Текст книги "Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

12.

Этого момента ждали все члены отряда Лизы Мазарук. Трехмесячный поход закончился. Заветный ящик был найден и вскрыт. Пока Дейкин возился с замком, все боялись дышать. Сейчас решалась судьба каждого. Никто не думал о расстояниях, дикарях, болотах, лесах, скалах, пропастях. Эти люди выдержали испытание, получили железную закалку, и напугать их можно только одним – что все это зря!

Генерал сдержал слово. В ящике они увидели стопку паспортов, пузырек с черной тушью, ученическую ручку с пером и надписанные конверты с деньгами. Сверху лежало письмо.

Кострулев схватил паспорт и пролистал его.

– Настоящий! Век свободы не видать! Вот где настоящая воля пряталась!

– А зачем тушь? – спросил Огонек.

– Нынешние паспорта заполняются тушью, – пояснил Дейкин, – князь Пенжинский заполнит документы своим каллиграфическим почерком. Имена все получат новые, у меня есть список. Эти люди умерли на Колыме, но их смерть нигде не фиксировалась.

– Имена зеков? – возмутился Кострулев.

– Имена геологов, инженеров, строителей – вольных людей, соответствующих по возрасту каждому из вас. Теперь все вы свободны и можете жить там, где захотите.

– И где этот чертов список? – спросил Шабанов.

– У меня. Вы нашли в моей подкладке письмо, но генерал знал, что кто-то будет меня обыскивать. Вы нашли то, что и следовало найти, но главный конверт я спрятал надежней. В нем имена и краткие биографии каждого из умерших. О том, что они умерли, никто не знает, все документы вольняшек, умерших в больнице, доктор Бохнач переправлял лично Белограю, а трупы хоронили в общих могилах с зеками.

– Хитро задумано, – покачал головой Журавлев. – Значит, он верил в то, что мы найдем самолет?

– Конечно. Люди, прошедшие колымские лагеря и выжившие, вынесут любые испытания, если им предложить свободу и чистый паспорт. Вы это доказали. Генерал сдержал свое слово.

Ящик был полон. Журавлев откинул брезент, на котором лежали документы. То, что они увидели, удивило даже Лизу. Складывалось впечатление, будто ящик набит кусками мыла в серых упаковках. Чалый достал кортик из сапога, поддел один кусок и вытащил его из плотного ряда.

– Это же динамит! Тротиловые шашки! То, что они не сдетонировали при падении – чудо.

– Без детонатора они не могли взорваться, – спокойно сказал Пилот. Он взял записку, лежавшую сверху, и прочел ее вслух:

«Я рад, что кто-то из вас добрался до цели. Документы дают вам гарантию свободы. В ящике под номером 409 вы найдете рацию, батареи, воздушный зонд с антенной и баллон с газом для надувания воздушного шара, а так же инструкцию по применению оборудования. Вы должны указать координаты аварии и запустить зонд. Заряда батареи хватит на работу радиопередатчика в течение пяти суток. Рация принадлежит вашей экспедиции, и вам надо вынести ее из самолета. Если самолет сгорел, то ящик номер 409 уцелел. Он из особо прочной стали. Если самолет цел, то после включения рации на безопасном расстоянии останки самолета надо взорвать и уходить. Динамит перед вами. Удачи! Уверен, вы выполните мои последние инструкции».

Шабанов еще раз перечитал письмо.

– Я ни черта не понял! Зачем взрывать самолет с золотом? Не для этого же мы его искали?!

– Думаю, что для этого, – дрожащим голосом произнесла Лиза. – Белограй удрал с Колымы на военном корабле и заметает следы.

– Это правда, – подтвердил Гаврюха. – Генералу велели прибыть в Москву вместе с золотом на этом рейсе. Выполнение такого приказа равноценно самоубийству. Никто еще по доброй воле не вставал к стенке ни за что ни про что. Генерал Белограй – самый честный человек из всех, кого я знал. Но в нашем государстве заслуги измеряются другими категориями.

– Постойте. Кажется, я начинаю соображать, в чем тут дело, – разглядывая ящики, сказал Журавлев. – Железных только два из тридцати. Этот, с документами, и четыреста девятый. Дайте мне топор.

Вскрыть деревянный ящик ничего не стоило. Он оказался полон кожаных мешков со специальными застежками и пломбами.

– Бред какой-то! Рассыпное золото от взрыва разлетится, как пыль! – поразился Чалый.

Лиза вырвала тяжелый мешок из рук Журавлева, сорвала пломбу, вскрыла мешок и высыпала содержимое на стальной пол. Все замерли в оцепенении. Кострулев наклонился и зачерпнул россыпь в ладонь.

– Чтоб я сдох! Это же речной песок! Тоннами его перемывал на приисках.

– Вы правы, – тихо сказал Дейкин. – В самолете три тонны речного песка. Дальстрой не способен выполнить план, высосанный из пальца Берией, Абакумовым и Сталиным. Они придумали еще и дополнительный. Им мало того, что вы уже добыли своим горбом, дай еще, еще и еще. Хватит с них. Самолет разбился и генерал вместе с ним. Вопрос закрыт. Мы взорвем самолет, его останки найдут после нашего сигнала. Шабанов разозлился:

– Я с самого начала догадывался о подвохе. Самолет не должен был лететь этим маршрутом. Он не взорвался из-за отсутствия топлива, и генерал знал, что будет так. Он точно указал на карте квадрат, где мог упасть самолет, расчеты сделаны опытным штурманом. Таким образом, совершена диверсия, генерал отправил летчиков на верную гибель и заслуживает расстрела.

– Не торопись с выводами, герой! – гаркнул Дейкин. – Вспомни, кто дал тебе свободу! Всем нам, мне в том числе. Белограй даже личный экипаж спас, нас десантировали его летчики. Да, он бросил все и уехал. Но он думал о людях, которые остались без его защиты. Когда расстреливают большого начальника, его участь разделяют все подчиненные. Мало того, он взял на корабль десяток ученых с мировым именем, которые заживо гнили в лагерях. Белограй освободил больше тысячи заключенных за последние полгода. Он спасал всех, кого мог. Без жертв такие фокусы не проходят. Пять человек экипажа этого самолета погибли. Но если бы самолет долетел до Москвы с речным песком, то к стенке поставили бы тысячи невинных. Мы из их числа. Наша экспедиция целенаправленная, мы ушли на поиск самолета – это повод для нашего освобождения.

– Вот что я вам скажу, мужики, – вмешался Кострулев. – Какое вам дело до этого поганого самолета и треклятого золота? Спасибочко дяде Белограю за его заботу, он в нас поверил и сдержал свое обещание. У меня есть паспорт и нет грязного прошлого. У меня есть светлое будущее, если только я его не испачкаю, когда вернусь в Москву. Старые долги надо отдать. Ради того и в каменном мешке выжил. У Трюкача тоже долги остались. И покойный Улдис мечтал со своим прошлым разобраться. Мы терпели. Один только Кашмарик не выдержал. На кого же мы телегу катим? Молитесь на генерала! Или его светлости князю Пенжинскому с его умом и знаниями надо было продолжать писарем у вертухая работать на благо родины, пока не окочурится? О чем вы думаете, правдорубы? Что скажешь, Важняк?

– Я бы Белограя оправдал.

– Вот, вот! И опять угодил бы лет на двадцать. Ты одного невинного уже отпустил, а потом поперся с ним в этапе в родной солнечный Магадан. Вы где правду хотите найти? Или мало на ваших глазах зеков постреляли лишь за то, что у них силы кончились и они на ноги встать не могли? Лично я попрошу отца Федора причислить генерала к лику святых.

– Ты намерен с ним встретиться? – рассмеялся Огонек. Кострулев схватил мальчишку за ворот и тряхнул.

– Ты видишь, сколько здесь паспортов, сопляк? Есть для каждого, кто шел с нами в одной упряжке. Отец Федор объединил нас, заставил думать не только о своей шкуре, но и о других. Или Лебеда виноват в том, что ему монстр крылатый ногу покалечил? А ведь кубанский казачок пять сотен верст прошагал к свободе по колымской мерзлоте. И не скурвился. Лучок зеленый на чердаке выращивал, чтобы другие от цинги не сдохли. Я о них не забыл. И не забуду.

Повисла долгая пауза.

– А я думал, мы на север пойдем, – тихо сказал Георгий. – До океана за месяц дойти можно. В самый раз – листья уже желтые, через неделю завьюжит.

– Какой тут мороз, – усмехнулся Чалый, – семечки. Эвенки нас в оленьи тулупчики обрядят.

– Надо идти назад, – согласился князь. – Теперь у нас есть подробная карта и зарубки капитана, не заблудимся.

– Выходить будем ночью, болотами. Тропа знакомая, мокроступы есть. Езиды нас не заметят, – поддержал его Шабанов.

– Нам нужен детонатор с часовым механизмом, – сказал Журавлев.

– Есть такой. – Дейкин указал на запертый ящик.

– Проблемы решены! – весело провозгласил Огонек. – И не надо на меня смотреть, как на волка. Я ничего не имею против попа и Лебеды. Поди заждались. Скоро мы их обрадуем.

– А что у вас такой вид грустный, Елизавета Степанна? – спросил князь.

– Самолет я взрывать не дам. – В тоне Лизы появились знакомые стальные нотки. – Белограй свое дело сделал и смылся. Мой муж остался за него и несет полную ответственность за случившееся. Он со своего поста не уйдет.

– Какой он тебе муж, Лиза? – удивилась Варя. – Ты любишь другого человека. Даже слепой это поймет.

– Да. Я свою любовь не скрываю. Больше того. До последнего времени я не знала, что такое чувство существует. Судьба мне преподнесла подарок, настоящая любовь – это счастье. Но у меня есть долг. Я искала проклятое золото, чтобы спасти мужа. Если его найдут по нашим координатам, то Челданова наградят, а не расстреляют.

– Но мы кроме речного песка ничего не нашли, Лиза! – прошептал Огонек.

– Золото есть в заваленной шахте. Вы можете уходить. Я остаюсь. Сигнал подам сама, когда все мешки будут набиты золотом. Они должны его найти.

– С ума сошла девка! – покачала головой Варя.

Чалый сел рядом с Лизой и обнял ее за плечи. Она вздрогнула.

– Не надо, Родион, я все решила.

– Она решила найти самолет, и она его нашла, – глядя на женщину, с укоризной сказал Шабанов. – Это ее заслуга. Она решила набить исковерканную железяку золотом и набьет. Может, есть сомневающиеся?

– Давайте попробуем разобраться в сложившейся ситуации спокойно, – миролюбиво заговорил Журавлев. – У меня нет никаких конкретных предложений. Посмотрим на вещи трезво. Начать надо с того, что на расстоянии вытянутой руки от нас живут воинственные племена, которые не потерпят соседства. Одних смельчаков они уже завалили в шахте. А тех было немало, судя по скелетам и могилам…

– Справились с бандой Зеленого, справимся и с дикарями, – возразил Чалый.

– Возможно. Я ведь не спорю, я раскладываю наши карты. Шахту надо откопать и восстановить подъемный механизм, чтобы поднять три тонны на поверхность.

– Проще простого! – воскликнул Огонек. – Гляньте, сколько у нас динамита. Мы эту гору в равнину превратим.

Журавлев продолжал:

– Золото надо раздробить в порошок. В мешках должно находиться рассыпное золото.

– А то мы его мало дробили, – усмехнулся Шабанов.

– Шахта в десяти километрах, если не дальше.

– Одолжим оленей у эвенков, – вставил свое слово Кострулев.

– На пути лежит болото, сплошная топь. Мы перемахнули ее за день… Потому что шли налегке.

– Скоро ударят морозы, – перебил его Георгий. – Пока вы отроете шахту, болото уже замерзнет, по снежному насту олени легко идут.

Будто никого не слыша, Журавлев продолжал говорить:

– Перед нами высоченная гора с отвесным скалистым склоном, подверженным камнепадам. Самолет лежит на самой вершине. Каждый знает, чего стоило взобраться сюда, мы падали, разбивали колени и локти. Нас спасала общая связка. Мы поднимались без лишнего груза, который мог потянуть всех за собой.

– А зачем таскать на горбу, когда можно сделать лебедки, – прорезался нежный голосок Октябрины. – Мы же подняли тяжелые тюки из ущелья. Веревки можно сплести из тех же гибких длинных стеблей. Я тоже хочу остаться. Мой отец где-то рядом, я уверена в этом. Мы его найдем. Он жив!

– Хорошо, – кивнул Журавлев. – Для вас преград не существует. Самолет набит золотом, координаты переданы в Москву, и Москва высылает десант. Все получилось. Где же труп Белограя, нашего новоиспеченного спасителя?

– Позвольте, я вам отвечу, Матвей Макарыч, – вступил в разговор Пенжинский. – О посланной экспедиции в Москве известно. Так?

– Да. Телеграмма послана за подписью Челданова, – подтвердил Дейкин.

– Что соответствует действительности. Мы и есть та самая экспедиция. Мы нашли самолет. Он развалился, но уцелел – это тоже правда. Допустим, мы нашли мертвые тела. И как подобает, предали земле. Две могилы мы видели. Почему не сделать еще четыре холмика и не повесить таблички на крестах? На одной из них будет стоять имя генерала Белограя. Он выполнил свой долг, но погиб. Только золото не умирает, и его найдут в самолете.

– С теорией вы справились, – сказала Варя. – Вам море по колено. Когда мы уходили в поход, никто не думал о плохом. Один сбежал, двое застряли в мертвой деревне, еще двоих засосало в чертову глотку. Мелочи, конечно. Мы всего лишь преодолевали препятствия на пути. Теперь вы решили на глазах у воинственного племени похитить его золото. Вспомните о золотом наконечнике стрелы. Я не слышала о людях, добровольно отдающих свои сокровища. Война неизбежна, если мы начнем насаждать свои порядки в чужом доме. Мы все погибнем. Лиза готова пожертвовать своим счастьем, я – нет, оно мне слишком дорого досталось.

Варя глянула на Шабанова с мольбой, будто его слово решало все.

– Одна сумасшедшая решила остаться в проклятой всеми нами дыре ради бредовой идеи. Другая сумасшедшая хочет бросить всех нас в той же дыре и уйти со своим счастьем к людям. Как выясняется, мужики, нашими жизнями распоряжаются женщины, а мы с вами так, погулять вышли. Предлагаю голосовать. Поднимите руки, кто остается?

Подняли все, кроме Вари. На глаза девушки навернулись слезы, она зажмурилась и тоже подняла руку.

– Что будем делать? – спросил Дейкин.

– Выходить из самолета и разжигать костер, – спокойно сказал князь. – Идти войной на езидов глупо. Пусть сами придут. Я знаю их язык.

– Надо готовить пулеметы и оборону. Здесь они нас не возьмут, – решил Дейкин.

– Я бы не стал торопиться, – тихо обронил Журавлев.

К вечеру все стояли у крутого склона и всматривались вдаль. Ждали. Чего ждали, никто не знал.

* * *

Строительство моста шло полным ходом. На его восстановление пригнали зеков из всех близлежащих колоний, а пассажиров, поначалу принимавших участие в строительстве, отпустили. Поезд, через который когда-то прошел Кашмарик, наполнился людьми. Пятилетняя Настя и ее старший братишка Колька гуляли неподалеку и собирали ягоды. Попадались белые грибы, их тоже брали. Восьмилетний Колька нашел под елочкой маленькую красивую вазочку, заткнутую пробкой.

– Отдай мне, я маме подарю, – попросила девочка.

Мальчишка подумал и положил вазочку сестре в кармашек.

– Подари. Только не говори, где мы ее нашли.

Девчушка засмеялась.

– Вот мама обрадуется!

– Бежим, а то нам влетит! Паровоз гудок дал.

Дети побежали к платформе.

* * *

– Зарайский! Яков Алексеич! Быстрее сюда! Скорее! – крикнул профессор.

Зарайский оторвался от микроскопа.

С волнением Берг взял за руку коллегу и подвел его к гробу отца Онуфрия.

– Мы победили, Яков Алексееич! И это только начало!

Покойник лежал с открытыми глазами и внимательно разглядывал двух немолодых мужчин, которые радовались как дети, получившие новогодние подарки.

– Я долго спал? – тихо прошептали его губы.

* * *

На берегу была свалена груда ящиков и несколько бочек. Волны с грохотом бились о камни и разлетались в мелкие брызги. Дул холодный пронизывающий ветер. Трое мужчин переносили ящики подальше от воды. На скалистой возвышенности неподвижно стоял генерал, в своем кожаном реглане без погон и надвинутой на лоб фуражке, похожий на каменного истукана. Он всматривался вдаль. Грязное небо сливалось с серыми водами Берингова моря, стирая грань горизонта на нет. Крики чаек смешивались с беспокойным шумом моря. Мрачность пейзажа оживлял лишь уходящий в безбрежные просторы красивый военный корабль. Генерал не трогался с места. На грубо вылепленном лице ходили желваки, жилы на висках дергались в такт беспокойному биению сердца, черная трубка-носогрейка, зажатая в желтых зубах, кочегарила махрой, извергая клубы дыма, тут же сдуваемые ветром.

Крепко стоял истукан на широко расставленных ногах. Кому-то могло показаться, что этот непримиримый безбожник молится, глядя на тающий в тумане силуэт корабля.

Продолжение следует.