355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Маковецкий » Героин » Текст книги (страница 11)
Героин
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 02:22

Текст книги "Героин"


Автор книги: Михаил Маковецкий



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)

– А Ноготь?

– Ноготь? Ноготь – это совершенно другое дело. Типичный ребенок из профессорской семьи, умница, эрудит. Первое преступление в пятнадцать лет, и сразу хулиганские действия с особым цинизмом, так сказать. Профессор папа от тюрьмы его спас, признали бледного юношу со взором горящим психом невменяемым. Но я думаю, что дело не только в активности папочки. Преступление было какое-то бессмысленное, не ставящее целью получения материальной выгоды. Поиздевались просто над несчастной слабоумной женщиной. Даже и не избили ее особенно, а просто унизили ее изуверски как-то. Их тогда трое было, все дети из хороших семей. Они все трое тогда сухими из воды вышли. Один из них действительно сумасшедшим оказался, он через два года в психбольницу попал, да так из нее до сих пор и не вышел. Второй в армии с поста с автоматом убежал, своего командира застрелил, а когда его со всех сторон обложили – сам застрелился. Говорили, что странным он каким-то был, не от мира сего, ну и издевались над ним в казарме, особенно старослужащие. А Ноготь, пока лежал в отделении судебно-психиатрической экспертизы, связями в блатном мире оброс. Он вообще блатной образ мыслей, всю эту криминальную культуру, как губка впитывает. И умен, начал он в пятнадцать, сейчас ему ближе к тридцати, все время активно практикующий бандит, а в тюрьме ни разу не сидел. Опасность за версту носом чует. Но что интересно. Отец его умер, а мать с дочкой живет. Сестра Ногтя инвалид с детства, мать свою жизнь за спиной отца Ногтя прожила, профессии нет, сама заработать ничего не может, живет с больной дочерью на то, что им Ноготь пришлет. Сам Ноготь к матери естественно не показывается, он уже два года в федеральном розыске, но деньги посылает ей исправно, и деньги не малые.

– Какие славные молодые люди. И как же они вместе уживаются, такие разные?

– Они как раз хорошо уживаются, оба отлично понимают, что друг без друга им трудно придется. Хомяк – рубаха-парень, внешне бесшабашный, компанейский, скорый на расправу, веселый, накаченный как Шварценеггер. Типичный бригадир рэкетиров. Но мудрости блатной, способности просчитать на пять ходов вперед, ему явно не хватает. Ноготь в коллективе работать не может, мозги у него явно не в порядке. Молодой, интеллигентный парень, при деньгах, высокий, здоровый, он в сущности даже подругу завести себе так никогда и не смог. В бригаде он держится только благодаря поддержке Хомяка. Но зато умен и хитер, собака. Все вперед на километр видит. В этом смысле Хомяк за ним, как за каменной стеной.

– А сама бригада Хомяка, что она из себя представляет?

– На сегодняшний день их осталось четырнадцать человек. Постепенно их численность уменьшается. Все бывшие участники того боя, бывшие омоновцы. Дисциплина у них скорее военная. Время для них остановилось, они все тот бой довоевывают. Постепенно, в силу разных обстоятельств люди уходят, а новые не принимаются. Ноготь – это единственное исключение, причем он, скорее, соратник Хомяка, чем полноправный член бригады. Переезжать из Скова в Подмосковье отказались трое. Один решил отойти от явного криминала и открыл магазин по продаже чего-то мало съедобного на вокзале, двое не захотели покидать родные места и остались под началом Лысого. Один из них прямо сказал, что ему надоело отчислять заметную часть своих заработков в пользу семей погибших в том бою сковских омоновцев, другой только что закончил строительство нового дома и не захотел из него уезжать. Еще одного Хомяк не взял сам. Человек спился окончательно, никаких серьезных дел с ним вести невозможно. Его просто перевели из разряда бойцов в разряд покалеченных и включили в список тех, кому платят процент от заработков. Те, которые примкнули к бригаде позже, Хомяк в Скове оставил, под руководством Лысого, подать с торговцев на базаре и вокзале собирать. Но при расставании и Хомяк, и Лысый понимали, что обратно в Сков Хомяк уже не вернется. Фактически Лысый дела принимал. Как я понял, многие члены бригады всегда из города хотели уехать. Тягостно им было по городу ходить, с женами погибших товарищей встречаться. Они живы, а те погибли. Те, кто жив остался, вроде как бы виноваты. Отъезд из Скова они восприняли с явным облегчением. Да и Хомяк с Ногтем сразу крупный куш сорвали и между ребятами раскидали, не стали крысятничать, хотя сами больше всех рисковали. Кое-кто из бригады, у кого подкожные накопления были, даже жилье себе там купить успели, семьи перевезти в Подмосковье. Так что авторитет Хомяка в бригаде непререкаем. Вооружены они более чем хорошо, с оружием обращаться умеют, в самой Москве у них стрелка железная в «Уникуме», в Подмосковье берлоги надежные. Так что не особенно Олигарха либо кого-нибудь еще они опасаются. В Москве у них стойкая репутация бригады беспредельщиков, сформированная из русских беженцев с Северного Кавказа. Они тщательно поддерживают репутацию выходцев с Кавказа, обитающих где-то в Москве на съемных квартирах. Их убийство верхушки ясеневских получило широкий резонанс. Нам, на учебе, когда лекцию читали об особенности преступности в среде вынужденных переселенцев, на примере убийства руководящей части ясеневской организованной преступной группировки проиллюстрировали особую дерзость, характерную для ОПГ беженцев. А так же их явное знакомство с основами тактики уличного боя и хорошее оснащение средствами ведения боя. Так что в милиции так же уверены, что ОПГ Хомяка приехала завоевывать Москву с Кавказа. Тем более что вор в законе по кличке Йогурт, в своем очередном донесении, именно так и обрисовал ситуацию. И Аркадий в своем донесении тоже.

– Мило. Мило и трогательно. Значит, Аркадий тоже является негласным осведомителем милиции?

– Саранча, вы меня умиляете. Аркадий начинал как содержатель обычного публичного дома, и идея собрать под свое крыло девушек удивительных родилась у него позже, в процессе работы. Места скопления проституток всегда притягивают к себе криминальный элемент как горящий фонарь мошкару, и если с уличными потаскухами особенно на отвлеченные темы не беседуют, то домашняя атмосфера уютного помещения расслабляет. У Аркадия всегда был стриптиз, подавали какие-то орешки, выпивку, братаны приходили туда и за жизнь поговорить, и деловые стрелки назначали. Так всегда бывает, а потому находящийся в здравом уме и твердой памяти опер таких как Аркадий всегда завербует, это даже без астрологического прогноза ясно.

– С Аркадием понятно. Ну а что любопытного вы, господин пожилой следователь, еще в Москве узнали, что еще необычного вы клювике привезли из белокаменной?

– Есть еще одна безделица, я даже не знаю с какого конца к ней подступиться, но, возможно, это можно оказаться любопытным.

– И что же это?

– Девушка эта, Елена Юрьевна, я ее фотографию Аркадию показал, так просто, к слову пришлось, и знаете, что он мне сказал?

– Он сказал, что она у него работала. И что в этом нового?

– Он сказал не только то, что она у него работала. Он сообщил, что ее у него купили.

– То есть?

– Кто-то заплатил ему отступные с целью забрать ее себе. Но способ передачи девушки в новые руки выглядит достаточно необычно. По просьбе нового хозяина девушки Аркадий искусственно поставил ее в состояние острого финансового кризиса, с наркоманкой это было сделать легко и просто, после этого предполагалось загнанную в угол девчонку каким то путем передать в новые руки. После чего на ней поехал героин в Сков. Вот я и думаю: в истории с девушкой кто-то из-за кулис за веревочки дергал или ее история это цепь случайностей. С одной стороны сложно это, организовать с ней все эти приключения во время перевозки героина из Москвы в Сков. Да и зачем это все нужно, да и кому – совершенно непонятно. Но, с другой стороны, деньги, заплаченные за нее, обратно у Аркадия никто не просил. И еще, мне так и не удалось узнать, кто тогда поставил нас в известность, что в том поезде едет героин. Ну, вы помните, нам позвонили, слили информации на героин, который везут в московском поезде. В этом поезде ехала Елена Юрьевна с очередной партией товара. Мы готовили в поезде обыск по прибытию в Сков, информация о готовящемся шмоне в поезде просочилась от нас Олигарху. Тот позвонил Толику, Толик дал команду Золушке, Золушка сошла с девушкой на последней перед Сковом остановкой. Дальше они поехали на попутке и на въезде в Сков попали в аварию. Воспользовавшись этим, Елена Юрьевна, дай ей Бог здоровья и жениха хорошего, свистнула сумку с героином. Далее по тексту.

– Ну и?

– Ну и теперь я сижу и думаю, все узбеки такие тупые, или мне в вашем лице попался особо неудачный экземпляр.

– Что любопытно, что-то же самое и теми же словами мне иногда говорит моя Тоня. Может быть вы сговорились?

– Вы переоцениваете мои скромные способности, Саранча. С вашей Тоней, как я понял, в принципе нельзя договориться.

– Оставим ее в покое. У узбеков не принято обсуждать достоинства собственных жен с посторонними мужчинами.

– Это я то посторонний?

– Как мужчина? Я надеюсь.

– Хорошо, оставим пока вашу Антонину в покое. Об этой шпане у меня разговор особый. Вернемся к нежной и удивительной Елене Юрьевне. Итак, остаются открытыми следующие вопросы. Первый – кто сообщил в милицию о том, что в этом поезде везут героин. Второй – на кого хотели слить информацию, на Елену Юрьевну или на того узбека, которого мы взяли, и который, вам Саранча, вез триста грамм героина. И третий вопрос – зачем дали милиции эту информацию, чего, в конечном счете, добивались?

– И что вы по этому поводу думаете?

– По этому поводу у меня нет на сегодняшний день не одной здравой мысли. Но слова Аркадия о том, что кто-то выкупил у него милейшую Елену Юрьевну, вновь обострили мой интерес к этой теме.

* * *

– О, пожилой следователь, как мило с вашей стороны, что вы нас сюда пригласили. Я в этом подвале уже с ума сходить начала. Кстати, спрашиваю из чистого любопытства, а какой-нибудь Олигарх меня здесь не пристукнет?

– Нет, Елена Юрьевна, вам здесь ничего не грозит. Это единственная деревня на этом острове. Здесь я вырос, и здесь меня любят, тем более что пол деревни мои родственники. Здесь есть еще бывшая турбаза, но там властвует и повелевает мой хороший знакомый с поэтическим именем Саранча, вы, Леночка, кстати, с ним знакомы.

– Помню, такой узбек интеллигентный.

– При всей своей интеллигентности его люди, при необходимости, кого угодно утопят в Чудском озере без права на апелляцию. Так что опасаться на этом острове вам, Елена Юрьевна, совершенно нечего. А в этом рыболовецком колхозе я вырос, здесь я и состарюсь, вот в этом самом доме, величественная панорама строительства которого раскрылась перед вашими глазами.

– А здесь ты живешь?

– Я здесь живу и процветаю, дорогой Аптекарь, в свободное от работы время. Я выкупил эту хатку и поселил в ней свою мечту детства, которую назвал в память о своей первой влюбленности «Тамара Копытова». Мечта моего детства резво пасется на травке под присмотром Золушки, а живут они пока в этой хатке. Когда дом моей мечты будет построен, мы все туда переедем, а из хатки я сделаю сауну. Что скажешь, Аптекарь?

– Верно вопрос ставите, товарищ. Дом на острове, между прочим, во всем мире считается высшим шиком.

– Вот мы и пришли. Это господин Аптекарь, а это Золушка, знакомьтесь.

– А мы знакомы.

– Серьезно?

– Когда я лечилась от бесплодия, я на консультации в Питер ездила, а потом Аптекарь мне редкие лекарства заказывал. Молодец он. Сказал «будет через три дня» – через три дня и было. Аптекарь, одно слово.

– Здравствуйте, Золушка, давно вас не видел. Как ваши дела?

– Да я уже на пятом месяце, тьфу, тьфу, не сглазить бы.

– А вот и мечта моего детства. По-русски она почти не говорит, но на имя «Тамара Копытова» уже отзывается. И не прикрывай лицо руками, сколько раз я тебе говорил! Золушка, если она еще закроет свою мордашку при появлении чужого мужчины – бей ее прямо по рукам, я разрешаю. Но чтоб ей не было больно, конечно, а то я тебя знаю.

– Понятное дело, слегка хлопнуть. Что я, дура что ли, не понимаю.

– Пожилой следователь, а можно вас на минуточку? Я вам на ушко пару слов хочу сказать. Можно, Пилюлькин?

– Валяй, только гадостей не болтай. Я тебя тоже знаю.

– У тебя, старый ментовский пердун, хоть капля совести есть? Она же совсем ребенок!

– Ленка, ты мне на совесть не дави. Я скажу Аптекарю, что ты собираешься от него убежать – он тебя просто посадит в клетку. Удобства не выходя за решетку. У него это запросто, ты знаешь. Посидишь месячишко, тебе только на пользу пойдет. И потом я врачу ее показывал, честное слово. Врач сказал, что у нее все там сформировано, она может жить половой жизнью.

– Но она совсем девчонка! Сколько ей лет?

– По паспорту двадцать восемь, клянусь. Паспорт ей лично оформлял.

– А на самом деле?

– А на самом деле она сама, наверное, не знает. Мне ее в подарок из Афганистана привезли, кто там возраст считает.

– Зверье вы все, что ты, что Аптекарь. «В подарок привезли». Ты ее хоть в карты не проиграй, подарок все-таки.

– Ты молодая еще, Лена, не понимаешь много. Аптекарь за тебя любого кончит, и глазом не моргнет. Я за свою Тамарочку тем более. А то, что она девчонка… Аптекарь тебя обижает? Только по-честному, унизил он тебя чем-нибудь?

– Да нет, это он так просто со мной, и то больше на людях.

– И я ее не обижаю. Ребенок она еще, что я не вижу, слепой совсем? Но потом то она вырастет. А ей сейчас как отец. Сплю только с ней, а так как родитель любящий.

– Как любой настоящий мент, ты, пожилой следователь, инвалид на голову. Не о чем с тобой говорить, пошли обратно.

– А, насекретничались? Вам бы все болтать и болтать. Лена, иди сюда, будешь салат стругать. Мужики к полудню вас трахнут, а потом жрать захотят. Тамара, мясо для шашлыков тащи. «Мясо», понимаешь? То, что я еще со вчерашнего дня замочила. «Мясо», вот, правильно, поняла, наконец. Ставь сюда. А ты знаешь, Ленка, ты лучше выглядеть стала. Хоть и в подвале живешь, а все равно.

– Да я просто героин колоть перестала, поэтому, наверное.

– Тебе хорошо, тебя Аптекарь в черном теле держит, а Тамарку пожилой следователь балует. Разрешает ей все, куклы ей покупает, играет с ней в домино на щелбаны, представляешь? Если он проигрывает, то она ему щелбан отпускает. Наплачется он с ней.

– А сколько ей лет?

– Двадцать восемь, я сама паспорт видела. Но, на столько она не выглядит, молодец девка. И жрет все подряд, что удивительно. Пожилой следователь и йогурты ей покупает, и орешки кешью. Все подгребает. Аппетит перебьет какой-нибудь ерундой, а потом не суп не ест, не второе, нос воротит. Свинину не жрет вообще, не понимаю, как еще ноги носит. Я уже пожилому следователю жаловалась, да у него разве это в голове? Все, кончай с салатом, бери Тамару и идите чистить картошку.

* * *

– Да, домину ты, пожилой следователь, себе серьезную строишь.

– Я не только дом строю, у меня пристань для катера прямо во дворе. Катер будет во дворе стоять, я ворота специальные сделаю. Ворота закрыты и катера не видно, толи он во дворе, толи в плаванье ушел. Как твое мнение, Аптекарь?

– Правильно мыслете, товарищ. Дом на острове – это во всем мире признаком высшего шика является.

– Правда? Ты знаешь, после того, как против меня было проведено служебное расследование, во мне что-то надломилось, страх какой-то иррациональный появился. Строю себе крепость фактически, проект специальный. Дом на изолированном острове, незаметно подойти к нему невозможно, что происходит в доме – понять нельзя. Башню на плане видишь? В башне будет смонтировано специальное оборудование, следящее за всеми плавсредствами от острова и до самой набережной Скова. Ребята с дивизии ВДВ обещали мне все смонтировать сразу после завершения строительства башни. Два года гарантия на все оборудование, потом абонентное обслуживание. Я им плачу каждый месяц заранее оговоренную сумму, а все ремонтируют и поддерживают в рабочем состоянии. Они мне еще установку залпового огня всучить хотели. Мы тебе на чердаке установим, говорят, пуски ракет можно осуществлять не выходя из кухни, очень удобно. Мы три таких установки в доме Олигарха поставили, он очень доволен. Но я отказался. Влажно на чердаке, да и протечь вода может, проржавеет что, иди знай. А там ракеты, еще рванет так, что в Чудском озере вообще вся рыба оглохнет. Как твое мнение, Аптекарь? Или брать надо было?

– Взрывчатку дома хранить нельзя, я думаю, тем более на чердаке. Тамаре твоей сколько лет?

– Я решил пусть будет двадцать восемь. Лично и паспорт выписал с соответствующим годом рождения.

– Вот видишь, она же может и нажать что-нибудь не подумав, да и спичками баловаться. Дети в таком возрасте сам знаешь какие. Лучше ты ее в школу отдай, пускай со сверстниками общается, и русский язык у нее сразу пойдет. Моя кукла вроде уже совсем взрослая, а все равно за ней глаз да глаз нужен.

– А катер мне специальный привезут, такие только на вооружение стали поступать, они его как металлолом списали. Через две недели привезти должны, прямо с завода. Турбина на нем стоит с грифом «Особо секретно», даже у Саранчи на «Титанике» такой нет. Молодежь эта все за заграничным гоняется. Катал он меня и на «Титанике» своем, и на «Пираньи Скова», там у него все японское. Красиво сделано, ничего сказать не могу, но наши тоже хорошо делают, когда хотят. Взять мой катер, к примеру: пограничный катер, специально разработанный для плаванья в условиях заполярья, турбина секретная, зенитную установку я попросил снять, там один локатор до черта весит. Пулемет с кормы я тоже убрать попросил, ребята с дивизии ВДВ о нем плохо отзываются, они мне другой поставили, с боевого вертолета сняли, новенький, еще в масле. Правильно сделал, считаю, для себя ведь беру, не для дяди. Пулемет тяжеленный, собака, хорошо, что они мне сами его до самого дома дотащили, у них специальная тележка для этой цели есть. Я его под кровать поставил, пока катер не пришел. А что с ним в доме станет, он на вертолете вообще снаружи стоит. И тележку, кстати, заодно взял у них. В хорошем хозяйстве такая вещь на вес золота. Я своему катеру уже и название придумал: «Моя Тамара». Если таким катером пользоваться по-хозяйски, не как в нашем рыболовецком колхозе, так ему износу не будет. Как думаешь, Аптекарь?

– Это ты правильно поступил. Пулемет, он есть не просит, а чувствуешь себя с ним увереннее. Сейчас на озере столько шпаны развилось, что и порыбачить спокойно не дадут. Мне Михалыч рассказывал, что сковскою пристань расширять собираются, место для катеров и яхт уже не хватает. И откуда у народа деньги? И не боятся ничего, что удивительно, зарплаты то у всех копеечные.

– Кстати о шпане, если уж речь зашла. Скоро ты свою Лену сможешь спокойно по городу выгуливать, по центральным улицам, конечно. В парк, к примеру, ты все равно ее не пускай. И после шести вечера пусть дома сидит, здоровее будет, да и тебя пусть развлекает, а то, небось, как моя, куклу к животу прижмет и в телевизор уставится. Как будто по-русски она что-то понимает. Я уже и не знаю, как ее отучить от этого, уже и ремень показывал, да она намека не поняла. Смеется, ремень взяла и кукле качели сделала. Мне как раз один обвиняемый куклу Барби подарил, в полтора метра высотой, даже больше. В сексуальном нижнем белье под платьем, даже большие половые губы как настоящие, честное слово. И суставы у нее очень натурально все сгибаются, включая тазовый. Там же для детей ничего не жалеют, что да, то да. И, что самое обидное, объяснить моей Тамаре ничего нельзя, испугать чем-нибудь, на понт взять. По-русски то она не понимает, не то, что твоя Лена.

– Нет, ты постой. Да если я на улицу свою Леночку выпускать начну, люди Олигарха ее сразу и вычислят!

– Да не так уж много у него людей осталось, мы вчера всю бригаду Свастики задержали.

– Всех что ли?

– Да они и не особенно прятались. Думают, что никто на них показания не даст, наивные. А я в этот день на арену твоего Сереженьку выпустил. Его братаны, он же одних инструкторов по рукопашному бою набрал, я и не знал в сковской дивизии ВДВ их столько, сегодня с утра обходили все торговые точки на участке Свастики и говорили примерно следующее. Свастики больше нет, и не будет. И вообще – Гитлер капут. Теперь это земля бригады Шпалы. С тех, кто сам пойдет в милицию и даст показания на братанов Свастики, с того в течение полугода еженедельная подать будет уменьшена на половину. Это сам Шпала обещал, а его слово кремень. А с того, кто в течение трех дней показаний не даст, с того на пол года подушный налог будет увеличен вдвое. Через три дня братаны Шпалы придут еще раз, проверят, у кого справка о посещении милиции есть, а у кого нет, и денежный расчет проведут на месте. К обеду у нас такая очередь собралась, что от крика там стоять невозможно. Активисты списки очередников пишут. Дежурный по городу даже за липовые повестки в милицию деньги брать начал, оборзел совсем. Короче, нет больше бригады Свастики. Была, да вышла вся, с руками за спину. А с Лысым все давно уже было обговорено. Он своих братанов на правах бригадира сегодня собрал и сказал следующее. Нет Хомяка больше, и не будет, хватит тут нами омоновцам заправлять. Кончилось их время. Мент сколько деловым не крутится, а настоящим блатным никогда не станет. И Олигарх нам не указ, мы люди вольные, по понятиям живем, на своей земле. Сами к чужим не лезем, но и посторонних ни на вокзал, ни на рынок не пустим. Мол, со Шпалой Лысый уже все перетер. Шпала с бригады Лысого собирается брать только треть, а не половину, как Олигарх, этот жучина конченный. А за это Шпала порядок блюсти будет, ситуацию разруливать, если что. Шпала Лысого еще по мордовской зоне помнит, другарями были. Шпала тогда всю зону в кулаке держал, но Лысого уважал, за равного, можно сказать, держал. Шпала мужик бешенный, силы не мерянной, чуть что не так, сразу из человека петуха делал, у него с этим строго. И братаны его все такие же, Лысый их всех по лагерю помнит. Помню однажды в лагерь взяточника одного привели, толстенького такого, гладенького… Ну и дальше в том же духе. В тюремной школе Лысый сочинения лучше всех писал, ему большое будущие прочили, хотя и укоряли за излишний, по мнению учителей, натурализм. И только сейчас его литературное дарование раскрылось в полной мере. Я его речь в записи слушал, оторваться не мог. Речь сочная, образы выразительные, характеры цельные. Наконец-то в городе настоящий блатной появился, с традициями, с пониманием, способно ясно выразить свою мысль на литературной фене. А то раньше одна шпана была, Олигарха взять все того же, сутенер бывший. Да настоящие блатные таким жрать только на параше и разрешали.

– То-то я смотрю, сегодня Сереженька из дому какой-то странный утром вышел. В майке, мускулы огромные, на губе сигарета прилипла, глаза мутные, изо рта перегаром несет. С ним еще человека три, такие же. Уж на что его Люська из него веревки вьет, а и та стояла возле стенки какая-то пришибленная, испуганная. Так это они, оказывается, представляться как рэкетиры шли.

– Нет с сегодняшнего дня никакого Сереженьки. Есть блатной авторитет Шпала, который под себя весь город подминает. Подруга его должна уважение к нему иметь, с почтением относиться. Ты Аптекарь так Люсе и передай, прошу тебя, без этого нельзя. Она женщина разумная, понять должна.

* * *

– Добрый день.

– Здравствуйте.

– Скажите, я могу видеть Челюсть?

– Да. Папочка дома. – Стой мужик. Ирка, сколько раз тебе нужно повторять. Двери открывать – это моя работа. Прихожая – это мое рабочее место, а ты у себя на кухне хозяйничай, или, гы-гы-гы, в спальне. Слышь, мужик, ты кто такой? Пушки у тебя случайно нет?

– У меня? Есть, конечно, мне же по должности положено.

– Вот ты у меня повыступай, стразу по уху организуем. Ну-ка давай я тебя обшмонаю, как мент поганый, гы-гы-гы.

– Что-то ты, Верстак, сегодня такой жизнерадостный. Не к добру это, ой, не к добру.

– А ты откуда, муж… Мать моя женщина, да это же пожилой следователь! Не узнал, богатым будете, гражданин начальник, на Мерседесе ездить будите в окружении телок. И у всех телок цицки не меньше третьего размера, землю есть буду, если не угадал.

– Я тебя, Верстак, тоже с трудом узнал. Ты по-прежнему здоров как лось, а чуб куда делся? Такого лба у тебя у тебя раньше в помине не было.

– Гы-гы-гы, облысел малость, сколько лет прошло. А ты теперь большим начальником стал. «Пожилой следователь», кто же мог подумать.

– А я и не знал, что ты от хозяина откинулся.

– Да господь с тобой, гражданин начальник, шестой годок как на воле.

– Да что ты говоришь! Как годы летят. Вроде и сел недавно, а уже шестой годок на воле. Ну и где ты сейчас? По лифтам уже не шалишь?

– Да какие лифты! Остепенился я, при Челюсти в охране состою. Работка не пыльная, мне даже телевизор в прихожей поставили. Единственно, что Ирка работать мешает, а так все устраивает. И зарплата при…

– Это еще что такое!? Верстак, сколько раз тебе говорить, ты своих лагерных знакомых сюда не привечай. Я тебе квартиру купил, туда пускай и ходят, а то, что твоя подруга орет на всех как припадочная, меня не интересует. И от фронтовых воспоминаний меня избавь, пожалуйста. Эти твои бесконечные «братан только от хозяина откинулся, голову преклонить некуда, помоги, чем можешь, пристрой, благодетель» надоели мне хуже горькой редьки. Да и делах у меня полный… В общем так. С благотворительностью мы пока завяжем. Тимур и его блатная команда закрывает лавочку и садится на вегетарианскую диету. Этот братан место голову преклонить себе пусть ищет в другом месте. У меня работы нет и не предвидится. Так что, Верстак, извини. Скоро и тебе нечем будет зарплату платить.

– Да, Челюсть, настроение у тебя то еще. На похороны с лучшим настроением ходят. Неужели тебя Олигарх так сильно расстроил?

– А откуда ты… Справочку об освобождении не покажете, информированный вы наш?

– Справку об освобождении не покажу, ее у меня пока нет. Но могу показать служебное удостоверение.

– Даже так? Пожилой следователь!?

– Послушайте, Челюсть, я уже и с твоей дочерью познакомился, а вы меня в прихожей держите. Или у тебя такой застой в делах, что уже чашкой чая угостить меня не можешь?

– С дочерью познакомился? А разве ее уже с детского сада привезли?

– Гы-гы-гы, Пожилой следователь решил, что Ира Федоровна – это дочь ваша. Она же вас «папочкой» называет, и по возрасту, гы-гы-гы, подходит.

– Гм, знаешь что, Верстак, мы, наверное, действительно в столовую пройдем. А ты сиди, где сидишь, а то гостей пропустишь. Говорят, амнистия прошла, точно придет кто-то. А ты, Ирочка, приготовь-ка нам чайку.

– И покрепче.

– Чай покрепче, а торт?

– Торт любой.

– Вот что значит подход не системный. Я ведь к беседе с вами, Челюсть, готовился. А такой факт, как молодая жена, упустил. Это старость подступает или высокая должность затягивает. Туповат стал, не организован.

– Я тоже хорош, справку об освобождении из мест лишения свободы потребовал у руководителя правоохранительных органов такого ранга. У меня это от расстроенных чувств, наверное.

– Да, Челюсть, испереживался ты, вижу. Кто же теперь Олигарху героинчик то пришлет, после того, как две партии в сторону ушли. И что теперь делать то будешь? И отношения с Олигархом у тебя, небось, подпортились из-за этого, или нет? Вы то и раньше особо большими друзьями не были, а теперь совсем, небось, прошла любовь, завяли помидоры. Или я заблуждаюсь трагически, и пришел к тебе зря?

– Это вы для протокола спрашиваете?

– Вот поэтому не люблю я разговаривать с людьми, у которых за спиной нет ни одной судимости. Тягостно это мне. Вот взять того же Верстака. Казалось бы, уж до чего тупой мужчина, а вопроса такого не задал бы. Да если бы я тебя, голуба Челюсть, с протоколом хотел допросить, то вызвали бы тебя к нам повесткой. Да и не я бы тебя допрашивал, не по чину это мне, не солидно, да и времени на это нет. Совсем за другим пришел, Челюсть, совсем за другим. Слушай, Челюсть, а где ты такой торт купил? Я в Скове все точки знаю, на тортах собаку съел, не делают такого в Скове. Это вроде бизе, а вроде и не бизе. И торт совсем свежий, сухой снизу. Ну-ка, Челюсть, колись, откуда торт?

– Я выпечку не покупаю, это моя Ира все сама делает.

– Ну да! Врешь, наверное, надо через Верстака перепроверить. А где ж ты такую мастерицу нашел? Я думал ты ее так просто в жены взял, увидел девку молодую и красивую, мужское естество и не сдержалось. Благо очаровать есть чем, деньги, небось, в пяти банках лежат по всей Швейцарии. А ты ее, оказывается, за душу полюбил, мастерство несказанное. Слушай, Челюсть приходи ко мне в гости, я не шучу, честное слово. Давай дружить семьями. Пускай твоя Ира мою Тамару печь научит. Тебе зачтется, в натуре, или я не пожилой следователь. Правда моя Тамара пока по-русски не особо говорит, но девка она сообразительная, меня уже в домино обыгрывает. Ну, так как, согласен?

– Жены наши будут торты готовить, а мы о чем говорить будем?

– Как, я разве не сказал? Вот дурак старый. Я же вербовать тебя пришел, Челюсть.

– Вербовать? А кому я теперь нужен? Поставки героина, как вы метко подметили, прекратились целиком и полностью, старые контакты я, за ненадобность, подрастерял. Олигарх после потери героина, Свастики и Хомяка административную реформу затеял. С торговлей наркотиками, в связи с отсутствием таковых, он решил пока завязать. А потому меня отправил на заслуженный отдых, я ему теперь ни к чему, разошлись мы, как в море корабли. Один ко дну пошел, а второй на воздух скоро взлетит.

– И кто же ко дну пошел?

– Прощальные пузыри пустил я, но, чувствует мое сердце, Олигарху тоже не долго осталось на травке резвиться. Появился какие-то новые братки под руководством некого Шпалы, слышали, наверное?

– Пока ничего конкретного.

– На самом деле там более чем конкретно, не зря Лысый к нему уже перекинулся. Лысый и тюремные университеты прошел, и весь сковский блатной мир на его глазах вырос. Он же еще при Горбачеве начинал, во времена борьбы с алкоголизмом. Ветеран сковского рэкета можно сказать, основоположник жанра. Если он решил к Шпале перекинуться, значит, на то веские причины были. Это я один говорю, а другие молчат, но многие так думают. Это и естественно, бригада Свастики практически вся под лед ушла, срока у всех огромные. Куда Капитан смотрел? Ментовская крыша или есть или ее нет, по-другому быть не может. Пока все знали, что Капитан спину прикроет – все смелые были, а как услышали «семь лет с отбыванием в колонии строгого режима», так коленки у всех и дрогнули.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю