Текст книги "Дневники 1928-1929"

Автор книги: Михаил Пришвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)

– Аничка! – сказал хозяин, – принеси, голубка, из гостиной альбом, я хочу показать.

И когда Анна Петровна вышла, быстро обернулся ко мне.

– Ну, как?

– Желудок, – начал я.

– Бросьте желудок, Анна Петровна вышла, вы начали про омоложение: как в этом отношении?

Мне захотелось, чтобы мой хозяин бросил курить, и я сказал:

– Бог знает что делается!

В этот момент вошла Анна Петровна.

– Аничка, – радостно воскликнул Пендрие, – я бросаю курить.

– Не верю, – ответила Анна Петровна, – сколько раз пробовал бросить и не мог.

29 Мая.Воля моя – цель моя в будущее, но мало того, чтобы верно прицелиться и попасть, нужно еще, и это самое трудное, почти невозможное: узнать и понять то самое будущее, когда оно (после моего выстрела) моей же волей обернулось в мое настоящее.

Рассказ Пети о Егорыче: началось с того, что двое спорили между собой, можно ли, если один человек избивает другого, заступиться за него с оружием и в случае чего убить его. Петя ввязался и решительно заявил, что убить никак нельзя: «Как же убить, если тот, кто избивал другого, может быть, поделом его бил…» – «Нет, застрелить можно», – сказал Егорыч. И рассказал, как однажды шел он с охоты, а один пьяный стал ругать его коммунистом и советскую власть позорить, что 10 лет работал, и нет ничего… Сердце его не выдержало, он обернулся и выстрелил.

– Жаканом в шею попало, рана огромная!

Доказать ему можно, только если докажешь, он это доказательство принимает за хитрость: обошли его и он чего-то не досмотрел…

<На полях>Арбат, Серебряный пер., д. 1Б, к. 17, Александра Александровна Миловидова.

Пэрна – Ритм жизни и творчества. Белый Ритм, как <1 нрзб.>.

Иван. – Вознесенск. Николай Германович Ракутин – председ. Губкаки. – Герасим Егорыч Гнедин – предс. Епо («мужик»). Колотилов Николай Николаевич, секрет, обл. комит. партии. Николай Евстафьевич Пирожков. Преде. Губсовнархоза (друг Воронского).

5 Июня.Сдал «Журавлиную родину», и схватила тоска: очень уж трудно работать без отклика, а об откликах умных и думать нечего, лишь бы только хулы не нажить.

Нельзя жить по этим жестоким и бессмысленным принципам коммунизма, но несомненно, благодаря им мы будем жить иначе, может быть, даже и лучше, чем жили.

Классовый подход к живой личности – самая ужасная пытка для людей и губительство всякого творчества: это все равно, что стрелять в Пушкина или Лермонтова.

6 Июня.Был опять в Москве по зубным делам. Без всякого повода предчувствую приближение к себе хулы, – вот награда писателю после того, как, проработав целый год, он закончил свой труд!

Делегат из Н. прислал в Союз охотников вроде жалобы на меня, что я дорого заплатил за берлогу, после чего вздорожали будто бы берлоги и хищники остались не истреблены. Злобный вздор, но очень типичный. Стало ясно, насколько «Зависть» Олеши сочиненная и какая она действительная: да, конечно, не интеллигент завидует коммунисту, а наоборот, в этом все…

Приступаю к составлению VIII тома Собрания сочинений

«Журавлиная родина»

т. VIII

I Журавлиная родина 6½ листа

II Журавлиные рассказы

 1) Одинокий журавль 1

 2) Скорая любовь 2

 3) Заутреня 8

 4) Служба пана

 5) Нерль 14 т.

 6) Лесные загадки 6 т.

   Прилет зябликов

   Появление сморчков

   Девушка в березах

   Майский мороз – 6 т.

Клубника ½

Белая собака 8

Аромат фиалок 10

Охота с биноклем 8

Сидень 10 т.

Медведи 40 т.

Лиловые сумерки ½

Следопыт 1 т.

   Теплые места

   Двойной след

   Ночевка в лесу – 8

Змея 8

Жалейка 1 т.

Охота с колокольчиком 1 т.

Предки ½ т.

Рябчики 3½ листа

Детские

10 Июня.Идут дожди. Растут травы.

На прогулке с Нерлью видел летающие семьи скворцов. Дрозды-рябинники в том возрасте, когда их так удобно молодой собаке догнать и схватить на лету. Гнездо тетерева (возле Зубачева) 10 яиц. Гнездо рябчика 9 яиц. Бекас наверху елки сидит и непрерывно по-своему на-ка-чивает: «ка-чу, ка-чу!» – по-своему это он маленькому своему бекасенку говорит: приближается Великий истребитель в широкой шляпе с пестрой собакой, скорее спеши в куст, там есть кочка, лезь глубже, забивайся, забивайся-ка – чу-дак – ка-чу-дак – чу-ка-чу…

Мы только обрывочек слышали, и потому кажется нам, бекасиха кричит: ка-чу, ка-чу!

Нерль вонзилась глазами в кочку. Я вынул пенсне и разглядел маленького с длинным носом, а рядом с ним лежал футлярчик от пенсне: видно, кто-то другой только что смотрел, как я, в эту кочку и обронил футляр от пенсне. Значит, я ошибся, это не от меня села встревоженная мать бекаса на ель и сигнал подавала не этот, верней всего, она кричала: берегись-ка, другой подходит чудак, смотри-ка – чу-дак – чу-ка, не обронил бы пенсне – ка-чу-ка-чу…

<На полях>– Не очень берегись, это не Великий Истребитель идет, а лучше-ка, чудак, иди-ка к кочке, чу-дак-ка-чу-ка: а то, гляди, он тоже уронит пенсне.

Вдали где-то в пышных кустах еще сумел сыграть одно последнее колено соловей, свежим голосом одиноко в бору, иволги звонко перекликались. Тут же на маленьком болотце, зажатом яровыми полями, на единственной елке среди чахлых и редких березок, погруженных в осоку, единственная птица, бекасиная мать, свесив нос, разговаривала на своем языке с маленьким птенцом (Начало).

Я забыл: еще попали маленькие желтые овсянки.

Новости:

1) ст. «Подсолнечная» убили охотники тигра (выскочил из поезда во время поездки в Германию).

2) Заведующий Сергиевским музеем в Лавре раскопал могилу кн. Трубецкого. Внук покойного Владимир Сергеевич явился к заведующему и сказал: «Мною подано заявление, могила не беспризорная. Вам это известно?» – «Известно», – ответил Заведующий. «Зачем же вы это сделали?» – «Интересно посмотреть могилу князя. Вы, кажется, беспокоитесь, там ничего не было, кости, сохранился эполет, все опять ссыпали с землей, а череп у меня в кабинете». – «Да как же вы смели это сделать?» – «А что, череп? Вы можете его взять, я сейчас принесу…»

Он не имел никакого понятия, что князю с черепом деда некуда деваться, что могила есть нечто организованное…

(Я думал сегодня о Леве, его естественном материализме и нигилизме еще в 12–13 лет: «правда ли, будто первобытные народы жили и верили в переселение душ, анимизм, фетишизм и т. п.». Вернее всего, все эти мечты, догадки приходили в головы отдельных людей, которые творили свои легенды, а другие обращали эти легенды в сети и ловили ими простаков, как рыбу. Нынешний дикарь прямо говорит: «Нет ничего!» и… NB. Продумать до конца, почему Лева чуть не в младенчестве стал большевиком.)

3) Монах продал корову, деньги увез на родину, а старик, который за коровой ходил, остался без гроша. Старик (Егор Николаевич) поступил пчеловодом в коллектив. Так, все нынешнее зло было и раньше, только теперь вышло наружу. Этим хороша революция (как переживание зла).

4) Писатель «Лесник» прислал в Охотничью газету злобное письмо, в котором за мое хорошее и скромное предисловие к «Рыбьим тропам» ругает ругательски, называет «знаменитостью», «богачом» и т. д. Это зависть.

Зависть в социальной революции чуть ли не на первом месте среди смертных грехов. Сейчас интересный момент полного социального разложения и обнажения: это надо видеть, на это надо смотреть. Что можно поставить рядом с завистью?

5) Отношение с мест о «великокняжеской охоте» – тоже зависть?

<На полях>В среду: Финотдел.

Речь тов. Михайлова:

При обсуждении вопроса о заготовке пушнины для экспорта все обратили внимание на высокую оплату заграницей шкурок обыкновенных кошек, чуть ли не по семь рублей за штуку. Явились фантазеры, которые с фактами в руках статистически вывели огромную сумму дохода от кошек, проживающих в СССР. Товарищ Михайлов, вдумчиво вслушиваясь и, очевидно, отдыхая за папироской, улыбаясь, попросил, наконец, слова и сказал:

– Товарищи, при подсчете дохода от кошек вы упустили одно маленькое обстоятельство, – каждая кошка имеет своего хозяина, который даром ее не отдаст и даже вообще, может быть, не даст.

Все были поражены <1 нрзб.>словами тов. и приуныли, но тов. Михайлов сказал:

– Не надо падать духом, предлагаю резолюцию: «По вопросу заготовки шкурок домашних кошек для экспорта собрание постановило: ввиду того, что у каждой домашней кошки есть хозяин, с которым Госторг обязан считаться, собрание уполномоченных постановило широко распубликовать среди хозяев кошек о значительной заготовительной цене».

14 Июня.Почему у нас ничего нет? Мне ответили: потому что наши рабочие не хотят работать. Это верно. У дворянина честь родовая, у рабочего трудовая честь должна быть как личное достоинство. Конечно, честь родилась в буржуазном обществе (трудовая честь), но едва ли в обществе рабочих должна она ослабеть.

Комсомолец Б., написавший роман, сказал, что он среди рабочих не может разыскать материал даже только для создания образа рабочего-коммуниста.

Положение с критикой невыносимое, чувствуешь себя заживо похороненным. Но несмотря ни на что молодые будут писать, из них явится и гениальный.

В каком-то большом «строе» все работают у своего станка, занятые, поглощенные трудом, и каждому его часть труда заслоняет целое. Но один на мгновение оставил работу, поднял голову и посмотрел на все вместе. Так писатель, чтобы увидеть мир и дать картину общего труда, должен выйти из общего трудового строя.

Сегодня закончу зубы. Через 2–3 дня ушлю «Журавлиную родину» и начну свободную жизнь.

<Газетная вырезка>«Вдохновляемая Никольской группа: дьякон Александровский с женой, церковный староста Капустин, попадья Аркадова, бывшая торговка и шинкарка Мраморная, – все скопом и поодиночке начинают позорить Лапшину на всех перекрестках и используют для этой цели все собрания и сходы».

<Газетная вырезка>«В Бурят-Монголии на 10 чел. взрослого населения приходится один лама, а на одного комсомольца – 7 лам».

<Газетная вырезка>«В станице сейчас нет ни одного неграмотного, все безбожники, введено всеобщее обучение. Станица шефствует над Адыгейской республикой».

<На полях>Четверг зайти (в Рождественскую церковь) подотдел благоустройства, техник Смирнов.

16 Июня.Гнездо тетерева. (Фотозапись).

Раньше июля обыкновенно я не начинаю учить собак, но в нынешнем году весной погибла моя надежная Кента и, опасаясь к сезону охоты остаться с плохо натасканными собаками, я повел в лес молодых в середине июня. А еще было мучительно трудно переживать весну без охоты. Надеялся заменить фотографией, но аппарат «Лейка», выписанный из Германии, запоздал, только в конце мая получил я его, пришлось две недели поучиться работать. Так прошла весна, и я вышел на охоту с фотографией 12-го Июня, прихватив с собой молодежь Дубца и Нерль. Еще пел соловей и токовал бекас, и молодые дрозды-рябинники уже летали тихонько и сильно дразнили собак. Приходилось зорко следить и при малейшей попытке собаки, поднимая вверх руку, останавливать ее грозным словом «лежать!».

– Тебя надо увековечить в этой позе, – сказал мне сын.

Мы вышли из леса на свет. Небо закрыто было, при светосиле 6,3 я выбрал скорость ¹/ ₅₀ сек., передал аппарат сыну и, подняв руку, крикнул Нерли:

– Лежать!

Мы не зря заняли почти ⅔ пленки кустами. Гуляя однажды в этом районе, я слышал квохтание тетерки и сильно заподозрил, что тут где-нибудь у нее есть гнездо. Возможность встречи с тетеревами подсказала мне захватить на пленку небольшие кусты, чтобы фотография потом передавала отчасти и условия жизни тетеревей. На фотографии видны небольшие кусты ивы, растущие по краю узкой, заболоченной низинки. Не знаю, всегда ли так бывает, но мне вспоминается, будто всегда я находил выводки вблизи болотинки или ручья. Ивовые кусты росли у края болотинки и переходили дальше в березовое редколесье с высокой травой. Зеленая, еле заметная тропинка шла между ивами и березовым суходолом. По этой тропинке мы пришли к замеченной мной порезом коры осине, вблизи которой в кустах ивы я слышал однажды квохтание несущейся тетерки. Из осторожности, опасаясь, что молодые собаки могут сильно испугать тетерку, погнаться за ней, подавить яйца или молодых, мы решили сами поискать гнездо, а собак привязали возле замеченной осинки. Найдем мы гнездо или нет, на всякий случай я решил снять тетеревиный пейзаж с привязанными к осинке взволнованными нашим удалением собаками. Солнце показалось из-за облака, я поставил скорость ¹/ ₅₀и взял ту же диафрагму 6,3. Я немного ошибся, надо было взять…, а то негатив слишком жесткий.

Мы долго шарили с сыном в кустах, разглядывали бродки на росе, рассчитывая на молодых, а то нарочно шумели, чтобы спугнуть наседку, – нет! ничего не смогли найти в кустах ивы у болотинки и решили пустить сначала одну более вежливую Нерль. Выйдя из кустов, вдали мы увидели замеченную осину и под ней спокойно лежащих Кентиных детей.

Спущенная Нерль сразу причуяла гнездо, но, как молодая и с решительным характером собака, не сделала стойки вдали, а быстро пошла и скоро исчезла в кусту. Но по ее манере быстро, волчком вертеться в лесу вокруг меня, я ожидал ее выхода из куста, но она не вышла, и вдруг там, в том кусту раздалось хлопанье крыльев, потом видели мы, как испуганная, вероятно со страха, прямо вертикально над гнездом взлетела тетерка, запуталась крыльями в кусту. Конечно, это было одно мгновенье, и собака невежливая могла бы свободно тетерку в это мгновенье схватить. Я крикнул очень громко невидимой Нерли: «Лежать!» и бросился к кусту. Яйца без наседки теперь мне сразу бросились в глаза, одно было разбито, два выброшены, а Нерль лежала, не доходя до гнезда. Было ясно, что не она, упавшая по моему крику, расстроила гнездо, что сама тетерка так рассердилась, что не отбежала, как обыкновенно, а подпустила собаку и при взлете крыльями выбросила два яйца и одно раздавила. Оба выброшенных теплых яйца я уложил обратно в гнездо, надел на объектив линзу для снимания больших предметов, согнул прутья ивы, улегся на них животом прицелился в визирь и ласково сказал все еще лежащей в неестественной позе Нерли:

– Нерлюшка, встань, понюхай, но смотри…

Она встала и пошла на гнездо. Я построже сказал:

– Смотри, ос-то-рож-но!

Она остановилась, и я снял гнездо в кусту при самой большой диафрагме в 3,5 со скоростью в ¹/ ₅₀секунды.

<На полях>Охота с фотокамерой для меня всегда звучала чуть-чуть глуповато: за зверем охотиться, за птицей, за деньгами, за счастьем, – все понимаю, но за изображением… вот так охота! Но охота за дичью этой весной была запрещена, я выписывал себе карманный аппарат из Германии не для того, чтобы с ним охотиться, а попробовать ввести фотографии в свои рассказы и очерки как изобразительный прием.

Что делать? Для нас, охотников-любителей, наступило тревожное время испытания: именно мы, любители, в большинстве случаев более образованные и сознательные, чем промышленники, должны в это тяжелое время стать во главе управления охотничьим хозяйством страны. Что делать? Вот только миновало невозможно мучительное запрещение весной охоты, и уже приходится говорить о новом ограничении: до 1-го Июля, когда большинство <1 нрзб.>не вывелось, нельзя натаскивать собак без ущерба хозяйству…

Через несколько дней я очень осторожно, ползком подобрался к гнезду, рассчитывая снять саму хозяйку, но ее не было, а яйца лежали уже совершенно холодные. Кто мне объяснит причину расстройства? Я лично думаю, что именно разбитое яйцо отпугнуло тетерку. Мне осталось снимать не живую птицу, а только холодное мертвое гнездо.

18 Июня.Жарко и потом в 12 д. гроза и ливень. Записываю в грозу и ливень: одни редкую радость свою готовы считать лишь началом новой печали, другие даже горе принимают за начало какой-то новой неведомой радости. Я часто осенью, когда листья опадут, те же самые голые деревья вижу с весенними шоколадными почками. Мне бы очень хотелось добиться встречать всякое свое огорчение как обещание весны. И потому свои рассказы я начал с осени.

19 Июня.Не знаю, могу ли я предвидеть, сказать что-нибудь верно о будущем, но я наверно могу о многом, установленном в настоящем как бы на вечность, сказать: оно пройдет без следа и в будущем не останется даже в памяти.

Видел старого Голицына, ему 81 или 82 года. Он ученик проф. Шевелева (Шевелев давал ему уроки в Париже в возрасте 15 лет). Старейший (в Москве) студент Московского университета, 5-летним мальчиком <1 нрзб.>видел Николая I… Московский городской голова. Член партии мирного обновления.

Написать рассказ о весне с главой о табаке, начало этой главы: «Держу я себя в руках не ровно, а посредством бунтов, вдруг замечу, например, что я в плену формата бумаги и брошу этот формат или что привыкаю к мягкому креслу, и так без конца: жизнь моя – бунт. Так случилось, обратил я внимание, что нахожусь в полном плену папироски, и мысль блеснула – а почему бы не бросить?»

20 Июня.Внимание теперь устремлено исключительно на человека текущего, в котором, конечно, само собой, таится и творческая личность, создающая будущее.

Огромный монастырский пруд, ближайший к посаду, прорвало во время революции, мало-помалу по руслу маленькой Кончуры сбежало все лишнее, обнажилось песчаное дно, сильно удобренное илом. Быстро пошли расти по берегам речки богатейшие сладкие злаки, вся долина Кончуры стала роскошным заливным лугом, и в нынешнем году его сняла в аренду милиция. Сегодня я отдыхал на берегу маленькой речки в густой траве, создававшей при монахах озеро, в СССР – заливной луг, любовался текущей водой и думал о текущем человеке: что революция и последующее разорение поставили нас лицом к лицу с текущим человеком, и это многих заставило думать, что того сложного исторического человека, носители которого все мы более или менее, – нет и, может быть, не было.

– Житие Сераф. Саровского? – воскликнул мой спутник, – да это же по-нашему времени самое завидное, самое счастливое, если бы можно было уйти в пустыню, мы все бы ушли.

И правда, какое это было счастье знать, что от меня самого зависит уйти куда-то в безлюдье и там внутренним деланием влиять на все человечество.

Сегодня отсылаю работу к Разумнику и приступаю к сборам в отъезд.

Вы спрашиваете, почему я так много пишу о животных и так мало о человеке, я вам открою причину: сердца не хватает на человека… Я описал хорошо смерть собаки в рассказе Анчар, но, как умирал близкий мне человек, я не могу описать, хотя он даже не умер и живет теперь хорошо: мне было так тяжело, что описать это я не в состоянии. Пишу я о животных не потому, что их больше люблю, а что тут легче с собой справиться, выбиться из-под тяжести факта на волю, снова захотеть играть и рассказывать сказки.

21 <Июня>.Бывает, всякое доброе слово отскакивает от скверной жизни как от стены горох, и потом, когда скажется утомление – женщины узкозадые позеленели от абортов, вещи, созданные легкомысленным трудом, поломались – охота к прочной жизни является, как необходимость, без слов… Мы накануне, а может быть, уже и вступили в сферу той бессловесной добродетели, совершенно необходимой для роста органической жизни. «Чти отца своего!» нынешний человек еще, конечно, не скажет, но живет он уже согласно этой заповеди органического роста, необходимой, вероятно, и для прозябания трав.

План. За июль <1 нрзб.>заказник, в процессе работы натаскать собак и собрать материалы для детской книжки о лесе (Щевелек). Немалую роль будет играть фотография.

С. А. Тиойн – радиотехник и служащий Красного Креста, вырос в срок жизни советской власти, не коммунист, но как беспартийный – отличный работник, это достижение свое соединяет с существом советской власти и стоит за нее больше, чем коммунист.

Много помогло ему в этом, что женился на еврейке и пошел против всей своей родни.

Токарь Розанов, радиолюбитель, изобретатель (выдумал в деревенском <1 нрзб.>самоваре устроить радио), чтит Ленина, полагая, что Ленин дал людям радио (а именно радио спасло токаря от пьянства).

Лева, сын мой, органически советский человек, беспартийный большевик с хорошей завистью к труду отца и уверенностью самому достигнуть того же.

А. И. Майоров из колонии Каляевка пишет бездарно, неграмотно до последней степени стихи, в которых ругает всех, от попа до редактора – чистая злоба! Но в прозе у него хороший язык, и как человек он тут совсем другой, внимательный к другому и добрый. Беспартийный, но за Советскую власть «готов умереть».

По-видимому, таким людям числа нет, воспринявшим Сов. власть органически, а не идейно, они будут вместе с ней эволюционировать и стоять за эту власть и когда она совсем переменится. Эта приверженность основана только на жажде жизни и какого-нибудь самоутверждения.

22 <Июня>.С худ. Пичугиным ходили в Каляевку. Зав. мастерскими Арк. Николаевич водил нас по мукам. Колония разделяется на безнадежных (пьяниц) и «молодежь», которую более или менее успешно исправляют. Нюша Ефимова, б. проститутка, ныне примерная замужняя женщина. Маленькая женщина без рук, умная, работает с Колей, – тот сильный, но если спросить: «Как тебя звать, Коля?» – ничего не сообразит. И, кажется, это (Лиза Черкасова – нет…) все делает, если ей создать иллюзию собственной инициативы и воли.

У бродяг это чувство свободы, как своеволие: хорошо это?., едва ли: это слабые люди (алкоголь).

Поэт Майоров (из Каляевки) в стихах, совершенно бездарных и неграмотных до последнего, ругает всех от попа, крестившего его, и редактора, отказавшего ему в печатании стихов, но прозой маленькие вещи пишет на редкость хорошим простым языком, видимо, очень талантлив и выступает, как человек с добрым сердцем и душевным вниманием.

Ужасно было под конец, когда этот Арк. Н., отличный работник, стал жаловаться на условия своей работы. Можно высказать как правило, характеризующее наше время, что каждый одаренный с успехом созидающий <1 нрзб.>работник окружен сетью шпионов, завистников. Это приводит к размышлению о недостатке социалистического строительства; основная ошибка – это теоретическая переоценка значения масс, которыми на практике может управлять небольшая организованная группа, отсюда презрение к строительству личному, без которого невозможен и творческий коллектив.

23–24 <Июня>.Троица.

Дожди.

25 Июня.Кое-где встречаются поспевающие ягоды земляники. Рожь давно выколосилась и пахнет хлебом. Я шел озорною тропой через поле. Василек смотрел на меня. Я протянул к нему руку, но в это время Нерль наступила лапой на стебель у корня, синий цветок покачнулся и утонул в нежной зеленоватого цвета морской глубине.

Лида стала «делегаткой» за красный платок.

Перестроился:

«Ведь речь идет» (пятилетка) не о строительстве вообще, а о социалистическом(подчеркнуто автором), т. е. о таком, которое укрепляет диктатуру пролетариата»… («Пятилетка борьбы». Керженцев. Литер, газета № 9).

На днях пришел ко мне молодой человек, назвался заместителем редактора местной газеты и предложил мне свою поэму о бедняке Смоленской губернии в его борьбе с кулаком. Я завел с ним разговор о литературной политике и, между прочим, сказал, что, по слухам, Сталин относится к литературе довольно либерально. Во время разговора мельком я просмотрел поэму, сразу понял, что она никуда не годится, и автор ни малейшего понятия не имеет ни о поэзии, ни о стихах. На прощанье, чтобы подготовить молодого человека к предстоящему в конце этой недели моему отрицательному ответу, я сказал:

– Имейте в виду, что к поэзии нынче присоединилась на помощь наука, что поэтов развелось очень много: все пишут! И конкуренция в журналах огромная. Я боюсь за вашу поэму…

– А Сталин? – воскликнул мол. автор. – Вы сказали, что он интересуется, мы пошлем к Сталину.

– Разве что к Сталину.

28 Июня.В коллективе «Параклит» ¾ ф. на день хлеба, похлебка и компот(!). Сцена с женщиной из-за Нерли. Большинство женщин бессмысленно держатся за старое, а если что-нибудь предпринимают, то становятся фанатичными. Завед. кол-вом по принуждению: или в коллектив, или вон из партии. Вероятно, и большая часть «передовой» деревни попала сюда таким образом (ссылка). Какая-то новая жизнь с компотом (финтифлюшки). И все-таки (на таком-то пайке!) весь день работают!

Сесть как-нибудь за столом и рассудить по своему внутреннему опыту наше дело.

Если в обществе есть люди, вполне достойные во всех отношениях, но утверждающие себя не в настоящем, а в прошлом, то это значит, прошлое это не прошло, а вызывает к себе на помощь, чтобы выбиться из-под обманов действительно прошедшего прошлого.

На обратном пути встретил Нину Ефимову с мужем.

Охота с фотографией увлекает меня. Снял девочку Полю Левину с <1 нрзб.>на клади у ручья. Она догоняет с братом. Я сказал, что истратил на нее три снимка и больше нет у меня. «А нельзя вернуть?» – спросила она.

Заячьи места летом.

<На полях>В столовой грудой лежал разобранный иконостас. На лавке в бочках стояли местные растения: елка, березка, лук болотный, травы и т. п. Я спросил, зачем это? Григор. Никол, указал почему-то на иконостас: «Раньше тут иконостас стоял, мы его разобрали». Понимаю: красота была, так вы на место вредной красоты хорошую красоту (проводите – ?).

Андрюша привез книгу о Египте, и в какой-нибудь час я, пересмотрев рисунки, понял, что искусству нашему египтянин не удивится, напротив, по всей вероятности, оно ему покажется жалким, но мой фотографический аппарат «Лейка», винтовка Саведжа, собрание моих сочинений не в отношении содержания, а красота внешняя книжек его поразит. А радио? Вот уже месяц оборванный конец антенны лежит у моего окна, и ровно 5 минут времени отнимет у меня восстановление провода, но я все не соберусь: так неинтересно стало это недавнее «чудо техники». Каждое новое изобретение волнует общество, возникают надежды, и каждое через некоторое время дает вещи только полезные или необходимые в борьбе за существование.

Да вот и все! Новые люди (пусть революционеры и т. п.) это деятельные сторонники того, чего не было в прошлом, все остальные непременно должны быть контрреволюционерами.

Работа аппаратом при моментальном снимке.

1) Пенсне надеть. (Должно быть на шнурке.)

2) Выдвинуть и закрепить.

3) Метр – 4.

4) Скорость.

5) f – движение безымянного пальца.

6) Взвод.

7) Сбросить пенсне.

8) Визирка и спуск.

9) Надеть пенсне.

10) Счет.

11) Записать f —, М, примечания.

12) На ∞.

13) f опус. движен. б. пальцем вниз.

14) Объектив влево.

Исходная съемки f 6,3 на 4: это значит снимать от 3 до 6 метр.

Неподвижное снимать, чтобы f 18 на 5 (2,5 – ∞).

Более светлая бесконечность f 9 на 10 met, снимает от 4,7.

f 12,5 на 7 = от 3, 25 – до ∞

f 18 на 5 = от 2,5.

2 Июля.Кое-где уже начали траву косить. Поспевает земляника.

Достаточно раз увидеть в египетском искусстве, каким нарядным ковром спустила свои крылья птица, обнимая ими шею фараона, чтобы решить о современном искусстве: во всяком случае вперед оно не ушло. Вперед ушли только средства борьбы за существование и в огромной степени размножились люди: нас стало много больше, и соответственно с этим увеличилось и производство.

Вчера Егор Николаевич рассказывал об уме и привязанности к человеку коров: бывало, он устанет и ляжет в лесу поспать, коровы тоже лягут плотно вокруг, и ни одна, ложась, не только не задавит, а даже и не учуешь во сне, когда они к тебе прилегли.

Левин счет:

Химич. – 9 р. 80 к.

Бумага – 14 р.

Гетры – 3 р. 50

Билет – 2

Книги – 2 р. 50

Пастила – 4 р. 70 к.

Банки – 5 р.

___________

р. 50

Штатив – 30 p.

Химич. – 19

49

41

_________

90 p. 50 к.

3 Июля.Снимали с Левой уродов в Каляевке. Вечером простился с Левой: уезжает в Сибирь.

Поэт из Каляевки спросил меня о впечатлении, я ответил: «Умные люди». Он усмехнулся: «А как же глупый сюда попадает, все воры, да…»

У всех беспризорников есть особая чуткость на хорошего человека: они чувством всякого видят насквозь, и это на поверхности кажется «умом» («ум» в этом нечто очень маленькое, вот почему и улыбнулся «поэт»). Мне запомнились: Ира Соловьева (Яровой сноп, «Наша Ира маленька, ростом ниже валенка, в сапоги обуется и сама надуется»), Нюша Ефимова (спасенная проститутка), Цикат, Дуся (огородница), Абиссинский коммунист, Мухтар, Девушка с падучей.

…Сюда могли попасть только люди с трагическим прошлым.

<На полях>Рассказ Е. П. о встрече с Ирой: в траве голова и голос: «Ах, Иван Михайлович, как я вам рада!»

4 Июля.Утопленница. Разбойники возле Параклита. На огороде у Влад. Ивановича (Монах), Дуся (в кармане крест: стали носить кресты в карманах). «Чуткость».

Две черты, которыми я в своей личности писателя соприкасаюсь с типом беспризорника: первое, это повышенное чувство личной свободы, вплоть до полной невозможности писать по заказу, и второе, самое главное: особая, для многих непонятная, утрачиваемая современными деловыми людьми, чуткость к хорошему человеку.

<На полях>Скитский пруд: место трагических развязок (очень глубокий и обрывистый).

7 Июля.Раннее утро. Люди еще не вставали. Петух попробовал за курицей, и она от него, как обыкновенно у кур, побежала, но вдруг вышел большой конфуз в курином мире: петуху почему-то расхотелось, и он остановился, а курица долго еще бежала, воображая за собой петуха, и когда, наконец, поняла, что его сзади не было, остановилась, похоже было, в раскаянии: правда, если бы она, вопреки куриной повадке, не бежала от него, очень возможно, он бы ее потоптал.

Приглашает в компанию.

– Какая тебе компания, у меня в кармане вошь на аркане.

– Ничего, – говорит, – мои деньги, твоя голова.

Так мы с ним начали, и, кроме того, за границу ездили, там слышали в Венеции Шаляпина и Баттистини, сравнивали: куда до Шаляпина, сравнивать невозможно!

<На полях>У Иры ребенок 9 фунтов, так и валят! Яро вой сноп. Трофим Ефимович Архаров, заведующий Каляевки.

Про бывалое мое, и про теперешнее.

12-го в 1 ч. дня быть на суде в колонии: разбирают убийство слепых.

Архаров показывал мне колонию. Беспризорные «улицы» не боятся (там их воля), но доходят до такого состояния, что попадают в колонию. (Изучить этот момент: прибытие новых.) Прожив некоторое время, они привыкают к теплу, к мягкой, готовой постели, отчасти к труду. Бывает, выказывая удаль, он бежит и вскоре возвращается, но такого большей частью уже не берут.

Любовь иногда излечивает. Нюша Ефимова сошлась и перестала пить (он на нее повлиял), теперь скоро выйдет на волю.

Ира хорошо себя чувствует, потому что вокруг уроды, такие же, как и она.

Изучить «круговую поруку» (смысл ее отдать принуждающую волю людям более близким исправляемому. Затея проводится не без коварства: сначала создается ячейка людей, верных администрации, они и забирают власть).

Алеша Ша. Его никакая ячейка забрать не может, неисправим. Нравственный вопрос начальства колонии: быть таким, как Алеша, или не быть.

10 Июля.Лева уехал в Сибирь.