Текст книги "Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

9.

Майор Мустафин доложил:

– Прибыл пилот Голованов. Вы, Василий Кузьмич, велели вас разбудить, если он объявится.

– Пусть войдет.

Абрек распахнул двери избы и впустил человека в черном клеенчатом плаще с накинутым поверх фуражки капюшоном. На дворе шел сильный дождь, с плаща летчика на медвежью шкуру, лежащую у порога, стекала вода. Майор принял плащ у подполковника, повесил на гвоздик и вышел. Медведь в клетке зарычал.

– Не обращай внимания, Вячеслав Макарыч. Добрыня вечно недоволен. Проходи к столу.

Генерал встал с лавки, на которой спал под своим кожаным пальто, достал из шкафа штоф с самогонкой и два стакана.

– Выпей, согрейся. Слякоть хуже мороза, насморк подцепишь. Офицер немного растерялся, пить водку с начальником Дальстроя ему еще не приходилось.

– Спасибо, Василий Кузьмич, не откажусь.

– Ты ничему не удивляйся, Слава, мы начинаем игры по кремлевским правилам. Не с тем изяществом, разумеется, нам до них далеко, но и мы не лыком шиты.

– Мое дело выполнять, товарищ генерал.

– Ладно, садись и докладывай. Голованов разложил карту.

– Муратов неплохо поколдовал над приборами. Топливная стрелка лежит на отметке «полный».

– Ты проследил количество залитого керосина?

– И не только я. Капитан Муратов присутствовал при зарядке заправщика. Вы ему разрешили.

– Все верно. По-другому нельзя. Он вел расчеты.

– Приборная панель «Ту-4» очень сложная, к ней трудно подобраться. С одной стороны, это хорошо, во время полета никто не полезет устранять недостатки, с другой – мало возможностей для маневра. Капитан Муратов сбил навигационные приборы на ноль шесть градусов, пилоты за штурвалом этого не заметят. Топлива хватит на две тысячи восемьсот шестьдесят километров. Покрыв это расстояние, самолет отклонится от курса на триста семьдесят километров к северу от своего коридора. В этом есть некоторый риск, самолет может находиться в поле видимости радиорадаров Красноярска или Новосибирска, если протянет чуть дальше. Когда он исчезнет с радаров, нетрудно будет определить место падения, приблизительно это произойдет здесь. – Подполковник указал отмеченную точку.

Белограй внимательно изучал карту Голованова.

– Ай да Вася, ай да Муратов. Схимичил, мудрец. Мне он дал совершенно другие координаты. Вот только старого лиса Белограя нелегко обдурить. Доверяй, но проверяй.

– Зачем ему это нужно, Василий Кузьмич?

– Видишь ли, Слава, он знает, что я его проверить не смогу, меня к тому времени на свете не будет. Шутка! Самолет начнут искать по тем координатам, которые дал мне он. И не найдут. Один Муратов будет знать настоящее место падения.

– Какой смысл?

– Если бы ты знал, какой груз повезут на борту бомбардировщика, то все понял бы. Но ты и так слишком много знаешь.

– Кто много знает, тот мало живет.

– Ты проживешь долго, подполковник, я тебя берегу. В моем хозяйстве ты лучший пилот. Оно и понятно, испытывал самолеты и показывал свое мастерство в небе над Тушино, радуя глаз великого вождя.

– За то и сослан на Колыму. Машина была слишком сырой, коряво летала, плохо слушалась, а я промолчал.

– Конструктора пожалел?

– Мне оправдаться проще, чем ему. Сталин сослал меня на Колыму как неумеху летному делу учиться в условиях севера. Даже в звании не понизил, а талантливого конструктора загнал бы на рудники как вредителя. Так что я ни о чем не жалею.

– Не прогадал. Здесь ты целее будешь. Через неделю все, кто был со мной связан по работе, попадут под репрессии. В том числе и мой личный экипаж. Лес рубят – щепки летят. Тебя обойдут стороной, к моим делам подполковник Голованов не имел никакого отношения. Помяни мое слово, вождь одной ногой в могиле. Его не станет, и мир переменится. По-другому быть не может. Ты еще вернешься в Москву и будешь летать на парадах в Тушино.

Голованов пожал плечами. Белограй понял по его взгляду – этот парень давно уже не верит сказкам.

– Ну ладно, Слава. Что тебе удалось сделать?

– Я изменил градус в навигации, Василий Кузьмич. Стрелки очень чувствительные, реагируют резко. Луч рассеялся на тысячу километров. Самолет упадет здесь.

Подполковник поставил крест на карте.

– Слишком далеко.

– По-другому не получилось. На тысячу километров севернее Красноярска, плюс-минус тридцать-сорок километров. Места неизученные, карта приблизительная. Возможно, в тех местах не ступала нога человека. Карта составлялась с воздуха, есть непонятные обозначения, такие, как эта красная зигзагообразная линия. Реки обозначаются голубой линией. Тут многое непонятно. Названий нет, есть пронумерованные квадраты.

– Что мы можем изменить?

– Уже ничего.

– Летчики могут определить свое местонахождение в воздухе?

– До Хабаровска долетят без особых отклонений. Это главное. Я видел их карты, они не отличаются от наших, составленных во время войны, когда американцы присылали нам самолеты по ленд-лизу. В министерстве авиации помешаны на секретности. Мы вокруг себя видим только шпионов и вредителей, летаем вслепую, а точнее, старыми маршрутами. Сегодняшние радиолокаторы работают в радиусе двухсот-трехсот километров. Приходится летать по цепочке между крупными городами. Над дикой Сибирью вы самолетов не увидите, воздушные коридоры проложены над Транссибом, чтобы оставаться в поле зрения земли.

– При отклонении от маршрута пилоты теряют связь?

– А они на нее не выходят. Рейс засекречен. Летчики не знают времени вылета. Оно зависит от вашего приказа. Полагаться будут на приборы.

– Они же не слепые, видят, над чем летят.

– Шестьдесят процентов пути пройдут над Сибирью. Тайга однообразна. С учетом высоты, оптимальной для полета, будут лететь над облаками, земля не сможет служить ориентиром.

– Экспедицию надо десантировать в этом районе. – Голованов указал карандашом на карту и поставил крестик. – Здесь можно сплавиться по реке. После спасения летчикам надо идти на север, к морю, там легкопроходимая тундра, можно достать оленей у поморов или кочевников. Выберутся.

Белограй сел на лавку, разлил самогон и выпил стакан залпом. Помолчав, глянул на пилота:

– Ты что же, Вячеслав, считаешь, что летчики выживут?

– Уверен, Василий Кузьмич.

– Мотивируй.

– Вы мне дали цифры, по которым я делал расчеты – потолок высоты, крейсерская скорость, вес груза. Я исходил из ваших данных. При грузоподъемности самолета в пятнадцать тонн, вы грузите только три. Размах крыльев бомбардировщика превышает сорок метров. Надо вычесть топливо, которое кончится во время полета. Три тонны для такой машины – не вес. Опытный пилот сумеет спланировать, крыло позволяет. В штопор он точно не войдет, тайга смягчит удар, это не взлетная полоса, сбреет макушки деревьев и повиснет на ветвях, как елочная игрушка.

– Фантастика!

– Люди могут покалечиться, но не разбиться, ремни удержат их на месте. Взрыва не произойдет, так как баки пусты. У экипажа есть шансы выжить. Чем больше опыта, тем больше шансов.

– Опыта хватит. За штурвалом летчик-испытатель КБ, лучше его никто не знает новый самолет.

– В таком случае, можете о них не беспокоиться.

– Твои расчеты верны?

– Сделал все, что от меня зависит.

– Я доволен тобой, подполковник. Держи язык за зубами. Иди, отдыхай. Гаврюха тебя отвезет на аэродром на моей машине. Забудь о самолете.

– Разрешите идти?

– Ступай.

Голованов ушел. Абрек остался в избе ожидая новых распоряжений.

– Утром начинаем погрузку. В шесть часов разбудишь московский экипаж и отправишь на аэродром. За погрузкой проследит капитан Муратов, а ты выпусти на поле побольше народу, проводите самолет весело. Захвати с собой Гаврюху, он умеет людям зубы заговаривать. Взлет не задерживай, скатертью дорожка.

– Все будет исполнено.

Мустафин оставил генерала одного.

Белограй склонился над картой. Придется вносить серьезные корректировки в разработанный план. Сто раз отмерь, один раз отрежь.

10.

Бывший офицер Квантунской армии вошел в кабинет как положено.

– Заключенный номер А-1734 по вашему приказанию прибыл. У окна стоял начальник в кителе без погон с трубкой во рту. За столом сидел японец, который, судя по его одежде, находился на привилегированном положении.

– Вы знаете, кто я такой? – спросил сидящий за столом японец на своем языке.

– Вы похожи на одного человека, но все офицеры высокого ранга сидят в моем бараке. По всей вероятности я ошибаюсь. Простое сходство.

– А если так, то на кого я похож?

– На генерала Тохиро Моцумото.

– Где вы его видели?

– В штабе армии.

Моцумото перешел на русский язык.

– По-японски он говорит чисто, Василий Кузьмич.

– Не сомневался. Итак, вы капитан Акаси Ахара. Взяты в плен в августе 45-го. Вас выловили из воды наши моряки. Ваш эсминец напоролся на сторожевой корабль «Метель», был торпедирован и затоплен. Оставшихся в живых подняли на борт «Метели» и доставили в порт. У меня к вам вопрос, капитан. Эсминец пытался вывезти высокое начальство из Китая к берегам Японии. Речь идет о командном составе Квантунской армии, бежавшей из Маньчжурии. Как вы оказались на борту эсминца? Вы же обычный капитан.

– Я был адъютантом начальника генерального штаба и сопровождал документы. Все они затонули вместе с кораблем.

– Ценный груз. Где вы родились, капитан?

– В префектуре Катана.

– Ваш дом не пострадал от землетрясения? – спросил по-японски Моцумото.

– В 36-м году погибла вся моя семья, как и большинство других жителей наших мест. Это произошло в мае месяце, я находился тогда в Киото, сдавал экзамены в университет.

– Отличная легенда, капитан, – заметил Белограй и продолжил допрос по-русски:

– Когда вы прибыли в Маньчжурию?

– В 42-м году по приказу военного министра Сугиямы.

– Ну если японцы не докопались до истины, то мы тем более не разберемся в тонкостях. Попав в руки моряков, вы себя не стали раскрывать. 16 августа, когда были заняты Сейсин, Этетин и Гензан, в плен попало более шести тысяч человек. Вас подбили возле порта Торо, где высадился отдельный батальон морской пехоты. В самый разгар кампании было не до пленных, да и потом вами не очень интересовались. Все правильно. Со случайными людьми о ваших проблемах не разговаривают. К тому же вы в течение всего времени были окружены опытными офицерами из Квантунской армии. Пришлось идти вместе со всеми по этапам. Но почему же вы не захотели встретиться с представителем госбезопасности здесь?

– С какой целью? – удивился японец.

Белограй подошел к двери и открыл ее, в кабинет вошел профессор Берг.

– Борис Леонтьевич, вы знаете этого человека?

– Да. Мы с ним виделись на Лубянке. Меня туда пригласил начальник четвертого управления СМЕРШа генерал-майор Утехин. Он просил проконсультировать одного из сотрудников, что я и сделал. Наша беседа длилась больше четырех часов, я очень хорошо его запомнил.

– Спасибо, Борис Леонтьевич, присаживайтесь. Что скажете, капитан Ахара?

– Мне нечего сказать. Я этого человека никогда не видел.

– Понятно. Вам не с чем вернуться домой. Японцы уже никого не интересуют, а до лаборатории Сиро Исии вы так и не добрались, вся документация досталась американцам. Похоже, и Исии попал к ним в руки. Бактериологическая война, – это война будущего, тайники и базы ждут своего часа. В один прекрасный момент часовой механизм сработает. Так вот, капитан Ахара, мне глубоко наплевать на ваши отношения с Лубянкой. Речь идет о лаборатории, расположенной в сибирской тайге. Ею руководил враг пострашнее Исии. Он умнее и дальновиднее, осторожней и предусмотрительней. Я говорю о Сугато Зиякава.

Белограй не отрывал взгляда от японца и видел, как у того дрогнули веки. Этот человек обладал завидным самообладанием и вы держкой. Кажется, генерал попал в точку.

– Что вы от меня хотите? Акцент у Ахары пропал.

– Мой офицер, профессор Берг, профессор Зарайский и генерал Моцумото собираются в поход. Их задача – найти лабораторию и уничтожить ее, не дав распространиться заразе. Мы ничего не знаем о базе Зиякавы, кроме места ее расположения. У меня есть предположение, что вы можете быть полезны для экспедиции. Что скажете?

– Конечно, я могу быть полезен. Я знаю способы хранения штаммов, методы распыления и внедрения. Мне так же известны меры безопасности, которые надо использовать в случае контактов с незащищенными зонами и местами испытаний.

– Значит, вы все же добрались до отряда 731?

– Я участвовал в эвакуации лаборатории. Всю документацию зарыли в землю. Ее не вывозили из Китая, так как отступление считали временным. Командование до последнего момента не верило, что русские вступили в войну, советские бомбардировщики они принимали за американские. И это несмотря на то что руководство СССР на Потсдамской конференции в Германии дало согласие открыть фронт на Дальнем Востоке.

– Документацию откопал Чан Кайши и передал ее американцам в обмен на поддержку своего статуса на Тайване. И получил ее, там седьмой флот США. Он же контролирует и Корейский полуостров, разделенный на две части по тридцать восьмой параллели. Мы здесь на севере никому не нужны, наши интересы сосредоточены на юге. О Сибири вообще не думают. Но это так, для общего образования. Готовы присоединиться к походу?

– Каким образом? Я заключенный.

– Как и все остальные, вы получите официальные документы, и вам будут оказывать содействие в пути. Ваша безопасность гарантирована до определенных границ. Как только вы окажетесь в зоне возможного нахождения базы, все гарантии сгорают. Экспедиция засекречена, и рассчитывать на чью-то помощь бесполезно. Если в лаборатории еще есть японцы, они готовы к встрече с противником.

– Кому-то же надо ликвидировать очаг опасности. Если мне доверяют такую задачу, то я сделаю все, чтобы оправдать доверие.

– В таком случае в ближайшие дни вы вылетаете самолетом в Хабаровск, далее едете поездом. У вас будут все необходимые документы, оружие и необходимое оборудование. О пропитании подумайте сами, денег вам дадут столько, сколько понадобится. А теперь я готов выслушать ваши предложения и пожелания.

11

В двадцати километрах к западу от Магадана расположился неприметный остров. Местное название его Делан, что по-эвенски означает «камень». Остров гористый, с каменистыми склонами сопок. Если смотреть с моря, то по рельефу и окраске он напоминает материковый берег и сливается с ним, так как находится всего в трех километрах от побережья. Это и привело к ошибке первой гидрографической экспедиции, работавшей в этих краях еще в 19-м году и не отметившей остров на картах. Ошибка послужила основанием назвать его остров Недоразумения. Но есть и третье название – «Солуй». Однако как бы его не называли, он никого не интересовал кроме рыбаков. Вот поэтому генерал Белограй и спрятал от любопытных глаз всеми забытый боевой корабль в узком проливе между этим островом и побережьем.

Сегодня команда находилась на борту в полном составе за исключением радистов и шифровальщика, их должен был доставить на борт хозяин, так называли генерала Белограя. Готовились к выходу в море. Долго моряки ждали этой минуты. С трудом верилось, что произойдет чудо, они снимутся с якоря, и прощай проклятая Колыма. Молили только о том, чтобы не довелось вновь увидеть эти берега.

Тем временем в порту полным ходом шла погрузка ящиков на старый сейнер одноногого Сильвера. У пирса стоял торпедный катер Крупенкова, ожидая хозяина и его свиту. Сам генерал наблюдал за происходящим из окна своей машины, за рулем которой сидел его верный пес майор Мустафин. Девять тяжеленных ящиков размером метр двадцать на девяносто занесли на борт, Мустафин вышел из машины и подошел к Сильверу.

– Иосиф Мартыныч, сейнер к кораблю поведете вы.

– Помилуй Бог! Куда мне, калеке…

– Вопрос не обсуждается. Чем меньше людей будет знать о существовании сторожевика, тем крепче вы будете спать. Любая утечка информации – и ваша голова первой слетит с плеч. Челданов об этом позаботится.

– Ясно. Вопросов нет.

Старик поковылял к трапу, постукивая деревянной ногой по дощатому настилу причала.

Подъехала машина Сорокина. Подполковник вывел из нее двух невзрачных японцев в морских бушлатах с небольшими мешочками за спинами. Белограй вышел из своей машины:

– Этих я должен высадить на Курилах?

– Так точно, товарищ генерал. Тот, что повыше – Касахара, другой Карасава. Уроженцы острова Парамушир. В военных действиях участия не принимали. Рыбаки.

– Проверил?

– Так точно. Арестованы амурскими моряками. Удостоверения подлинные. Оба числились санитарами при Управлении по водоснабжению и профилактике. Ничего ценного или опасного собой не представляют.

Генерал глянул на зеков.

– Русский язык знаете?

Оба поклонились.

– Понимаем, – ответил тот, что повыше. – Торговали с русскими рыбой и камчатским крабом. Хорошо понимаем.

– Марш на катер.

Японцы побежали к трапу. Белограй посмотрел на Сорокина.

– Что нервничаешь, подполковник? Не дрейфь, вы с Челдано-вым справитесь. Продубленные вечной мерзлотой волчары, вас не надо учить Колымой править. Как экспедиции?

– В пути. Дейкин со своими летит самолетом с вашим экипажем. Зигзагами. Десантируются в заданном районе. Группа Масохи поедет поездом от Хабаровска. Пока обе двигаются в заданном режиме, радиограммы это подтверждают. Когда окажутся в тайге, негласный надзор за ними будет прекращен, дальше они сами себе хозяева, куда их тропа выведет, одному Богу известно.

– К свободе, Никита. Если сумеют правильно ею воспользоваться. Ума хватит – выживут. Я сделал все, что мог.

К пирсу подъехала полуторка. Из кабины вышли Челданов и шофер. На землю спрыгнули три офицера и помогли спуститься трем гражданским уже немолодым людям.

– А как же охрана? Где автоматчики? – удивленно посмотрел на Белограя Сорокин.

– Тебе они нужнее, Никита.

– Команда корабля состоит из зеков.

– Из моряков, подполковник. Против них с парой автоматов не попрешь. Или ты думаешь, они поднимут черный флаг и начнут пиратствовать в Тихом океане? Нет, Никита.

– На корабле винтовки, пулеметы, пушки, мины, торпеды, глубинные бомбы, снаряды.

– И что?

– Ваш поход столь же опасен, как у тех, кого вы в тайгу отправили.

– Вся наша жизнь сплошная авантюра. Рулетка. Я свою ставку сделал, обратной дороги нет. Да я уже среди живых и не числюсь. Тебе с Челдановым предстоит свои ставки сделать, не думаю, что вы рискуете меньше меня. Разошлись наши пути.

К ним подошел Челданов и доложил:

– Трое ученых, два радиста и шифровальщик доставлены.

– Всех на катер. Пора отходить. Сейнер уже ушел.

– Есть.

– Не поминайте лихом сумасшедшего генерала, ребята. Я прожил пятьдесят лет и знаю, что мне недолго осталось коптить небо. В одном уверен – только сейчас я сделал что-то правильное в своей жизни.

Челданов и Сорокин вытянулись по стойке смирно и отдали честь. Белограй снял фуражку и поцеловал своих верных подданных. Такой сентиментальности от него не ждали.

Когда катер отошел от берега, Челданов и Сорокин продолжали стоять по стойке смирно, держа руки под козырек. Что творилось на душе у этих людей, одному Богу известно, их лица оставались мертвыми, лишь глаза увлажнились.

Катер подошел к кораблю. Сбросили трап. Команда выстроилась на корме – все в морской форме, но без погон.

Командир подбежал к генералу.

– Состав сторожевого корабля «Восход» в полном составе построен. Корабль к походу готов. Командир корабля Кравченко.

– В путь, командир.

Белограй спустился в каюту и приоткрыл иллюминатор.

С палубы доносились слова команды, грохот якорных цепей. Генерал достал из кармана флягу, сделал несколько глотков. Немного подождав, он поднялся на палубу и прошел на корму.

Корабль резал волны, словно нож масло. Берег Колымы затягивался дымкой.

Генерал Белограй снял фуражку и низко поклонился тающему в тумане берегу.

ГЛАВА ВТОРАЯ
Большой рывок

1.

Поезд притормозил у платформы Черная балка. Двери всех вагонов остались закрытыми, лишь из последнего вагона вышли пятеро мужчин с рюкзаками и зачехленными карабинами. На Черной балке поезда редко останавливались, так что народу собиралось много, люди ждали сутками, устраиваясь со своими пожитками под открытым небом с обеих сторон железной дороги. Этот поезд должен был проследовать мимо, ожидающие даже не успели среагировать на его остановку, как он двинулся дальше.

Сошедшие с поезда направились вдоль перрона, обходя мешки и чемоданы.

– А тут вовсе не глушь, как мне казалось, – обронил профессор Берг.

Рядом с ниш шел долговязый молодой человек в очках, с длиной шеей и острым кадыком. Он выглядел немного смешным в коротком бушлате и зауженных штанах: на тонкую фигуру подходящего размера не нашлось.

– По левую сторону от нас, уважаемый Борис Леонтьевич, добывают руду, тут медь, никель и вольфрам. Вот вам и люди. По правую руку ничего не добывают, глухая тайга аж до Карского моря.

– Судя по карте, Яков Алексеич, нам с вами придется идти в глухую тайгу, а не туда, где живут люди.

– Не так их и много, людей. Сотни две, пожалуй, но место живое, а стало быть, здесь есть свой базар и магазин. То, что нам нужно.

– Как вы быстро соображаете, профессор Зарайский.

– Опыт. Всю жизнь путешествовал, за исключением последних шести лет, проведенных за колючкой.

Шедшие чуть позади тоже заговорили.

– Послушайте, лейтенант, – обратился Тосиро к Масохе, – гляньте на противоположную платформу. Вы видите знакомые лица?

– Здесь? Откуда им взяться!

Масоха застыл на месте.

– Мать честная!

– Только не останавливайтесь, не привлекайте к себе внимание. Масоха пошел дальше, не спуская глаз с группы военных.

– Это же личный экипаж генерала Белограя! Первый пилот подполковник Рогожкин и капитан Муратов.

– Да, но они без погон и под конвоем. С ними два офицера и двое автоматчиков.

– Их повезут в Хабаровск.

– Мы можем только догадываться. Арестовать экипаж начальника Дальстроя – неслыханная дерзость.

– Как они могли попасть сюда? – удивился Масоха.

– А вам не кажется, Кондрат Акимыч, что вы тоже не думали здесь оказаться?

– У нас железные документы, нам оказывают помощь, сажают на поезда по первому требованию, а эти ребята под караулом.

– Не задерживайтесь, не привлекайте к себе внимание. У нас своя работа, и за чужую мы не в ответе.

Они дошли до конца перрона и спрыгнули на пути.

– Похоже, здесь есть не только базар, даже чайная и магазин, – сказал Зарайский.

Возле чайной стояли подводы, толпились мужики.

– Вот тут и надо поспрашивать народ, – задумчиво протянул Акаси Ахара, которого теперь звали Шуриком. Ему выписали документы на имя Александра Ледогорова. Генерал Моцумото стал Каненом Валиевым. Это придумал Масоха из-за схожести японского генерала с охранником из лагеря Нижний Омчак. Белограй долго смеялся: представителя древнего рода японского дворянства назвали именем охранника. Но Моцумото принял это как должное. Если много лет ходишь под номером, пришитым на груди, на любое человеческое имя согласишься.

– О чем поспрашивать, Шура? – спросил Масоха.

– Нам нужен проводник, человек, умеющий ходить по таежным тропам.

– Верно, – согласился профессор Берг.

Они направились к чайной. Вошли. Просторно, чисто, обслуживают мужички в белых фартуках, пахнет щами и пирогами. К ним тут же подскочил один из самых прытких. Выглядела компания внушительно, особенно зачехленные карабины за плечами.

– В уголочке у окна столик, аккурат на пять персон, товарищи граждане начальники. – Он указал на чистый стол с расстеленными рушниками.

– Годится. И давно на свободе гуляешь, фраерок? – спросил Масоха.

Профессор незаметно его одернул.

– Пятый год на поселении, ваше благородие. У нас кормят по высшему разряду. Водочка, грибочки, моченые ягоды, огурчики неженские. Из горячего – щи русские, пельмени сибирские, блины, расстегаи, гурьевская каша, оленьи отбивные, пироги с зайчатиной, тушеная изюбрятина, из дичи – тетерев, перепела, рябчики…

– Ну хватит, – остановил его Масоха. – Тащи самое лучшее.

– Сиют минут-с.

Балагур исчез, прошмыгнув между столиками.

– Народу много, – озираясь, сказал профессор Берг.

– Все нездешние, – констатировал Шурик-Ахара. – Подзаработали и разбегаются. Нам нужны местные.

– Приличная обстановка, – удивился Масоха, – один запах чего стоит.

– Когда-то в Москве трактиры на каждом шагу были. И меню похожее, – вздохнул Берг. – Вы-то дореволюционной Москвы не видели.

– Вот-вот, со своим меню и разбежались по дальним углам после революции, – сказал Зарайский. – Не всем удалось добраться до Харбина, оседали по дороге. До 30-го года в Харбине русских трактиров было больше, чем китайских ресторанов.

– Хотите сказать, что с приходом японцев что-то изменилось? – взглянул на него Моцумото. – Нет. Все осталось на своих местах.

Официанты притащили подносы, быстро составили на стол глиняные горшочки, из которых шел ароматный дымок, чугунки, хрустальные штофы, блюда с горячими расстегаями.

Когда мужики в белых фартуках разбежались, все замерли, не зная, с чего и как начать. Профессор Берг был знатоком кухни, но комментировать ничего не стал. Собравшись с духом, команда, наконец, опустошила все емкости. Теперь жизнь казалась прекрасной и удивительной. Счет им принесли тоже удивительный. Пришлось расплачиваться. Масоха зажал червонец между пальцами и поводил им перед носом лакея.

– Это тебе за старание. Ты его получишь, если подскажешь, где нам найти проводника, мы хотели бы поохотиться по правую сторону «железки».

– Мудреную задачку ставите, гражданин хороший. По ту сторону охоты нет, туда давно никто не ходит.

– Почему?

– С тех мест никто не возвращался. То ли зверь слишком свирепый, то ли болот много. Помнится, приходили из тайги подводы, меняли шкуры на товар, но и они перестали приезжать.

– И за деньги никто не пойдет?

– Деньги и у нас нынче в ходу, вещь нужная. Есть одна наводочка, но гарантий дать не могу.

Масоха сунул червонец парню в карман фартука.

– Колись, приятель.

– Чуть дальше есть базар. Просквозите его и выйдете к деревне. У опушки стоит добротная изба, хозяина зовут Егор. Он тамошние места знает, но пойдет ли? У него трое сыновей не вернулись.

– Как вам это нравится? – возмутился Масоха, когда пятерка вышла на свежий воздух. – Таежные люди леса боятся!

– Объект находится в пределах ста километров, – уверенно заговорил новоиспеченный Александр Ледогоров, – и если мы не ошиблись в координатах, то все понятно. Кто же допустит посторонних к секретной зоне! Местный народ мнителен, верит в приметы, колдовство, шаманов и прочий бред, их легко запугать, достаточно пустить слух о проклятых местах, и ни один человек не рискнет к ним приблизиться.

– А может, дело не в слухах? – предположил Моцумото, ставший Каненом. – Они могли отравить зону.

– Никто не будет рубить сук, на котором сидит, – возразил профессор Берг. – Зачем вокруг собственного гнезда распылять заразу? Сами подохнут. В лаборатории живут люди, им нужна пища, хлеб, керосин и прочие вещи. Если не люди находящиеся поблизости, кто им все это даст? Другое дело – оставаться в сторонке, подальше от глаз чужаков.

– Вы правы, Борис Леонтьевич, – согласился Зарайский. – Объект, рассчитанный на долгосрочное существование, не станут подвергать опасности.

– Я думаю, нам надо послушать охотника, – предложил Масоха. – Рано делать выводы.

Они направились к базару. Машин здесь не было, только лошади, с телег и торговали. Чего тут только не было! Все – от бубликов до оружия. Внимание Ледогорова привлек лоток, на котором лежали арбалеты и стрелы всех размеров. Торговал мужичок с раскосыми глазами. Ледогоров-Ахара рассмотрел товар и спросил по-китайски:

– Нужен убойный со стальными стрелами. Китаец огляделся по сторонам:

– На кабана пойдете?

– На медведя.

– Пять тысяч рублей, господин. Я вижу, вы знаете толк в арбалетах, лучший отдам.

– И полсотни стрел. В запас.

– Согласен, господин. Добавьте еще пять сотен.

Ахара поманил старлея и отвел его в сторону.

– Заплати, Кондрат.

– Зачем тебе этот хлам?

– Этот хлам точнее пули. Стрельбу в тайге хорошо слышно, а нам нет нужды будить зверье раньше времени, выводок может уйти.

– Сколько?

– Пять с половиной.

– Ты спятил!

– Китайцы делают арбалеты больше тысячи лет, это искусство, а не баловство.

Масоха отсчитал деньги и передал китайцу. Тот достал из-под прилавка тяжелый продолговатый мешок и стальной арбалет с ореховым прикладом, отделанным серебром. Ничего похожего на прилавке не лежало.

– Доброй охоты, господин.

– Что он сказал? – переспросил старлей.

– Пожелал удачи.

– И как ты потащишь эту тяжесть?

– После такого обеда можно и тяжести потаскать. А карабин возьми, мне он больше не нужен.

Команда двинулась дальше.

– Вы еще и китайский знаете, товарищ Александр? – тихо спросил профессор Берг.

– Кстати, Борис Леонтьевич, Александр – мое настоящее имя. На Лубянке нас с вами не познакомили в далеком 42-м. А почему вы не получили новое имя?

– Генерал Белограй нас освободил, меня и Зарайского. Мы пересидели свои сроки, и он нам выдал чистые паспорта без лишних пометок. Так что мы вышли на свободу совершенно на законных основаниях.

– И согласились сунуть голову в пекло?

– Я думаю, что и вы это сделали не ради паспорта. Дальше шли молча.

Дом у опушки стоял добротный, около него метались и скалились собаки, пришлось надрывать глотку, чтобы докричаться до хозяина.

Наконец он появился на высоком крыльце, русский богатырь, красавец с окладистой бородой, на вид не старше пятидесяти, но уже седой, неторопливо подошел к калитке.

– Кого вам, люди добрые?

– Егор нам нужен, – вышел вперед Кондрат.

– Я Егор.

– Нам нужен человек, готовый провести нас к Жемчужному озеру. Деньги есть.

– Мы давно уже не ходим в те края.

– Знаем. Потому и торговаться не станем.

– Надолго?

– Кто ж его знает. Вы нас доведете, дальше мы разберемся.

– В одиночку по тем тропам ходить нельзя. Если я пойду с вами туда, то должен привести вас назад. И я не уверен, что вернутся все.

– У страха глаза велики.

– Охотники от страха не погибают, так почему же они не возвращаются?

– Если ты знаешь те тропы, Егор, значит, бывал там, и мы видим тебя живым, – тихо проговорил Ахара-Ледогоров.

– Много воды с тех пор утекло.

– Так или иначе, но мы вернемся назад. После того как дело свое сделаем. Все или не все, вопрос сложный.

– Путь не близкий, дня три хода на легких ногах.

– Мы не торопимся на тот свет. Важно не сколько, а как, вот поэтому ты нам нужен. С компасами и картой мы и сами в капкан угодить можем, но подыхать в наши планы не входит.

Егор оглядел компанию. Двое косоглазых с надменными физиономиями, один похож на жердь, шея гусиная, низкорослый старикашка с лысым черепом, вояка с бравым видом старшего… Что такое тайга им невдомек, подохнут не за понюх табаку. Нашли кого посылать.

– Плохо ты о них думаешь, Егор, – поймав взгляд охотника, сказал старлей. – Они такого в своей жизни насмотрелись, что тебе в кошмарном сне не снилось.