ава снял с шеи свою половину родового медальона и сопоставил ее с тем, что было изображено на шпиле. Как он и ожидал, совпадение было полное – символом корпорации Мен действительно был его родовой герб, и для сомнений не было никаких оснований. Облегченно вздохнув, Зак вернулся назад к еде, повесив половинку гербового амулета на место.
– Откуда у тебя это? – наконец решился спросить Ав.
– Что это? – не понял Зак.
– То, что ты только что держал в руке. Левая половина символа власти?
– Символа чего? – опять не понял Зак.
– Символа власти.
– Ав, я что-то не понял. Разве это символ власти? Это же, насколько я понимаю, герб корпорации Мен, не так ли?
– Почему ты так решил? – на этот раз уже удивился Ав, – В принципе, никто не спорит, что корпорация Мен обладает властью, но чтоб пользоваться символом власти в качестве своего герба… До такого они, я думаю, никогда не дойдут.
– Подожди, – остановил его Зак, – Тогда чего же этот символ делает на шпиле этого дома? Или что он делал на рекламном плакате в Вые, на центральной площади?
– На шпиле? – удивился Ав, бросил вверх свой взгляд и, естественно, ничего не заметил, – Нет там ничего, Зак. Шпиль пустой. И на плакате на Площади Независимости Всех Святых в Выйыке никакого символа власти не было, это я точно помню. Я там много раз за последнее время бывал, плакат есть, но на нем кроме слова «Мен» золотыми буквами на голубом фоне и нет ничего.
– Нет? – не понял Менский, после чего повторно глянул на шпиль. Герб там как висел, так и продолжал висеть, и никуда пропадать даже и не думал. Решив, что эта проблема тоже заслуживает определенного внимания, Зак решил выяснить все с начала. – Давай так. Ав, ты мне можешь рассказать, что это именно за такой символ власти? С самого начала. Как для человека, который о таком и не слышал никогда.
Ав, хоть и удивился такой просьбе, все же начал рассказ. Как оказалось, герб Мена – древний символ власти, корни происхождения которого теряются в необозримой дали. Что он когда-то обозначал – неведомо, откуда происходит – неизвестно, но так уж повелось, что все, кто находится у власти, просто обязаны в свои гербы и печати вставлять пусть небольшой, но все же кусочек этого символа. Причем чем крепче власть, тем больший кусок можно вставить. Главное не переборщить – пробовали древние правители сразу четверть символа власти в своих печатях использовать. Все плохо кончили, причем очень скоро после своего опрометчивого решения. В результате методом проб и ошибок выяснилось, что оптимальным является примерно одна тридцать вторая символа власти, это одновременно и поможет ее укрепить, и не вырвет из рук. Те из президентов, королей и царей, кто не так уверен в своей силе, должны брать одну шестьдесят четвертую, те же, кого любит народ, и кто власть свою крепче крепкого держит, и одну шестнадцатую тоже могут себе позволить. При этом половину, естественно, как у Зака, даже самые большие диктаторы и тираны не решались при себе держать, потому что каждый ребенок знал – символ власти губит. Он, помогая в тяжелые моменты принимать правильные решения, губит человека, высасывает из него все слабости, открывает человека для всех бед внешнего мира. Как конкретно это происходит, где тут сказка, а где реальность – точно не мог сказать никто. Но и рисковать тоже никто не брался.
Рассказ Ава, как ни странно, не особенно удивил Зака, а скорее пробудил в нем определенный интерес. И дело тут было ни в том, что лично ему в Мене и весь полностью знак власти никогда не мешал. Просто Зак задумался – а откуда, собственно говоря, его фамильный герб происходит? Ведь должен был кто-то его когда-то придумать, нарисовать, чтоб потом поколения Менских могли им пользоваться в качестве печати на своих бумагах? И хоть Менский не исключал и то, что мог кто-то из его предков быть выходцем из Иноземии, между временами Ажау Гаста и Зака Менского много поколений прошло, но все же намного более вероятным для Зака выглядел вариант, согласно которому этот знак в Иноземию прибыл из Мена. И только тут почему-то стал обладать особой силой…
Хотя стоп, кто сказал, что в Восточном мире этот знак никакой силой не обладал? То, что это никто не проверял, еще ровным счетом ничего не значит – быть может, что и там он означал то же самое, что и тут? Данный вопрос представился Заку интересным, и потому он твердо решил – с этим надо разобраться. Но для начала найти родителей. Хотя бы для того, чтоб у них самих все это и выяснить. А если корпорация Мен – их собственность, то заодно и узнать, откуда берутся эти самые знаки, которые кроме Зака никто не видит.
– Ладно, Ав, – наконец решил приступить к активным действиям Зак, – С символом власти разберемся потом, а сейчас надо бы попробовать разузнать, кто хозяева этого учреждения. У тебя есть какие-то идеи?
– Нет, ты ж сказал, что сам разберешься…
– Да, вроде было что-то подобное… Что же, посмотрим. Пошли.
Зак, расплатившись по счету, спокойно отправился в сторону небоскреба, и Ав последовал за ним. В начале никаких проблем не предвиделось – приводимая сусликами в движение дверь вела в обширный зеркальный вестибюль, где было все четыре вещи – три приводимых в движение сусликами лифта и один дежурный, скучающий в одиночестве в уголке обширного помещения. Все остальное место занимали лишь зеркала, орнаменты, картины, фрески, да прочие предметы искусства, которые обычно используется для заполнения большого пустого пространства. А больше ничего не было. Совсем ничего. Ни окон, ни дверей, ни даже кнопок, которыми бы эти самые лифты можно было вызвать. Не похоже было и на то, что дежурный в курсе – он полностью игнорировал все попытки Зака обратить на себя внимание, поглощенный чтением крайне увлекательной газеты. Сначала Менский решил, что отвлечь этого человека все же удастся, если, например, попытаться своим мечем взломать кабину лифта. Не удалось. И лифт, и дежурный полностью игнорировали все потуги Зака, так что Менскому не оставалось ничего, кроме как прийти к первому неутешительному выводу – через парадный вход в офис корпорации Мен не проникнуть. Обход здания показал – и через задний тоже, потому что таковой у небоскреба отсутствовал. Ну и наконец, внешний осмотр вынес окончательный вердикт – через окна тоже не пролезть, потому что этих самых окон в здании насчитывалось ровно ноль штук. Неутешительные выводы, которые бы возникли из анализа ситуации у любого другого человека, у Менского даже не подумали возникать – нет возможностей пройти через дверь и окно, значит надо это сделать как-то по другому. Или вообще не делать.
– Ав, а те, кто тут работает, как они попадают в здание?
– Я точно не знаю, но по-моему – никак, – честно ответил Ав.
– То есть как, никак? – не понял Зак, – Тут что, никто не работает?
– Нет, кто-то тут точно работает. А вот кто именно, как он туда попадает и чем занимается – этого никто не знает. Говорят, есть какой-то тайный проход, который ведет едва ли не под всем городом, начинается где-то в противоположном конце, а приводит прямо сюда. Но так ли это – неизвестно, потому что если такой ход и есть – по нему никто не проходил. Ну что, Зак, передумал уже разбираться, кто этим Меном командует? Я тебе говорю, это совершенно бесперспективное дело…
– Нет, не передумал, – честно признался Зак, – Хотя… Надо, наверно, придумать что-нибудь другое.
– Совершенно верно, – ответил Заку голос, который Аву просто не мог по определению принадлежать. Потому что голос этот был женским, и его обладательница как раз только что подошла к двум беседующим около небоскреба молодым парням, – Совершенно верно, – повторила она еще раз, убедившись, что внимание обоих собеседников уже обращено в ее сторону, – И я даже могу сказать, что именно следует сделать.
Глава 6. Цель достигнута. Цель достигнута?
Пожар!
Глас вопиющего в пустыне.
– И что? – поинтересовался Зак.
– Подожди, – не дал девушке ответить Ав, – Пусть сначала ответит, кто она такая, что тут делает и откуда она вообще знает, что нам надо?
– Ав, слушай, я понимаю, что ты только так и привык. Ты и от меня не отставал, пока я тебе не представился. Но вот только я могу и сам на часть твоих вопросов ответить. Кто такая – молодая и красивая девушка. Что она делает – стоит и хочет поговорить с нами. Откуда знает – мы достаточно громко говорили, чтоб можно было догадаться о смысле нашей беседы. Это все понятно и так. А вот что она хочет предложить – я пока еще не знаю, и мне бы было интересно это услышать.
– Меня зовут Она, – представилась девушка, и, видя реакцию Зака, добавила, – Не онА, а Она, ударение на первом слоге. Полное имя Онария, я его ненавижу, если кто ко мне так обратится – обижусь, потому – просто Она. Ты, как я понял, Ав…
– Авант. По образованию юрист.
– …а ты Зак…
– Зак, – подтвердил Зак.
– Ну вот мы и познакомились. Итак, как я поняла, вы хотите проникнуть внутрь этого здания и узнать, кто является руководителем и владельцем корпорации Мен?
– Не совсем, мы хотим узнать, кто является владельцем, и не видим иного способа сделать это, кроме как проникнуть внутрь, – уточнил Зак.
– Совершенно верно. – Она улыбнулась. – Ты сам, Зак, почти ответил на вопрос, что вам следует делать. Вам следует отправиться в другое место, где есть интересующая вас информация, и там все и узнать. Потому что внутрь этого здания проникнуть невозможно. Уже слишком много людей пробовали это сделать, чтоб дать столь категоричный ответ.
– И ты, совершенно случайно, знаешь, где мы можем достать эту информацию? – не высказывал особого доверия к Оне Ав. – И сейчас ей возьмешь, да и поделишься?
– Знаю, хоть и не буду утверждать, что случайно. Но вот делиться, не думаю, что мне бы этого так хотелось. Вот продать эту информацию, это можно. Сколько вы за нее можете предложить?
– Нисколько, – честно ответил Зак.
– Почему так? – Она удивилась, – Вы что, не верите, что эта информация того стоит? Или думаете, что я вас обману?
– Нет, – признался Менский, – просто я не вижу смысла платить за то, что я могу узнать и так.
– Это каким образом? – тоном дождавшийся наконец утром жены поинтересовалась Она, – Уж не думаешь ли ты, что я так просто, и раскрою вас все свои тайны?
– Ну, честно говоря, и об этом я тоже думаю. Но если честно, то раз ты говоришь, что такое место есть, и ты про него знаешь, значит и я могу догадаться, что это за место. Логично? Логично. А платить за то, что я и сам могу сделать, я не привык.
– Да уж, – такого поворота событий Она не ожидала. – Ладно, ты, пожалуй, прав. Не думаю, что открою особую тайну, потому что в то место попасть не намного легче, чем в это. Поясняю. Так как по уставу, насколько я знаю, «Мен» – закрытое акционерное общество, то для того, чтоб начать работу в Великославии, совет его акционеров должен был подписать с государством договор на право ведения предпринимательской деятельности. В этом договоре обязательно указываются все реквизиты организации, в том числе и ее владельцы, место их жительства, ни у так далее, до самых мелочей. А значит вся интересующая вас информация просто обязана быть в Центральном Государственном Архиве.
– А что такое этот архив?
– Центральный Государственный Архив, или просто ЦГА, – вместо Оны пояснил Ав, – это место, где находится абсолютно вся документация на абсолютно все. И попасть туда хоть и полегче, чем в Центральный Архив Безопасности Государства, где находятся все не попавшие по соображениям секретности в ЦГА сведения, но все же скорее невозможно, чем наоборот.
– Подожди, давай так – там двери есть?
– Есть.
– В них можно пройти внутрь?
– Если у тебя нет особого пропуска, который можно получить только у…
– Ав, я тебя не спрашивал, можно ли в плане доступности, можно ли в плане физической реальности?
– Можно, – подтвердил Ав, – Но…
– Но на месте разберемся. Так, тут кто-нибудь дорогу туда знает? Ты, Ав, знаешь? Ну и прекрасно. Пошли. Она? Ты как, идешь с нами?
– Иду, – подтвердила девушка, – Хоть я и не понимаю, зачем это делаю. Но вы меня заинтересовали.
– Ну тогда в путь.
И уже втроем отряд Зака, хоть никто из его участников пока еще не знал, что это отряд, продолжил путешествие по лабиринту улиц Мосгава. Направляясь в сторону Центрального Государственного Архива.
– А все же, Она, – поинтересовался Зак, – я хоть и не настаиваю, но интересно – чего ты вдруг нам решила помогать.
– Я же сказала, интересно. Ладно, я все понимаю, это смотрится несколько подозрительно, когда случайный человек вдруг решает бросить все и идти с чужими людьми, но я сама не знаю почему, вы меня заинтересовали. Тем более я умею определять сразу, что человек из себя представляет. И как я вижу, вы похожи на меня – вы тоже все свое всегда носите с собой, всегда готовы сняться с места и отправиться туда, куда глядят глаза. Это в нынешнем мире довольно редкое качество, таких людей достаточно мало, и мне всегда интересно, когда я с ними встречаюсь. Ну скажите, я разве не права?
– В отношении меня права, – подтвердил Зак.
– А во отношении меня – нет. Я всегда знаю, зачем и куда я направляюсь…
– Ну и зачем ты отправился со мной? – поинтересовался Зак.
– Ну… Почти всегда, – уточнил Ав.
– Вот, что я и говорила. Но, конечно, вы правы – просто так никто ничего не сделает. Честно говоря, меня корпорация Мен давно интересовала, я тут далеко не первый день наблюдаю, что вокруг да около происходит. А тут вдруг сегодня вы появились, так все настойчиво осматривали… И… Зак, скажи, мне показалось, или твой медальон – это половина знака власти?
– Вот этот? – спросил Зак, достав свой фамильный герб, и вызвав очередной приступ удивления у окружающих, – Не знаю, может и половина. Никогда этим не интересовался.
– Ну а все же, – не отставала Она, – я чувствую, что этот знак для тебя не просто символ власти, а нечто большее… И он как-то связан с твоим поиском… В чем тут дело, не раскроешь тайну?
– Да нет никакой тайны, – удивился Зак, – Я ищу двух людей, у которых есть вторая половина этого медальона, а на шпиле… – начал было Зак, но сообразил, что рассказывать опять про пропадающие значки на шпилях было бы слишком долгим и утомительным, просто закончил, – Короче, я думаю, что вторая половина может быть у тех, кто владеет или командует этим концерном, и потому их и ищу.
– Ты хочешь сказать… – попыталась подсуммировать сказанное Она, но закончить свою мысль так и не смогла, параллельно с Авом погрузившись в раздумья. Наконец, придя к определенной мысли, она сообщила, – Я думаю, что если кому и под силу носить половину символа власти – то только тем, кто этой властью реально обладает. И тут действительно первая приходящая на ум кандидатура – легендарный хозяин Мена, так что, Зак, твои подозрения не беспочвенны.
– Я знаю, – ответил Менский, – Никогда в своих решениях не сомневался.
Что возразить на это Она не нашлась, потому что как раз в этот момент Ав сообщил:
– А вот и ЦГА…
Архив был хоть и внушительным, монументальным зданием, но все же до офиса концерна Мен ему было так же далеко, как вырытой землянке ранавов до дворца Зака в Мене. Из серого мрачного гранита, стены архива с тремя рядами импозантных колонн нависали над людьми, давили всей своей массой, придавливали к земле. На огромных, трехметровых окнах висели решетки полуметровой толщины, исключая даже потенциальную возможность несанкционированного проникновение вовнутрь. Перед громадными двухстворчатыми дверями из железного дуба стояли на страже четверо могучих воинов, держащих в руках не только привычные арбалеты, но и трехметровые алебарды, которые бы и Зак с трудом от земли оторвал… Короче, все так и располагало к тому, чтоб забраться вовнутрь и найти там интересующую бумажку.
– Ну вот, и что теперь делать? – саркастически поинтересовался Ав у Зака.
– Думать, – ответил ему Менский, – В принципе, один вариант я сразу вижу – я вырубаю мечем этих стражников…
– …после чего со всего города сбегаются еще пару тысяч человек, которые и тебя, и нас за компанию, превратят в аппетитный фарш, – закончила за него Она, всего на пару десятых секунды опередив собирающегося сказать то же самое Ава.
– И потому я и говорю, надо думать. Это я беру на себя. Ваша же задача – пока я буду думать, раздобыть где-нибудь тут какое продовольствие. Есть вопросы?
– Зак, ты ж только что завтр… – начал было Ав, но вовремя сообразил – это не вопрос, а утверждение, и Менский все равно пропустит его мимо ушей.
Впрочем, ни Ав, ни Она не собирались бежать куда-то за едой, и терпеливо ждали, пока Зак найдет свое гениальное решение. А Менский его усердно искал. Для начала он проанализировал, что происходит с теми, кто хочет войти. Как оказалось, ничего особенного – их всего лишь час проверяют, посылают пару десятков гонцов в разные организации, обыскивают, что-то долго расспрашивают и потом, если совершенно случайно так ничего и не найдут, с небольшой вероятностью пропускают внутрь. При этом, как оказалось, кроме четырех дежурных у входа из ЦГА в любой момент могла еще выскочить целая толпа самых разных подозрительных типов, при этом каждый из них следил не только за нежданными гостями, но и за своими сослуживцами, чтоб никто из них не дай бог не передал никакой секретной информации посторонним людям. Все это смотрелось со стороны достаточно смешно и комично, и, как и всякое смешное и комичное, было реальной преградой для планов Менского. Так как единственным, что в Великославии работало без сбоев с самых давних времен, наравне с воровством и пьянством, была служба карательных органов (не правоохранительных, те всегда из рук вон плохо работали, а именно карательных), то и работали тут не на совесть, а на страх. То есть еще лучше. Конечно, если дела не касалось того, что и страх может перебороть… Например больших денег…
– Она, Ав – из вас кто-то смог бы достать или купить пропуск в ЦГА?
– Если ты, Зак, миллионер – то я бы, пожалуй, смогла. Я думаю, что за неделю бы управилась, если бы очень постаралась, но таких денег у тебя наверняка нет, – сообщила Она.
– Деньги не проблема, – успокоил ее Зак, но тут же заверил, – Но так мы поступать все равно не будем. Ладно, пошли.
– Куда? – не понял Ав.
– В сторону ЦГА, – пояснил ему Менский.
Подойдя к дверям, под недоуменные взгляды стражников Зак поинтересовался у них:
– Скажите пожалуйста, а что надо, чтоб сюда пройти?
– Запрещено! – заверил его самый большой страж, в то время как самый маленький что-то уже усердно передавал вовнутрь.
