Текст книги "Гончаров и Бюро добрых услуг"

Автор книги: Михаил Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Делать нечего, доложили ситуацию дежурному, а он вместо того, чтобы найти нам третьего, отправляет нас на семейный скандал. Там это дело мы быстро уладили, ну и опять к центру направились, на свою точку. Там мы и состыковались.

– С кем? – Забирая у него окурок заинтересовался Ухов.

– С Курослеповым, сдох бы он на том же самом месте. – Выругался Бочков и передернул плечами. – Холодно мне, дайте хоть какую-нибудь тряпку, чтоб плечи накрыть.

– Не отвлекайся, рассказывай. – Накинув на голову автомобильный чехол подтолкнул его Макс. – Что ты там про Курослепова блекочешь?

– На перекрестке Славы и Речной, смотрим мы с Олегом, какой-то мужик сумку тяжелую прет. В час-то ночи! Это вызвало наши подозрения и мы велели ему остановиться. Он бросил сумку и кинулся в арку дома. Там мы его и прижали. Скрутили, подняли и только тогда увидели, что это сам Николай Курослепов. Конечно мы обрадовались. Еще бы, больше года мы не можем его ущучить, а тут тепленького взяли, да ещё с видиком и компьютером впридачу. Какого черта мы тут же не сообщили дежурному, до сих пор понять не могу, словно сам бес нас попутал.

Но пока все шло как положено, вместе с барахлом загрузили мы его в задний отсек и направились в отделение. А тут он, чтоб его в зоне замочили, бухтеть начал. Пальцами в решетку вцепился и напевает:

– Зря вы, мужики, это делаете. Вы же меня знаете, все равно я выкручусь, сумка это фигня, сумку я на улице нашел, вот и весь сказ. Через недельку я буду по улицам разгуливать, да коньячок в кабаке посасывать, а вы как были лопушками, так ими и останетесь. Слабоумие болезнь неизлечимая, у того и у другого бабы на сносях, а они по куску домой приносят, нищих плодят. Срамота, голь перекатная, стыдно на вас смотреть, но я могу вам помочь. Почувствуйте себя людьми хотя бы раз в жизни, принесите домой нормальные бабки.

– Заткнись. – Тогда я ударил его по пальцам, но что-то во мне уже надломилось.Чего ты хочешь – то, мерин? – Спросил я решив, что он просто хочет откупится.

– Что я хочу – это дело мое, а вот вы хотите немного подзаработать. Засмеялся он чувствую, что на его удочку клюнули. – Слушайте сюда. Надо будет зайти в одну квартиру и показать хозяину фотографии обезглавленного тела, а так же несколько его личных вещей. Потом обвинить его в этом убийстве и спокойно забрать у него те бабки, что он сам вам предложит.

– Какой мужик? Какие бабки? Что ты несешь за ерунду? – Невольно спросил я.

– Бабки – это десять тысяч долларов. – Снисходительно объяснил он.

– И что? В каждом доме и каждый мужик приготовил для тебя десять тысяч баксов?

– Нет, не в каждом доме и не каждый мужик, а только тот кого я заранее подготовил. Приготовил ему мягкую прокладочку и теперь он будет просто счастлив отдать вам деньги взамен на одну интересную кассету, которую я тоже заранее приготовил.

– Что за кассета? – Уже делово спросил Дорошенко. – Об чем речь?

– На той кассете записан мой разговор с тем мужиком. Он там меня просит набить морду первому мужу его супруги, но можно это дело перевернуть так, что он хочет его замочить. Улавливаете? Нет? Неужели? Простите, я забыл, что вы милиционеры. Тогда объясняю доходчивей. Я в тот раз, естественно, от мордобития мужа отказался, но магнитную запись приберег. Для чего? Господи, да для того, чтобы его шантажировать. Прикиньте хрен к носу, Соколовский просит Бурова замочить, я отказываюсь, а через две недели обезглавленное тело, якобы Бурова, находят в лесу. Как по вашему, чья это работа?

– Конечно Соколовского. – Наконец – то я понял его хитрый ход. – Ты по каким – то причинам отказался, так он нашел себе другого киллера, который и замочил Бурова.

– Именно так, но это ещё не все. Впрочем детали и мелочи этой операции нам нужно тщательно продумать и подготовить, так, чтобы не было малейшего изъяна. Согласитесь, десять тысяч баксов того стоят. Теперь отвезите меня домой, уже поздно и мне пора спать, а сегодня вечером я вас жду. Наметим основные точки, легенду и весь необходимый нам реквизит. И ещё нам потребуется специалист по магнитофонным записям, в той пленке надо кое что убрать, подчистить и дописать.

– Не надо никого искать. – Подал голос Олег. – Не надо лишних людей. Я сам тебе любую запись так перекручу, что комар носа не подточит.

– Ну что же, тем лучше. – Почувствовав себя главным оскалился Курослепов. – Мне было приятно с вами познакомиться. Дымаю, что мы сработаемся.

В час тридцать мы отвезли его домой и позволили забрать сумку, тем самым отрезав себе все пути назад. Вечером того же дня мы сели за разработку плана. Каждому достался свой участок. Я должен был добыть фотографии обезглавленного трупа и проследить за привычками и распорядком дня Соколовских, Олег смонтировать запись, а Николай пообещал достать личные вещи Бурова.

Начало складывалось самым лучшим образом, подготовка к операции шла полным ходом, но тут неожиданный финт выкинул Курослепов. Что заставило его махнуть рукой на уже продуманную аферу и забраться в коттедж Гены Коляринского, до сих пор остается для меня загадкой.

– На эту тему, Бочков, мы с тобой ещё поговорим. – Усмехнувшись пообещал подполковник. – А пока идем дальше.

– Когда тринадцатого февраля наши орлы повязали Курослепова я хотел отказаться от всего этого дела, но Дорошенко меня буквально достал. Я его понимаю, он почти неделю работал над магнитофонной записью и в результате у него получилась такая безукоризненная чистота, что выбрасывать её просто так было жалко.

Пять дней я с ним спорил, но все таки он меня уломал. Мы решили довести начатое до конца. Однако нам нужен был третий член бригады вместо выпавшего в осадок Курослепова. И вот тогда я, на свою голову, предложил кандидатуру этого мокрушника, своего дядю. Как это ни странно, но Олег тут же её поддержал, а сам дядька уцепился за эту идею двумя руками. В каком то смысле меня отодвинув он встал во главе нашей группы.

Начиная с двадцатого числа мы через день стали пасти Виктора Бурова, пока двадцать четвертого февраля нам не подвернулся удобный случай. В стельку пьяный он вывалился из бани на улицу, где его с оглоблей в руках уже поджидал какой-то тип. О лучшем мы и не мечтали. Подождав пока он выскажет Бурову все то, что он о нем думает, а сам Буров перестанет орать и звать на помощь, мы подъехали к распростертому телу, надеясь, что он или сдох, или находится без сознания. Зря мы надеялись, как ни в чем не бывало он вскочил на ноги и начал яростно от нас отбиваться. Нам не оставалось ничего другого как надолго его успокоить.

Забрав у него часы, расческу и записную книжку мы стали спорить о его дальнейшей судьбе. Дядька предлагал его просто замочить, а мы с Дорошенко настаивали на том, чтобы отвезти его в вытрезвитель и пусть наутро гадает, куда делись все его вещи. Так что своей жизнью он обязан нам, я хочу, чтобы вы это не забывали.

В трезвяке нам неожиданно повезло. Пока я с тем старшим сержантом, Игорем Гриценко, затаскивал Бурова в коридор, Андрей Степаныч спокойно вытащил у него служебное удостоверение. Потом Олег переделал его на компьютере и на вымогательство я шел уже как старший лейтенант Игорь Гриценко, а Андрей Степанович Клименко переродился в капитана Хомича. Удостоверение ему, от фонаря, тоже сляпал Олег.

Десятого марта, в десять часов утра мы подъехали к дому Соколовских на личной тачке Олега, которую он заранее подготовил. Он прилепил синюю полосу и надпись; "милиция". Мы вытряхнулись со всем необходимым реквизитом, подождали пока их дочка умотает в бассейн и позвонили в квартиру Соколовских...

– Зачем ты нацепил усы? – Задал я давно мучавший меня вопрос.

– А черт его знает, наверное чтобы изменить внешность.

– Кретин, а мне из-за твоего идиотизма пришлось напрасно терять время. Дальше.

– А что там продолжать? После того как мы вошли в квартиру, то прямо с порога начали впаривать им мозги. Они, конечно, пошли в отказ, ничего не знаем, ничего такого не было, все это чушь собачья и так далее. Это мы предвидили с самого начала и потому нисколько не растерявшись продолжали гнуть свою политику.

Аргументы у нас были веские. Сначала мы предъявили фотографии трупа, которые я выкрал у нашего криминалиста, потом выложили "вещественные доказательства", часы, расческу и записную книжку. Когда и это не помогло, мы выкатили тяжелую артилерию, дали прослушать им магнитофонную запись. Это подействовало, но все равно Соколовские продолжали ломаться. Дело дошло до того, что этот гребанный Володя согласился на арест, а он нам был нужен как слону бумеранг.

Тогда мы пошли на крайнюю и последнюю меру, застегнули на Соколовском браслеты и начали грубо выпихивать его из квартиры. Его баба не выдержала и раскололась. Она отдала нам две штуки баксов, а ещё две пообещала взять у своей матери и отдать нам назавтра, после того как она приедет из Москвы. Проклиная и её и богатого посулами Курослепова, мы согласились.

Мы понимали, что это опасно. Понимали, что если наша афера не удалась с первого раза, то вторую попытку лучше не предпринимать. Понимали, но все таки предприняли, правда при этом немного подстраховались.

Рано утром, уже без спецполосы, мы затаились у их дома и видели как они усаживают в машину свою дочку. Сев на хвост мы проводили их до Гнилого Озера, до дома какого-то старика. Назад они уехали без дочери. Это нас насторожило и разозлило. Дядька тихо замочил кобеля и мы с ним нацепив маски ворвались в дом.

Вика спала, а дед никакого серьезного сопротивления не оказал, так что справились мы с ними за считанные минуты. Дядька хотел старика пристрелить, но я его опять отговорил, прошу принять к сведению. Это уже вторая спасенная мною жизнь.

– Заткнись, спасатель поганый! – Не выдержав рявкнул Мишин. – Как только тебе и таким как ты погоны плечи не жгут?! Ну, чего замолчал? Куда вы отвезли девчонку, козлы, и что с ней сделали?

– Анатолий Юрьевич, ну зачем вы на меня кричите. – Прикоснувшись к опасной теме заметно разволновался Бочков. – Ведь я вам все сам рассказываю... Без давления... Девчрнку мы посадили в машину как заложницу, а Клименко, сволочь, опять за старое взялся, её тоже убить захотел. Ну тут уж я не выдержал, выдал ему по первое число, чуть из машины не выкинул.

В общем, так получилось, что опять я спас человека, вырвал её из когтей зверя. Отвезли мы её к одному дядькиному знакомому и там посадили в погреб. Того мужика я сам предупредил, если, говорю, с её головы упадет хоть один волос, то я лично откручу тебе башку. Потом мы уехали и больше я её не видел.

– Как нам найти знакомого твоего дяди? Укажи его адрес.

– Не знаю, я был там всего один раз и ничего толком не запомнил. Даже его имени я не знаю. Помню, там была какая – то ограда. Дом стоит...

– А вот теперь, Бочков, ты юлить начал. – Приподняв его за ухо усмехнулся Мишин.

– Правду я говорю, товарищ подполковник. – Жалобно заныл подонок.

– Ты врешь, а врешь потому, что проверить тебя невозможно. Так ведь?

– Почему же, проверяйте, если вы мне не верите?

– Твой Дорошенко тоже предпочтет ничего не помнить, дядька на том свете, а девчонка, как ты прекрасно знаешь, на том свете.

– Это почему же она на том свете? – Страшно удивился Бочков.

– Да потому, что дома её нет. – Придержав козырь шестеркой отбился Мишин.

– Неужели этот подлец все ещё её держит? Негодяй!

– Ужасный негодяй. – Согласился я. – Так ты доскажи нам, земеля, что потом было?

– А потом началось самое страшное. Мы поехали к матери Соколовской, Лидии Андрейченко, где от её соседки я узнал о времени её приезда. Ее сведения полностью соответствовали данным Инны Николаевны Соколовской и это нас немного успокоило.

Дождавшись когда Андрейченко зайдет в подъезд мы прошли следом и поднялись на верхний этаж. Когда её дочь вместе с мужем зашли в квартиру мы глянули в окно и увидел то, чего больше всего опасались. С собой прицепом они приволокли какого – то дебила... Я извиняюсь... Товарища. – Наконец то узнав Ухова смешался Бочков.На этот случай вариант у нас был и согласно ему я тут же сбежал на первый этаж и завис над подъездной дверью. Я успел как раз вовремя. Вы, товарищ, наверное почувствовали неладное и заскочили в подъезд, а тут я... Прыгнул на вас сверху... У меня в руках кусок трубы был. Им я и ударил, а когда вы потеряли чувство, я отнес и положил вас в подвале. Обыскивать вас у меня времени, в любую минуту могли появиться Соколовские и я опрометью бросился к Клименко.

Ждать нам пришлось ещё минут пять. Это были трудные минуты. С одной стороны это томительное ожидание, а с другой дядька, который въедливо выпытывал, насколько качественно я вас завалил. Как видите, своей жизнью вы тоже обязаны мне.

– Ну ты и скоти-и-на-а! – Только и смог изумиться Ухов. – Я должен его благодарить за то, что он не до основания раздробил мне череп! Зато уж с Соколовским ты свое наверстал. Долбанул в упор и прямо в лоб.

– У вас неверная информация, – проскочив опасный эпизод воодушевился Бочков. – Я никого не убивал. Когда Соколовская с мужем вышла от матери, дядька забрал у неё баксы и хотел прямо на месте её пристрелить. Скажу сразу. Убийство не входило в наши планы и для меня это было как гром среди ясного неба. Спрятав деньги он наставил на неё пистолет и уже был готов надавить на курок, но тут случилось невероятное. Этот дурак Соколовский, в самый последний момент заслонил собою жену и вцепился в дядькину руку. Пуля прошла касательно, а отважный супруг секундой позже все равно получил свою порцию свинца. Но только не из моих рук, а из рук моего дяди. Прошу вас это учитывать. Потом захлопали двери, высунулись соседи, поднялся такой гвалт, что я понял – пора делать ноги.

Выскочив из подъезда мы бросились наутек, моля Бога только об одном, как бы не подвел Дорошенко. Зря я о нем так плохо думал, Олег стоял там, где и должен был стоять. Когда до него оставались последние метры я увидел как на крыше тачки появились две дырочки. Следом за мной в машину ввалился мертвый дядька. Видно поймал он две ваши последние пули. Одна вошла в затылок и выворотила ему весь передок, а другое отверстие было в спине где – то между лопаток. Где точно, мы и смотреть не стали. Не до этого было. Он своими мозгами и кровью уделал весь салон и нам нужно было срочно от него избавиться.

На первом же сносном свертке мы повернули в лес и закинули труп в овраг. Потом как могли очистили обивку и залепили пулевые отверстия скотчем. Большего сделать мы не могли и потому окольными путями выехав из города мы отправились к себе домой. Вот и все, что я могу вам рассказать.

– Ты хочешь сказать, что с того самого времени в городе вы не появлялись? – Безразлично и бесцветно и спросил я.

– Конечно. – Не подумав ответил он. – Теперь там было опасно.

– Значит у тебя есть замечательный двойник похожий на тебя как две капли воды. – Довольный его промахом заключил я. – Конечно, это именно он двенадцатого утром, на следующий день после убийства Соколовского, пришел во двор больницы и попросил конопатого шкета написать угрожающую записку для Инны Николаевны. Ты со мной согласен? А может быть тебе с тем пацаненком устроить очную ставку?

– Не надо. – Переходя на крупную дрожь запротестовал он. – Это действительно был я, но вы должны меня понять, я всю ночь не мог уснуть, всю ночь меня мучали кошмары. Я боялся, что по нашим приметам она составит фоторобот и тогда нас с Дорошенко могут повязать в любой момент свои же пацаны. Я договорился с Серегой Власовым, что в случае чего он нас прикроет и поутру снова отправились в город...

– Там вы сначала заехали в больницу, а потом к Виктору Пузыреву, или наоборот?

– Конечно в больницу. Никакого Пузырева я не знаю, кто он такой и чего ради мы стали бы к нему заезжать? – Простодушно удивился Бочков. – Первый раз о нем слышу.

– Наверное ты просто позабыл, Виктор Пузырев, или проще говоря Пузырь, это тот самый тракторист, что вытаскивал вашу "шестерку" из кювета и чей адрес ты так некстати забыл. К нему же вы отвезли Вику после того как выкрали её у старика Муравьева. Но это ещё не все. Двенадцатого марта, перед тем как нагрянуть в больницу, вы с Дормидонтом вновь приехали к Пузырю и знаешь зачем?

– Не знаю и знать не хочу. – Впервые огрызнулся он.

– Это не имеет значения. Я тебе все равно скажу, вы явились к Пузыреву только с одной целью – убрать Вику как ненужную свидетельницу. Если ты с этим несогласен, то что же делать, очную ставку с Виктором организовать нетрудно.

– Хоть десять ставок, мне все равно. – Не желая брать на себя соучастие в убийсте упорно стоял на своем Бочков. – Не знаю я никакого Виктора.

– Это нетрудно проверить, потому как кроме твоего заявления есть ещё показания Пузырева, Буровой и, надо думать, появятся показания Дорошенко. Но в этом случае ты здорово теряешь. Твое весьма шаткое положение пошатнется ещё больше.

– Плевать я хотел на ваше положение, положено мне мошенничество, вот за него и пойду, а мокруха пусть на дядюшке висит, ему теперь все равно.

– Не волнуйся, Бочков. – Ласково успокоил его Макс и даже отечески потрепал по щекам. – Никуда ты не пойдешь, потому что ты здесь навсегда останешься. Мы же тебя по хорошему предупреждали, не ври, игорек, не юли задом, а ты нас не послушал.

– А вы докажите, докажите, что я вру!

– Доказывать прокурор должен, а ты до прокурора не доедешь. Ну да ладно, поговорили и будет. Кончать его надо, мужики.

– Вот и кончай. – Равнодушно согласился Мишин. – А перед тем как навечно его успокоить ты ему все же шепни, что Вика жива и здорова. Ему и помирать легче будет.

– Что!? Почему вы раньше об этом не сказали? – Встрепенулся бравый сержант.

– Тебе, дураку, давали время. Думали, что ты сам во всем чистосердечно признаешься. Суд бы это учел, глядишь и скостили бы тебе годочек, но теперь поезд ушел и даже за последний вагон ты зацепиться не смог.

– Но я же не думал, что этот сексуальный маньяк оставит девку в живых. – Горько посетовал Бочков и тут же воспрял духом. – Но все таки она жива, а значит все вопросы отпадают сами собой.

– Нет, козел, вопросы остаются. – Огорчил его начальник. – И один из этих вопросов нам предстоит решить немедленно. Надеюсь, ты не удешь возражать если мы немного потревожим твоего подельника, Дорошенко?

Дормидонта мы взяли красиво и просто. Свое нервное потрясение с раннего вечера он пытался лечить водкой. По свидетельству своей супруги, он выпил её зело много и только к полночи забылся глубоким, безмятежным сном.

– Вставайте, граф, рассвет уже полощется... – Сдергивая одеяло нарушил его покой Мишин. – Очнись от сладких грез, дитя мое.

– А?.. Что такое?.. – Поскочил и сел он на диване. – Шеф?.. Я его не убивал...

– Верим. – Заржал Ухов. – Проснись, кретин. Это уже не сон, а горькая реальность.

– Анатолий Юрьевич? Товарищ подполковник, извините. – Окончательно проснувшись на глазах побелел Дормидонт. – Не надо ничего говорить, я уже все понял.

Сопроводив задержанных до отделения, остаток ночи мы с Максом провели в гостеприимном доме подполковника. Заснуть удалось только под утро, а в восемь с минутами нас растормошила его супруга, сетуя на то, что от её муженька ни ей, ни людям покоя нет. Она заставила нас умыться, проглотить омлет и дождаться Толика.

Мишин приехал в девять часов в сопровождении канареечного УАЗика, за решеткой которого уже томились два бывших мента. Через шесть секунд караван из трех машин во главе с начальником взял курс на город.

Немного не доезжая до городской черты, я как лицо сугубо штатское, не желающее мозолить глаза большого начальства, предпочел самоустраниться. Пожелав Ухову всего самого наилучшего я поймал такси и через полчаса входил в приемную полковника Ефимова А Н. Вскочившая мне навстречу Томка зашипела гадюкой и прижала палец к губам, что означало: "Ша, братва, Чапай думает!"

– Не шипи. – Зажав Томку в угол я жарко задышал ей в макушку. Пару раз для порядка дернувшись она обмякла очевидно ожидая моих дальнейших сексуальных действий. – Томка, а ведь ты даже не знаешь... – Загадочно зашелестел я ей в ухо.

– Что не знаю? – Интимно и сокровенно спросила она.

– Ты не знаешь почему хорошая секретарша присыпает свои соски солью.

– Да ну вас, Константин Иванович! – Несколько разочарованно оттолкнула она меня. – Вечно вы со своими дурацкими шуточками! – Поправив прическу она уселась за клавиатуру и даже нажала несколько кнопок, но потом нахмурилась, округлила глаза и спросила. – Правда, а почему она присыпает их солью?

– Потому что её шеф любит пиво. Кстати, твой тоже. – Заржал я нисколько не сомневаясь, что это дуреха в самое ближайшее время неприменно выкинет фортель на эту тему. – Прими это к сведению, Томка, а я, с твоего позволения, все таки нарушу его покой. – Уже в дверях я заговорщески ей подмигнул.

Тесть словно и не ждал моего появления. Вперившись в экран телевизора он лениво глянул на меня одним глазом и кивнув на кресло, продолжал внимательно изучать помятую физиономию ведущего.

– Где ты шлялся? – Видимо решив, что должная пауза выдержана спросил он. – И где этот придурок, твой дружок, Ухов? Меня вызвали в мэрию, а я тут должен вас сторожить! Передай ему, что если он намерен и дальше работать подобным образом, то я обойдусь и без его услуг. Такой зам мне не нужен.

– Хорошо, Алексей Николаевич, – вставая улыбнулся я, – я неприменно ему передам.

– Э-э-эй! Может быть ты все таки объяснишь...

– А зачем объяснять, если вы ничего не спрашиваете? – Направляясь к выходу обиженно хмыкнул я. – А мы, между прочим, всю ночь просидели в засаде, в ледяном болоте и по пояс в воде. Пока вы спокойно отдыхали на чистых простынях в нас стреляли и одна пуля прошла буквально в миллиметре от моего виска...

– Все, все, извини, я все понял. – Нагнувшись к тумбе стола засуетился, захлопотал тесть. – Откуда же мне было знать. Вот, Костя прими для согрева. – Пододвинул он стаканчик коньяка. – Выпей и толком расскажи, что у вас там получилось.

– О подробностях я расскажу вечером и тогда же вы прослушаете предварительные показания задержанных, а сейчас уполномочен официально доложить о том что бандитская группировка наводившая страх на весь город нами задержана и обезврежена. В их числе известный вам Игорь Бочков, он же Игорь Гриценко и Олег Дорошенко, он же Дормидонт. Оба, до сегодняшней ночи, являлись сотрудниками Бобровского РОВД. С нащей стороны постадавших нет.

– А где же Хомич? Он ушел?

– Нет, при попытке бегства, он убит вашим замом ещё одиннадцатого марта. В данное время его тело разыскивает Ухов и начальник Бобровского РОВД подполковник Мишин. Не исключено, что он уже доложился губернскому начальству и прокуратуре.

– Очень приятно! Получается, что мы тут не причем? – Оскорбленный в лучших чувствах обиженно спросил Ефимов.

– А вас это очень волнует? По мне так лучше лишний раз на глаза к ним не показываться. Минуй нас княжеская милость, минуй нас гнев князей. Кстати о Княжеске, что вы надумали в этой плоскости?

– Ничего. Некогда мне было думать. Милка всю ночь мне спать не давала. Все изза тебя, сукиного сына. Привидилось ей с вечера будто ты в каком – то болоте мертвый лежишь. Ну лежишь и лежи себе на здоровье, так нет же, она меня взялась терроризировать. В час ночи поднял с постели Уховскую бабу, а его самого нет. Все больницы обзвонил, оба морга. Свинство, а не ночь получилась. Приезжаю на работу, а тут ещё лучше! Твоя тачка стоит на том же самом месте, где ты вчера её оставил. А тут и Милка звонит! Что я ей скажу? Полный трамбон с саксофоном получается! Ты не скалься, не скалься раньше времени! Немедленно катись домой и пусть она тебе самому все выскажет, уверяю, мало не покажется. Да смотри, никуда из дома не отлучайся, я скоро подъеду.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Моя последняя встреча с Инной Соколовской была недолгой. Вручив ей пакет с фруктами я справился о здоровье дочери и успокоив её сообщением о поимке вымогателей собрался прощаться. Видно почувствовав, что эта наша встреча будет последней, она не проронила ни слова, а лишь молча кивала головой, заранее и безропотно со всем соглашаясь. Так и расстались, я осторожно прикрыл дверь больницы, а она ещё долго стояла у окна и смотрела мне в след...

Чувствуя себя самой гадкой и поганой пародией на Донжуана я сел в машину и злбно придавил акселератор будто в белых клубах выхлопа я мог утопить свою память.

– Ты что, с гвоздя сорвался? – Встретила меня ничего не понимающая супруга.

– Бери пониже. – Буркнул я проходя в полковничью резиденцию. – Я сплю, меня нет.

– Может быть ты все таки примешь душ, или хотя бы всполоснешь физиономию? – Занудливой осой зажужжала она над ухом. – Я тебя всю ночь ждала, а ты...

– А я тем временем развлекался в казино. – Закончил я мысль и повернулся к ней задницей. – Уйди от греха подальше, не то я за себя не ручаюсь.

– Да ну тебя, Гончаров, ты только обещаешь! – Фырнув она хлопнула дверью. Скрипнув зубами я закрыл глаза и почти сразу провалился в рыжую, вонючую пасть жутковатых сновидений.

В мутно – зеленом городе, возле затопленной цервки я стоял и разглядывал черных прохожих снующих мимо меня в каком-то хаотическом беспорядке. Их было множество, но мне нужно было узнать только одного из них. Кого именно я и сам точно не знал. Мне дали его приметы и просили особенное внимание уделить его повадкам и поведению. Он должен был постоянно озираться и прятать под своем тряпьем, что – то необыкновенно ценное. И эту ценность я должен был у него отнять прежде чем он передаст её наверх, на сушу. А так же в мои обязанности входило узнать место, где он этот предмет получил. Человека, который ему его передал. И время, когда эта передача состоялась.

Задача была трудной и почти невыполнимой, но я знал, что кроме меня этого никто сделает, а сделать было нужно обязательно. И потому, с маниакальным упорством я в тысячный раз заглядывал в лица прохожих, но все бестолку, это были совсем не те люди. Они меня пугались и ускоряли шаги, я извинялся, отходил в сторону и снова заглядывал под капюшоны и вновь...

Но вот появился ОН. Он вышел из-за кирпичного угла деревянного дома. Не смотря на длинный плащ и глубокий закрытый капюшон я его сразу узнал. Разгребая тину и зеленую водяную муть я бросился ему наперерез и почти достиг цели, но цепкая рука утопленника схватила и затрясла меня за плечо.

– Да проснись ты, черт окаянный. – Словно и не уходила, вновь зажужжала Милка.Вставай, Кот мартовский к тебе пожаловала очередная дама.

– Что такое? – Тупо глядя на жену ошалело спросил я. – Какая ещё дама?

– Откуда мне знать, она не докладывала. Наверное клиентка. Прими её, но не так как в прошлый раз. – Пока я просыпался она скороговоркой давала мне инструктаж.Сначала возьми с неё аванс или задаток, а то они на дармовщинку – то все рады! Ты под пулями ходишь, всю ночь в ледяном болоте сидишь, а они пользуются твоей добротой и плюют в потолок. Понял? Без задатка даже разговора не начинай и не переживай, у неё есть чем с тобой расплатится. На иномарке прикатила, стерва. Кажется на ВМВ, сама за рулем. Крутая как Волжский Утес. Дай ка я тебя причешу, Котик ты мой пушистенький. Смотри, идиот, если и на этот раз тебя оставят с носом, то лучше в спальню ко мне не заходи... Я её впускаю?

– А может быть лучше послать её к чертовой матери? – Робко предложил я. – Времени у меня нет, ещё старое дело зависло...

– Это старое дело можешь похоронить, один черт за него тебе никто не заплатит. Садись в отцовское кресло и сделай умный вид. Последнее время у тебя с этим проблема. Приготовься, через минуту я её запускаю!

В полковничье кресло плюхнуться я успел, но попутно опрокинул литую бронзовую пепельницу себе на ногу и потому с "умным видом" у меня была напряженка. Видимо это было заметно со стороны.

Вошедшая сорокалетняя брюнетка с небесно голубыми глазами была одета скромно и просто. По одежке я не посадил бы её даже в "Запорожец". Темно синий жакет и такая же юбка, ни мини, ни бикини. Она чуть прикрывала колени её стройных и сильных ног заботливо обтянутых настоящими чулками, о которых настоящим мужикам оставалось только мечтать.

Узенький брильянтовый браслетик и золотой перстенек на среднем пальце напрочь перечеркивал все впечатление о её бедности, а сумочка из крокодиловой шкуры это подтверждало.

– Что с вами? – По своему оценив мою болезненную гримасу подозрительно спросила она чудным контральто. – Извините, я не вовремя?

– Во время, это вы меня извините. Пепельница на ногу упала, а в ней не меньше килограмма. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Сейчас я попрошу свою ненаглядную супругу принести нам кофе.

– Не нужно. – Усаживаясь напротив отказалась она. – Мне не нужен ни кофе, ни чай, ни коньяк. Я пришла к вам по делу и потому не намерена тратить время на глупые и никому не нужные ритуалы. Вы в состоянии меня выслушать?

– В состоянии. – Вежливо ответил я, хотя уже тогда мне захотелось выкинуть её с балкона. – Я вас выслушаю, но только сначала я все таки выпью чашку кофе со спиртом. То что вы этого не хотите, для меня ровно ничего не значит.

– Делайте что хотите, но только скорее, я слишком стеснена во времени.

– И в пространстве. – Добавил я многозначительно глянув на её роскошный бюст.Впрочем если вы торопитесь, то я вас не задерживаю.

– Как хотите. – Поднимаясь с кресла усмехнулась она. – Пока вы с женой болтали я приготовила аванс в пятьсот долларов, но видимо в деньгах вы не нуждаетесь, хотя, судя по вашим разговорам с женой, они были бы вам не лишни.

– Убирайтесь. Не люблю тех кто подслушивает разговоры.

– Я подслушивала? Господь с вами! Дверь была приоткрыта, а ваша жена так кричала, что не услышать её мог только глухой.

– Это не меняет сути дела. Воспитанный человек сделал бы вид, что ничего такого не слышал, но вас это не касается. Вы новые хозяева и вам все можно.

– Константин, чего ты так раскричался? – Внося дымящийся кофе укоризненно спросила Милка. – Такой шум стоит, аж уши закладывает. Даже на кухне мне было слышно, как ты просишь кофе. Уважаемая, не обраащайте на него внимания, скажу вам по секрету, он сегодня всю ночь не спал, ловил трех шантажистов.

– Ну и как, поймал? – Иронично спросила баба.

– Двоих поймал, а третьего пришлось пристрелить. Но вы не волнуйтесь, тот третий, матерый убийца и серийный насильник, о нем давно пуля скучала. Не буду вам больше мешать. Пейте кофе, Костя, коньяк в столе.

– Она кофе не пьет. – Брюзгливо проскрипел я вслед уходящей Милки.

– А вот теперь выпью. – Усаживаясь на место рассмеялась она. – Выпью ваш кофе и приче с коньяком. Из вашей жены получился бы отличный дипломат.