Текст книги "Сентиментальные разведчики (По следам Святогора - 1 или Авантюрное танго - 1)"

Автор книги: Михаил Огарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

– Не делай так больше никогда. Хорошо? – попросила я и, поколебавшись, первая протянула руку. Она сразу исчезла в ладони Сержа, как в рукавице.

– Обещаю, – очень серьезно ответил он. – И... и давай перейдем от нейтралитета к прочному миру без взаимных претензий, границ и таможенных постов!

– И это мужчина предлагает женщине! – рассмеялась я. – Да еще такой капризе!

– А я привык брать ответственность на себя, – живо отпарировал Серж, постараюсь справиться.

– Да уж постарайся – хотя это будет нелегко, предупреждаю честно!

– Догадываюсь...

Еще некоторое время мы гуляли в дружбе и согласии. Ко мне вернулось хорошее настроение, а потом я подверглась внезапному приступу игривости, что редко со мною бывает. Я начала раскачивать своей рукой руку Сержа, вернее, пыталась это сделать, ибо с таким же успехом можно было наклонять упругий ствол дерева. Затем я повисла на его локтевом сгибе и поджала ноги, надеясь рано или поздно сломить гордость могучей десницы с помощью своих природных шестидесяти килограммов. Не получилось ни того, ни другого, хотя я самым бессовестным образом проехала, как говорится, на чужом горбу не менее пяти минут, вспотев и раскрасневшись до самых плечей от физических усилий. Возле ступенек здания я использовала последний шанс скомпрометировать пресловутое мужское превосходство веса и тренированности: выждав, когда рыцарь начал делать свой очередной шаг, на мгновение перенеся тяжесть тела на правую ногу, я выполнила крутой вольт и сделала Сержу классическую переднюю подножку.

Лишь в самый последний момент мне пришло в голову, что в случае успешного выполнения приема мое копытце, скорее всего, будет сломано, как сухая жердочка. Однако я не успела ничего предпринять, потому что в ту же самую секунду была подхвачена под руки и брошена высоко вверх. Я очень громко взвизгнула, так как взлетела чуть ли не до окон второго этажа, и растерялась настолько, что и не попыталась как-то сгруппироваться. Короткой "свечечкой" я пошла вниз, где у самой земли, разумеется, была подхвачена. Однако коварный рыцарь, ответив на мою выходу своей, осуществил еще и маленькую месть: он ловил меня, сделав из рук не "колыбельку", а узкое "кольцо". И в результате прохождения через него моего тела, легкое платье-комбинация задралось на мне чуть ли не до ушей. Сверхпикантность возникшей ситуации состояла в том, что для вечернего туалета подобной конструкции бюстгальтер не был предусмотрен.

В довершении всех сюрпризов я довольно чувствительно стукнулась пятками о грунт, и это последнее, в буквальном смысле, потрясение, наверное, что-то перемешало у меня в голове – я почти блаженно замерла в горячих мужских объятиях, зафиксировав, таким образом, свой полный конфуз. А способный Серж сумел извлечь из этой сцены и удовольствие, и демонстрацию своих хороших манер. Едва я, наконец, встрепенулась и по слишком свободному колыханию своих прелестей сообразила, в каком нахожусь виде, как тотчас была отпущена, причем рыцарь предупредительно отвернулся и принял весьма благочестивую позу, сложив руки на груди и устремив неподвижный взор в небо. Несколько мгновений я довольно тупо смотрела, как он сосредоточенно созерцает медленное движение темных облаков, затем перевела взгляд на свои ноги. Они были стройны, восхитительны и полностью обнажены, как, впрочем, и живот, и кое-что повыше. С нечленораздельным кудахтаньем я стремительно одернула на себе платье – скорость произведенного действия была похвальной, чего нельзя сказать о его силе. В результате моего отчаянного рывка бретельки на плечах лопнули, и я еле успела подхватить то, что уже сваливалось. Вдобавок противный Серж каким-то шестым чувством угадал это новое интересное развитие событий, потому что двинул головой в мою сторону и выдал провокационное: "Уже можно?" – "Нет! Ни в коем случае!!" – завопила я, с немыслимой быстротой пытаясь связать оборванные места (почему-то непременно бантиком...) Это у меня получилось с четвертой или с пятой попытки и по-разному на обеих сторонах, но делать было нечего, так как мне уже сообщали, что у них, значит, немыслимо затекли ноги и оставаться в неподвижной позе они ну просто больше не в состоянии! Я поспешила заметить, что у единственного представителя доблестного рыцарства, очевидно, началось раздвоение личности или даже мания величия, однако обернуться разрешила. Серж сделал это немедленно и очень обстоятельно обсмотрел меня с головы до ног. Его взгляд не был раздевающим (чего там было раздевать!), но довольно ехидным. Я не смогла его выдержать и закрылась руками, не зная, стыдиться мне или смеяться. Победило последнее желание и очень быстро.

– Знаешь, Серж, – сдавленно проговорила я, пряча лицо в ладонях и еле сдерживаясь от хохота, – когда мы договаривались о полном понимании и мире без границ, я не имела ввиду такие резкие контакты... Во всяком случае, пока что.

Серж моментально оказался рядом.

– Но, мисс Эльза, вы же сами в определенной мере спровоцировали меня своим... э-э... слишком смелым поступком, – укоризненно заметил он, осторожно дотрагиваясь до моих волос. – Согласен, вначале я не сдержался. Однако потом, смею надеяться, вел себя по-джентльменски?

– О да, разумеется! – я растопырила пальцы, высунула глаз и уставилась им на новоиспеченного джентльмена с нескрываемым сарказмом. – Особенно, когда боролся с желанием подглядывать!

– Это типично по-женски: переложить с больной головы на здоровую!

– Даже если это и так, галантный кавалер мог бы и не заметить. И вообще – девушка имеет право немного подзадорить мужчину, рассчитывая, что он должен быть в восторге от любых знаков внимания со стороны особы слабого пола! А кавалер вместо этого хватает девушку и швыряет ее метров на пять вверх!

– Ну уж если подобное действие не выражает крайнюю степень восторга, тогда не знаю, что вам нужно...

Опешив от такой наглости, я уронила руки и подбоченилась, всем своим видом выражая законное возмущение:

– Ах, я должна еще быть и благодарна! За демонстративную насмешку! За чуть было не откушенный в испуге язык! За испорченный очень дор-рогой наряд! За многочисленные синяки и ушибы! И за моральный дискомфорт!!

– Последнее-то откуда взялось? – несказанно изумился Серж. – Жаль, что сейчас темно, а не то я предложил бы вам зеркальце, и вы смогли бы убедиться, как удивительно похорошели за время нашего знакомства! Совсем, как молодая норовистая лошадка – грациозна, вся в напряжении и зевать не позволяет... Одно загляденье!

– Так, теперь еще и сравнение с кобылой... Впрочем, давай сюда зеркало немедленно!

Разумеется, столь нужного предмета у него с собой не оказалось – это был чистый светский треп. Однако Серж непринужденно вывернулся, протянув мне взамен широкий короткий клинок. Таким образом, предложив иной стиль, он сразу лишил меня возможности как следует поворчать. Вдобавок заметив, с каким трудом я стараюсь хоть что-нибудь рассмотреть в тусклом замутненном металле, рыцарь, улыбнувшись, произнес:

Да, она была стройна, да, была свежа!

Что же, можно и года бросить на весы!

Стоит только заглянуть в зеркало ножа

И небрежно распрямить длинные усы...

– Очень романтично, хотя и не соответствует действительности, снисходительно промолвила я и, не желая вслух признавать, что комментарий мне понравился, ляпнула: – Красиво зарифмованные строчки!

От этой сакраментальной фразы за версту несло выдержанным ароматом хорошо набитой дуры, и Серж продемонстрировал это всем своим видом.

– Оказывается, у вас с Мстиславом одинаковые вкусы и мнения! – добил он меня. – И в оценке гастрономии, и древнего романса!

(Да, в самом деле, за ужином мы оба закусывали коньяк селедкой...)

– Однако, несмотря на вашу явную духовную близость, которую вы так тщательно скрывали, – продолжал иронизировать рыцарь, – я бы не советовал вам экспериментировать с ним столь же смело, как и со мной. В общении со сла... пардон, с женским полом он, как и все прочие витязи вкупе с богатырями, – слишком увлекающаяся личность...

При этих словах я покраснела, но не удержалась от улыбочки, которая, наверное, вышла двусмысленной, так как Серж сразу изменил тон.

– Я говорю серьезно, – подчеркнул он. – В подробности разрешите не вдаваться.

Что-то в его сообщении меня насторожило, но лишь у дверей моей комнаты, прощаясь на остаток ночи и сопровождая этот процесс осторожным рукопожатием, я вдруг вспомнила:

– Послушай, Сережа, вот ты сам – рыцарь, только что тобой были упомянуты витязи и богатыри. И все... А часом ранее ты обмолвился о каких-то еще "ненормальных" – помнишь, когда говорили про Тита?

Не то, чтобы Серж вздрогнул, услышав мой вопрос, однако его лицо заметно изменилось и изменилось неприятно – в нем появилась какая-то суетливость и настороженность. Зеленые глаза сузились и превратились в мутные бегающие глазки, а оливкового цвета щеки вспухли некрасивыми подушками. Быстро оглянувшись по сторонам, словно пустота короткого коридора вызывала в нем сомнение, он наклонился ко мне и тихо сказал:

– Отвечаю, мисс Эльза... Говоря о "ненормальных", я именно ненормальность и имел ввиду. Их еще называют по-старому "нахвальщиками". Бывали и другие прозвища в зависимости от эпохи и места действия. Все это лишь варианты иного, истинного их имени. Не произносите приведенные слова всуе, а если все-таки произнесли, то убедитесь, что рядом нет незнакомцев и посторонних. Не рискуйте зря – вы их не узнаете, а они вас услышат и запомнят...

Никогда еще я так внимательно не вглядывалась в стоящего передо мной человека, чье психическое здоровье неожиданно начало вызывать тревогу. Подождав, пока Серж успокоится – по крайней мере, внешне – я решилась на следующее замечание:

– Мне трудно оценить всю важность твоего предупреждения, мой рыцарь. Возможно, я за это поплачусь, но... Просто с детства я не любила страшные сказки и никогда не верила в них.

– Как хотите. Я вас за язык не тянул.

Резкость ответа неприятно кольнула меня, тем более, что почти сразу же Серж качнулся в коротком поклоне и пошел прочь, хотя его комната находилась рядом. Получилось все как-то неловко. Я потопталась на месте и все же не выдержала:

– Минуточку, Сережа! А как звучит настоящее имя тех, о ком ты меня предупредил?

Он замедлил шаг, но не остановился и даже не оглянулся. Затем свернул за угол, к лестнице, и лишь оттуда до меня донеслось:

– Не интересовался. Не знаю..."

3. Беседы по-семейному

"Фрагмент No 5"

" – Послушай, Эльза, немедленно перестань на меня орать!

– Я не ору!

– Нет, орешь! Причем весьма противно! С визгливыми интонациями капризной истерички! Как вопила вчера ночью под окнами, словно тебя насиловали...

– Я не ору!!! – что есть мочи крикнула я и шарахнула ладонью по столу. Отец демонстративно зажал пальцами уши. Вскочив, я принялась быстро расхаживать по комнате взад-вперед, бросая при каждом повороте злобные взгляды на Командора. Он отвечал мне тем же. Роман мрачно сидел в углу, даже не пытаясь вмешиваться, и было видно, что он отнюдь не на моей стороне. Через некоторое время папа слишком по-деловому осведомился, не успокоилась ли я, чем вызвал новую вспышку моего негодования:

– А я, к вашему сведению, вовсе и не волнуюсь! Просто выражаю свое отношение к тому, как вы поступили! Разрабатываете планы, какие вздумается, меняете их, когда захочется, а я от совершенно постороннего человека случайно узнаю, какое место мне в них отводится! Пожалуйста, если хотите, я вообще могу молчать в тряпочку, но и исполнять буду все лишь "от" и "до". В самом деле, и зачем я нужна двум столь могучим умам?

Тут уже и Командор не выдержал; правда, не желая походить на меня и не обладая такой здоровой глоткой, он вынужден был почти шипеть:

– А где тебя все это время черти носили, а, дорогуша? Ведь ни днем, ни ночью найти невозможно, только жрать прибегает! Просил поработать с персоналом Станции – "сейчас не могу", предложил продолжить изучение переговоров Базы – "больше не хочу", дал задание заняться Мстиславом – "а я не желаю!" Ни о чем не спросит, ничем не поинтересуется! Приказывать ей нельзя, просить бесполезно... Остается вымаливать согласие на коленях, так что ли?

– Ты сам предложил мне самостоятельность!

– Самостоятельность в подчинении, а не в руководстве! Впрочем, – отец внезапно перешел на спокойный тон, – завтра у тебя будет полная возможность распоряжаться и принимать важные решения. Выступаете утром, не позднее десяти часов, на двух самых мощных вездеходах. Экипаж подберешь сама. А если и это тебя не устраивает, то отправляйся на звездолет и не мозоль мне глаза. Можешь дежурить на орбите, можешь отдыхать или открыть дом свиданий – мне все равно.

– Приятно это слышать, – процедила я, сузив глаза до щелочек. – Я, с твоего позволения, подумаю над предложенным выбором. Кстати, если остановлюсь на идее создания борделя (кажется, каюта No 19 самая большая и пустует?), то после окончания экспедиции заходите, не стесняйтесь! Обслужу по высшему разряду, вплоть до "кругосветочки"... Я ведь девочка без предрассудков, вы знаете!

Командор вскочил, и я впервые видела его в такой ярости. Чудом увернувшись от сокрушительной затрещины, я обежала стол и спряталась за спиной Романа, который очень вовремя встал между нами.

– Ну, хватит! – рыкнул он неожиданно густым басом. Затем, слегка повернув голову назад, сказал: – Эльза, ты ведешь себя отвратительно, и вообще ты не права! Немедленно извинись или, в самом деле, можешь заниматься, чем хочешь.

– Ах, как ты можешь предлагать своей гордой сестренке такие невозможные вещи? – брезгливо просюсюкал Командор, делая короткие попытки достать меня то справа, то слева, чему Роман так же коротко препятствовал. – Разумеется, она предпочтет оскорбленно удалиться!

– Папа, сядь, пожалуйста, вон в то креслице... нет, не в это, немного подальше, – в голосе брата вновь зазвучал знакомый баритон. Подождав, пока Командор с явной неохотой выполнил его просьбу, он повернулся ко мне. Заметив, что я утратила всю свою воинственность, Рома осторожно взял меня за плечи:

– Что с тобой приключилось, старушка? Какая муха укусила?

Это когда-то столь любимое обращение меня доконало. Тем не менее, с трудом удерживаясь, чтобы не разреветься, я звеняще объявила:

– Я знаю, что заехала не туда. Однако извиняться не буду, хоть убейте!

Роман кивнул головою, повернулся к Командору и сделал кислую мину. Тот пожал плечами, как бы в раздумье, а затем спокойно сказал:

– Неубедительно, конечно, но большего мы все равно не дождемся. Ладно, принимается. Тогда, если нет возражений, продолжим наше последнее совещание. Кажется, Эльза хотела нам доказать, что работала в поте лица.

Начинать по-новой у меня уже не было сил, поэтому, вернувшись к столу, я осторожно присела на краешек свободного кресла и сложила ручки, как первоклассница. Затем я уставилась долгим взглядом в коричневую полировку. Мое молчание не прерывалось минут пять, после чего Командор изрек:

– Очень интересное сообщение. Теперь хотелось бы услышать подробности.

Роман смешливо кашлянул. Я покосилась на него и увидела дразнящий кончик языка. Ну, хорошо.

– Подробности будут таковы. Во-первых, на планете действительно находится агент, скорее всего, разведки "Элиты". Во всяком случае, то бессмысленное, с точки зрения Ладвина, сообщение, переданное с борта неизвестной "бригантины" – чистейшая шифровка. Мне удалось найти отдаленно похожий аналог, связавшись с архивом корабля. Сам принцип кодирования не ясен, и вообще в наших условиях это послание можно разгадывать долгие недели и ничего не добиться.

– В каком деле была задействована аналоговая шифровка? – требовательно спросил Командор. Я помолчала, стараясь убедить себя, что это не допрос, а деловой ритм, затем ответила:

– В операции "Горгона". На финальной стадии.

Отец и брат переглянулись, потом последний сожалеюще вздохнул:

– Там работали десятки спецслужб, сотни специалистов. Бесполезно что-либо прикидывать...

– Сотни первоклассных специалистов, – разяще уточнила я. – Одно это уже говорит о квалификации противника.

Во-вторых, ставлю вас в известность, что гордая фамилия фон Хетцен здесь больше не является ни для кого тайной. К Младшей Королевне приставлена унылого вида девица, якобы, в качестве секретаря-референта. Ее зовут Ольда Ласкэ. На самом же деле она – глаза и уши тех неведомых лиц, которые являются тут подлинными хозяевами. "Династия" – это ширма, стало быть, обе Королевны – тоже. Если вас заинтересуют подробности всех этих хитросплетений, то мне нужно будет посетить Замок Рэчери.

– Так ведь говорят, что это "полюс недоступности"! – воскликнул Командор. Я очень ласково показала ему зубки:

– Я туда приглашена, папочка. Шли добрые люди, видят – сидит тут одна, ничего не делает. Вот и зазвали в гости...

Командор хмыкнул и нехотя выдавил из себя что-то вроде: "Ловка, шельма...", а затем попросил уточнить насчет "добрых людей". Я ответила, но без тех деталей, что сообщил мне Серж. Не дав слушателям опомниться и задать естественный вопрос типа: "А за какие заслуги?" я продолжала нагнетать темп:

– В-третьих, мною совершенно точно установлено, что Станислав Ладвин "сверхсотник", причем в скорости постановки психической защиты он не уступает хорошо обученному профессионалу. Само собой, не мешает выяснить: а кто учитель? Ради решения этой задачи я вообще отложила бы экспедицию на неопределенное время. Принимая во внимание значимость и весомость моего мнения, прошу считать предпоследнюю реплику чистой фантазией...

В-четвертых, дорогие мои, позвольте предложить вам свой взгляд на положение вещей. Обращаю ваше внимание: несмотря на сверхсекретность миссии, нас здесь не то, чтобы ждали, но, безусловно, визиту обрадовались. Все прямо-таки кинулись нам помогать, ровно ничего не требуя взамен! Один Ладвин немного поторговался, возможно, для отвода глаз. Уж слишком развесистую клюкву, то есть, легенду о Святогоре и славных деяниях тех лет он нам предложил... Так мимоходом разложены симпатии-антипатии на витязей и богатырей, что определенно привлекают последние. Затем, как чертик из табакерки, выскакивает сынок, предлагает свои услуги и враз договаривается с местным авторитетом. Пораженный моей лучезарной красотой, авторитет оказывает мне определенные знаки внимания... Дальше на Станции словно по заказу появляется делегация витязей, и выясняется, что они – тоже славные ребята и могут нам ух как пригодиться! С фантастической скоростью мой па находит общий язык с их предводителем: "Поможешь, мил человек?" – "Да как не помочь, дорогой!" Ну хоть стой, хоть падай... Я начинаю удивляться, почему здесь до сих пор нет богатырей! Им давно пора стоять перед нами по стойке "смирно", поедать нас глазами и подобострастно спрашивать: "Чего, господа, изволите?" – (тут я очень некстати закашлялась).

Мои родичи перемигнулись и необидно рассмеялись.

– Не злись так, детка, – посоветовал отец, – будут проблемы с желчью. Я, в общем, с тобою согласен, но причин для паники не вижу. Да, планета больше похожа на серпентарий, чем на парк отдыха, но что делать! Придется работать в более сложных условиях, нежели предполагалось. Нас используют? Безусловно. Но и в этом нет ничего удивительного – у каждого свои цели, своя выгода. Конечно, за услуги нам рано или поздно выставят счет, а вот согласимся ли мы задним числом его оплачивать – это посмотрим.

– Ничего не выйдет, – упрямо заявила я.

– Ну, знаешь!

– Не знаю, а чувствую, мои торопливые оптимисты! Всю эту компанию мы упорно недооцениваем. Они далеко не дурачки, отлично приспосабливаются к изменившейся ситуации, могут гибко варьировать тактику. Общаясь с Сержем, я в том убедилась.

– Постой, постой! – (у Романа был вид человека, которого специально и нудно запутывают лишь для того, чтобы продлить спор на неопределенное время). – По-моему, наступил самый подходящий момент разложить все по полочкам и не громоздить нелепицу на сложность, а домыслы – на чертов бред. Ведь ситуация по сути проста! На заброшенной планете появляются представители могущественной космополитической группировки, которые всего лишь желают посетить один труднодоступный район. Состояние дел у администрации Базы далеко не блестящее, она опасается серьезной проверки и готова оказать нам помощь. Я вообще считаю, что мы напрасно сеньора Ладвина ублажали: он и так выполнит все наши требования за скромное молчание. Соответственно, сюда плюсуем и его сынка. Стремление вырваться отсюда и получить золотые офицерские погоны предельно объясняет проявленную им инициативу с Сержем. А остальные? Не готов поклясться головой, но почти уверен, что, несмотря на разнообразное притворство и причудливое виляние хвостами, они заинтересованы в нашей силовой поддержке – все эти самозванные Королевны, их прихлебатели и прочие темные махинаторы, равно как и противоборствующая сторона. Будь спокойна, сестренка, богатыри тоже придут и предложат и, не стесняясь, попросят! Мы же через их владения проедем! Здешние драчуны только прикидываются, что не хотят впутывать посторонних в свои военные дела, а на самом деле, спят и видят, как бы заручиться поддержкой сильного...

– ...то есть, нашей, – красиво закруглил Командор. – Согласна, великая упрямица?

– Ага...

– Врешь!

– Как можно-с! Даже положу последний мазок на ваше полотно. Он будет таким: "...а разведчик "Элиты" забился в самый дальний угол, дрожит от страха перед неизбежным разоблачением и составляет скорбное завещание..."

– Нет, она неисправима!! – взвыл Командор. – О, как же ты похожа на Агнию! И почему я доверил твое воспитание вздорной женушке?

– Потому, что ты хотел мальчика.

От негодования у Командора перехватило дыхание, и его вернуло к жизни лишь радостное восклицание Романа: "Меня, папочка?"

– "Тебя, сыночек!" – передразнила я. – Ты так и не знаешь, что именно твое появление на свет помогло надолго сохранить нашу семью.

– Да как же ты можешь, Эльза! – голос у отца прорезался в полуфальцетполутенор. – Роксана ведь тоже девочка, но она и твой брат, как цветы, а ты – как колючка!

– Роксана не цветок, а кошечка... пушистая удобная кошечка с розовым бантом на шее. Я тоже из этой породы, только глядя на младшую сестричку, многие думают: "Брысь!", а наблюдая за старшей – "Рысь!"

– Ты даешь! – восхитился Роман. – А я кто?

– Хорошенький умный медвежонок, которого я очень люблю, – сдержанно улыбнулась я. – Поэтому и не хочу больше тебе возражать, тем более, что у меня кроме сложностей, домыслов и нелепиц почти ничего нет.

Продолжительное молчание после этого заявления было явно в мою пользу. Затем Роман заметил, невинно разглядывая пальцы:

– Папа, ты не помнишь, какой из "Расчетчиков Интеллекта" признал Эльзу талантливым аналитиком – внутриведомственный или Центральный?

– Понятно... – проворчал Командор, бросив на сына язвительный взгляд: – "Кукушка хвалит петуха..." Ладно, закончим это. Дочка, тебя прервали, продолжай, пожалуйста.

Маленькая моральная победа сразу вернула мне вполне приличное расположение духа. В приступе великодушия я даже отбросила приготовленную заранее речь с прямо-таки убийственной концовкой, а скромно заметила, что, на мой взгляд, концепция под названием "Кто во что горазд" опасно упрощает действительное положение вещей и...

– ...и нельзя отбрасывать другой вариант: все событий, закрутившиеся вокруг нас с момента высадки, умело организованы одним-единственным лицом, которое я обозначу как "Незнакомец в маске". Почему? Ну-у... "мистер Икс" уже приелось. Действие развивается так гладко и в таком хорошем темпе, что невольно закрадывается мысль: а не являемся ли мы кое для кого чуть ли не новогодним подарком, чудесно свалившимся с небес, неким желанным ключиком к шкатулке его проблем? У меня создалось впечатление, что этот "Незнакомец" до нашего появления находился в состоянии долгой растерянности, а сейчас ожил и начал комбинировать, словно получил важную подсказку. Вы спросите: а в чем разница – игра против нас многих или одного? Так вот...

– ...вот разжевывать как раз и необязательно, – обронил недовольно Командор. – Понятно, что в первом случае мы – солидные тяжелые фигуры, а во втором – кучка пешек во главе с упрямым конем, который ходит и мыслит только загогулиной. Н-да... Подходящая кандидатура на роль зловещего организатора имеется?

– Серж? – выпалил Роман, которого неожиданно увлекла моя идея. Я отрицательно повела подбородком:

– Вначале я тоже так думала, но после... после общения с ним изменила мнение. Он – мобильная самоуверенная ладья, может быть, даже ферзь. Но на "короля" не похож, тем более, на "дипломата".

– "Дипломат" – фигура из нетрадиционных шахмат, – разъяснил Роман отцу. – На своей и вражеской территории она обретает разные свойства.

– Тогда остается только не разгаданный пока агент "Элиты", – твердо сказал Командор. – Если, конечно, Эльза права...

– Ну, так и давайте на опасного неведомого хищника выпустим не менее опасного охотника, – предложил Роман. – Вернее, охотницу!

– Я должна его вычислить?

– А кто же еще? Заодно подтвердишь, что полностью соответствуешь уровню "примы"!

– Спасибо за комплимент, у меня пока только второй класс "бета", – я мечтательно вздохнула. – Высшие разряды может присваивать лишь Столичный Сектор... Погодь-погодь, что это ты достаешь из кармана?

Какой сюрприз! Ах, я скотина неблагодарная...

Дрожащей рукой я приняла протянутый мне братом черный футляр с правительственной монограммой, раскрыла его – и передо мною чистым червонным золотом заблестел вожделенный "Браслет Отличия", означавший, что его владелец является персоной государственной важности. В сфере моей деятельности это указывало на колоссальное повышение.

– Я обратил внимание на два твоих последних дела, – сообщил мой чудесный братишка, – и пришел к выводу, что имеется шанс сильно поднять тебе настроение. Папа помог надлежащим образом все оформить, и мы отослали материалы на суд беспристрастного и неподкупного "Столичного Расчетчика Особых Классов"...

– И вы решились отдать добытые мною документы?! – ужаснулась я. – Мы же по ним собирались здесь работать! И кроме того...

– Ой, не держи меня за простачка, – поморщился отец. – Я второй десяток лет возглавляю разведку Сектора и кое-что отложил на черный день. Твои документы заменены на почти равноценные – они двухгодичной давности, но, как и бриллианты, не стареют. О моральной стороне дела можешь не беспокоиться: тот, кто их раздобыл и пытался доставить, погиб. Даже компенсацию выплачивать не пришлось – ни семьи, ни родственников...

– А за неделю до нашего отлета сюда многоуважаемый "С.Р.О.К." сообщил свое решение, – продолжил Роман. – Как я и предполагал, оно оказалось более чем положительным. Твоя работа потянула на первый из Высших Классов, минуя "второй-гамму"! Кроме того, было специально отмечено, что "...начальную стадию дела No 7000-СА-09 претендующий на повышение сотрудник правительственной разведки второго класса "бета" Эльза фон Хетцен вела по уровню "экстра"(!) К сожалению, через высокие служебные ступеньки прыгать нельзя, поэтому тебе присвоили всего лишь "приму".

Ничего себе, "всего лишь"! "Прима" в двадцать семь с половиной лет такого еще не было! Легендарный "Беглец" из "Элиты" достиг этого к двадцати девяти годам; его коллега (и по совместительству фантастическая негодяйка) Алина Дюнштайн получила ранг "Злой Гений" в тридцать пять, а больше... больше никого не помню. Вообще-то, интересно, надо бы спросить Рому.

Он, как и отец, наблюдал за мною с нескрываемым удовлетворением, а его ответ был для меня чистым бальзамом:

– Похоже, старушка, ты самая молодая из разведработников с "Браслетом Отличия" во всем "Союзе-Содружестве"! Теперь остается заработать "экстру", а там рукой подать и до "Ордена Легендарных". Почему бы и нет? Вот это будет карьера!

Да-а... расписал перспективку! Действительно, выше для нашего брата-оперативника уже ничего не придумано. Имеется еще пара почти равноценных классов исключительной категории – "Мираж" и "Слепые Глаза" (чуть весомее "экстры", однако легче "Ордена Легендарных") – но агентов в них раз-два и обчелся. Вдобавок, все они там с какими-нибудь отклонениями в психике... нет, это не для меня. Я умная, хорошая и нормальная. И "прима"! Тра-ля-ля-ля! Теперь мне бы еще мужа – или просто любящего человека. Надо получше присмотреться к здешним мужчинам...

– Вот это сколько угодно, но лишь в профессиональном плане, хихикнув, заметил Роман, и я покраснела, сообразив, что последнюю фразу сказала вслух. Брат тем временем встал, торжественно меня поздравил и пожелал "большой и успешной работы".

– Ишь, какой хитренький! – почти пропела я. – А ты будешь обниматься с Младшей Королевной?

– Да, – спокойно подтвердил Роман, – приблизительно, это мне и предстоит делать, хотя сама задача трактуется несколько шире... Кстати, тебя ведь тоже планировали для объятий с Мстиславом, но ты, кажется, предпочла другие. Что ж, интуиция не подвела – завтра и в ближайшие дни вам с Сержем предстоит провести много приятных минут, которые в твоей власти довести до уровня незабываемых...

– Минуточку-секундочку! – встревожилась я. – Это что же получается ты не будешь меня сопровождать?

– Господи, ну неужели придется начинать все сначала? – воскликнул брат. – Я понимаю, вспоминать неприятно, но ведь из-за чего ты на нас взъелась? Как раз из-за того, что отец, не поставив тебя в известность, договорился с Мстиславом – а в основе этого договора лежала, кстати, твоя идея, что теплая компания "Иоганн Ладвин, Станислав Ладвин, Серж и богатыри" намеренно стремится увести нас от цели, предложив кружной и заведомо ложный путь. Мы же решили подстраховаться через витязей и, спустя сутки после твоего отъезда с некоторыми из вышеупомянутых господ, выступим сами, как говорится, "дорогой прямоезжей" на третий и далее на четвертый "цветок". А там посмотрим, что к чему... Твоя же группа спокойно выполняет намеченное: выходите к берегу океана, дальше миль десять-пятнадцать вездеходы пойдут над водою, затем резкий поворот – и попытка достичь берега в нужном нам месте, минуя непроходимое устье Сафат-реки. Если все получится – прекрасно: радиосвязь с нами, и нет проблем! А если и залив окажется под воздействием "технической мертвой зоны", тогда возвращаетесь другим путем, выходя как раз к четвертой малой станции. Мы к этому времени будем уже там. Вполне же разумный план, правда? Тебя лишь взбесило, что не ты сама его придумала!

– Вы все же умудрились в бочку меда отличного подарка бухнуть целую поварешку дегтя несправедливо разложенных обязанностей, – уныло заметила я. – Мне и то, и се, и пятое, и десятое... А Ромке – всего лишь заморочить голову глупой Малинке!