Текст книги "Героин"
Автор книги: Михаил Маковецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 38 страниц)
– Нет, нет, возьмите, мне Толик приказал вам дать, – пробормотала девушка, суя деньги в руку слепого.
– Ну, раз Толик приказал… – сказал слепой, потирая пальцами купюру, – смотри ты, пятихатник. Это правильно, что ты его слушаешься. Парень он серьезный, это я сразу понял. Он тебе замуж предлагал?
– Да нет. Да мы еще знакомы мало.
– Не переживай. Скоро предложит, нутром чую.
– Наверняка, – улыбнулась девушка, – Ну я пойду.
– Иди, девонька, иди. Хорошие вы ребята.
Девушка забрала сумку, прошла метров десять и остановилась в нерешительности. Через несколько минут из состояния рассеянности вновь вывел «Владимирский централ».
– Лен, все в порядке, сумка у тебя?
– А ты как будто не видишь. В трубке хмыкнули.
– Мне братаны говорили, что ты хоть и кукла редкая, но не дура. Что есть – то есть. Ну да ладно. Открой сумку. Учебник «Сопротивление материалов» видишь?
– Вижу.
– Он тебе нужен?
– Толик, я тебе харю расцарапаю.
В трубке рассмеялись.
– Царапай, ничего против не имею. Теперь к делу. Открой учебник, там лежит билет на Сков. Нашла?
– Нашла.
– Билет возьми, а учебник можешь выбросить. Дальше. Журналы видишь?
– Вижу.
Сядешь в поезд, почитаешь. На Сков, кстати, поезд уходит через час с Ленинградского вокзала. Иди, садись в свой вагон, журналы почитаешь в поезде, чтобы не скучала.
– Угу, особенно журнал «Ваш ребенок». Статья «Как ухаживать за попкой, если на ней появились высыпания». Чтение не для слабонервных.
– Гы-гы-гы, – прозвучало в трубке, – я купил все журналы для женщин, так мне всучили и про высыпания на попке. Ничего, ничего, почитай на досуге. Далее, на дне сумки лежит целлофановый пакет. Видишь?
– Вижу.
– Пакет не трогать и беречь пуще зеницы ока. Поняла?
– Поняла. Но не поняла, что такое зеница ока.
– Понял. Пакет пропадет – пожалеешь, что на свет родилась.
– Вот теперь поняла, родимый.
– Если поняла, дуй в поезд, кукла. Стой. Прежде купи себе поесть. Туда десять часов поезд идет. Все, конец связи. Целую взасос.
– Да пошел ты…
– Что ты сказала?
– Все поняла. Иду покупать себе поесть.
– Смотри у меня. Купи пожрать, только денег не жалей. Не хватало еще, чтоб тебя в поезде пропоносило. Сядешь в купе и всю дорогу сидеть тихо. Ухаживания не принимать, из купе выходить только если приспичит.
– Поняла. Из купе не выйду, даже если обкакаюсь. Так даже легче не принимать ухаживания.
– Гы-гы-гы, – вновь прозвучало в трубке, – смотри, на поезд не опоздай, Мэрилин Монро с метро «Текстильщики».
В купе вместе с девушкой ехала мужеподобная тетка с огромными клетчатыми сумками. Говорить с ней Лене не хотелось. Верхние полки были не заняты. Журналы, которые купил Толик, читать было совершенно невозможно. Часа через три после отхода поезда скуку вновь развеял «Владимирский централ».
– Все в порядке? Это Толик. Слушай, а станция метро «Теплый Стан» случайно не в честь тебя названа?
– В честь меня. Как и станция «Водный стадион». Ты там скульптуру «Девушка, несущая на вытянутой руке байдарку» видел? Это я.
– Гы-гы. Да байдарку на вытянутой руке даже Золушка не удержит, а уж ты…
– Ты что, тоже уже укололся? Какая Золушка, мудила?
– Это я так, к слову. Ну, отдыхай, если все в порядке. Целую взасос.
– Вот придурок, – сказала девушка, обращаясь к своей атлетически сложенной попутчице. Та в знак согласия кивнула головой. «Да они тут все чокнутые. Может у них в Скове в питьевой воде йода не хватает», подумала девушка и отвернулась к окну. Незаметно она задремала. Ее разбудил «Владимирский централ».
– Быстро дай мобильник Золушке, – прокричал в трубке взволнованный голос Толика.
– Золушка ушла к Красной Шапочке раздавить пол литра, – отчеканила девушка.
– Отдай трубу своей соседке по купе, дура! – приказал Толик.
Несколько растерянная девушка протянула мобильник своей попутчице. Та не удивилась и могучей рукой приложила мобильник к своему уху. Ровно через пол минуты она приложила мобильник к уху девушки.
– Быстро выйти из поезда. Быстро! Дальше слушаешь во всем Золушку. Штангистку, которая едет с тобой, зовут Золушка. Поняла?
– Поняла, – ответила девушка, но атлетка уже выталкивала ее из купе.
– Сумку, сумку забыла, – закричала девушка, пытаясь вырваться из железных объятий.
– Мать твою! – воскликнула Золушка, схватила сумку, и они бросились к выходу.
– Вы что спите, дурехи, чуть не проехали, – сказала им проводница, – выходите быстро, сейчас трогаемся.
Они стояли на платформе какой-маленькой станции. На сложенной как Геркулес Золушке был надет только домашний халат и шлепанцы.
– Ваши сумки в поезде остались, – сочувственно сказала девушка, глядя вслед уходящему поезду. Большие клетчатые сумки Золушки уносились прочь вместе с ним.
– Ой, блин, пошли, Ленка, выпьем. Мне надо успокоиться, в себя придти. А там попутку возьмем. Тут до Скова где-то час езды на машине. А ты молоток. И представить жутко, чтобы с нами сделали, если бы мы сошли, а сумка осталась. Кстати, мобильник я у тебя заберу, он тебе без надобности.
– А что случилось то?
– Сейчас сядем, бутылочку возьмем, я тебе все объясню.
Они купили в ларьке возле станции коньяк, явно изготовленный не из винограда, и сели на скамейку. Золушка позволила себе откушать грамм двести, после чего ее щеки порозовели, а дыхание стало ровнее.
– Толик позвонил и сказал, на вокзале в Скове пассажиров нашего поезда будут шмонать. Даже собак тренированных на поиски наркотиков привезли из Питера.
– А нам то что? – пожала плечами девушка.
– А нам с тобой по разному, – ответила Золушка, – мне ничего. Я знать не знаю, ведать не ведаю. Какие у меня наркотики, я себе и выпить почти не позволяю. А тебе, если на полную катушку, пятнадцать лет, так как на тебе пять кило порошка едет. Я, как про это подумаю, меня пот прошибает. Ты в тюрьме то сидела?
– Нет.
– А-а, – протянула Золушка, – значит, ты не понимаешь, о чем я говорю. Что такое лагерь, объяснить нельзя. Это можно только на своей шкуре понять. Я на подростковую зону девочкой ушла не целованной. А вышла в двадцать девять лет. Считай, все молодость там прошла. Там бы, за такую матрешку как ты, я бы горло перегрызла. Или мне бы перегрызли.
Она бережно, по-мужски, провела рукой по лицу девушки.
– Чего ты дрожишь, дуреха? Я такая же баба, как и ты. Это в лагере меня «дядей Васей» величали. А на воле и я Золушка. Как на тебя, на меня, конечно, не бросаются, но на воле и у меня мужик есть. Лезет на меня он только после бутылки, да и то иногда его табуреткой припугнуть надо, но уж если залез, то пилит минут двадцать. Век воли не видать, если вру. А я люблю его. Он у меня первый и единственный. И другого мне не надо. Я тебе больше Ленка скажу. Между нами, по-бабьи. Я беременная уже три месяца, так что мне в лагерь никак нельзя. А до этого я три года лечилась. Денег ушло море. Из-за этого и под это дело подписалась. Таких как ты сопровождать. У меня с женскими гормонами не в порядке, только ты никому не рассказывай, врачи говорили шансов мало, но получилось, в конце концов. Одних уколов в меня за это время наверно тысячу вогнали, верхние жопки как камень стали. Хочешь потрогать?
– Может не надо? Давайте лучше машину искать. Темно уже, мне страшно. Да и кто в темноте нас посадит?
– Не хочешь, не надо. Никто не насилует. А в темноте меня не посадят, впрочем, при свете дня тем более. А твою фигуру в свете фар увидят – драться полезут, чтоб тебя подвести. Я же вижу, как на тебя мужики таращатся. Это я так говорю, без зависти. Я же тебе рассказывала, что у меня тоже мужик есть. Хотя ты права, тачку пора искать. Дорога на Сков тут рядом. Ты выйди, чтобы тебя видели, если хочешь, рукой махни. Но можешь и не махать. Кто тебя увидит, все равно остановится. Мужики, они все кобели. Я знаю, что говорю, сама дядей Васей была. А я под кустом присяду. Ты водителю скажи, что с подругой. Если против подруги базарить начнет – можешь денег предложить. Здесь не Москва, люди бедно живут.
– А если в машине нам что-нибудь сделает.
– Если мне сделает, я ему денег дам, непутевому. А если тебе что-то попробует сделать, затолкаю сердешного под сидение.
Минут через двадцать они уже ехали по пустынной ночной дороге на «Москвиче» произведенном в годы борьбы с пьянством. Сидевший за рулем дедок беседовал с Золушкой на какие-то сковские темы, а находившаяся на заднем сидении девушка пристроилась спать. Вдруг она проснулась от сильного удара. Через какое-то мгновение она поняла, что ударилась о спинку передних сидений и завалилась на пол между сидениями. Она выбралась из узкого неудобного пространства и села на заднее сидение. И тут она поняла, что машина во что-то врезалась. Не пристегнутая ремнями Золушка ударились головой об лобовое стекло, и потеряла сознание. С дедушкой дело обстояло не лучше. Он налетел грудью на руль и, хотя был в сознании, дышал как-то с хрипом и прерывисто. Схватив сумку, девушка выскочила из машины. Они врезались в неосвященный тракторный прицеп, кем-то оставленный на краю дороги. Вокруг дороги стояли дома с приусадебными участками. Авария произошла на самом въезде в Сков.
– Где здесь телефон? – крикнула девушка каким-то подвыпившим парням, смотревшим на нее с ухмылками – нужно срочно вызвать Скорую.
– Какая те-елочка, – протянул один из них разглядывая девушку.
– Они сейчас умрут! Где телефон?
Да впереди, в магазине. Прямо беги – сказал почитатель крупного рогатого скота. Он увидел хватающего ртом воздух дедка, и его настроение переменилось.
– Это Скорая, – прокричала запыхавшаяся девушка схватив телефонную трубку, – Тут двое раненых, одна из них беременная. Может, умерла уже. Где? На въезде в Сков.
– Улица Авиаторов, – подсказала ей продавщица, – рядом с продуктовым магазином.
– Как что случилось? Да авария, я же вам говорила! Быстрее, им очень плохо! Кто сообщил? Какая разница, выезжайте! Уже передали на ближайшую бригаду? Еле… Скворцова говорит, Галина Васильевна, – девушка почему-то вспомнила имя и фамилию своей школьной учительницы, – Да, я тут рядом живу, Авиаторов десять.
– Что-то я тебя здесь не видела, – спросила, глядя на девушку, продавщица.
– Да я не местная, в гости ехали, и такое дело, – ответила девушка.
– И какой это пидар так прицеп поставил? – сказал один из подвыпивших парней, подходя к телефону, – сейчас я ментов вызову, пускай найдут гада.
– Упоминание о ментах подействовало на девушку отрезвляюще. Она тихо подняла свою сумку и пошла по улице в сторону центра города. Постепенно она почувствовала, как из ее глаз беспричинно начали капать слезы, из носа сопли, и ей захотелось чихать. Только сейчас она поняла, что тоскливость и беспокойство, которые она ощущала, были вызваны не только ситуацией, но и тем, что организм властно требовал новую порцию героина. «Ну, сейчас, слава Богу, проблемы с этим нет, – подумала она, – в сумке пять кило порошка. Пять кило! Да это на всю жизнь хватит. Да какое «на всю жизнь», да это на всю жизнь всем ее знакомым хватит и еще четыре с половиной кило останется». И тут же ее сознание пронзил ужас: «Да у меня же нет шприца! Этот идиот Анатолий сказал ей, чтобы она оделась прогуляться в парк, конспиратор вшивый, она укололась утром, думала, что вернется домой через несколько часов и не взяла с собой шприц. Стоп. Не дергаться. Шприц не героин, его можно купить. Найти аптеку и купить упаковку десятиграммовых шприцов. Мама болеет воспалением легких и нужно проколоть курс антибиотиков. Дело житейское, она так делала неоднократно».
– Вы не подскажите, где здесь ближайшая аптека, – спросила она первую попавшуюся старушку. Старушки могут не знать, где стадион, но где ближайшая аптека они знают точно.
– Да все время прямо деточка, все время прямо.
– Большое спасибо. «Ну, вот и все. Не стоило дергаться. Сейчас все решиться» Девушка шла не менее получаса, пока не подошла к зданию, на первом этаже которого находилась аптека. Но покупке шприцов это ее никак не продвинуло. Аптека была закрыта. Возле закрытой аптеки сидели несколько подростков.
– Ребята, а почему аптека не работает? – спросила их девушка..
– Ну, ты даешь, мать, – с достоинством ответил ей пацан лет двенадцать, с достоинством человека бывалого сплюнув перед собой, – уже больше одиннадцати. Спать пошли тетеньки.
– Господи, да что же мне делать? – воскликнула девушка. Из-за всех своих злоключений она потеряла ощущение времени.
– Да ты иди в ту, что на площади, – подсказал ей пацан, – она круглосуточно работает.
– А как туда пройти?
– Если напрямую, то через сквер. Тут недалеко. Идешь прямо, пока не дойдешь до центральной аллеи, а она прямо на площадь ведет.
– Спасибо, братан, выручил, – сказала девушка, чмокнув мальчишку в щеку, что вызвало бурный восторг его товарищей, – и, не оборачиваясь, пошла в сторону сквера. Зайдя в сквер, она почувствовала сильную резь в области желудка и острое желание покакать. Навстречу ей не спеша двигалась влюбленная пара, и девушка свернула в кусты. «Черт, – подумала она, – плохо дело, понос начался». Она всего несколько раз доводила себя до такого состояния, что начинался понос. Очередную дозу обычно она принимала гораздо раньше. Она вышла из кустов и пошла вперед. Но аллея, по которой она шла, выглядела как-то по-другому. Она повернула назад, прошла метров двести и уперлась в какую то эстраду. «Заблудилась, черт, и спросить не у кого, поздно уже». Она бродила по скверу довольно долго, пока вышла на площадь. Дождь, который начался, пока она спотыкалась о скамейки, перешел в полноценный ливень. Постепенно наросли сильные, скручивающие боли в мышцах ног, а потом и всего тела. Девушке стала трудно сосредотачиваться, и она брела, сама не понимая куда. На площадь она вышла случайно. Выйдя на площадь, она увидела светящуюся надпись «Аптека. Мы работаем круглосуточно». «Есть Бог на свете», – подумала девушка, хотя еще сегодня утром она придерживалась другого мнения. С трудом преодолевая сильную боль и слабость она зашла в помещение.
– Шприцы, – сказала она мужчине лет сорока, который в отсутствие посетителей читал газету, – десятиграммовые. Полную упаковку. Двадцать штук. Она хотела достать деньги, но руки ее уже плохо слушались и не желали открывать кошелек. – Ну же! – раздраженно воскликнула она, пытаясь достать деньги.
* * *
Аптекарь смотрел на девушку редкой красоты, которая ровно в полночь зашла в его аптеку, как на видение. На улице шел проливной ливень, но девушка была в легкомысленной футболке, которая промокла до нитки. Большой светильник, стоящий на полу у входа в его аптеку, светил ей в спину, что делало мокрую футболку абсолютно прозрачной. Как и юбку. Настроение Аптекаря было с утра испорченным. Выхода из создавшейся ситуации он не видел, но сегодня привычное раздражение овладело им особенно сильно. Собственно, он понимал, в чем дело, и из-за этого его настроение портилось еще больше. На втором этаже его дома квартиру снимала семья офицера расквартированной в Скове дивизии ВДВ. Всегда подтянутый старший лейтенант Гришин, его жена и трехлетняя дочка. Аптекарь знал, что в этот день Гришин уезжает на два дня на учение, и, не признаваясь себе зачем, поднялся на второй этаж. Люся Гришина, только что проводившая дочку в садик, была дома одна.
– Здравствуйте, Владимир Степанович, – сказал молодая женщина, открыв дверь. Три года назад, когда у Гришиных родилась дочка, чисто случайно, показывая студентам, как пользоваться тестом на определение наследственных заболеваний по анализу мочи, у их дочери обнаружили фенилкетонурию. Это врожденное, передающееся по наследству нарушение обмена веществ. Встречается в России один раз на 50 тысяч новорожденных. Его причиной служит недостаточность определенного фермента. В отсутствие этого фермента не происходит превращения аминокислоты фенилаланина в другую аминокислоту – тирозин. В результате резко возрастают уровни этого вещества в крови, что приводит к отравлению мозга, и, как следствие, глубокому слабоумию в раннем возрасте. Разработаны питательные смеси с низким содержанием фенилаланина. Если ребенок не получает это вещество с пищей, то и в крови его нет, а потому мозг не отравляется. После пяти лет уже можно не соблюдать диету и есть что угодно. В этом возрасте включатся другие механизмы обмена, и фенилаланин полностью расщепляется. Так что все просто. Существует только одна маленькая деталь. Чтобы обеспечить такой пищей ребенка, месячной зарплаты старшего лейтенанта ВДВ хватит дней на пять. «Успокойся, воровать пойду, – сказал тогда лейтенант Гришин своей жене, Люсе, – не волнуйся». Когда супруги Гришины заказывали Аптекарю лечебное питание, между ними и Аптекарем завязалась беседа, в ходе которой Аптекарь предложил следующее. «Я буду давать вам питание бесплатно, но вы снимете квартиру в моем доме. И я буду к вам иногда обращаться с просьбами. Во-первых, у меня больная жена. Нет, нет, она сама ходит в туалет и может передвигаться по квартире, хотя с трудом. У нее артрит. Пусть Люся помогает ей по хозяйству. Я за это буду платить, не возражайте. И второе. Я хозяин аптеки. На меня могут быть наезды всякой шантрапы. И я хочу иметь возможность в таком случае обратиться к офицеру ВДВ за помощью и поддержкой». Лейтенант Гришин, занимающий в дивизии ВДВ должность инструктора по рукопашному бою, счел условия приемлемыми. Тем более что они переехали в двухкомнатную квартиру из сырой и холодной комнаты. В действительности Аптекарь врал. Ни чьих наездов, будучи многолетним осведомителем милиции, он не боялся. Тем более что завербовавший его оперативник делал в сковской милиции стремительную карьеру. Помощь по хозяйству ему была нужна, но получить ее он мог во много раз дешевле. В действительности ему просто очень понравилась супруга лейтенанта Люся, а все остальное было предлогом. Свою жену, изуродованную болезнью, он бросить не мог – стыдно было перед дочерью и сыном. А потом в силу вступила многолетняя привычка. Иногда он обращался к услугам проституток, иногда у него появлялись любовницы, но он тяготился и теми, и этими. Конечно, Люся Гришина ловила на себе его взгляды, и довольно быстро поняла отношение к ней Аптекаря, но эту черту он переступить не мог. Аптекарь вовсе не был моралистом, более того, как и многие милицейские осведомители, он был преступником. Но одно дело продавать за полную стоимость лекарства, на которые выписаны льготные рецепты, другое дело принудить к сожительству полностью зависимую от тебя замужнюю женщину, шантажируя ее здоровьем ее ребенка. Но сегодня, зная, что Гришин уехал на два на учения, Аптекарь невольно для себя поднялся на второй этаж. До этого в квартире Гришиных он бывал очень редко и всегда в присутствии обоих супругов.
– Здравствуйте, Владимир Степанович, – сказал молодая женщина, открыв дверь. Она спокойно стояла в дверях, придерживая руками край халата.
– Люся, мне нужно с вами поговорить, – сказал Аптекарь, – разрешите, я к вам войду.
– Конечно, Владимир Степанович, проходите, – сказала женщина, непроизвольно вздохнув, – Дома никого нет.
Никаких сомнений о цели визита у нее не было.
– Как нет? – неискренне воскликнул Аптекарь. То, что его помыслы были разгаданы, по старой привычке тайного осведомителя, вызвали в нем глубокое раздражение.
– А мне очень хотелось бы поговорить с вашим мужем.
– Серьезно? – с улыбкой спросила женщина. Неискреннее удивление Аптекаря только укрепила ее уверенность. Вчера она сама рассказала Аптекарю об отъезде мужа.
– Люся, по-моему, вы совсем не о том подумали. Мне действительно нужно срочно поговорить с Сергеем.
– Ему можно позвонить, – она до сих пор не верила, что ее сейчас не начнут раздевать.
– Вы меня чрезвычайно обяжете.
Она набрала номер и позвала к телефону старшего лейтенанта Гришина.
– Сережа, здравствуйте, – сказал Аптекарь, – мне срочно понадобились ваша помощь. Я забежал к вам домой, а вы, оказывается, на боевом посту. Завтра вечером вы возвращаетесь? Если можно, зайдите ко мне, как вернетесь. Да, в любое время.
– Хотите чаю, Владимир Степанович? – спросила Люся Гришина после того, как Аптекарь положил трубку.
– Нет, Люсенька, меня ждут мои таблетки, спасибо. Я пойду.
– Владимир Степанович, у меня возникло ощущение, что вы благородный человек, – сказала ему женщина, проводив до двери.
– Вы ошибаетесь Люсенька. Я просто тряпка, если бы это было не так, вы бы давно были моей женой, – с ухмылкой ответил Аптекарь, не глядя на свою собеседницу. Не каких дел к старшему лейтенанту у него, конечно, не было. «Попрошу его набить кому-нибудь морду», – подумал Аптекарь, спускаясь со второго этажа. Им владела одновременно злоба и апатия. Ему казалась, что жизнь уходит как песок, год за годом, и он уже ничего не сможет изменить. Судьба дал ему единственный шанс, и он не способен им воспользоваться. Это было утром. А ровно в полночь в аптеку вошла девушка. Аптекарь смотрел на девушку редкой красоты, которая ровно в полночь зашла в его аптеку, как на видение. На улице шел проливной ливень, но девушка была в юбке и футболке, которые промокли до нитки. Большой светильник, стоящий на полу у входа в его аптеку, светил ей в спину, что делало футболку абсолютно прозрачной. Как и юбку. Она явно находилась в том состоянии, которое наркоманы, употребляющие опиаты, например героин, называют «ломкой». «Сознание у нее спутанное, – констатировал Аптекарь, молча разглядывая девушку. – Как странно. Сков, хотя и областной центр, город не большой. Если бы я, хотя бы раз, видел эту наркоманку на улице, я бы ее не забыл, уж очень красивая. Совершенно внешность необыкновенная. «Ангел чистой красоты в поисках очередной дозы героина». Она уже потеряла ощущение реальности и пришла в аптеку купить шприц с героином».
– Порошок то у меня есть, – словно угадала его мысли девушка, – пять килограмм. Вот, видишь, видишь? Она раскрыла сумку и достала оттуда раскрытый пакет. Оттуда на прилавок выпал так хорошо знакомый аптекарю пакетик с изображением трех львов и надписью над ними арабской вязью.
– Мне только шприц нужен, и я сразу в себя приду, – бормотала девушка, беспорядочно двигая руками.
«Вот как, – отрешенно подумал Аптекарь, – в ее руки попала крупная партия героина. Хозяева пакета наверняка ее ищут. После того, как ее найдут, над этим ангелом вволю поиздеваются, после чего растерзают. По-другому с похитителем такого количества героина не поступают. Можно вызвать скорую и отправить ее в больницу. Через несколько часов ее найдут там хозяева героина. Можно вызвать милицию. Человеку, у которого нашли такое количество героина, дадут лет 10–15. В сущности, срок не важен. Живой из тюрьмы она уже не выйдет. Утром я, кажется, ошибся. Мой единственный шанс судьба дарит мне сейчас. Естественно, я его не упущу. Люсе это знать не нужно, но я не тряпка». Он посмотрел на что-то бормотавшую девушку другими глазами. Она ему очень нравилась. Очень. Он принял решение сознательно, прекрасно понимая, в которую опасную игру он ввязывается. Аптекарь многие годы жил двойной, а в последнее время и тройной жизнью, но, в сущности, большого смысла в этом не было. А сейчас у него появилась цель, ради которой стоит воевать не на жизнь, а на смерть. Приняв решение, он почувствовал, как у него застучало в висках. Он подошел к входной двери аптеки, запер ее на ключ, после чего обнял девушку за плечи.
– Идем, шприцы у меня хранятся здесь, проходи.
– Услышав слово «шприц» уже плохо соображающая девушка без сопротивления позволила провести себя в подвал. Зайдя в комнату, Аптекарь снял с кровати матрас и положил его на пол. После чего стал снимать с девушки одежду.
– Сначала укол, – пробормотала девушка, мешая Аптекарю снять с себя юбку.
– Чего тебе не хватает, так это воспаления легких, – с усмешкой сказал Аптекарь, снимая с нее совершенно мокрую одежду. После того, как он раздел девушку, Аптекарь тщательно вытер ее полотенцем, и аккуратно положил на матрас, обложил эту импровизированную больничную койку со всех сторон подушками и одеждой. Укрывать девушку он не стал. Все равно она бы сбросила себя одеяло. Девушка уже полностью отключилась от действительности и металась, лежа на матрасе. Аптекарь знал, что из этого состояния она выйдет не раньше, чем через сутки, и, лежа на расположенном на полу матрасе, окруженном мягкими подушками и одеждой, она не могла невольно нанести себе травму. После чего Аптекарь оставил девушку одну, поднялся в аптеку, положил по прилавок заряженный пистолет, открыл дверь аптеки и стал ждать. Ждать пришлось менее двух часов.
– Если вы работники милиции, мне бы хотелось увидеть ваши удостоверения.
– А прокатиться с ветерком на «Скорой помощи» тебе бы не хотелось? Я тебе в две минуты это организую, если не прекратишь Муму сношать.
– Заткнись Хомяк, – Ноготь поморщился, – Хомяк парень грубый, но добрый. К примеру, я гораздо злее. Но сейчас я просто хочу, чтобы вы нас правильно поняли. Если вы ее найти поможете – мы расстанемся друзьями. Более того, наше к вам расположение самым положительным образом скажется на вашем материальном положении. Если же, не дай Бог, вы от нас что-то скроете, то, я не могу на это закрывать глаза, нам придется вызвать у вас целую гамму болевых ощущений, что, в конечном итоге, резко ухудшит состояние вашего здоровья.
Появление преследователей девушки Аптекаря успокоили. Они явно не были наркоманами, действия которых мало предсказуемы. Пистолет здесь точно не понадобиться.
– Ушла девушка, ушла. Я бы всей душой, но откуда мне, скромный Аптекарь я. Но помочь – помогу охотно. Хотя бы за сто долларов. Лучше за двести пятьдесят. Обращайтесь.
После того, как братаны ушли, настало время звонить пожилому следователю.
* * *
– Я же хочу совершенно другого. Я хочу посадить всех, кто хоть каким-то боком связан с транспортировкой и торговлей наркотиками в Скове. Кроме тебя, конечно. Тебя Аптекарь грудью закрыл. Поэтому ты мне сейчас расскажешь все, что знаешь, и без вранья ответишь на все мои вопросы.
– Дайте мне сигарету, – попросила девушка.
– Не надо сигарету, – остановил следователя Аптекарь, – она бросила курить вместе с прекращением приема героина.
– Молодец, – с чувством одобрил решение девушки пожилой следователь, пряча сигарету.
Девушка застыла с протянутой рукой.
– А сладкое мне кушать можно, или глисты заведутся?
– Ну что ты на меня смотришь, тут Аптекарь командует.
– Можно, – милостиво разрешил Аптекарь, – если руки будешь мыть как следует.
– Вот видишь, – порадовался за девушку пожилой следователь, – да у тебя будет не жизнь, а малина. И все благодаря господину Аптекарю. Не понимаю, чем ты, Елена Юрьевна, недовольна.
– Издеваются над бедной девушкой как хотят. Чупачупс суют в открытый ротик. Изверги престарелые.
Не надо говорить гадости своим спасителям, – прервал ее Аптекарь, – он положил шприц на стол, поднял ей рукав свитера и перевязал ее руку жгутом.
– Я сейчас умру от передозировки? – тихо спросила его девушка.
– С чего ты взяла? – удивился Аптекарь.
– Меня вы допросили, все, что я знаю, я вам рассказала. Теперь меня, умершую от передозировки, можно выбросить где-нибудь в сквере. Рядом в луже будет валяться порванный пакет от героина. В луже растворилось все пять килограмм или сто грамм, понять невозможно. В результате никто никого и ничего не ищет. Вам останется пять килограммов героина, денег от продажи которого вам хватит до конца жизни. После того, как найдут мой труп, всякие поиски прекращены. Все рады, все смеются.
– Все сказала?
– Сказала.
– Теперь подставляй руку, я буду вену искать. Шприц, как видишь, пустой. Так что передозировки не будет. Спокойно поработай кулаком.
– Уй, блин, больно! – воскликнула девушка. На глазах у нее выступили слезы. Навыков введения иголки в вену у Аптекаря не было, и иголка прошла кровеносный сосуд насквозь, – Наконец я ваши желания поняла. Вы садисты и собираетесь надо мной поиздеваться. Небось, когда меня ломало и я голая крутилась на полу, кино снимали? Признайтесь.
– Дура ты все-таки. Когда ты закричала, меня как серпом по обострившемуся геморрою, – Аптекарь сидел перед ней, держа в одной руке шприц, а в другой три пробирки. – После того, как тебя переломало, ты уже забыла, что ты наркоманка. А я не забыл. Какими шприцами ты себе героин вводишь? Сегодня один на всех, и все на одного, завтра чужой, послезавтра – под лестницей нашла. Потому наркоманы в России основной источник заражения СПИДом. На гепатит вы и внимания не обращаете. А от гепатит, который передается через шприцы, типа «В», и, тем более, «С», не выздоравливают. Про тип «D» я и не говорю, тут уже лучше СПИД. Это тебе не обычная желтуха, передающаяся через грязные руки. Ну и сифилис через иглу передается, это дело святое. Его сейчас лечат, о нем и говорить неудобно. Пустяки какие. Я просто у тебя сейчас возьму кровь и налью в три пробирки. Одна пробирка – что бы проверить, есть ли у тебя, голубушка, вирус СПИДа. Другая – на предмет гепатита. А третья, ты уж меня извини, это я так, из чистого любопытства, на сифилис тебя проверить хочу. Я же тебя, солнышко мое непутевое, в постельку положить собираюсь. И не на один раз, и не один год. А потому желаю узнать, где я стою, чтобы потом на попе себе волосы не рвать.
– А мое мнение по этому тебя не интересует?
– Не интересует. А куда ты денешься? Под нож браткам или в женскую зону на нары к «дяде Васе»?
– Ладно, дай мне шприц, я сама себе в вену иголку введу. Наркоманка я, в конце концов, или наркоманка? Я себе в вену могу в полной темноте ввести. Когда «догоняешься» и не такое сделаешь. А болезней у меня никаких нет. Я всегда своим шприцом пользуюсь.
– Да хоть бы и так. Знаю я вашу кухню. Технология приготовления «дури» проста, – сказал Аптекарь, обращаясь к пожилому следователю, – наркотик разводится в ложке, каждый наполняет шприц из «общего котла». Шприцы были одноразовые, а ложка – нет. СПИД так не передать, а гепатит – за милую душу. В результате человек заражается, пользуясь строго своим шприцом.
– А что значит «догоняешься»? – спросил пожилой следователь.
– Это когда тебя еще не ломает, а ты уже новую дозу запускаешь, – объяснила девушка, аккуратно наполняя своей кровью пробирки. – Когда у тебя достаточно порошка, и ты не экономишь.
– Я смотрю у вас тут целая феня есть, наркоманская, – проворчал пожилой следователь, «ломаешься», «догоняешься», блин.
– Ну, до «блинов» я никогда не опускалась, – обиделась девушка, – с чего вы взяли? Я всегда порошком чистым пользовалась. И шприцов у меня дома всегда запас был. И нет у меня никакого СПИДа. Проверяйте, сколько хотите. А как ты, кстати, это проверишь?
– У меня знакомая есть, в лаборатории работает. Когда-то я с одной девушкой провел время, а потом у меня возникли смутные подозрения, и она мне сделала эти анализы. Теперь я ей скажу, что у меня снова была рискованная половая связь.