Текст книги "Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

8.

Старик походил на пересохшую ветку. Лицо желто-серое, помутневшие глаза. Вряд ли он видел людей, вошедших в его чум. Мучамака курил трубку с длинным костяным мундштуком, пуская черный дым изо рта, в котором не осталось зубов. Георгий поклонился в пояс и тихо заговорил:

– К нам пришли путники, отец, они идут к Адским вратам, куда упала железная птица. Они хотят ее найти. За спиной огромный путь, а возвращаться с пустыми руками им нельзя.

– Садитесь к огню, люди добрые, – сказал старик, указывая на оленьи шкуры.

С Георгием к старику пошли Лиза, Журавлев, Пенжинский и Дейкин, остальные остались на дворе.

– Сколько вас человек?

– Десять, – ответил Дейкин.

– Езиды – смелые воины. Чужих они не жалуют. Много лет назад пришли солдаты, они искали золото, слухи о богатстве племени многим не давали покоя. Езиды тепло встретили солдат, но они ограбили их, захватили святыни и выпытали тайну золотой пещеры. Началась война. Солдаты эту войну проиграли и все погибли. Нас езиды тоже не пощадили. Они вырезали всех наших шаманов, обвинив их в содействии солдатам. Правда, женщин, стариков и детей не тронули. С тех пор мы живем с ними в мире, но на их территорию не ходим. Их очень много, темные люди. Живут по своим законам, со своей верой, они хуже сектантов, в чужих видят только врагов.

– Стало быть, наш самолет они встретили, как врага, который напал на их лагерь, – сделал вывод Дейкин.

– Я не думаю, что кто-то в самолете мог выжить, – помотал головой Георгий, – но если такое случилось, то они попали в гиблую ситуацию.

– Что, дикарей бояться? – возмутилась Лиза. – Мы вооруженную до зубов банду разбили!

– Но не вдесятером, – поправил Лизу Журавлев.

– Нам надо подобраться к самолету, включить рацию и поднять зонд с антенной. Это все! – решительно наступала Лиза. – Те, кто придут сюда, разберутся с дикарями и с самолетом. Мы можем выполнить свою задачу и остаться незамеченными.

– Езиды воюют саблями и луками, у них нет ружей, – сказал старик. – Они окружают врага и рубят его.

– Значит, нам надо разбиться на две группы, чтобы одна видела, что происходит со второй. А лучше всего занять плацдарм, который трудно окружить. Гора для этого подходит, – предложил Журавлев.

– Они пойдут на приступ, – уверенно заявил Пенжинский. – Вспомните шахту. За ней пропасть, впереди стена, а они взяли ее с налета.

– Я вижу, вас не отговоришь, – вздохнул Георгий. – Придется отправиться с вами, попробуем обойти их лагерь.

– Со стороны болот, – спокойно сказал старик.

– Трясина нас всех засосет… – с сомнением заметил Дейкин.

– Старые охотники умеют ходить по болотам, – успокоил его Георгий. – Надо плести мокроступы, лыжи из веток, как плетут корзины. Со стороны болот нас никто не ждет, мы сможем подойти к горе с юга, там легкий подъем. Идти надо ночью, без огней.

– Пуля летит дальше стрелы, – все так же спокойно сказал старик.

Гости откланялись и вышли из чума.

– Кто такие езиды? Я никогда о них не слышал, – спросил Гаврюха.

– Персы, иранцы, курды. Трудно сказать точно. Сами себя они считают великим народом, населявшим Междуречье в великую эпоху могущества Ассирии, – начал объяснять Пенжинский. – У них своя религия, основанная на древневавилонских верованиях. Курды, проживающие на севере Ирана, считают езидов мусульманской сектой в рамках курдского этноса. Они ошибаются. В Россию езиды пришли из Армении. В Сибири их точно много. Живут особняком, русского языка не знают, говорят на курманджи. Я изучал их наречие и кое-что понимаю.

– Глубоко забрались ребята, побольше нашего шли, – засмеялся Дейкин.

– Не так быстро, как мы, Гаврила Афанасьевич. Им на это понадобились столетия. В России тоже не жалуют пришлых.

– Даже в тайге свободы нет, везде свои границы и зоны, – проворчал Журавлев.

– Свобода – призрачное понятие, Матвей Макарыч, – улыбнулся Пенжинский.

К вечеру мокроступы были сплетены. В поход взяли самое необходимое – оружие, патроны, бинокли, компасы и легкий паек. За лесом протекала узкая речка, дальше шла тундра, а за ней возвышалась огромная гора с отвесными склонами.

– Вот она, Оленья холка, за ней Адские врата, – кивнул на гору Георгий. – Пойдем левой стороной, по трясине, оттуда часто доносятся вопли оленей и медведей. Тонут. Земля как земля, а ногой ступишь – ушел в тину с головой. И эта каша к самому подножию подходит. До сумерек надо успеть перейти болото.

– Твоими бы устами да мед пить, морячок, – сказала Лиза, прислушиваясь к крику выпи.

– Весело живем, ребята! – воскликнул Кистень, как всегда, с усмешкой. – Без приключений на собственную задницу шага ступить не можем.

Чалый снял с пояса веревку:

– Растягиваем концы, держим интервал в три метра, оступиться может каждый. Крепите мокроступы и вперед. Веревки вяжите к ремням, руки должны быть свободными.

Небо темнело, появились слабые очертания луны. Люди шли в напряженном молчании. Земля под ногами ходила, как батут, вода просачивалась сквозь плети и поднималась до середины сапог, издавая булькающие грозные звуки. До подножия горы добирались больше часа. Наконец почва стала твердеть. Место нехоженое – ни одной тропы, никаких следов.

– Мокроступы пригодятся, – сказал Георгий, – будут щитами против стрел. Берем их с собой.

– Неплохая мыслишка, – согласился Кострулев. – Какая-никакая, а защита.

– Поднимемся на вершину, сверху картина будет понятней, – приказал Дейкин.

Скалистые выступы обходили, в чаще работали топорами. Порода в некоторых местах осыпалась, склон оказался крутым, и преодолевали его с большим усилием. Часто спотыкались, и лишь связка спасала от падения вниз. Много петляли. На подъем ушло полночи, а когда достигли вершины увидели – их окружал черный океан тайги.

– Смотрите на запад, стрелка на десять часов.

Все прильнули к биноклям.

– Огни костров. Смахивает на лагерь, – сказал Чалый.

– Езиды?! Верстах в пяти, не ближе, на равнине, – с тревогой проговорила Лиза.

– Смотрите, как деревья сбрило, – указал на просеку Шабанов. – Самолет упал здесь и на брюхе заскользил вниз под собственным весом. При такой густоте он не мог далеко уйти, если только ему не снесло крылья.

– Идемте вниз, – предложил Дейкин. – Только не переломайте себе ноги.

Команда приступила к спуску. Идти пришлось не больше километра.

– Мать честная… Он… – прошептала Лиза, и на ее глазах выступили слезы.

– Приехали, Клеопатра! – засмеялся Огонек.

В лунном свете сверкал стальной хвост самолета и фюзеляж.

– И стоила эта рухлядь, чтобы ее искать? – упер кулаки в бока Кострулев.

– Если мы не получим свои паспорта, я эту торпеду взорву! – пробурчал Чалый.

– Все всё получат, – уверенно заявил Дейкин. – Вопрос в другом: дадут ли нам уйти живыми с Оленьей холки. Адские врата под нами.

Они спустились к самолету. Луна отбрасывала свет от нержавеющей стали фюзеляжа на траву, делая ее серебристой.

– Пилоты выжили. Под фюзеляжем лежат бревна, – указал Журавлев на поваленные деревья. – Из кабины веревки висят – ребята выбирались наружу.

– И поляну вырубили по кругу, – добавил Кострулев.

– Хорошие пилоты, – осматривая корпус, сказал Шабанов, – чисто посадили машину, только брюхо слегка примято. Они наверняка выжили.

– Так где же они?

– Я должен проверить салон, – сказал Дейкин и скинул рюкзак.

– Я с тобой, – выступил вперед Шабанов.

Они поднялись в кабину по веревкам. В салоне стояла кромешная тьма, пришлось включить фонари. Дейкин вошел в бомбовый отсек.

– Все ящики целехоньки. Чертово золото! Провались оно пропадом!

– Не каркай, Гаврила! Здесь все случиться может. Глянь на пулеметный отсек, видишь кабину стрелка?

– И что?

– Кто-то из нее стрелял, два ящика пулеметных лент опустошены. Они отстреливались.

– И аптечка на полу. Бинтов нет.

– Значит, езиды достали пилотов?

– Нас не достанут, – Дейкин указал на ящики с патронами. – Здесь четыре пулемета.

– Войны хочешь? Дурак ты, капитан. Надо сделать свою работу и сваливать куда подальше. Самолет мы нашли, но транспортировать из него золото невозможно. И прилететь сюда никто не сможет, тут нет места для посадки, кругом болота и скалы. Десант бесполезен, как и мы с тобой, три тонны на горбу не вынесешь. И куда?

– Наше дело найти и дать координаты, остальное нас не касается, пусть в Москве себе голову ломают.

– Ни одна радиостанция не поймает сигнала. Нужен мощный передатчик, покрывающий огромные расстояния. В самолете такого нет и быть не может. Ты не отдаешь себе отчета, Гаврюха, куда нас занесло.

– Утро вечера мудренее.

– Приборная доска разбита. Не могу понять, как самолет занесло сюда, здесь не может быть воздушных коридоров.

Шабанов взял фотокарточку, установленную на приборной доске.

– Летчик, подполковник. Очевидно, с женой и дочерью. Так просто люди не бросают фотографии свих близких, это сигнал, Гаврюха. Он жив и где-то рядом. Он хочет нам сказать, что вернется за фотографией. Ушел, но ненадолго.

– Что он может знать? – Дейкин взял в руки фотографию. – Помню его. Командир экипажа Георгий Алешин. Его уже один раз обманули.

– Как? Ничего не понял.

– Я знаю, что произошло, Глеб. Приборы работали неправильно, их сбили магнитами, в баки не долили горючего. Посадка была аварийной. Этот самолет не должен был долететь до Москвы, вот поэтому он здесь.

– И ты об этом знал с самого начала?

– Догадывался.

– Тебя же расстрелять надо, гад!

– Завтра ты передумаешь, и на то у тебя будут основания. А сейчас надо выбираться из торпеды, все ждут ответа, которого у нас нет.

Они вернулись на поляну.

– Люди там есть? – спросила Лиза.

– Людей нет. Груз не тронут, на ящиках пломбы и замки. Есть фотка командира.

Фотография вызвала такой интерес, что можно было подумать, будто экспедиция шла спасать пилотов. Когда ее увидела Рина, ее крик напугал всех.

– Отец! Это мой отец! Рядом мама и я. Вы меня не узнали?

– Как твоя фамилия, Рина? – спросил Дейкин.

– Алешина. Я Октябрина Алексеевна Алешина. Мой отец погиб?

– Успокойся, – обняла девушку Варя, – мы все узнаем. Не волнуйся так, надо жить надеждой.

– Хороша надежда, – хмыкнул Кистень. – Мать померла, деда пристрелили, в парня влюбилась, так тот утонул, а теперь и папаша в тартарары провалился.

– Сколько человек входило в экипаж? – крикнул Журавлев, выходя из леса с фонарем в руках.

– Погасите фонарь, – приказал Дейкин.

– Свет никто не увидит, ночь лунная, от самолетов отражаются блики, а до костров очень далеко. Нам разводить огонь не стоит, это верно, а слабые лучи и на две сотни метров не просматриваются. Вы не ответили на мой вопрос.

– Экипаж состоял из пяти человек, – уверенно сказала Лиза.

– Здесь две могилы. Свежие, с табличками. Давайте разберемся. При падении двое могли погибнуть. Одного звали Кондрат Тополев, второго – Григорий Шкловский. Хоронили их, как можно догадаться, живые. Я не думаю, что это сделали люди из племени, они крестов не ставят.

– Тополев был связистом, – пояснил Гаврюха, – а Шкловский – офицер МГБ, он отвечал за груз.

– Похоже на то, – согласился Шабанов. – Пилоты выжили, так как были привязаны ремнями. Шкловский находился в бомбовом отсеке, в кабине нет лишних мест. Еще мог пострадать радист, его кресло плохо закреплено.

– Значит, мой отец жив? – прошептала Рина.

Подошел князь. В руках у него была стрела.

– Я выдернул ее из дерева. Судя по направлению, стреляли по самолету. Стрела сделана из кедра, наконечник из золота, четырехгранный, чтобы не помялся, золото – металл мягкий. Оперение стрелы похоже на хвост тетерева. Как мы знаем, эвенки имеют ружья.

– Езиды? – спросила Лиза.

– Больше некому. Они восприняли посадку самолета как акт агрессии.

– Точно! – воскликнул Шабанов. – Экипаж защищался, две ленты расстреляли.

– Езиды не лазили в самолет, – возразил Журавлев. – Ящики целы. Если бы это случилось, вы нашли бы их трупы. Значит, они попытались уйти.

– В болото? – спросил Кострулев.

– Этого мы не знаем.

– С другой стороны сюда не подобраться, – уверенно сказал Георгий.

– За летчиками наблюдали, – предположил Чалый. – На них никто не нападал. Им дали вырубить поляну, укрепить фюзеляж на крутом склоне, похоронить своих.

– Я догадываюсь, что произошло, – задумчиво сказал Дейкин. – Летчики первыми открыли огонь, Гриша Шкловский мог это сделать. Они не знали, где находятся и верили в то, что их найдут со дня на день. Шкловский отвечал за груз и был готов за него жизнь положить.

– А как же его могила?

– Возможно, он не разбился, его дикари убили. Что касается остальных, то их могли взять в плен. Сколько продержишься без еды, если блокирован в самолете?

– Исключать такой вариант нельзя, – согласился Журавлев. – Если только они не пошли к болоту. Вспомните, какие трудности нам пришлось преодолевать при подъеме. Спускаться не легче. Восточная сторона удобней, но они не знали, что в какой-то момент покатый спуск обрывается пропастью.

– Вы все болтаете, ребята, – сердито вмешался в разговор Кострулев, – но не пора ли заглянуть в сундуки? Я мечтаю увидеть свой паспорт. Лиза и Гаврюха нам их гарантировали. В противном случае их ждет казнь.

– Тоже мне, палач нашелся! – огрызнулась Лиза.

– Я свое отсидел, фея. А тебя мы подарим дикарям в обмен на зеленый коридор. Гаврюха пойдет в качестве довеска.

– Кончай базар! – оборвал его Дейкин. – С рассветом разберемся с ящиками, все свое получат. Уйти успеем до того как нас заметят. Дикари в болото за нами не полезут. Шагов на двести отойдем, а там их стрелы уже не страшны.

9.

Час от часу не легче. Три дня добирались в первом случае и набрели на частокол. Три дня шли во втором случае и вышли к колючей проволоке и вышкам. Слава богу, в монашеские рясы не выряжались – лейтенант Масоха был в форме, а Егор и Ледогоров в своих маскировочных костюмах.

– Опять зона, будь она трижды неладна! – пробурчал Ледогоров. – Всю страну колючкой обнесли.

– Ладно, Шурик, ты здесь не сидел, и тебя не знают.

С КПП доложили коменданту о странных посетителях. Обыскали, оружие забрали, документы проверили. Геологи, к бумагам не придерешься.

К воротам вышел сам капитан Малашкин. Глянув в бумаги поднял брови.

– Экспедиция особого назначения? Дальстрой? За подписью самого Белограя? Серьезные товарищи! Далековато вас занесло. Как я понимаю, это вторая экспедиция, с одними дальстроевцами я уже встречался, не так давно. Крепкие орешки! Долго их помнить буду.

– Вы говорите об отряде 666, капитан? – невозмутимо спросил Масоха.

– Верно. Командира только не помню.

– Капитан Дейкин. Но он не командир, экспедицией командует женщина. Красавица, вся в кожаном.

Малашкин кивнул:

– Проходите.

Размеры лагеря определить не удалось. Далеко их не вели, но пулеметы на вышках не скроешь. Пригласили в избу. Над крыльцом табличка с единственным словом: «Контора». Изба состояла из четырех кабинетов, на каждый из которых приходилось по одной четвертой части русской печи. Один из таких тесных кабинетов принадлежал коменданту. Малашкин притащил еще два стула, чтобы все могли сесть и спросил.

– Нужна моя помощь?

– Я старший лейтенант госбезопасности, вот мое удостоверение. Экспедиция – прикрытие.

Кондрат Масоха показал свое удостоверение.

– А я, что, по форме не вижу кто ты, лейтенант?

– На то и надел, чтобы видели. В селе, где мы осели, мне в монашеской рясе приходится ходить. В тех местах прижилась группа опасных диверсантов, наша задача их обезвредить. Они засели в пещерах. По некоторым сведениям, в вашем лагере работает человек, горняк по профессии. Его зовут Данила, он много знает о тех местах, которые нас интересуют. Хотелось бы с ним поговорить.

– Речь идет о моем главном инженере, как я понял. В наших местах орудует банда, которая дорого заплатила бы за его голову. Рудник – объект секретный, а бандиты имеют связи в центре и могут раздобыть любые документы, так что, ребята, помочь я вам не смогу, моего инженера никто не должен знать в лицо. Иначе его давно похитили бы.

– Что же нам делать?

– Дальстрою незачем выискивать диверсантов в центре Сибири. Здесь есть свое начальство. Обращайтесь в Камск, а еще лучше в Новосибирск, там разберутся.

– Мы шли к вам трое суток.

– Зря потеряли время.

– Послушай, капитан, – вмешался Ледогоров, – Сделай проще. Завяжи нам глаза. Нам не надо видеть твоего инженера, достаточного его слышать.

Внезапно дверь распахнулась. Малашкин вскочил и крикнул:

– Встать! Смирно!

На пороге стоял подполковник госбезопасности. Все вытянулись в струнку.

– Кашмарик… – пробормотал Масоха.

– Что здесь происходит?

Малашкин передал подполковнику документы гостей. Тот их просмотрел и спросил:

– С какой целью прибыли?

– Допросить главного инженера. Нас интересует местность, о которой инженер знает больше нас. Речь идет о японских диверсантах.

– Я не возражаю. Об экспедиции старшего лейтенанта Масохи мне известно.

Подполковник вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Малашкин вытер пот со лба.

– Ну что, капитан, нам ехать в Новосибирск? – спросил Ледогоров.

– Ладно. Все понятно.

– Кто это? – спросил Масоха, переводя дух.

– Личный уполномоченный генерала Улусова, начальника краевого управления госбезопасности.

«Растут люди, как тесто на печи», – подумал старший лейтенант.

– Инженер сейчас придет, разговаривать будете при мне. И учтите, я поставлю автоматчиков за дверью.

– Твоя воля, командир, – согласился Кондрат.

Малашкин вышел из кабинета, а старлей ломал голову, как сюда попал Кашмарик? Никто, кроме него, Кашмарика не знал. Ледогоров, он же Акаси Ахара, в одиночках не сидел, и взяли его из лагеря «Оазис». Егор – местный охотник вообще не в курсе дела. Но он-то, старлей, его узнал и теперь мучился догадками. Правда, и он многого не знал. О том, что Ледогоров и Клубнев, он же Кашмарик, знакомы еще с тридцатых годов и вместе служили под началом Судоплатова в Москве, что они виделись и разговаривали под окнами сельсовета, когда Ледогоров лазил за мешком с отравой. Он и сейчас не поверил бы в то, что они знакомы. Никто из них и бровью не повел. Что-то тут не так. Не зря Пилот бросался на Кашмарика в одиночке. Надо было тогда вмешаться.

В кабинет привели пожилого щуплого старикашку с редкими желтыми зубами, в очечках. Какой там инженер! Сплошное недоразумение. И за этим сморчком кто-то может охотиться? Бред! Подстава!

Только Масоха хотел возмутиться, как старичок его опередил, представившись:

– Меня зовут Данила Крылатов. Горный инженер. Рад помочь.

– Нам все пытаются помочь, – все же взорвался Кондрат, – но ни у кого ничего не получается! Гуляем по Сибири вдоль и поперек и выслушиваем советы! Все правильно, у нас страна не дел, а советов.

– Что, лейтенант, – вмешался Малашкин, – это у вас на Колыме так считают? Я думал, там дел хватает и на болтовню времени не остается.

Кондрат заткнулся. Инженер принес с собой табуреточку и тут же присел на нее, пытаясь щербатой улыбкой примирить стороны и снять напряжение.

– Скажите, пожалуйста, уважаемый Данила…

– Данила Петрович.

– Данила Петрович, – продолжил мягким тоном Ледогоров, – вы слышали о Когте коршуна?

– Разумеется. Что вас интересует?

– Абсолютно все, и желательно в деталях.

– Пожалуйста, но тогда наберитесь терпения. В 36-м году китайцы строили северную обводную ветку Транссиба, которая пролегала через Черную балку. Там собирались сделать несколько узловых станций и тем самым разгрузить центральную магистраль. Мы со старшим братом с 31-го года строили метро в Москве. Теперь это музей имени Кагановича. Я видел фотографии, мы о таком и не мечтали. Брат мой был забойщиком, а я занимался проектировкой. Меня как-то вызвали в наркомат и предложили прокатиться в эти места. Вот до сих пор катаюсь. Геологи обнаружили здесь много угля, причем не под землей, а в горах. Я стараюсь говорить проще, чтобы было понятно. Речь шла не о глубинных шахтах, а о горизонтальных штольнях и штреках, когда надо врезаться в породу прямо со склона горы. К югу от Черной балки лес вырубили, из него строили дома и делали шпалы, хотели соединить поселками строящуюся обводную ветку и центральную магистраль. Поселки предназначались для шахтеров. Северный участок никого не интересовал. Геологи нашли там уголь, Коготь коршуна стал первой и последней разработкой. Ветку построили за один год, народ был помешан на стахановском движении. Железная дорога уходила все дальше и дальше, нужда в шахте отпала, рабочих у меня забрали. Я ходил по начальству, бил кулаком по столу – кто же бросает такие залежи? Меня послали к черту, я их послал чуть подальше и свалился. Микроинсульт. По-русски – кондрашка. Валялся в новом селе под названием Черная балка. Хотел ехать в Москву после того, как встану на ноги, думал, там уж точно правду найду! Тут-то моего братца и прихватили в трактире. Он хоть и старший, но всю жизнь говорил моими словами. Выпил лишку и бил себя в грудь, мол, целый город под землей вырыли, а теперь бросай?! Подошли к нему трое. Один в форме, русский, и двое китайцев.

– Ты чем недоволен? Это тебя зовут Данила Крылатов? Митька испугался: наболтал глупостей по пьяни, а теперь меня, больного, в кутузку заберут, вот и выдал себя за меня. Мол, сажайте, правда на моей стороне. Никто его сажать не стал. Посадили в телегу и сказали:

– Вези, показывай. Если ты прав, то заступимся, если врешь, пеняй на себя.

И он отвез делегацию к Когтю коршуна. Там все было брошено. Вагонетки, инструменты, машины, дизельные электроподстанции, даже трактора. Людей сняли в один день, об остальном не подумали.

Начальники согласились с Митькой, предложили ему возглавить работы и продолжить начатое дело. А что он может возглавить? Однако деваться некуда, согласился. Меня перевез в деревеньку, что у подножия Когтя. Это сейчас там златые купола, а тогда только чумы стояли. Шаманы меня выхаживали.

Тем временем к угольным шахтам нагнали рабочих. Все китайцы. Главный сказал Митяю: «Уголь мы добывать не будем, выстроим здесь секретный объект. По заказу Академии наук. Принимайся за проект. Ты горных дел мастер, тебе и карты в руки. Государственное дело».

Митька жил в деревне со мной вместе, а китайцы в палатках у Когтя. Работали круглые сутки. Я делал чертежи по их запросам, а Митька носил их на утверждение. Им мои идеи нравились. Опоры делали из камня, работали на совесть. Такое сооружение миллион лет простоит, как пирамиды или римские катакомбы. Митька поднаторел, сам кумекать начал, не зря все ночи со мной не спал. А китайцы так обо мне ничего не узнали. Потом привезли мрамор для отделки. Столько и на метро не ушло. Подземный дворец строили. Одно Митьку смущало: русских среди строителей и ученых – ни одного человека. И еще. Почему дорогу не строят, а обозами все возят. Можно просеку проложить и машины пустить. Даже и не подумали.

Строительство подошло к концу. В нашу деревеньку монахи пришли со своими реликвиями, и вдруг в один день все кончилось. Я уже преподобному Онуфрию церковь стал проектировать. Просыпаюсь утром, а Митька мертвый лежит. Погоревал, поплакал, похоронил. На третий день пошел к горе. Меня едва второй удар не стукнул – гора на месте, дворца нет. Ни окон, ни дверей, ни машин, ни рабочих. Такой она была, когда я с геологами пришел. Страх меня обуял, и я боле к тем местам не ходил. Проклял их. Два года храм ставил, поселок отстраивал, а потом на Черной балке офицерика встретил. Рассказал ему, что горным делом на хлеб зарабатывал, он мне и предложил на рудник устроиться. С тех пор я здесь тружусь. Вот вам, уважаемые, и вся история Когтя коршуна.

– У вас не возникало мысли, что вашего брата отравили после завершения работ? – спросил Ледогоров.

– Я в этом не сомневался. О том, что строится секретная военная база, я понял из проекта. Я же ничего не фантазировал, мне ставили определенные задачи, я их выполнял. Места для фантазии мне не оставляли.

– Я спросил об отравлении.

– Нас шесть человек проектировали первую линию метро в Москве, и только трое занимались особой веткой, идущей к Кремлю. Что случилось со строителями ветки, я не знаю, меня вовремя перегнали в Сибирь, но двое проектировщиков, с которыми я работал над «отростком» к Кремлю, погибли при странных обстоятельствах. Практика не нова. Три тысячи лет назад строителей гробниц в Египте и Китае уничтожали.

– Вы догадываетесь, для кого вы строили бункер? – продолжал задавать вопросы Ледогоров.

– Нет, конечно. Истинный заказчик всегда остается за дымовой завесой.

– Сейчас село вымерло, – сказал Кондрат. – Ваш брат открыл список жертв. Теперь в селе живут три монаха, зато за церковью выросло огромное кладбище. В Когте коршуна производят отравляющие вещества. Они легко разносятся ветром. Наша задача – уничтожить противника раньше, чем он успеет выпустить джинна из бутылки. Двери стальные, просто так в бункер не проникнешь. Работают там не китайцы, а японцы, стоявшие у истоков печально известного отряда 731.

Старик снял очки, протер их и вновь водрузил на место.

– Вам очень повезло, что вы меня нашли.

– Не повезло японцам. Они убили не того, кого надо, а вы родились в сорочке. Ваш брат спас вас дважды.

– Я надеюсь, его убийцы за это ответят.

– Если вы нам поможете.

– Конечно. Я никогда не выбрасываю своих проектов и расчетов, могут пригодиться в будущем.

– Тот самый случай.

– Железные двери и ворота не страшны, есть другие возможности проникнуть внутрь. Но и это не главное. У меня вот какая идея… Если вы не торопитесь, мы можем обсудить мои планы.

– О чем вы говорите! Мы трое суток до вас добирались.

Все взглянули на капитана Малашкина, сидящего в хмурой задумчивости.

– Дело важное, – неожиданно заявил он. – Такие вопросы не откладывают в долгий ящик. Несите ваши чертежи, Данила Петрович, а я позабочусь о ночлеге для гостей.

На лицах появились улыбки. Мрачность упорхнула в форточку вместе с папиросным дымом.