Текст книги "Кровавый круг"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

На столе раздался телефонный звонок. Камнев взглянул на сидевших рядом мужчин, и один из них кивнул ему. Тут же включилась аппаратура, завертелась магнитная лента, и в комнате послышался мужской голос.

– Але! Але! Это ты, Валера?

– Нет, он сегодня не появлялся.

– Кто это?

– Камнев.

– Привет, Юра. Золотухин из Краснодара беспокоит. Я звонил ему домой, и там его нет. Значит, уже в дороге. Он обещал сегодня приехать, но где-то задержался.

Камнев слушал его и скрипел зубами.

– Нам он ни о чем не рассказывал.

– Ладно, Юра, буду ждать. Мне уже принесли вашу газету, но я еще не читал. Выглядит как бомба, посмотрим, как она шандарахнет.

Золотухин положил трубку.

– Ну вот, – сказал широкоплечий в штатском, – не зря мы здесь время теряли.

Он поднял трубку, набрал номер и доложил:

– Майор Лоскутов на проводе. Литовченко направляется в Краснодар. Очевидно, своим ходом. На машине уехала его жена в неизвестном направлении. Дайте номера ее «девятки» всем постам на восточном направлении. Установите посты на подъездах к Армавиру, Майкопу, Белореченску и у всех автобусных горвокзалов. Проверять все маршруты, идущие в Краснодар. При обнаружении Литовченко его не трогать вплоть до Адыгейска. Нам нужны оба, он и его жена. Она в курсе всех его дел. Без Любови Литовченко арест ее мужа теряет смысл.

Положив трубку, Лоскутов улыбнулся.

– Вот такие дела, ребята.

Сафаров посмотрел на часы.

– Успеть бы взять его до пресс-конференции. А что будем делать с Золотухиным?

– Эта змея без жала. Стар и приземист. Дорожит своим авторитетом. Впрочем, подполковник сам решит, что надо, чего не надо. – Лоскутов перевел взгляд на Камнева. – Наивный вы народ, баснописцы. Против ветра писаете. Надеюсь, ты-то поумнее своих бунтовщиков. Веди себя тихо, пристойно, и Говорков оставит тебе это место.

– И давно ли у нас в стране редакторов назначает ФСБ?

– Всю жизнь. А ты этого не знал? Я имею в виду государственные СМИ.

Вновь затрещал телефон, и опять Лоскутов кивнул. Заработала техника.

– Камнев у аппарата.

– Юра, привет. Это Денис Скворцов. Где Литовченко?

– Понятия не имею.

– У меня жареный материал на руках и Катерина Китаева…

– Заткнись, Денис! Телефон на прослушке.

Мощный удар в челюсть сбил его с ног. Камнев свалился на пол и потерял сознание, трубку перехватил Сафаров.

– Вы где, Скворцов?

На другом конце провода положили трубку. Сафаров соединился со станцией.

– Откуда исходил звонок?

– Из большаковской больницы.

– Понял.

Он тут же позвонил в управление.

– Организуйте поиск в районе большаковской больницы. Репортер «Ставропольского вестника» Скворцов и жена депутата Китаева Екатерина. Ориентировочное направление – восток от Сосенок. Они прошли сквозь заповедник и вышли к Большакам. Там только две дороги, перекройте им кислород. Через болота они не пройдут. Возьмите в оборот главврача. Этот прохвост в хороших отношениях с Китаевым. За дело, мальчики.

Лоскутов положил трубку и, потирая кулак, взглянул на тело ответственного секретаря.

– Придурок. И чего добился! Фанатики.

Скворцов бросил трубку, будто кто-то подкинул ему

кобру вместо телефона.

Катя лежала на топчане в кабинете главного врача, и ей делали перевязку. Она сильно ослабла, потеряла много крови и немного простудилась.

– Какой же я кретин! – пробормотал Скворцов.

– Очень самокритично, – глядя на молодого человека, сказал солидный мужчина в белом халате, сидевший за огромным столом.

– Нас собственный язык погубит, Лев Соломоныч. Теперь они знают, где мы находимся. Ждите гостей.

– О ком вы говорите, Денис?

– Как я сам до этого недоварил? Они сейчас всю страну кверху дном поднимут, а не только Северный Кавказ. Екатерина Алексеевна для них страшнее террористов и всех газет, вместе взятых. Нам надо срочно уходить.

– Помилуй Бог, Денис! Разве ее можно отпустить в таком состоянии? И здесь найдется укромное местечко.

– Таких мест нет. Эти костоломы кого угодно из-под земли достанут. А тогда о здоровье поздно думать. Она им живая не нужна. Рот на замке умеют держать только покойники.

– Мне кажется, вы перегибаете палку, молодой человек. Репортерская фантазия. Зачем делать из мухи слона?

– А убийство Романа Кириллыча – тоже моя фантазия?

– Нам надо уходить, Лева, – слабым голосом произнесла Катя.

– Что с вами поделаешь… Но вы можете наткнуться на них по дороге. Может быть, дать вам машину? «Скорую помощь».

– Нет, машину они не пропустят. Слишком рискованно.

– Постойте. У меня в шестьдесят первой палате лежит один охотник. Завтра его выписывают. Он знает здесь каждую тропку и кочку. Для него болото – как собственная квартира.

– Вот это стоящая идея, – оживилась Катя.

– Отлично. Решение принято, осталось его осуществить.

В этот день решения принимались на всех уровнях. Кто-то ловил, кто-то бежал, кто-то лез головой в петлю, а кто-то уверенно приближался к капкану.

Литовченко вышел из автобуса на развилке дорог. Одна сворачивала на Майкоп, другая на Белореченск. Здесь он будет ждать Любаньку. Только бы не проскочила мимо. Не баба, а сорвиголова в юбке. Не человек, а ходячее противоречие. Что бы он ни делал, ее все не устраивало. Неугомонная электропила.

Литовченко чувствовал комфорт, только когда заболевал. Вот тут его супруга превращалась в ангела и не уставала поправлять подушку мужа и готовить ему деликатесы. Как жаль, что он редко болел. Странно, но бывают и такие люди, которые недовольны тем, что имеют крепкое здоровье.

Так и получилось, она его просмотрела и заметила в последнюю секунду, когда он чуть ли под колеса не бросился. Люба пронеслась мимо, затормозила и сдала назад.

Литовченко запрыгнул в машину.

– Ты, очевидно, решил, что я нанялась к тебе шофером? Я с трех часов ночи за рулем. Кто-то тебе скипидару в задницу накачал? Куда тебя черт несет?

– В Краснодар, дорогуша, и ты поедешь со мной. Это уже решено. Редакцию наверняка опечатали. Мы дали феноменальный материал. Такое случается один раз в жизни. Дорогое удовольствие, но игра стоила свеч.

– И когда ты поумнеешь и повзрослеешь?! Тебе уже тридцать семь лет, а ты как ребенок. Один раз в жизни?! В дерьмо вляпался и на всю оставшуюся жизнь остался без работы. Приезжаю к Гальке, а она мне говорит: «Твой-то в бега ударился. Комитетчики по редакции гуляют. Езжай за ним, он тебя на дороге ждет, как пес бездомный». И ты хочешь, чтобы я с таким мужиком жила? Мало нормальных людей вокруг…

– Поехали, лапуня. Сворачивай на Майкоп, остальное по дороге расскажешь. Впрочем, я все уже знаю. И то, что с такими не живут, и кругом полно настоящих мужиков, и что тебя мама предупреждала, и все, что обо мне может сказать твоя сестра.

Несколько секунд Любанька помолчала, моргая огромными карими глазищами, и вдруг тихо спросила:

– А почему Краснодар?

– Нас ждет Золотухин. У меня готов следующий материал, и он обещал его опубликовать. Все пассажиры самолета находятся в плену у Ершова в одной из воинских частей…

Машина тронулась, и Литовченко увлек жену своим необычным рассказом. Она уже забыла о словах Гальки и только хлопала ладонями по рулевому колесу, приговаривая: «Вот скоты! Вот подонки!» Ее лаконичные оценки нравились мужу, он видел в них поддержку и развивал тему в заданном направлении.

Когда они въехали в Майкоп, Литовченко сменил тему.

– Машину придется оставить на стоянке. Рисковать нельзя. Поедем на автовокзал и сядем на автобус до Краснодара. С собой ничего не бери, кроме целлофанового пакета. Помни: здесь самые важные материалы, которые Золотухин обещал опубликовать.

Их засекли возле автобусных касс. Четверо парней не сводили с них пристальных взглядов. Но брать парочку из общей очереди не стали. День выдался солнечным, на улице было много народу. Автобусы стояли в четыре ряда вдоль длинной стоянки. Среди пассажиров томились группы солдат, и, судя по аксельбантам и голубым беретам с прибамбасами, ребята разъезжались по домам на дембель. Они шумели, смеялись и пили из горлышка бутылочное пиво.

Литовченко сообразил, в чем дело, когда вел жену под руку к автобусу. На остановке их поджидали четверо крепких парней, а рядом стояли две черные «Волги». Он передал ей в руки целлофановый пакет.

– Слушай меня внимательно, детка. Мы влипли. Иди спокойно. Как только перейдем дорогу – беги. Беги сломя голову и не останавливайся. Мне уже не вырваться.

– Куда бежать? На каблуках?

– Что делать с Золотухиным – не знаю. Кто-то меня заложил. Ты все сообразишь сама. Митьку Горохова можно найти в аэропорту Минвод. Он там назначает встречу курьерам. Ну а теперь – с Богом!

Литовченко оттолкнул жену в сторону и преградил собою дорогу.

За что он любил свою жену, что она все понимала, только притворялась бестолковой, когда от нее требовалась домашняя рутинная работа.

Двое в штатском бросились на редактора и достаточно быстро с ним справились, через мгновение его уже запихивали в машину. С Любанькой все обстояло хуже.

Любанька буквально врезалась в группу десантников, стоявших возле одного из автобусов, и крикнула:

– Мальчики, помогите! Бандиты преследуют! Раздался гомерический хохот. Но когда к солдатам

подбежали двое типов в кожаных куртках и черных кепках, то армейские ряды сомкнулись. Это были крепкие ряды, с наскока не возьмешь. Понюхавшие пороха молодцы уже ничего не боялись.

Один из десантников, тот, что выпил больше остальных, выбросил кулак вперед, и одна челюсть под черной кепкой хрустнула.

– На баб кидаетесь, сучата!

Второму заломили руки за спину. Он что-то пытался выкрикнуть, но Любанька скинула с ног туфли и отбила барабанную дробь каблуками по лысеющей голове, потерявшей кепку.

– Так его, сестренка! А мы добавим.

Женщина отшвырнула туфли и бросилась бежать. Она не оглядывалась, как велел ей муж. Чулки скользили по мокрому асфальту, пару раз она приземлилась, стукаясь копчиком о мостовую, и едва не угодила под трамвай. Любанька неслась стрелой, не разбирая дороги. Влетев в подворотню, она пронеслась мимо детской площадки и выскочила на параллельную улицу.

В это время какая-то женщина выходила из такси. Люба сбила ее с ног и прыгнула на заднее сиденье.

– Поехали!

Шофер, добродушный толстяк, с удивлением разглядывал запыхавшуюся психопатку с бешеным взглядом.

– Куда ехать-то? С тобой все в порядке, подруга?

– Поехали вперед. Знаешь, где перед? Ну, пожалуйста.

– Не понял.

– Трогай с места, мать твою!…

– Понял.

Машина скрылась за углом раньше, чем сбитая с ног пассажирка поднялась с земли.

 Устъ-Луга

Несколько минут Куприянов стоял за дверью и не решался нажать на кнопку звонка. Они не виделись со следователем больше чем полгода и расстались не попрощавшись. Так часто случается: работаешь с людьми рука об руку, а потом разбегаешься в разные стороны и забываешь пару добрых слов сказать.

Трифонов не заставил себя ждать и открыл дверь после первого звонка. Странно его было видеть в спортивном костюме. Обычный периферийный обыватель, ему бы еще авоську с пустыми бутылками – и сроду не подумаешь, что этот человек из себя представляет. Лысеющая голова, прикрытая прядью пегих волос, выдающийся животик, покатые плечи и ленивый добрый взгляд.

– Здрасьте, Алексан Ваныч. Капитан Куприянов, если помните.

– Конечно. Кто же твою глупую улыбку забудет. Чего жмешься, как девица перед выданьем? Заходи.

У Трифонова был свой дом на окраине Усть-Луги, под Питером, и жил он один в четырех комнатах. Правда, порядок и чистота были на должном уровне.

В комнате, игравшей роль гостиной, шумел телевизор, а на журнальном столике стояла доска с шахматами.

– Задачи решаете?

– Шахматные мне под силу, а вот твои слишком заумные. С ходу не решишь. Выкладывай сразу, не мешкай.

– Дело Ветрова всплыло. Эдуард Чайка с сыном и Викой ходу дали. В тупик уперлись. Без вас не осилим.

– И кому же это понадобилось выводить поржавевший крейсер из старых доков?

– Генерал Лебедкин обращался к вашему начальству, а они его отфутболили к вам. Мол, пускай сам решает, мы не помеха.

– А генерал ваш, как мудрый дипломат, тебя послать решил. Ностальгические чувства вызывать. Да я тут на стенку лезу от скуки.

– Значит, согласны?

– Садись, рассказывай.

В течение получаса Куприянов вводил полковника в курс дела, а в конце пожал плечами.

– Испарились, и все тут. Весь город перетрясли, но без результатов.

– Ладно, сейчас я оденусь и поедем посмотрим на этот уникальный дом. Ты на машине?

– Обижаете.

– Позвони и попроси привезти туда ключи от квартиры. Обыск делали?

– Да там пусто. Только мебель осталась.

В своем излюбленном твидовом пиджаке Трифонов выглядел куда солидней, чем в спортивном трико. Все тот же плащ, все та же кепка.

По дороге полковник показал газету капитану.

– Ты читал? Террористы посадили самолет в одном из ущелий Ставрополья. Тут такого наворотили, что я только с третьего прочтения что-то понял. Брехня! Так не бывает. Взорвали люк, спрыгнули с парашютами, экипаж усыпили да еще бомбу обезвредили. Басни. Этот парень Дмитрий Горохов год назад писал достаточно правдивые отчеты по делу Ветрова. Помнится, он даже вынудил меня дать ему интервью и несколько комментариев. Толковый парень, серьезный. Мне он тогда понравился. И вообще я следил за тем, что он пишет. А тут такого нагородил, что тушите свет.

– Не до газет нам, Алексан Ваныч. Тут от своего вертепа голова кругом идет.

– Одно могу сказать: с вашими генералами я согласен. Не ревизии и не налоговая спугнули Чайку. Этого волчару на понт не возьмешь. Тут есть что-то более весомое. А может быть, и не испугался, а сам ушел. Как-никак, а добычу унес с собой солидную.

Машина въехала во двор и остановилась, Трифонов вышел и осмотрелся.

Двор окружало четыре здания добротной постройки пятидесятых годов, по центру двора был разбит сквер со скамеечками и клумбами. Дома возвышались на восемь этажей каждый и имели по два подъезда в жилые помещения и по два подъезда в подвалы и полуподвалы, где арендовали площадь разные коммерческие организации.

Во двор въехала еще одна машина. Милицейский «уазик» затормозил рядом, из него выскочил коренастый парень лет двадцати семи с детским румянцем на щеках, но очень серьезным видом. Куприянов подвел молодого человека к Трифонову и представил:

– Вот, Александр Ваныч, наш сотрудник, лейтенант Миша Ростовцев. Знаменит тем, что упустил Чайку и его родственников.

Трифонов указал на один из подъездов дома и спросил:

– Здесь они жили?

– А вы откуда знаете? – удивился Миша вместо приветствия.

Трифонов указал на люк подвала, из которого подъемник вытаскивал упакованные стулья.

– В подвале мебельный склад?

– Да, – подтвердил Куприянов. – Тут все время стоят машины, одни привозят мебель, другие отвозят.

Трифонов направился в подъезд, оперативники последовали за ним.

В подвал вела лестница, но она была загорожена решеткой, на которой висел замок.

– Они не пользуются этим ходом, – поторопился заверить следователя Ростовцев.

– А пыль со ступеней кто стер? До поры до времени не пользовались. Где вход в склад?

– Следующий подъезд.

– Идем глянем.

Оперативники семенили за прихрамывающим, в летах мужчиной, как песики, выведенные на прогулку.

Дверь склада была раскрыта настежь. Они спустились вниз и вошли в длинное, узкое, хорошо освещенное помещение, заставленное мебелью. Рабочие подтаскивали к люку лифта связки стульев, устанавливали. на платформу и поднимали на улицу.

К ним подошел невысокий шустрый мужичок с карандашом за ухом в синем, пыльном от стружки халате.

– Вы к кому?

– Кто тут командует парадом?

– Командую я. А вы кто? Тут посторонним делать нечего.

– А я из тех самых, кто нигде не бывает посторонним.

Трифонов показал свое удостоверение.

– Мать честная, а прокуратура тут при чем?

– Задавать вопросы буду я. Кто имеет ключ от лестничной решетки, которая в жилой подъезд выходит?

– Обычно он у меня в каморке на гвоздике висит.

– Когда вы им пользовались в последний раз?

– Очень давно. Даже не помню.

– Кто мог им еще воспользоваться?

– Я ухожу в пять вечера, а мое место занимает бригадир грузчиков. И до утра.

– Сколько смен работает?

– Три смены.

– В ночь на пятнадцатое марта кто за вас оставался?

– Позавчера? Костя Прохоров. Он сейчас здесь.

– Давайте его сюда.

Через пару минут перед следователем стоял здоровяк в тельнике и с наколками на руках.

– Что случилось?

– Много чего. Расхлебывать вам придется. Давай-ка, Прохоров, все по порядку. Кого ты провел на склад через жилой подъезд? Сколько их было? В какой таре и в котором часу ты их погрузил в мебельный фургон?

Здоровяк покраснел, замялся и начал вертеть головой по сторонам.

– Да я, в общем-то… ну это…

– Если ты будешь притворяться шлангом, то я заберу тебя с собой. Там ты быстро заговоришь. Итак?

– Ну, короче говоря, с первой машиной я их отправил. Двое мужиков и бабу. В шесть утра открыл решетку, они уже там меня ждали. Привел на склад. Бабу с молодым парнем в шкаф впихнули, а солидного мужика – в ящик из-под кресла.

– Вещи у них были?

– Дорожные сумки. Небольшие. Только я здесь при чем. Какое тут преступление?

– Если по кодексу, то пособничество преступникам. Куда их повез фургон?

– Никуда. Они договорились с водилой, что он их на пару кварталов отвезет от дома, и все.

Трифонов повернулся и отправился к выходу. На улице Куприянов спросил:

– Как вы догадались, Алексан Ваныч?

– Мне непонятно, как вы до этого недоварили. Люди бесследно не исчезают.

– И генерал того же мнения, – добавил Ростовцев.

– Для подобных выводов достаточно быть лейтенантом, Миша. Ну а теперь можно и в квартиру.

Трифонов осмотрел подъезд, чердак и зашел в квартиру. Трехкомнатные апартаменты напоминали гостиничный люкс. Здесь царил идеальный порядок и даже графин стоял, наполненный водой, но ящики столов и шкафы пустовали. Постель прибрана, белье свежее, полотенца в ванной, мыло, посуда на кухне, работающий холодильник, но без продуктов.

Трифонов посмотрел на ковер.

– Стадо баранов в квартире паслось.

– Но здесь ничего нет, Алексан Ваныч. Какой смысл терять время у потухшего костра? Нам нужен ориентир, а преступники стрелок за собой не оставляют.

Трифонов подошел к окну и долго изучал открывшийся перед ним вид.

– Вот что, ребята, осмотрите мебель, только не те части, которые видны глазу, а изнанку. Под столом, под кроватью, под ковром.

К удивлению оперативников, поиск дал свои результаты. За деревянной спинкой кровати, которая прижималась к стене, на присоске был прикреплен кругляшок черного цвета.

– Осторожно, руками не трогать! – приказал Трифонов. – Возьмите нож на кухне и найдите целлофановый пакет. Это передатчик, подслушивающий жучок, и действует он в диапазоне пятисот метров или меньше. И я так думаю, что мы еще найдем такого немало.

Следователь оказался прав. Жучки были прикреплены под крышкой стола, за спинками кресел, под плафонами люстры и в горшках с цветами. Девять штук разной модификации были сложены в пакет.

– А в телефоне? – спросил Ростовцев.

– Хозяева квартиры – люди осторожные и по телефону важные дела обсуждать не станут. Тот, кто ставил жучки, понимал это.

Трифонов подошел к круглому обеденному столу, снял с него вазу с засохшими цветами и сдернул клеенку. Полированная крышка стола была покрыта листами копирки.

– А вы говорили, что они не оставили нам стрелок.

– Что это значит, товарищ полковник? – спросил лейтенант.

– А как ты думаешь, Куприянов? – Трифонов взглянул на растерянного капитана, который, как всегда, глупо улыбался, попадая в трудные ситуации.

– На копирке множество белых линий. Похоже на какую-то схему.

– Ты прав, Семен. Только схема не отпечаталась на полировке стола, а значит, под копиркой лежала бумага. Предположительно, лист ватмана. Кто-то на столе чертил план, очевидно, фломастером, линии очень жирные и плохо отпечатывались через клеенку, но разобрать можно при тщательном осмотре. Копию отпечатанного плана забрали те, кто ставил жучки. Из этого мы можем сделать несколько предварительных выводов. Чайка, его сын и Вика почувствовали серьезную угрозу со стороны. Либо их шантажировали, либо сработало чутье. Не имеет значения. Так что, Семен, проверки налоговой полиции тут ни при чем. Есть у Чайки враг пострашнее, его-то и следует искать.

Трифонов вновь подошел к окну.

– Меня интересует дом напротив. Откуда вы наблюдали за Чайкой, Михаил?

– Обычно из машины. Их тут полно во дворе стоит. Нет, нашу слежку они заметить не могли.

– Они ее не замечали, они о ней знали, а иначе не имело смысла уходить из дома в шкафах и коробках. Соберите осторожно копирку, проложите газетой и пронумеруйте каждый листок. Надо отдать экспертам и получить оттиск плана. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Позвоните в контору и вызовите сюда пару толковых ребят. Пусть снимут замок с квартиры и проверят его. Если он вскрывался отмычкой, там остались следы. Тот хитрец, что подклады-вал копирку под клеенку и ставил жучки, должен был как-то попадать в квартиру в отсутствие хозяев. Пусть поговорят с соседями и слесарями из жилконторы. Когда меняли замок, кто менял, видели ли соседи посторонних у квартиры Чайки. И шевелитесь: с этой минуты мы переходим на казарменное положение. Работают все и без перерыва на обед. Я с Куприяновым иду в соседний дом, а ты, Миша, с копиркой к экспертам.

Работа пошла полным ходом, и всем это нравилось. Люди выполняли конкретные задачи, а не сидели в кабинетах, гадая на кофейной гуще.

Трифонов и Куприянов поднялись на шестой этаж соседнего дома и остановились у окна лестничной площадки.

– Тут отличный обзор, Семен. Мы находимся напротив окон квартиры Чайки, а вечером, когда в доме зажигают свет, можно наблюдать за жильцами квартиры. Если помнишь, то у них нет плотных штор, а лишь тюлевые занавески. Расстояние не более ста пятидесяти метров. Если у наблюдателя имелся соответствующий приемник с запасом аккумуляторов, то он мог слышать всю нужную информацию, поступавшую с жучков, без помех.

– Но для этого нужно толкаться на чужой лестничной клетке целыми сутками и не привлекать к себе внимания жильцов. Люди сегодня пугливые и тут же вызовут милицию.

Трифонов кивнул и поднялся на один пролет лестницы. На площадке располагалось две квартиры. На звонки в одну из них никто не открыл, дверь квартиры напротив отворил пожилой мужчина в длинном махровом халате.

Трифонов предъявил ему удостоверение и сказал:

– Вы не возражаете, если мы вам зададим несколько вопросов?

– А разве вам откажешь? – Мужчина посторонился. – Заходите.

Гостей провели в гостиную, где все стены были завешаны фотографиями людей в морской форме, а над диваном висел кортик.

– Я следователь из прокуратуры Трифонов. Это мой помощник из уголовного розыска.

– Я уже читал содержание вашего удостоверения. Капитан первого ранга в отставке Каверин Игорь Леонтьевич.

– Квартира напротив такая же, как ваша? Однокомнатная?

– Так точно. Зеркальное отображение.

– А кто там живет?

– Никто. Хозяин умер два года назад. Степанида, его бывшая жена, получила ее в наследство, но сама здесь жить не стала. Сдавала площадь студентам.

– А кто здесь жил последним?

– Мужчина какой-то. Лет сорока, приятный, вежливый. Месяца два прожил, а последнюю неделю я его не видел.

– Вы не знаете его имя?

– Нет. Мы только в лифте встречались. Иногда на площадке. А до него здесь жили два или, не знаю, как лучше сказать… два Жени. Муж и жена, оба Жени. Студенты из театрального. Они съехали месяца два назад. Тех я знал хорошо. Денег у них негусто, на дневном учатся, так они мне обои поклеили, и я им заплатил. Веселые, остроумные ребята, а о последнем жильце ничего сказать не могу. Обыкновенный.

– Даже самые обыкновенные люди имеют свою индивидуальность и особенности, – скромно вставил Куприянов.

– Вот по поводу особенностей… тут вы, пожалуй, правы. Помню, мы как-то вошли в лифт, он нажал на кнопку шестого этажа, и я заметил, что у него нет мизинца на левой руке.

– У вас есть телефон хозяйки квартиры?

– В коридоре на тумбочке возле аппарата в книжке. Степанида Федоровна Докучаева.

Трифонов кивнул капитану.

– Попроси ее приехать с ключами.

Куприянов вышел в переднюю.

– А как вы думаете, Игорь Леонтьевич, ваш последний сосед где-нибудь работал?

– Если и работал, то дома. Я его и днем и вечером встречал. Я часто выхожу из дома. Три раза с собакой гуляю, по магазинам хожу, предпочитаю покупать мало, но каждый день свежее. В четырех стенах тесновато после жизни, проведенной на море.

В комнату вернулся Куприянов.

– Алексан Ваныч, хозяйка заявила, что никакого мужчины в ее квартире нет. Там живут двое студентов, муж с женой, и ключи только у них, других ключей нет. И вообще у нее своих дел хватает.

– Хорошо. Позвони в жилконтору, ребята из управления должны там появиться с минуты на минуту. Пусть прихватят какого-нибудь умельца по замкам и приведут сюда. И дай задание дежурному, чтобы срочно разыскали двух студентов – мужа и жену. Обоих зовут Женями. Учатся в ЛГИТМиКе, или как он там теперь называется. За шкирку и сюда обоих.

– Понял.

Подполковник Комарницкий лез из кожи вон. Следователь еще не появился в управлении и ни с кем не познакомился, даже с делом, которое ему предстояло принять, а уже весь отдел поднял на дыбы. Приказы шли один за другим, причем подполковник не мог понять их суть и целесообразность. Доложив обстановку генералу, он получил лаконичный ответ: «Выполнять беспрекословно».

В квартире отставного капитана Каверина с молчаливого согласия хозяина устроили штаб. Трифонов проводил работу в кухне, чтобы не стеснять пожилого человека и не устраивать из гостиной проходной двор.

Лейтенант Ткаченко доложил о результатах работы.

– Соседи Чайки посторонних не видели, но одна соседка утверждает, что замок у них в квартире меняли пару месяцев назад. И в квартире напротив тоже. Мальчишки спичек в замки понапихали, а потом газеты в почтовых ящиках подожгли. В квартире напротив мне все это подтвердили. Пришлось новый замок покупать и вызывать слесаря. Чайка-старший тоже попросил слесаря поменять ему замок, но у Чайки нового замка не было, и слесарь сказал, что у него есть замок, но дорогой, с особыми ключами. Чайка тут же согласился. Слесаря зовут Кеша. Я отправился в контору, а тут вы позвонили. Ну, я немного схитрил. Нашел Кешу, но про замки из соседнего дома ничего говорить не стал, а попросил открыть квартиру. Он долго ломался, мол, покажи паспорт, что ты в ней прописан. Я сказал, что снимаю комнату, но он за свое. Вызывай хозяев и участкового, ну и в том же духе. Короче говоря, пока я ему не сунул две сотни, не шел. Зато сейчас ломает замок без зазрения совести.

– Придется нам после нашего самоуправства квартиру опечатывать и санкцию получать задним числом. А деньги-то ты ему уже отдал?

– Половину, как аванс.

– А ведь не вернет. Идем глянем на этого субъекта. Они вышли на лестничную клетку. В эту секунду

слесарь сделал последнее движение, замок щелкнул, и дверь соседней квартиры открылась.

– Дело мастера боится! – громко произнес Трифонов.

Слесарь ухмыльнулся. Это был невысокий мужичок лет пятидесяти с небольшим. Желтое морщинистое лицо, впалые щеки, стальные зубы и взгляд исподлобья. Тщедушный туберкулезник, однако руки не соответствовали общей комплекции, слишком широкая ладонь, длинные кривые пальцы и жилистые запястья, все руки покрыты выпуклыми синими венами.

– Стараемся, хозяин. Зачем хорошую вещь ломать, авось ключи найдутся, и замок еще послужит.

Трифонов подошел к двери и осмотрел замок.

– Тонкая работа.

– Не первый день с железом дело имеем.

– Ну заходи, мастер.

– Э, нет. Я свое дело сделал, бабки на стол – и бывайте.

– Дел ты наделал немало. Вот мы с тобой и обсудим, какие к протоколу подшивать, а какие забыть можно. Ты же мужик головастый, сам кумекаешь, что к чему. И чемоданчик свой с инструментами прихвати. «Поясочек», поди, там знатный лежит, на заказ сделанный.

– Вижу, и ты, дядя, воробей стреляный, быстро соображаешь, только ведь пришить мне нечего. Пятый год в завязке.

– Верю. Иначе не сидел бы в конторе на зарплате и чаевых. Не по твоим рукам работа.

Слесаря провели в открытую им квартиру, и Трифонов устроился с ним в кухне, а Ткаченко и Куприянов принялись за осмотр гостиной.

– Давай договоримся так, Кеша. Ты отвечаешь на все мои вопросы, а я не веду протокола и отпускаю тебя восвояси. Если тебя такой оборот не устраивает, то поедешь со мной в управление. Будем клеить тебе соучастие.

– Задавай вопросы, начальник.

– Правильный выбор. Квартира сорок семь в доме напротив, замена замка. Помнишь?

– А то как же!

– Кому передал дубликат ключей? Только с подробностями.

– Никому. Пришел ко мне один хмырь. На фраера не тянет; Так, не пойми чего. Предложил мне хорошие бабки. Работа непыльная. Сказал так: «Завтра тебя вызовут из сорок шестой и сорок седьмой квартир по этому адресочку. Засор в замках. Делать их не надо. Скажешь жильцам, что новые ставить придется. И поставь. На сорок шестую любой, а на сорок седьмую этот». И подал мне замок с комплектом ключей. Я, конечно, скумекал, в чем дело, но мне-то что. Если на глазах жильцов и с их согласия, то криминала в этом нет. Все так и вышло. Позвонили, попросили, пошел, поставил. Вот и весь сказ. А этого чудика я так больше и не видел.

– Запомнил его?

– Пустой тип. В вельветовой куртке, в берете набекрень, недельная небритость в рыжину бьет. Ручки холеные, белые. Вот только мизинца на левой нет. Будто откусили. На художника смахивает.

– Ладно, слово есть слово. Свободен, только сотню придется вернуть. В милиции платят меньше твоего заработка.

Мужичок выложил на стол деньги, и его словно ветром сдуло.

Трифонов прошел в комнату.

– Ну что, господа сыщики?

– Вот, Алексан Ваныч, смотрите. На оконной ручке висит полевой бинокль. Мощная игрушка, больших денег стоит. Квартира Чайки сквозь эти линзы как на ладошке видна. В углу за письменным столом железная подставка лежит, паяльник и обрезки проводов. В мусорном ведре аккумулятор «Панасоник» валяется. Такие в сотовых телефонах используют. И вот еще книжонка на тумбочке возле кровати валяется.

Ткаченко протянул книгу Трифонову.

– «Голубой период Пикассо». А тут и штамп есть. Книга принадлежит библиотеке имени Некрасова в Москве. Если учесть, что в квартире книг не держат, то, возможно, она принесена жильцом. Запиши в блокнот, Семен. Надо связаться с библиотекой. Сейчас любая зацепка может оказаться результативной.

– Тут еще коробка от автомобильного приемника валяется. Пустая. И больше ничего стоящего.

– Вызовите сюда экспертов, пусть снимут отпечатки со всех предметов. Оставим все, как есть, и поедем в управление. Пора с начальником познакомиться.

С начальством познакомиться так и не удалось, генерал постеснялся мешать человеку, который не находил времени на стакан чая. По коридору третьего этажа сновали сотрудники, сменив размеренно-ленивое хождение на беготню. Трифонов устроился в кабинете капитана и не обращал внимания на тесноту. В первую очередь он потребовал у дежурного представить ему сводку происшествий за последние сутки. Краткий допрос студентов подтвердил уже проверенные факты. Молодые супруги уступили снятую ими квартиру в обмен на более комфортабельную в центре города, да еще с приличной приплатой. Описание соответствовало тому, что дали слесарь и отставной капитан.