355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Маковецкий » Героин » Текст книги (страница 33)
Героин
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 02:22

Текст книги "Героин"


Автор книги: Михаил Маковецкий



сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

– Эх, Аптекарь, Аптекарь, наивная ты душа. Я аккуратно слил по нескольким каналам информацию о том, что мы всех их взяли благодаря чудодейственной силе газоанализатора «Тибет». Это новая игрушка московского начальства. Они разослали эти газоанализаторы по городам и теперь ждут восторженных отзывов с мест. От меня они получат такие вести с полей, что будут плакать от восторга. И все будет подкреплено многочисленными уголовными делами. Особенно большие надежды я питаю на Капитана. Перед ним лейтенант Волков, который работает в группе по использованию газоанализатора «Тибет», по моей просьбе, соловьем заливался. И убедил как будто. А от Капитана эта концепция пошла и к Олигарху, и ко всем остальным. Теперь они порошок будут прятать в восемь кульков и поливать духами. Насколько я Олигарха знаю, а я его помню еще слюнявым грудничком с опрелостями в паху, он так и поступит. А шприцы где выбрасывали, там и будут выбрасывать. Так что я дам всем бригадам немного обрасти мясом, а потом проведем операцию «Шприц-2». Таким образом большинство закоренелых наркоманов я посажу, а там посмотрим.

– Пожилой следователь, ваш облик слепит глаза, и подойти к вам можно только зажмурившись и благоговея. Думаете, таким образом научите цыган и кавказцев с узбеками благоговеть перед Россией? Низкий вам поклон за это. – Ах, Елена Юрьевна, Елена Юрьевна, голубушка вы моя. Поклон может быть способом приветствия, выражением уважения и так далее. Но значительно приятнее, когда девушка отвешивает поклон не тебе, а скорее от тебя, обнажив некоторые интимные части тела, призывая тебя таким образом к вступлению с ней в интимную близость.

– Что-то в последнее время, пожилой следователь, ты все чаще в задушевных беседах поднимаешь эту тему. Не свидетельствует ли это о наступлении скупого на плотские радости мужского климакса?

– Ты меня, Аптекарь, не пугай. Это женщине климакс не помеха, а мужику это дело смерть. Типун тебе на язык! Особые приметы: простатит, импотенция, плешивость, геморрой, тромбоз, ишемия – это все не про меня. У меня еще дел невпроворот. Вот недавно в поселке возле психбольницы четыре трупа нашли. Соседи на кота обижалась, мол, гадит где попало, замордовали совсем животное. Перс, мохнатый, черный с белым, красавец кот! Арафатом зовут. Его, еще совсем котенком, на помойке нашли. В тот день, когда Арафат умер, потому так и назвали. А когда хозяевам его жаловаться пошли, глядь – а они все мертвые. Дело под моим личным контролем, все-таки четырех человек грохнули. Анально ощущаю, что без героина здесь не обошлось, всё о том говорит. И соседей допрашивать бесполезно, старушки все. С ними сложно общаться, вечная борьба, при чем не поймешь, что и кому они хотят доказать. И словесная диарея у всех неизлечимая. Да и в самом поселке атмосфера тяжелая, да и во многих поселках по области. Есть случаи, когда культивированием наркокультур занимаются почти все жители посёлков, появились факты возделывания наркорастений в домашних и тепличных условиях. Только за прошлый году в ходе операции «Мак» было выявлено 139-ть таких фактов. Не-ет, мне свое здоровье беречь надо. А у меня в последнее время такие дела открывать приходиться, что от них до инфаркта два шага буквально. Приведу пример. В понедельник, во второй половине дня, за памятником Ленину, где обычно гомосексуалисты собираются, был обнаружен обнаженный молодой человек с отсеченным половым органом. Несмотря на усилия работников милиции, отсеченный орган по горячим следам обнаружить не удалось…

– Ну и народ тут у вас в Скове, я аж булкой с колбасой поперхнулась. Помню, у нас в «Уникуме» одна время женщина-собака работала. Пила сильно и однажды, будучи пьяной, клиента до крови закусала. А он тоже выпивший, думал, что так и надо, и рычать на нее начал. А кровища уже кругом, хорошо Аркадий сразу сориентировался и кровь остановил. Кровотечения, при повреждении этого органа, очень сильные бывают. Ничего, оклемался потом. Только шрамы от зубов на этом органе остались, уж не знаю, что он жене врал потом. Но такого, чтобы совсем…

– Елена Юрьевна, голубушка, это я, старый дурак, виноват. «Молодой человек с отсеченным половым органом», «за памятником Ленина» – страсти какие-то вам на ночь глядя рассказываю. А вы у нас девушка беременная, вам нельзя расстраиваться. Но, с другой стороны, и вы не правы – зачем же в сухомятку питаться? У господина Аптекаря средства есть и супчик для вас купить, я знаю.

– Статуэтка ты моя бесстыжая! В твоем возрасте пора уже знать, что при слове «мужской половой орган» приличная девушка обязана краснеть, потому что она смущена и ей стыдно. А не делиться воспоминаниями о том, как кто-то отдается всем желающим под чарующие звуки мелодии из передачи «В мире животных». И не хватать булку с колбасой, да еще и с шоколадкой, когда я отвернулся. Врач тебе что сказал? Короче говоря – ты наказана, готовь попу.

– Ой, ребята, я смотрю у вас тут еще дел невпроворот, а время уже позднее. Пойду я, пожалуй.

* * *

– В течение ближайших пяти лет на границе России и Казахстана будут построены около двух тысяч объектов пограничной инфраструктуры. Естественно, эти объекты будут оборудованы современной связью и необходимыми техническими средствами.

– Мечты, мечты, где ваша сладость. Это все химеры, милейший пожилой следователь. Времена Советского Союза ушли безвозвратно, хотя вы этого не хотите понять. А вместе с ним и само понятие «граница на замке». Другое дело, что, начиная с 26 января 2006 года, страны-члены ЕС обязаны предоставить статус постоянного жителя всем гражданам стран – не членов Евросоюза, которые до предоставления ходатайства о получения постоянных видов на жительство прожили в стране ЕС не менее пяти лет на постоянной и законной основе. Законная основа – понятие достаточно растяжимое, так что официально легализовать переправленных мною в Европу людей вполне реально.

– Маленьким народностям не дают покоя чужие большие победы. Ну и что это вам даст, Саранча?

– Это кого вы называете «малые народности»? Европа еще скажет нам спасибо за наше упорство в постели и плодовитость.

– Оставим европейскую политику, Саранча. Вы мне лучше другое скажите. Это правда, что в ближайшие годы Карелия будет рассматриваться наркобизнесом как одна из наиболее привлекательных территорий для транзита и распространения наркотических веществ?

– Думаю, что да. Граница между Россией и Финляндией становится все прозрачнее, с каждым днем ее пересекают все больше людей.

– Но и Сков наркоторговцы своим вниманием не обходят. В прошлом году из всех областных призывников 5 % были забракованы из-за употребления наркотиков.

– И тем не менее. Сколько можно людей сажать? Сковский маршрут, вашими молитвами, пожилой следователь, получил репутацию опасного и ненадежного. А репутация в наше время дорого стоит. Сейчас моя бывшая организация, и не только моя, предпочитает работать через Выборг. – Кстати, Саранча, сейчас судебные инстанции получили указание шире использовать статью 174.1 УК РФ, которая касается легализации средств, добытых преступным путем. Особенно в тех случаях, когда не удалось доказать статью 228 УК РФ о незаконном обороте наркотических средств. Та что, надеюсь, сажать мы будем больше.

– Спасибо, пожилой следователь, я предупрежу своих людей, чтобы они были внимательнее с бухгалтерской документацией.

– Пожалуйста, Саранча. И еще запретите им предлагать себя топ-моделям в общественных местах и вообще в глаза бросаться. Пускай поют и танцуют в обществе светских дам когда рядом никого нет.

– Усилим воспитательную работу. Лично возьму под свой контроль.

– Вот именно. Проведите с ними беседу о пользе и необходимости спокойного сна по ночам и вреде для здоровья ненужных и шумных приключений и прочих половых извращений на сексуальной почве. А то вроде взрослые люди, а ведут себя так, как будто только что покинули период пубертата. Напомните им, что статью о растлении несовершеннолетних у нас еще никто не отменял.

– Так та банная проститутка все-таки пожаловались? И на несовершеннолетнюю она не очень похожа.

– Если бы она пожаловались, я бы вашего Ахмеда посадил без всяких сантиментов. Можете так ему и передать.

– А как ее зовут?

– Саранча, вы, кажется, меня не поняли. Если с ней что-то случиться, я пересажаю всех. И виновных, и невиновных, и кто просто в тот день в баню пришел.

– Потому что эта банная проститутка ваш информатор?

– Не только поэтому. Я хочу вас предупредить, Саранча… – Пожилой следователь, успокойтесь. Никто не собирается делать ей ничего плохого. Я с вами говорю, кстати, по поручению Ахмеда. Так вот. Я сейчас вам передам его паспорт.

– Зачем!?

– Вы переговорите с этой девушкой, ведь вы знаете, где она прячется?

– Допустим.

– Знаете, знаете. И скажите ей, что Ахмед хочет на ней жениться. Любые ее требования принимаются заранее. Оформите их брак, позвоните Ахмеду, он за ней заедет, куда вы скажите и перевезет ее к себе. Как вы понимаете, при таком ходе событий ей ничего не грозит.

– Насколько я знаю Ахмеда, он вполне зрелый мужчина и сам способен сказать девушке все, что считает нужным. И потом, в свете вами сказанного, весь этот фейерверк в городских банях мне кажется не совсем понятным.

– Воспитанному в мусульманских традициях мужчине чрезвычайно сложно ухаживать за русской девушкой. Так вы берете паспорт?

– Будучи сообразительным поленом я все понял. Я беру паспорт, но ничего не обещаю. Я с ней поговорю.

– Естественно.

– И еще. Мне меньше всего хотелось бы вмешиваться в чью-то личную жизнь, Саранча, но мне просто жаль Ахмеда. Он парень, в сущности, не плохой, по моему мнению. Никогда бы не подумал, что может уснуть голым, положив голову в торт, и с пистолетом в руках. Да еще в бане. В свои двадцать пять лет она конченная наркоманка и проститутка. Как с ней можно жить?

– Все это Ахмед знает. Как и знает и то, что у нее красивое белое тело, а все остальное настоящего мужчину интересовать не должно. Он с ней познакомился, как с проституткой, а героин она попросила у него помимо причитающейся ей платы. Ахмед просто закроет ее в своем доме минимум на год, и проблема проституции и наркомании отпадет само собой. А если потребуется, то и на десять лет. А фактор красивого белого тела останется. Ее мама сможет с ней встречать только в присутствии Ахмеда во избежание эксцессов. Так что принести ей порошок, чтоб доченька не мучилась, пусть даже и не пытается. Ахмед кремень, два года назад он выдержал контрольный выстрел в голову. Раз он так сказал – он так и сделает. В конечном итоге она же сама будет благодарна Ахмеду, уверяю вас.

– А то, что она реальная штурмовая скинхедка и на заднице у нее вытатуирован лозунг «Черных в зад» его не смущает?

– Не смущает. Татуировку он закрасит. А потом это его никак не касается, он не черный, он узкопленочный.

– Действительно, я не подумал. Любовь, старые, добрые традиции, густо разведённые на слезах и соплях, романтические встречи в бане со стрельбой… Наверно я старею, Саранча. Недавно я впервые выбрался на Кипре. Целый день на пляже, больше там делать нечего. Средиземное море, тепло, вода соленная, чайка капнула из под облаков мне в стаканчик с кока-колой… А глаза закрою – девушки с веслами стоят. И бабушку свою вспоминал почему-то, уже и не помню, в каком году она умерла. И я уже старый, за новинками высокой моды не слежу. Скажу вам откровенно, Саранча, мои трусы произведены еще при советах, где-то в 89-ом году, изначальный цвет Южная ночь. Видимо я собрался повторить сей скорбный путь моей бабушки.

– Пожилой следователь, что-то вы сегодня изъясняетесь в высшей степени несознательно. Может быть скушали что-то не свежее? Метеоризм – это чума XXI века, вы не должны себя так запускать. Однажды Ахмед затащил меня в баню, где познакомил со своей будущей невестой. Так та с жаром утверждала, что Ленина убили канцерогены. Кто знает, может быть она была права, а мы этого обстоятельства недооценивали. Кстати, я понимаю Ахмеда. Когда его невеста медленно, вихляющей походкой, держит путь к выходу из сауны, а рядом Ахмед, в валенках и вспотевший от счастья…

– Да нет, вы не подумайте чего, Саранча. Я рад, что Ахмед сделал правильный выбор. И не надо обращать внимание на мои рассуждения инвалида детства на тему вечной любви. И за диету мою не надо волноваться. Сегодня в обед я покушал украинский борщ с пампушкой и свинину «по-французски». Это такая свинина с дымком под шубой из жаренного лука с грибами. Запил чаем, съел эклер. А потом еще задорно икал и просил добавки. Все было свежее, я убежден. И без всяких там мутировавших чипсов. От такой еды вреда здоровью быть не может, максимум – самые густые в мире брови вырастут. Так что дело тут не в этом.

– Так что же с вами случилось, черт подери!

– Вы знаете, Саранча, я один эпизод вспомнил. Дело было давно, я в Высшей Школе Милиции к учился, к экзаменам готовился. А под окнами нашей общаги какой-то кавказец целую ночь бибикал. У него клаксон какой-то особенный был, визжал ужасно. Он таким образом девушек завлекал, что в нашем общежитии жили. А тогда, напомню, автомобиль «Жигули» являлся самым ярким символом богатства. И вот однажды, на бибиканье его «Жигулей» под окнами, с 15-го этажа нашей общаги, на этот «Жигуль» легко выпорхнул лом с привязанными для аэродинамики колготками. Этим ломом мы лед возле общежития скалывали, а колготки мне девочки безвозмездно пожертвовали, тоже тогда дефицитом были, между прочим. И, надо сказать, оный оперенный лом дело свое сделал справно – от крыши и на сантиметров двадцать в землю, то есть в асфальт, через всю вертикаль автомобиля, и непосредственно за спиной «шофэра»! И вот недавно я вдруг с ужасом понял, Саранча, что сегодня я терпимее стал и так бы, наверное, не поступил. Это ли не признак старости?

* * *
 
Как хороши у девушек клоаки
Овально-круглые и сладкие как мед.
Они сверкают белизной во мраке…
 

– Спасибо, лейтенант Волков, мне очень понравилось. Очень. И я сейчас тоже врежу. Перестань Тамара, ну и что, что я пьяный? Волков тоже крепко выпивший, и лирика из него так и льется. Ахмед, это твоя свадьба, в конце концов, или нет? Как будет «Цыц!» по-узбекски? Тамарочка моя, вот скоро будем твое шестнадцатилетние гулять, тогда ты будешь командовать, а сейчас ты еще маленькая. Вот когда я поздравлю тебя с совершеннолетием, только тогда я тебе разрешу спать без трусов и заплывать за буйки. А сейчас ты можешь делать это только без спроса.

– Всем молчать, пожилой следователь стихи читать будет! Скромно покраснев от удовольствия.

– Нет. Сначала я хочу поздравить нашего жениха Ахмеда и его невесту Оксану, эту освобожденную от чадры и пояса шахида трепетную лань…

– Пожилой следователь, трепетная лань то как раз русская, от чадры вы собирались, по всей видимости, освобождать Ахмеда.

– Саранча, не придирайся к словам, ты тоже пьяный. Причем тут чадра? Нам этот натурализм ниже пояса ни к чему. Оксанка, кикиморка ты моя, какая же ты все-таки красивая! А уж область бикини…

– Ахмед, всегда женитесь на русских девушках. Даже пожилой следователь заметил, какие они красивые.

– А вот и слабая на передок мать Тереза. Елена Юрьевна, ты опять мне не даешь стихи почитать. Собственного сочинения, между прочим. Аптекарь, ты ее случайно грецкими орехами не перекармливаешь? Да, так о чем это я?

– И это в наше время, когда лапотная Россия вновь озабочена утечкой мозгов… – Ну совершенно слово сказать не дают. Челюсть, и это с вашим природным тактом? И кстати, Ира, а где вы достали такое глубокое декольте? Тамарочка моя, а у тебя такое есть? А, Аркадий, я так рад, что вы к нам из Москвы пожаловали. Из столицы нашей Родины! Как там Кремль поживает? А «Уникум»?

– Все так же сексуально экстремален, пожилой следователь, все так же. Да что мы все о Москве, и о Москве? Бросьте эти речи, давайте лучше закусим. – Вы мне просто глотку хотите заткнуть, Аркадий, но масонский заговор здесь не пройдет! А сейчас, дорогие жених и невеста, я желаю говорить о Москве! Или я не пожилой следователь? Так вот, когда-то я вот любил бродить по гордости нашей столицы и самой фундаментальной руине империи – по ВДНХ. Нет, не по известной её части центральной, а по окраине. Там есть такие интересные здания. «Свиноводство», «Мацепекарня»… Аркадий, вы были в павильоне ВДНХ под названием «Тайная мацепекарня»? А «Способы воспроизводства крупного рогатого скота»? Как специалисту в области экстремального секса вам должно было быть это очень интересно. И вроде бы чистенько везде, но дух такой… заброшенный. А всякие немцы ходят, разинув рты, и почти дрочат рядом с этой советско-фашистской готикой, гигантизмом.

– Не надо про «дрочат». Лучше уж действительно стихи почитайте.

– Антонина, твое слово закон! Я тебя с малолетства помню и каждого, кто тебя по голове бил, я в тюрьму сажал. Ты меня уважаешь, Тонечка? Не поверишь, мне твоя мама до сих пор сниться. Помню… Эх, раньше таким ворота дегтем мазали. И не боятся, позорницы!

– Пожилой следователь, да вы борец за смешанные однополые браки, как я погляжу. Так где же стихи?

– Мои стихи? Антонина, тебе правда нравится?

– По крайней мере больше, чем ваши эротические воспоминания о моей матери.

– Так ведь свадьба, Антонина. Ахмед жениться на Оксане. Оксана, невестушка моя, я не знаю, чему вас учили в бане, но с сегодняшнего дня вы обязаны крепко зарубить у себя на курносом носике: Семья – это не таинство, а форма взаимоотношений между людьми. И, как мудро говорит ваш жених Ахмед, главное в семье – это не число жен, а взаимоуважение всех супругов и должное воспитание потомства.

– Пожилой следователь, умоляю, переходите к стихам. А главное – не стесняйтесь.

– Это я то стесняюсь? Да я вообще никогда не стесняюсь. Вот помню… не надо каблуком мне по ноге бить, гражданка Копытова, я все понял. Пусть Тонька сегодня крокодиловыми слезами умоется, сама на это меня толкнула. Стих посвящается девушке по имени Зина.

 
Да здравствует в трусах крапива!
Пусть жжет и жалит – не беда!
Я наливаю деве пива
Примерно, эдак, литра два.
Она ведется как дурная
На эти скромные дары.
В трусы мне руки запуская…
 

– Тамара, перестань! Я и Зины то никакой знать не знаю, это же образ поэтический, метафора.

– А я, вспоминая ее бюст, подумал было, что это гипербола.

– Капитан, мало того, что вы меня на работе подсиживаете, так вы еще и к моей жене пристаете?

– Вы мне льстите, папаша. Впрочем, товарищ пожилой следователь, ты прав. Нам героина не нужно. Нам нужны нормальные узбекские дети. Женского пола, естественно.

– Ах, мальчики, призываю вас не ссорится. Все равно во всем мы виноваты. Я всегда призывала к тому, чтобы девочки раздвигали бы ножки пошире – глядишь, и мальчики меньше ругались бы.

– Нет, я смотрю даже это уже не поможет. Поясной поклон вам, братья-алкоголики. Я хотел сказать, что сейчас, если уголовные авторитеты не вмешаются, милицейские начальники, по пьяни, глотку друг другу перегрызут. Олигарх, Саранча, помогите мне развести их в разные углы ринга. Да-да, действительно. Пожилой следователь чуточку перебрал и ушел на балкон проветрить желудок. А пока мы, если уж сегодня пошел вечер русского романса, послушаем моего лучшего друга Верстака.

– Да ладно тебе, Челюсть!

– Верстак, рукописи не горят в любом случае, клянусь мамой. О публикации твоих стихов я уже договорился. Поэтический сборник будет называться «Мой друг Верстак как стихийный выразитель невразумительных народных чаяний». Сама Анастасия Аполлинарьевна, которая твёрдой редакторской рукой перед публикацией чуть причесала стиль, убрала повторы, технические погрешности всякие… Так вот сама Анастасия Аполлинарьевна назвала поэзию моего друга Верстака «магические словосочетания». Так что не стесняйся, брателло.

– Супруге Челюсти Ире посвящаю.

– Ах, Верстак, я буквально тронута. А вы и стихи пишите? Ну прошу вас, Верстачок!

– Ладно уж. Слушайте.

 
В мозгу туман и в животе позывы,
Упился я сегодня в дугаря.
А что же мысли?
Мысли мои живы!
Обычные мыслишки блатаря…
Где денег взять и где надыбать бабу.
Куда податься, чтобы переспать,
А то опять погонят по этапу,
И жизнь отнимут – ну мне на…!
 
* * *

– Вы уверены, что серьезную беседу не стоит отложить?

– Ахмед, я не на столько пьян, как вам кажется. Приступим.

– Ахмед, а о чем я буду говорить с этим пьяненьким дедком? И почему я должна делать в день нашей свадьбы?

– Потому что, голубушка, меня время поджимает. В дальнейшем, кстати, прошу называть меня не дедком, а пожилым следователем.

– Врешь.

– Подождите Ахмед. Оксана, вот мое удостоверение. В беседе, кроме вашего супруга Ахмеда, примет участие еще эта женщина. Ее зовут Елена Юрьевна.

– Можно просто Лена.

– А она то что в этом понимает? Она вообще знает, что значит ширяться?

– «Ширяться» – это значит принимать наркотик внутривенно. Чича, Оксана, как у вас, у меня уже давно отсутствует, в я вполне в теме.

– Елена Юрьевна, о чем вы говорите?

– Чича – это незаживающая ранка над веной, в которую постоянно производятся инъекции. А у Оксаны, как я заметила, чича на метро сидит.

– На метро?

– Метро – это подмышечный сосудистый пучок, куда делаются инъекции, когда поверхностные вены уже из строя вышли от большого количества уколов. Оксана, я ничего не путаю?

– А ты то красная, как я посмотрю. И тебе то что до того, что арыки у меня забиты?

– Арык – это вена, как объект, в который производится инъекция, как я понимаю?

– Пожилой следователь, вы делаете успехи. Термин «красная», кстати, означает наркодилершу, находящийся под покровительством правоохранительных органов. А «красная точка» – место торговли наркотиками с ведома сотрудников милиции.

– Оксана девушка, оказывается, не только красивая, но и сообразительная. Вы сегодня удачно женились, Ахмед.

– Я никого вам не выдам, пожилой следователь.

– Почему, Оксана?

– Меня убьют.

– Оксана, как, по вашему мнению, к вам относится Ахмед?

– Ахмед меня любит. И я его тоже. А то, что он узбек – это мое личное дело.

– Понятно. Но я не об этом. Сможет ли, по вашему мнению, Ахмед вас защитить при необходимости?

– Легко даст по морде многим.

– Оксана, не знаете, за кого вы сегодня вышли замуж.

– А мне все равно.

– И все-таки. Ахмед, при желании, конечно, легко и убить может многих. Кого угодно почти.

– Ладно, меня ломает, раскумариться давно пора уже. Гости разошлись, слава Богу, сейчас ширнусь и дальше беседу продолжим. Ахмед просил меня быть с вами откровенной, иначе давно бы вас выгнала.

– Раскумариться – это принять наркотик при начинающихся явлениях абстиненции, как я понимаю?

– Правильно понимаете, пожилой следователь. У меня тут и амнуха имеется… А где мои алберки?

– Забудь об этом, Оксана. И амнухи твои, и алберки по приказу Ахмеда из твоей сумочки убрали. Больно тебе сейчас будет очень, Оксана, так, что зубы ты лучше сожми. Когда меня мой Аптекарь, как сейчас тебя Ахмед, без шприца и ампулы с наркотическим раствором оставил, знаешь, как я ломалась? Я сейчас расскажу тебе, что сама испытала, и что тебя сегодня этой ночью ждет. Чувства твои, Оксана, будут обострены до накала – каждый звук будет разрезать мембрану уха как скальпель хирурга; зубы будут сжаты так, что готовы вот-вот раскрошиться на мелкие кусочки. Болеть будет все – кожа, ногти, волосы, но особенно мышцы. Боль настолько сильна… Словно тысячи огромных паразитов со страшными челюстями рвут твою плоть кусками, смачно пережевывая ее и впиваются клешнями во все более глубокие слои твоего тела. Они проникают все глубже, добираются до самой тонкой плоти естества, победно взрывают и его, доставляя страдания уже более чем нетерпимые и уж точно запредельные. И теперь лишь забытье сможет прекратить этот нескончаемый поток нарастающей адской боли. Дальше происходит и вовсе нечто невероятное – голова изнутри взрывается мелкими фонтанчиками собственного мозга, в серой реке которого уже плавают острые куски собственного черепа. Череп не выдерживает напора распирающего мозга, сдается, идет трещинами, глубокими сколами. Кожа на лице сначала натягивается как на барабане, но, по мере того как мозг выручил, пошел из ушей, внезапно обвисает и сморщивается старушечьими комьями. Глазницы свернулись внутрь подобно пластилиновым…

– Прекрати! Ленка прекрати, прошу тебя, у меня это уже было, второй раз я это не переживу. Ахмед, миленький, ты же меня любишь, я знаю. Ну что тебе стоит, только одну ампулу, прошу тебя!

– Оксана, я сама прошла через это. Ахмед тебя обожает, в твоем присутствии он балдеет от счастья, но это одна из очень немногих твоих просьб, которую он никогда не выполнит. Никогда.

– Но зачем меня так мучить? Я уколюсь ровно через пятнадцать минут после того, как выйду на улицу!

– Оксана, ты не понимаешь, с кем ты связалась. Тебя не выпустят из этого дома может быть год, а может быть два. А когда выпустят, ты сможешь увидеть наркодилера только из окна джипа. Если ты будешь настаивать, чтобы тебя не раздражать, тебе позволят подойти к нему. Но, предварительно, охрана, которую приставит к тебе Ахмед, произведет ему контрольный выстрел в голову.

– Лена, ты зачем мне все это рассказываешь? И вообще, зачем ты сюда пришла?

– Скоро пожилой следователь, которому ты сейчас расскажешь все, что знаешь и не знаешь, уйдет. И Ахмед уйдет.

– Ахмед, не уходи никуда. Я этого не переживу второй раз. Если я умру, то меня больше никогда не будет в твоей кровати, ты это понимаешь?

– Оксана, Ахмед уйдет вместе с пожилым следователем. В мире, в который ты попала, любимая женщина не может спорить со своим хозяином. Придет врач. Грамотный, хорошо оплаченный врач, который искренне желает тебе только добра. Потому что в случае твоей смерти его тоже убьют, скорее всего. У него будут все необходимые лекарства, и рядом с ним будет квалифицированная медсестра. И я, которая через все это прошла. Мы постараемся тебе помочь, но пока у тебя есть несколько часов для ответов на вопросы пожилого следователя. А герыча ты в своей жизни больше никогда не увидишь. Никогда.

* * *

– Ну, Оксана, мне передали, что вы уже пришли в себя. Я рад, что все закончилось благополучно.

– Пытать живого человека не гуманно. Пусть даже для его же пользы. Впрочем, трудно себе представить, чтобы пожилой следователь это понимал.

– Оксана, в прошлый раз разговор у нас не получился. А как будет в этот раз?

– Я девочка послушная. Ахмед приказал мне быть откровенной, так что я вам расскажу все, что знаю.

– «Ахмед приказал», «Я девочка послушная»… Как говорил египетский фараон Аминхатеп Второй: «Чего только не свершит человек, ежели его сильно бить палкой по спине…». А ломка, говорят, еще страшнее. Тогда мой первый вопрос, Оксана – ваше мнение об Олигархе.

– Сын полка КГБ и пипка бесноватая. Впрочем, с тех пор, как у него появилась эта рыжая с пристани, он больше не ходок. Длинная, костлявая, не от мира сего. И что он в ней нашел?

– А почему сын полка КГБ?

– Да какой-то он такой. Вроде и в авторитете, и мужик видный. А ведет себя иной раз как кастрат, который женские роли в дешевых порнофильмах озвучивает.

– И этому, по вашему мнению, обучают… Ладно. А кто такой Капитан? Вы его знаете?

– Ископаемый древесный гомосек. Воспитывать надо. Желательно арматуриной. Кресло-кончалка чертова.

– Хм. «гомосек», это вы, конечно, образно. А в остальном все точно помечено. Допустим. А кто такой Ноготь, вы слышали о нем когда-нибудь?

– Титан интеллекта, хотя и явный ненормальный. Не матеря широкие массы, я сама своим крестьянством горжусь, но Ноготь наперед на шесть ходов видит. Он Олигарху все главные комбинации и продумывал, пока с Хомяком в Москву от Олигарха не свалил.

– Оксана, вы даже это знаете? Тогда пару слов о Хомяке.

– В смысле мускулов ему равных нет. Сев на шпагат, может намертво присосаться анусом к линолеуму, если захочет. За это такие же слабоумные кулаки его обожают. С мозгами значительно хуже. Потому вождь племени энурезов – это его максимум. Хотя, если он с Ногтем спелись, то вместе они много чего наковырять в носу могут.

– Здорово! Ну, тогда и меня охарактеризуйте. Раскройте подноготную пожилого следователя.

– Могу и вас. Вы мне видитесь проктологом на пенсии. Который много повидал и много знает. Только из за плохого зрения у него всегда нос в дерьме. А характер у того проктолога как у пуделя. Причем слово «пудель» у меня ассоциируется с чем-то веселым, лохмато-лишайным, брехливым, ударенным брошенным тапком, но не теряющем оптимизма.

– Стоп, стоп, стоп. Елена Юрьевна, вот вы человек посторонний, но меня знаете хорошо. Подтвердите, пожалуйста, что это все чепуха.

– Все это правда, а, кроме того, вы любите сладкое.

– Эти две смазливые стервы сговорились. Ахмед, не верьте им. Кстати, Оксана, а что вы можете сказать об уголовном авторитете по имени Ахмед? Невзирая на его заслуги в супружеском ложе.

– Пусть рассказанные мной данные являются строго засекреченными, и почти наверняка будут стоить мне жизни, но молчать я не могу. Приказ есть приказ, правда милый?

– А?

– Спасибо, любимый! Итак. Как-то к нам в баню привели китайца, который тут же на меня начихал. Результат – температура 39.5°…

– От этого вешать хочется! Вешаться я хотел сказать. Оксанка, ну что ты всякие глупости вспоминаешь? Я об этом забыл уже совсем.

– Ваша желание, Ахмед, повесить этого сутенера Оксаны рядом сауной где-то понятно, но тем не менее. Когда вам хочется кого-то повесить, вы должны сдерживаться. Это я вам как работник правоохранительных органов говорю. Допустим, в этот раз Оксана вас отговорила, любезно согласившись пописать в шайку, из которой вы предложили выпить…

– Пожилой следователь, меня сейчас вырвет, я прошу вас!

– Лена, когда аксакалы говорят – женщины стоят. Вы дурно влияете на мою Оксанку, а она еще так молода и неопытна. Что же касается этого сутенера, которого я так и не повесил, то я об этом сожалею.

– Ахмед, врачи сказали, что этому сутенеру уже лучше, но пролежать в больнице два ему придется месяца два минимум, да и шрамы от ожогов… Мне даже неудобно было закрывать это дело за отсутствием состава преступления, честное слово.

– Закрыли бы его за недостаточностью улик. Зато представьте. Вы, разгоряченный, выскакиваете из сауны с благородной целью броситься в ледяную воду и неожиданно натыкаетесь носом на хорошо прожаренную задницу свежеповешенного сутенера. Ну, где вы еще найдете такую сауну?

– Ахмед, вы плохо думаете о работниках милиции. Закрыть дело за недостаточностью улик означает признаться в своей некомпетентности. Сделать это мне не позволяет профессиональная гордость. Может быть «честь мундира» для ничего не значат, но для меня это святое. Кстати, а слово «пожилой следователь» не производит впечатление чего-то мужественного, сильного? Нет? Ну и ладно. Что-то мы все обо мне, да обо мне. Оксана, а что вы о Челюсти можете сказать?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю