Текст книги "Кровавый круг"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

– Я тоже могу показать тебе письмо. Мы с тобой одна семья, а Эдди хочет оставаться единоличником. Если бы он был твоим настоящим отцом, все выглядело бы иначе. Но ты приемный. Тебя взяли из детдома не из любви к детям, а для дела. Рыжий всегда был хитрецом.

– Не называй его Рыжим. Он многое сделал для меня. Кем бы я был, если бы не он?

– А ты никто! Пустое место. Ни денег, ни дома. Одна жена, и та дура. Другая бы давно уже свалила. Я без куска хлеба не останусь.

– Но ты же не собираешься уходить?

Гриша приподнялся на локтях.

– Куда я денусь. Нас судьба свела. Своего мужа на съедение волкам я не оставлю.

– Но что-то тебя тревожит? Этот псих? Ты знаешь, кто он?

– Еще не знаю. Вижу только, что он хочет держать нас всех вместе. Глупец, не понимает, что поодиночке мы и так ничего не сделаем. Ну приведет он нас в тайгу, ну откопаем мы ящик с золотом. А дальше? Перережем друг другу глотки. И что? Представь себе на секунду, будто ты всех убил и остался один на один с золотом. И далеко ты его унесешь на своем горбу? Семьдесят килограммов. Столько, сколько ты сам весишь. А обо мне и говорить не приходится. Мне непонятна логика его мышления, а это меня пугает.

– Ты уверена, что он вернет нам золото?

– Иначе с места не сдвинулась бы. Ему металл не нужен, он нас затравить хочет.

– О чем ты?

– Ты спрашиваешь, что меня беспокоит? Я тебе отвечаю: в городе полковник Трифонов с командой. Помнишь такого?

Григорий скривил лицо.

– Но как? Как он мог выйти на наш след? Чушь собачья. Кто тебе это сказал?

– Я его видела своими глазами сегодня утром.

– И до сих пор молчала? Мы же на пороховой бочке сидим.

– Мы живем под чужими именами. Этого он знать не может. А впрочем…

На тумбочке зазвонил телефон. Григорий снял трубку.

– Кто вам нужен?

Низкий мужской голос сказал:

– Ваша жена, и очень срочно.

Не понимая, что происходит, в полной растерянности, Григорий протянул трубку Вике.

– Кто вам нужен? – повторила тот же вопрос Вика, прижимая трубку к уху.

– Меня зовут Умар. Меня нанял Мирон для вашей безопасности. Он сделал это вовремя. Слушайте меня внимательно. Все трое срочно выходите из своего номера и идите налево. В конце коридора служебный вход. Дверь открыта. Выходите на лестничную площадку и спуститесь вниз. Дверь выведет вас во двор отеля, у ворот стоит белый «жигуленок», за рулем буду я. Торопитесь. У вас не более пяти минут. Трифонов с бригадой уже выехал на задержание.

Вика отбросила трубку и вскочила с постели.

– Живо, уходим. Три минуты на сборы, буди отца!

Началась суета, беготня, приходилось одеваться на ходу. Эдуард Чайка, ничего не понимая, делал то же самое. Вика давала указания.

Оперативная машина подкатила к подъезду отеля и завизжала тормозами.

– Ткаченко, обойдешь здание слева, Ростовцев – справа, Куприянов – со мной, водитель – у входа. Оружие применять при крайней необходимости. За работу.

Команда выскочила из машины и рассыпалась в стороны.

Наблюдавший это из такси Астахов сказал:

– Эти ребята мне не нравятся. Они нам всю песню загубят. Неужто они их возьмут?

Он набрал телефонный номер.

– Привет, агент. В гостинице есть другие выходы?

– Есть, с другой стороны, служебный. Ресторан, прачечная и так далее.

– Встань там. С центрального входа менты подкатили. Если они будут срываться, то через главный вход не пойдут. Предупреди ребят, чтобы выстроили цепь по отходу.

– Проще простого. Тут одностороннее движение.

– О'кей. Всем внимание.

 18 часов 22 минуты

Вика схватилась за дверную ручку, но тут же застыла.

– Стоп! А деньги? Где деньги?

Эдуард бросился в свою комнату, распахнул шкаф, выдернул из него сумку и вернулся назад.

– Спокойно. Не шуметь.

Она открыла дверь и выглянула наружу.

– За мной. Гришка, запри номер.

Он запер, забрал ключ и нагнал их у служебного входа, где висела табличка «Посторонним вход воспрещен». Они вышли на площадку. Вика увидела торчавший в скважине ключ.

– Молодец, парень. Запри, Гриша.

Замок щелкнул в ту минуту, когда в коридоре появились Трифонов и Куприянов.

– Теперь вниз. Живо! – скомандовала Вика.

Они спустились по темной лестнице на первый этаж и выскочили на улицу. В номере остались все вещи и чемоданы, убегали налегке. В лицо подул прохладный ветерок, по коже пробежали мурашки. Эдуард вообще сбежал в тапочках, один из которых потерял по дороге. Мужчины следили за действиями женщины. Вика рвалась к воротам, она уже видела белый «жигуленок» и человека, сидевшего за рулем.

Все произошло неожиданно. Высокий, здоровенный парень появился с левой стороны и перекрыл собой ворота.

– Всем стоять на месте! Руки за голову!

Их разделяло метров семь-восемь. Ткаченко выдернул из кобуры пистолет и направил ствол вперед.

– Стоять!

Пришлось остановиться. Тяжело дыша, все трое подняли руки. Никто из них не имел оружия, и сопротивление казалось бесполезным.

То, что происходило дальше, могла понять только Вика. Дверца «Жигулей» открылась. Сначала появился глушитель, потом ствол, далее рука, и раздался тихий глухой хлопок.

Оперативник не видел, что делалось за его спиной. Пуля вонзилась ему под левое легкое и сбила с ног. Он выронил пистолет и рухнул на землю.

– Вперед! – крикнула Вика.

Она неслась с такой скоростью, что мужчины очнулись от шока только в тот момент, когда она схватилась за ручку передней дверцы машины. Никто ни о чем не думал, все действия подчинялись инстинктам. Им понадобилось не менее пятнадцати секунд, чтобы очутиться на заднем сиденье машины. Именно в этот момент появился еще один преследователь, бежавший с другой стороны здания. Он что-то кричал, размахивал пистолетом и наконец выстрелил в воздух. Машина набирала скорость. Он сделал еще один выстрел, но по цели стрелять не решился. На улице находились люди, начинался час пик.

Ростовцев уцепился за ручку стоявшего рядом «Москвича» с шашечками и рванул дверцу на себя. Запрыгнув в машину, он приказал:

– За белой «копейкой» живо! Милиция.

Такси рванулось вперед.

Сидевший за рулем выпускник университета и без лишних приказов должен был ехать за машиной, куда сели те трое, которых они выслеживали целый день. Но он не собирался их преследовать до конца, а провести лишь три квартала и сдать сменщику, ждавшему его в своей машине с включенным двигателем. Милиция не входила в их планы, и он помнил, что Вадим ставил задачу опередить оперативников. О каких зачетах и экзаменах можно говорить, если он будет вредить операции, к которой готовились целый день! Но оперативник сидел рядом и неподчинение властям значило пособничество преступникам.

Говорят, что студенты – самый сообразительный народ. Молоды, энергичны и имеют возможность ежедневно заниматься мозговым тренингом.

Когда Сашка выскочил из-за угла и сел на хвост беглецам, водитель такси на полном ходу выжал сцепление и врубил заднюю скорость. Раздался дикий скрежет, машина застыла на месте, из коробки передач повалил дым.

– Ты чего, парень? – заорал Ростовцев.

– Я пятый день за рулем, а вы мне гонки устроили.

Ростовцев выругался, выскочил из машины и попытался остановить другую. Но момент был упущен.

Умар вел машину спокойно. «Хвост» отстал, он внимательно следил за автомобильным потоком в зеркало заднего обзора, но ничего подозрительного не замечал. Как только какая-то машина вызывала у него подозрение, оно рассеивалось после того, как автомобиль сворачивал в сторону.

Пассажиры Умара вели себя тихо. Сидели молча. Каждый из них думал о своем. Слишком вольготно им жилось. Кажется, времена меняются.

 18 часов 30 минут

Возле ворот собралась толпа, подъехавшие патрульные машины перегородили улицу, милиция оттеснила любопытных в сторону. Вой сирены оповестил о прибытии «скорой помощи».

Трифонов сидел на корточках, поддерживая голову Ткаченко, виновато смотрел ему в глаза.

– Потерпи, Николай. Вот и врачи приехали. Держись.

– Их кто-то ждал… – хрипел раненый. – Это не они стреляли… Они подняли руки, а тут…

– Да черт с ними, Коля. Куда они денутся? Поймаем. Ты побереги силы. Они тебе пригодятся.

Подошли санитары с носилками и врач. Трифонов посторонился. Куприянов стоял рядом. Полковник глянул на него и проворчал:

– Не говори гоп…

– Мишка за ними погнался. Очевидцы говорят: он тут же уехал, следом. На такси.

Носилки понесли к машине.

К Трифонову подошел милиционер с погонами полковника.

– Извините, Александр Иванович. Недооценили мы серьезность вашей командировки. Я лично виноват, готов нести ответственность…

– Бросьте, полковник. Хотите ответственности – извольте. Задержите преступников. Не можете, так я их сам найду. Но вы сделайте так, чтобы мышь не смогла выскочить из города, вот тогда я их найду. А у вас здесь проходной двор.

– Я уже отдал приказ. Нам нужны приметы и фоторобот.

– А вы покопайтесь на своем столе. Все это вы получили от меня в день приезда.

– Виноват. Не придал значения.

Трифонов хлопнул по плечу Куприянова.

– Пойдем, Семен, шахматные задачки решать. Вряд ли мы сегодня выспимся.

 19 часов 50 минут

Машины собрались на той же площадке. Ждали последнюю.

– А вот и Борька едет.

Желтый «москвичонок» затормозил возле группы ребят. Шофер хлопнул дверцей и присоединился к компании.

– В общем, так. Доехали они до Третьей пристани на Вельской. Кузнецовский затон. Я позвонил Ритке Карповой, у ее сестры есть машина. Ритка приехала с сестрой и двумя подружками с химфака. Они взяли объект под наблюдение. Трое клиентов и неизвестный скрылись на барже № 312. Посудина не на ходу, ненаметанным глазом видно. По воде не уйдет. А пристань под присмотром. Девчонки до часу ночи будут дежурить, потом их надо сменить.

– Отличная работа, мужики. Выходит, мы хитрее всех оказались: и клиентов не упустили, и ментов обошли.

– Ты лучше, Вадим, карты раскрой. Работенка-то опасной становится. Видели мы, как твои безобидные свидетели оперов мочат средь бела дня.

– А я вас предупреждал. Таких голыми руками не возьмешь. От признания этих ублюдков жизни сотен людей зависят и честь журналистики. А каждый второй из вас после получения диплома в нашу когорту вступит. Ладно. Сделаем так. Везите меня в свою общагу и заваривайте крепкий чай. Время у нас есть, кое-что вам расскажу, ну, а в двенадцать кто-нибудь из вас поедет со мной на главный пост девчонок менять.

– А это если нам твои откровения понравятся! – сказал Петруха – тот самый, что отыскал клиентов в «Октябрьской».

Ребята разбрелись по машинам. И вновь площадь опустела. Город погружался в темноту.

 21 час 10 минут

Сидя на стуле посреди номера гостиницы, Трифонов ворчал себе под нос что-то непонятное. Куприянов тем временем проводил тщательный обыск.

На столе перед Трифоновым лежало три паспорта.

– Мы похожи на голодных псов, не кормленных две недели и получивших кусок мяса. Вот мы и сорвались с цепи. Одним махом все испортили. Мало того что мы своего парня под пулю подставили, но и преступников упустили. Забыли, с кем дело имеем, чего бы они стоили – накрой мы их в теплой постели.

– Мы тут ни при чем, Александр Ваныч. Их предупредили. Уходили они в спешке. Как говорится, на босу ногу. Все вещи бросили. Если предположить, что Сироткин – их ангел-хранитель, то он их и увел.

Трифонов искоса посмотрел на капитана.

– Это не Сироткин. Во-первых, он не подпустит Чаек к себе на расстояние выстрела. Не считай его наивным простофилей. Во-вторых, Сироткин не станет стрелять в человека. В машине их ждал кто-то другой, и мы о нем ничего не знаем. Правда, мы теперь вообще ничего не знаем. Местные стражи порядка не способны перекрыть город, и помощи нам ждать не от кого.

– Если такая команда дана, то на выезде начали проверку документов. А беглецы оставили паспорта здесь. Без документов, одежды они тут же привлекут к себе внимание.

Трифонов с тоской глянул на своего помощника, выгребавшего обувь из-под дивана.

– В том-то все и дело, что они без документов и одежды. Кто же в таком виде полезет на рожон? А теперь и подавно. Мы их спугнули. Мы открылись и лишили себя преимущества. Разве они сунутся после сегодняшнего фейерверка в гостиницу? Нет. Мы могли их взять только сейчас, а мы и этого не сумели. Ищи ветра в поле.

Куприянов сложил на стол то, что ему удалось найти.

– В костюме Рыжего лежал бумажник, немного денег, записная книжка с телефонами и какими-то пометками. Сумочки Вики я не нашел, значит, она прихватила ее с собой. А Григорий, пожалуй, единственный из всех, кто успел одеться. Экспертов вызывать нет смысла. Их отпечатки у нас есть. В плаще у Вики валялась бумажка с местным телефоном. Позвонить?

– Позвони.

Куприянов набрал номер, а Трифонов листал записную книжку Чайки-старшего.

– Не берут трубки.

– Позвони в управление, пусть установят адрес. Других зацепок у нас нет. А записная книжка нам ничего не даст. Тут все записи зашифрованы. Осторожничал парень. Никому не доверял.

В номер вошел лейтенант Ростовцев.

– Ну что, Миша?

– Кольку повезли на операционный стол. Врач говорит, что жизненно важные органы не задеты. Два ребра сломано, кишечник поврежден, но позвоночник цел. Можно сказать, повезло.

– Вот что, Миша. Пока у тебя глаз не притупился, осмотри-ка еще раз все три комнаты. Судя по записной книжке Чайки-старшего, они не доверяли друг другу. А если так, то, живя под одной крышей, наверняка устраивали тайники друг от друга.

Куприянов дозвонился в управление, долго ждал и наконец получил адрес по найденному у Вики телефону.

– Если там никого нет, Алексан Ваныч, нам понадобится ордер на обыск.

– А что делать, Семен, у нас нет другой работы. Начинаем все с нуля.

 22 часа 40 минут

Кое-какое тепло еще сохранилось в крошечном кубрике на старой проржавевшей барже. Тут все и сидели. Грязные стены, койки в два яруса без постельного белья, крошечный столик, уставленный пустыми пивными бутылками и банками из-под консервов, и все это освещалось засиженной мухами керосиновой лампой.

– Ну что ты скажешь об этом истукане? – глядя на Вику, спросил Эдуард. – С нами он не желает разговаривать.

– И правильно делает. Его нанимала я, – ответила Вика, ежась в накинутом на плечи пиджаке мужа. – Его зовут Умар. Он мой телохранитель. И, как видите, отлично знает свою работу. Если бы не он, то сейчас не ты, Эдди, задавал бы глупые вопросы, а сам бы отвечал, сидя перед столом Трифонова. Рано мы расслабились. Устроили гонки, не думая о том, что наши персоны тоже кого-то могут интересовать. Мы оставили за собой огромный шлейф кровавого цвета и решили, что нам сойдет это с рук.

– Твоему телохранителю и об этом знать необходимо? – щуря глаза, спросил Григорий.

– Полезно. – Вика перевела взгляд на стоявшего у порога Умара. – Что скажешь, боец? Как дальше жить будем? Гнить вместе с этой посудиной или у тебя есть другие идеи?

Слабо освещенное лицо Умара оставалось неподвижным, словно его слепили из воска, шевелились только губы.

– Здесь на пирсе стоит буксир. Он на ходу. Как только рассветет, перейдем туда и отчалим. Уйти можно будет только по реке. Маршрут я изучил, лоцию знаю.

– Наверняка все пути отхода уже отрезали, – возмутился Григорий. – А ты предлагаешь ждать до утра, чтобы дать возможность ментам последние дыры заткнуть.

– Ночью уходить опасно. Нет движения на реке, и мы можем напороться на мель. Тут много островов и отмелей. Идти вслепую рискованно. Лишимся последней возможности.

– Надо же, а он и разговаривать умеет! – огрызнулся Чайка-старший.

– И еще стрелять, – отрезала Вика. – Слишком рано в штаны наложили, паникеры. Куда бежать собрались? Направление знаете или так, по свету погулять захотелось?

Вика вновь обратилась к своему телохранителю:

– Вот что, Умар. Пока ночь не наступила, можно еще разгуливать по городу, не привлекая к себе внимания. Машина у тебя есть, так что покрутись по округе, пока мы здесь будем крыс на ужин вылавливать.

– Где же мне крутиться?

– Сегодня мы должны были получить записку в «Октябрьской». Тот, кто ее нам перешлет, в номер не зайдет. Он обычно оставляет свои послания у портье. Сумеешь?

– Я знаю всех администраторов. У меня с ними хорошие отношения, когда я открываю перед их глазами свой бумажник.

Вика взяла свою сумочку, достала из нее пачку денег, выдернула стопку и протянула Умару.

– Потом посчитаешь, сколько здесь получилось. Думаю, около тысячи зеленых. Это тебе на мелкие расходы и на поддержание дружбы с обслуживающим персоналом. Я уверена, что записку принесут сегодня. Наш благодетель и путеводная звезда наверняка после сегодняшней заварухи потерял нас из виду. А мы без него – как без компаса в океане.

– Я все понял.

– С Богом. Мы ждем тебя.

Умар вышел из каюты, и его тяжелые шаги послышались на железных ступенях трюмного трапа.

– Ты доверяешь этой обезьяне? – спросил Эдуард.

– Больше, чем тебе. Он нам жизнь спас, а ты только и думаешь, как его погубить. Учти, Эдди, один ты не выплывешь. Можешь досматривать свои сны, которые тебе оборвали в гостинице, а мы с мужем подышим свежим воздухом и повоем на луну.

– Только не забывайте, что и вам без меня не выплыть. Я часть кроссворда.

– Твоя собственная мнительность тебя погубит. Вика взяла за руку Григория и повела за собой на

палубу.

По реке скользил холодный ветер. Посудина покачивалась из стороны в сторону. Причал тянулся вдоль берега на несколько сотен метров, где бок о бок стояли суда и грубо толкали друг друга, хлопая бортами, увешанными автомобильными покрышками, будто боялись, что сосед их вытеснит с законного места.

Высокая гранитная стена скрывала набережную от обозрения, зато любой мог подойти к каменному парапету с улицы и наблюдать за молчаливыми, погруженными в сон судами.

– Когда ты его наняла? – спросил Григорий, обнимая жену за плечи.

– Сегодня. И, как видишь, сделала это вовремя.

– Я всегда знал, что моя жена – самая умная женщина в мире.

– Ты не забыл свое письмо?

– Слава Богу, что я успел надеть брюки.

– Могу я взглянуть на него?

Он настороженно посмотрел Вике в глаза. Она усмехнулась.

– И ты тоже? – Вика запустила руку под блузку и достала конверт. – Можешь прочитать. У меня от тебя секретов нет.

Они обменялись записками и всматривались в текст, освещенный лунным светом.

– В данной ситуации эти записки сохранять небезопасно. Мы должны их уничтожить, – предложила Вика.

– Ты права.

Он достал зажигалку и сжег послания, бросив догоравшие уголки в воду.

– На этом все не кончится. Он не написал тебе, где лежит пятигранный ключ от колодца. Уверена, этот ублюдок настроит еще десяток стен у нас под носом. Но мы не знаем главного.

– Точки на карте?! – скорее ответил, чем спросил Григорий.

– Именно. Эдди опасен. Он единственный из нас, кто носит оружие. От него можно ждать чего угодно. Наверняка у него имеется хитроумный план. Ведь только он знает, что делать с таким количеством золота.

– Я тоже знаю, – спокойно сказал Чайка.

Викины глаза стали еще больше, и она повернула голову к мужу. Ветер трепал ее шикарные волосы, а лунный свет скрадывал мелкие морщинки и делал кожу лица бархатисто-чистой и гладкой. Гриша не просто любил свою жену, а был в нее влюблен, как в ту первую секунду, когда увидел будущую спутницу впервые. Она споткнулась, сломала каблук и рассыпала апельсины. Этого мига он не забудет никогда.

– И что же делать с этой неподъемной грудой металла?

– Продать моему конкуренту. Потери составят процентов двадцать, не больше. Но иного пути у нас нет. А у тебя есть другие идеи?

– У меня есть законный муж, которому я принадлежу. Как он решит, так и будет. Одной мне ничего не нужно.

Он улыбнулся и еще крепче сжал плечи любимой женщины.

 23 часа 35 минут

После того как Умар позвонил Сироткину на мобильный телефон, прошло больше получаса, но Илья не появлялся.

Умар сидел в машине, и у него болела шея от бесконечного ерзанья и оглядывания по сторонам. Наконец он увидел, как из-за угла появилась высокая худая фигура в длинном темном плаще.

Илья подошел к машине и сел на переднее сиденье.

– Докладывай, – коротко буркнул Сироткин и уставился в ветровое стекло.

– Они доставлены на баржу. Все целы. Послали меня в гостиницу за запиской.

– Допустим, ты принесешь им записку. Но я бы на их месте перестал тебе доверять. Отель оцеплен, идет расследование. Ни один псих туда не понесет записку, а если таковая и попадет к портье, он сдаст ее следователю. Записка должна иметь адрес. Если она предназначена бежавшим преступникам, значит, ее необходимо передать кому следует, но при чем здесь ты? Никто. Посторонний.

– Я выдаю себя за местного частного детектива и хорошо знаю всех дежурных. Вика дала мне пачку денег на подкуп.

– Уже лучше. Сделаешь так. Скажешь, что записку портье прочитал сам перед тем, как отдать следователю. За сто долларов он рассказал тебе ее содержание. Там говорилось о Новосибирске и главпочтамте…

– Отпадает. В спешке они оставили паспорта в номере. Теперь они бомжи. Без роду и без племени.

– Тем лучше. Новосибирск. Трамвайный маршрут номер девять. Пусть катаются по городу, их найдут. Это им облегчит задачу. А в городе не хватит оперативников, чтобы забить каждый трамвай своими агентами.

– В таких случаях вагоновожатый снабжается фотороботом.

– Об этом знаешь ты, а не они. Для подстраховки пусть садятся в трамвай в час пик, когда в транспорте толчея. Сделай так, чтобы на работу Вика выходила в твоем сопровождении. Они согласятся с твоими доводами. На конечной остановке брось записку под столб с указателем маршрута. Найди клочок бумаги голубого цвета, чтобы я не поднимал весь мусор с земли. На листе напишешь бортовой номер трамвая, но на него не садись. Сядешь на следующий. Когда я найду твою записку, я буду знать номер трамвая, проеду на машине по линии, обгоню его на пару остановок и буду вас поджидать. Задача ясна?

– Ты гений, Илья. Но зачем тебе самому светиться?

– В трамвай сядет другой. Информация для них будет в газете. Так что не выгляди идиотом, а реагируй правильно. Ты должен сверкать в их глазах как новенький гривенник. А теперь скажи мне: зачем ты убил оперативника? – без перехода спросил Илья.

Умар покачал головой.

– Обижаешь, начальник. Я стрелок от Бога. У меня не было выбора, и я вынужден был сбить парня с ног. Впредь ему наука. В следующий раз умнее будет. Пара ребер и мягкие ткани быстро заживут. Организм молодой, крепкий…

Не прощаясь, Илья покинул машину и растворился в темноте.

 23 часа 45 минут

Улицы опустели. Вадим Астахов приехал с напарником раньше положенного. Он хотел обследовать местность. Машина с девчонками стояла в общей цепочке легкового транспорта, оставленного на ночь у обочины.

Они припарковались рядом. Астахов вышел и пересел в машину к девчонкам. Подружки не скучали, они пили пиво из банок и мыли косточки очередной жертве.

– Если вы не звоните, значит, здесь все тихо. Я прав, красавицы?

– Они на барже № 312. Мертвая посудина, с нее не уйдут. А их ангел-хранитель смылся, – защебетала кокетливая девчушка, сидевшая за рулем. – Всем там тесновато. Возможно, он вернется утром. Привезет им жрачку и одежду. Жалкий у них вид.

– Очевидно, этот тип поехал готовить для них достойное убежище, – проворковала ее подружка.

– Или готовить отход из города. Вряд ли они рискнут здесь оставаться после такого шухера, – предположила третья девушка.

– Гадать не будем, – заключил Вадим. – Нам бы не упустить их. Ладно, девчушки, вы можете ехать, а я пойду гляну, что там за корыто стоит на воде.

– Лучше не ходи.

– Я воробей стреляный, меня не засекут.

– Ладно. Но мы тебя дождемся. Все равно спешить некуда. В общаге сегодня идет гульба, а здесь тихо.

– Как знаете.

Астахов пересек пустынную набережную и подошел к гранитной балюстраде. Слабый свет луны превратил воды Белой в черную широкую ленту. О причал бились пенистые волны и расшибали себе лоб, превращаясь в брызги. Череда ветхих суденышек покачивалась, словно невыспавшиеся студенты на лекциях, клевавшие носом то вниз, то вверх.

Одна-единственная баржа излучала слабый свет из круглого иллюминатора, будто золотая монета, брошенная в темноту.

Он не был бы репортером, если бы вернулся к своему наблюдательному пункту. Тут человек ничего с собой поделать не мог. Не в силах сдерживать свой порыв, Вадим спустился по крутым ступеням к пирсу, прошел вдоль причала и достиг нужной точки. Осмотревшись по сторонам, перешел по трапу на борт баржи. Тишина. Шаг за шагом Астахов подбирался к заветной цели – светившемуся золотому кругляшку.

Пригнувшись, он поднырнул под иллюминатор и прислушался. Дырявые стены хорошо пропускали звук. Он услышал голоса.

– И предупреждаю тебя, Виктория, только я один знаю точку на карте, – рычал хрипловатый бас. – Мало того, только я знаю, как открыть ангар. И не думайте, что ворота сами перед вами раскроются. Так что выброси дурь из башки. Твой холоп с нами не пойдет. Как только мы выберемся из этой дыры, чтобы духу его в округе не было. И учти – я сумею это проверить.

– Кажется, твой папочка, Гриша, остался очень недоволен тем, что спасли его шкуру.

Женский голос звучал твердо, но в нем слышалась нескрываемая усмешка.

– Когда вы прекратите лаяться, черт бы вас подрал! Вы сидите по горло в дерьме и продолжаете грызть друг другу глотки. Успеете еще, когда золото вернете назад. Если это случится!

Слово «золото» обескуражило Астахова. Не ослышался ли он? О каком золоте шла речь? На секунду он поймал себя на элементарной мысли. Они гоняются за террористами, им нужны свидетели, но ни разу не подумали о том, куда эти бандиты бегут. Почему они никого не боятся, а живут в свое удовольствие, останавливаясь в открытую в российских городах? Нет, они ни от кого не убегают. В каждой точке задерживаются на несколько дней и, не торопясь, переезжают в следующую. Какова их цель? Они ведут себя так, словно не имеют к угону самолета ни малейшего отношения. А может быть, Горохов, Сергей, Рудик все напутали и взяли не тот след?

– Не замерз?

Вадим вздрогнул и оглянулся. Он стоял спиной к трапу и не видел, как появился этот человек. Верзила находился в трех шагах от него.

– Да ты чего, мужик? Я так. По соседству почкуюсь… Сигарету решил стрельнуть. Вижу, огонек горит.

– Сигарету? Нет проблем. Иди сюда.

На соседнюю баржу ему не перепрыгнуть, это он уже понял. Попадет между бортами, и его раздавит, как лягушонка. Идти к носу и прыгать в ледяную воду тоже не выход.

Астахов выпрямился и пошел на таран. Разбежаться ему не удалось. Он ткнул головой в грудь громилу что было сил, и тот отшатнулся. Вадим пулей пролетел к трапу, пробежал по пружинистой доске, соскочил на пирс и рванул к лестнице.

На этот раз Умар промахнулся. Слишком темно, и слишком быстро неслась мишень. Нет, совсем промахнуться он не мог. Такого не случалось. Он не мог сохранить парню жизнь, и пуля, перебив позвоночник, застряла в грудной клетке. Вадим споткнулся о собственную ногу, упал, перевернулся несколько раз и затих.

Голова и руки его свисали с причала, а волны шлепали по загривку, заливая застывшие синие глаза.

С набережной послышался женский визг.

Умар перевел взгляд вверх – над парапетом возвышались пять человеческих голов: четыре женские и одна мужская.

На палубу выскочили Вика и Григорий.

– Что здесь? Облава?

– Быстро за мной! – крикнул Умар.

– Стой! – скомандовала Вика. – Деньги внизу у Эдди.

Девчонки продолжали визжать.

– Заткнитесь! Молчать, дуры! – крикнул Борис. – Тихо.

Он сунул руку в карман и достал сотовый телефон. Пока он набирал номер, одна из девчонок комментировала:

– Смотрите. Они бегут вдоль причала. Но там нет выхода.

Борис и остальные побежали по набережной, не упуская их из виду.

– Они садятся на буксир. Номер 13-14. Смотри! Он завелся! Работает, гад. Отчаливают… Поворачивают направо… Уходят!

– Заткнись! – гаркнул Борис и начал сам кричать в телефонную трубку: – Петруха! Слушай и не перебивай. Беглецы уходят. Вадима убили. Идут вверх по течению на буксире. Кроме них, на воде никого нет. Поднимай всю общагу на ноги. Цепью перегородите улицу, хватайте все автобусы – и к нам. Мы будем преследовать их на машине. Идите на опережение. Часть на правый берег, остальные на левобережье. Через Кооперативные поляны по Школьной улице к Чижевскому яру. Они могут высадиться только там. На нашем берегу не рискнут. Не подпускайте их к берегу. Возьмите фонари. Вам надо успеть до того, как они дойдут до острова, иначе мы потеряем их из виду. Все! Вперед!

Борис бросился к своей машине, девчонки к своей. Они сорвались с места и поехали вдоль набережной. Буксир пыхтел изо всех сил, но скорость его равнялась бегу испуганной кошки. Парень нажал на клаксон и не отпускал его, девчонки сделали то же самое. Ночной город начал пробуждаться.

 00 часов 20 минут

Сотни студентов выскочили на улицу и перекрыли дорогу. Останавливался весь транспорт, забивался людьми, и водители были вынуждены подчиняться приказам возбужденной молодежи. Все машины шли к реке. Набережная с обеих сторон заполнялась демонстрантами. Машины гудели. Студенты ломали деревья и зажигали факелы. Черная река вновь стала Белой. И только одинокий буксир, как затравленный зверь, шел по середине водной глади, чихая и кашляя от натуги.

Дежурный по городу получал сообщения за сообщением. Невиданный дебош студентов. Вся милиция была поднята в ружье. Заревели сирены, замигали красные и синие маяки на крышах патрульных машин. К крохотной песчинке, с трудом двигавшейся по реке, как к пчеломатке, слеталось все живое, что могло передвигаться, не исключая любопытных и страдающих бессонницей.

Трифонов, Куприянов и Ростовцев не стали исключением.

Шествие продолжалось, и уже никакая сила не способна была остановить могучий поток.

– Нас разорвут на куски! – кричал Григорий, озираясь по сторонам. – Нам крышка!

Эдуард сидел на полу, заткнув уши ладонями, его лицо заливал обильный пот. Вика стояла, не двигаясь, сжав челюсти и вцепившись в рукав Умара, стоявшего за штурвалом.

Пожалуй, он – единственный, кто держал себя в руках и не выплескивал эмоций. Он смотрел вперед, не отвлекаясь на яркое зрелище по обоим берегам реки.

– Говори что-нибудь, – процедила Вика. – Говори, но только не молчи, иначе у меня будет разрыв сердца.

– Спокойно, хозяйка, спокойно. Если они захотят нас взять, им придется выйти на реку. Собаки в клетке пугают, но не кусаются. А на воду они сойдут только с девятнадцатой пристани. А это далеко. Мы успеем подойти к мосту.

– Мост? – Вика вздрогнула.

– Это не тот мост, с которого можно прыгать. Прыгать будем мы, когда войдем в тень под мостом.

– В воду? Ты рехнулся? Кто из нее вынырнет?

– Тот, кто жить захочет. Другого выхода нет.

– Нас выловят и раскромсают на части.

– Пока мы доберемся до берега, толпа пройдет вперед. Набережная опустеет.