Текст книги "Гончаров и Бюро добрых услуг"

Автор книги: Михаил Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Пингвин, Пингвин, я Чайка. – Опять влез Скворцов. – Вижу Пиранью. Вижу Пиранью.

– Замолчи, кретин, мы и без тебя её видим. Лучше смотри, что у тебя под носом. – Не отключая микрофона посоветовал я.

– У нас все нормально. Меченосец начал обслуживать Акулу. Прилипала пересел за соседний столик. Сейчас вы услышите...

– ...юбезный, погоди немного. – Неожиданно раздался, как я понял голос фотографа. – А пока принеси мне кофе с мороженым, только я тебя умоляю, не смешивай эти два продукта вместе. Кому – то это нравится, а я терпеть не могу...

– Пингвин, Чайка на связи. Пиранья появилась в зале. Акула пошла ей навстречу.

– Чайник, ты бы поменьше вмешивался... – Выругавшись посоветовал Ухов. – От твоей трескотни уже уши болят. Выходи на связь только при необходимости, а то...

– ...вас за этот столик. Третий занят, так что пришлось сесть за этот. – Извинился Топорков. – Вы ещё прекрасней чем вчера. Могу сразу же обрадовать, у вас все в полном порядке. Можно переходить к делу. Вы не возражаете, если я закажу немного легкого вина и фруктов.

– Спасибо, но я бы предпочла сто граммов коньяка.

– Желание дамы для нас закон. Любезный, подойди на секунду. Принеси даме фрукты и сто коньяка. А мне все тот же кофе, спасибо. Итак мы можем обсудить вашу проблему. Лишнего мне знать не нужно, но на те вопросы, что я задам вы должны ответить откровенно. От этого зависит качество нашей работы и наша с вами безопасность. Вы меня понимаете?

– Вполне, я готова отвечать.

– Город?

– Новгород.

– Фамилия, имя и отчество объекта?

– Прокопчук Ирина Владимировна.

– Адрес объекта?

– Заречная шестнадцать квартира два.

– Этаж проживания? Наличие дверных решеток?

– Первый этаж, четырехкомнатная квартира, решетки на всех окнах.

– Возраст?

– Тридцать семь лет.

– С кем проживает?

– С мужем и двумя детьми.

– Где и кем работает?

– Директор торгового объединения "Азурит".

– Наличие охраны?

– Водитель Алексей Глазков.

– Его физические данные и в каких войсках служил?

– Лось из ОМОНа.

– Домашняя охрана?

– Нет.

– Домашняя сигнализация?

– Есть. С выходом на милицейский пульт.

– Срок выполнения заказа?

– Как можно скорее.

– Срок выполнения от двух недель до месяца считая со дня оплаты. Устраивает?

– Устраивает. Сколько это будет стоить?

– Цена зависит от того как вы оформите заказ. С подставкой или без нее.

– Не поняла.

– Можно просто её ликвидировать и тогда подозрение падет на вас. Но можно повернуть так, что её мнимый убийца будет ярко просвечиваться со всех сторон и тогда у вас не будет ни малейшего повода для ночных беспокойств. Вы понимаете?

– Понимаю, конечно второй и только второй вариант! Он меня устраивает.

– Я в этом и не сомневался. Он смотриться гораздо привлекательней, но и стоит он, как вы сами понимаете, в три раза дороже.

– Сколько? – Конкретно и делово спросила Суханова.

– Если за простой вы заплатите три тысячи, то за подставку вы должны выложить десять тысяч долларов.

– Я согласна, но где гарантия того, что вы вообще выполните мое поручение? Может оказаться так, что я заплачу деньги, а она ещё и меня переживет.

– Исключено и это вы сами прекрасно знаете. Неужели заказ вашей подруги Стельмах не яркое тому доказательство? Не хотите ли вы сказать, что её свекровь Валентина Степановна Токарева до сих пор проживает в здравии и благополучии? Нет, её пышно похоронили два месяца тому назад, а её, так называемый убийца, Комаровский ждет суда, который вынесет ему никак не меньше шести лет. А сама Стельмах, насколько мне известно, благополучно достраивает третий этаж дома, который принадлежал её покойной свекрови. У вас есть что возразить?

– Нет, когда и куда я могу внести деньги?

– А хоть бы и мне и прямо сейчас. У вас с собой?

– Да, но как бы мне получить расписку?

– Девушка, вы кажется не в госбанке! Никому и никаких расписок я не даю. Запомните это. Или вы платите мне деньги, или я буду вынужден вас...

– Что вы будете вынуждены?

– Неужели непонятно? Моя фирма достаточно серьезная, а вы знаете так много...

– Теперь понятно. У вас действительно серьезная фирма. Возьмите деньги. Пересчитайте. Там ровно десять тысяч долларов, но все таки, пересчитайте при мне.

– Все верно. – После продолжительной паузы Топорков подтвердил правильность указанной сумму. – А теперь нам остается распрощаться и надеюсь навсегда?

– Подождите, Топорков, я...

– Замолчите и не смейте называть мою фамилию.

– Простите, я волнуюсь, все таки... деньги большие... Ваша фирма... Я бы хотела знать...В общем, каким способом вы убьете Ирину Прокопчук?

– Это вас не касается. – Испуганно зашипел фотограф. – Все, уходите отсюда...

– Ухожу. – Отодвигая стол залепетала Суханова. – Но ей хоть не будет больно???

– Убирайтесь вон. Ей будет приятно.

– Пинвгин, я Чайка. Пиранья уходит. Как нам быть дальше?

– Сам ты пингвин. Оставайтесь наблюдать за фотографом, конспираторы хреновы.Раздраженно ответил я. – Суханову беру на себя, Кастратом займется товарищ.

Выйдя из машины мы разделились. Ухов направился ко входу в ресторан, а я вышел на аллею, которою Сухановой было не миновать. Я вышел вовремя. Показавшись из-за угла зеленого коридора она легкой походкой несла свой великолепный бюст и я снова пожалел, что он принадлежит преступнице.

– Ба, да это ж моя очаровательная соседка! – Подрезая её стремительный бег восхищенно воскликнул я. – Вот так встреча! – Ухватил я её под локоток. – Ты не поверишь как я сожалею о случившейся между нами размолвки, как я ищи встречи с тобой!

– Я тоже, Котик долбанный. – Удивленно, но в то же время приветливо отозвалась она. – Курить хочу, аж уши вянут. Дай, пожалуйста, зажигалку. Как то жалобно попросила она и полезла в сумочку.

– Для тебя, моя ласточка, я не то что зажигалку, я костер зажгу. Галантно пообещал я доставая спичечный коробок.

– Костер не надо. – Доставая сигареты рассмеялась она. – Опасно, костром ты себе всю морду опалишь. Прости, дорогой Котик, но иначе нельзя. Ты мне всю малину поломал, скотина.

Прямо в глаза она брызнула мне какой – то гадостью отчего я сразу заскучал. Помню, за несколько секунд я выплеснул на неё столько отборного мата, что хватило бы роте провинившихся солдат. Только убийственный удар по затылку остановил фонтан моего красноречия. Напоследок я даже не успел укоризненно на неё посмотреть.

Очнулся я от мучительной тряски. В полнейшей темноте моя голова словно мяч подпрыгивала и терлась о корявую жесть. Нетрудно было догадаться, что меня куда-то транспортируют. Судя по всему приложились ко мне капитально и на совесть. Болел не только затылок, но и вся черепная коробка со всеми оставшимися в ней потрохами. Заклеенный скотчем рот не открывался, а руки и ноги собранные в единый пучок шевелиться отказывались на отрез.

Стало тоскливо и обидно. Дешевая стерва провела меня как пацана. Непонятно только одно; действовала ли она по заранее выработанному плану, или я попал ей под горячую руку? Если её действия были спонтанны, то все просто. Но если она давно за мной охотится, то возникает масса вопросов.

Во – первых, если она заметила, что я ею интересуюсь, то почему не сообщила об этом Топоркову? Во – вторых, почему она не попыталась просто от меня скрыться, а ответила нападением? В – третьих, что самое непонятное, кто ударил меня сзади? Ее подельник? Но зачем ей подельник в таком пикантном деле? Заказ киллера – это дело сокровенное, можно сказать интимное и лишние уши здесь не нужны. Нет, не могло у неё быть сообщника. Скорее всего по затылку меня долбанул подкравшийся сзади Кастрат. Скотина, Ухов, его пропустил и в результате его халатности у меня теперь болит голова. Впрочем, болеть ей осталось не долго. Вероятнее всего сейчас меня вывезут за город, узнают кто я такой, подробно расспросят о том как я на них вышел, а потом... А потом булыжником проломят уже треснувший череп.

Интересно, на каком ландо меня везут? Судя по капризному визжащему двигателю, и разухабистой скачке-это ГАЗ-53 с глухим фургоном. А если руководствоваться помоечным запахом, то это фургон для перевозки продуктовых товаров.

Отлично, Гончаров, тебя словно баранью тушу вывозят в мясном фургоне. Нет, так дело не пойдет, пока не поздно надо что – то предпринять. В конце концов, не тюремные же замки у этой будки. Если хорошенько приналечь, то... Перво – наперво нужно развернуться и лечь перпедикулярно движению машины.

Извернувшись я вляпался мордой во что-то теплое, мягкое и липкое. И это липкое охнуло Уховским басом. Единственная надежда на помощь Макса умерла ещё не успев как следует родиться. Уныло промычав ему в ответ я откатился на прежнее место.

Час от часу не легче. Если они смогли справиться с таким буйволом, то группа у них достаточно сильная и хорошо организованная. Неужели все это время Топорков вел нас на коротком поводке словно глупых баранов? Вел расчетливо и спокойно наперед зная, чем это для нас кончится. Не значит ли это того, что и Милка с Скврцов отдыхают где – то рядом?

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Машина сбавила скорость, резко повернула и остановилась. Несколько голосов, извне начали оживленно и приподнято обсуждать наше прибытие. С грохотом распахнулась дверь и от уличного неонового фонаря стало светлее. Началась разгрузка. Тела моих товарищей, словно картофельные мешки, стаскивали и швырыли вниз. С жалобным стоном они покорно шлепались на землю и замолкали.

Кажется подошла и моя очередь. Стальные пальцы ухватили меня за щиколотки и я вытирая носом чью – то кровь послушно заскользил по оцинкованной жести.

– Эту скотину отмойте и приведите ко мне. – Едва я упал на тела своих товарищей громко распорядилась Суханова. – Женщину тоже приведите в порядок и заприте в бане. Остальных до утра в зумф.

Выполняя её приказание, те же самые руки поволокли меня по траве совершенно не учитывая того, что мне в лицо вонзаются острые прутики и сухие стебельки.

Дотащив до края канавы два мужика в камуфляжных костюмах поставили меня на ноги, развязали руки, сдернули одежду и грубо столкнули в естественный водоем. Хо – рошо, что он оказался не глубоким, потому как мои онемевшие ласты упорно не хотели грести и я колуном пошел ко дну. Разбитыми ноздрями я успел достаточно наглотаться воды прежде чем мои ноги почувствовали илистое и склизлое дно.

Нащупав опору я поднялся в рост, кое-как оторвал скотч и рассказал дебилам всю историю их зачатия и последующей жизни. Один отнесся к этому с юмором, а другой полез в канаву выяснять со мной отношения. На глянянном бережке он поскольнулся, упал в воду и от этого стал ещё агрессивней. Дуром он попер на середину и мне не оставалось ничего иного как выпрыгнуть на другой берег.

Скотина, от этого он обозлился ещё больше. Выдернув нож он кинулся следом. Бежать по пересеченной и плохо освещенной местности очень трудно. Особенно если ты голый, а вокруг колючий кустарник. Правда, когда за тобой гонится озверевший мужик с ножом и единственной целью – тебя убить, особо выбирать не приходится.

Попискивая от уколов, выписывая замысловатые кренделя, раненным зайцем я кинулся прочь от погони. Я петлял, а он пер напропалую. В камуфляжном костюме он мог себе такое позволить. Расстояние между нами катастрофически сокращалось.

Едва приметная тропинка к этом огненном аду показалась мне спасением. Ни минуты не задумываясь я помчался по ней и через полсотни метров оказался у знакомого фонаря, где по прежнему стоял наш фургон, который окружали зверские рожи в камуляжных костюмах. Не добегая пяти метров до этих тварей я влетел в освещенный квадрат какого – то кирпичного строения и только там перевел дух.

В крохотном помещении с громадным электродвигателем на скамеечке перед черной пастью открытого люка сидела госпожа Суханова и как всегда смотрела на меня удивленно и благожелательно.

– Ой-ой-ой!, какая приятная встреча. – Захлопнув крышку всплеснула она руками. – Да это же сам Константин Гончаров! Весь вечер на эстраде массовик и затейник Котик Волжский. И опять голый. Ты бы для приличия хоть постучался, или фиговым листочком срамоту прикрыл. Неудобно как – то, первый раз ко мне на свидание и в таком потешном виде!

– Убью, стерва. – Робко пообещал я. – Где моя жена и товарищи?

– Так это твоя жена? Странно, а с виду приличная женщина. Значит верно говорят – любовь зла, полюбишь и козла. Не волнуйся, она в жива и невредима. Такой и останется, если ты мне все расскажешь.

– Что я тебе должен рассказать? – Прикрывая наготу окровавленными ладонями спросил я. – Рассказать тебе о том как ты нанимала убийцу для своей начальницы?

– Зачем, это я и сама знаю. Расскажи мне, товарищ Гончаров, какое отношение вы имеете к банде фотографа?

– Такое же как и вы. – Не понимая куда она клонит, отвлеченно ответил я.

– Перестань полоскать мне мозги. За каким чертом вы влезли в эту историю и перепутали мне все карты. Еще час назад, до того как нам посчастливилось ознакомиться с вашими документами мы были в полной уверенности, что вы братки из одной и той же бригады. Понятно? Так что извини меня за неприличное поведение там, у старушки в избушке.

– Ничего, титьки у тебя смотрибельные. – Ровным счетом ничего не понимая промямлил я. – Я до сих пор жалею, что не опрокинул тебя на кровать.

– Дают – бери, бьют – беги, а теперь поезд ушел, Гончаров. Жаль, что так получилось, но вовсе не из-за того, что мне не удалось тебя трахнуть, а потому, что мы из – за вас провалили операцию. А задумала я её просто классно. Оторвать бы головы всей вашей компании за вашу самодеятельность! Этот подонок у нас на блюдечке лежал. Готовенький. Бери за шиворот и шей сто пятую, так нет же, появляетесь вы и все катится к чертовой матери. Скажи мне, что с вами делать?

– Все как следует объяснить. – Наконец – то начиная понимать предложил я ей. – Во – первых, кто вы такие, во – вторых, зачем заказали Ирину Прокопчук, в – третьих...

– Вот все это ты мне сейчас и расскажешь. – Доставая красные корочки потребовала она. – А чтобы у тебя не осталось и тени сомнения взгляни на мое удостоверение.

– Не буду я никуда смотреть. – Презрительно скривился я. Таких удостоверений я могу тебе нашлепать тысячи. – Лучше скажи, где сейчас Топорков и его компания?

– Бог мой, так ведь они вместе с вами в фургоне ехали.

– Может и ехали, а где они в данное время?

– В зумфе, прямо под тобой. – Для пущей убедительности она топнула ногою по люку. – Все они там, у меня под пяткой. Два твоих кореша, Ухов и Скворцов, а вместе с ними Топорков, Теличко, Погребнюк и Турин. Могу их тебе натурально продемонстрировать, если ты сглазу не боишься.

– Какого ещё сглазу. – Проследив за её взглядом устыдился я.

– Вот именно, где твои портки?

– Это ты спроси у тех идиотов, что водили меня купаться. Кажется у них неправильная ориентация. Они добивались меня с ножами в руках. Разберись с ними.

– Уже разобралась и потому заявляю тебе со всей ответственностью, что ты лгун. Валентин, зайди сюда. – Не вставая крикнула она в открытую дверь, а я, пользуясь паузой, укрылся за ржавым двигателем.

– Да, Галина Александровна, я здесь. – Браво отозвался мой преследователь.

– Что там у вас произошло с Гончаровым и где его штаны?

– Его штаны плавают в бассейне. Мы не стали их доставать, потому что противно. Он обделался и прыгнул в воду подмываться. Стыдно стало. Потом мы с трудом загналим его к вам. – Не видя меня, бессовестно, не моргнув глазом, врал Валентин.

– Это гнусная клевета. – Не выдержав такого наглого вранья заорал я. Не верьте ему, Галина Александровна, он передергивает факты.

– Есть у него такая слабость. – Спокойно согласилась она. – Валентин, снимай портки и отдай их товарищу. Потом открой люк и посвети в зумф.

Зверски на меня зыркнув он выполнил приказание и я снисходительно глянул в черную яму. На втором полу, где стоял вспомогательный насос, навалом лежало шесть скрюченных тел. Отобрав у Валентина фрнарик я внимательно осмотрел каждое и пришел к выводу, что два из них принадлежит моим друзьям, одно Кастрату, а четвертое самому маэстро Топоркову.

– Галка, надо поднять Ухова и Скворцова. – Озабоченно поделился я с нею.

– Я тоже так считаю, мы их обязательно поднимем, но сначала тя чне все расскажешь. Я верно говорю, Валентин?

– Пусть рассказывает, а потом мы его самого к ним опустим.

– Осел! Убирайся отсюда. – Передернуло её воспоминаниями. – Смотреть противно.

– Вылитый гамадрил. – Торопливо поддакнул я. – Седалищные мозоли сильно пигментированы. Ярко выраженный запах козла характерный для всего рода павианов...

– Сам козел. – Налился злобой оскорбленный и раздетый мною Валентин. Чего ж ты мои штаны напялил?!

– Ты свободен. Подумай над своим поведением. Ты понимаешь о чем я говорю? Вот и отлично. Итак, Гончаров, я вас слушаю.

Единственное, что я утаил, так это убийство хрипатого Киры, зато все остальное, касающееся дела Батурова и Скворцова, расписал не жалея красок. Мое повествование заняло больше часа и за все это время она ни разу меня не перебила. Сидя на неудобной скамеечке она жадно вслушивалась и только сигаретные бычки то и дело отлетали в стороны.

Закончив я ждал от неё множества вопросов, но вместо этого она поднялась и будто сама себе задумчиво проговорила.

– Как это все похоже на наш случай, только там все было попроще, да и действовала я прямолинейней. Слушай, Гончаров, а хочешь знать нашу историю?

– Если дашь мне сигарету, то я с удовольствием тебя выслушаю.

– Я действительно из Новгорода. – Протягивая мне пачку торжественно заявила она. – Зовут меня в самом деле Галина Александровна, но фамилия моя не Суханова, как зафиксировано в паспорте и на вашей магнитофонной ленте, а Ткаченко. В Новгороде у меня частное охранное предприятие "Барьер". Наверное оно аналогично тому, в котором трудятся ваши друзья. Кстати, я бы с удовольствием взяла их к себе на работу, особенно Максимилиана Ухова. Он достаточно серьезно покалечил двух моих ребят прежде чем его смогли одолеть, но это к слову.

Два месяца назад, при странных обстоятельствах была убита Валентина Степановна Токарева. Она жила одна около восьми лет, с того самого времени, когда её единственный сын Валера женился и переехал к своей супруге Надежде Стельмах.

Валентина Степановна жила тихо и одиноко, но частенько позволяла себе немного расслабиться, позволяла себе маленькую радость, посидеть со своим старым дружком за чашкой чая, или рюмочкой наливки собственного производства. Их отношения давно перестали быть тайной для окружающих.

Сразу замечу, что Валентина Степановна, по старым понятиям, была женщиной состоятельной. Ее покойный муж, до того как отправиться в места не столь отдаленные, трудился директором крупного универмага, но на следствии почему то напрочь забыл куда он спрятал свое состояние с пятью нулями. Отсидев положенный срок он вернулся домой, но долго жить уже не смог. Помирая он вдруг все вспомнил и указал Валентине Степановне заветное место.

Перестроечные фанфары грянули в тот момент когда над кладбищем протяжно и тоскливо взвыли похоронные трубы и Валентина Степановна бросила первую горсть земли на крышку мужниного гроба. Похоронив супруга она печалилась не долго. Нужно было жить и доучивать Валеру.

В ста километрах от города она организовала, а правильнее сказать, купила старую свиноферму, отстроила новые корпуса и выписала из-за кордона современное оборудование. Через год её детище начало приносить баснословные доходы и она потихоньку начала отходить от дел, передавая их своему сыну. Однако контрольные бумаги и узловые договора продолжала хранить у себя.

Ее историю, со всеми её перипетиями и приключениями можно рассказывать до бесконечности, но я перейду к конкретным эпизодам.

То, что она похоронила мужа, ещё не значило, что она похоронила себя. Еще с того времени, когда супруг томился в тюрьмах у неё завелся дружок, Глеб Николаевич Комаровский. Тоже вдовец, он один воспитывал дочку Машку, в то время ещё ходившую в школу. Два одиноких вдовца живущие в одном подъезде друг над другом. Какие могут быть сомнения? Конечно же они снюхались, однако оформить свой брак официально не спешили. Дяде Глебу было неудобно перед дочерью, а Валентина имела свой расчет. Не хотела она делить ни свои капиталы, ни ферму.

Мало ли что, – Говорила она, – У него дочь, у меня сын, помрем мы с тобой, Глебушка и разлетятся мои денежки словно пушинки по всему свету. Не надо мне этого. А вот если мой оболтус женится на твоей цапле, тогда конечно, тогда дело другое. Тогда и нам расписаться можно, а так никак не можно. Ты бы потолковал с нею, с козой драной, чего она на моего Валерку рогами крутит, копытом бьет. Парень отличный, образование высшее, тачка крутая.

– Да говорил я, Валюха. – Морщился Комаровский. – Только ей, что в лоб, а что по лбу, все одно. Говорит мне, – Плевать я хотела на их ворованные деньги, сама заработаю и заживем мы с тобой, отец, как английские лорды. Это ж ведь надо, Валюха, от денег отмахивается! Ведь точно прокурором будет.

– Не будет она прокурором. – Шипела Токарева. – Посмотри по ящику. Настоящий прокурор никогда от денег не отказывается.

– Так то ж настоящий. – Пьянел дядя Глеб. – А Машка – то ещё не выучилась.

Вот так и вели они разговоры долгим вечерами. Первым женился Валерка, а четыре года спустя, закончив институт, вышла замуж и моя подружка Машка. Она тоже ушла жить к мужу и остались наши старики в своих квартирах одни. Их встречи и долгие посиделки продолжались, но брачный вопрос как то сам собой потерял актуальность и больше ими не поднимался.

Но достаточно предыстории. Теперь о том, что произошло в доме Валентины Степановны два месяца назад и почему я оказалась в этом городке.

В середине мая, в шесть часов утра, Марию разбудил телефонный звонок. Проклиная невидимого абонента она сняла трубку и ислышала голос своего отца, Глеба Николаевича Комаровского. Всегда доброжелательный и сдержанный в тот раз он показался ей сумасшедшим. Захлебываясь он говорил о каком – то убийстве и себя называл убийцей. Из всего этого словесного вороха Мария поняла, что с Валентиной случилось, что – то ужасное и что отец в это время находится в её квартире.

В то время она работала юридическим консультантом мутной фирмочки и решила прежде чем поднимать волну во всем самой убедиться. Отказавшись от помощи мужа, она тут же приехала на квартиру Валентины и застала ужасную картину.

Весь перемазанный кровью, в одних подштанниках, отец стоял посреди квартиры и тупо смотрел в потолок словно пытаясь припомнить, что – то важное. Труп Токаревой лежал на кровати и вид его был страшен. В груди торчал кухонный нож, а горло було перерезано от уха до уха.

Машка у меня девка крепкая, но от такого зрелища, как она говорит, её пошатнуло и потянуло блевать от. Воздух был до такой степени насыщен кровью, что пахло железом. Стены спальни, пол, ворс паласа и даже трюмо, все было заляпано окровавленными руками её отца.

– Отец, что здесь произошло? – Отказываясь понимать простые вещи спросила она.

– Ты что слепая? – Тускло спросил старик. – Не видишь что ли? Вальку я порешил.

– Да как же ты мог? – В отчаянии встряхнула она его. – Ты же голову куренку свернуть не мог, соседа звал! Как ты мог?!

– Значит мог. – Равнодушно ответил он и посмотрел на телефон. – Хватит причитать, Мария, лучше вызови милицию, да я поеду...

– Нет, я не верю! – Истошно заорала она. Слышишь, старый дурак, не верю!

– Верь, не верь, а что теперь? – Безнадежно махнул он рукой. – Вальку жалко. За что это я её так искромсал? Хорошая ведь баба была... А теперь уж и не баба совсем. Лежит как труп. Ладно, хватит, вызывай ментов.

Ментов Машка вызыват не стала, а позвонила мне.

Я приехала со своим шофером Владиком, тем самым, которому ваш Ухов сегодня исковеркал оба локтевых сустава. Мы вошли в квартиру и увидели ты самую картинку, которую я тебе только что нарисовала.

Дядю Глеба я знаю почти десять лет. У меня, как и у Марии в голове не укладывалось, что он мог совершить такое. Не мог он совершить убийство вообще, а такое зверское тем более. Но это только мои эмоции и к делу их не пришьешь.

Чтобы не давать им напрасной надежды я старалась держаться бесстрастно и невозмутимо. Сухо спросила:

– Глеб Николаевич, перед тем как между вами произошла драка, вы ссорились?

– Не помню, Галочка. – Виновато развел он руками. – Должно быть ссорились. А как же иначе? Не мог же я просто так пырнуть её ножом. А потом, видишь, горло ей перерезал... Как это я так... Убей меня, ничего не помню.

– Не может такого быть. Хоть что-то, но вы должны помнить. Глеб Николаевич постарайтесь воссаздать в памяти весь вчерашний вечер. – Точно так же как ваш Скврцов предложила я ему. – Что вы вчера делали и заходили ли в квартиру Токаревой?

– Да, конечно заходил и не единожды. В последний раз это было так:

В десять вечера я собрал весь мусор и отправился на помойку. По пути я зашел к Валентине и до кучи забрал её мешок. Она мне сказала, чтоб я, после того как выкину пакеты, зашел в магазин и купил булку хлеба.

Я все сделал как она велела, выбросил мусор, дошел до павильона, купил батон и бутылку "Монастырской избы". Можете спросить об этом у продавщицы. Такая толстенькая, маленькая, а на верхней губе шрамик. Она должна меня помнить, потому что я пересчитывал сдачу, а ей это не нравилось.

– А почему вы её пересчитывали? – Заподозрив его в искусственном построении алиби спросила я. – Вы всегда это делаете?

– Нет, только в этом магазинчике, потому что меня там пару раз уже надули. Кому это понравится? Я сдачу пересчитал, убедился, что она меня не обжулила и пошел домой. Когда я подходил к подъезду было уже темно. На скамейке в кустах сидели две девчонки. Они курили сигареты и над чем – то посмеивались. Когда они увидели меня, то закатились пуще прежнего.

– Мужчинка, – говорят, – а хочешь мы тебе кровь разогреем?

– У меня и без вас есть кому кровь греть, овцы мокрохвостые. – Ответил я и хотел было пройти, но одна из них подставила мне подножку отчего я чуть было не упал. Она сама меня подхватила у самой земли. Вдвоем они усадили меня на скамейку и прижали с двух сторон. Я ещё не пил и поэтому хорошо услышал как от них пахнет вином, духами и сигаретами.

– Мужчинка, а хочешь мы тобой поужинаем? – Засовывая мне руку в штаны укаталась девка, которая слева. – Ты наверное такого и знать не знаешь.

– Отстаньте. – Испугавшись, я начал выдергивать их руки из своих штанов, но они как – то быстро их сдернули и присосались ко мне...

Потом мы с ними выпили, а дальше я ничего не помню.

– Какое вы пили вино? "Монастырскую избу", или они вам предложили свое? – Сразу догадываясь, что произошло спросила я, чтобы лишний раз убедиться в своих подозрениях. – Вспомните, Глеб Николаевич, это очень важно.

– Не знаю, Галя, боюсь соврать. "Монастырскую избу" я купил, чтобы выпить её с Валентиной за ужином, так что я бы не позволил её открыть пока был трезвым...

Гончаров, это все, что мне удалось от него добиться. Потом я вызвала милицию. Мария, прекрасно все понимая, этому не противилась, а тем более я пообещала найти того изворотливого преступника, который за свое деяние подставил её отца.

Я начала с того, с чего начал бы любой следователь. Поставила перед собой вопрос, а кто больше всех был заинтересован в смерти Валентины и тут же на него ответила. Ее сын Валера, ведь именно ему недоставало некоторых документов, чтобы стать полновластным хозяином фермы.

Мысль на первый взгляд абсурдная, потому что все знали какую искреннюю любовью они друг к другу питают. Узнав о том, что случилось он целые сутки провел в беспамятстве. Да я и сама знала, что Валера никогда бы не поднял руку на свою мать. Но у него была жена и об этом не стоило забывать.

Неделю назад, когда она меньше всего этого ожидала я применила к ней меры адекватные тем, что вы применили к Батуровой. Надежда оказалась не такой крепкой и выдержанной как ваша Елена. Она раскололась от одного вида кипятильника, который Владька многозначительно крутил в руках.

Судорожно прикрывая свою голую попку холеными ручками она заявила, что сверковка мешала ей жить. Оа не только не дает им достаточное количество средств, но и вмешивается в их личную жизнь.

В тайне от Валеры она давно замыслила её грохнуть, но боялась того, что за это придется нести суровое наказание. То есть участь Валентины Степановны давно и окончательно была решена, она лишь ждала подходящего случая и знающего человека, который за определенную сумму мог бы решить её проблему.

В начале весны из Норильска к ней в гости приехала её лучшая подружка Нина Осадчая. В первый же вечер, когда они остались одни, Надежда поделилась с ней своим горем. Подружка не осталась безучастной и под большим секретом ей рассказала, что в Княжеске есть бюро добрых услуг, а в нем работает добрый фотограф, которому надо заказать портрет с гномом.

Услышав этот пароль, он за пустяковую сумму в три тысячи баксов избавит вас не то что от свекрови, но и от самого черта и даже Сатаны.

Добившись от неё признания Владик привез Марию и Валеру. Когда я прокрутила им магнитную запись, они были просто раздавлены. Особенно Валера, он поверил в её слова только после того как я вынудила Надежду повторить показания.

Дальше передо мной лежало два пути, или ехать в Норильск и искать эту Нину Осадчую, а потом по цепочке выходить на фотографа, или под видом очередной заказчицы появится перед ним самой. Как наиболее короткий, я выбрала второй путь.

Ирина Прокопчук мой заместитель. Не успела я заикнуться как она с радостью согласилась сыграть роль заказанной жертвы. Опасаться за её жизнь мне не приходилось. Это волчица, связываться с ней я не посоветовала бы и двум твоим Уховым. Да и муж её не лыком шит. Шутя ломает о голову кирпич. А кроме того я приставила бы к ней охрану и группу наблюдения.

Зачем я все это делала? Все очень просто, мне нужно было так прижать Топоркова, чтоб у него не оставалось ни малейшего шанса. Взять его киллеров с поличными было моей мечтою и я бы её осуществила, не вмешайся ты со своей самоде – я-яй!

Наверное я на какую – то долю секунды ослабил свое внимание, потому что в следующий миг её уже не было. Коротко вякнув она исчезла. Скамеечка стояла, а её уже не было. Чудеса, да и только! Был человек, а теперь человека нет. Как скрозь землю провалился. Моментом позже, когда приоткрылся люк и оттуда показалась зверская рожа Ухова я понял, что так оно и есть.

– Иваныч, ну как ты? – Выбравшись наружу он метнулся под спасительный агрегат.Сейчас они у нас будут иметь бледный вид и расстройство желудка. Сколько их там?

– Человек пять, если не считать Галину. Ты ей хоть шею не свернул? Едва сдерживая смех озабоченно спросил я.