Текст книги "Посланники Великого Альмы (СИ)"

Автор книги: Михаил Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 47 страниц)

4

Эверглейдс

Салех Азиз не принял предложение полковника пройти в дом. Он стоял перед Кертисом, держа сцепленные руки внизу живота, и был похож на футболиста, занявшего место в «стенке». Салех Азиз родился в Ливии 1 сентября 1969 года, и это было знамением. Именно этот день изменил историю Ливии, когда молодой офицер, сын бедуина Мухаммеда Абу Меньяра, выходца из небольшого племени ауляд Каддафа, и его жены Айшы, совершил неожиданный и впечатляющий по масштабам переворот в стране. Офицера звали Моаммар Каддафи. А в городе Джанзур – в пятнадцати километрах от Триполи – сердце другого человека радостно трепетало в груди: в то утро он получил два известия, за которые был благодарен только Аллаху. Помимо революционного переворота, пришло известие о рождении сына.

Салеха с малого возраста воспитывали в революционном духе, в любви к своей единственной и неповторимой родине – Ливийской Джамахирии. Начальную и среднюю школы Салех окончил в Джанзуре, затем поступил на факультет литературы Ливийского университета и после успешного окончания высшего учебного заведения получил диплом бакалавра педагогики. В 1995 году судьба свела его с Киримом Сужди, и жизнь Салеха круто изменилась. Он оставил прежнюю работу и дал клятву верности делу организации «Дети Аллаха».

В этот раз полковник Кертис был собран. У него имелся определенный план, была мощная поддержка со стороны надежных друзей и шанс спасти Лори. А ещё полковник не мог объяснить самому себе держащее его в клещах чувство: он просто обязан спасти Лори потому, что она не только его дочь. Ричард долго копался в этой фразе, видя в ней не слишком глубокие отцовские чувства, бравурный героизм, взятые перед самим собой в долг обязательства, невероятный запас энергии в порядком износившемся сердце… Он гнал прочь видения, которые показывали ему связанную по рукам и ногам Лори, её испуганные глаза, толпу смуглолицых и бородатых подонков рядом с ней. Сужди припомнит ей все, включая прострелянные руки, год, проведенный в тюрьме, и смерть братьев по оружию. Но месть ливийца всей своей ненавистью выльется по отношению совсем к другому человеку, к ребенку в нашем сумасшедшем взрослом мире…

В молчании прошло несколько секунд. Салех так и не поменял позы.

– Вы узнали то, о чем просил наш товарищ? – наконец спросил он.

– Вначале я хотел бы удостовериться, что моя дочь жива. Без этого не будет никакого разговора.

На лице террориста промелькнуло легкое замешательство.

– Знаете, полковник, сделать это очень трудно. Ваша дочь очень умелая актриса. Сейчас её наблюдает врач, наш коллега. Он удивлен. Пока к ней не применяли ни одной степени воздействия, но она с первых минут в таком состоянии, будто к ней применили четвертую, самую последнюю…

– Ну хватит!! – Кертис сжал кулаки. – Я сказал достаточно для того, чтобы вы поняли. Пока я не услышу голоса дочери, вы ничего не услышите от меня. Вы, как я чувствую, не новичок в делах подобного рода, поэтому просто обязаны предоставить мне неопровержимые доказательства, что Лори жива.

– Да, я понимаю вас. Ей дали возможность соединиться с вами по телефону, но она продолжает симулировать тихое помешательство. – Азиз достал из кармана видеокассету. – Вы можете просмотреть пленку и убедиться, что с вашей дочерью все в порядке. Запись сделана вчера вечером. За дальностью пребывания вашей дочери мы не можем предоставить вам более поздний сюжет. Но если вы согласны на сотрудничество, то будете получать такие вот записи каждые двадцать четыре часа. Непрерывной съемкой мы будем брать в кадр свежую прессу так, чтобы на ней была хорошо видна дата. Это в том случае, если ваша дочь не прекратит строить из себя шизофреничку. Какой смысл нам обманывать вас?

– Ждите. – Кертис взял кассету и вернулся в дом.

Его не было минут десять-пятнадцать. Салех стоял все это время как монумент, не сдвинувшись с места. Со скучающим видом он смотрел на стандартный дом полковника, каких на западе Эверглейдс было множество.

Ричард появился без кителя, в голубой рубашке и темно-синем галстуке. Он старался держать себя в руках, но давалось ему это с видимым усилием.

– Я ещё раз предупреждаю: не дай вам Бог, что-то сделать с моей дочерью. Вы ещё не знаете меня. Я найду каждого из вас. И то, что делали ирокезы с пленниками, вам покажется щекоткой. Теперь к делу. Вчера ваш человек потребовал от меня невозможного. За сутки, как вы понимаете, невозможно узнать адреса руководителей спеццентра военной разведки Анголы. В нашем штабе морской разведки этих данных нет. Чтобы получить их, мне придется воспользоваться старыми связями в ЦРУ – а это Лэнгли, пригород Вашингтона, и в АНБ, которое расположено в Форт-Миде, штат Мериленд. По времени это солидный круиз. Плюс ко всему нужно учитывать неофициальность моих притязаний на эти данные. А это ещё одна задержка во времени.

– Значит, на сегодняшний день у вас нет никакой информации для нас?

– Не думайте, что я сидел сложа руки. Я не собираюсь бездействовать, иначе моей дочери будет хуже. Вы ведь хотели сказать мне то же самое, правда?

– Не собирался. Вы опытный человек и хорошо разбираетесь в подобных ситуациях. Итак, что у вас есть?

– Интересующий вас центр несколько лет назад размещался в Амбрише. И сейчас он расположен там же, но по соседству с ним выросла военно-морская база. Это в двадцати километрах от аэропорта.

– Это точные сведения?

– Я перепроверял их, поэтому на данном этапе было потеряно немного времени. Я попытаюсь достать карты той местности и привязку к ней действующих объектов. Вы получите также схемы коммуникационных сетей, если разведка имеет таковые данные. Если вы все ещё заинтересованы в этом, то мне придется вылететь в Форт-Мид. Оттуда – в Вашингтон.

– Вы держите это дело в тайне или есть посвященные?

– А вы как думали? Есть, конечно. Но не из руководства базы. Я не люблю недомолвок и действую всегда честно. Об этом деле знают два человека. Вот им во время моего отсутствия вы и будете докладывать о состоянии моей дочери.

Салех еле заметно улыбнулся.

Кертис рассчитал точно, предположив, что за ним лично и за домом будет установлено наблюдение. Они наверняка видели вчера Джулию и Сару, приехавших к нему через полчаса после первой встречи. Сказать то, что было на поверхности, то есть на виду, означало показать, что игра ведется честно. Хотя они тоже не дураки. Но откровенность иногда подкупает. Сейчас главное – показать в своих действиях покорность, пусть даже с резкими недовольными выпадами. Потому что испуганное послушание от полковника морской разведки может показаться искушенным террористам более чем подозрительным, и они могут квалифицировать это как двойную игру. Лори не играет, но они уверены в обратном. И теперь полковнику ни в коем случае нельзя показывать на своем лице и в действиях актерского мастерства.

Азиз уже собрался уходить, но Кертис остановил его. Непроизвольно голос Ричарда прозвучал мягко.

– Моя дочь действительно больна. Передайте Сужди, что ему более выгодно видеть у себя не её, а лично меня. У меня допуск высшей степени к секретным сведениям, плюс ещё несколько специальных допусков. За свободу дочери я готов поделиться кое-какой информацией. Вы даже не представляете, о чем я знаю.

На лице полковника Салех прочел искреннее желание, но не мог не догадываться, что стоит за этим предложением. Полковник – крепкий орешек, его не так-то просто будет расколоть; а по-другому, когда он зависим от обстоятельств, – колоть его не обязательно, нужно только слегка придавить.

– Я передам ваше предложение, – Ливиец кивнул на прощанье и туристическим шагом направился к морю.

Кертис смотрел ему вслед. Он видел, как через пару минут за Азизом увязались длинноногая Бесси Нильсен и элегантная Фей Грант. Но, пройдя около полусотни метров, они свернули с тротуара. Дальше ливиец выпадал из поля зрения, но Кертис знал, что сейчас за ним следует Инга Хоугленд, катя перед собой детскую коляску. Однако и она вскоре отстанет, её место займут другие «амазонки». Они знают, как нужно вести слежку, и ни один наблюдатель со стороны не заметит этого.

Глава III1

Форт-Мид, штат Мериленд, Агентство Национальной безопасности

Заместитель директора АНБ вице-адмирал Лайнэлл Иган сухо покашливал, выбивая курительную трубку о край пепельницы. На дворе жара, а он умудрился простыть. Утром, за завтраком, жена сказала ему: «Сухой кашель – это плохо. Лучше, когда отходит мокрота из легких».

Сейчас время обеда, а аппетита так и нет. Перед глазами полная тарелка свиных отбивных, обильно политая мокротой из легких.

Тонко пискнул вызов селекторной связи, и Лайнэлл, нажав на клавишу, ждал сообщение от секретарши.

– К вам Ричард Кертис, босс.

– Так пусть войдет, – немного резковато ответил Иган. Он не любил, когда в приемной хоть кто-то ожидал. Он или принимал, или нет. А с Кертисом он был в приятельских отношениях. Тем более что тот прибыл с периферии. – В следующий раз пропускайте его без доклада.

– Я всегда так и делала, босс, но полковник Кертис сам попросил меня доложить о нем. Вам, – добавила секретарша, запутавшись окончательно, и отключилась.

Лайнэлл познакомился с Ричардом в 1975 году в Анголе, во времена советско-кубинского присутствия. Иган был на четыре года старше Кертиса, и, когда они оказались в одной казарме, он уже имел за плечами несколько удачных «косметических» операций. Потом их пути разошлись, хотя находились они под одной крышей Управления военно-морской разведки.

– Играешь в демократию или становишься консерватором на старости лет? – приветствовал Кертиса Иган. Вице-адмиралу стукнуло 63 года, он был высоким и слегка сутулым.

– Называй это как хочешь. – Ричард протянул руку и поздоровался с Иганом через стол. – А твоя старость прямо-таки написано на лице. Нездоровится?

Иган, скривившись, пожал плечами:

– Черт его знает… А если честно, то причиной всему… мокрый кашель. – Вице-адмирал опустил глаза.

– Мокрый – это ещё ничего, – сообщил Кертис. – Гораздо хуже сухой. Ты хорошо отхаркиваешь?

Иган застонал и потянулся рукой к компактной холодильной камере. Наплевав на кашель, он налил в стакан холодной минеральной воды и выпил.

– Почему без звонка? – спросил он. – Мог бы и не застать меня. Ты здесь по делам?

– Наверное, следует ответить «да».

Иган кивнул: рассказывай.

Кертис коротко поведал ему о побеге Кирима Сужди и высказал свои соображения по этому поводу.

Вице-адмирал слегка удивился.

– А почему ты заинтересовался этим делом? По правде говоря, даже я забыл о нем. Ведется работа в этом направлении, задействованы спецслужбы, ФБР, полиция. Не доглядели, конечно, но исправляем положение.

– Как тебе сказать, Лайнэлл… Вообще-то я не сентиментальный человек, но, понимаешь, что-то тревожит. Червячок какой-то.

– Этого червя зовут пенсией, – тяжело пошутил Иган и довольно рассмеялся.

Кертис не принял шутки, усталыми глазами глядя на вице-адмирала.

– Да нет, Лайнэлл, – сказал он, наслав в голос бодрости, – до пенсии мне ещё далеко, шесть лет. Но Кирим Сужди вроде бы мой клиент. Я брал его, а он снова на свободе.

Иган недовольно заворочался в кресле.

– Выражайся точнее, Ричард. Ты хотел сказать, что ты брал его, а мы недоглядели.

– Ну-у, ты здесь совсем ни при чем. Виновато управление тюрем, охрана. Тюремщики-то не входят в твое ведомство.

– Не входят, – согласился вице-адмирал и похлопал ладонью по телефонному аппарату. – Но из Белого дома звонят именно сюда.

Кертис улыбнулся.

– Что, и по поводу Сужди звонили?

– Насчет него – нет. Помощнику Президента по госбезопасности хватило ума вздрючить шефа ФБР. Он же лично вел тогда переговоры с террористами. Иган устремил взгляд в окно. – А вообще работать в АНБ становится год от года все тяжелее. Если вспомнить, для чего вообще создали наше агентство и провести параллель с нынешней работой, то получится две разные организации. Я завидую тому, кто сидел в этом кресле лет двадцать назад. Никакой нервотрепки: сиди, обеспечивай защиту средств связи, собирай данные электронной разведки со всего мира…

Вице-адмирал вздохнул, искоса бросив взгляд на полковника.

Кертис понял его монодипломатию.

– Ты говоришь одно, Лайнэлл, а вздыхаешь по-другому.

Иган удивленно посмотрел на давнего приятеля и неожиданно рассмеялся.

– От тебя ничего не скроешь, старый шпион… Держусь на плаву благодаря именно такой работе. Хочешь занять мое место? – неожиданно спросил он.

Кертис не колебался ни секунды.

– Если честно, хочу. А ты думал, я буду ломаться и отказываться? Полковник без тени смущения посмотрел в зеленые глаза Игана и спросил в упор: – Будешь ходатайствовать?

– Буду, – честно соврал Иган. – Только вот… я ведь ещё не скоро слезу с этого кресла.

Кертис погрозил ему пальцем.

– Ты хитрый морской волк. Но я пришел не за этим.

– Ну да, – вспомнил Иган. – Ты пришел сюда за Киримом Сужди. Чего ты хочешь конкретно?

– Содействия со стороны служб, которые ведут его дело. Мне понадобятся все источники информации и исключение каких-либо препятствий для их получения.

– Короче, тебе нужен зеленый свет.

– А ещё короче – мне нужны промеры глубин, и тогда я выйду на Сужди.

– И все?

– Нет. Мне нужно распоряжение на ликвидацию руководящего ядра бригады Сужди. Мне нужен приказ. Чтобы меня не дергали ни морская разведка, ни ЦРУ, ни ФБР, ни кто-либо другой.

– Ты понимаешь, какой это объем работы?

– Понимаю.

– Ну, черт с тобой, ныряй в это дерьмо. – Вице-адмиралу после этих слов снова стало нехорошо, и он немного сменил направление. – Я понял, что это твердое решение, ты с головой уходишь в эту работу и вместо себя оставляешь заместителя. Какой отряд ты задействуешь?

– «Нью-Эй».

Иган покашлял в кулак и шмыгнул носом.

– Ну что ж, Ричард, занимайся. Не скажу, конечно, что мне твоя затея по нраву, но хоть не две, а одну руку я подниму «за». И, если ты не против, я похороню твою инициативу и возьму её на себя. – Он вопросительно посмотрел на полковника.

Кертис с облегчением вздохнул и махнул рукой: разрешаю.

Вице-адмирал, хитро улыбаясь, одобрил его жест и как бы оправдался:

– Мне не трудно оперировать с именами, докладывая в Вашингтон, но там лишние фамилии переваривают с трудом. У них там болезненный запор от этого.

Кертис улыбнулся и указал рукой на телефон.

– Можно воспользоваться?

– Звони, – разрешил Иган.

Ричард звонил в штаб-квартиру Управления морской разведки. Трубку сняла одна из секретарш заместителя директора Управления. Кертис поздоровался с ней и попросил соединить с шефом. После минутного молчания трубка заговорила голосом Элистера Годли.

Полковник очень точно представил себе сейчас его колоритную фигуру, нависающую над кабинетным столом коричневого с примесью зелени цвета. Стены и потолки кабинетов Управления носили тона картонных коробок и были похожи на них. У Кертиса иногда складывалось именно такое впечатление – будто находишься в огромной картонной коробке.

– Элис? Это Кертис. Можно, я буду называть вас на «ты»?

– Валяй, – разрешила трубка, принимая непринужденный тон разговора.

– Вот здесь, рядом со мной, стоит Лайнэлл Иган. Он передает тебе привет.

– Какого черта он там делает?

– Скорее, делаю я.

– Постой… – трубка замолчала. – Ты что, в Мэриленде?

– Да.

– Какого черта ты там делаешь?

– Алло, Элис! Это ты или автоответчик? Если последнее, то я автопилот.

Трубка крякнула.

– По-моему, вы неплохо проводите время. Дай-ка мне эту морскую черепаху.

Кертис передал трубку Игану.

– Лайнэлл, ты зачем спаиваешь моих людей? Даже больше – переманиваешь.

– Ничего подобного. Этот человек общий. И пришел он уже навеселе.

– И вы добавили, – угадал Годли. Он помолчал и перешел на серьезный тон. – Зачем ты его выдернул?

– Есть работа, заберу его на пару недель. Если он тебе не нужен, конечно.

– Считай, что я опоздал. Уточни только, какую из групп изоляции ты забираешь.

– Я не забираю, а ставлю тебя в известность. «Нью-Эй».

– Ладно, – ответил Годли после паузы. – Если ты не против, я положу трубку. У меня полный кабинет народа.

– Конечно, вешай.

В трубке раздались короткие гудки.

– Ну вот, – Иган развел руки в стороны. – Все дела улажены. Пока я готовлю приказ, ты можешь ссылаться на меня устно. Ты полетишь в Вашингтон?

– Да, нужно собрать кое-какие сведения.

Вице-адмирал несмело спросил:

– Ты не пообедаешь со мной?

Этот вопрос прозвучал из уст Игана двусмысленно. Во всяком случае, так понял Кертис. Либо вице-адмирал заканчивал беседу таким образом, либо действительно хотел, чтобы ему составили компанию. В другое время Ричард ни за что бы не отказался, но сейчас он не вправе был терять ни одной минуты. Поэтому его ответ так же не был простым: он отшутился, отказываясь, и постарался не обидеть старого приятеля.

– Извини, Лайнелл, но я и так долгое время дышу твоими гриппозными бактериями. Как бы не заразиться.

2

Вашингтон

– С чего начнем, полковник? – спросил Виктор Броквей, детектив ФБР, возглавлявший следствие по делу о побеге из следственного изолятора Кирима Сужди. Детектив был ленив в движениях, его полные губы выражали легкую досаду на полковника военно-морской разведки, взявшего это дело под свой контроль.

– С последней записи, – ответил Кертис. – Кстати, сколько по времени длятся свидания с заключенными?

– Когда как. Вообще положен час. Но свидания Сужди были кратковременными. Самое большое полчаса. Включать?

Ричард утвердительно кивнул.

Броквей включил видеозапись последнего свидания Кирима Сужди с Салехом Азизом. Камера держала общий план сверху, но полковник узнал в посетителе своего недавнего гостя в Эверглейдс. Глаза Кертиса сузились, когда он переключил свое внимание на Сужди. Дорого бы он дал, чтобы пообщаться с ним с глазу на глаз! Реакция полковника была естественной, но она рождала мысли, мешающие работе.

Сужди сидит прямо, чуть наклонив голову, от этого его лица практически не видно, только брови, массивные очки и часть носа. Он спрашивает о здоровье детей. Азиз отвечает.

Кертис бросил взгляд на лист бумаги, который вручил ему Броквей. На нем записаны паспортные данные всех посетителей и даты свиданий. Последним был Салех Азиз.

«Арестовали Сеифа», – говорит Азиз. Сужди заметно реагирует на это известие, подается вперед. Охранник, кажется, готов пресечь любые действия с любой стороны. Азиз продолжает: «На него вышел «Мерак»… По одним сведениям, он в самой Луанде, по другим – в тюрьме «Мерака»…» «…оттуда живым никто не выходит… Когда это случилось?» – «Четыре дня назад…»

– Достаточно, – Кертис сделал знак детективу остановить запись. Ему повезло: ключевые слова «спеццентр» и «Мерак» были произнесены именно во время последнего свидания. Он на несколько секунд задумался и спросил: – Я заметил, что запись сделана не сначала. У вас копия?

– Нет, – покачал головой Броквей. – Это оригинал.

– Значит, вы включили не сначала. Во всяком случае, я не слышал приветствия. Интересно, а они попрощались? Перемотайте немного.

Броквей перемотал пленку.

Надзиратель на экране телевизора громко сказал: «Ваше свидание окончено». – «До свидания, Кирим». – «Будь здоров, Салех». Охранник вытянул вверх руку, запись закончилась.

– Еще чуть назад, – приказал Кертис.

«А что насчет другого моего родственника?» – спросил Сужди. – «Ваше свидание окончено».

Вот так. Надзиратель неожиданно не дал ответить Салеху Азизу и прервал свидание. Складывалось впечатление, что охранник прервал свидание для того, чтобы Азиз не успел ответить, точнее, чтобы не был записан его ответ. Если это так, то Азиз все же ответил на вопрос Сужди, но уже при неработающей камере.

– А теперь на начало, – скомандовал Кертис.

Детектив послушно перемотал пленку.

Приветствия не было. Разговор начинался с вопроса о детях.

– Интересно, – протянул Кертис. – Значит, надзиратель самостоятельно принимает решение – что записать, а что нет. Я не хочу ни на кого бросать тень, но такое отношение мне кажется, мягко говоря, легковесным.

– Почему? – удивился Броквей. – Запись разговора на свидании не обязательна. Заключенного и посетителя просто предупреждают, что их разговор может быть записан на пленку. И все.

– А как обстоят дела с видеоконтролем во дворе здания тюрьмы и на крыше? Тоже «может быть»? Вполне возможно, что мы потеряли часть информации.

– Возможно. – Броквей без видимой цели переложил несколько листов бумаги на столе. – Тюрьма лишает человека свободы физической, но не может лишить его другой свободы – слова. Внутренний распорядок тюрьмы поддерживает этот закон. И не может не поддерживать. Запись, а в дальнейшем и прослушивание разговора, является одной из форм посягательства на закон о свободе слова. А с другой стороны, на свидании идет диалог, один из собеседников является человеком абсолютно свободным. Поэтому предупреждение звучит в такой извиняющейся форме: «Может быть записан». А может, и нет. Очень изобретательно, и жалобы отсутствуют. Отсюда, наверное, и регулировка со стороны надзирателей. Им тоже хочется что-то вершить. Лично я против такого распорядка, – закончил тюремный экскурс Броквей.

– Да, – вздохнул Кертис, вставая. – Поучительно. Эту видеокассету я у вас заберу.

Детектив ещё больше скривил губы, выражая недовольство.

– Будет лучше, если я подготовлю вам монтаж всех свиданий Сужди на отдельную кассету.

– Это займет время, а у меня его нет.

– Мне нужна официальная бумага об изъятии из дела видеоматериала. К сожалению или нет, но у нас с вами разные начальники, полковник.

– Расписки будет достаточно?

Броквей развел руками.

Ричард сел за стол. Прежде чем поставить подпись, он повернулся к детективу.

– Как фамилия надзирателя, который присутствовал на последнем свидании Кирима Сужди и Салеха Азиза?

– Том Копала.

– Его график работы?

– Посуточно, как и у всех, кто работает внутри здания: сутки работает, трое отдыхает.

– Вы не заметили здесь системы? Сколько раз совпадали свидания Сужди со сменой Копалы?

– У Сужди было двадцать три свидания, из них одиннадцать приходятся на долю Копалы. Разумеется, мы работаем в этом направлении, это самая толстая нить. Но в день побега работала другая смена. Копала в тот день отдыхал.

– В тюрьме довольно много заключенных, напрашивается вопрос об общих свиданиях.

– Вы правы, полковник. На свиданиях присутствуют обычно до пятнадцати человек с той и другой стороны. Но бываю исключения, как и в этот раз.

– Это искусственное исключение?

– Не исключаю, – улыбнулся Броквей. – Но если это так, то оно второе за год, проведенный Сужди в изоляторе.

– Хорошо… Вы сказали, что по тюремному распорядку свидания длятся один час, а Сужди обычно обходился получасом. Сколько по времени проходило это, последнее свидание?

– Запись длилась восемнадцать минут.

– А можно определить точное время, которое провели на этом свидании Сужди и Салех Азиз?

– Совершенно точно определить это невозможно. Мы допрашивали надзирателя, который привел в комнату свиданий Кирима Сужди, он подтвердил, что свидание длилось недолго, не больше получаса.

– Вы допрашивали только его?

– Не только. Охранник, регистрировавший Азиза, записал в журнале точное время, но оно включает переходы по коридорам и этажам здания. Общее время пребывания Азиза в изоляторе составляет тридцать семь минут. Я не исключаю, что порядка семи – десяти минут как бы выпадают, и свидание на самом деле длилось минут двадцать пять.

Кертис проанализировал ситуацию и молчал, наверное, с минуту.

– Узнали, как попал в нашу страну Салех Азиз?

– Да, прямым рейсом из Лондона. Мы подключили к работе англичан, они сообщили, что Азиз прилетел в Лондон из Бейрута. Дальше след теряется, но не трудно догадаться, что в Бейрут он прибыл из Ливии. Салех Азиз не числится в списках террористов, у него паспорт гражданина Ливана. Управление паспортного контроля подтвердило подлинность документа. С начала следствия ведется сбор информации со всех аэропортов и морских пароходств, человек под именем Салех Азиз наших берегов не покидал.

– Если его нет в Америке, то он наверняка воспользовался другим паспортом.

– Конечно, к этому и разговор.

– Вы интересовались именем Сеиф, на которое прореагировал Сужди?

– Мы интересовались всеми именами, произнесенными Сужди на каком-либо свидании. Контрразведка предоставила нам материалы об организации «Дети Аллаха». Сеиф аль-Харби является кем-то вроде foreman – сотника, у него своя бригада. По непроверенным данным, он – родственник Сужди. Кем конкретно он ему приходится, остается только гадать.

Кертис не стал задавать вопрос, удалось ли выяснить о причастности «Мерака» к аресту Сеифа аль-Харби. Даже если тот действительно находится в подвалах ангольского спеццентра и те не сообщили об этом ЦРУ, как это делает, например, израильский «Моссад», ЦРУ об этом узнает не скоро; а может быть, не узнает совсем, если на аль-Харби есть кровь ангольцев. Центральная разведка Америки активно сотрудничает с разведками других стран, Ангола, как и некоторые восточные страны, стараются держатся от такого союза особняком. Но первыми, кто примкнул к девизу ЦРУ – «правда делает свободным» – были британские разведчики, вошедшие в американо-британскую группу связи. Теперь таких групп было много. Можно было «полазить» по дружеским каналам, но, опять же, время. А с другой стороны, союзники просто так ничего не делают: услуга за услугу. А Кертису предложить им было нечего. Даже не ему, а, к примеру, Лайнэллу Игану. Может быть, у вице-адмирала и есть что-то, но он держит это про запас и ни за что не выложит секретный материал ради ликвидации террористической группы. Потому что сам диверсионный акт по большому счету является чисто силовым, без интриг и хитрых комбинаций, которые так любят руководители разведок. Но это только по большому счету.

Кертис поставил подпись. Теперь ему просто необходима была помощь ЦРУ. В голове зрел план, но времени по-прежнему не было. Пока Ричард находится в пути от одного из офисов ФБР до Лэнгли, он должен проиграть в голове предстоящий разговор с директором ЦРУ Артуром Шислером. Как это ни странно, но директор был единственным человеком в ЦРУ, к которому Кертис мог обратиться за помощью. Шислер – ас в разведке, и переиграть такого противника было практически невозможно. У Кертиса имелись разумные доводы просить от директора ЦРУ нужную ему информацию, но тот разобьет их, едва выслушав. «Может, что-то придет во время разговора», – думал Кертис. Но то была слабая надежда. А Шислер мог зацепиться за недомолвки полковника морской разведки и все из него вытянуть.

Ричарду стало неуютно, и он подумал: «А почему бы не довериться Шислеру?» Однако от этой мысли засосало под ложечкой.

Он потянулся к телефону и набрал номер.

– Передайте директору, – сказал он офицеру ЦРУ на связи, – что полковник Кертис просит встречи с ним. Дело срочное. Скажите ему, что я в Вашингтоне.

Через полторы-две минуты дежурный сообщил, что директор примет Кертиса в восемь часов вечера.

«Вот и все… – В голове полковника кружили неспокойные мысли. Теперь отступать некуда».

Он встал и повернулся к Броквею, который во время разговора полковника многозначительно выпячивал нижнюю губу.

– Постоянно держите меня в курсе, детектив. Я написал вам два номера телефона, по которым вы сможете связаться со мной. Пользуйтесь обычной линией, по сутниковой связи передавать сообщения запрещаю. В любых разговорах – включая служебные, деловые, пейджинговые сообщения и прочие также запрещаю вам произносить мое имя и все, что связано с моим контролем над этим делом. В отличие от вас расписки я не требую, но должен внести некоторую ясность: лично у вас, Броквей, теперь два начальника и неизвестно, кто из них хуже. – Кертис согнал с лица суровое выражение и улыбнулся. – Мои ребята, например, на меня никогда не обижаются.

Броквей тоже улыбнулся. К концу их беседы полковник морской разведки нравился ему все больше.

– А как насчет жалоб? – спросил детектив.

– Это слово знают только десять-двенадцать человек в моей команде. И жалуются они только мне. Я всегда отпускаю им этот грех.

– Черт, – Броквей с сокрушенным видом почесал голову. – А как насчет меня, полковник?

– В мой команде нет толстых. – Кертис хлопнул детектива по круглому плечу и вышел из кабинета.