Текст книги "Героин"

Автор книги: Михаил Маковецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 38 страниц)

– Вот видите. Обговорим детали?

* * *

– Алло, Хомяк, как прошел разговор с главным врачом?

– Плодотворно. Уломали парня. Как ты и предполагал.

– Как договорились?

– Мы приедем, заберем какую-то олигофренку, отвезем в клинику. Там в нее вставят оплодотворенную Аркадием яйцеклетку, и мы возвращаем олигофренку в родной сумасшедший дом. По дороге угощаем ее во все природные отверстия, гы-гы-гы.

– Если вы ее хоть раз трахнете до… Оторву женилку без права апелляции в высшие инстанции.

– Да ты что, Ноготь? Только напоследок помнем ей сиськи. Эх, умеем же мы за женщинами ухаживать. Вот недавно встретил одну: «Что-то птицы низко летают, к дождю, наверное, – говорю, – А у меня как раз мама к брату уехала. Может, пошли ко мне дождь переждём? Только в аптеке что-нибудь к чаю купим…». Отвлекся, извини. Через восемь с половиной месяцев снова привозим ее к тем же врачам. Она рожает, младенец тут же переходит в руки счастливых биологических родителей, которые со слезами умиления на глазах расстаются с деньгами. Все рады, все смеются.

 
Флаги вьются над землей,
Музыка играет.
Все ребята во дворе
Ноги поднимают.
 

– Хомяк, ты сначала сделай все как подобает, а потом песни петь начнешь.

– Твое дело, Ноготь, продумывать все. А за исполнение можешь не волноваться. Сделаем.

– И, все-таки, тема лишение девственности главного врача психиатрической больницы тобой, Хомяк, раскрыта не полностью. Это гордый опущенец явно чего-то не договаривает.

– Чего? После беседы со мной, он, с воздетыми к небу руками и распевая хвалебные песни, скрывается в туманной дали, стремясь к указанной ему цели.

– Оно конечно виват мужественным работникам сумасшедших домов. И его любимую ложку для кала ты ему погнул, но чего-то здесь не достает. Этот борец за анальную независимость чернокожих беспризорников вселяет меня тревогу. Не знаю почему. Подумать надо. Пока все, конец связи.

* * *

– Так ты при телочке? И она тебе стриптиз показывает, гарцуя в пеньюаре под листопадом? И еретические позы для лучшего спермоотделения принимает? А нам значит только в щелку смотреть и увлечённо онанизмом заниматься? Тебе, значит все, а нам полоть, копать, и твою мать е…? Не хорошо это, не по-товарищески.

– А что, пришло время прилюдно сознаться в моих половых связях? Восставшие из зада приветствуют своего Олигарха? Ладно, уговорили. Я завешу щелку пользованным презервативом. Пусть на любопытный глаз капает.

– На явную смерть идешь, братан. Придется нам из тебя картину маслом сделать. Под названием «Салатница с калом».

– Да что вы, ребята? Зачем же нож доставать, я же лучший друг дрочащих.

– Таких котят как ты, сука, я топлю задёшево.

– Мать твою, да у этого психа пушка!

– Узнали по характерному звуку выстрела? Был зрелый телом мужик, да вышел весь. Это же надо, что пистолет с людьми делает! Ну что, в штанишки брызнули, широкие массы угнетённых чингачгуков? Да, видно тренировать культю мозга тут особого смысла нет. Придется тренировать очко. Значит так болезные, кто еще раз ко мне, или к моей заторможенной подруге подойдет, тому сделаю ракету «земля-кремль». И место в братской могиле возле параши. Или кто не понял?

– Поняли, все поняли. Объяснил доходчиво. И как тебя, болезный, звать величать?

– Зовите меня Маникюр.

* * *

– Ну, Ноготь, вы молодец! Такой нарыв расковыряли в психиатрической больнице. Я понимал, что там что-то не чисто, но такое! Чего тут только не делается: и от тюрьмы освобождают, выдавая заключение о невменяемости, и от армии. Теперь понятно, почему Олигарх там главную тыловую базу сделал. Как к кому-то из его людей мы интерес проявлять начинаем, так он шизофренией сразу заболевает, бедолага. А что с шизофреника взять? Он же всегда невменяемый, за свои действия не отвечает. Лечить его нужно принудительно. А где? А в сковской психиатрической больнице. А там Олигарх полновесную бригаду держит. Во главе с главным врачом.

– И что?

– Ничего пока. Копать будем, справки наводить, наблюдать. А там, глядишь, кто и проколется. Или поссорятся голубчики, сами друг друга посдают. Или стравлю их ненавязчиво. Да мало ли. Когда знаешь, о чем речь идет, да без спешки, всегда всплывет что-то.

– А со мной то что?

– А что с вами, Ноготь? С вами ничего. Замочили вы киллера олигархового, за что вам большое спасибо. Красиво, гигиенично, удобно и душеспасительно. Братана Олигарх уже пятый раз в психушке прячет. Ложится страдающий шизофренией человек с очередным обострением бреда преследования. А через пару дней в озере очередной труп всплывает. Но несчастного ненормального кто заподозрит? Да и алиби у него железное – в больнице лежал на момент убийства, недвижимый практически. Ну и обнаглел братан. Трахал в психушке кого не походя, морды бил больным и персоналу. И больных и блатных в кулаке держал, даже главный врач с ним не связывался. Ты вроде не при делах, а под руку подвернулся. Решил тебе очко порвать, да пулю получил в лобежник. Хотел и покуражиться, и авторитет свой поддержать, а тут такой ущерб здоровью. И Олигарх так расстроился, что на могилу своего киллера целую глыбу из черного мрамора установил всем в назидание. И надпись высокоморальную написал, мол, с немытой попой за стол не садись! Идешь трахаться – одень презерватив! Надпись на надгробном памятнике цитирую по памяти, но общее настроение передаю верно.

– Черт с ней, с надписью. Ну а со мной то что? Как пушку оправдать?

– А никак. Чокнутый ты, Ноготь, мозгами отъеханный. Гонишь, что пушку выиграл в карты у инопланетянина с тремя носами, и в милицию собирался отнести. На следующий день после выписки из сумасшедшего дома. Не сбить тебя. Да и что тебе можно инкриминировать? Да ничего. Твой лечащий врач, после трех рюмок коньяка, высказал предположение, что в детстве тебя, наверное, по ошибке посадили на горшок с членом внутри, тем самым, травмировав неокрепшую детскую психику. Вывод: ты страдаешь параноидальным бредом. А нынешнее обострение твоего заболевания вызвано магнитной бурей. Так что, во-первых, ты псих ненормальный, и за свои действия не отвечаешь. А во-вторых, действовал ты в пределах необходимой самообороны. Покойный тебе угрожал? Угрожал. С ножом на тебя полез? Замахнулся даже. Дело закрыто в связи с отсутствием состава преступления, сумасшедший дом может спать спокойно. А покойный? А что покойный. Патологоанатом о нем пишет следующее: «При ревизии установлено, что задняя полуокружность прямой кишки разрушена и отсутствует, начиная от внутреннего отверстия анального канала. Через 3 месяца сформировался прямокишечно-промежностный свищ, наружное отверстие которого располагалось на межъягодичной кожной складке в 5 см от наружного отверстия заднего прохода». Аморальный образ жизни вел покойный. В извращенной форме. Но теперь он отмучился и похоронен. Пять убийств на нем было, пусть земля ему будет пухом. Теперь что касается спорных вопросов. Вопросы есть, спора нету. То есть спор есть, а вопроса нету. Правильно по этому поводу Тарапунька писал Пушкину: «Як умру, то поховайте на Украйне милой…».

– Кто писал? Декабристов видно было огромное количество, про Тарапуньку я даже и не слышал. Ну да черт с ним. Я тоже недавно рекламу видел с трагическим концом. Снегурочка прыгает через костер, в полёте она, как водится, тает, и вся жидкость впитывается в её гигиеническую прокладку, которая улетает за кадр, махая крылышками. Я жуть не заплакал, но потом взял себя в руки и подумал: «Все бы хорошо, но пистолет жалко».

– Пистолет засвечен, по делу проходит, он тебе теперь совсем не нужен. Ну да ты не расстраивайся, Ноготь. Я тебе новый привез, системы Сечкина. Специалисты хвалят.

* * *

– Ну, главный врач, расскажи нам, что это у там вас в сумасшедшем доме происходит, и каким образом моего лучшего специалиста по приведению приговоров в исполнение там грохнули средь бела дня. Что-то меня любопытство разбирает. Тем более что мы тут как раз приговор одному продавцу нестиранных трусов вынесли, а привести в исполнение этот приговор оказывается некому. Может ты сам тряхнешь стариной, всадишь ему в вену смертельную дозу, а? Ну, чего молчишь?

– Ну, вышло так, с кем не бывает.

– Что у тебя там вышло, что вышло? Ну, расскажи, расскажи, не стесняйся.

– Ты понимаешь, Олигарх, провезли к нам в психушку месяца два назад больного, ну совершенно отъеханного. Он решил, что в его жену вселились инопланетяне, его сперму откачивают для донорства и клонирования, в общем, чушь какая-то. Ну, достал он где-то пистолет и решил свою беременную жену-инопланетянку убить. Но бабе крупно повезло. Больной наш считал, что правое ухо его жены – это мозг инопланетянина. А потому три раза выстрелил ей в правое ухо. Два раза не попал, а третья пуля снесла кусок уха. После этого болезного скрутили соседи.

– Вокруг него что, одни матросовы живут?

– По всей видимости. Ну, скрутили его и к нам привезли. Уж мы его и привязывали, и чем только не кололи, пока в себя не пришел. Но ничего, отошел понемногу, бред инкапсулировался, потерял актуальность. Он даже медсестрам что там помогал, санитарам. В общем, коллектив отделения его любил. А отделение это как раз то было, где твой киллер прохлаждался. А характер ты его знаешь.

– Знаю, покойник залубонистый страшно был.

– Так вот, этому борцу с инопланетянами он совсем проходу не давал, на нервы ему все время действовал. Там же еще пара братанов из разных наших бригад сейчас околачивается, так они из него всеобщего мальчика для битья сделать хотели. Пациент то этот странный какой-то, задумчивый, не от мира сего. Впрочем, параноидные больные часто такими и бывают. Ну, так вот, киллер твой в тот день обкуренный был и чувство меры окончательно потерял. Слово за слово, выхватил он нож и на пациента этого полез. А у того, оказывается, пистолет был. Пистолет-то, из которого тот по беременной жене стрелял, у него так и не отобрали, представляешь? Ну, он, как только нож увидел, сразу об инопланетянах то и вспомнил. Бред то актуальность утерял, но в голове остался. Достал он пушку, но, на этот раз не в ухо, а прямо в лоб пальнул. Практически вплотную. И киллер твой тут же дух и испустил, а что же ему еще оставалось делать?

– Рассказ о смерти покойного очень сильный. Вещь великая, вещь проникновенная, грустная и совсем не попсовая. Как писала моя рыжая в своем сочинении «Как я провела лето»: «Меня, наверное, кто-то нес на руках, пока я была пьяна. Проснулась я под деревом, разодраны одежды, все такое… Так романтично». Садо-мазо с элементами фетишизма, пороть бесполезно. Блевал сквозь слезы умиления, солнце русской поэзии отдыхает. И момент дефекации описан блистательно, только кем заменить убитого – ума не приложу. Ведь покойный был личностью незаурядной, ему так нравились пукающие дивчины, да и дело свое он хорошо знал.

– Не переживай. Я как-то в преферанс брови проиграл на сбритие. А другой мой знакомый ресницы профукал на мизере. Всё лето мы как имбецилы ходили, ничего, потом волосы отрасли. Время все лечит, Олигарх. Вот недавно Консуэла Веласкес умерла, автор бессмертного Бессамемучо. Тоже заменить ее некем, а что сделаешь? Покойный не употреблял наркотиков и табака. Но самогон да, выпивал. Впрочем, перед смертью он пристрастился к гашишу и считал нормальным при отсутствии логических аргументов переходить к мордобою, за что и поплатился жизнью. Скорбя об усопшем, мы тут даже его многочисленные достоинства считать еще не начали, а уже сбились. Но жизнь то продолжается, и мы не должны обременять себя никому не нужными душевными воспоминаниями. В конце концов, ты не можешь этого не признать, Олигарх, что безвременная кончина твоего киллера – это всего лишь небольшой момент между долькой лимона и рюмкой коньяка.

– Тебе бы не главным врачом сумасшедшего дома работать, а великим русским писателем фон Визеном. Заткнись, надоел.

– А кто такой фон Визен?

– Фонвизин, темнота. А еще интеллигенция, называется. Никаких моральных ценностей за душой.

– Этот пассаж ты от своей рыжей в постели под утро услышал? Перед тем, как загнуть ее загагулиной? Ну признайся, Олигарх. Сам бы ты такого никогда не придумал. Ведь все твои остроты – это плагиат со стены общественного туалета. И тут вдруг «фон Визен», «моральные ценности за душой». В нашем городе такое можно было только от продажных девушек услышать возле пристани, да и то в стародавние времена.

– Еще раз на моего рыжика наедешь – пристрелю как собаку. Это киллера мне тяжело заменить, а главного врача психиатрической больницы – только свистни.

– Ты чего Олигарх, ты чего? Я пошутил. Да я твоей Ане первый друг!

– Серьезно?

– Тьфу ты, черт. Да я совсем не в том смысле.

– Угу. Еще один вопль задавленного в общественном транспорте. Мнение автора может не совпадать с его точкой зрения. Ты хоть думай, когда говоришь, не в своей психушке, чай. Такие проктопсихиатры, как ты, главный врач, если вас свинцом не остановить, точно спасут мир от слезы ребенка.

* * *

– Пожилой следователь, что-то вы сегодня плохо выглядите.

– Тоскливо мне, Зиночка. И костюм износился. И галстуков уже совсем нет – все растерял по пьяни. А ведь скоро весна. Зато вы выглядите прекрасно – сдержанная эротика и чувственная красота видны, при взгляде на вас, издалека. Кстати, если уже об этом зашла речь, что у нас сегодня по проституткам?

– Работаю. У пристани уже примелькалась. Природа, звонко пробуждаясь. Шестинедельные курсы писькобрития закончены с отличием. Скорей бы зима ушла.

– Что вы говорите?

– Я говорю, что полностью разделяю ваше мнение, действительно скоро наступит весна. Обидно только, что при этом вы меня совершенно не слушаете.

– Я слушаю самым внимательнейшим образом. И что вам, Зиночка уже удалось выяснить?

– Удалось выяснить, что кадрами у них заведует некая Озолиння Люция Теннисовна. Девушки называют ее Поллюция Пенисовна. Без ее благословения на работу возле пристани никто выйти не может. Через нее и все платежи сейчас проходят.

– Ну что же, и это кое-что. Наведите справки о Люции. Я тоже постараюсь с ней поближе познакомиться.

– А я уже познакомилась. Диагноз – старая дева. Лечение амбулаторное – сами знаете какое. В разговоре страдает заиканием и уходом от сюжетной линии.

– Вот как? У начальства на столько глобальные в гинекологическом плане отличия от всего коллектива? Как же она справляется? Чего-то тут я не понимаю, наверное, страшно далек я от народа. Впрочем, в последнее время хочется быть еще дальше. Кстати, с каких пор она ведет себя как старая дева?

– А вы ее знаете?

– Лет десять назад она проходила у нас как свидетельница по одному делу об убийстве.

– Я перед вами преклоняюсь, пожилой следователь. Вы что же, помните всех свидетелей, которые проходили по делам десятилетней давности?

– Всех не помню, но такое дело забыть нельзя. Приезжаем. Запущенный грязный подвал возле пристани. В подвале труп мужчины. Брюки и трусы покойного спущены, куртка расстегнута, свитер и рубашка задраны. Бедра, область гениталий и живот покойного обильно забрызганы калом. Видимых повреждений на теле нет. Оставляем тело в распоряжение экспертов, а сами ищем свидетелей. Погибшего опознаем сразу. Сейчас его мало кто помнит, разве что Верстак. Ну и Череп, конечно, он с ним воевал. Олигарх, кстати, у него тогда в рядовых сутенерах ходил. Покойный по кличке Кочан был руководитель организованной преступной группировки контролирующей проституцию в городе. На Олигарха тогда и все стрелки сходились, уж очень выгодно было тогда Кочана убрать. Мы тогда всех ближайших помощников Кочана посадили, вокруг него одна молодежь зеленая осталась, кроме Олигарха. Но Олигарху Кочан не доверял почему-то, близко к себе не приближал. А если бы сейчас Кочан в сторону куда-нибудь ушел, например, в могилу, то вся бы команда, которая сковских проституток крышевала, под Олигарха бы легла. И вот Кочан убит. Эксперты быстро определили – электротравма, то есть током Кочана убило. Начинаем разбираться. Через несколько часов выходим на эту самую Озолиння Люцию Теннисовну. Она тогда была активно практикующей проституткой на закате своей карьеры. Вообще-то она из Тарту, там работала под студентку университета, решившуюся немножко подработать половым путем. Но там у нее какая-то непонятка крупная вышла с местными братками, и они ее на счетчик поставили. И она в Скове от них приехала прятаться, какие-то связи у нее тут были. Вот она то и была с Кочаном в том злосчастном подвале. Люция пришла поработать к пристани, поправить свое пошатнувшееся материальное положение. Девушка к тому времени была уже более чем потертая, но для Кочана новая. А у того железный закон был: с впервые появившихся возле пристани девушек пробу снимать. В том самом подвале. Традиция такая. Он считал, что трахать нужно всех – кривых, косых, уродливых. Бог, мол, увидит его старания и даст красивую. А если по Марксу, то количество переходит в качество. Так что с философской точки зрения прав был Кочан в любом случае. А еще любил Кочан перед актом своей половой партнерше говорить: «Лучшая подружка – мёртвая старушка», вот и накликал, наверное. А попу, в беседе с ними, он всегда называл «твой половой орган». Вот такой он был большевик-поллюционер. Между прочим, в него была одна из проституток по уши влюблена, как сейчас помню, Машей ее звали. Когда мы приехали, эта Маша это сидела на полу рядом с обкаканым телом, выдергивала волоски из мертвой головы Кочана и приговаривала: «Любил, не любил. Любил, не любил». Она психически больная была, и раньше лечилась в психушке, а тут с горя совсем мозгами поехала. Отвезли мы ее в психиатрическую больницу, и она оттуда так уже и не вышла. Так о чем это я? Да, привел Кочан Лючию в подвал, она уперлась руками в какую-то бочку, и он осуществил с ней половой акт в извращенной форме. А когда кончил, вздохнул и об стенку облокотился в изнеможении. А там оголенные провода под напряжением. Ну, Кочан мгновенно сморщился и помрачнел. Наверное, потому, что током его на месте убило. Лючию тоже током хорошо тряхнуло, но она живая осталась. Как мне потом объяснили специалисты по электричеству, ток главным образом через Кочана закоротил, Лючии почти не досталось, она больше от шока обкакалась. Но в милицию не пошла, испугалась непонятно чего. Мы ей ну-ну-ну сделали, но не очень. Женщина явно в шоковом состоянии была. Хоть и проститутка, а не каждый день на тебе полового партнера током убивает. Это слишком эпатажно даже для нее было, тем более что в душе она была девушка скромная и застенчивая. Потом даже в старую деву выродилась, как ты говоришь. Вот такая штука произошла в центральной части России на рубеже тысячелетий…

– Вы напрасно сердобольно нерусь защищаете, товарищ пожилой следователь. Иностранку идеализируете. Стонете тут о выпавшем молочном зубе со слезами на глазах, а правды всей о том деле не знаете. Как говорится: «Не можешь сам – позови на помощь взрослых».

– Так. Мне, пожилому следователю, говорят, что я не разобрался. Предлагают позвать на помощь более опытных товарищей. И кто? Румяное малолетнее существо, у которого грудное молоко на губах не обсохло. Может быть, вы объяснитесь, Зина?

– Озолиння Люция Теннисовна не зря на заре своей сексуальной карьеры представлялась студенткой университета. Она действительно начинала с того, что подрабатывала своим телом в свободное от учебы время. А училась она на каком-то факультете, связанном с электричеством. А Олигарх в те далекие годы еще не носил гордую кличку Олигарх, а широких криминальных кругах был известен под кличкой «Электрик». И работал он действительно электриком, и знаете где?

– Где? Зина, ты перед кем выпендриваешься?

– Работал он электриком в городе Тарту. Тогда многие из Скова ездили в Эстонию на подработки.

– Ну и?

– Ну и знаком он был с Люцией. А она, кстати говоря, никогда просто проституткой и не была. Всегда кроме проституции и наводкой баловалась, и кражами у пьяных клиентов, в том числе с употреблением клофилина. И однажды своему клиенту организовала передозировку. Собственно даже не передозировку, просто тот обладал от природы повышенной чувствительностью к этому препарату. Короче, он скончался. А до своей безвременной кончины покойный занимал видное положение в уголовном мире города Таллинна, а в Тарту приехал навестить матушку. Тарту город маленький, и до Люции весть о том, кого она грохнула, дошла раньше, чем с нее эстонские блатные ответ спросили. Она бросилась к будущему Олигарху, своему случайному знакомому, который как раз в тот день домой в Сков уезжал, за помощью. Ей нужно было так соскочить, чтобы никто не знал, где ее искать. Олигарх ее с собой и забрал. Она же в чем была убегала, без денег, с одним только паспортом.

– Допустим. Ну, прибегает Люция без всего в Сков, дальше что? Какое это отношение имеет к безвременной кончине Кочана?

– Самое прямое. Олигарх и до отъезда в Тарту в бригаде Кочана сутенером работал. Потом их дороги разошлись, и Олигарх всплыл в Тарту. Чем он там занимался кроме работы электриком не знаю, но, наверняка, Люция не зря к нему обратилась. По возвращении в Сков Олигарх держит Люцию на коротком поводке. Он же ее в любую минуту может ее эстонским блатным сдать. А тем временем у Кочана появляются подозрения, что кто-то верхушку его бригады Капитану сдал. То дело Капитан вел. Как раз в то время, когда всех взяли, Олигарх в Тарту был, но подозрение падает на Олигарха, «ничтожество низкое». Кочану подсказали, что Капитан и Олигарх с детства знакомы, и что все дело Капитан раскручивал. Олигарх чувствует, что над ним сгущаются тучи, и тогда Люция, по требованию Олигарха, убивает Кочана. Олигарх знает, что у Кочана есть железное правило. Всех девушек, которые начинают работать на пристани, он приводит в подвал, ставит возле бочки и трахает в зад. Мол, Я люблю тебя дифченка Чистой искренней любовью. Все к ногам тваим, дифченка, К тваему все изголовью… Ритуал овеян традицией, исключений не бывает. И тогда он, вместе с Люцией, днем посещают подвал, и оборудуют для Кочана последнее электрическое супружеское ложе. В принципе, тот же самый электрический стул, только в более романтичной остановке. А вечером того же дня рядовой сутенер Олигарх приводит к своему бригадиру Кочану девушку по имени Люция, которая хотела бы начать работать у пристани. А еще через час Кочан привел Люцию в подвал, где, за несколько часов до того, она развешивала по стене оголенные провода, перед тем как пустить по ним ток. И, не успел Кочан закончить ритуал, как молниеносно получил в бубен напряжением 380 вольт. Люция, кстати, обкакала его для конспирации. Исключительно с целью отвести от себя подозрения. Стояла она на резиновом коврике и упиралась руками в старую автомобильную покрышку, так что электричество по ней не пошло. Ни вольта, ни ампера. А Кочан стоял на какой-то металлической хреновине, к которой также был присоединен провод. Когда Кочан взялся за оголенный провод рукой, цепь замкнуло и бригадира сковских сутенеров не стало. После чего Люция и отсоединила провод от железной хреновины, а так же накакала на обнаженные участки тела покойного.

– А еще через час в злосчастный подвал прибывает пожилой следователь, жалкий в своём скудоумии.

– А вот последней фразы я не говорила.

– Что значит девушка из хорошей семьи. Хотела сказать, но сдержалась. И это правильно. Мочиться с балкона надо пребывая у кого-то в гостях – лучше у человека мало знакомого, лучше в безветренную погоду и с этажа желательно не ниже пятого. А на голову своего начальника, причем в упор, мочиться не надо. Между прочим, Кочан был милейший человек, романтик и самородок – говорят, муху на лету струей спермы с метра сбивал! Врут, наверное. Да-а. Зина, мне этого говорить, видимо, не следовало?

– Ничего, ничего, я уже привыкла.

– Это хорошо, Зина, что мы подружились. А после и поженились. И с тех пор живем долго и счастливо. И что самое интересное – если все будет так же хорошо, планируем умереть в один день… Ой, как ересь выскочила. В больницу срочно, в отделение для маразматиков. Зина, извините старика, увлекся.

* * *

– Привет, Аптекарь, как твоя девушка?

– Моя статуэтка ухожена, обласкана и окружена заботой. Что с ней может случиться?

– Здравствуйте, пожилой следователь. Мой владелец утверждает, что я окружена заботой. Хочется остановиться на особенностях его заботы поподробнее. По его словам опытным путем доказано, что есть два типа женщин, которым, для того чтобы донести до них мысль, надо: 1. Объяснить словами. 2. Избить. Причем, если к женщине пункт один нельзя применять, то и пункт два тоже нельзя, ибо они не поймут причину жестокости, обидятся и вообще женщин бить не хорошо. И даже с учетом того, что женщин бить не хорошо, они потом будут рассказывать своим подругам, как здорово, что вы им стукнули в торец, сразу стало все понятно, типа им иногда такое надо для встряски опилок… Руководствуясь этими принципами, он и окружает меня заботой.

– Аптекарь, ты действительно лупцуешь Елену Юрьевну? Свою музу?

– Не ударил еще ни разу. Но с таким чувством угрожает это сделать, что я ему каждый раз верю.

– И правильно делаешь, что веришь. В тот момент, когда ты не поверишь, я тебе, наконец, всыплю по полной программе. Не поверишь, пожилой следователь, пользуясь моей бесхарактерностью, полностью вышла из повиновения.

– Давайте пока оставим эту тему. Я собственно, Аптекарь, к тебе по делу пришел. Ты бы не мог меня проконсультировать по одному вопросу?

– А ты свою Тамару Копытову бьешь?

– Я? Никак не начну. Все руки не доходят. Приходишь с работы весь вымотанный, домашними делами нет сил заниматься.

– Ага, у самого все пущено на самотек, а ко мне претензии предъявляешь. Ладно, по поводу чего консультация?

– Понимаешь, Аптекарь. Этот выдумщик Олигарх снова загнал нас в юридический тупик. Я тоже, когда в первый класс ходил, пытался собрать НЛО, но до такого дело даже у меня никогда не доходило. Он нашел отменный способ избегать уголовной ответственности за хранение и распространение наркотиков, при этом активно их производя и распространяя. Ни для кого не секрет, что самым распространенным и употребляемым наркотиком в Скове является конопля, в изобилии произрастающая в некоторых районах нашей бескрайней области. Местные жители употребляют коноплю едва ли не чаще чем водку или самогон: она доступнее, почти ничего не стоит и действует сразу. Вот только одно «неудобство»: бытует мнение, что за употребление этого дела есть уголовная ответственность. Но теперь и эта проблема, кажется, решена. А помогли в решении этой проблемы Олигарху, как ни странно, флегматичные домашние животные – коровы. Нанятые Олигархом криминальные пастухи начали пасти коров в зарослях конопли. Оказывается, если буренку выпустить попастись на конопле, а дерьмецо ее после высушить и забить в косячок, то эффект получится такой же, как и при употреблении конопли. Автор этого ноу-хау мне не известен, однако, польза от изобретения очевидна: в уголовном кодексе России нет статьи за курение говна. Кстати, перед торчками из сельской местности теперь открывается широкое поле для экспериментов. Можно попробовать употреблять помет кур, кал свиней, а так же коз и овец, отведавших вкусной конопли. Ты же знаешь, толпа может обкозлить всё самое чистое. Олигарх, кстати, называет этот метод обхода действующего законодательства «Великим дерьменым путем».

– Да, горка кала тоже может лежать красиво. Мне тоже на днях позвонила женщина. Сказала, что её зовут Алла, и она хочет принести мне благую весть о скором Царствии Небесном. Я думаю, что это правда. Не могла же она солгать?

– Ты над кем издеваешься, Аптекарь? Я же сейчас отберу у тебя Елену Юрьевну и посажу ее в тюрьму лет на десять. А ты ее тихо будешь ждать. Хочешь такое?

– Да я тебя просто грохну, пожилой следователь. А Статуэтку свою из тюрьмы выкуплю и за рубеж свалю. Так что ты меня не пугай.

– Какие мы все обидчивые стали. Вспыльчивые, как порох. Я же к тебе как к старому другу пришел. Посоветоваться, что мне делать. Олигарх нагло заваливает город наркотическим навозом, и сделать ничего нельзя. А ты мне тут коммунальный конфликт устраиваешь: «Моя Статуэточка, не отдам родненькую. Убью, зарежу, не подходи никто, я не в себе сейчас». А на поставленный мной вопрос отвечать не хочешь.

– А в чем, собственно, вопрос? Никакого вопроса и нет. И судьи сковские, как я посмотрю, уголовный кодекс и не читают.

– Перестань, Аптекарь. Существует список веществ, которых законодатель определил как наркотики. Вещество, которого в этом списке нет, согласно закону, наркотиком не является и, соответственно, его сбыт и распространение под статью о наркотиках не попадают. Навоз в этот список не входит, а потому судьи правы. Не такой статьи, чтобы я мог человека за продажу килограмма сухого навоза привлечь, пусть даже и с обожравшейся коноплей коровы. Как специалиста последний раз тебя спрашиваю, что делать? Не знаешь, так и скажи: «Не знаю».

– Знаю. В списке вашем наверняка записано «Гашиш», или что-нибудь в этом роде. То есть, указано химическое вещество. А если этот гашиш находится непосредственно в траве или в навозе, то и значения это не имеет. И человека ты сажаешь не за зато, что он торгует килограммом сухого навоза, а за то, что он торгует десятью граммами содержащегося там гашиша.

– Хм, а ведь твой повелитель, Елена Юрьевна, прав. Тема раскрыта скрупулезно, графомания грамотная, ничего сказать не могу. Бей ее спокойно, Аптекарь, лучше ремня человечество педагогического приема еще не придумало. Уголовные дела надо правильно оформлять, тогда они и будут иметь судебную перспективу. Обвиняется не курении сушеного навоза, а в незаконном обороте десяти грамм гашиша, которые злоумышленник хранил в килограмме навоза. И ни один судья слова против не скажет. Вот что значит со специалистом посоветоваться. До свиданьеца, Аптекарь. Пойду я, пожалуй, дел у меня теперь невпроворот. Пойду, подтяну штаны по самую грудь и, брезгливо отряхивая боа из розовых перьев, устрою своим подчиненным тематические вечера для юношества. Напомню им, что пожилой следователь еще может реветь как самолет, колоду карт тасуя членом, а не только розовые сопли в сиропе размешивать. А главное, Олигарху анальный плавник подрежу, а то братан расслабился. Теперь мне это запросто, как в памперс накакать.

* * *

– Ну, расскажи, Капитан, как ты дошел до жизни такой.

– Да, действительно, шесть человек село, пока я чухнулся. А главное, такая лавочка закрылась. Обидно.

– Так что же все-таки случилось? Почему раньше не сажали, а теперь сажать начали? И за что, за незаконный оборот коровьих лепешек! Что за чушь такая?