Текст книги "Сентиментальные разведчики (По следам Святогора - 1 или Авантюрное танго - 1)"

Автор книги: Михаил Огарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Огарев Михаил
Сентиментальные разведчики (По следам Святогора – 1 или Авантюрное танго – 1)

Михаил Огарев

Сентиментальные разведчики

По следам Святогора (книга 1)

(авантюрное танго)

Во всей Вселенной, в самых дальних уголках Космоса – нигде нет планеты, лучше и прекраснее, чем эта. Но она управляется безумной расой, которая постепенно уничтожает наше сокровище, нашу волшебную звездочку, имя которой – .......... И посреди этого хаоса, зла и варварства стою я, "Серебряный Офицер" – последняя и никому не нужная надежда.

К. Карсон, Д. МакБрайд. "На последнем дыхании"

За пурпурным островом заката, за страной забвения – глубины аида. Под аидом – тартар. Под тартаром – Великая Бездна, где корни земли и морской пучины, и звездного неба, все концы и начала Вселенной. Там бушуют и мечутся свирепые Вихри в вечной свалке друг с другом. Там жилище сумрачной ночи в черном тумане. Там ужасом веет. Даже боги трепещут перед Великой Бездной Вихрей.

Меж корней, свисающих в Великую Бездну, живет Эрида-Распря.

Я. Голосовкер. Сказания о титанах

Однажды, в далекой-далекой Галактике...

Д. Лукас. "Звездные войны"

ПРЕЛЮДИЯ: Приглашение к танцам – капризные партнеры...

Эта массивная дверь в самом конце коридора выглядела просто шикарно. Обитая дорогим материалом из блестящего кожзаменителя и украшенная по краям золотой вышивкой, она сразу привлекала к себе внимание любого посетителя. А стоило приблизиться к ней на расстояние в один метр, как в самом центре готическими зелеными буквами вспыхивала внушительная надпись:

Никомед-Иероним Коревич

Заместитель начальника Разведки

Второго Сектора Галактики "Союза-Содружества Звездных Систем"

Казалось, что после такого уведомления требовалось почтительным голосом доложить через переговорную панель о своем прибытии или даже, как в старину, осторожненько постучать, однако рослая девица, вразвалочку появившаяся из бокового перехода, распахнула дверь небрежным толчком ноги. Пыльный след от сапожка отпечатался на черном весьма отчетливо.

– Со свиданьицем, Никки! – развязным тоном сообщила гостья и бесцеремонно плюхнулась в хозяйское кресло. – Налил бы рюмочку ликера, что ли! Желательно "Дикорастущая Слива", то бишь, "Мэйхуа"...

Хозяин кабинета – подвижный низкорослый мужчина субтильного телосложения лет тридцати пяти – укоризненно покачал головой, но послушно направился к бару. Выполняя нахальную просьбу, он все же заметил:

– Ах, как мы любим безобразничать! А еще аристократка!

– А это чтобы ты много о себе не вообража-а-ал, – протянули с иронией. – А то очень уж выпендриваешься! У всех-прочих дверочки, как и положено, в стенки вдвигаются, а твоя, видите ли, нараспашку!

– Зато стильно! В "Элите", например, высшее начальство только такого дизайна и требует.

– Ого! Да мы, никак, себя на самую верхотуру поместили? И подзабыли, что пока являемся всего лишь восьмым замом у моего папочки?

– Зато самым необходимым! – (передавая рюмку с ликером, Коревич угодливо хихикнул). – И ведь ценят! Сплошные благодарности в приказах...

– ...и матерные разносы при личных контактах! – с усмешкой дополнили из кресла, принимая золотистый напиток. – А уж слава-то какая про тебя идет! Дурная и напрочь отвратная!

– Послушайте, фройляйн, а вы в курсе реформаторских взглядов на роль отцов-основателей религии "Космического Крестианства"? – игриво спросил Коревич, присаживаясь на краешек своего стола. – Сейчас очень модна точка зрения, что принесенная жертва Второго Пророка Иуды Отверженного вполне сопоставима с жертвой Высшего Пророка Джошуа-Искупителя! Ведь согласиться отдать свое имя на тысячелетнее поругание – это, знаете ли, поступок не для всякого!

– Ах, ах! Какие смелые параллели!

– Напротив, всего лишь логичные. Твой батюшка ежемесячно красуется на конференциях и не слишком задумывается над тем, кто и как именно пачкается, чтобы его отчеты выглядели чистейшими и свежайшими... Однако ты дегустируй, дегустируй!

Девица с презрительным хмыканьем отхлебнула из рюмки, и на ее лице вдруг проступило выражение безмерного удивления:

– Ого! Да это, и вправду, призовой крем-ликер! А я-то думала, что предел твоих возможностей – угощение тривиальным "Анянясным"! Как же ты решился выбросить чуть ли не треть энергозарплаты на безделицу? Сам-то ведь предпочитаешь греться дешевыми наливками!

– Справедливое замечание. Однако чего не сделаешь ради экстравагантной женщины! А кроме того, таким образом я ненавязчиво подчеркиваю свои эгоистические интересы...

При этих словах гостья столь заливисто расхохоталась, что не оставалось сомнений: она уже была основательно пьяна.

– Стало быть, все-таки разнюхал о нашем тайном отъезде? И зазвал меня в надежде выведать подробности? А вот фигушки! Впрочем, если решишься поцеловать мою обувку...

Она не успела закончить, как мужчина немедленно повалился рядом с ней на пол и буквально-таки впился губами в запыленный сапожок. На его тощем лице появилось выражение неземного блаженства.

– Да с превеликим удовольствием! – радостно возопил он. – Больше того, готов продолжить! С одновременным продвижением и выше, и... о-ох!

Завершить рассказ о своих фривольных планах ему не удалось: пораженный резкой прострельной болью в области висков, он не смог удержаться от мучительного стона под очередной снисходительный смешок.

– Это чтобы не слишком-то увлекался, – небрежно поведали сверху. – И не путал меня со своими податливыми секретаршами. Или со сверхподатливой Нинет из диспетчерской...

– Ах ты, моя пепельноволосая хулиганочка! Проказница, шалунья... выдохнул Коревич, блаженный вид которого, однако, сменился на самый восторженный. Приняв сидячую позу и пригладив волосы, он продолжил: Демонстрируешь свои сенсорные способности направо и налево! Надеешься только на них! А напрасно. В далеком-далеком созвездии, куда ваше семейство собирается втихую отбыть, могут возникнуть такие ситуации, когда потребуется конкретная поддержка волевого и – заметь! – преданного лично вам профессионала! Командир же десантников Гуннар Озолс на такового и близко не тянет. Может быть, есть смысл его заменить мною?

– Ну ты и проныра! Столько сумел выведать... А не боишься ненароком угодить в транспортную катастрофу?

– Не особенно. Хотя бы потому, что "катастрофы" и прочие кошмарики это моя специальность. Квалифицированно убирать неугодных вы не умеете. Как говаривал один очень умный человек: "Техника – удел техников, а не политиков"!

– Да ты еще и льстец к тому же! Догадался, что мой па спит и видит себя Председателем Совета Систем, но...

– ...но пока его и в рядовые члены Совета не избирают, – хладнокровно докончил Коревич. – Какая фантастическая несправедливость! Какая политическая близорукость!

– Ладно, не разливайся соловьем, тут не та публика, не оценят... А что еще тебе известно?

– Так, по мелочам... Например, сколько наших людей погибло в "Фонде Истины". Или какую активность начали параллельно проявлять разведбосс "Элиты" Ференц Луве и глава одной из Ассистенций "Святого Ордена Езуитов" преподобный отец Флавий. Кстати, говорят, что это одно и то же лицо...

Девица в кресле выразительно покачала головой и весьма откровенно выругалась. Затем встала и не совсем твердой походкой направилась к выходу. Не оборачиваясь, сказала:

– Я свяжусь с тобою, жди. А пока что умерь свою страсть к подслушиванию – отец сильно нервничает. Ясно?

– Да мы завсегда готовы подчиниться! – с энтузиазмом воскликнули за спиной. – Не сомневайся! Кстати, как продвигается по инстанциям мое прошение насчет дворянского звания – в качестве награды за заслуги перед Отечеством? Я уже и герб придумал! С подписью готической вязью: "Никомед-Иероним фон Коревич"! Ась?

Звучный лязг захлопнувшейся двери, похожий на щелканье челюстей, был ему ответом. Пожав плечами, разведчик встал, отряхнул дорогой, с искрой костюм, довольно потянулся и нажал кнопку селектора.

– Дежурный, не спи! – изрек он неожиданно густым баритоном. – Передай: пусть готовят на допрос заключенного No 12. Нет, я сегодня в настроении, так что начнем с пристрастием, но без устрашающих штучек. А там посмотрим...

ТУР ПЕРВЫЙ: Планета "Д-312/ХХ" из "Созвездия Швали"

Блок событий No 1

1. Неожиданный визит

Когда один из сотрудников, работавший в этот вечер в охране, вошел в гостиную, Иоганн Ладвин – начальник базовой Станции – стоял у окна и быстро постукивал пальцами по стеклу. Выслушав сообщение, он коротко вздохнул и с неохотой обернулся.

– Значит, у них все нормально, – повторил он. – А вот у нас, кажется, появились проблемы.

– Да неужели? Я так испуган! – с иронией протянул охранник и поинтересовался: – Стало быть, вечеринки не будет?

– Интересно, Дэвид, а какой ответ ты ожидаешь услышать? прищурившись, осведомился Ладвин. – Или насмехаешься, что ли? Прекрасно ведь сам понимаешь, что теперь нас ожидает довольно скучное время!

– А я лично не собираюсь печалиться по поводу этого визита да и тебе не советую, – спокойно ответил Дэвид. – Кто сказал, что мы здесь работали спустя рукава? Где этот презренный клеветник? Не вижу! И они не увидят... Поэтому если ты все-таки надумаешь прийти – потом, попозже – то скажи мне, а я предупрежу остальных, чтобы без начальства не начинали. Благополучие коллектива должно быть на первом месте, а?

– Заботишься о товарищах, значит...

– А как же! Довольно им надираться в одиночку в своих каютах на сон грядущий – давно уже пора надираться всем вместе. Да и тебе после первого разговора с этими господами не помешает смыть осадочек, верно?

Ладвин снова вздохнул и некоторое время молчал. Потом сказал:

– Ладно, иди, встречай... гостей. Там видно будет...

Дэвид Сач понимающе кивнул и, обернувшись на пороге, с одобрением оглядел мощную, коренастую фигуру своего шефа, затянутую в строгий комбинезон; чуть задержал взгляд на его загорелом, рубленом лице, обрамленном аккуратной седой бородкой, пригладил свою более пышную бороду и вышел. Подождав, пока за ним закроется дверь, Ладвин достал передатчик и набрал код. Услышав четкое, металлического тембра: "Я слушаю, говорите", сказал:

– Станислав, сынок, свяжись-ка с четвертым "цветком", запроси Злату, все ли у нее хорошо, ну и вообще... Нет-нет, ничего особенного, просто так, на всякий случай. Пусть наведет небольшой порядок – идеальный не обязательно, даже не нужно. И пусть будет постоянно на связи. Эти? Да, на подходе...

Резкий щелчок замочка отодвигавшейся двери заставил Ладвина прервать разговор, однако он сделал это весьма неторопливо. Бросив холодный взгляд на вошедших, Иоганн аккуратно пристегнул передатчик к поясу, поправил ремень и только потом обернулся. Перед ним на пороге стояли треугольником двое мужчин и одна женщина, одетые в одинаковые камуфлированные костюмы военного покроя. Находившийся чуть впереди босс улыбался широкой улыбкой. Был он примерно одного возраста с Ладвиным, то есть, около пятидесяти лет, но казался явно моложе из-за идеально выбритого лица и полного отсутствия седины в коротких, тщательно причесанных волосах. Его холеная, без единой морщинки кожа говорила о постоянном уходе, а ровные, словно выточенные кисти рук – о высоком профессиональном мастерстве личного косметолога. А два искусственных пальца на левой руке мог распознать лишь очень внимательный взгляд. Ладвин на секунду заострил на них свое внимание, потом перевел взор на высокого парня, стоявшего справа, и невольно залюбовался им. Как и его Станислав, это был настоящий атлет, явно из кадровых военных – подтянутый, с отличной выправкой. Классические пропорции: широченные плечи, тонкая талия, узкие крепкие бедра... Вот только лицо у него слишком ухоженное и спокойное, словно у командира с многолетним стажем, а это странно, он еще очень молод. И еще – он сильно похож на этого... с искусственными пальцами, и девушка, вроде бы, похожа... Но девушку Иоганн рассмотреть как следует не успел, потому что старший из мужчин улыбнулся еще более широко и заговорил:

– Я вас приветствую, господин Ладвин! Вы получили расшифровку данных на мою персону? – последнее слово он произнес шутливо, с легким прононсом. Иоганн насупился и мрачно кивнул:

– Да, персона у вас значительная...

– Вот-вот, именно: на этой станции она соответствует только вашей и ничьей другой, поэтому мою фамилию никто, кроме вас, не должен здесь знать. Ну а звать-величать извольте Командором – в общем-то, так меня называют везде, даже там, – Командор ткнул пальцем в потолок и снова улыбнулся, но на этот раз едва заметно, одними губами. – Прозвище, конечно, служебное, но довольно точное. Я ведь когда-то плавал, – пояснил он.

Несколько секунд Ладвин пристально глядел на говорившего, чуть прикусив губу. Затем он медленно ответил, что принимает сказанное к сведению и хотел бы уточнить планы гостей на сегодняшний вечер...

– ...и если вы не намечали его исключительно деловым, то можно было бы отметить ваш приезд хорошим ужином, – небрежно добавил он. Командор проявил полное понимание.

– Именно так! Сначала ужин – настоящий, основательный ужин, а потом все остальное! – с энтузиазмом подхватил он. – Вот мы сейчас только переоденемся...

– Вам показали ваши комнаты? – спросил Ладвин и на всякий случай потянулся за передатчиком. Командор остановил его жестом руки:

– Да, разумеется – второй этаж, угловые... Кстати, багаж должен быть уже там. А вот столовая... ага, по коридору и налево. Спасибо, Иоганн, мы скоро будем.

На второй этаж вела прозрачная стеклопластиковая лестница. Она выглядела не настоящей, а приставной и плохо сочеталась с капитальной прочностью стен и массивными дверями комнат. В остальном Станция оказалась стандартным трехэтажным сооружением с кольцевыми коридорами и отсек-каютами. Три зала – прихожая на первом этаже, столовая на втором и рабочий зал на третьем – были самыми большими помещениями, а вокруг них лепились лаборатории и жилые комнаты. Две угловые оставались, очевидно, в резерве – в них никто не жил, и содержались они в полном порядке. Обстановка была такой же стандартной: по два мягких дивана возле больших окон-иллюминаторов и по два рабочих стола. Все остальное – от библиотеки до гардероба – удобно размещалось во встроенных стенных шкафах.

– Ну что же, дети мои, – сказал Командор, окинув обстановку беглым взглядом, – делить комнаты, я думаю, мы не станем, поскольку долго засиживаться в них не придется. Боюсь, что и спать предстоит попоходному, не раздеваясь... Да, хлопот, чувствую, будет много и, между прочим, твоя работа, Эльза, уже началась!

Высокая эффектная девица, которой предназначались последние слова, состроила легкую гримаску.

– Ну, разумеется! – передразнила она, точно скопировав чужую интонацию. – А мой очаровательный братец, как всегда, будет востребован лишь в самые ответственные моменты! Или в самые торжественные... Роман, обратилась она к атлету, возившемуся с оконным механизмом, – оставь, пожалуйста, окно в покое. Пора бы уже знать, что стекла в угловых комнатах открываются только автоматически и только в аварийных ситуациях.

Роман оторвался от своего занятия, посмотрел в потолок и развел руками с выражением привычно разочарованного человека.

– Хотел бы я знать, – сказал он, – кто и зачем все это придумал? Отчего в любых зданиях я могу свободно открывать любые окна, а на станциях только центральные? В чем тут логика, а? И отчего лишь во время глобальной аварии мне предоставляется возможность выглянуть наружу и подышать свежим воздухом? Так сказать, напоследок, что ли?

– Дружок, ты можешь задать еще массу подобных риторических вопросов, проговорил Командор, быстро и ловко распаковывая свои вещи. – Ну, скажем, почему я не был награжден соответственно пять, семь и двенадцать лет назад? Или из-за чьих происков (уж не "Ордена" ли?) нашу организацию официально не допускают в большую политику, вследствие чего моя кандидатура на выборах...

– Па, а если отвлечься на секунду от твоей незаурядной личности и...

– Но ты признаешь, что она по-настоящему незаурядная? – немедленно уточнил Командор, резко вскинув вверх палец. Роман энергично покивал головой в знак полного согласия:

– Разумеется, не сомневаюсь, так оно и есть! Но все же хотелось бы услышать более отвлеченный и, честно говоря, менее приевшийся пример...

– Да сколько угодно! Эльза, девочка моя, ау-у! Не выпадай из совещания!

– Я тут, я тут и готова прийти к тебе на помощь, – отозвалась Эльза (она уже разложила свои наряды на диване и напряженно их оценивала). Значит, вам нужен пример... Вот, пожалуйста: по какой причине наше правительство не проявило в свое время к этой планете ни малейшего интереса? Или почему мне уставом запрещено носить в походах форменную юбку – нет, не обязательно "мини", но я бы в юбке смотрелась куда лучше, чем в комбинезончике, правда?

– Иногда мне кажется, – ехидно заметил Роман, – что твоя слава одного из лучших аналитиков разведки Сектора распространилась исключительно из-за высоких родственных связей! Твои мысли скачут абсолютно бессистемно!

– Нет-нет, послушай: если к парадной или форменной юбке добавить еще походный ремень – знаешь, с такой толстой пряжкой... Ой, да в этой комнате, похоже, нет зеркала!

Роман выразительно посмотрел на сестру и, безнадежно махнув рукою, повернулся к Командору:

– Давай все-таки послушаем тебя, ибо это теперь надолго... Так что ты хотел нам сказать? Мы тут заболтались, прости, пожалуйста.

Командор глянул на сына, и его лицо стало серьезным и неожиданно жестким, вся мягкость и добродушие исчезли.

– Если о деле и если иметь ввиду последние данные, – значительно начал он, – то мне совершенно не понятно, почему Станиславу Ладвину было категорически отказано в праве получить образование в метрополии. Я не говорю, конечно, о Столице или даже о нашей планетной системе, но гденибудь в развитом Секторе, где идет нормальная жизнь!

– А... а тебе это кажется важным? – осторожно спросила Эльза, подходя ближе к отцу. Тот некоторое время молчал, потом точно так же, как Роман, выразительно развел руками:

– Не знаю, право, не знаю... Но такая чрезмерная жестокость уже не по отношению к самому Иоганну Ладвину, а к члену его семьи не может не удивить. Что-то тут не так! Кстати, что ты о нем скажешь? Смогла его "прочитать"?

Эльза медленно провела рукой по лбу, потом плавно ее опустила. Прошлась по комнате. Мужчины внимательно смотрели на нее. Когда девушка заговорила, то имела такое выражение на лице, словно всматривалась в чьето отражение на воде и при этом старалась угадать его прошлое.

– Начальник Станции сильно обеспокоен, – сказала она, – и еле-еле держит себя в руках, хотя ему кажется, что он контролирует ситуацию. В таком состоянии можно сорваться в любую минуту... Кстати, если бы я не видела его внешности и не знала о его прошлом всю правду, то вполне могла предположить, что передо мною истеричка... истерик. Наш приезд для него даже не просто неприятность, а серьезная угроза!

– Угроза чему? – откровенно изумился Роман. – Нет, ты подумай: чем еще здесь можно испугать? Что еще можно отнять, куда отправить еще дальше? Это же фактически край Галактики!

– Ну, мой дорогой, как говаривали древние, не бывает ничего настолько плохого, что нельзя было бы сделать еще хуже, – возразил Командор. – Итак, чисто интуитивная затея с ужином приобретает вполне определенный подтекст!

– А что, вначале ты хотел просто перекусить с ним и все? – с любопытством спросила Эльза. Отец воззрился на нее с удивлением:

– Конечно! За недели перелета мне до чертиков надоело это ваше спецпитание, эти таблетки от ускорения... то есть, для снятия побочных эффектов... Я желаю, наконец, поесть в спокойной обстановке, за правильно сервированным столом, в компании толковых собеседников. И хорошая кухня, а не походное меню! Я хочу и вина выпить! Да и вам, ребятки, лишь по молодости лет кажется, что все нипочем. Поверьте мне – небольшой отдых иногда бывает необходим даже в самый разгар сражения! А ведь в нечто похожее мы и ввязались. Хотя я еще толком не представляю, во что именно по степени риска. Тем более, что точной информации у нас, действительно, "кот наплакал".

– Все понятно, – кивнул Роман. – Кстати, насчет "деток" – ты собираешься открыть им наше родство или будем держаться строго официально?

Командор встал, подошел к окну и несколько минут стоял, постукивая пальцами по толстому стеклу почти так же, как это делал полчаса назад Ладвин. Затем резко обернулся.

– Посмотрим по обстановке, – ответил он. – Расшифровку данных они получили только обо мне – да это и естественно, иначе бы нас сюда и не пустили! Хотя, вообще-то, и тогда могли не пустить... Однако, почему бы и не сказать? Тоже есть свои плюсы! Одним словом, проверим, как будет протекать процесс пищеварения, и если хорошо, то...

– ...то ты забудешь обо всем на свете, – кольнула Эльза и на всякий случай резво отодвинулась в сторонку. Командор осклабился.

– У всех свои недостатки, – отпарировал он, – и моя любовь к жареной ветчине не страшнее твоего помешательства на юбках с пряжками и рюмках с фляжками.

– Этот выпад не совсем удачен, – быстро вставил Роман, – и к тому же ниже пояса.

– Ничего-ничего, – успокоил его Командор, – для женщины сие не так страшно, как для мужчины... Кстати, я могу перейти сейчас к твоей ну просто ужасающей привычке постоянно опаздывать! Давно пора идти, а ты еще и не думал разбираться с личными вещами и...

– ...и так далее, и тому подобное! – почти хором произнесли брат и сестра, иронично переглянувшись. Командор рассмеялся и сделал очередной широкий жест руками, словно закрывая представление.

– Будем считать нашу пикировку небольшой запланированной разрядкой, заключил он. – А теперь за дело. Эльза, бегом в соседнюю комнату переодеваться... не знаю, во что хочешь – сама сообрази. Роман, помоги перетащить ее наряды да не помни! Сам же оставайся в комбинезоне. Он военного образца, может, пригодится...

2. За встречу!

Столовая встретила их ярким холодным светом, струившимся с потолка, и неуютной пустотой – лишь в уголке, возле кухни, стояли несколько легких столиков. Увидев их, Командор недовольно поморщился, но ничего не сказал. Кресел не было совсем, отсутствовало и привычное для прибывших цветовое меню, зато все стены оказались расписанными всевозможной мерцающей рекламой. Наиболее выразительной выглядела фигура огромной огненнокрасной лисицы, вокруг которой медленно кружились и посверкивали разноцветными искорками очень заманчивые вещи – от миниатюрных дамских украшений и до многоместных яхт-планетолетов. Вверху гигантские электронно-неоновые буквы последовательно повторяли на девяти основных языках довольно расплывчатую информацию: "Крупнейший государственный энергетический банк – к вашим услугам!" Маленький кубик здания самого банка вращался у лисы между передних лап. При виде знакомой панорамы Роман криво усмехнулся.

– Приятно знать, – саркастически произнес он, – что рыжая особа, – (он потыкал пальцем в нос лисе), – "к моим услугам"! А что мне, скажите, делать, если энергометры никто, кроме этой лавочки, не выпускает? А стоят они, между прочим, довольно дорого, а выходят они из строя, между прочим, стабильно каждые два года, и у меня...

– ..."между прочим"? – влезла Эльза и хихикнула. Ей погрозили пальцем:

– Не перебивай умного! Так вот, у меня есть предположение, что такими непрочными их делают специально, что можно и должно рассматривать как хитро замаскированный дополнительный налог на жалованье!

– Нет, сынок, ты не прав, – заметил Командор, с некоторым разочарованием рассматривая кухонный агрегат, – энергометры большего запаса прочности можно создать лишь за счет увеличения размеров и веса, а это, сам понимаешь, нежелательно. Вспомни, что импортные ничуть не долговечнее.

– Ну, них хоть три модификации!

– А толку? То, что тебя волнует, а именно – надежность – примерно, та же, как и у нас. А если говорить о форме, то здесь тот случай, когда главный интерес представляет содержание!

– Главный интерес, – раздельно произнесла Эльза, – сейчас заключается в продолжительном и обильном ужине! Я это очень быстро начинаю понимать...

– Согласен, но мое настроение заметно ухудшилось после знакомства с вот этим, – Командор брезгливо толкнул ногою ближайший столик, и тот с противным скрежетом отодвинулся к стене. – Где я нахожусь, в конце концов? В наспех собранной временной харчевне трехсотлетней давности или все-таки в стационарной столовой, на правительственной Станции Защиты и Контроля?

– А на ссыльных поселениях вам не приходилось бывать? – послышался язвительный вопрос.

Гости обернулись. Иоганн Ладвин только что вошел и теперь направлялся к ним, тяжело ступая по упругому полу. В одной руке он нес несколько небольших, почти невесомых стульев. Одет он был в форменный костюм со всеми офицерскими знаками различий, только на боку, кроме передатчика, находилась и стандартная армейская кобура.

– Таких поселений не существует, – осторожно произнес Роман. – К вашему сведению, закон пока не изменился, и реальными мерами наказания остаются "болевая камера" и смертная казнь.

– В самом деле? А вот я, прожив здесь долгие годы, пришел к выводу, что перечисленное вами есть лишь юридически утвержденные меры, а что касается действительно реальных... – Ладвин подошел к гостям почти вплотную и посмотрел на них насмешливо, но в то же время и с какой-то печалью. Одним словом, перед вами именно то, что я упомянул вначале.

– А я уверен, что вы излишне драматизируете обстановку, – Командор небрежно отодвинул Романа плечом и встал на его место, медленно раскачиваясь на носках, словно пытаясь этим компенсировать разницу в росте; надменный взгляд из-под полуприкрытых век равномерно, в такт движениям, скользил с лица начальника Станции до его груди и обратно. Руки он сцепил за спиной.

– Неужели?

– Ну да. Пока что я вижу обыкновенную станцию, которая, если судить по состоянию столовой, содержится... э-э... не в лучшем созерцательном виде, скажем так. Заранее приношу свои извинения, если во всем остальном у вас полный порядок, хотя, честно говоря, не уверен.

– Мужчины, а может быть, вы отложите стандартные наскоки двух раздраженных руководителей на потом? – громко сказала Эльза, с тревогой наблюдая, как стремительно мрачнеет загорелое лицо Ладвина. – А еще будет лучше, если вы вообще перестанете налетать друг на друга, как... как боевые петухи, и перейдете к обсуждению деталей давно обещанного ужина. Между прочим, я действительно голодна, – закончила она уже тоном пониже, но с заметной ноткой обиды в голосе.

Командор и Ладвин одновременно посмотрели на Эльзу, после чего первый из них неопределенно пожал плечами и отвернулся, а Иоганн задержал свой взгляд на лице девушки. Сначала у него возникло впечатление, что перед ним – мраморная овальная маска в обрамлении длинных, спадающих на плечи волос то ли белого, то ли грязно-пепельного цвета. Потом он понял, что появлению этого театрализованного образа способствовала постоянная неподвижность лицевых мускулов Эльзы. Абсолютная неестественная белизна кожи, говорившая о серьезной пластической операции, придавала лицу не очень приятную статичность выражения – например, последние слова сопровождались недовольной гримаской, которая выглядела так, как если бы скокетничала кукла. Но зато фигурка была у девочки... Затянутая в донельзя узкое, короткое, тончайшей фиолетовой ткани платье, которое не имело ни выреза вверху, ни шлицы внизу и поэтому грозило лопнуть при первом же резком движении (особенно бедер), – Эльза, несомненно, не должна была жаловаться на равнодушие со стороны мужчин. Ладвин поспешил перевести свой взгляд на Командора, что сразу помогло собраться, однако Командор был уже снова прежним – улыбчивым и незлым, как и при первом знакомстве.

– Прошу меня извинить, – вздохнул он, – сказывается некоторая моя избалованность постоянным комфортом. Я уже свыше двадцати лет существую как чисто кабинетный деятель! Подобные экспедиции для меня – большая редкость, и это вынужденное путешествие по делам службы неожиданно подействовало мне на нервы. Так без обид?

Ладвин хотел было ответить ледяной бесстрастностью взгляда, но передумал и махнул рукою.

– Вас почему-то задела моя реплика о ссыльных, – проворчал он, подходя к столикам и составляя их вместе, – словно вы ревнивый чиновник из Управления Эксплуатации и Обслуживания, а не глава разведки Сектора... А ведь она соответствуют истине, вы сами убедитесь! Кстати, столовой, как таковой, у нас давно не пользуются, предпочитая завтракать, обедать и ужинать отдельно, каждый в своей комнате.

– Но ведь это запре... нежелательно! – удивленно воскликнул Роман. Хотя бы один раз в день... общение за едой... По-моему, коммуникативные трудности вам обеспечены!

– Это важно для больших коллективов, – отмахнулся Ладвин, – а у нас, к вашему сведению, всего двенадцать человек.

Услышав такое, гости не смогли сдержать изумленных возгласов. Со словами: "Не может быть!", "Это втрое меньше минимального комплекта!" и снова: "Не может быть...", Роман и Эльза пристали к начальнику Станции, требуя объяснений, но, услышав в ответ, что "и этим порой делать нечего...", потеряли дар речи. Между тем, Ладвин застелил столы толстым куском плотной материи и заметил Командору:

– Обычно хозяин потчует гостя, а не наоборот, но на сей раз я охотно уступаю инициативу вам, а сам лучше подожду – и ваших угощений, и разъяснений, – (он устало опустился на стул). – Однако, господин Командор, у ваших подчиненных, на мой взгляд, весьма странное представление о дисциплине и субординации!

– А у меня демократия, – живо отозвался Командор, не переставая набирать кодовые данные блюд. – Я, знаете, отношусь к ним как к своим детям... Что, у тебя насморк? – обратился он к Эльзе, которая тихонько фыркнула. – Ничего, сейчас подлечишься – ведь мы будем пить целебную настойку на горных травах нашей планеты! Это одно из лучших вин на свете, и его номер известен весьма немногим...

С этими словами он закончил набор, достал энергометр – небольшой сверхпрочный цилиндр, конечная часть которого была выполнена в форме лисьей морды, соединил его со счетчиком оплаты кухонного синтезатора и включил подачу энергии. На несколько секунд голова "лисы" стала такой же ярко-красной, как на рекламе напротив, послышалось легкое жужжание, а затем свечение погасло, и все стихло. Почти бесшумно панель пищевого агрегата отошла в сторону, и из отверстия стали появляться всевозможные яства на прозрачных пластмассовых тарелочках. Командор передавал их Эльзе, а она быстро и ловко расставляла на столе. Роман немного подумал, а затем переставил свой стул и сел рядом с Ладвиным – оставшиеся места оказались как раз перед ними. Вместо расстановки "один против трех" стало "два на два". Ладвин царапнул своего самостоятельного соседа быстрым настороженным взглядом, неопределенно покачал головой и принялся рассматривать появлявшиеся перед ним закуски. Там были толстые сочные ломти ветчины, свежая зелень не известных ему растений, остро пахнущие соленья и маринады из хорошо знакомых томатов и огурцов, а также основное блюдо – жареные золотистые грибы его родной планеты с картофельным гарниром. Точно такая же еда была и у остальных. Напоследок на столе важно разместился объемистый графин с темным вином, которое Командор тотчас разлил по высоким стеклянным бокалам.