Текст книги "Гончаров и Бюро добрых услуг"

Автор книги: Михаил Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Взвалив её на плечо я вышел из развалин. У самого – то ноги работать отказывались, а тут ещё эта непосильная ноша, которую временами хотелось бросить и бежать из этого леса куда глаза глядят. Но я знал, что если это сделаю, то сам, своими руками поставлю на себе крест. Стиснув зубы я делал следущие мучительные шаги и вновь гаденькая мысль скользким змеенышем забиралась в черепную коробку. Сколько продолжалось это мучительное путешествие с остановками, теперь трудно сказать.

Однако оно пошло мне на пользу. Достигнув обрыва я с удивлением почувствовал, что мои мышцы вдруг разогрелись и заработали с большей отдачей. Больше того, нещадно заболели, ожили ноги, а самое главное то, что подлая мыслишка, вконец устав со мной бороться оставила меня раз и навсегда.

– Ничего, Верунчик, ещё поживем. – Довольный произошедшей во мне переменой похлопал я по её голому заду. – На берегу не так холодно, а в лесу ещё теплее будет. Самое главное вскорабкаться к беседке, а там мы уже дома. Сейчас я тебя как следует разотру и мы рванем в обход. В лоб нам эту высоту не одолеть. Эй, да ты меня не слушаешь? Сейчас ты у меня заговоришь.

Правильно я делаю или нет, этого я не знал, но кроме как растереть её снегом я ничего не мог. Швырнув её сугроб я с яростью накинулся на её тело. Я его щипал, рвал, кусал, топтал... Господи, что только я с ней не делал!

– Больно! – Закричала она и только тогда я вытащил её из снега и хлесткими пинками погнал вверх, в обход обрыва.

В беседку она заскочила сама. Мне оставалось только укутать её в свою куртку и влить в неё двести граммов коньяка. Все остальное ушло на растирание ног, которые я старательно завернул в гепардовый плед. Сам же я довольствовался бутылкой сухого вина и зажигательной лезгинкой под луной, которую исполнял с большим чувством. Лишь через час она кое-как обогрелась и завопила от боли.

Восприняв это как сигнал к действию я перешел ко второму этапу нашего возвращения, а именно заставил мою прелестницу бежать по траншее. На этот раз она падала гораздо реже и уже вскоре мы увидели бруствер за которым нас поджидал уютный салон БМВ со всякими его приятностями и сюрпризами.

Сюрприз нас поджидал, но только не в салоне БМВ, а рядом с ним, или вернее сказать, то что от него осталось. А осталось от него не много. Кусок задницы и торчащие в стороны дверки. Они уродливо и жалко топорщились из под отвала бульдозера. Сам бульдозер не пострадал. Сделав свое грязное дело, теперь он невозмутимо молчал. Видимо его сил хватило только на то, чтобы сплющить автомобиль в лепешку и вдавить его останки в обледеневшую глыбу снега. С самой же глыбой, без твердой руки машиниста, он справиться уже не мог. А может быть он просто маленько заспал и не успел вовремя подбросить топливо. Трактор заглох, а бульдозерист, желая избежать ненужных осложнений, позорно бежал. В любом случае было понятно, что сама по себе, накатом, машина не могла бы принести столько неприятностей. Без человеческих рук ни одна гадость не обходится.

– ... как истукан? – Наконец – то до меня дошел голос Верещагиной. Очнись.

– Уже очнулся. – Прижался я к ней. – Такие вот пирожки с котятами, Верунчик.

– Значит все? – В сотый раз за день заревела она. – Мы столько старались, столько натерпелись, а конец один...

– Конец, Верочка, один не бывает. У каждой современной женщины их должно быть много, а помирать пока рано. Имея под руками такого мастодонта это было бы просто смешно. Залезай в кабину, там хоть не дует, а Константин Иванович тем временем что – нибудь придумает.

Перво – наперво я выключил скорость, а потом попробовал завести его со стартера. К моему великому удивлению, аккумулятор оказался в полном порядке и не остывший ещё пускатель, радуя серце, затарахтел весело и ритмично. Не продвел и его подопечный, выдохнув в небо шматок дыма дизель хлопотливо и заботливо застучал всей своей требухой. Методом проб и ошибок я отыскал тумблеры включения фар и вскоре наш агрегат стал похож на новогоднюю елку.

– Верка, сплюнь три раза, чтоб пронесло. – Отрегулировав газ я передернул реверс и отпустил сцепление. – Поехали, мой хороший, поехали, мой славный. Ну вот, Верка, а ты боялась. – Забыв поднять нож я начал на месте разворачивать бульдозер.

– Что ты делаешь! – В ужасе вскричала она видя как над капотом вздымается и растет уродливая лепешка её БМВ. – Ты же мне всю машину искорежил!

– Ожила? – Перекрывая дизельный рев крикнул я. – Тепло стало ты и расчирикалась? Успокойся и не вякай, от твоей иномарки одни воспоминания остались. Лучше подними свою задницу, вытащи из под неё телогрейку и накинь на меня, а тачку ты себе другую купишь. Скажи спасибо, что живые.

– Да я же не про то. – Набрасывая на меня засаленный фуфан извинилась она. – Думала достать оттуда какую – нибудь одежду, мы же снизу совсем голые.

– Голые. – Печально согласился я. – Но вытащить из сплющенного груда железа хотя бы носовой платок мы все равно не сможем. Только замерзнем и зря потеряем время.

– Но там же все мои документы, деньги и кредитная карточка, а потом как ты собираешься ловить машину в таком виде? Они подумают, что ты маньяк и не остановят.

– Сексуальный маньяк с голым членом по дорогам не разгуливает. Удачно парировал я. – Он сидит под кустиком и выжидает свою жертву.

– Тогда подумают, что ты идиот. – Не сдавалась она. – И все равно не остановят.

– В таком разе тачку будешь ловить ты. – Согласившись с её доводами ответил я.Какое тут расстояние до дороги?

– Не знаю, наверное километра четыре.

– Значит часам к восьми допыхтим, а в девять будем уже дома. Как у тебя ноги?

– Болят, но ноги ещё полбеды, главное чтобы с женскими делами обошлось. А ещё меня волнуют документы и кредитная карточка. И ещё там старые фтографии, которые ты просил. Там их всего пять штук, будет жалко если они пропадут.

– Успокойся, завтра утром сюда вернемся и все заберем. Почему ты привезла мне только пять фотографий?

– Сколько нашла, хотя мне кажется, что их было гораздо больше. Жалко, если пропадут и эти. Постарайся их сохранить.

– Не волнуйся, я обязательно за ними приеду. А кроме всего прочего надо выяснить, что это за киллиеры и кто их прислал. Они тебе знакомы?

– Ага, это мои лучшие друзья. Дурак ты, Гончаров, и уши у тебя холодные. А что ты с ними намерен делать? Убьешь?

– Конечно. Убью и съем. Не знаю я, Вера, что с ними делать, завтра посмотрим. Скорее всего сдадим их, как и положено, в милицию.

До дороги мы добрались даже быстрее чем я предполагал, но, что толку, если там нас никто не ждал. За час, что мы провели в томительном ожидании мимо нас не проехало ни одной машины. Вконец отчаявшись я снова взялся за рычаги и приготовился к долгому путешествию.

На пятой скорости, да при повышенной передачи он гнал как скаковая лошадь, но при этом так ревел, что мне пришлось оставить его потенциал и свои нервы в покое. Прекратив эксперимент я переключился на оптимальный режим и не спеша потрюхал по зимнику. По моим расчетам в тракторной кабине нам предстояло провести не меньше полутора часов, а значит только к половине одиннадцатого мы достигли бы городской черты. Тоскливо, но что делать? Лучше тихо ехать чем быстро идти, а тем более в такую холодрыгу. Однако дело не в этом...

– Костя, – словно читая мои мысли тронула меня Вера, – а каким образом ты хочешь добираться до дома уже находясь в городе?

– Точно таким же. – Недовольно отозвался я. – А кто имеет, что – то против, того мы не держим. Того мы высаживаем на первой же автобусной остановке.

– Костя, машина! – Истошно завопила она заметив где – то за поворотом проблески фар. – Остановись, сейчас мы его остановим!

– Так он тебе и остановился, сиди и молчи, сейчас я его ущучу. Злорадно усмехнулся я и полностью перекрывая дорогу развернул бульдозер.

– Гончаров, ты явно живешь в прошлом времени. – Подумал я наблюдая как осторожный жигуленок остановился, немного подумал и включив заднюю скорость шустро попятился прочь от опасного места.

– Стой! – Выпрыгивая из кабины истошно заверещала Верка, но этим она ещё больше его испугала, потому как во время приземления моя куртка задралась, а юбку – плед вообще снесло в сторону. – Стой, мерзавец. Упустив это остоятельство из виду пустилась она вдогонку за убегающей машиной. – Я заплачу-у-у.

– Не волнуйся, ничего страшного не произошло. – Усаживая её назад принялся я её успокаивать. – Часом раньше, часом позже, но мы все равно вернемся домой.

– Ты же ничего не понимаешь. – Распустила она сопли. – За этот час у меня же там все воспалится. Мамочки, что будет! Я уже и сейчас это чувствую. Будто живот когтями раздирают. Поехали скорее, может быть ещё не поздно все поправить...

Теперь на грохот я не обращал никакого внимания, выжал из трактора все его возможности. Хрустя и посвистывая гусеничными суставами он старательно и добросовестно мотал на них метры дороги.

– Костя, смотри, опять машина едет... Наверное он понял, что мы замерзаем...

– Держи карман шире, так он тебе и вернулся. Сиди, этот-то от нас уже не уйдет. Хороший урок мне преподали, теперь поступим по другому.

Перво – наперво я выехал на середину дороги и как ни в чем не бывало убавил газ. Никак не реагируя на раздраженные сигналы грузовика я продолжал пилить своей дорогой занимая при этом почти всю проезжую часть, а когда он все же решился на обгон я неторопливо и аккуратно прижал его к обочине. Ничего другого как врезаться в неё носом ему не оставалось. Врюхавшись по самые уши он пропахал ещё метров пять и застыл в метре от бетонной опоры.

Не вставая с места я наблюдал как хлипкий, но ужасно взбешенный мужичок с монтировкой наперевес бежит выяснять отношения. Усмехнувшись я зажег в кабине свет и показал ему ключ на сорок шесть.

– Ты что, камнем долбанутый? – Заметно поубавив спесь, исключительно для сохранения реноме заорал он. – Или мочи из под бешенной коровки напился?

– Закрой хлебало. – Приоткрыв дверку посоветовал я ему. – Будешь базарить – я тебя здесь вообще зарою и никто не узнает, где могилка твоя. Цепляй веревку, я тебя выдерну, ханурик. Да поживее, мне некогда.

Понимая, что в его положении и при моем превосходстве сил, спорить бесполезно, а ругаться опасно, он выкинул из кузова трос и скрепил ими машины.

Вытянуть порожний ЗИЛ за задницу даже из глубокого снега большого труда не составило и заняло считанные минуты. По идее можно было выходить из трактора, отцеплять трос и пересаживаться в теплую кабину грузовика, но наученный горьким опытом я терпеливо ждал... И оказался совершенно прав.

– Эй, ты, отцепляй бульдозер, – выглянув из-за угла борта приказал мне шофер.

– Твой трос, ты и отцепляй. – Не теряя натяжения ответил я.

– Ладно. – После некоторого размышления согласился он. – Дай слабину.

– А ты сам дай слабину. – Ухмыльнулся я. – Сдай назад.

Пока он корячился, сдавал назад, отцеплял и сворачивал трос мы с противоположенной стороны забрались в его кабину и терпеливо ждали когда он вылезет из кузова. Однако мужичонка оказался не в меру подозрительным и осторожным. Прямо с борта он перелез на подножку и мы оказались носом к носу.

– Ты что? – Вытаращив глазенки он попытался окрыть дверку. – Ты как...

– Вот так. – Показав ему язык я хрустнул передачей. – Содись в трактор, там тоже тепло. До утра посидишь, а потом можешь забрать свою судорогу. Я оставлю её возле церкви в левом проулке. Ключи от зажигания будут лежать под поликом с правой стороны. Слезай, дядя. – Отпуская сцепление заржал я.

– Козел... – Все ещё цепляясь за ручку возмутился он. Козел...там...Козел...

– А за козла ты мне ответишь. – Стряхивая его на дорогу от души укатился я. – Ну Верон, считай, что твой детородный агрегат спасен. Кстати, а у тебя есть дети?

– А ты что, так ничего и не понял? – Скривилась она то ли от боли, то ли от презрения к моей безграмотности. – Нет, Костя, детей у меня нет и не предвидется.

– Значит плохо вы со своим мужем старались.

– У меня и мужа – то нет.

– А куда ж ты его дела?

– Тебе нет никакого дела. Езжай, ради Бога, быстрей.

– Потерпи, уже недалеко. Где ты живешь, я отвезу тебя прямо до дома.

– Домой не надо. Отвези в больницу и не забудь завтра с утра забрать из машины мои документы и фотографии. Фотографии лежат в бардачке, а все остальное в моей дамской сумочке. Попробуй их вызволить, может быть они ещё мне пригодяться.

В десять часов, уже совсем кислую, я подвез её к больнице. На территорию меня не пустили, а терять время она не захотела. Выбравшись из машины она упала прямо в руки охранника. Тот не растерялся, погрузил её в свою машину отвез в отделение скорой помощи. Вернувшись назад он вернул мне куртку, назвал номер телефона и велел позвонить через пару часов.

Если бы я предложил ему чаевые, то он бы неприменно обиделся. Впрочем, чаевых у меня не было. И поэтому я ограничился только тем, что стрельнул у него сигаретку, прикурил, поблагодарил и уехал.

Поздним вечером раъезжать по городу на тяжелой машине, к тому же угнанной, без прав, да ещё без штанов, занятие крайне рискованное. Но в половине одиннадцатого приходить к жене с обнаженным членом – это уже не риск, а заведомое самоубийство.

Конечно все это не смертельно, можно поехать к какому – нибудь товарищу, например к Ухову, на время одолжить у него штаны и подштанники и с самым независимым видом заявиться домой. Однако и тут появлюются свои трудности. Во-первых, по дороге к Ухову ЗИЛ может остановить какой – нибудь скучающий ебэдэдэшник, во – вторых, Уховской бабе может не понравится ночное появление голого визитера, в-третьих, Милка может спросить, почему на мне чужие штаны, а в четвертых, сверкать по улицам и подъездам голой задницей просто неприлично.

Так толком ничего и не придумав я загнал грузовик во двор и заглушив двигатель уставился на окна. Во двор выходило три наших окна, кухонное, полковничье и окно общей комнаты. В данное время все они были ярко освещены. Балконная дверь Милкиной спальни выходила на улицу и что там твориться я видеть не мог.

Проклиная наш уклад, по которому мы ложились спать не раньше двенадцати, я содрал с сиденья чехол и сделал из него то ли набедренную повязку, то ли шотландскую юбку. Выдернув из куртки шнурок я накрепко им подпоясался. Получилось не то чтобы от Кардена, но вполне приемлемо и со вкусом.

Теперь мне оставалось только ждать, ждать двенадцати часов, когда мои домочадцы наконец – то улягутся и заснут безмятежным сном. Откинувшись на сиденье я закрыл глаза и мысленно прокрутил все кадры сегодняшнего дня стараясь понять откуда и с какой стороны по мою душу были засланы киллеры. Ничего, ни единого проблеска. Как в случае со Свиньевым их могла прислать Елена Батурина, и это могли быть товарищи, взятых под стражу, Бочкова и Дорошенко. Но оснований делать какие-то выводы в ту или иную сторону у меня не было. У меня вообще ничего не было за исключением самих убийц и эфемерной клички их работодателя. Топор – это все чем я на сегодняшний час располагал, но почему – то этот Топор не давал мне покоя больше самих исполнителей. Чем больше я думал, тем острее становилось убеждение, что я его знаю. Нет, не верно, не знаю, но каким-то образом я уже с ним встречался или хотел встретиться.

Неожиданно и резко о кузов что-то стукнуло и в ту же секунду погасло кухонное окно. Хмыкнув от этого совпадения я посмотрел на часы и присвистнул. Стрелки показывали полночь, а полковник с дочуркой все никак не могли успокоиться.

– Чертова семейка. – Тихо ругнулся я. – Сами не спят и другим не дают!

Словно услышав мои пожелания почернело окно большой комнаты, а немного погодя и кабинет тестя наступил покой. Подождав ещё четверть часа я огляделся по сторонам, воровато открыл дверцу и высунул голову.

От душераздирающего вопля мои барабанные перепонки чуть не лопнули. Дернувшись я стукнулся затылком о стойку кабины и подумал, что схожу с ума. Тет-а-тет, прямо мне в рожу смотрели квадратные глаза козла, а его паскудная борода уже залезла мне в рот. Отгоняя наваждение я плюнул в его наглые, разлетистые ноздри и захлопнул дверь. Переведя дух я всерьез задумался о количестве выпиваемого спиртного. Повторный крик припечатал меня к месту. Не решаясь вновь столкнуться с ним лицом к лицу я взлянул в зеркало и теперь все мои страхи рассеялись. Наконец – то до меня в полной мере дошли слова несчастного шофера: "Козел... Там... Козел...". Оказывается они относились не ко мне, а к его бортовому пассажиру.

Засмеявшись легко и свободно я вылез из кабины и заглянул ему в рожу. Он сбычился и хотел было меня боднуть, но я во время отпрянул, а тугая веревка здорово стесняла его движения.

Времени, чтобы играть с забавным животным у меня не было и потому показав ему козу я приготовив ключи опрометью бросился в подъезд, но на первой же ступеньке меня остановил его блеяние больше похожее на ржание удалого жеребца.

Первой моей мыслью было оставить его в кузове, а самому поскорее бежать домой, мол ничего не знаю, ничего не ведаю, но второй его вопль заставил меня задуматься. Этак он перебудит всех соседей, те сообщат в милицию, она приедет и увидит угнанный ЗИЛ. Дальнейшее представить не трудно...

Матеря по чем свет зря весь его козлинный род я залез в кузов, отвязал животнное и выкинул вон, обрекая его тем самым на мучительную смерть в зубах бездомных собак или под ножом бродячих бомжей.

Эта сволочь догнала меня уже в лифте в момент закрытия дверей. Доставив его до второго этажа я пинками выдворил его из кабины. Не успел я заскочить в лифт как он поднял такую истерику, что из ближайшей квартиры выглянула моя хорошая знакомая. Вызванный сверху лифт закрылся перед самым моим носом.

– Костя!? – Вылупила она ничего не понимающие глаза. – Ты что тут делаешь?.. Господи!.. Что у тебя на ногах... Козел!.. У тебя руки в крови... какой запах... Откуда такая вонь...Откуда козел?.. Почему ты без брюк?..

– Иди спать. На прогулку я его выводил. – Устремляясь в верх по лестнице закрыл я все вопросы. – Сама свою Жучку на день по два раза выводишь, а козла нельзя?

За пять минут общения с ним я возненавидел всех овец, баранов, архаров и муфлонов, в общем весь их козлинный род. А кроме своего паскудного характера он смердил как десять тонн гнющей рыбы. Я готов был его убить, разодрать спустить с четвертого этажа или перерезать горло тупым ножом. Однако не смотря на мое отрицательное к нему отношение он не отходил от меня ни на шаг, подобно верной и преданной собаке он шаг за шагом проводил меня до самой квартиры.

Больше это безобразие я терпеть не мог. Заманив зверюгу на пролет ниже я наканул на его рога шнурок и накрепко привязал его к перилам. Возмущенный такой несправедливостью он заорал и забил копытом, но я в это время уже входил в квартиру.

В полной темноте, стараясь не опрокинуть очередную Милкину вазу, я прокрался к ванной комнате и возздав хвалу Николаю Угоднику, уже собирался в неё проскользнуть. Щелчок шпингалета, как пистолетный выстрел заставил меня замереть на месте.

Подтягивая свои необъятные трусы из сортира выполз полковник. Распахнув рот он несколько секунд молча взирал на колоритную фигуру чучела с трудом узнавая в ней своего любимого зятя.

– Костя, это ты? – Не мог он спросить ничего глупее.

– Нет, это тень незаконорожденного внука Гамлета от первого брака. Растопырив грязные пальцы я скорчил жуткую рожу и скрылся в ванной.

Когда через десять минут я оттуда вышел в доме стояла мертвая тишина, а на дверной ручке висело чистое белье. На цыпочках пройдя в комнату я позвонил Ухову, и назначил наутро встречу. Потом завел будильник и растянувшись на диване тут же провалился в очередной жутковатый сон.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В половине шестого я был уже на ногах. Кое-как умывшись я набил карманы продуктами и во избежании утомительных вопросов тихо выскользнул из квартиры.

От козла в подъезде осталась только вонь, зато грузовик стоял на месте и этому обстоятельству я был несказанно рад. Забросив в кузов все лохмотья служившие мне одеждой я сел за руль и пережевывая ранний завтрак направился к церкви.

Уховская "девятка" маячила в обусловленном месте, а сам он сидел на корточках и что – то высматривал в куче строительного мусора. Свистнув тормозами я остановился под фонарем, в пяти шагах от него.

– Что за жемчуг ты узрел в этом навозе. – Соскакивая на землю спросил я.

– Иваныч? – Удивился он. – А на БелАЗе ты приехать не мог?

– Нет, БелАЗ бы там не проехал. Чем тебя привлекла эта груда кирпичей?

– Чепуха, мне показалось будто там кто – то есть.

– С утра это бывает. – Успокоил я его. – Поехали, времени у нас мало.

– Может быть объяснишь, что у тебя опять приключилось?

– Похоже, что кто – то из наших новых знакомых пытается передать нам привет через двух веселых киллеров. Поехали, по дороге все расскажу.

Опустив все интимные подробности я поведал ему все то, что вчера нам довелось пережить. Не смотря на мою краткость и лаконичность, пересказ этой истории занял у меня весь путь, вплоть до того места, где мы оставили бульдозер и пересели в грузовик.

Грузовик, отсутсвовал по понятным причинам, а бульдозер был налицо. Скромно и терпеливо, никому не мешая, он тарахтел за обочиной.

Надо иметь талант и веками выработанный менталитет, чтобы ночью, на безлюдной дороге, в чужом тракторе так напиться. Хозяин паскудного козла и водитель угнанного мною ЗИЛа скрючившись на крохотном тракторном сиденье храпел глубоко и вдумчиво. Пустая и никому теперь ненужная бутылка горестно подрагивала на полу.

– Нажрался. – Констатировал Ухов.

– Нажрался. – Не посмел возразить я.

– Пусть спит дальше? – Вопросительно посмотрел Макс.

– Пускай отдыхает. – Опять согласился я.

Прийдя к такому решению мы отправились дальше. У искореженной иномарки Ухов остановился, вышел из машины, помочился на дверцу и задумчиво произнес.

– Хороша была Маруся... Что ты тут хотел забрать?

– Свою одежду, её документы, кредитную карточку и фотографии.

– Это я уже слышал. Ты меня не понял, я имею ввиду, как ты все это хочешь забрать? Тачка по стене размазана. На неё не просто трактор накатил. Он её после этого ещё минут пять утюжил. Ее резать надо.

– Ладно, решим на обратном пути, а пока пойдем посмотрим на моих убийц. С ними тоже что – то надо делать. – Первым ступая в траншею я повел за собой Ухова. – Послушай, ты говоришь, что ВМВ проутюжили, а значит за рычагами бульдозера кто – то находился. Но кто, если эти двое крались к нам в тот самый момент когда трактор уже вовсю пер на нас? Что это значит?

– Ничего хорошего. Это значит, что с ними был кто-то третий. А ещё это значит, что пока ты забавлялся со своим козлом он выпустил из подвала своих корешей. Не исключено, что этот третий и есть машинист бульдозера. Хотя откуда им было знать, что ты направляешься именно сюда? Разве, что твоя потаскушка о своих планах сообщила им заранее. Но тогда почему она сама пострадала? Не понятно. Котелок раскалывается. Нет, версию о сопричастности бульдозериста со счетов мы сбрасывать не будем, но займемся её в последнюю очередь.

Не нравится мне все это. Иваныч, мы ещё с теми делами не разобрались, а ты за новое ухватился. Она хоть платить – то думает?

– Она не думает, она уже заплатила. Выдала мне аванс в сумме пятисот баксов из коих двести велела передать товарищу Ухову.

– Хорошая женщина, порядочная. – Оживился Макс. – Напрасно я её оскорбил, не заслуженно. Неужто вы с этого обрыва сигали?! Это ж как вас надо было напугать!

– Умник, посмотрел бы я на тебя!

– Иваныч, я в отличии от тебя, сплю дома со своей бабой и с разными подозрительными шлюхами на пикники не езжу. Ладно, чего там, со страху я бы и с пика Коммунизма спрыгнул. А назад, как я вижу, вы с левой стороны по снегу поднимались.

– Если смотреть снизу, то с левой, а сверху-с правой. Чем тебе не нравиться?

– А тем, что после вас по этой тропинке ещё три человека прошло. Три человека, три протектора. Иди сюда. Смотри сам. – Тыкая меня носом в снег торжествующе подпрыгивал он. – Здесь кроме вас один человек сошел вниз, а потом трое поднялись на верх. Видишь?

– Вижу, Чингачгук хренов. – Тоскливо ответил я уже понимая, что птички улетели и тем самым лишили меня удовольствия вволю потешиться над их погаными рожами.

– А если видишь, то соображаешь, что делать нам там нечего. Досадливо сплюнул Ухов. – Разве глянуть одним глазком, может они какие следы оставили?

Как это не скорбно, но подонки сбежали, причем давно. Это мы поняли по остывшему костру разведенному прямо в бомбоубежище. Они сложили её из остатков картофельного закрома, в углу которого упокоилась рваная собачья шкура с торчащими из неё костями. Прошарив фонариком все углы и не найдя там ничего интересного Макс довольствовался десятком окурков и двумя обертками от жвачки.

– Пойдем скорее, Иваныч. – Заторопился он. – Пока не смылся твой шофер надо его опросить. Вполне возможно, что он видел твоих киллеров и даже имел с ними разговор, иначе как объяснить появление бутылки?

Поднявшись к брустверу мы остановились задумчиво рассматривая останки ВМВ.

Прежде чем приступать к детальному осмотру машины надо было вытащить её морду из снега. При помощи троса и Ухова и его "девятки" мы сделали это довольно быстро. К моей великой радости, передок пострадал не очень сильно. По крайней мере, глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что раньше это был автомобиль.

Стойки намертво влипли в двери и открыть их мог только китайский факир. Крыша сплющилась, но между нею и приборной панелью оставалась щель, куда свободно проходила моя рука. Засунув её по локоть я без особого труда нащупал и тут же вытащил женскую сумочку. С фотографиями мне повезло гораздо меньше, бардачок находился под носом, но как его открыть я не имел ни малейшего понятия. Только пришедший на помощь Ухов разрешил эту проблему.

К бульдозеру мы подъехали своевременно. Шофер – забулдыга явно нуждался в нашей помощи. Какой – то здоровенный амбал опрокинув беднягу в снег мутузил его старательно и со вкусом. Даже наш приезд не мог оторвать его от любимого дела.

Не говоря долгих слов, без лишних церемоний, Ухов двумя пинками уравнял драчунов и положил насильника рядом с его жертвой.

– Мужики, драться не хорошо. – Назидательно погрозил он пальцем амбалу. – И тебе не стыдно, такой большой, а бьешь такого маленького? За что ты его?

– Его не бить, этого крысятника убить надо! – В праведном гневе задохнулся разбойник. – От же хотел угнать мой бульдозер!

– Не ври. – Восстанавливая справедивость сурово остановил его Ухов. Угонять твой примус он не собирался. Мужик просто в нем спал.

– Это он его угнал. – Тыча в меня пальцем торжествующе заверещал шофер. – Он угнал и трактор и мой ЗИЛок вместе со Степаном. Бей его!

– Молчи, алкаш. – Встряхнул его Макс. – Твоя Коломбина стоит в городе возле церви, как тебе и обещали. А теперь расскажи нам кто тебе дал бутылку?

– Мужики. А вам – то какое дело?

– Спрашиваю здесь я. Ты этого ещё не понял?

– Понял, понял. – Отряхиваясь поспешно согласился он. – Когда ваш товарищ угнал у меня меня машину я начал ловить машину, но мне никто не останавливал. Я замерз и залез в трактор обогреться. А часа через полтора они подъехали.

– Кто подъехал? На какой машине?

– На белой "Волге" подъехали мужики. Их было трое, но со мной разговаривал только один, тот что сидел рядом с водителем. Остальные из машины даже не выходили.

– Какой у него голос и о чем он тебя спрашивал. – Вклинился я в допрос.

– Голос у него был хриплый и я его испугался. Он залез ко мне в кабину и спросил меня, не видел ли я голого мужика с бабой. Я ему ответил, что баба с мужиком недавно угнали мою машину, а голые они были, или нет – этого я не знаю. Потом он спросил, куда вы направились? Я сказал, что не знаю и тут он вытащил пистолет и хотел меня застрелить. Тут я вспомнил про ваши слова на счет того, что ЗИЛок вы оставите у церви и сказал об этом ему. Он рассмеялся, спрятал пушку и сел в машину. Я попросил их подбросить меня до города, но он кинул в снег бутылку водки и и велел мне отдыхать. Вот я и отдыхал, а потом появился этот зверюга и начал меня бить. За что, спрашивается?

– Убью, падла! – Внимательно выслушав историю о приключениях своего бульдозера сжал кулаки и пошел в атаку амбал. – Ты всю солярку мне за ночь спалил!

– Это вы, ребятки, разбирайтесь уже без нас.Поехали, Иваныч. Направляясь к машине ухмыльнулся Ухов. – У нас свои разборки, а у вас своя свадьба.

– У нас одна свадьба. – Раньше нас оказавшись в машине замкнул он дверки. – Только с этим дебилом я справлять её не собираюсь. Доставите меня до города, отчитаетесь за машину, за козла, тогда и устраивайте свои разборки.

– Ладно, до города мы тебя довезем, а там посмотрим. – Согласился я надеясь выудить у него дополнительные сведения. – Ты, случаем, не заметил номера "Волги"?

– Нет, мне не до этого было. Я водку из снега вытаскивал.

– Во что был одет хрипатый и как он выглядел?

– Одет он обыкновенно. В черную кожаную куртку, а штаны я не разглядел. На левой руке у него наколка. Это я разглядел когда он поднес мне к носу пистолет...

– Погоди, он что, пистолет держал в левой руке? Он левша?

– Вроде того. А какая разница с какой бы руки он меня пристрелил?

– Большая разница, мой занюханный друг. Опиши нам его физиономию.

– Чисто уголовник. – Не задумываясь убежденно заявил шофер и подкрепляя свои слова красноречивыми жестами начал описание. – Морда кирпича просит... Щеки во!... Глазки вот такусенькие!.. Как ножики в ножнах спрятанные. Лобяра – чистый булыжник, разок стукнет – враз коньки отбросишь. А носяра – я вообще молчу...Натуральный банан, только набок свернутый. Прикинь, Иваныч, у него из этого носа, ну из ноздрей, значит, натуральная сапожная щетка торчит. Не знаю как вы, а лично я больше бы не хотел с ним встречаться. У вас похмелиться нечем?

– Какое похмелье! Чудик, тебе же за руль садиться. Тебя как зовут?

– Тимоней, то есть Тимофеем Сергеевичем Авдеевым. А за руль я все равно сегодня не сяду. Голова болит, а значит надо похмелиться. Только Степана на базар отвезу, продам и как следует похмелюсь.

– Это твое дело, Тимоня, хоть залейся, но сначала мы отвезем тебя к грузовику и ты сделаешь все то, что я скажу...

Не доезжая до церкви двухсот метров мы высадили страждующего мужика, а сами проехали дальше, надеясь приткнуть машину в каком – нибудь тупичке, с таким расчетом, чтобы незаметно подойти к грузовику с другой стороны.

– Я ж тебе говорил, что в куче мусора кто-то сидел. – Лавируя между деревьями и штабелями строительных материалов обиженно бубнил Ухов. – А у тебя на уме все одно. Осторожней! Пригнись и не шуми.