Текст книги "Кровавый круг"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Узнав о том, что Катя пробирается в Невинномысск, лесник вызвался проводить заблудших овечек. Шесть километров через заповедную рощу и шоссе. А там и рукой подать. Любой рейсовый автобус за двадцать минут довезет до города.

– Надо идти по направлению к солнцу, и не ошибетесь. Оно клонится к закату, на запад. Аккурат к шоссе и выведет, – рассуждал лесничий. – Часа полтора пути. Почва в лесу подсохла, травка пробивается. Вишь, какая погодка стоит. К апрелю деревья листвой покроются. Зверье в лесу проснулось. Кого только не встретишь! Угодья у нас богатые. В августе сезон откроем, так что ждем тебя, Катюша, с мужем на охоту. Ты ведь у нас стрелок знатный.

У Кати ком подкатился к горлу, и она попыталась улыбнуться, в то время как ее душили слезы.

Добродушный мужик, здоровый, краснощекий, с голубыми глазами, обо всем говорил открыто, весело, с улыбкой. Скворцов завидовал ему. Ходит себе с ружьишком по лесам и забот не знает. Все ему в радость. А тут живешь как на пороховой бочке, только потому что кому-то не нравится правда, которую ты не желаешь скрывать от народа.

Скворцов ошибался. Неприятности и в лесу встречаются. То ли судьба их преследует с коварными замыслами, то ли роковые стечения обстоятельств посеяны по всему пути, избранному ими.

Картина, которую они увидели на поляне, выглядела нелицеприятной. Трое крепких мужиков разожгли костер и жарили шашлыки, двое отдыхали с карабинами за спиной, а третий копал яму, возле которой валялся крупный кабан. Чуть в стороне, на бугорке, лежали шесть полосатых поросят и тут же заготовленные рюкзаки под добычу.

Лицо у лесника переменилось до неузнаваемости. В нем появились злость, обида и нетерпимость. Глаза его потемнели. Он вскинул двустволку и крикнул:

– Оружие на землю, всем встать и руки за голову.

Наступила томительная пауза. Браконьеры переглянулись.

– Эй, ребята, вы что, от голода такие сердитые? Садитесь к костру, свежей поросятинки откушайте, под первачок хорошо пойдет!

Никто из троих и не думал выполнять требования лесника. Здоровые мужики в военной камуфляжной форме, без погон, чувствовали себя уверенно и спокойно.

– Вы оставите оружие на земле и повернетесь ко мне спиной, – резко сказал лесник. – Шутки шутить в суде будете.

Катя молчала. Скворцов не решился останавливать напор лесника, да и вряд ли ему это удалось бы. Слишком решительный вид был у их проводника.

– А ты дурак, мужик. Ну что ты супротив нас? Мы сами тебя посадим лет на десять за угрозу оружием. Не понял, с кем дело имеешь, или прикажешь погоны надеть? В штаны наложишь.

– Закон один на всех.

– Мы сами – закон! Как скажем, так и будет.

– В суде разберемся. У меня свидетели. А эта женщина следит за исполнением законов.

Охотники вновь переглянулись.

– Никак сама сударыня Китаева к нам в гости пожаловала? Вот удача! На ловца и зверь бежит. Ну и улов у нас сегодня, ребята! Кабанина – вещь хорошая, а мадам Китаева – и вовсе подарок!

Скворцов скривил физиономию. Черт дернул этого олуха за язык. Дуриком залетели. Столько трудов – и все напрасно.

– И зачем же я вам понадобилась? – спросила Катя строгим тоном.

В ее глазах и намека на испуг не читалось.

– А это тебе полковник Железное расскажет. Знаешь такого? Он с ног сбился в поисках твоей душеньки. Подарочек хочет Ершову преподнести. Тому живоглоту твоего муженька мало показалось.

Лесничий не выдержал и выстрелил. Раскаленные угли из костра полетели в стороны. Роковой поступок, глупый, необдуманный.

– Не стреляй, Прохор! – крикнула Катя.

Мужчины бросились в разные стороны и покатились по земле, сбрасывая с себя винтовки.

Прохор сделал второй выстрел, и пуля перебила ручку лопаты у того вояки, что копал кабану могилу. Он оказался в самом выгодном положении и, пригнувшись, скрылся в яме.

Пока Прохор перезаряжал ружье, грянул ответный выстрел. Катя бросилась на растерянного журналиста, сбила его с ног и повалила на землю.

– Лежи и не шевелись!

Прозвучало еще два выстрела. Одна из трех пуль пробила грудь Прохора и выдрала клок куртки из спины.

Прохор пошатнулся, но устоял. Он затолкал последний патрон в ствол, поставил его на место, но на выстрел сил не хватило. Лесник грохнулся на землю, как подкошенное дерево.

Охотники встали на ноги и, держа винтовки наготове, направились в сторону жертвы. В эту минуту Катя забыла о своей ране, о боли в плече, обо всем на свете. Она перекатилась к Прохору, подхватила ружье с земли и, не останавливая движения, произвела залп. Один из браконьеров выронил винтовку, схватился руками за лицо и плашмя упал на спину. Его напарник дважды нажал на спусковой крючок и прильнул к земле. Пули просвистели над Катиной головой и срезали ветви деревьев.

– Брось ружье, дура!

Катя выстрелила по вырытой куче земли, чем заставила лечь на дно ямы третьего мужика, который попытался высунуться.

Женщина откатилась и сорвала патронаж с пояса Прохора. Несмотря на свою ловкость, ей не удалось перезарядить ружье. Браконьер стоял уже над ней, направляя ствол в ее грудь.

– Не трепыхайся, детка! Будь ты обычной бабой, кишки наружу бы выпустил. Но ты слишком дорого стоишь. А теперь еще дороже. Убийство на тебе.

Скворцов никогда не участвовал в драках, он не считал себя трусом, но так жизнь сложилась. В этих делах он ничего не смыслил. Тут сработал инстинкт. Он вскочил на ноги и, размахнувшись, как дискометатель, треснул своей тяжелой сумкой обидчика по голове. Тот, стоя к Скворцову боком, даже среагировать не успел. Катя успела заметить маневр репортера и, когда сумка на длинном ремне находилась в полете, ударила ногой по карабину. Ствол ушел в сторону, и сделанный во время удара выстрел не достиг цели. Пуля ушла в землю. Мужик, получивший крепкий шлепок по затылку, дернулся вперед, перелетел через лежавшую женщину и уткнулся носом в землю. Катя схватила ружье с земли и вставила патроны в стволы. Но силы оказались неравными. Существовал третий, который не намеревался отлеживаться на дне могилы. Он высунул свой нос в тот момент, когда его дружок распахивал сопаткой пожухлую прошлогоднюю траву. Улучив удобный момент, он вылез из могилы и схватил свой карабин.

Катя заметила его слишком поздно. Она и крикнуть не успела. Скворцов был сбит с ног первым же выстрелом, второй сделала отважная женщина. Она не промахнулась, браконьер вновь свалился в могилу, из которой ему уже не выбраться. Как знал, старался.

Катя вскочила на ноги и обернулась. Ее соперник поднимался на колени, тряся головой, будто избавлялся от назойливой мухи. Катя взяла ружье за ствол и со всего маху врезала прикладом по тому месту, где уже отпечаталась репортерская сумка, набитая тяжелой фотоаппаратурой.

Он взмахнул руками, как крыльями птица, и вновь погрузился носом в землю. Теперь уже надолго.

Катя откинула ружье и склонилась над Скворцовым.

– Денис? Ты жив? Ответь мне.

Скворцов открыл глаза.

– Недолго дрыгалась старушка в злодея опытных руках.

– Жив, да? Крепись, парень. Я тебя вытащу. Тут совсем ерунда осталась, и мы выберемся на дорогу.

Он улыбнулся, будто услышал смешной анекдот.

– Сумку, сумку. Там…

Договорить он не смог и потерял сознание.

– Господи! – заскулила Катя. – Мальчишку-то за что? Он тут при чем? Совсем еще ребенок. Сволочи!

Она взяла его под руки, взглянула на небо, пытаясь отыскать солнце, и потащила через поляну в рощу.

У Кати отнималась левая рука, в плече появилась дергающаяся боль, словно ее вызывал стук колотящегося сердца. Она стиснула зубы и шла, шла, шла.

На некоторое время Денис приходил в себя, тогда Катя останавливалась и делала передышку. Он просил пить, но о воде они не подумали. Катя расстегнула его сумку, достала объектив, выложила его из пластмассового футляра, который примотала к березе, и перочинным ножом сделала спираль, срезав кору. В стакан начал стекать по каплям сок.

Какое она преодолела расстояние, никто не знал, но солнце уже коснулось макушек деревьев. Когда оно скроется, Катя потеряет ориентир. Денису нужна помощь. На отдых не оставалось времени.

Где-то хрустнула ветка. Женщина всмотрелась в деревья. Вот он, еще один ее просчет. Браконьер очнулся и пошел следом. Либо он слишком быстро пришел в себя, либо она слишком медленно передвигалась. Катя зажала в зубах рукоятку ножа, вцепилась руками в дерево и, превозмогая нестерпимую боль, как рысь, вскарабкалась на нижнюю ветку. Ее разделяло с землей не менее трех метров. Стоило охотнику поднять голову вверх, как он ее заметит. Отличная мишень. Не вспорхнешь и не улетишь. Но уйти она не могла.

Охотник держал карабин в руках, готовый выстрелить в любую минуту. Может быть, он и заметил бы замершую в ожидании противницу, но его взор приковал лежавший под деревом парень. Он подошел ближе, осмотрелся, разглядывая кустарник, сделал еще несколько шагов и остановился под деревом в двух метрах от Дениса.

На раздумья не оставалось времени. Катя сжала в руке нож и прыгнула. Произошло то, что принято называть «снег на голову». Трех метров хватило для разгона. Катя буквально вмяла преследователя в землю. Тот выронил карабин и свалился. Женщина оказалась сверху. Дикий вопль сотряс макушки деревьев. Катя вскрикнула от боли, но не от кровожадности, как подумал он.

Однако злости и отчаяния в ней хватало. Все чувства смешались в один комок. Катя с яростью вонзила нож в ногу охотника. Она нанесла ему три удара. Два в правую ногу и один в левую. Уперев руки в его грудь, она оттолкнулась и отскочила назад. Перевернувшись через голову, женщина вскочила на ноги, подхватила с земли карабин и вскинула приклад к плечу.

Охотник лежал на земле и стонал. Вряд ли в таком состоянии он мог представлять какую-либо опасность. Катя выдернула затвор из карабина и бросила винтовку на землю. Затвор полетел в другую сторону и скрылся в кустарнике.

Катя сняла с дерева стакан, наполовину наполненный соком, и напоила Дениса. Положив футляр в сумку, она подхватила Скворцова под руки, и жилы на ее лице напряглись. Она вернулась к своим тяжким обязанностям после небольшой передышки.

Когда лес резко оборвался и она увидела шоссе, пролегавшее в двух десятках метров, кровавое солнце уже цеплялось за горизонт. Багровый закат окрасил все вокруг в свой страшный цвет.

Катя оставила Дениса у опушки и вышла на шоссе. Машин, как назло, не было. Она даже не знала, в какую сторону ей ехать, а если бы видела себя со стороны, то вряд ли бы в ней осталась надежда, что кто-нибудь рискнет остановиться рядом.

Но, очевидно, и у судьбы совесть имеется. Машина появилась и даже остановилась. Крытая тентом «Газель». Но и этого мало. Шофер назвал ее по имени:

– Катя? Как ты здесь очутилась? Что с тобой?

Она не узнала его сразу, перед ее глазами плыли красные круги.

– Катя, это я, Игорь Баталов.

– Игорь? Как хорошо, что я тебя встретила. Мне нужна помощь.

– Это я и сам вижу. Садись в машину… Давай я помогу.

– Нет… – Она кивнула на опушку. – Я не одна. Помоги мне.

Он спустился с женщиной под откос, и они подошли к кустарнику.

– Мы должны забрать его с собой. Он ранен. Ему нужен врач.

Баталов склонился и осмотрел парня.

– Мне очень жаль, Катя, но он уже мертв. Смерть наступила часа два назад. Лучше, если мы оставим его здесь. Труп с огнестрельным ранением – это следствие и долгие разбирательства.

– В лесу осталось еще три трупа. Если его найдут, то обвинят во всех грехах. А он никого не убивал. Он даже стрелять не умеет.

– У меня в машине есть лопата. Посиди здесь, отдохни, я сам его похороню.

Катя сидела и наблюдала, как Игорь копал могилу. Она не видела его больше года. Когда-то он дружил с ее мужем, но потом Игорь отошел, а Роман ей рассказал, что Игорь просто влюблен в нее и не хочет теребить себе душу. У них не принято отбивать у друзей жен. Да это и невозможно. Такие, как Катя, выходят замуж по любви и только один раз.

Игорь появился на Ставрополье двадцать лет назад, работал ветеринаром в колхозе, потом стал председателем, а после перестройки построил аэродром для вертолетов, которые обслуживали сельхозугодья, заповедники, обсерватории в горах, ветеринарную помощь.

Зимой наступало затишье, летчики перебирались в города и работали в крупных аэропортах на вертолетных такси. Игорь организовал зверинец и всю зиму занимался животными. Расплодил норок, нутрий, лисиц и даже создал уникальный террариум с редкими змеями. Деловой, энергичный мужик – вот только одинокий.

Дениса похоронили. Катя всплакнула, и они уехали. По дороге Катя все рассказала Игорю. Игорь знал тех, кто правил бал в крае, и знал о Ершове и его приспешниках.

– Тебе, Катя, в Москву надо. Прямиком в Совет Федерации, минуя прокуратуру, ФСБ и прочих. Но Ершов сделает все, чтобы тебя задержать. Ты у них в разработке, а значит, приговорена. Тут надо подумать, как выходить из положения. Выбираться надо через юг, тут твой паренек был прав. Но как? Дал бы я тебе вертолет, моим «стрекозам» везде зеленый коридор открыт, но бензина у меня нет, его только в апреле привезут. Но это полбеды. За наличные достать можно. Но где взять летчика? Ладно, будем ломать голову.

Игорь специально ничего не говорил о Китаеве. Он не хотел причинять Кате лишнюю боль. Удивительно, как ей самой удавалось держать себя в руках.

– Если бы вертолет удалось поднять в воздух, скольких ребят мы могли бы вырвать из тисков Ершова!

Катя взяла сумку Скворцова, долго рылась в ней и отыскала бумажку.

– Слава Богу, она здесь. У тебя есть телефон?

– А как же мне без связи-то.

– Отлично. Как там Денис говорил: «Ерш – птица бескрылая!»

Баталов ничего не понял, но кивнул. Заговаривается Катенька. Довели!

 Пансионат «Горный»

Для высокого начальства директор пансионата выделил свой собственный кабинет, но старший следователь по особо важным делам на месте не сидел. Майор Кузнецов и следователь Углов возили Трифонова и его помощника Куприянова в Ущелье Ведьм. Долгое время они лазили по округе, ходили по номерам, опрашивали администраторов и только на следующее утро собрались все вместе в отведенном им кабинете.

– Больше всего меня заинтересовали односторонние следы санок и чемоданы, выброшенные в лесу у дороги к пансионату, – рассуждал Трифонов.

– А оружие, выброшенное вместе с чемоданами, а рация? – удивился Кузнецов.

– Все не то, Федор Василич. Оружие – для самообороны, из него не стреляли. Рация – для связи. Хотя штука редкая, но концы ее мы найдем. Фотографию Сироткина ваш, как вы его называете, Яйцеголовый признал. Этот тип приехал за четыре дня до появления трех лыжников. Так мы и предполагали. Тут все понятно. А чемодан, который вы нашли в лесу, интересен тем, что он очень хорошо сделан. Прочная сталь, кованые уголки, щеколды вместо замков. Такой ящик рассчитан на то, чтобы при сильном ударе не расколоться и выдержать тяжелый груз. А если прибавить к этому найденный парашют и санки, то чемодан имеет определенное значение. Он стал причиной выстрела со Снежного Барса. Убит Кирилл Жадов – тот, кто ждал посылку с небес. Жадов и санки заготовил, только воспользоваться ими не успел. Посылочку скоммуниздили.

– О каких небесах можно говорить, Алексан Ваныч? – удивился Кузнецов. – С пассажирского самолета? Так это еще не доказано.

Майор вел себя смело. Трифонов оказался очень мягким человеком, обращался со всеми на «вы», не кричал, не хамил и слушать умел, не то что тот полковник Ершов. Не человек, а вихрь с кровавыми клыками.

– Так вы не верите в посадку самолета в ущелье? – спросил Трифонов.

– Я не верю тому, чего не видел. А после отъезда Ершова в горах выставили пограничные посты. К тому району не подберешься. Если только с гор – через горные селения. Да и то когда последний снег сойдет. Это на полях уже травка растет, а горы очень упрямы.

– Ладно. Оставим самолет в покое. Тут картина ясная. Много фантастического, но если смотреть фактам в лицо, то и бреду поверить можно. Теперь вторая половина темной стороны. С Сироткиным приехал и жил какой-то кавказец. Странный тип, заросший волосами и в бурке. Смахивает на камуфляж. Даже дикие горцы не захотят выглядеть белыми воронами среди городской стаи. Тут напрашивается вывод, что человек в бурке, сопровождавший Сироткина, был чем-то вроде метки. Такого издалека видишь, а значит, не потеряется среди толпы. Нужна ли Сироткину такая метка? Вряд ли, если он сам следил за Жадовым. Говорить можно не только языком, но и одеждой. Красный шарфик, белый шарфик, шапочка сегодня, ушанка завтра, рукавицы утром, перчатки вечером.

В свой кабинет вернулся директор, скромно постучав в дверь перед этим.

– Вы позволите?

– Кажется, ребята, нам нужно переселиться в какой-нибудь скромный номер, – вставая из-за стола, сказал Трифонов. – Заняли бесцеремонно место хозяина и толкуем о своих делах.

– Нет-нет, товарищ полковник, я как раз по вашему вопросу. – Директор положил на стол квиток. – Вот только что с почты принесли. Денежный перевод. Пришел из Самары, из гостиницы «Московская». Дело в том, что группа погибшего исчезла и они не расплатились по счетам. И вот пришли деньги. Отправитель Машков Василий Васильевич. Это тот мужчина с седой шевелюрой, который есть на фотороботе. Он значился под этим именем.

– А другими словами, Эдуард Кобович Чайка, если скинуть с него седую шевелюру. Но не сумасшедший же он – на свой след выводить? – высказался Куприянов с кривой ухмылкой на лице.

– А кто тебе сказал, что он сам переслал перевод? – спросил Трифонов. – В нашем деле удивляться нечему. Десант с рейсового самолета, исчезновение семьи из дома, с которого глаз не отрывают. Люди в бурках с бородой до пояса. Денежный перевод тоже может быть сигналом. Кто-то решил играть роль стрелочника и давать кому-то направление.

– А почему этот «кто-то» не воспользуется сам выгодным положением? – спросил Углов.

– Кишка тонка. Подмогу ищет, – сказал Кузнецов.

– А почему он ищет ее здесь? Тут все следы остыли и все игроки давно упорхнули, – рассуждал Куприянов.

– Стоит ли гадать, – улыбнулся Трифонов. – Рассуждайте согласно логике вещей. В пансионате произошло ЧП, здесь проводится следствие, и оно еще не закончено. Ищут людей, связанных с гибелью Жадова. И вот один из тех, кого ищут, присылает свой адрес. Куда этот адрес попадет в первую очередь? На стол следователя. Логично? Конечно. Куприянов правильно сказал: Чайка не сумасшедший. Значит, перевод прислал тот, кто хочет, чтобы следствие вышло на след беглецов. Хорошо, мы не возражаем, если нам облегчают работу. А сейчас, Федор Васильевич, я вас очень попрошу: свяжитесь с управлением в Самаре и пусть ребята проверят гостиницу «Московская», но делать надо все очень аккуратно и ни в коем случае не спугнуть наших подопечных. Мы имеем дело с очень серьезным и осторожным противником.

– Вас понял, Алексан Ваныч. Все сделаю.

– Ну а мы, Куприянов, пойдем к себе в номер и поломаем голову над пройденным материалом, как в школе это делают, чтобы усваивалось лучше.

Голову ломали до вечера, пока на пороге не появился Яйцеголовый и не доложил, что Трифонова ищет человек, приехавший из Питера.

– Так зовите же его, черт вас подери! В комнату вошел лейтенант Ростовцев.

– Разрешите, Алексан Ваныч?

– Заходи, Миша. Отдохнуть я тебе не дам. Потом выспишься, а сейчас садись и рассказывай, чего вы там накопали. По глазам вижу, что тебе есть что рассказать.

– От вас ничего не скроешь.

– И не надо. Выкладывай.

Ростовцев сел на жесткий стул, игнорируя мягкое кресло. Лейтенант не хотел расслабляться. Он и впрямь едва стоял на ногах от усталости.

– По некоторым соображениям можно было сделать выводы, что история началась с Москвы, – без вступлений начал доклад Ростовцев. – Не без вашей подсказки, разумеется. Как выяснилось, Илья Сироткин прописан в Москве, на квартире у тетки, а в Питере снимал комнату. Пока я носился по столице, подполковник Комарницкий фильтровал Питер, и мы друг друга постоянно координировали по телефону. В результате составилась любопытная картинка. Но не буду забегать вперед. Вернемся к началу. Илья Романович Сироткин пролежал в психиатрической больнице около месяца, потом его перевели в Красногорский окружной военный госпиталь. Причина непонятна, все карты запутаны, но, как потом выяснилось, в госпитале лечатся и штатские. Вероятно, и военная медицина перешла на коммерческие рельсы. Сироткин попал в неврологическое отделение. Его устроили в двухместную палату, где лежал некий Виктор Анатольевич Гостев, капитан из Приморского края. Что-то неясное с костным мозгом, подозрение на рак, лейкемию. Капитан служит на каком-то объекте, где хранятся ядерные отходы. С Гостевым они пролежали целый месяц и расстались друзьями.

Следующие два месяца Сироткин провел в одной палате с Мироном Егоровичем Шатыриным. Шатырин из Питера, ювелир, меценат и личность незаурядная во всех отношениях. Его отец служит в Генштабе, генерал-лейтенант, москвич. Он и устроил сына в госпиталь. Шатырину тридцать шесть лет, и они с Сироткиным почти ровесники. Сироткин, по мнению врачей, человек коммуникабельный, обаятельный, умеет расположить к себе и уважает чужое мнение. Ничего нет удивительного в том, что они с Шатыриным подружились. Их выписали одновременно. Шатырин уехал в Петербург, погостив у отца только три дня после больницы. В это время приезжал в Москву брат Шатырина Георгий, который служит в Чечне в особом подразделении. Братья Шатырины хотели повидаться. Потом Георгий уехал в Чечню, а Мирон в Питер. Проходит две недели, и Илья Сироткин тоже уезжает в Петербург без всяких объяснений, без причин. Так семь месяцев назад Сироткин появился в нашем городе и снял квартиру на Литейном. При этом он устроился на работу в Русский музей реставратором на полставки. Сотрудники мастерской о новом работнике отзываются очень высоко и как о профессионале, и как о человеке. Несколько раз к нему заходил приятель, приятный мужчина, хорошо одетый, приезжал на иномарке. По описанию похож на Мирона Шатырина.

Теперь я сделаю маленькую сноску и объясню, почему я морочил вам голову людьми, которые лежали в одной палате в госпитале вместе с Сироткиным. За месяц до исчезновения Сироткина из города он предпринял недельную поездку во Владивосток. Ему пошли навстречу и оформили поездку как командировку, а стоимость билетов оплатил музей. Через неделю Сироткин вернулся и вновь приступил к работе. Мы достаточно неплохо знаем биографию Сироткина. С Владивостоком его ничего не связывает, кроме… Кроме человека, который лежал с ним в госпитале, капитана Гостева Виктора Анатольевича. Не близкое расстояние для посещения случайного знакомого.

Теперь поговорим о Мироне Шатырине. Подполковник Комарницкий уделил ему особое внимание, и вот почему. По работе Шатырин был связан с Григорием Чайкой. Ювелир, искусствовед, меценат и купец с сетью ювелирных магазинов. Вполне естественный расклад. Шатырин жил на широкую ногу, любил появляться в свете, что называется, на тусовках. Человек на виду. Так вот, Шатырин всегда и везде появлялся в обществе одной и той же женщины. А именно с Викой Карамовой, женой Чайки-младшего. Их бурный роман начался около года назад, когда она еще не была замужем. Но Вика выбрала Чайку и вышла за него, а не за Шатырина, хотя тут можно поспорить, кто кого богаче.

Ну а теперь можно вспомнить и совсем древнюю историю. Когда-то Вика окрутила Илью Сироткина, вскружила ему голову, обещала любовь до гробовой доски, но вышла замуж за Ветрова, который был старше ее на двадцать лет. Но Сироткина она не бросила. Он оставался ее рыцарем, пока был ей нужен, а потом она попыталась его убить. Шатырина Вика тоже держит при себе. Он ей зачем-то нужен. Тут есть два совпадения, которые смахивают на закономерность. Банковское золото находилось в руках Ветрова, и Вика стала его женой. Как только Ветров сошел со сцены и золото перекочевало в руки Чайки, Вика выходит замуж за Чайку. Мужья и любовники служат ей проводниками к золоту. Но ей никак не удается перетянуть слитки в свой карман. А что касается ее сателлитов, то тут картина проявляется достаточно четко. Судьба? Случай? Закономерность? Как угодно можно назвать встречу Сироткина и Шатырина в одном госпитале, в одной палате. Эта встреча продолжалась в течение двух месяцев. Представьте себе двоих мужчин, которым некуда спешить и которые вынуждены видеть друг друга круглые сутки, исключая время на сон, разумеется. Я думаю, они не одной женщине перемыли косточки. Сироткин едва не погиб от рук Вики, он знает, на что она способна, и мог предостеречь нового приятеля. А если они решили наказать стервозную бабенку? Она стоит того… Извините, увлекся…

Как нам известно, Сироткин переехал с Литейного на квартиру, расположенную напротив дома, где жили Вика, Эдуард и Григорий. Он следил за ними, подслушивал, подглядывал и в конце концов получил план. Возможно, он в содружестве с Шатыриным сумел спугнуть семью и сорвать их с места, пойти на сговор с чеченцами, чтобы потом бесследно исчезнуть. Это догадки. Факт в том, что Сироткин покидает Питер на пять дней раньше семейства Чайки и прибывает на точку, где они должны появиться. Но что же Шатырин? Вика удирает, а он остается на месте. Почему? Мы не спускали глаз с Шатырина. Вчера вечером он покупает билет на поезд до Уфы и сегодня утром уезжает из Питера с небольшим чемоданчиком в руках, никого не предупредив о своем отъезде. На телефонной станции нам подтвердили, что ему звонили из Самары за счет абонента и разговор длился семь минут. Сейчас Шатырин в пути. В Ижевске к нему в вагон подсядет лейтенант Ткаченко. Мы не стали вести его от самого Питера, а решили перестраховаться. Купе забронировано. Завтра вечером они прибудут в Уфу. Полагаюсь на общительность Ткаченко, возможно, они подружатся так же, как с Сироткиным.

– Вряд ли, – сказал Трифонов. – У них нет общих интересов и любовниц. Но мы точно знаем, что у Вики не все идет гладко, если она вызывает себе помощь. Мы не можем упустить такой шанс. Если Шатырин и Ткаченко будут там завтра вечером, то мы должны прибыть туда утром. Теперь уже нет никаких сомнений в том, что «белокрылые чайки» остановились в Самаре в гостинице «Московская». Странное место. Какая связь? Кто их ведет на поводке? Чеченцы или Сироткин?

– Цель не ясна, – задумчиво протянул Куприянов.

– Если мы выясним, в чем их цель, то папку с делом можно сдавать в архив, Семен, а я так думаю, что одной папкой нам не обойтись.

В номер заглянул майор Кузнецов.

– Есть новости, Федор Василич? – спросил Трифонов.

– Вы как в воду глядели, Алексан Ваныч, – подтвердил майор, подходя к столу. – Почтовый перевод отправили с телеграфа Самары. В гостинице «Московская» подтвердили, что Ирина Анатольевна Борисова, Василий Васильевич Машков и Григорий Афанасьевич Ковырялов проживали до сегодняшнего дня, а потом съехали, заказав билеты на самолет до Уфы. Под этими именами трое лыжников из ущелья и числились у нас в пансионате. Я лично видел их паспорта. Правда, тогда они у меня не вызвали подозрений.

– Было бы удивительно, если каждый отдыхающий вызывал бы подозрение у начальника милиции. Клинический случай. А теперь, майор, попрошу вас помочь нам добраться до аэропорта. Пора и нам в Уфе появиться. Как бы не опоздать!

 Сосенки

Дача начальника УВД Ставрополя превратилась в штаб злейших врагов самого начальника.

Рудик и Ольга чувствовали себя здесь хозяевами и принимали гостей. Первыми прибыли Горохов, Астахов и Бороздин. Они привезли с собой консервы, хлеб и пиво. После короткого завтрака и обмена информацией Горохов уселся за телефонный аппарат и начал названивать в Питер. После разговора со своим курьером Гошей Горохов доложил обстановку:

– Новости не очень оптимистичны, господа изгнанники. Первое, что касается рейса 14-69. После того как я сообщил бортовой номер самолета, на котором мы летели, в аэропорту ответили, что данный лайнер отправлен на капитальный ремонт на базу. Где база, отвечать не стали. Эта информация не для распространения. Далее. Экипаж, который летал на данном самолете, находится в отпуске. Это официальные, данные. Но ребята начали копать в этом направлении. У нас в Пулкове есть свои люди, и результатов мы добьемся. Скрыть исчезновение сотни пассажиров невозможно. У четверых из тринадцати пассажиров, о которых мы знаем, побывали на работе. Никто из начальства ничего о них не знает, кроме того, что они получили телеграммы из Минеральных Вод с просьбой предоставить им отпуск за свой счет. Прокуратура притихла. Опровержение наша газета давать не стала, а поместила заметку. Если власти хотят получить опровержение, то пусть докажут, что мы опубликовали ложь. Предлагается собрать пресс-конференцию, на которую будут приглашены пассажиры рейса 14-69. Без свидетелей обвинения прокуратуры против моей статьи ничего не стоят. Вот почему Ершова вызвали на Лубянку. ФСБ взвалила на свои плечи непомерный груз. Невозможно скрыть экипаж, самолет, сотню пассажиров. Кого-то можно напугать, но не всех.

– Возможно, – уверенно заявил Астахов, – Ершов может пойти на крайние меры. Собственно говоря, у него только один выход: признать, что террористы существовали и они вели с ними переговоры. А такие переговоры были, и они наверняка записаны на пленку. Но история кончилась плачевно. У террористов не выдержали нервы, и они взорвали самолет в воздухе. Ершову ничего не стоит превратить лайнер, лежащий в глубине ущелья, в груду металла. Можно предположить и более зверский вариант – уничтожение свидетелей всех скопом.

– Каким образом?

– Самым кровожадным. Ершов вывезет всех пассажиров из воинской части на следственный эксперимент в ущелье. Посадит пассажиров в лайнер и взорвет всех вместе с самолетом. Это избавит его от лишних хлопот и поиска террористов.

– Но ты забываешь о тех, кого он не может посадить в самолет – меня, Рудика, Ольгу, Иру Подкопаеву с ребенком, Сергея, который сажал самолет в ущелье.

– Плохие из вас свидетели. Одна сумасшедшая, другая несовершеннолетняя, третий в розыске, четвертый из банды угонщиков, а ты клеветник и искатель сенсаций. И кто может доказать, что вы летели на этом рейсе? Билетов у вас нет, а ваши корешки уничтожены или выброшены из памяти компьютера. А останки похоронят в общей могиле.

– Ты говоришь о страшных вещах, Вадим. Даже такой человек, как Ершов, не пойдет на массовое убийство. В одиночку он этого не сделает. Людей надо перевозить, в воинской части о них знают. И потом, ты забываешь о главном. Все пассажиры звонили домой после приземления. Люди говорили, что они благополучно добрались до места.

– Не завидую я Ершову. Трудная стоит перед ним задачка.

– Можно подумать, у нас все хорошо и мы впереди на лихом коне! – подвел итог Горохов. – Ну а теперь о печальном. Твоя гадалка сказала правду, Сергей. Жена твоего штурмана Лена Стаценко, которая работала секретаршей у Мирона Шатырина, умерла в одиннадцать часов утра за рабочим столом в тот же день, когда вы вылетели из Питера.