Текст книги "Иноземия, или туда и снова туда"
Автор книги: Михаил Высоцкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)
Глава 17. Родимый дом?
Тепло домашнего очага!
Воспоминания погорельцев.
То есть место, где он оказался, судя по словам Ажау как раз должно было бы быть Выйыком. Так как Гасту можно было верить. Наверно. По крайней мере кроме веры у Зака не было ни одного доказательства, что он вернулся именно туда, где не так уж и давно начинал свой путь. Потому что внешне город, куда он попал, на тот Выйык, что он помнил, был похож очень слабо. Там был большой, шумный и многолюдный город, где жизнь была хоть и не совсем понятной, но все же была! А тут…
Выход из трубы, по которой Зак сюда прилетел, был замаскирован самым банальным образом – секретная дверь, которая автоматически открывалась, если кто-то прибывал изнутри, и которую невозможно было открыть или даже обнаружить снаружи. И вела она, судя по всему, не куда-то на окраину, а едва ли не в самый центр города, который все же был Выйыком. Причем не таким уж и безлюдным. Осмотревшись по сторонам Зак понял – люди тут есть. Просто они не бродят по улицам, а дружно решили сидеть по домам, запереть все окна и двери и чего-то ждать. Чего именно – не мог дать ответ Менский, не смогли дать ответ его родители, воительница, агенты спецслужб и даже самозванный бог. Все пребывали в некотором недоумении.
– И где все люди? – зачем-то задала вопрос Она.
– Я могу быстренько слетать в свою гробницу, запросить систему, выяснить, что тут произошло, и… – предложил было Гаст, но Зак, как всегда, вне зависимости от того, кто состоял в его компании, вынес окончательное решение.
– Нет смысла. Пошли в центр, кого-то там обязательно встретим.
И все, кто бы не был с Заком, его решениям подчинялись. Не имеет значения, что он тут был самым молодым, что его окружали люди, имевшие намного больший жизненный опыт и умеющие принимать правильные продуманные решения, а не действовать импульсивно. Не имеет значения, что тут были родители Зака, которые так и не сказали за все время знакомства своему сыну ни единого слова, да тот и не настаивал на разговоре. Зак сказал – идем в центр, и все пошли. Если бы компания собралась более дружественная, обязательно нашелся бы кто-то, тот же Ав, например, кто бы предложил что-то свое, объяснив Заку, что его план бессмыслен. Менский бы, конечно, не послушался этих слов, но все же такое возражение прозвучало бы. Но не сейчас. Когда из спутников Зака коме Ава с Оной и родителей Менского вообще не было людей, знающих друг друга, то никто и не решался первым сообщить свою точку зрения.
Нет, все же один такой человек нашелся…
– Зак, – это был Ав, – А почему, если ты хочешь в центр, то ведешь нас в противоположную сторону?
– Потому, Ав, что я совершенно не знаю этого города, понятия не имею, где мы оказались, давно уже где-то потерял карту, а из тех, кто мне может помочь, никто особо желания это проделать не имеет. Доходчиво? – спокойно спросил Менский.
– Ну… Тогда может мне показать, куда идти? Я хоть и не настаиваю, но…
– Если уверен, что знаешь дорогу – показывай, Ав, – это со стороны Зака была не просьба, и не предложение, а констатация факта. Знаешь – показывай.
Ав показал. Впрочем, Зак был единственный, кто не знал географии Выйыка, все остальные там нормально ориентировались, так что скорее не Ав показал, а Зака довели. До самой центральной площади, с этим загадочным названием Площадь Всех Независимых Святых… И, как ни странно, тут действительно были люди! Причем все они имели одну отличительную черту, а именно – военную форму со всеми сопутствующими ей атрибутами, вроде оружия. Причем они не просто были, не сидели за столиками закрытых кафе, наслаждаясь вкусом местных блюд. Они занимались деятельностью, которая хоть и имеет разные официальные названия, но общую суть. Они прочесывали все окружающее пространство, в поисках тех, кто все же решил выделиться из общей массы и погулять, нарушая тем самым какие-то новые законы.
Отряд Зака и отряд военных заметили друг друга практически одновременно. Но поступили по разному. Зак с радостной улыбкой пошел навстречу, остальные попытались его придержать, военные решили попрактиковаться в стрельбе по движущимся мишеням… Зря. Это было совершенно неверное решение. Спрашивается, что такое пять не особо умелых солдат, из которых трое обладают замедленной реакцией, по простому – тормоза, один не умеет стрелять, а еще один занимает пост начальника отряда, против человека, способного на равных с самим Йодолом Тсерком сразиться? Совершенно верно – ровным счетом ничего. И то, что Заку еще понадобилось до них дойти, достать свой меч и, не особо травмируя, обезвредить тоже ничего не значило. Определив, что трое оглушены надолго, один резко начал страдать заиканием, повторяя букву «а» с частотой сто раз в минуту, Зак обратился к последнему, который, вот невезение, был тут начальником…
– Ну и что, спрашивается, тут происходит? Стоит порядочным людям пройтись по улице, как по ним сразу же палить из арбалетов начинают! – пауза, в ответ тишина, лишь какие-то жесты, – Ладно, упрощаю вопрос – что происходит? – пауза, тишина, жесты, – Что, и это сложно? Ажау, может ты поспособствуешь?
– Зак, тут надо мягче… – начал было Гаст, который сам никогда чужие жизни не считал чем-то ценным, – Тем более, что ты имеешь дело с немым, который упорно пытается языком жестов попросить, чтоб мы его не убивали. В обмен обещает нам все, что только мы пожелаем… – вояка активно закивал.
– Немой? – Зак удивился, – А что немые делают в армии? И почему он считает, что мы должны его понимать?
– Зак, тут такое дело… – начал Ав.
Как оказалось, сколько бы не путешествовал Зак по Иноземии – сюрпризы этой земли к концу не приближались. Вроде бы уже все успел Менский повидать, от величайшего военного флота СОСа, до мастеров меча из Южного мира. Так нет же! Выяснилось, что тут, на Окраине, на все должности выше солдатских, но ниже офицерских брали только глухонемых! Причем у этого на первый взгляд совершенно бессмысленного правила были глубокие корни, идущие с тех самых времен, как Окраина была частью Империи Вольных Отдельных Государств, в простонародии – ИВОлГи. Еще тогда специалисты по государственной безопасности определили, что наибольший вред армии в мирное время причиняют не подневольные солдаты, и не офицеры, слишком далекие от ежедневной жизни, а те самые низкие звания. Все эти сержанты и ефрейторы были уверены, что их обязанность не следить за порядком в вверенных частях, а следить за нормальным материальным состоянием собственных родных, близких и знакомых. И если против офицера можно было что-то предпринять, все же два полка на строительстве дачи – это нечто заметное, то против всех этих сержантов сделать нельзя ровным счетом ничего. Ну пропала со склада два рулона ткани, ну не дошел в столовую ящик консервов, это же еще не повод для расследования и трибунала. А тем временим именно из таких вот мелких нарушений и начался распад армии, за мелкой халатностью шли большие неприятности. Сколько не пытались решить эту проблему обычными методами – ничего не выходило. Ни агитационная работа, ни регулярные проверки, ничего. И вот тогда кому-то очень умному и взбрела в голову идея – а что, если сделать эти должности не отстойником для тех, кто так и не смог стать офицером, и не мечтой солдата о сытной кормушки, а местом, куда могут попасть только особые люди. Не такие, как все. Ну, например, немые. Каким образом эта бредовая идея была воплощена в жизнь – загадка. Скорее всего был какой-то веселый офицер, который решил так пошутить, да и взял себе в часть парочку немых, следить за хозяйством. Тем более, что для работоспособности этой идеи внешне нет никаких оснований – немые могут воровать точно так же, как самые обычные люди. Однако, как ни странно, эта бредовая идея заработала. Немые, не имеющие как правило никаких шансов добиться чего-то в обществе, безразличном, а то и злым к ущербным людям, шли в армию не для того, что позаимствовать чужое добро, а для того, чтоб наконец почувствовать себя настоящими людьми! Чтоб покомандовать, чтоб над ними не смеялись, а их боялись и уважали. И они этого добились. Солдаты, в первое время решившие, что с таким начальством можно и расслабиться, очень скоро поняли свою ошибку. И с тех пор между ними и немыми шла тихая холодная война, прекрасно способствовавшая тому, чтоб войска все время находились в хорошей форме. Ну и, конечно, солдаты теперь следили, чтоб ни один сержант даже и не думал о присвоении себе чужого имущества, а сержанты следили за тем, чтоб за их спинами не перешептывались, а подтягивались, отжимались и тренировались в стрельбе. Вот такое решение проблемы. Имеющие, помимо прочего, еще один момент – язык глухонемых стал в школах обязательным, так как нужно же будущим защитникам родины понимать своих командиров.
– Да уж… – от рассказа Ава Заку захотелось побыстрее смотаться из Иноземии, и попасть наконец в более понятный мир. Впрочем, сказать, что Зак тосковал по родине смог бы только человек, с Менским совершенно незнакомый. Потому как этого чувства Зак был лишен, и ему было одинаково комфортно как дома, так и в гостях. Так что скорее Заку хотелось очередной смены обстановки, чем вернуться домой. – Ладно, если вы все тут такие умные – расспросите его, хорошо? Потом расскажите, что выяснили.
Перепоручив заботу по добычи информации, Зак удобно устроился в тенечке, и занялся крайне важным делом – созерцанием небес. Когда Ажау его наконец отвлек, Менский уже успел проследить за полетом двух гидрометеоров, они же облака, и двух крылатых яйцекладущих, они же птицы.
– Ну что? – поинтересовался Менский, заметив на лицах воительницы и родителей нечто вроде страха, Ава и Оны – смеха сквозь слезы, Ажау – невозмутимости.
– В общем так… У них тут действительно комендантский час, но не по причине войны, а по причине страшной эпидемии…
Пересказывая Заку беседу со стражником, Гаст сообщил следующие вещи. После отъезда Зака и прибытия посольства жизнь в Окраине закипела. Внезапное уничтожение одной из самых опасных банд, прибытие загадочных гостей, да даже выступление Зака взбудоражили общественность Окраины в целом и Выйыка в частности. Все начали активно искать свое место в жизни, задумались о смысле бытия, и кто знает, чем бы это все в конце обернулось, если бы на земли Окраины, Великославии и прочих стран внезапно не пришла страшная заморская болезнь. То есть сначала никто даже не понял, что она пришла. Всем казалось, что они здоровы, что все по прежнему хорошо, но слухи… Сначала они просто передавались из уст в уста, потом были озвучены официально, а потом… Потом все с ужасом осознали – заморская болезнь не просто добралась до Великославии, а и попала в каждый дом, в каждую семью. Каждый второй обнаруживал у себя ее симптомы, но никто не знал, как с ней бороться. Ходили слухи, что лекарство имеет только СОС, но на официальный запрос правительств Окраины и Великославии СОС ответил отказом, сообщив, что у них самих эта эпидемия хоть и не приобрела таких массовых масштабов, но тоже подкосила много людей. Этому, естественно, никто не поверил, так как были четкие свидетельства того, что на один из кораблей Ордена Нерушимых Правил все же получил это лекарство. Глобальный дипломатический скандал ни к чему не привел – СОС по прежнему отказывался выдавать секрет, Орден отмалчивался, а все материковые страны, кроме Этросгаста, занялись поисками вакцины самостоятельно. Увы, пока безуспешно. И хоть никто не знал, как именно распространяется болезнь, в наиболее пострадавших от нее Окраине и Великославии, и еще нескольких мелких соседских странах, было принято решение ввести чрезвычайное положение, комендантский час, вернее комендантские двадцать четыре часа, и во все дома, где были больные, организовать поставку из госрезерва неприкосновенных запасов спирта, который только и мог по достоверным сведениям несколько замедлить процесс болезни. Основными ее признаками…
– Знаю, знаю, – остановил Ажау Зак, – Покраснение, посинение, позеленение… Ав, Она, как ее исцелять вы еще помните?
– Ну вроде…
– Тогда вам, а также вам, пап, мам, поручение – исцелите-ка вы этот мир. Я думаю, тут корпорация Мен сможет стать хорошим подспорьем. Мне это все уже несколько надоело, да и не мое это дело, свое я уже закончил…
– То есть эпидемия не страшна? – поинтересовался у своего сына Квэрт.
– Нет, пап. Не страшна. Ав, Она, расскажите, что тут и как? А мне надо к Гэрдэру, поговорить… Ажау, ты со мной? А то я не знаю, где тут это посольство остановилось…
– Я с тобой, – о'Лисина ответила вместо Гаста.
– Ты? Ну хорошо, пусть будет так. Ты знаешь дорогу, раз там уже была… Тогда всем пока, с вами я не прощаюсь, еще увидимся. Наверно. Пошли. Куда нам?
– Наверх, и…
– Веди.
Оставив родителей, шпиона и самозванного бога Зак вместе с девой-воительницей отправился на гору, где Гэрдэр разбил свой посольский лагерь. По пути встретилось еще пару дозоров, попытавшихся до того, как стрелять, окликнуть нарушителей закона. Вот это они сделали правильно. Ну, оружия допустим лишились, но зато ноги и руки остались, и даже пальцев стало ненамного меньше. Повезло, одним словом. И вот наконец на горизонте появились стены посольства.
Если за одну ночь гвардия Гэрдэра могла отстроить крепость, то за несколько недель посреди Выйыка возникла неприступная цитадель, способная удержать как орды дикарей, так и массированную воздушную бомбардировку. Но тем не менее это было действительно просто посольство, и об этом красноречиво свидетельствовал гордо реющий над крышей флаг, напоминающий нечто среднее между флагами Мена и Оиса. Видимо, Гэрдэр все же решил представлять не только страну, а и весь Восточный мир… Впрочем, это скоро предстояло узнать.
Подойдя к массивным воротам, почти не уступающим по прочности той титановой плите с кодовым замком из подземелий, Зак постучал, сопроводив это стандартным:
– Это я!
Ждали ли его люди Гэрдэра, или просто реагировали быстро, но ворота открылись буквально через шесть секунд, а еще через восемь показался сам правитель Оиса.
– Зак, о'Лисина, надо же… Честно говоря, даже не ожидал, что вы сойдетесь. Ну что же, не стойте за порогом, заходите. Не скажу, что ждал вас, но все уже готово.
– Что все? – не сразу врубился Зак.
– Что обычно. Ужин. Или ты не голодный?
Услышав эти слова, Зак, последний раз питавшийся еще в тронном зале остатками сухого пайка, не заставил себя долго ждать, оказавшись в комнате Гэрдэра раньше, чем ее владелец. Там действительно был накрыт стол на двоих, причем не экстравагантной иноземской еды, а самой обычной, родимой, менской… Естественно, что никаких правил вежливости Зак даже не подумал придерживаться, а тут же занялся восстановлением энергетического запаса организма. Вскоре появился Гэрдэр.
– А где о'Лисина? – поинтересовался Зак, отрываясь от ляжки завза.
– Я заплатил ей, что обещал, и она уже отбыла. А что?
– Да нет, ничего… Я переживал, что ты можешь забыть… Она все же честно отработала… Кстати, вкусно! Что это?
– Не спрашивай… Это – горох с икрой, шедевр кулинарного мастерства одного из местных светил… Не знаю, как ты такое можешь есть. Мне не очень понравилось.
– А как по мне ничего… Ладно, слушай, я пока ем, ты скажи, как у посольства дела?
– Особо никак, – признался Гэрдэр, – Установил я все контакты, тут та все просто, что даже интриговать не интересно… Короче, теперь все граждане Оиса или Мена тут важные гости, нам дано право голоса во всех местных лигах и объединенных организациях… Даже в каком-то совете право вето дали. А так – ничего интересного. Я, честно говоря, надеялся на нечто большее, а оказалось… Короче, я бы отсюда уже давно свалил, мои заместители тут не хуже меня будут дела вести, я в Оисе полезнее, да и Дорожная страна тоже во мне нуждается. Так что я ждал только тебя. Ну как? Нашел?
– Смотря что. Родителей – да, они сейчас где-то там, с Ажау…
– Ажау Гастом?
– Ага…
– Так и думал, что без него тут не обошлось! Впрочем, извини, что перебил.
– Да ничего, я как раз кусок мяса доел. Трон силы, за которым ты о'Лисину послал, тоже нашел.
– И?
– И, как и в Гасте.
– Прекрасно! – теперь голос Гэрдэра стал действительно радостным, – Это было единственным, что меня волновало. А как ты… Впрочем, догадываюсь. Ты искал родителей, а они искали трон?
– Ага…
– Отлично! Кстати, не мешало бы этот трон…
– Ажау тебе поможет его забрать, – дожевывая очередной фрукт сообщил Зак.
– А откуда ты…
– Он сказал, – медовый сироп был в меру сладким, в меру кислым, а потому очень вкусным.
– Ладно. Разберемся. Кстати, родители…
– В Мен возвращаться не будут. У нас тут, оказывается, есть еще браться и сестры. И им всем тут хорошо.
– Я так примерно и думал. Все, больше вопросов нет. Доедай, я жду тебя внизу. Надо отдать все распоряжения, а потом можно и в дорогу собираться… Повидаем сестричек, и в путь?
– Ага, – в последний раз подтвердил Зак.
Гэрдэр отправился заниматься своими дипломатическими делами, столь нелюбимыми Заком, а Менский в свою очередь употребив обе порции того, что по времени нужно было бы назвать ужином, отправился осматривать, как его братец двоюродный тут устроился. А устроился он ничего, фундаментально. Если снаружи посольство смотрелась как неприступная цитадель, то изнутри – не хуже дворца Джуниора до погрома. Это был не тот стиль, к которому привыкли сами Зак с Гэрдэром, они оба любили более скромную обстановку, однако статус послов великой страны требовал соответствующих декораций. Причем все это сопровождалось прекрасными видами из окон на Выйык, расположение цитадели на горе не только было полезным в тактическом смысле, но и позволяло окинуть взглядом весь город с его огромной рекой, хоть и уступающей Мисниламе, но все же достаточно внушительной. Каким образом Гэрдэр за столь короткое время смог выбить себе разрешение и так капитально устроиться – для Зака оставалось загадкой, но лишний раз подтверждало и без того общеизвестный факт – для дел управленческих, политических и дипломатических Гэрдэр подходил лучше своего брата. Увы, сколько Зак не просил, Гэрдэр отказывался кроме Оиса взвалить на себя еще и Мен, уверяя, что ему чужого не надо, а народ не поймет…
Осмотревшись, Зак наконец нашел Гэрдэра, после чего они вместе покинули посольство и отправились туда, где должны были ждать их Менские и компания. Естественно, что в сопровождении посольской охраны – двух десятков элитных бойцов, делающих вид, что они – мирные послы. И хоть по дороге им встречались еще местные дозоры в большом количестве, указать послам на комендантский час не решился никто.
На центральной площади уже никого не было, однако оставленная записка ясно указывала, что искать всех надо в местном офисе корпорации Мен. И действительно, там нашлись и Квэрт с женой, и Ав с Оной, и даже Ажау, решивший пока еще не возвращаться в свою гробницу. Долгожданная встреча наконец состоялась, однако… Ни Менские старшие, ни Зак, ни Гэрдэр особых родительских, сыновьих и племяничьих чувств не высказывали, и общались друг с другом скорее как чужие люди, чем как близкие родственники. Да иначе и быть не могло. То, что обретенные через десятки лет после расставания семейные связи прочны… Может, иногда это и не сказка. Но в данном случае ни о каком воссоединении и речи не шло, встретились ранее незнакомые люди, поговорили, обсудили, да и разошлись. Ну разве что мать на прощание чмокнула Зака в щеку, а отец пообещал связаться с Мосгавом и попросить, чтоб оттуда приехали младшие братья и сестры Зака, пообщались со своим старшим братом. О возвращении в Мен родителей Зака речи не шло, о том, чтоб Зак остался в Иноземии, тоже. Ну и, конечно же, все, не договариваясь, обходили стороной тему, как вообще Квэрт с женой тут оказались. Так как, как догадался Зак, причиной их исчезновения были не трагические обстоятельства, а банальное желание перемен, и его самого родители самым банальным образом бросили. Конечно, бросили вместе с троном и властью над государством, зная, что он ни в чем не будет особо материально нуждаться, но о том, как будет расти Зак, считая себя сиротой, они не подумали. Тем самым хоть и были для Зака людьми, давшими ему жизнь, а значит достойными любой благодарности, но не уважения. Тем более, что и с младшими своими детьми они поступали точно так же. Бросали на воспитателей и нянек, а сами отправлялись на долгие годы за троном силы, не особо даже интересуясь, как там их дети, кого зовут папой и мамой, как делают первые шаги и плачут от первых зубов… По причине всего этого разговор между Заком, Гэрдэром, Квэртом и его женой шел на отвлеченные темы. Зак рассказал о своей жизни, о новостях Мена, Гэрдэр – о себе, Оисе, Восточном мире, Квэрт – о становлении корпорации Мен, о жизни в Иноземии, его жена – о том, о чем ее муж забыл упомянуть.
В разговорах незаметно пролетела ночь, наступил новый день, Квэрт передал сообщение, все немного поспали и к вечеру продолжили беседу. Еще одна ночь. Утром был отменен комендантский час, корпорация Мен занялась активным лечением больных, Ав и Она были назначены директорами отделов. Приехал сусликовоз-экспресс из Мосгава, оказалось, что у Зака аж целых четыре брата и пять сестер, когда это они только успели все родиться… Встреча, знакомство, еще один день и ночь разговоров, и все. Решив, что все слова уже сказаны, Менский предложил Гэрдэру:
– Ну что, пора идти. Ты как? Готов?
– Готов, Зак… Будешь с кем-то прощаться?
– Наверно… Надо бы Аву и Оне «пока» сказать, все же мы с ними почти друзьями стали, столько прошли…
Найдя Ава и Ону и сказам им «пока» Зак убедился, что мог бы этого и не делать. Те были увлечены друг другом и своей новой должностью, а потому на то, что Менский отбывает домой и больше они с ним никогда не увидятся никто не обратил внимания. Горестно вздыхать, как уже говорилось, Зак себе запретил, а потому Менский просто вздохнул, и этим же утром вместе с той частью посольства Гэрдэра, которая возвращалась домой, отправился в обратный путь. Выяснив, что за то время, пока они с двоюродным братом занимался сентиментальными беседами, люди Гэрдэра с помощью Ажау таки доставили сюда светлый трон, и теперь на закрытом грозовом сусликомобиле везли его назад.
– Слушай, Гэрдэр, а скажи, ты не боишься, что он в нору не пролезет? Я помню, как мы сюда добирались…
– Не боюсь, Зак. С тех пор эта, как ты выразился, «нора» стала несколько шире. Впрочем, это не на долго. Как я понял со слов Ажау, очень скоро, достигнув своей максимальной ширины, она буквально за несколько минут сожмется до размеров муравьиной норы. И так она будет потом все время пульсировать… Так что Иноземии можно не бояться.
– Почему? – спросил Зак порядка ради.
– Потому что чем она и может нам угрожать, то только своей многочисленность. А со слов того же Ажау, этот ход – единственный способ попасть отсюда туда и наоборот, каким бы широким он не становился, мы всегда сможем его перекрыть, так что Иноземия нам угрозы не несет ни малейшей. Да и вообще, мало чего тут есть интересного. Нам отсюда нечего взять, а давать им то, что есть у нас, мы просто так не будем…
– Подожди, но почему ты решил, что тут нет ничего интересного? А все эти на сусликах механизмы, а железные пути, а все остальное…
– Зак, ты что, до сих пор не понял? Все, что ты видел – это свидетельство не прогресса, а застоя. Застоя на века. У них тут есть суслики, и прекрасно. Им больше ничего и не надо. Мы в Мене, в Оисе, в Зонсе идем вперед, мы ищем новые пути, а тут, в Иноземии, и через сто лет жизнь будет такая же, как и сейчас. Ты не понял, чем эти люди отличаются от нас? Генами! У нас у всех на генетическом уровне тяга ко всему новому, и хоть сейчас мы внешне уступаем всем этим СОСам и Ропам, но скоро, очень скоро, они окажутся далеко позади. Так что нам всем с Иноземией не по пути. Будут, конечно, и посольства, и экспедиции, но Ажау прав – это до сих пор другой мир, и в обозримом будущем он не сможет стать таким, как наш. Будут, конечно, те, кто, как твои родители, переедут сюда жить, будут и те, кто приедет отсюда к нам. Но их будет мало, очень мало. Вот так, Зак… Твоему Мену не суждено стать очередным перекрестком, по которому пройдут пути в Иноземию. Не будет этих путей, будут лишь тонкие тропинки…
– Ну надо же! Гэрдэр, никогда не замечал, чтоб ты был так уверен в будущем! Ты как правило всегда так скромно высказываешься, а тут…
– А тут, Зак, признаюсь честно, это не мой анализ того, что будет. Это достоверная информация, которую Гаст, сколько не пытался, но так и не смог от меня утаить. Да и вообще, много есть пользы от бесед с тем, кто знает будущее на пару десятков лет вперед…
– Наверно, – только и смог ответить Менский.
Выехав утром из Выйыка, уже к вечеру посольство добралось до гор, где и заночевали. Никаких приключений больше не происходило – Окраина просыпалась после эпидемии, входила в ритм и, временно, не пила, последовав рекомендации корпорации Мен. Увы, как понимал Зак, выдержать долго без любимого напитка окраинцы не смогут, но это все уже будут их проблемы. А он возвращался домой.
На следующее утро отряд перебрался через горный проход, откуда уже были выведены за ненадобностью ученые, так как по словам Гаста даже он сам со всей своей техникой так и не смог уяснить природу этого места. Затем был Мен, была его столица, был дворец, встреча с теми, кто все это время управлял страной, пир на весь мир до утра, и, наконец, родная комната с полукруглым окном.
Зак был дома. Путешествие закончилось.
Однако мировые события только начинали набирать оборот. Перемены происходили фактически по всей Иноземии – в Южном мире, в СОСе, в Окраине и Великославии, в Этросгасте, повсюду стали ломаться старые порядки и устанавливаться нечто новое. И причиной этих переломов были как раз те, кто окружал Зака во время его длительного странствия.
Сразу же по возвращению из подземелий, Джуниор приказал организовать открытое расследование и суд над Йодолом, Корчем и Вильвратом. Увы, последнего ни он, ни все его спецслужбы, ни даже всесильный Ажау Гаст так и не смогли найти. Торговец, натравивший на свой родной город армию подземных тварей, пропал без следа, а потому перед судом предстали лишь Тсерк с Миакдемом. И после затянувшегося на несколько лет процесса были признаны виновными. Нет, их не казнили. Корча за его предательство выслали из страны, что он воспринял скорее не как кару, а как вознаграждение. Примкнув к Квэрту, он довольно скоро стал его правой рукой в корпорации Мен, и именно к нему после выхода Квэрта на пенсию и отхода от дел и перешло все управление корпорацией. Не на годы перешло, а на века. И справлялся он со всем этим вполне успешно, доказав, что не только воровать чужие идеи был способен, а и свои генерировать.
Тяжелее поступили с Йодолом, который хоть и не был виновен в нападении чудовищ, но однозначно готовил покушение на Ажау Джуниора, его физическое устранение и дальнейших захват власти. Под давлением неоспоримых доказательство он сам во всем этом признался, и приговорили его к лишению всех наград и чинов, в понижении до класса рабочих без права как ему, так и всем его потомкам переходить в вышестоящие классы. Он был вычеркнут из всех дворянских списков, лишен права ношения меча, лишен права голоса, и всю свою дальнейшую жизнь провел на фабрике по производству тапочек. Естественно, что под постоянным наблюдением спецслужб. Впрочем, Тсерк на жизнь особо не жаловался, женился, завел троих детей, дожил до глубокой старости и на смертном одре признался, что так вышло даже лучше, чем если бы он продолжал оставаться у власти. После его смерти Джуниор отменил приговор о том, что потомки не имеют права повышения в классе, и уже внук Йодола смог добиться всего того, чего лишился его дед. Род Тсерков опять занял подобающее своим умениям место, но это уже другая история.
Сам Джуниор продолжал железной рукой править Южным миром. За месяц отстроив Отсилаказ, да так, что он стал лучше прежнего, он позаботился о бывшей пустыне, быстро превращающейся в райский сад. Там были запрещены любые поселения, и была организована специальная научная сельскохозяйственная школа, введен новый класс агрономов, задачей которых было не просто добиться урожая, а добиться небывалого урожая, которым можно было бы накормить весь мир. Агрономы с этим успешно справились, народу стало лучше жить, понизилась рождаемость, проблема перенаселенности Южного мира временно стала неактуальной, на бывших полях выросли новые города… Проводились реформы во всех сферах человеческой жизни, и хоть по прежнему Южным мир оставался тоталитарной диктатурой, но диктатурой, которой люди довольны. И где люди сами никогда бы не согласились променять своего любимого бессмертного Ажау на самого демократично избранного президента.
Квэрт с женой убедившись, что их детище, корпорация Мен, прочно стоит на ногах, имеет достойного руководителя в лице Корча, и не собирается в ближайшие несколько веков свои позиции сдавать, ушли на покой. Впрочем, сначала это был деятельный покой – поиск новых приключений, новые проекты, новые поиски и свершения. Однако постепенно пришло осознание того, что жизни той уже не так уж и много осталось, пару десятков лет максимум, а ими до сих пор не испытано спокойной семейной жизни в тепле родимого очага. Так что они купили себе небольшой особняк с парком, по площади больше иной страны, где и стали жить в окружении детей, нянча внуков, а потом и правнуков. И им это понравилось. Единственное, чего им иногда не доставало – своего старшего сына, Зака, но это только тогда, когда стаи внуков и правнуков отправлялись спать, и бегали сотнями ног по любимым бабушкам и дудушкам.
О'Лисина еще немного постранствовала, повоевала, вышла замуж за Дан Дована, того самого, который некогда подвозил Зака в Ропе, а затем стал известным ученым и бизнесменом. Не такого, конечно, уровня, как Менские, но все же достаточно обеспеченным. Впрочем, все его состояние было на фоне приданного О'Лисины каплей в море, что не мешало им жить долго и счастливо, пару раз разводиться, выходить замуж и жениться на других, а потом все же опять сходиться вместе. Став постоянными гостями на всех светских тусовках, они большей частью жили на проценты с сбережений О'Лисины, не утруждая себя лишней работой. У них был один сын, так и не сумевший стать крепко на ноги лоботряс, в последствии пропивший все свое наследство и уже внукам О'Лисины и Дан Дована кроме славы своих предков ничего материального не досталось. Кроме разве что долговых расписок своего отца.
