Текст книги "Иноземия, или туда и снова туда"
Автор книги: Михаил Высоцкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)
– Потому что тот, как и многие другие дома, принадлежали нашим братьям по вере, – пояснил Джэндэр, – Они тоже хотели лучшей жизни для народа, жизни, где не было бы места кровопийце-диктатору. И когда они попались, их было объявлено врагами всех живых, публично казнено, их память предана забвению, а дома объявлены рассадниками чумы. И любой, кто к ним приближался, должен быть вычеркнут из списка живых и предан самой лютой смерти.
– То есть если бы мы оттуда вышли…
– Если бы вы сделали такую глупость, вас бы разорвали на куски, – подтвердил Вильврат.
Зак понимающе покачал головой и вместе с девушкой последовал в свою комнату. Там Она первым делом поинтересовалась:
– Зак, что ты задумал?
– То, что и обещал. Сыграть на азартности Ажау и его уверенности в собственном превосходстве.
– Но тебе же сказали, он никогда на поединок не пойдет…
– Пойдет, – заверил Ону Зак, – Если это будет поединок не на мечах, а на выживание.
– То есть? – не поняла девушка, – Что ты ему хочешь предложить?
– Посоревноваться в альпинизме, – улыбнувшись, ответил Менский.
– Альпинизме? – удивилась Она, – Я и не знала, что ты занимался альпинизмом…
– Я и не занимался никогда, – признался Зак, – Так, по горам ходил, иногда от нечего делать забирался на не особо высокие вершины, а так, чтоб особым профессионалом быть… Не довелось.
– Тогда я не поняла, как ты собираешься…
– Вот надеюсь, что ты меня научишь. Тем более, что пару дней у нас есть, а точнее – четыре, так что прямо завтра с утра едем заниматься.
– Куда? – саркастически поинтересовалась Она, – Ты что, без года неделю тут прожил, а уже знаешь все местные туристические пути и маршруты?
– Все – нет, но один точно знаю. И тебе я о нем говорил, гора Убийственная, она же Сердечная.
– То есть ты хочешь попытаться на нее…
– Я не хочу ничего пытаться, Она. Я собираюсь сделать то, что не удалось Ажау – залезть на нее. Я думаю, что когда мне это удастся – у него не будет никакого выбора. Его гордость будет задета, как же, пришел неизвестно кто, и покорил гору, до этого считающуюся неприступной. А значит он забудет о благоразумии, и потом… Собственно говоря, что будет потом я точно не знаю, но у меня есть как минимум несколько сценариев развития событий. Например, он может попытаться подняться вслед за мной, или просто решит выяснить, кто я такой и откуда взялся. В любом случае, мы останемся один на один, а уж тут, где нам не будет мешать его вездесущая охрана, мы и поговорим по душам…
– Зак, это безумие! – совершенно справедливо заметила Она, – Если ты не альпинист, то как тебе тягаться… Впрочем, то, что ты безумец, я поняла уже давно. Хорошо, посмотрим, чему тебя можно научить…
– Вот-вот, так и надо было начинать. Тем более, я, честно говоря, не вижу другого способа решить наши проблемы столь оперативно, а время поджимает…
– Зак, – решила наконец раз и навсегда выяснить Она, – Ты все время спешишь! Почему? Нас никто не ограничивает во времени, и его у нас столько, сколько мы сами себе позволим. Конечно, я понимаю, твои родители в тюрьме, и…
– То, что мои родители в тюрьме, как раз меня не торопит. Не казнили сразу – не казнят вообще, на то мы и Менские, чтоб так просто голову не терять. А поджимает меня совершенно другое – мне на все про все было изначально дано порядка трех месяцев, и хоть времени еще полно, я совершенно не уверен, что тут наши поиски подойдут к концу. И я не удивлюсь, если Квэрта тут уже не будет, и след опять уведет куда-нибудь в далекие края…
– Но почему три месяца! – не унималась девушка.
– Потому что потом дышащая пещера опять сомкнется, и сколько лет через нее нельзя будет пролезть – никто не знает, – честно ответил Зак, убедив Ону, что ничего она от него не добьется.
Тем временем похоже кто-то все же вспомнил, что наши герои уже давно обходятся без еды и питья, а потому их старый знакомый в одной набедренной повязке с на этот раз уже четырьмя подносами принес обед. Он же ужин. Он же просто еда. С трудом растолкав сладко спящего Ава, путники принялись за еду, коротко поведав о прошедшем совете и о плане Зака. Взявшись за голову, Ав лишь ею покачал, оставив идею Зака без комментариев.
Подносы уже были пусты, а тройка путников сыта и довольна, когда проведать их, а заодно и донести решение совета, пришел Ивл.
– Зак Менский, – в своем традиционном стиле начал Ивл, – Готов ли ты выслушать наше решение? – не дождавшись от Зака ответа Ивл продолжил, – Суть нашего решения такова – мы сожалеем о том, что ты отказался прислушаться к гласу разума и внимать тем, кто знает больше тебя, однако из уважения к твоему отцу мы согласны оказать тебе ту помощь, которую ты просишь. Мы готовы содействовать тебе в твоих начинаниях, но ты должен понимать – мы не несем никакой ответственности за поступки твои, и по прежнему предлагаем отказаться от необдуманных решений и внять…
– Короче, решили посмотреть, чего я тут понаделываю, но если что – вы тут ни при чем, вы отдельно, я отдельно, и вообще мы друг друга не знаем. Достойная уважения позиция, в принципе, большего мне и не надо, – ответил Зак, – Что-то вроде благодарности вам выносить, или обойдетесь? Впрочем, обойдетесь – это вы мне должны быть благодарны, что я за вас всю работу сделаю. Что-то еще, Ивл?
– Нет, больше ничего, гроомбан прибудет сюда завтра утром. Я не рекомендую долго его тут держать, мы вам достанем подходящую форму, но все же они на улицах Отсилаказа достаточно редко встречаются и могут вызвать подозрения, – отношения между Даймом Стимхэмстэром и Заком Менским явно не складывались, а потому сказав все необходимое Ивл не прощаясь ушел.
– Я догадался! – догадался Зак, – гроомбан – это завз! Ну надо же, как они их тут дивно называют…
– Ты хочешь сказать, что ты этих зверей уже встречал? – переспросил Ав.
– Я? Я их не только встречал, я пол жизни только на них и катался! – окончательно запутав Ава с Оной сообщил Зак, после чего добавил, – Ладно, я как бы уже двое суток глаз почти не смыкал, так что наверно прилягу поспать… Разбудите утром, хорошо?
Не дождавшись согласия, Зак повалился на кровать и уже через несколько секунд сладко спал.
Глава 15. В небеса!
– «Человек!»
– «Паук!».
Философский диспут «Люди и насекомые», пятну на стене посвящается.
Рано утром наши герои позавтракав из все той же кладовки и закупив все в том же магазине подробную карту интересующей их части Южного мира отправились в путь. От поисков альпинистского снаряжения Зак из принципа отказался, сообщив, что ему собственных рук и ног для любых гор хватит, а страховка и даром не нужна. Она с Авом окончательно убедились – Менский сошел с ума.
Дальние родственники завзов, тут именуемые гроомбанами, только с первого взгляда показались Заку понурыми. Спустя небольшое время, то ли разобравшись в сути своего нового хозяина, то ли обрадовавшись возможности побегать, предоставленный заговорщиками зверь уже весело скакал по городу, общаясь со всеми веселым гудением своего хобота. Ав и Она с непривычки вроде бы немного даже испугались, но очень скоро привыкли, и поняли очевидную для Зака вещь – завзы ничем не хуже сусликомобилей. А может и лучше, так как не требуют никакого управления, а бегут себе вперед, сами огибая любые препятствия. Бегут, конечно, не так уж быстро, но даже по бездорожью километров тридцать-тридцать пять спокойно делают. Впрочем, и по самой лучшей дороге столько же.
Помятую о том, что им по воле Зака предстоит дневная прогулка через пустыню летом, наши герои запасливо озаботились о том, чтоб иметь достаточный запас еды, воды и зонтов от солнца, почти полностью израсходовав все средства из одолженного Авом кошелька. И, примерно за полтора часа проехав весь Отсилаказ, это с учетом времени на закупки, перебрались через Мисниламу, одолели средней высоты холмы и оказались в пустыне.
Изначально по карте было примерно оценено, что от города до неприступной горы порядка шестидесяти-семидесяти километров, то есть два часа езды. Казалось, что это не так уж и много, и если приделать над седлом зонт, укрыться под ним, пить воду, то данная поездка превратится если и не в приятную прогулку, то в нечто терпимое. Оказалось, что это только казалось. Потому что хоть широта и долгота города и пустыни были одними и теми же, температура тут была выше на десять-пятнадцать градусов. То есть по сравнению с этой пустыней все круги ада на полюсе располагались, а для того, чтоб что-то пожарить, тут надо было это что-то просто на пару секунд уронить на землю. Эффект гарантирован. Впрочем, завз – это вам не что-то, и зверь как будто бы даже не замечал, что вокруг твориться.
Впрочем, предложений повернуть не последовало. Зак принципиально считал, что все надо доводить до конца, а Ав с Оной боялись, что если они начнут причитать – Зак им предложит сойти со зверя и возвращаться назад пешком. Или подождать тут, пока он поупражняется в искусстве лазить по скалам.
Было у завза еще одно преимущество перед любой машиной – ему достаточно было указать направление, и дальше он бежал по прямой. Каким образом он умудрялся это делать – так никто толком и не знал, однако в пустыне это было просто незаменимым умением. Еще на холмах у города Зак с Авом сориентировались по карте и определили, где примерно находится интересующая их гора, и дальше оставалось лишь не трогать животное, позволяя тому самолично определять нужное направление. Конечно, выбор был явно не точный, однако так как их целью была гора, да еще и высокая, никто не сомневался, что блуждать особо не придется.
И действительно, примерно через час скачки на горизонте появилось нечто, похожее на гору. И по мере продвижение наших героев вперед это нечто постепенно увеличивалось в угловых размерах, подтверждая, что на гору оно было лишь похоже. Причем отдаленно.
Хотя, в принципе, тут вопрос в том, что считать горой. Если некий географический геологический объект, имеющий природное происхождение, доминирующий над окружающей земной поверхностью благодаря большей высоте над уровнем моря – тогда да, тогда это была без сомнения самая настоящая гора. Но если понимать гору, как нечто конусообразное, имеющее подножье, вершину, в целом поднимающееся вверх под углом меньше девяносто градусов – тогда Убийственная горой не была. Потому как общие законы горообразования ее не коснулись – прямо посреди пустыни стоял огромный куб, сверху на который кто-то поставил верхнюю половину песчаных часов, на которую еще и набросал кучу булыжников. Больше всего этот геологический объект напоминал не гору, а гриб-мутант с прямоугольной ножкой, на шляпке которого образовалась куча каких-то наростов. Причем не простой гриб, а высотой этак метров семьсот-восемьсот, посаженый безумным ботаником прямо посреди песков.
Впрочем, при более близком осмотре стало ясно – это все же гора. Вернее скала, одна большая то ли базальтовая, то ли гранитная скала. Это ни коим образом не поясняло столь дивную форму, однако по крайней мере как и на всякой скале тут были выступы и трещины, используя которые в принципе можно было подниматься наверх. С огромным трудом и не на большую высоту. И уж конечно, только со страховкой. Именно так оценила Убийственную Она, заодно сообщив, что лично ей приходилось преодолевать такие подъемы, но максимум на высоту метров двадцать-тридцать, а уж никак не на пол километра. Зака заверения Оны в невозможности покорения этой горы совершенно не беспокоили.
Итак, добравшись на место и остыв в тени горы, заодно восстановив водные ресурсы организмов и напоив завза, наши герои занялись тем, ради чего сюда и тащились. А именно: Она учила Зака, Зак учился, Ав стоял рядом и скептически за всем этим наблюдал, даже не пытаясь поучаствовать в альпинизме самому.
Начался урок с того, что Она выяснила – Зак не знает про скалы ничего. И умеет не больше, чем знает. Вздыхать от горя уже не было сил, а потому девушка просто начала первый урок, объяснив, за что именно нужно хвататься, как держаться, куда переставлять руки и ноги. Одновременно с теорией Зак осваивал и практику, причем не отлынивая, а работая с полной отдачей. Уже буквально через час он мог спокойно подняться на высоту метров пять, а может и дальше, да вот только Она не пускала. Зная по своему горному опыту, что без страховки подниматься выше – явное самоубийство, она пыталась внушить эту простую истину и Менскому, приводя многочисленные примеры. Однако эти усилия успехом не увенчались – Зак отказывался страховаться, уверяя, что с ним ничего не может случиться. Оне оставалось только разводить руками и продолжать урок. Впрочем, обещание пока не подниматься особо высоко Зак все же дал, согласившись, что для тренировок особые рекорды ставить не стоит.
Вскоре и сама Она почувствовала, что ей тоже хочется вверх. И, махнув рукой на собственные страхи, таки полезла, понимая, что несколько отшедшие за день мышцы после этого заболят еще сильнее. Впрочем, ощущения того стоили. Как ни странно, Зак, совершенно не беспокоившийся за себя, за девушку несколько тревожился, и когда она оказалась уж слишком высоко притормозил ее, попросив так не рисковать. Спорить с Менским не имело никакого смысла, так что Оне не осталось ничего, кроме как прислушаться голосу Зака, Ава и разума и спустится вниз. Кстати, у этого ее поступка оказался еще один необычный эффект – Ав тоже решил заняться чем-то подобным.
Впрочем, он быстро к альпинизму охладел. Если перед Заком и Оной была бросающая вызов скала, взять которую приступом было захватывающе и интересно, то перед Авом просто стояла вертикальная стена. Он так и не смог понять, каким образом можно используя крошечные трещины и выступы подниматься до небес, и не просто так, а еще и получая от этого удовольствие. Так что, взобравшись метра на пол и провисев там секунд пять, Ав от дальнейшего обучения отказался, заняв свой прежний наблюдательный пункт, следя за успехами Зака.
А успехи были на лицо – если утром Зак не знал о скалах ничего, то теперь его можно было бы брать в любой отряд скалолазов. Но только учеником. И только держа под постоянным присмотром более опытных товарищей. Конечно, это был только первый день, и их еще оставалось несколько, но даже с учетом неоспоримых успехов Зака скепсис Оны никуда не пропадал – она могла научить его, пожалуй, всему тому, что знала сама, но даже с такими знаниями и умениями он был бы всего лишь одним из многих. Далеко не самым лучшим. И гору Убийственную ему было явно ни через неделю, ни через месяц не покорить. Зак просто не понимал, что метр в начале пути, метр в середине и метр в конце – это три разных метра, причем каждый следующий больше предыдущего в несколько раз. Если бы на скале были какие-то площадки, на которых можно было бы остановиться, передохнуть… Тогда бы может у Зака и были какие-то шансы, но тогда бы гора не называлась так, Убийственная… Как видела Она, ни на отвесном склоне, ни на том участке, где наклон был вообще отрицательным, не было ни одного места, где бы человек смог передохнуть. И если правду говорили о Ажау, что он поднимался до половины высоты горы, то есть до того места, где наклон с вертикального переходит на отрицательный… А потом и успешно Тогда он действительно величайший из скалолазов, повторить достижение которого простому человеку не по силам.
Всеми этими соображениями девушка поделилась с Заком, не столько пытаясь запугать его, сколько отговорить от дурацкой затеи. Менский на этот раз не перебивал, все внимательно выслушал, после чего коротко и ясно сообщил свое мнение:
– Она, у нас еще несколько дней есть? Ну вот и хорошо, давай займемся пока тренировками, а когда настанет время – посмотрим. Хорошо?
На столь разумное предложение возразить Оне было нечего.
Когда солнце начало клониться к горизонту, наши герои водрузились на проспавшего в тени весь день завза и поехали назад. Жара еще не спала, да она тут никогда особо не спадала, но все же за день организмы успели привыкнуть к такой температуре, и обратный путь дался намного легче. А уж Отсилаказ вообще показался всем весьма прохладным местом.
Когда наши герои добрались домой, солнце уже село.
Впрочем, как они уже убедились, закат солнца был тут не концом, а только началом активной жизни. И каким бы страшным не был тираном и деспотом Ажау Джуниор – жизнь на улицах Отсилаказа была жизнью обычного южного города, бодрой и веселой. Так что, пока уставшие непонятно от чего Ав и Она остались в доме, свежий и полный сил Зак пошел гулять дальше, вернувшись только около полуночи. Зак это время он окончательно убедился – Отсилаказ совершенно не интересный город, разве что очень большой, шумный и густонаселенный. Заведя завза в некое подобие стойла, что умудрились их знакомые-революционеры за один день воздвигнуть во дворе дома, Зак вернулся свою комнату, доел то, что ему оставили Ав с Оной и, пожелав всем спокойной ночи, завалился спать.
Следующие два дня в общих чертах ничем не отличались от первого. Каждой утро обязательно приходил Ивл, интересовался, как у Зака дела, выслушивал, что все идет по плану, и уходил. Также появлялся два раза в день, утром и вечером, большой черный, принося то три, то четыре подноса с разными блюдами, идентифицировать ни одно из которых так никому и не удалось. Иногда по дому шныряли другие заговорщики, впрочем, понять, откуда они взялись и куда деваются, Зак так и не смог. Хотя не очень то этим и интересовался. Дом так и остался большей частью не исследован, рано утром наши герои уезжали и только поздно вечером возвращались, ужинали и заваливались спать.
Как сделал вывод Зак, на третий день за ними кто-то пытался проследить, желая выяснить, куда это они все время ездят. Однако для такого наездника как Менский оторваться от преследования никаких проблем не составило, тем более что маршрут он примерно помнил и уже ездил не по карте, а по памяти.
С самим же альпинизмом, хотя название не очень точное, скорее уж убийственнонизмом, по названию горы Убийственная, дела обстояли несколько лучше, чем надеялась Она. Нет, конечно, Зак не показывал какие-то чудеса, однако уже к концу третьего дня Она призналась – все, что она знала сама, Заку она уже передала. Впрочем, не могла она и не добавить, что этого слишком мало не только для того, чтоб покорить гору, а и просто для того, чтоб считаться профессионалом высокого класса. Менского такие признания отнюдь не обеспокоили. Он сообщил, что в таком случае в завтрашнем уроке нет никакого смысла, и вместо этого следует заняться другими частями его плана.
– Это чем же? – не понял Ав, – Ты ж вроде говорил, что просто хочешь доказать Ажау, что ты лучше, чтоб он разозлился и совершил какую-то глупость. Или это еще не все?
– Все, – подтвердил Зак, – Однако, боюсь, даже если я прямо сейчас доберусь до вершины – никто об этом просто не узнает. Так что нам следует побеспокоиться о том, чтоб Ажау соизволил прибыть сюда собственной персоной. И, предупреждая ваш вопрос, отвечу – для этого я планирую задействовать наших друзей-революционеров.
Как именно Зак собирался это сделать Ав с Оной не уточняли, а Менский, собственно говоря, и не знал.
На шестой день пребывания наших героев в Южном мире когда утром Ивл пришел со своей традиционной проверкой, убедился, что изменений нет, и собирался уже уходить, когда Зак его остановил.
– Слушай, Ивл, а что это за праздник завтра, где Ажау будет принимать участие?
– Он не будет там участвовать, – как дитю малому начала разъяснять революционер, – Он будет зрителем, и наблюдать за праздником середины лета будет со своей трибуны.
– Ну хорошо, какая разница… – отмахнулся Зак, – В чем праздник будет заключатся?
– Праздник средины лета – наш самый древний праздник, доставшийся нашему государству еще со времен, предшествовавших воцарению нынешнего диктатора, – начал лекцию Ивл.
Хоть он и не обладал талантами Корча, поставленным голосом и умением захватывающе рассказывать, но и задача перед ним стояла не такая глобальная. Всего лишь прояснить, что такое один конкретно взятый праздник в одной конкретной интерпретации. Как оказалось, торжество это изначально имело сугубо практический смысл, и связывалось с посвящением юношей в мужи. Впрочем, так было очень, очень давно, и сейчас это просто было большое празднество, с маскарадами, танцами, плясками, взаимными поздравлениями, ну и комплексом прочих развлечений. Причем это был единственный праздник, отмечающийся всеми классами и кастами одновременно, и этот небольшой элемент уровниловки и делал его одним из самых популярных. Отмечался он повсюду и на государственном уровне, хотя, например, то же село предпочитало праздновать дома, в широком семейном кругу, в то время как горожане бродили по улицам, поздравляя каждого встречного-поперечного с серединой лета. Впрочем, помимо народных гуляний у праздника была еще и официальная часть, каждый год успешно организовываемая властями, и потому особо пышная и яркая. Проводилась она традиционно на одной из площадей, которая так и называлась, Площадь Середины Лета. Не меньшая, чем площадь перед дворцом, то есть просто огромная, на время праздника она превращалась в арену, на которой что только не происходило. Там проводились театральные постановки, естественно, одобренные службой безопасности. Выступали те, кто удостоился этой чести на протяжении года своими свершениями. Тут вручались награды самым достойным людям страны, список которых заранее согласовывался и перепроверялся на предмет их благонадежности. Также проводились показательные выступления солдат Золотой Сотни, пели певцы и музицировали музыканты… Короче, народ развлекался по полной программе. Причем единственным человеком, для каждый год строилась отдельная зрительная площадка с троном, был, естественно, Ажау Джуниор, потому как все остальные просто стояли большой толпой. И тут часто бывало так, что рядом стоят рабочий и генерал из аристократии, человек дела и человек ум, мастер и солдат, и все они в равном положении, и у всех равные возможности… Ну, почти. Все таки аристократия, пользуясь своим положением, как правило первой пропускалась на площадь и занимала места поближе к сцене, в то время как работягам оставалось лишь издали за всем этим наблюдать. Площадь спокойно могла вместить тысяч сто человек, а потому и особых давок тут не случалось. Тем более, что за этим внимательно смотрели агенты спецслужб, выискивая среди зрителей возможных провокаторов…
– Понятно, – ответил Зак, – То есть так просто попасть на сцену не получиться?
– Конечно нет! – даже удивился Ивл, – Туда пропускают только по утвержденным службой безопасности спискам. Да тебе и близко к сцене не дадут подойти, там стоит три ряда охраны из Ханского Полка…
– Ну, три ряда охраны мы в Авом, допустим, уже проходили… Слушай, Ивл, если ты из Золотой Сотни, то ты тоже там будешь выступать?
– В этом году – нет, да даже если бы и выступал – там за нами так следят, что хоть в чем-то нарушить заведенный порядок…
– За вами, за лучшими воинами следят? Ну-ну… Тогда скажи, ты знаешь, кто в этом году там будет?
– Знаю, но из них нет ни одного преданного нашему делу, все они прихвостни диктатора, и…
– Это меня не сильно волнует. Ты можешь меня с кем-то из них, или со всеми ними, это было бы лучше, сегодня познакомить?
– Зак, – в голосе Ивла зазвучала сталь, – Я не возражал, когда ты решил вести собственную игру. Я соглашался, когда ты делал непонятные нам вещи, пропадая целыми днями неизвестно где. Но сейчас я ничего для тебя не сделаю, если ты мне не разъяснишь – зачем тебе это надо?
– Зачем? – Зак задумался, – Хорошо, почему бы и нет? Если ты говоришь, что там будут показательные бои, плюс выступают только преданные Ажау люди, то сможет ли Ажау отказать, если они все попросят выпустить меня на сцену?
– Ажау – сможет. Без всяких колебаний. Но он так действительно скорее всего не сделает, потому что ему станет интересно, что эта просьба означает. Однако они никогда не…
– Они никогда не сделают этого, ты это хочешь сказать? Ты не прав, сделают. И для того, чтоб это произошло, мне всего лишь достаточно вызвать их всех на бой и победить. Причем желательно всех вместе, хоть и по отдельности тоже можно…
– Но это же… – Ивл не находил подходящих слов.
– Я помню твою реакцию, Ивл. И я уверен – если бы не было свидетелей твоего поражения, ты бы сам добровольно никому в нем не признался. Как ты думаешь, если я устрою им сегодня показательный проигрыш, и попрошу, чтоб они меня вызвали завтра на сцену, они мне откажут? А особенно если я объясню, что иначе об их поражении…
– Зак, – остановил его Ивл, – Я понял, что ты хочешь сделать. Если ты хочешь шантажировать их – у тебя не выйдет ничего. Воины Золотой Сотни не боятся признать свои поражения, если их победил более достойный. Но зато то, что ты задумал, может получиться по другой причине. У воинов Золотой Сотни есть свой кодекс, согласно которому тот, кто победил тебя, имеет право требовать служения. Конечно, ты не можешь потребовать у них восстать против тирана, однако обратится к диктатору с просьбой выпустить тебя на сцену они смогут. Тем более, им самим захочется представить того, кто одержал столь великую победу. Я не буду говорить о том, что если ты так действительно поступишь – специальные службы тобой внимательно займутся, и ты не сможешь даже в этот дом вернуться. Я не буду говорить о том, что очень скоро все поймут, что ты – чужак, и тебе будет грозить смертельная опасность. Ты это и сам понимаешь, а если нет – это твои проблемы. Однако уверен ли ты, Зак, что твой уровень позволит тебе одержать победу, как ты это планируешь?
– Как раз в последнем я уверен, – подтвердил Менский.
– Хорошо, тогда жди тут. Я договорюсь с кем надо, и устрою тебе встречу с теми, кто завтра будет выступать на сцене. Хоть от плана твоего и веет сумасбродством и безрассудностью, но я знал твоего отца, и я знаю, что даже такие планы могут иногда осуществляться.
Не уточнив, сколько именно и чего именно Заку следует ждать, Ивл исчез, после чего у Ава с Оной появились все шансы наконец высказать все, что они не решались в присутствии постороннего.
– Зак, ты сам себя подставляешь, – спокойным голосом идущего на казнь сообщил Ав.
– А заодно и нас, – добавила Она, – Ты хоть понимаешь, что если ты выйдешь на сцену – вернуться назад уже не будет шансов? Пока мы все время старались держаться в тени, ты же собираешься едва ли не в открытую бросить вызов врагу, опаснее которого у нас еще не бывало.
– Да, – подтвердил Менский, – Я действительно собираюсь в открытую бросить ему вызов. Я скажу Ажау все, что я думаю по его поводу, и будет слишком много свидетелей, чтоб он мог так просто от моих слов отмахнуться. Или их забыть. Как бы не был он безразличен к народному мнению, он не захочет терять славу суперчеловека, а потому он сделает то, что надо. Вы согласны?
– Но стражники тебе не дадут…
– Ав, стражники мне не дадут угрожать ему мечем или словами, но никто не сможет помешать похвастаться, что я могу подняться на Убийственную и спустится вниз! – Зак покачал головой, – Если вы решили, что я совсем сошел с ума и собираюсь кричать, что Ажау – диктатор, деспот и враг народа, то вы глубоко заблуждаетесь. Мы с ним мирно поговорим, я выскажу ему свое уважение, но все же не соглашусь, что он самый-самый. Я даже не буду предлагать потягаться, кто из нас лучше. Он, вот увидите, сам мне это предложит.
– А если нет? – спросила Она.
– Ну, тогда придется менять план, – пожал плечами Зак, – Впрочем, я не думаю, что до этого дойдет.
– Зак, насколько я понял, – привел Ав свой последний аргумент, – Подходить к Ажау с точки зрения логики нельзя, потому что он руководствуется исключительно своими желаниями, и мы не знаем, что ему вдруг придет в голову…
– Ав, Она – вам никто не мешает прямо сейчас от сюда уйти и как-нибудь добраться до Северного мира, Окраины, Великославии. Я вас не держу. Хотите? Вы опытные люди, имеете все шансы дойти…
– Зак, ты сам прекрасно знаешь, что мы останемся, – за двоих ответила Она, – Просто так уж сложилось, что мы тебе объясняем, почему именно ты неправильно поступаешь… Мы с тобой.
– Ну и ладненько. И где же там этот Ивл?
Ждать Ивла пришлось еще часа четыре. Наконец он показался.
– Зак Менский, я договорился с теми, кого ты желал сегодня видеть. Кроме того, я обсудил с ними твою просьбу, и они согласны представить тебя лично тирану, если ты докажешь им, что твое мастерство достойно уважения. Однако я был вынужден поручиться за тебя своим словом и честью, а потому я требую, чтоб ты не предпринимал никаких действий, что могут нас скомпрометировать. Ты – мой дальний родственник, – Зак скривился, – который самостоятельно изучил все премудрости мастерства в дальнем городе, и теперь приехал в столицу, желая доказать, что ты достоин состоять в Золотой сотне. Те, с кем я говорил, согласились, что завтра может представиться прекрасный повод отрекомендовать диктатору хорошего воина, настолько талантливого, что он в одиночку способен освоить великое мастерство. Запомни, теперь ты – из касты прадтхов, родился и рос в городе Косганроф, зовут тебя Зак, ты ни к какому классу не принадлежишь, но хочешь пойти в гвардию. Это все, что тебе нужно знать, так как у нас не принято расспрашивать человека о его жизни, если он сам этого не хочет, а если за тебя возьмутся спецслужбы – никакая легенда не спасет.
– Хорошо, Ивл. Молодец, постарался. Не против, если я Ава и Ону представлю своими друзьями? – спросил Зак.
– Это не желательно. Они вполне могут быть твоими слугами из той же касты и города, из класса рабочих. Вас это устроит?
– Меня – да, – отвтил Ав.
– Меня тоже, – подтвердила Она.
– Ну и прекрасно! – обрадовался Зак, – Пусть так и будет! Что нам еще нужно?
– Больше ничего. Вы уже самолично присвоили себе несколько моих нарядов, цвета которых как раз подходят нашей легенде. Отличительных знаков моего класса управленцев на них нет, а потому если вы готовы – мы можем выступать.
– Всегда готов! – подтвердил Менский.
Хоть Зак думал, что они направятся в центр, Ивл повел наших героев в противоположную сторону. Туда, где, как уже знал Менский, располагались самые бедные городские кварталы, основными жителями которых были нищие и самые бедные из рабочих. Впрочем, как оказалось, помимо этого тут еще и находился огромных размеров каменный дом без окон, без дверей, попасть в который можно было только через узкую калитку в задней стене, после которой еще надо было пройти десяток узких проходов и вооруженных постов. Ивл удовлетворил любопытство Зака, рассказав, что это здание – бывшая тюрьма, специально запрятанная тут, чтоб не мозолить глаза добропорядочным людям, сейчас переделанная под одну из тренировочных баз Золотой сотни. При этом, естественно, причиной переноса было не желание облегчить долю узников, а тот факт, что их стало слишком много и старая тюрьма уже не справлялась с наплывом постояльцев. После переноса сначала хотели здание снести, но потом кто-то вспомнил, что воины Золотой сотни уже давно хотели получить себе полигон, где могли бы учиться дракам в небольших помещениях, а более идеального места для таких целей и придумать было сложно.
