Текст книги "Кровавый круг"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Яков подлетел к группе и бросил к ногам майора кавказскую бурку.

– В трехстах метрах нашел. За валунами. Долго они там сидели, следов куча. Завтракали там же. Засада, короче говоря.

Сержант раскрыл бурку.

– А вот и подтверждение моей теории, – сказал Мосин. – Карабин с оптическим прицелом, папаха, бутылки от минералки, пластиковые пакеты с крошками и даже шприц.

– Он в стороне валялся, – добавил сержант. – Гильзы я не нашел, но в магазине не хватает одного патрона. С первого выстрела парня уложили. Стрелял снайпер.

– А потом разделся и встал на лыжи, чтобы пойти на прием к снежному человеку? – раздраженно спросил майор. – Почему одежду оставил?

– А на лыжах не холодно, – вмешался седовласый турист, – но сидеть в засаде зябко.

Кузнецов глянул на лыжников и строго сказал:

– Ладно, господа дорогие, я вас больше не задерживаю. Возвращайтесь на базу, а у нас тут своих забот хватает. Желаю хорошо отдохнуть.

Лыжники тронулись вперед по направлению к дороге.

– Впервые такие вижу! – протянул сержант.

– О чем это ты, Яков?

– Лыжи. Они сборные. Снял, разобрал, в портфель положил и пошел. И обувь к ним любая подходит. Видели, какие затворы оригинальные? А я-то думал, что меня уже ничем не удивишь. Все каталоги изучил, а таких никогда не встречал.

– Какой в них смысл, если лезешь в горы? Там их не снимают и портфели с собой не носят.

– Эти носят. С полными рюкзаками в поход пошли.

– Не нравятся они мне, – сказал лейтенант.

– Это почему же? – спросил майор.

– А я вашей печенкой чувствую, Федор Васильевич. Давайте прикинем. Отсюда до пансионата тридцать километров, а это три или два с половиной часа ходу. Сейчас у нас без десяти час. Три часа они шли сюда. Потом прошли еще двадцать верст вдоль хребта и перемахнули через несколько завалов. Грубо говоря, два туда, два обратно. Четыре плюс три – это семь часов ходу без привала. Получается, что они вышли из пансионата в шесть утра. А у нас ворота открывают только в восемь, когда солнце всходит.

– Ладно, Мосин, оставь их в покое. У нас тут мокруха на шее, а ты к туристам цепляешься.

На дороге появился милицейский «УАЗ».

– Ну вот и эксперты прибыли. Оперативно.

 13 часов 10 минут

Свернув на лыжную просеку, они остановились. Эдуард, он же Василий Васильевич Машков, воткнул лыжные палки в землю и скривил физиономию.

– Кто? Кто мог это сделать? Чеченцы?

– Не о том ты думаешь, отец.

– А о чем надо думать? – спросила женщина.

– Не кто, а где. Где искать золото?

– Я могу предположить только один вариант, – сказала Вика. – Кирилл проболтался либо взял себе помощника, который его прихлопнул. Вы видели парашют, значит, чемодан попал в цель и он его получил, но кто-то наш груз утащил.

– Дорогая Викочка, смотри на вещи трезво, – скрипя зубами, прохрипел Эдуард. – Кирилл Жадов работал на меня десять лет. Он мой преданный пес и неоднократно проверен в деле. Когда его арестовали, он не проронил ни слова. Я верил ему как самому себе и ни разу не ошибался. А теперь вернемся к нашим баранам. Бурку и папаху видели? Винтовку видели? Какие могут быть сомнения? Чеченцы опередили нас. Зря вы считаете их безголовыми тупицами. Каждый из них хитрее мешка гадюк. С ними армия справиться не может, а там тоже не все костоломы.

– Нет, отец, тут я с тобой не согласен. Наша операция удалась. Ни одного слабого места в ней не было. Каждый узел прорабатывался не один день. Выверено все до мелочей. Мы всех обвели вокруг пальца: и ФСБ, и МВД, и налоговую полицию, и РУБОП, и кого там еще – не помню. Моя жена – гениальная женщина! – Он взглянул на Вику и улыбнулся. – Если бы не она, сидеть бы нам на нарах. Утечки произойти не могло. Чеченцы даже не знают, где мы им назначили встречу. Взять наш след они тоже не могли.

– Тогда все гораздо проще, – прищурил глаза седовласый. – Кто-то из нас троих решил хапнуть золото себе. Только мы трое знали весь план в деталях. И я догадываюсь, кто. Твоя ненаглядная жена, Гришенька. Она охотится за этим золотом не первый год. Ты думаешь, ты ей нужен? Плевать она на тебя хотела! По пути к цели твоя невинная овечка уже столько трупов за спиной оставила, что тебе и не снилось.

– Заткнись, отец! – У парня налились глаза кровью. – Если бы она хотела, то давно уже унесла бы золото и исчезла с ним. Она знала, где оно хранилось, и я ей его показывал. С ее умом и расчетливостью такие задачи решаются быстро.

– Бессмысленно спорить, – спокойно сказала Вика. – Нам надо торопиться. Мы должны проверить пансионат. Все номера. Может, Кирилл оставил для нас что-то, о чем мы не знаем. У нас мало времени. Мы уже успели засветиться, и если не уйдем вовремя, то завязнем в болоте. Я уверена, что золото уже вывезли из района и тут его искать бессмысленно.

Лыжники взяли в руки палки и двинулись дальше.

А в те же самые минуты пилот первого класса Сергей Бороздин тащил на себе своего штурмана Леньку Стаценко. Ленька не выдержал трудного пути и свалился в дороге. Пришлось взвалить его на плечи.

Согласно карте, до ближайшего населенного пункта оставалось около десяти километров. Пустяки, если говорить о городской дороге. Но что это значит в горных условиях – с человеком на спине да еще с мешком, где осталось немного провизии и воды? Там, где их должна была ожидать машина, даже следов не оказалось. То, что эти прохвосты могли их кинуть, Сергей догадывался. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. Он был готов к такому обороту, и оба пилота получили свои деньги вперед. Ради денег они и согласились на рискованную аферу. Теперь хоть семьи будут обеспечены на два-три года, а о себе они уже не думали. Они потеряли все, и жизнь катилась под откос. Черт с ним, хоть дети немного поживут по-человечески. И все же ему стало обидно. Дело не в деньгах, а в отношении. Неужели им трудно было оставить машину на дороге? Для них сделали все, а они пустили их на самотек. Глупо. А если предположить, что они попали в лапы спецназа? Ради чего им держать язык за зубами? И тут Сергей поймал себя на мысли, что попади он в руки спецслужб, то и рассказать-то ему будет нечего. Они с Ленькой ничего не знали об угонщиках. Даже настоящих имен не слышали. Как эти ловкачи на них вышли, тоже осталось тайной. Им предложили хорошие деньги, отличный план захвата самолета с гарантированным исходом, и они согласились. Правда, в план были внесены серьезные технические коррективы, но все сработало согласно расчетам. Конечно, им надавали всяких обещаний, в которые можно было и не верить с самого начала, но да черт с ними. Однако зачем же бросать людей, не оставляя им шанса к спасению? Или они были уверены в том, что самолет посадить невозможно и все разобьются? Очевидно, так они и считали. Отличный способ избавиться от свидетелей. Нет самолета – нет преступления, и искать некого. Все погибли. В том числе и террористы.

Сергей уже выдыхался. Всю дорогу он шел молча, чтобы не терять силы. Опыта скалолаза у него не было, а дорога выглядела кошмарно. На пути встречались завалы, и он переходил сугробы, утопая по пояс в снегу. Сейчас он вновь напоролся на очередную преграду и решил немного передохнуть перед штурмом. Сергей присел на корточки, осторожно снял друга с плеч и уложил его на снег, подпихнув рюкзак под голову. Ноги промокли насквозь и мерзли, в то время как тело покрывалось потом от напряжения.

Теперь он понимал, что до вечера к людям не добраться, а значит, надо искать какую-нибудь пещеру и позаботиться о дровах для костра. На скалистой тропе деревья не росли, и надо спускаться вниз метров на пятьдесят, где произрастал дикий кустарник, либо подниматься вверх на сотню метров. Там проходила лесополоса. Но как? Тут нужна веревка, а ее они не предусмотрели за ненадобностью. Рассчитывать на свою ловкость не приходилось. Сорвешься – смерть. Тропа пролегала метрах в трехстах от каменистого каньона.

– Ничего, Леня, прорвемся. Нас не так просто с ног сбить. Этого еще никому не удавалось сделать, кроме водки. А, Лень? Прав я или нет?

Леня ему не ответил. Его давний приятель умер, и большую часть пути Сергей тащил на себе покойника. Он мог предположить все что угодно, любые неожиданности и сюрпризы не смогли бы вогнать его в отчаяние или испугать, но смерть друга поразила пилота. Крепкий, здоровый, закаленный мужик – и смерть.

Сергей почувствовал слабость в теле и забыл про замерзшие ноги. Оказывается, не только водка может выбить крепкого мужика из седла.

 13 часов 15 минут

К адмиралу подошел инженер и сообщил:

– Радиосвязь мне наладить не удалось. Система вышла из строя при ударе. Возможно, вылетел блок, нарушились контакты, но без приборов я ничего определить не смогу.

– А как экипаж?

– Кажется, доктору удается их поднять на ноги. Они нашли аптечку, но того, что ему надо, там нет. Если борт-инженер или штурман придут в себя, то мы сумеем наладить связь.

Адмирал посмотрел на сломанную дверь в хвостовой части самолета.

– Сейчас мужики вернутся и решим, что делать дальше.

Мужики – те трое, что обследовали самолет, – осматривали внимательно каждый закуток. Один из них, боевой парень с моржовыми усами и длинными волосами, вел себя так, будто его пригласили на съемочную площадку, где снимали крутой боевик. В какой-то момент он отстал от своих собратьев и, подойдя к иллюминатору, вынул мобильный телефон. Антенна работала, а остальное его не тревожило. Он набрал код города и номер телефона. Слышимость была неважной, но терпимой, голос то пропадал, то вновь появлялся.

– Валерик, дорогой, слушай меня внимательно…

– Горохов, ты где, черт возьми! Димка, я машину выслал в аэропорт, а там говорят, что рейс задерживается на неопределенное время.

– Слушай меня, дурья башка. Я в самолете. Но мы приземлились в каком-то ущелье. Тут нас сам черт не найдет. Сенсация века, дурень. Если ты подключишься к делу, то материал выпустим одновременно в Питере и Минводах. Гонорары пополам. Хочешь прославить свою вонючую газетенку на весь мир? Тогда вытряхивай клопов из кальсон, ноги в руки и вперед. Самолет был угнан. Это я тебе точно говорю. Как только нас найдут, то район наверняка оцепят, а нам нужны доказательства, понимаешь? Хорошие фотографии. Видеоряд – лучший свидетель. У меня только диктофон и несколько кассет. Я тут такого материальчика насобирал, ахнешь! Речь адмирала чего стоит.

– Где же я тебя найду? Головой подумал?

– Я делаю, что могу. Готовь ребят с телеобъективами. Близко им подойти не дадут. В двухстах метрах горы и лес. Отличный ракурс. Сам оставайся на телефоне и не отходи.

– Ты можешь заткнуться?! Где я тебя буду искать?

– Не будь ослом, Валера. С твоими связями и возможностями, когда ты с губернатором водку в бане пьешь, чего тебе стоит расколоть диспетчеров в аэропорту. Они наверняка знают, в каком районе самолет исчез с радаров. Мы где-то совсем близко. По ущелью течет горная река. Кумекай, парень. Буду еще звонить.

Дмитрий Горохов убрал трубку в карман и направился к витой лестнице, ведущей в багажный отсек. Его напарники были уже внизу и стояли, как памятники, не двигаясь.

– Ну что, ребята, все в порядке?

Не сделав последнего шага, Горохов застыл на нижней ступеньке.

Есть такие мощные резинки с крючками, которыми притягивают багаж к сумкам на колесиках или к багажнику машины. Крепкая и надежная вещь. Так вот, этих резинок было четыре. Одним концом их прицепили к корпусу самолета в разных углах, а другие концы были вытянуты к центру. Посреди багажного отделения на высоте полутора метров от пола висел стальной цилиндр размером с трехлитровый термос. Сверкая никелированной, идеально гладкой поверхностью, эта штуковина выглядела угрожающе страшной. Держась на четырех растяжках, она походила на летящую ракету.

– Тикает, – тихо сказал один из присутствующих. Горохов осмотрелся. На полу лежал снег. Вместо

люка зияло искореженное отверстие, забитое камнями и водой. Хвост попал в центр реки. Полки с вещами были затянуты сеткой. Слева на полу, пристегнутая тросом к стене, стояла рация. Несколько пустых ящиков валялось под ногами.

– Спокойно, ребята, без паники. Здесь только один иллюминатор. Все двери блокированы. Тихонько поднимаемся вверх и идем к адмиралу. Наденьте красивые лица и не пугайте публику. Лишняя тряска нам ни к чему.

Очевидно, Дмитрий Горохов никогда не попадал в настоящий переплет, и для него это была всего-навсего игра. Он все еще думал, что находится на съемочной площадке, – иначе его уверенный тон и хладнокровие, с которыми он держался, были необъяснимы.

– Так, мальчики, я пошел первым, вы за мной. И хватит накладывать в штаны, а то вас лестница не выдержит.

Дмитрий поднялся наверх и в салоне появился с улыбкой. По крайней мере ему так казалось.

Адмирал наблюдал, как к нему идет один из разведчиков и корчит рожи, будто клоун, вышедший на арену, которого никто не встречает хохотом.

Адмирал сделал несколько шагов ему навстречу.

– Что случилось?

– В багажном отделении бомба. Поднять ее в салон невозможно – перепугаем до смерти публику, если не взорвемся раньше. Внизу есть иллюминатор, но он слишком мал, пролезет только ребенок. Бомбу можно вынести через него, но кто примет ее с наружной стороны? Не бросать же на землю – жахнет, от нас и пыли не останется. Терять время тоже нельзя. Работает часовой механизм.

– Я сам проверю.

– И я с вами, – раздался женский голос.

Они оглянулись на голос. В кресле возле прохода, там, где они стояли, сидела девушка лет семнадцати. Она слышала разговор и тут же подключилась к нему. У нее на коленях лежала голова другой девушки, застывшее бледное лицо которой уже ни на что не реагировало.

– Это дело мужчин, милая, – тихо пробасил адмирал.

– Это дело каждого из нас. Полчаса назад умерла моя сестра вместе с ребенком, которого носила под сердцем. Вы хотите, чтобы и все остальные погибли? Кто вы такой? Кто вам дал право решать судьбу сотни людей? Я иду с вами.

Адмирал не сумел возразить. Девушка осторожно сняла с коленей голову покойной и встала. Она едва доставала своим затылком до верхней пуговицы морской шинели. Невзрачная, худенькая, но с решительным взглядом и сильно сжатыми узкими губами.

Все трое направились к корме самолета. В ту же минуту в салоне появился Рудик-саморез, а в миру Рудольф Карлович Янсон. Тот самый парень, который шпильками снял наручники с членов экипажа. Работу свою он выполнил и шел докладывать адмиралу о результатах. Увидев удалявшуюся спину в шинели, Рудик последовал за командиром,

Двое мужчин топтались за перегородкой багажного отсека, но в салон войти не решались. Видя друг друга перед собой, они понимали, что с такими лицами лучше не показываться публике на глаза.

Трое прошедших через перегородку салона не обратили на них внимания и двинулись дальше.

Первым вниз спустился адмирал, следом Горохов, а потом девушка. Устрашающий вид снаряда мог любого смельчака вывести из равновесия.

– Выход только один, адмирал Кротов. Эту штуку надо выбросить в иллюминатор. В случае взрыва нас хоть как-то корпус самолета спасет. Не всех, конечно.

– Придется выбивать стекло. Любой удар может стать детонатором.

– А вы предлагаете ждать у моря погоды?

– Спокойно, господа! Не надо пороть горячку!

Все оглянулись. У лестницы стоял крепкий мужичок лет сорока с физиономией тамады на свадьбе.

– Ничего мне говорить не надо, я все вижу сам. Значит, так. Стекло я выну без шума, а дальше будем думать. Только прошу всех подняться наверх.

– Попробуйте. А как с наручниками?

– Я их оставил экипажу на память. Скоро они оклемаются. Ну-с, приступим. Все наверх, – указал он пальцем на лестницу, – а я к окошку.

– Я останусь здесь, – заявил адмирал.

– Эх, бедолага! Не накомандовался еще.

– Я несу ответственность…

– Вот иди и неси. А я понесу бомбу к окну. Вам жить надоело? Поди уже внуки есть? А у Рудика-самореза никого нет, кроме доблестной родной милиции, которая уже все ноги сбила в поисках своего любимчика. Мне терять нечего, ребята, я в розыске. А тебе, адмирал, внуков нянчить надо и о подвигах своих рассказывать.

– Мне тоже терять нечего. Я сегодня все потеряла, – тихо сказала девушка.

Рудик не стал терять времени на болтовню и принялся за работу. В его набор с инструментами входил и алмазный стеклорез. Стекла покинули свое место без шума, будто их переставили из одного угла в другой.

– Ну а что теперь делать будем?

«Нет, – думал Горохов, – мне никто не поверит. Так не бывает. Фантастика. О чем тут писать? Как пассажирский самолет угодил в тартарары, в горное ущелье, а экипаж в это время высыпался в сортире? Как морской адмирал, репортер, урка и сопливая девчонка принимали решения, глядя на бомбу? Меня осмеют и пошлют к черту».

– Я встану на середину и подставлю руки под снаряд. Вы снимаете растяжку. Но только одновременно, чтобы пружина не потянула снаряд в одну из сторон. Поняли?

Теперь командовал Рудик. У него это здорово получалось, будто все собрались «снять» сберкассу и получали инструкции в подворотне перед налетом.

Рудик встал под снарядом и согнул руки в локтях, словно ему медсестра в роддоме должна была вложить туда долгожданного сына. Волнение, отраженное на его лице, выглядело схожим с вышеописанной ситуацией.

Кротов и Горохов подошли к перекрестной растяжке и встали по углам напротив друг друга.

– Приготовились. На счет три. Раз, два, три!

Две резинки слетели. Снаряд крутанулся вокруг своей оси. Все замерли. У всех на лбу выступили капельки пота, а с Рудольфа пот стекал ручьями и застилал глаза.

Девушка достала из кармана платок, подошла к затаившему дыхание смельчаку и вытерла ему лицо.

– Тебя как зовут, красавица? – улыбнулся он.

– Оля.

– Запомню, если выживу. А ну, мальчики, приготовились. Раз, два, три.

Соскочили еще две резинки, и снаряд упал в объятия Рудольфа, он тут же присел на корточки, чтобы смягчить падение, и замер.

– Тихо, ребята. Тихо!

Никто и так не шумел, будто все язык проглотили.

– Ну и долго я так сидеть буду?

Девушка скинула куртку и, как испуганная кошка, юркнула в иллюминатор. Скользнув по гладкому корпусу самолета, она упала в воду.

– Ольга, вернись! – крикнул адмирал.

– Это уже невозможно. Мне уже не взобраться. Давайте мне эту штуку сюда, и я отволоку ее подальше от самолета.

– Дуреха! – прохрипел Рудольф. – Она ее с места не сдвинет.

– Брось, Рудик! – возразил Горохов. – Она сейчас и самолет от снаряда оттащить сможет. Не мешайте ей делать свое дело. Ее не переубедишь. Крепкий орешек.

Кротов осмотрелся.

– Снимаем сетку с вещевых полок. Живо!

Сетку снимали так, чтобы чемоданы не посыпались, однако пара баулов все же скатилась на пол. Один едва не угодил на голову сидевшего на корточках Рудольфа.

– Добить решили. До чего вы народ безрукий! Я тебя, адмирал, на дело с собой не взял бы. Слишком ты неуклюжий.

Сетку сняли, расстелили, уложили в нее мину и, просунув в иллюминатор, начали медленно спускать вниз. Снаряд скользнул по гладкому корпусу самолета к крылу, а Оля давала команды с наружной стороны. Мина медленно скатилась с крыла и вновь зависла в воздухе. Здесь девушка ее подхватила и начала оттягивать сетку к берегу, где лежал ровный слой снега.

Когда снаряд приземлился, все облегченно вздохнули.

– Кидайте мне концы сетки.

Трое крепких, непохожих друг на друга мужчин, едва устроившись у крохотного окошка, с волнением наблюдали, как невысокая, худенькая девчушка, в одной легкой кофточке, тащит за собой по снегу тяжелую железку, готовую поднять в воздух всю окрестность вместе с горным хребтом.

Она оставила мину метрах в двухстах от самолета, сняла с нее сетку и медленно направилась назад.

– Быстрее, дуреха! – кричал Рудик-саморез. – Дуй во весь опор!

Но Ольга не торопилась. Она с трудом передвигала ноги, и ей ничего не хотелось. Лечь бы прямо тут, в снегу, и уснуть. Навсегда.

Ее втянули в самолет при помощи той же сетки.

– Ну иди сюда, золотая рыбка. Мы тебе памятник поставим, – бормотал Рудольф. – Бюст на родине героя! А, адмирал? Посодействуете? А то моей рекомендацией могут пренебречь.

– По стакану бы сейчас! – пробасил адмирал.

Это прозвучало так же, как матерщина из уст телевизионного диктора.

– У стюардесс наверняка имеется, – подхватил идею репортер. – Пора бы глянуть, что там творится.

– Это точно! Оставили корабль без командира, а пассажиры – народ дикий. Из-за бутерброда друг другу глотку перегрызут.

Рудик скинул свою куртку, надел на плечи девушке и, обняв ее, повел к лестнице.

* * *

Возле ворот пансионата Умар увидел стоявший у обочины джип. Это еще ни о чем не говорило. В том, что Илья должен был вернуться назад, сомнений не оставалось, но то, что он до сих пор остается здесь, мало походило на реальность. Этот парень слишком умен и хитер, чтобы рисковать. Он знает, что делает, и все свои поступки просчитывает заранее. Вот только самого Илью Романовича Сироткина вычислить очень трудно, если такое вообще возможно. Но у него имелись и свои минусы. Илья не будет работать в одиночку – это первое. Илья не способен пойти на убийство – это второе. А ни одна война без жертв не обходится. И третье, пожалуй, самое важное: золото для Ильи – всего лишь приманка, а не конечная цель, после достижения которой можно лечь на дно и затаиться. Он развязал эту войну вовсе не для того, чтобы потереть руки и успокоиться. Все только началось. Нанесен первый удар. Теперь надо ждать ответного. С такими врагами, как Эдуард Чайка, его сын и Виктория Волкова, в открытую не воюют. Поражение неизбежно. Илья выбрал тактику горцев, которые появляются там, где их не ждут, наносят удар и исчезают в горах. Он видел своих врагов, они перед ним – как на ладони, но они его не могут заметить и размахивают кулаками в темноте, постоянно находясь под прицелом. И все же один в поле не воин. Умар прошел к третьему корпусу и поднялся в номер, который они занимали на двоих. Ключ лежал на месте. Он открыл дверь и вошел в комнату. При беглом взгляде здесь ничего не изменилось, однако ключ он ему оставил, значит, был здесь. Сомнения рассеялись, когда Умар увидел на столе записку. Игра не закончена, так он и думал. Он взял исписанный листок и прочел: «Прости, приятель, что пришлось тебя на время вывести из строя. Но рисковать я не имел права. Разумеется, ты знал, что находится в чемодане. Слишком велик соблазн, чтобы повернуться к тебе спиной. Я не могу поверить, что такой человек, как ты, поехал к черту на рога за пять тысяч долларов для выполнения грязной работы. И встреча наша, как ты понимаешь, мало походила на случайное знакомство. Раздача шла краплеными картами, и у тебя на руках имелся джокер. Пришлось тебе подыгрывать до поры до времени, но в ответственный момент я не мог рисковать всей партией. Однако не все еще потеряно. Ты можешь получить то, чего добивался, но не таким простым способом, как рассчитывал. Тебе придется серьезно поработать, и времени и сил на это потребуется немало, и рисковать придется. А как же иначе? Я уверен, что ты уже согласен на любые условия, и рад тому, что нашел мою записку. А если так, то вот тебе первая инструкция. Приезжай в Ростов, остановись в гостинице аэропорта. Там для тебя забронирован номер. Никуда не отлучайся. Если я пойму, что ты не затеваешь грубой игры, то дам о себе знать. Наша встреча состоится, будь уверен, только выбрось дурь из головы. Деньги надо зарабатывать, а большие деньги требуют полной отдачи и титанического труда. До встречи в Ростове. Надеюсь, суток тебе хватит».

Умар убрал записку в карман и направился в ванную комнату. Ему понадобилось больше часа, чтобы привести себя в порядок. Из ванной вышел другой человек. Исчезли борода и взлохмаченные длинные волосы, он посветлел, переоделся и стал выглядеть вполне респектабельным молодым человеком. Теперь и возраст его можно было определить – около тридцати пяти лет. Вряд ли сейчас бурка и папаха были бы уместны в его гардеробе.

Умар снял трубку телефона и набрал четырехзначный номер.

– Подойдите в нижний холл моего корпуса.

Умар еще раз осмотрел номер и вышел в коридор. В холле первого этажа напротив входных дверей стояли кресла со столиками, на которых лежали газеты и журналы. Тут же находился бар, и при желании можно было заказать кофе или коктейль.

За одним из столиков сидел мужчина в лыжном костюме, шерстяной шапочке и темных очках. Ни волос, ни глаз его никто видеть не мог, а в остальном он не отличался от общего потока отдыхающих.

Умар подсел к мужчине и попросил бармена принести две чашки кофе.

– Стоит ли так открыто встречаться, Умар?

– Это уже не имеет значения. Наш друг уехал.

– Один?

– Он довел дело до конца и уехал. Меня он отстранил локтем, как мальчишку в трамвае.

– А тебя предупреждали, что нужна подстраховка.

– Вы не понимаете, с кем имеете дело. Ваша подстраховка только все испортила бы. А так у меня есть еще один шанс. Я привык учиться на собственных ошибках. Мне нужно уезжать.

– Он назначил тебе встречу? Где? Зная направление, мы сможем его перехватить. Какая у него машина? Он в дороге не более двух часов. Мы его легко просчитаем.

– В этом ваша ошибка. О его машине я ничего не знаю. И вовсе не обязательно, что он поедет туда, где назначает встречу. Уверен, что он свяжется со мной из другого города. Только шума наделаете. Не устраивайте свалку на пустом месте. Я поеду один и буду выполнять его инструкции. Другого выхода я не вижу. Вы принесли мне вещи?

Мужчина кивнул на небольшую спортивную сумку, стоявшую возле пустого кресла.

– На стоянке вас ждет машина, синяя «Ауди-100». Ключи и документы в боковом кармане сумки.

– Хорошо. Я свяжусь с вами, как смогу. Машину вам придется мне поменять на что-нибудь более скромное. Меня устроит обычная «девятка» бежевого цвета с усиленной подвеской и хорошим инжекторным движком.

– Куда доставить машину?

– Об этом я сообщу позже.

Умар заметил, как в холл вошли три человека.

Он их узнал. К его удивлению, лица их были спокойными, скорее усталыми, чем встревоженными. Первым шел Эдуард Чайка с гордо поднятой головой, за ним следовала Вика Карамова. По ее виду было понятно, что женщина выбилась из сил. Она уже не сверкала своей яркой внешностью и самобытной красотой, а ее зеленые глаза потускнели. Замыкал шествие Григорий Чайка, волоча на себе две пары лыж – свои и любимой жены.

Минуя стол администратора, они прямиком направились к лестнице. Умар проводил их взглядом и тихо сказал:

– Семейный подряд сорвался. Придется переквалифицироваться в управдомы.

– О чем это ты?

– Об отработанном материале.

– Взять их под контроль?

– Ни в коем случае. Это мой путеводитель. Все мы выстроимся гуськом и пойдем друг за другом. Каждый будет считать, что он идет последним и уж за ним-то никто не следит, а, по сути, возникнет замкнутый круг, где каждый будет видеть только спину впереди идущего, не понимая, что ему в шею дышит догоняющий преследователь. Такова диалектика данного мероприятия. А выиграет тот, кто сумеет вырваться из замкнутой цепи и подняться на вершину, чтобы увидеть этот спектакль со стороны.

– Это должен сделать ты.

– Не всегда желаемое становится возможным. Мы еще не раздали карты и даже не знаем, сколько игроков сядут за стол. Илья сбросил глыбу с вершины, а к подножию упадет лавина. Наивно мы думаем, что игру можно завершить, не раздав карты.

Умар встал и взял сумку.

– Ждите сообщений, и прошу вас особо не напрягаться. Вы попали в мирный, тихий заповедник с ружьем на плече. Забудьте о нем. Здесь живут по правилам природы, где происходит естественный отбор, без отстрела. Надо соблюдать равновесие, и только Господь Бог знает, кто сильнейший, а кто слабый. Все мы сейчас у водопоя. Но когда вернемся в джунгли, тогда и покажем свои клыки.

Умар направился к выходу.

В тот момент, когда он покидал здание, трое искателей приключений входили в номер. Сбросив с себя одежду, они устроились на отдых. Эдуард и Григорий рухнули в кресла, стоявшие у окна, а Вика устроилась на диване, закинув ноги на спинку.

– Вы видели его машину у ворот? – спросил Гриша.

– Что толку! Приехал на этой машине убийца. Кирилла выследили, как щенка, и шлепнули, после того как чемодан приземлился. И следили за ним не один день, если убийца вернулся сюда, значит, он жил здесь. Кирилл пробыл в пансионате четыре дня и все эти дни находился под наблюдением. Я в этом не сомневаюсь! – высказал свое мнение седовласый.

– Нам надо уходить, – тихо сказала Вика. – Скоро здесь начнется настоящая облава. Труп в канаве – это мелочи. Страшнее другое. Самолет по непонятным причинам так и не взорвался. А значит, все свидетели остались живы.

– Почему ты решила, что он не взорвался? – спросил Чайка-младший.

– Потому что он сел в двух десятках километрах от точки нашего приземления. Мы шли по ущелью в течение двух часов. Тишина. Взрыв в ущелье слышен на сотню километров. А если учесть мощность заряда, то нас могла бы настичь взрывная волна.

– Возможно, при ударе о землю соскочил детонатор или остановились часы, – предположил Эдуард. – Машина сконструирована очень хитро, с учетом возможной тряски, и поэтому сама по себе бомба сдетонировать не могла. Скорее всего, сбой дали часы. Но они имеют двойной механизм, если остановились одни часы, то запустятся другие. Правда, они начнут отсчет заново. Вряд ли пассажирам удастся выбраться из самолета раньше, чем через два с половиной часа. И даже дело не в этом. Если члены экипажа очнутся раньше времени и откроют двери, то идти им некуда. Они будут сидеть в самолете и ждать помощи. А это процесс долгий. Думать о том, что кто-то из пассажиров или экипажа может быть свидетелем, наивно. Фоторобот – максимум, на что они способны. А это для нас не опасно. Если предположить, что нас выдадут Сергей или Леонид. – Чайка взглянул на часы. – То они умерли полтора часа назад. Капсулы растворились в желудке, и яд сработал. Тут нет никаких детонаторов. Вещь проверенная.

– Мы не можем здесь оставаться, – твердо сказала Вика. – Заберем нашу машину со стоянки и уедем.

– Нужно выяснить, с кем общался Кирилл, – заявил Григорий. – Мне на это понадобится два часа.

– Пока я не найду золота, я никуда не уеду! – рявкнул старший Чайка. – Вы с ума посходили со страха. Ящик стоит около пяти миллионов долларов. И вы хотите, чтобы я смирился с его потерей? Вот так просто взять и выкинуть дело всей жизни кошке под хвост? И вообще мне непонятно ваше спокойствие. Может быть, вы оба в этой афере замешаны и решили меня кинуть?

– Не переживай, Эдди, – спокойным тоном продолжала Вика. – Кинули всех. Но золото в этой дыре никто хранить не станет. Его увезли. Здесь мы ничего не высидим. Нужно взять на стоянке регистрационный журнал и перелистать номера машин, которые сегодня ее покинули. Таких не более десятка наберется, а потом уже заняться поисками. У нас пятьдесят тысяч зеленых на кармане. Гаишники стоят куда дешевле.